Малая часть подстрочника

Ощущает ли чеченец свою вину в том,
что происходит на протяжении веков с его народом?
Спросить об этом невозможно, когда видишь разоренный дом,
убитые горем лица.
Но, блуждая десятилетиями по горячим точкам,
я заметила: уровень самосознания отдельной личности
много значит для судьбы нации.

Однажды я спросила об этом Розу,
жену известного в Чечне учителя Асламбека Домбаева.
- А Басаев – смертник, - сказала она. – Он не жилец.
Сам себе подписал приговор.
Случится то, что случится.
Приблизительно так же сказала  Таиса, беженка,
когда заговорили о хоромах Удугова.
- Как приобретено, так и отнимется, -
уклончиво сказала она.

Михаилу Луарсабовичу Дуишвили 84 года.
Учитель русского языка и грузинской литературы.
Две войны провел в Грозном.
29 дней заложником у бандитов.
Когда стало совсем плохо,
приехал в Панкисское ущелье, на родину предков.
У него есть свое объяснение,
что происходит с его народом.
Как учитель, он считает, что невежество – источник бед.
Бандиты приковали его наручниками к батарее,
он им рассказывал, как устроена Вселенная.
Узнав, что скорость света 300 тысяч километров в секунду, бандит ахнул:
-Откуда ты знаешь?
Один из них спросил однажды:
- Вот ты говоришь, что Земля движется вокруг Солнца.
А почему наши горы хотя бы раз не оказались позади нас?
-Земля еще движется вокруг своей оси.
-Это как?

Когда он услышал через  перегородку
«чернореченский лес», «Сунжа», «топить»,
догадался. Пришел главный и понял, что он все слышал.
- С твоей головы не упадет ни один волос, - сказал бандит.
Развернулся как мог и ответил:
-Хорошие слова произносишь.
Даже если они не совпадут с жизнью, все равно слова хорошие.
Слова почти совпали с жизнью:
старика вывезли на дорогу и бросили в глухой ночи.

На этой войне многие правила перестали действовать.
Когда отца Тамары взяли в заложники,
она кинулась к отцу Шамиля Басаева,
но отец Шамиля покачал головой:
он уже давно ничего не знал о сыне 
и уже никак на него не влиял.
Это ошеломило: что происходит с народом?
Старший младшему уже не указ?
- Вековые правила пришли в противоречие с жизнью.
Пока мы это не осознаем, мы будем самоуничтожаться.

Однажды МихаилЛуарсабович показал мне  стихи неизвестного чеченского поэта.
Прочел на родном языке:

«Как состарившийся волк, облезла ты, Чечня.
Как заброшенный участок земли, заросла ты.
Взрывами орудий разрушена ты, Чечня.
Обманом и клятвопреступлением поражена ты.
Когда на земле делили счастье,
Тебе досталась война,
Когда делили море учености,
Тебе досталась шашка.
Напугав собой весь мир,
Ты всем стала кровником,
Пока молилась на волков,
Сама одичала…»

Это малая часть подстрочника.
Интернационал есть!
Салаутдин Умалатов - житель  Грозного. Сентябрь 1995 года.
— Я думал, что интернационал — выдумка Маркса.
Так вот, я скажу тебе, что интернационал есть.
В нашем подвале было 65 человек.  Я понял: нам конец,
 когда начались ракетно-бомбовые удары.
Бить по городу, где мирные люди...
Оглядел подвал. Мать моя!
Армяне, чеченцы, ингуши, русские, греки.
Больше русских.
Все замерли, когда появилась авиация.
Я крикнул: молитесь! Каждый своему богу! В голос!
И — началось! Они молились. Каждый на своем языке.
Теперь я знаю, что такое интернационал
и "наш последний бой".
Вера Умалатова со слезами рассказывает о первых солдатиках-танкистах,
заблудившихся в городе: у одних карт не было,
у других — карты 1975 года.
Стоял не по-кавказски дикий холод.
Солдаты без рукавиц, в хлопчатобумажных гимнастерках.
Когда вошли в подвал, ахнули: «Откуда здесь люди?»
— Им перед выступлением сказали, что город пуст
и бить надо по любой движущейся мишени.
Нам их нечем было накормить.
Полевой кухни у них не было.
Отпоили кипятком. Стволы поставили в ряд.
Подвал плакал, когда эти дети спали.
Жаль мальчиков. Их-то за что?..

Спрашиваю у Салаутдина: откуда у него такой русский?
— Просто я очень старался, когда говорил с вами.
Мне это было не просто. Но вы — гостья.
А как старались мы понять чеченцев?
— Мы больше ничего не просим.
Скажи нам, что мы люди.
И как люди имеем право на жизнь.

***
Я не прощаюсь с тобой, Кавказ!
Я вернусь к тебе,
где, как бы ни было трудно,
всегда найдутся люди,
которые не дадут тебе пропасть.
Я вернусь в этот горящий котел наций и этносов,
сотен языков и наречий,
причудливых сочетаний законов предков с бегом времени,
нелепых и жарких противостояний
и естественной жажды красоты и гармонии.
Я вернусь туда,
где можно войти в первый попавшийся дом
и обрести друга и брата.
Я не прощаюсь с тобой, Кавказ!