Мне надоело повторять, что пятью пять

МНЕ НАДОЕЛО ПОВТОРЯТЬ,
ЧТО ПЯТЬЮ ПЯТЬ…

ВМЕСТО  ЭПИГРАФА:

Я опять собрался с силами и деньгами и опять побывал в Америке. Прилетев как обычно, а точнее, как дешевле, в Нью-Йорк.  Я пробыл неделю в этой самой мощной межрасовой и межнациональной плавильной печи мировой цивилизации. Посетил моё любимое место «Central Park» и лично убедился, что он по-прежнему цветёт,  и в нём по-прежнему на воле  обитают многочисленные белки – привычные нам и большие чёрные, водяные черепахи, забавные еноты и множество птиц.

На Манхеттене дышится легче, чем в Москве, не только в переносном, но и в прямом смысле слова.  Спасает ветер с океана, заблудившийся среди нагромождения небоскрёбов. Эти великаны толпятся, толкаясь стенами и крышами на узком клочке земли под брендом «Манхеттен».  Остров Манхеттен, обрамлённый неспешным течением рек Гудзон,  Ист-ривер и Атлантическим океаном, плывёт по волнам истории, словно «Ноев ковчег». Он всякий раз, в случае «потопов», даёт убежище гонимым и неустроенным со всех сторон Мира.

В людском потоке всё чаще слышится русская речь, особенно в Бруклине. Молодёжь. Теперь уже не гонимые диссиденты, не лишённые равноправия евреи, а просто молодёжь из стран бывшего Советского Союза устремилась в  Америку.  Как показали мои многочисленные встречи, это не авантюристы, а «трудяги». Они разуверились в возможности заработать достойные деньги на родине. И поэтому реализуют свой потенциал, свои мечты в США.

Америка и её  экономическая столица, подобно мощному пылесосу всасывают в себя не только силу, но и мозги разноплемённых народов. И если соседние с США страны поставляют в основном рабочие руки, то «старушка Европа» и новые экономические чемпионы Китай и Индия наполняют учёными умами «Кремневую долину» в Калифорнии, «think tank» или «research center»  «Большого яблока» и Вашингтона.  Новый Свет по-прежнему является центром притяжения   непонятых и неоценённых  со всех уголков  Планеты.

Первые английские колонисты, увидев  сегодняшний  Нью-Йорк с высоты 102 этажа Эмпайр-стейт-билдинг,  решили бы, что перед ними  не творение рук человека, а горная гряда.  Находясь в экономических центрах Востока: Шанхае, Гонконге или Токио, и,  подчёркивая их возрастающую мощь, принято говорить, что Нью-Йорк «отдыхает». Нет, он живёт по системе «non stop», и даст фору любому городу, даже после  разрушения террористами самых высоких зданий - башен «Братьев-близнецов». Энергия  Нью-Йорка, воплощённая в  архитектуре высотных зданий превосходит все мегаполисы мира, даже «великих драконов» Азии.
Затем  я сел автобус экспресс и через 4 часа уже топтался в Бостоне, самом культурном городе США. Город студентов и учёных -  именно здесь, недалеко от центра Бостона раскинулись учебные территории  знаменитого элитарного  Гарвардского и одного из крупнейших в США Бостонского университетов.  Примерно каждый шестой студент  это иностранец, обучающийся в Америке  на льготных условиях.  Девушка из Киргизии рассказала мне, что учится на юриста за деньги, заработанные ей самостоятельно здесь же в Америке за три года напряжённого труда в отелях.

В городе такое количество театров и больших книжных центров, что мне не удалось увильнуть от балета Минкуса «Баядерка» в прекрасном старинном здании Бостонской оперы. Тем более, что Людвиг Минкус долгие годы развивал своё творчество в  России, где был даже концертмейстером Большого театра. А книжные центры, где я имел неосторожность купить ряд книг и словарей, шлют и шлют эмэлы с заманчивой скидкой цен.

Через неделю обратно в Нью-Йорк. И ещё через два дня… Бесшумно открылись стеклянные  двери отеля, пропуская из прохладного холла на  залитый солнцем тротуар. У входа  стоял белый  «Линкольн навигатор» на 20 посадочных мест, с кожаным салоном, баром и светомузыкой внутри.

- Нет, нет, - запротестовал я, - мы договаривались на стандартную легковую машину. - Мне придётся улетать из Америки без штанов. – Улыбнулся я высокому рыжему швейцару, руководившему приёмом и отъездом гостей отеля.

Он не понял моего русского высказывания насчёт «штанов» и с улыбкой  спросил: - Сэр, вы хотите  лететь в шотландском килте?

– Возможно, - кивнул я. – Но в мои планы не входит оплата  этой макаронины, - я указал глазами на «Линкольн».

- Та же цена, сэр. Для вас та же цена, - заверил меня швейцар, в жилах которого текла кровь смелых шотландских горцев.

- О’кей, - я протянул ему пятёрку чаевых. Конечно, лимузин не слишком маневрен. Он будет ползти  по нашпигованным машинами улицам со скоростью уставшей черепахи. С  другой стороны, мне некуда  спешить. Умом понимаю, что на родине меня не ждёт ничего хорошего.  Но сердцем продолжаю, с исступлённостью мотылька,  лететь на огонь.

Уже сидя в салоне автомобиля, я вспомнил  фильм с участием Бодрова-младшего. Беседу с русским таксистом, когда его герой приехал в Штаты, и отъезд в аэропорт на лимузине. Такие же встречи - проводы  судьба  почему-то подбросила и мне. Талантливейший юноша  погиб нелепо в стране, которую так сильно любил. В огромной державе, как всегда, не нашлось специалистов умеющих разгребать горные завалы, как, впрочем, и поднимать подводные лодки, тушить лесные пожары et cetera.

Страна, по жилам которой течёт нефть, а лёгкие наполнены газом, не нуждается в людях, горящих, как   факелы. От факелов может быть взрыв. «БАБАХ!!!»

Меня занесло  в Нью-Йорк две с лишним недели  назад. В аэропорту из-за прибытия сразу нескольких рейсов скопилось много пассажиров. Но паспортный контроль работал быстро. Я  бы сразу вышел на улицу, если бы не русофоб в форме. Увидев мой паспорт,  он с неприязнью пробурчал: «А, Soviet Union?»

- Нет, Российская Федерация, - возразил я.

Но было поздно выяснять геополитические названия. Он отправил меня с чемоданом  на дополнительную проверку, заподозрив наличие пищевых продуктов в моём багаже. Как же медленно меняются стереотипы мышления. Давно канули в реку времени туристы из «Soviet Union» везущие с собой палку сырокопчёной колбасы, пачку печенья «Юбилейное» и банку кофе, чтобы на сэкономленные деньги отхватить кусочек дефицита и надолго посеять зависть в сердца соседей. А вот этот американец помнит. Он так и уйдёт в могилу с мыслью, что русские не могут позволить себе поход в кафе. Хотя, поверьте мне на слово, продукты и вещи даже в дорогом по американским  меркам Нью-Йорке, значительно дешевле, чем в Москве. Темнокожий офицер, узнав зачем меня прислали к нему, не стал досматривать мой багаж, а  извинившись за своего коллегу, показал мне рукой - путь свободен.   

Оказавшись на улице, я обнаружил длинную очередь на такси.  Но не встал, как другие в хвост. А с неистребимой российской привычкой решать всё по понятиям, попросил дежурного «вызвать для меня такси  без очереди». Афроамериканец, командовавший подъезжавшими жёлтыми  машинами, спросил, могу ли я дать пятёрку сверху, и, услышав положительный ответ, переговорил с кем-то по рации. Через минуту я сидел в машине с русскоговорящим таксистом,  продолжавшим следовать житейским законам России в далёкой заокеанской стране.

Почти всю дорогу из аэропорта до отеля я слушал победный отчёт о «покорении» им Нью-Йорка. По салону такси летали обрывки фраз: «бывший лётчик испытатель», «жил на мизерную пенсию», «здесь у меня три машины», «дом в Бруклине», «сын закончил престижный колледж»…  Постепенно прилив сменился отливом, волна благополучия «сошла на нет». И он стал рассказывать мне, что средний работяга Нью-Йорка получает не более двух тысяч зелёных. С учётом налогов и цен на жильё это совсем немного. И вот, уже облысев, как коленка, он продолжает целые дни крутить баранку. Я предложил ему выпить по рюмке, и он, получив от меня чаевые выше ожидаемых, охотно согласился. Мы нашли уютное кафе рядом с отелем и сели  у стеклянной стены, с видом на Central Park.

Так вдвоём  мы у парка Центрального
Просидели в кафе битый час:
То ли пели псалмы поминальные,
То ли Бога молили о нас.

Десятичасовой тяжёлый перелёт из аэропорта Кеннеди в Шереметьево.. Далее не менее мучительная  «езда» в московском трафике, когда вспоминаешь слова из песни Владимира Высоцкого: «не страшны дурные весим, начинаем бег на месте»… и возвращение к сплошной прозе жизни. Как у Николая Гумилёва в стихе «У камина»:

«…Я узнал, узнал, что такое страх,
Погребенный здесь, в четырех стенах…
…И, тая в глазах злое торжество,
Женщина в углу слушала его…»

Самое забавное, что мотаясь целыми днями по городам и весям США, я ухитрился ещё и стишки накропать. Два лёгких, почти что о любви. Один средней тяжести по воздействию на мозг читателя – «городской романс». И один откровенно тяжёлый, как по теме – «Третья мировая война», так и по размеру, который, как я понимаю, не должен быть лёгким при описании этой футуристической трагедии.

Кой чёрт я поднял эту тему? Наверное, отголоски параноидального детства. Нам всё время в детсаду, в интернате и школе бубнили про войну с Америкой и Западным миром. Особенно усердствовали военруки.  А в перспективе воевать придётся, скорее всего с «Поднебесной». Если к тому времени мы не вымрем сами.

Я бывал в Китае несколько раз. И в Пекине, и в Шанхае, и на вечноцветущем острове Хайнань. Я ни чего не имею против китайцев. Это трудолюбивый законопослушный народ. Всё дело в том, что китайцев не миллиард триста миллионов, а существенно больше, т.к. в сельской местности они не регистрируют детей больше одного, чтобы не платить налоги.  А на территории России от границы с КНР до Волги, практически нет ни огонька - всё пусто. А природа не терпит пустоты.            

ВНАЧАЛЕ ДВА ЛЁГКИХ, КАК ОБЕЩАЛ.

«ПРЕДРОЖДЕСТВЕНСКАЯ СКАЗКА»


Я брожу по Central парку,
В окруженье небоскрёбов,
Жизни  радуюсь подарку:
Ни морозов,  ни сугробов.

На камнях, что возле пруда,
Распластались черепахи.
Разложили клёны всюду
Жёлто – красные  рубахи.

Шорох листьев под ногами,
Белки прыгают по веткам,
Я спешу на встречу с Вами
И бросаю в пруд монетки.

Рождество придёт из сказки,
Дни стоят, как в бабье лето.
Мы сегодня снимем маски
В ресторане за обедом.

Вы доступны,  я беспечен…
В модном «Русском самоваре»
Мы украли этот вечер
На рождественском базаре.

Вас - в объятья, ногу - в стремя,
Мы умчимся от погони,
В то придуманное  время,
Где в лугах пасутся кони.
*****

«РАЗБИТЫЙ ГЛОБУС»

Через осенние леса
Спешит  автобус,
В озёрах плавает листва,
Вращаю глобус.

Я прилетел ещё вчера,
Я в Новом Свете.
В Москве осенняя пора,
Манхеттен в лете.

Меняю ритмы городов:
Нью-Йорк на Бостон.
Сердцебиение годов -
Унять не просто.

Чем реже вижу я друзей,
Тем чаще письма,
И острые углы страстей,
Овалом виснут.

А телефонные звонки:
То плачь, то стоны.
И дни рождения горьки,
Как похороны.

Пусть стрелки быстрые часов
Уносят мили,
Влюблённость  наших голосов
Мы сохранили.

Сквозь разобщённые года,
Летит автобус.
Не говорит ни «нет»,  ни «да»
Разбитый глобус.
*****

«У ПОРОГА…»
(Городской романс)

Раскрутились болты, рвутся нитями  нервы.
В это трудно поверить, невозможно понять,
Что когда-то я был среди сверстников первым,
Как спешил я влюбляться, и любовью играть.

Кто придумал, что жизнь, словно шкура у зебры?
Только надо плохую полосу переждать.
Чёрный с белым смешать, - станет цвет тускло-серым,
Как в кудрях воронёных поседевшая прядь.

Постигать пустоту, растеряв веру в Бога,
Закружить  в карусели, улетающих  птиц,
И вернуться, грехи замолить у порога,
Разорённых эпохой фамильных гробниц.
*****

«ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ»

В  тот день, над гибнущей Землёй разверзлись тучи,
Исчезло солнце, опрокинулась луна.
Мир, долго живший по понятиям кто  круче,
Вдруг, на минуту поглотила   тишина,
Над океаном поднимается волна –
Идёт война!

Солдаты,  даты записал историк в книгу,
Берёзы, розы - над могилами покой.
Земля плывёт не на китах, а на интригах,
Порты и пристани, сжигая за собой.
Нас уверяют, что идём в священный бой.
Нам врут, разбой!

Летит огонь, как резвый конь, от кровли к кровле,
Галопом мчится за пурпурный горизонт.
Судьбу людей, раскрашенную алой кровью,
Определил, поднявшись в небо чёрный зонт, -
В атаке атомной размыто слово фронт.
Дрожит бомонд!

В разрывах бомб,  ракет сгорели миллионы,
Одни воронки вместо бывших городов…
Цивилизация погибла, только клоны:
Сердца - из пластика, мозги - из проводов
Людей остатки разделили, как рабов, -
Для колки дров…
*****
END.
Владимир Брисов.