Курьёз 14

"ВОТ!"

Это был обычный зимний день. Ничем не отличавшийся от таких же нудных дней, нудность которых была вызвана суточным дежурством. Дежурный опер Толик сидел в дежурке, чтобы лично "улицезреть" потенциальных заявителей. В дежурке к этому времени скопилось очень много народу - сказывалось приближение вечернего развода ППС и "приданных" сил. Тут были и жизнерадостные парни из экипажей ОВО, пара парней из трезвака, помощник "у камер", ГАИшники, начальник дежурной части, несколько водил и кто-то ещё, заскочивший "на огонёк". В общем - кого только не было. Разумеется, присутствовали и сами "хозяева" дежурки - дежурный с помощником, и оператор. Чтобы не мешать тем, кто мог передвигаться по дежурке не бесцельно, а "по делу", большинство мужиков сидели на нешироких выступающих "досочках", типа завалинки, торчащих из-под основания массивной карты, а также на нескольких стульях - по периметру главного зала дежурки. Это напоминало заседание бояр или думных дьяков при Царе-Иване.

Мужики что-то вяло обсуждали меж собой, стараясь особо не шуметь, чтобы не мешать дежурному разгадывать кроссворд. Оперативная обстановка характеризовалась неким непонятным затишьем, с не вполне понятной причиной. Но "тревожный" телефон тревожно молчал, не шли в дежурку и посетители, что было редким явлением. И вот - "схлопали" входные двери отдела, что заставило сидевших в дежурке людей - невольно поворотить или поднять голову в направлении стеклянных дверей дежурки. Посетитель быстро преодолел недлинный холл и открыл дверь дежурки. Зайдя в дежурку, он остановился у двери, не двигаясь дальше - по направлению к столу дежурного. Теперь его с неподдельным интересом рассматривали все присутствующие. Однако, интерес был совершенно разного свойства. Это объяснялось тем, что мужчина, несмотря на сильно зимний период времени, был практически гол. Из одежды на нём были лишь трусы и носки. Мужчина был избит до такой степени, что суммировать полученные им при побоях повреждения, можно было просто - всё равно, что под трамваем побывал. Особенно досталось его лицу. Оно было "обработано" с особой тщательностью. Глаза мужичка превратились в настолько узкие щёлочки, что он мог смело быть принят за якута, эвенка, ненца или эскимоса. Все, кого этот визит интересовал лишь с точки зрения праздного любопытства, жаждали узнать - что же такое с дядькой приключилось, и сможет ли он что-либо изложить, так как видно было, что он сильно пьян. А те, кого пришествие мужика касалось напрямую (дежурный и основной опер) - сильно скисли, так как догадались, что мужик пришёл не рассказать новогодний стишок, а является очень "тяжёлым" заявителем. Все обратились во внимание, так как от сообщённых мужиком сведений зависело многое - в том числе спешность "подскакивания" большинства присутствующих и направление их "разлёта" от отдела. Но мужик, хоть и был вменяемым, не отходил от порога дежурки, начав что-то объяснять при помощи жестов.

Тихо охнул, матюкнувшись, дежурный: "Ёё-ё..., "немтырь", да ещё и "му-му"... (указывая на сильную степень опьянения мужика, исключающую возможность нормального общения) ... Где я сейчас "глухариного" переводчика возьму?". Однако сам мужик присутствия духа не терял, а активно шевеля руками и пальцами в разные стороны, что-то пытался довести до сведения собравшихся, пуская слюни и что-то слегка пришёптывая полуоткрытым ртом. Похоже, что он надеялся, что кто-нибудь из присутстовавших понимает язык его жестов. Опер встал, понимая, что остаток вечера, а то и - добрая часть ночи, безнадёжно испорчены совершенно бестолковым общением с пьянющим глухонемым заявителем. Дежурный участливо смотрел на мужика, дожидаясь окончания его пламенной рукопашной речи, для того, чтобы указать мужику на опера, как на конечную цель его сегодняшнего путешествия. Присутствующие - ещё более притихли.

Мужик закончил свою "глухонемую" речь, уткнув кулаки своих рук в бока, превратившись в пьяную букву "Ф", и неожиданно вымолвил чистым высоким голосом: "ВОТ!".
Дежурка грохнула и захлебнулась дружным хохотом.