Сон Гиони

- Как бы ни был сладок сон,
слаще всего пробуждение,
потому что первое, что я вижу, -
это лицо моей жены, - говорит Гиони.

Света Ципиани родом из Пермской области.
Когда бомбили российские самолеты,
ее ранило в Сухуми.
Одни армяне ее предали,
но не дай Бог думать о них плохо, - говорит она, -
другие армяне спасли.
Сначала тайком вывозили брата,
потому что он грузин по отчиму.
С тремя детьми она несколько дней пряталась
в платяном шкафу соседки.
Уехала в Пермскую область.
Кавказские страсти далеко.
Мужики пили, работы не было.
- В деревне всем несладко,
но когда твоя подруга детства,
у которой полно кур,
не дает твоему ребенку одно яйцо,
я плохо себя чувствую, - говорит Света.
Кавказский мужчина не может жить без своего дома,
и мы вернулись в ущелье Кодори
и успели похоронить его отца.
Дети Светы говорят на трех языках –
она переводчик с польского.
Света переводила мне поминальные речи  мужчин,
поразив тончайшим пониманием их душевных движений:
- Понимаешь, у нас нет не только такого слова, - такого ощущения.
Ее русская речь прекрасна, как ее лицо.
Когда она слушает музыку,
она стоит перед старым магнитофоном,
как перед алтарем.


***
В доме нет ничего.
- Мы нищие, но у нас есть свой дом. 
Это лучшее, что мы можем желать себе в этой жизни.
За горой делянка,
где Гиони может посадить хлеб,
но там  стреляют.
Здесь дороги ведут над пропастью,
а маленькие Лана и Инна любят гулять.
Гиони хочет подняться за гору,
Лана хватает отца за рукав и умоляет взять с собой.
Гиони колеблется, а потом с силой произносит:
- Я так люблю тебя,
что не могу сказать «нет».

Они поднимаются в гору
и скрываются за деревьями
под закатным солнцем.
Мы смотрим им вслед
и старшая, Инна, говорит:
- Она так любит его,
что ходит в горы, как взрослый человек.

Вечером мы пьем чачу,
а я думаю, как сохранить красоту Светы.
Это единственное,
что Гиони может противопоставить жестокости жизни.
- Как бы ни был сладок сон,
слаще всего пробуждение,
потому что первое, что я вижу -
это лицо моей жены, - говорит Гиони.