Персей

Иван Мазилин
http://www.proza.ru/2010/11/18/1325

Начало нового романа...

1.  Персей

- Ты пробовал считать, сколько  осталось голов после вчерашнего перехода?
- Да, брат Жак. Если за ночь еще кто-нибудь не сбежал, то должно быть сорок  восемь. Слава пресвятой Деве Марии, еще пару дней и выйдем к морю, а то уже больше половины передохли да разбежались.  Это последняя партия?
- Да, и за этих надо просить больше.
- Да, услышаны будут молитвы твои,  брат…
- Аминь. Все, надо будить! Солнце всходит. По куску хлеба дай им, пусть жуют на ходу.
- Эй, проснись, мальчуган. Без тебя мы не сможем обрести гроба Господа нашего...
- Ха-ха-ха…  Уж это точно, брат Паоло!   

- Персик мой, мы проспали! Вставай скорее.
С подушки мгновенно срывается золотистое руно растрепанных волос. Персей так резко сел в кровати, что ему самому на мгновение показалось, что это вскочил не он, а тот, кто еще спит… и еще там.  Удивленно оглядел примятую подушку, потом перевел взгляд на окно. Окно поверху затянуто морозным узором, слегка поблескивающим от уличного фонаря, а понизу толстой наледью с лохмотьями инея, похожими на фантастические горы.
- Ма… почему так темно, что ли еще ночь?
- Сынок, зимой утром всегда темно, ты это уже знаешь. Вставай быстрее, опаздываем.
- Ну, ма… еще рано.
- Быстренько умываться, зубы чистить и одеваться. Через полчаса дядя Володя с Медочкой заедут.
- Не хочу с ней ехать в машине, она дура.
Персей соскочил с кровати и босиком побежал в туалет. А мать уже из кухни, наливая из-под крана чайник:
- Персей, так нельзя говорить. Она еще маленькая.
- Все равно, дура, дура, дура… ду-ду-ду-рочка. И вода холодню-ню-чая…
- Ну, и что теперь? Не ворчи, как древний старичок. Не выспался, сам виноват, не надо было допоздна у телика торчать. Мигом садись за стол. Осторожно, какао горячее – не обожгись.
- Ма… это…
- Что, снова?
- Да…  там было тепло и такое большое-пребольшое солнце,  красное. И много-много цветов. Еще дядька страшный… Он меня будил и куда-то звал идти…
- Это всего лишь сон. Жуй быстрей, вечером расскажешь.
- Ма…
- Ну…
- Кхе, кхе, кхе… у меня, кажется, болит горло.
- Покажи язык. Скажи «а-а-а-а»…
- А-а-а-а…
- Горло чистое и температуры нет. Ты здоров, не выдумывай. Ешь.
- Ну, давай не пойдем сегодня в сад. Холодно. Видишь, окошки совсем замерзли, значит, больше сорока пяти. Вадька точно в школу не пойдет.
- У Вадима есть бабушка.
- И отец… А-а-а?
- Давай не будем…  Сынок, ты уже не маленький, все понимать должен, мне на работу надо. Сегодня зарплату обещали выдать, валеночки тебе новые купим. Ешь-ешь быстрее. И хлеб не кроши на стол. Слышишь, кажется, машина.
- Нет, это «КРаЗ» из карьера. А вот «Волга» проехала к Управлению.
- Директор, верно поехал.
- А вот это дяди Володи «Москвич».
- И как только ты их различаешь?..
***
В машине совсем не жарко. На заднем сидении в углу, укутанная по самые глаза подремывает Андромеда. Персей же ухитрился просунуть голову между передними креслами и напряженно смотрит на дорогу. Ехать совсем недалеко, но ночью подвалило снега и весь транспорт еле ползет.
- Владимир Иванович, что нового слышно в мире? Я вчера так устала, что все новости пропустила.
- Новостей, Даша, слава богу, нет. Все движется своим чередом, от нас с вами очень мало зависящим…
Андромеда, встрепенувшись, вдруг подает голос:
- Как же это, ничего! Перестройка же! Ох-хо-хо… за какие такие грехи еще?
Владимир Иванович с Дашей переглядываются и старенький «Москвич», тоже кажется, начинает  весело подпрыгивать от их дружного хохота.
- Вот это выдала, доченька! Вот это умыла!
Персей не понимает, что такого смешного сказала Андромеда, но тоже смеется и валится на сиденье. Андромеда хватает его за конец шарфа, притягивает к себе и шепчет прямо в ухо:
- Это я нарочно. Нарочно, понимаешь!  Папка давно уже… как нашей мамки не стало, даже не улыбается совсем.  А с твоей мамой он…  он, наверно, влюбился.
Персей в недоумении хлопает глазами, потом стягивает с одной руки варежку и сует ей под нос свой маленький кулачок.
- А это видала?
Но Андромеду это не пугает, и она продолжает хихикать.  Это «происшествие» не успевает перерасти в ссору, уже  приехали…
- Все, граждане, выгружайтесь. Ведите себя хорошо. Персей, будь джентльменом, присмотри за Медой, будь ей братом…
- Ну, вот еще…
***
Вроде бы от мотора должно быть тепло, но «печка» еле тянет. А без детишек, стало… не то чтобы еще холоднее, неуютно в салоне стало, даже мрачновато. И разговор не помогает, будто через силу он.
- Ну, все, сбагрили с рук своих чад до вечера, можно теперь и на трудовой подвиг. Даша, закройте плотнее дверцу.
- Так?
- Годится. Поехали… как настроение, как герой?
- Беспокоит он меня…
- Что такое?
- Осенью еще было. Во сне по-немецки  разговаривал, я немного знаю, но ничего не поняла, странный какой-то диалект. Воевал вроде с кем. А сегодня… сегодня очень похоже было на французский, но тоже…
- Глубинная память.
- Это как?
- Как бы это тебе… сам толком не знаю, читал где-то. Одним словом, память о прежних рождениях. Врачу надо бы показать.
- Вы верите в реинкарнацию? Вот уж никогда бы не подумала…
- Вопрос не в вере. Мы еще многого не знаем о самих себе. Так что… одним словом, показать надо специалистам.
- Может быть…  да, может быть так и надо...
И длинная пауза зависла, кажется даже «дворники», своим скрежетом по мерзлому стеклу не могут ее смахнуть. Оба знают, о чем дальше нужно говорить… или все же лучше молчать? Давно уже назревает этот разговор. Нет, все же нужно говорить. Владимир Иванович, наконец, решается.
- Даша, сама-то ты как?
- Нормально Владимир Иванович… нормально.
- По голосу так не скажешь. Понятно, тяжело без мужика.
- Вам, я думаю, не легче…
- Даша…
- Не надо Владимир Иванович.
- Даша, мы же не дети.
- Я замужем.
- Да, знаю я, знаю. Только где он теперь твой муж? Был да сплыл. – Владимир Иванович понял, что начинает злиться, а потому выдержал паузу -  Все спросить хочу, как вас сюда-то, на край земли занесло? Что в столице не сиделось?
- Вышло так,  молодая совсем была. Обещал золотом осыпать. С родителями крепко поссорилась, поехала за ним. А потом…
- Ну, ясно дело – привез, а сам слинял.
- Сказал, чтобы ждала…  приедет, верно, скоро.
- Как же!  Пишет?
- Редко…
- Ясно.
- Высоко уже забрался. Пишет, что скоро заберет нас отсюда. Так что, не выйдет у нас с вами, Владимир Иванович… ничего не выйдет.
- Жаль. А я так себе нафантазировал…  оба мы как бы брошенные, с детьми. Вот и пригрезилось, как…  ну, и Персей с Андромедой подружились бы тоже…  как в том мифе. Не перестаю удивляться, это надо же, какое совпадение имен. Как подарком судьбы не назвать? Вот, и было бы все у нас… более чем…
- Лучше не надо. В любом случае, недолго нам с Персеем здесь жить осталось. Может, весной этой и уедем.
На дороге встречный самосвал заносит на встречную полосу. Владимир Иванович резко вывернул вправо, чуть не въехав в сугроб.  Едва-едва разминулись.
- Да… черт, да куда же ты прешь? С утра глаза залил что ли?
- Может, с ночи человек? Засыпает за рулем.
- Нам от этого не легче. И до беды недалеко. Прости, заговорились, сегодня Андромеда предупреждала об этом самосвале.
- То есть как?
- Она знала, что этого идиота занесет. Вот видишь, и у моей дочери не все в порядке…  не знаю, детишки пошли чудные, или мне это только кажется.
- Да, дела…
-  Я к разговору… меня ведь, Даша, в Москву переводят. В главк.
- Поздравляю.
- А там у меня квартира… то-се… Вот поэтому, собственно… такие дела, значит.
- Я прошу вас…
- Что ж, будем считать вопрос исчерпанным…  остается… остается нам только музыку включить. Даша, если не трудно, включите.
- Это здесь?
- У-гу, жмите.
- Новости зарубежной печати. Любопытная заметка из «Ньюс таймс» штата Калифорния. Очень смахивает на очередную газетную «утку». И, тем не менее, позвольте процитировать.   «Как стало известно из независимых источников, на прошлой неделе в Лиме,  в обстановке беспрецедентной секретности состоялось совещание Совета Безопасности ООН. Из просочившейся информации, речь шла о первом контакте с внеземной цивилизацией. На Совете с докладом выступил официальный представитель планеты Нибиру, входящей в нашу солнечную систему. Мы надеемся, что в самом скором будущем мы сможем информировать читателя о подробностях этой встречи»…  Дорогие радиослушатели, как я уже говорил, все это очень похоже на первоапрельскую шутку… вот только конец ноября к этому как-то не сильно располагает.   А мечтать, как говорится, совсем даже не вредно…
- Нибиру? Владимир Иванович, Вы слышали о такой планете?
- Первый раз… напридумывают же…
***
В детском саду тепло и время уже к обеду. Из кухни доносится запах чуть подгоревших котлет. Из малышковой группы, что ниже этажом, слышны визги и топот. В старшей же группе тишина, все заняты делом. Воспитательница Вера Андреевна читает сказку, а дети рисуют. И появляются на бумаге цветы и деревья, корабли и самолеты, танки и пушки, ракеты…  и почти на каждом листе – непременное солнце. Всем хочется тепла. А само солнце, где оно? Да, вот же оно, за окном -  маленький замерзший, желтенький кругляшек катится по горизонту, а по сторонам его – еще пара бликов. Холодно.
Вера Андреевна ходит от окна к двери и по памяти негромко, почти напевая,  мурлычет:
- «И царицу в тот же час
В бочку с сыном посадили,
Засмолили, покатили
И пустили в Окиян –
Так велел-де царь Солтан»…

Персей отрывается от листа, долго смотрит в окно, потом неожиданно спрашивает.
- Вера Андреевна?
- Что ты хочешь спросить, Персей?
- Как же они там дышали? Ну, если бочку закрыли? Хоть какая-нибудь дырочка в ней была?
- Это же сказка, Персей.  Не задохнулись. Дети-дети, не шумим, слушаем дальше.
«В синем небе звезды блещут,
В синем море волны хлещут;
Туча по небу идет,
Бочка по морю плывет.
Словно горькая вдовица,
Плачет, бьется в ней царица;
И растет ребенок там
Не по дням, а по часам»...

- Вера Андреевна?
- А теперь что тебя не устраивает, Персей?
- Можно мне выйти?
- Можно.
Персей медленно встает и идет в туалет, на ходу отстегивая помочи. А на его столике остается рисунок. На переднем плане цветок с лепестками всех цветов радуги. Солнце огромное, красное в пол-листа. А к этому солнцу по кривой черте-тропинке идут гуськом дети, в руках длинные палки, на концах которых небольшие перекладины в виде креста…