Первый лед

С неба Крупными хлопьями падал снег. Накинув на голову черный капюшон,  она  вышла из арки офисного здания, и пошла по Шведскому переулку в сторону Михайловского сада. Носки сапог отбрасывали заледеневшие листья, еще вчера лежавшие ярким осенним ковром - последним ярким всплеском красок увядающей природы перед наступающей зимой.  Теперь, покрытые первой наледью, они с царапающим хрустом ломались под ногами. Казалось, в саду не было ни души. Хлопья снега садились на лицо, норовили осесть маленькими сугробиками на плечах, она не обращала внимания ни на них, ни  на потекшую тушь.

 Она шла, не задумываясь, куда ее несут ноги. Тишина сада и отсутствие людей вокруг наводили уныние. Ей было все равно. Все оборвалось пару месяца назад, и теперь внутри нее было так же пусто и холодно как вокруг. Никто и она сама не смогла бы ответить на вопрос, зачем она шла именно этой дорогой.. Она прошла сад насквозь, вышла на Садовую, прошла через Марсово поле до Невы, покрытой тонкой коркой первого льда. На минуту остановившись и вдохнув холодный воздух, она сделала шаг. Ноги сами понесли ее– по спуску вниз и вперед. Под каждым шагом дрожала и похрустывала,  затянутая первым непрочным льдом гладь реки. Сама того не понимая, она дошла практически до середины и остановилась, безразлично глядя, как прямо из-под ее ног по глади пробежала трещина.


Она так и стояла, тупо глядя на трещину, пока ее внимание не привлекло какое-то движение по направлению к ней с другого берега. Подняв голову, она увидела пожилого человека с палочкой, часто переставлявшего ноги и  направляющегося прямо к ней по льду со стороны Петроградки. Резкий испуг за старика вернул ее к реальности и она крикнула:

-Постойте, сюда нельзя! Лед - тонкий!

Но пожилой человек только вежливо прикоснулся к краю шляпы и продолжал быстро приближаться к ней.

Вскоре поравнявшись с ней, он сказал:

-так быстрее.

-тут лед кругом трещит, а мост рядом - с укором сказала она, - в любую минуту может провалиться.

- вот именно – сказал старик и улыбнулся.


Она отметила мимоходом, что корка льда под ним совершенно не прогибается, он даже не оставил за собой мокрых следов, и снова начала проваливаться в свои мысли.  Старик не позволил ей этого, и воскликнул:

- Боже, деточка, посмотрите какая красота! -  и снял с ее плеча  красно-желтый с маленькими зелеными прожилками кленовый лист, покрытый тончайшей коркой льда, казавшийся от этого дорогой стеклянной игрушкой. Она машинально протянула руку и тот как по мановению волшебной палочки спланировал к ней на ладонь и начал таять, стекая ручейками между пальцами. Наверное, в Михайловском прицепился – подумала она. 

- Только посмотрите, - тихо проговорил старик – он во льду сумел сохранить СВОЮ жизнь. 
Эти слова произвели какое-то странное действие, и все события последних недель вихрем закружились у нее перед глазами...


...Когда осень только начала вступать в свои права, они гуляли в Михайловском вдвоем, наслаждаясь последними теплыми днями и красотой увядающей природы.  Он, болтал и дурачился, она тихо радовалась, внутренне страшно довольная тем, что он у нее такой: для всех талантливый хирург, врач с именем, а для нее самый близкий и родной. И, правда, глядя на их искрящиеся счастьем глаза и безудержное веселье, многие прохожие начинали вспоминать свои лучшие моменты в жизни, кто-то даже завидовал. Они, хоть и строили планы, пока не жили вместе, и на каждую встречу она бежала как на свидание. А среду ровно в 5 часов раздался этот телефонный звонок.

- Елена, здравствуйте...., это Егор, друг Александра Евгеньевича. Я должен вам сказать...одним словом...Елена, Саша – умер. Инфаркт. Его нашли у себя в квартире. Вы должны быть сильной...ради него. Он – ушел, но мы – остались... 
Она отвела от уха трубку и посмотрела на нее как на какой-то чужеродный предмет, затем положила на рычаг. Она не пыталась ничего понять. Через три дня вместе с его коллегами и друзьями, она, не опуская головы, с остановившимся взглядом, проводила его на кладбище. А еще месяц спустя просто накинула куртку и ушла на улицу под снег. И вот теперь стоит посреди огромной реки с жутким  холодом в душе и чудовищной пустотой, заполнившей все, где была любовь.  Ледяной порыв ветра ударил лицо и сорвал с ее руки оттаявший кленовый лист. Улетая и крутясь в сторону Марсова Поля, осенний красавец, будто смял последнюю страницу жизни, унося ее с собой.


А между тем старик, согревая ее проницательным лучистым взглядом, продолжал что-то говорить:

- Все в жизни начинается и заканчивается, все возникает и все умирает, чтобы затем снова возродиться. За ночью придет утро, за зимой весна, за смертью...

- Я не верю в бога, – довольно резко оборвала его она, понимая, что он нащупал больное место и сейчас с хирургической точностью вскроет нарыв на ее душе.

- Неужели? – спокойно ответил старик. – неужели вы думаете, что богу так уж важно верите вы в него или нет?...Смотрите. ..

Вдруг вышло солнце, и в один момент серый питерский пейзаж вспыхнул пурпурным огнем опавших листьев, наполняя все вокруг жизнью и надеждой. И снова все погрузилось в промозглое уныние. А старик продолжал:

- Этот мир был создан для нас не без участия высшего смысла, а мы для него. Без него жизненная гармония просто не могла бы существовать.

- Вы – ангел? – задала она дурацкий вопрос.

- А что видно крылья, дорогуша? – пошутил старик.

- Тогда что мне делать? - спросила она, чувствую себя ученицей, которая просит что-то объяснить опытного педагога.

- Жить, – просто ответил старик.- Понятно, что то, что произошло ужасно и несправедливо, но посмотрите на это иначе. Может судьба не отбирала его у вас, а наоборот дала возможность быть вместе – пусть и не долго, но понять, что значит любить и быть любимой. Ведь поверьте, на Земле есть тысячи, может и миллионы людей, которым этого дано не было. А теперь – старик загадочно улыбнулся,- по крайней мере на какое-то время вам надо научиться любить, ничего не требуя в замен...


- Кого? Кого я могу любить, когда Саши нет? - она сорвалась на крик.

- Посмотрите в кармане, голубушка.  Она засунула руку в карман и нащупала полоску теста на беременность – последнюю надежду на кусочек счастья, которая могла остаться ей от него.

- Я знаю, там ОДНА полоска – мне и тут не повезло. Я - невезучая. – торопливо заговорила она и через паузу - откуда вы знаете? 

- А вы посмотрите, милочка... Знаете этих нынешних фармацевтов – совсем по-стариковски пожаловался он – сплошная мафия, старый тест мог проявиться и позже. Ведь достать руку из кармана не трудно, верно?.. Пойдемте, вам не надо стоять здесь на льду – тут холодно и не безопасно, а еще надо постараться не мучить его своими страданиями, а ведь он переживает за вас, и ему там не просто. 


За разговором, они подошли к набережной, у Троицкого моста и вышли на парапет.

- Ну, всего вам хорошего, голубушка, - сказал старик, прикоснулся к краю шляпы.

Уходя, он наклонился и кинул небольшой камень в сторону Невы, от него моментально пошли трещины, и камень провалился в черную воду. Она стояла и смотрела на треснувший лед, на который ее привели малодушие и отчаяние. Сейчас она удивлялась, как это они могли только что там прогуливаться. 

Все еще находясь в оцепенении  от увиденного, она достала руку с тестом из кармана. На нем бледно- розовым проступала вторая полоса, обещавшая встречу через 7 с небольшим месяцев, когда она сможет снова заглянуть в  его – она была уверена – в его – Сашины – глаза. 

Спохватившись, что не попрощалась со странным прохожим, она повернула голову.

Набережная была пуста – вплоть до моста Лейтенанта Шмидта.