Трамвайчик

Маленький серый трамвайчик каждый день в течение уже двадцати долгих лет проезжал по одному и тому же кругу. Он смиренно открывал свои чуть скрипящие двери перед очередными пассажирами, чтобы те втекали в его ржавое непрогретое нутро уставшими, грустными струйками.

Он скромно пыхтел и двигался вперед по одной и той же дороге: пустырь - длинная улица – новостройки - пустырь. Вечерами наблюдал за яркими пятнашками фар от машин - то нездорово-желтоватыми, то ярко-рыжими, то практически красными, - по утрам - за тем, как лучи солнца лениво пытаются согреть недовольных всем на свете людей.

Его маршрут был уныл и жалок, и рельсы, уверенно ведущие трамвайчик вперед, не позволяли тому свернуть с приевшегося пути на новую – такую удивительно незнакомую - дорогу.

Пассажиры в основном не менялись – одни и те же мужчины и женщины ежедневно поднимались по его ступенькам и искали местечка около окошка.

На его сиденья частенько опускались грустные немолодые дамы, рассматривающие в окнах своё морщинистое отражения. Эти женщины вспоминали о надоевшем им быте, о пыльных квартирах и пустых холодильниках. Об отчетностях на работе и невыносимом характере начальника, ежедневно изъедающего душу своими капризами. И женщинам так хотелось выйти на отдых, чтобы посвятить себя вязанию, кулинарии, творчеству или любимым внукам, но быт большого города не позволял хотя бы на недельку сбежать от суеты и ранних подъемов. И некоторые встречались с одним и тем же трамваем уже десятки лет подряд, зная, что встречи закончатся нескоро.

По вечерам в трамвайчик забегали улыбчивые молодые мамы в разноцветных беретах и ярких шарфиках. Они усаживали на жесткие сидения своих пухленьких розовощеких карапузов, а сами зевали и мечтали о сладком будущем. Они смотрели на новомодные дома-новостройки и грезили, как выберутся из своих ветхих квартирок-хрущевок, сбегут от родителей и полностью отдадут себя новой жизни. Эти девушки уже знали, каким образом обставят уютные светлые детские, уже давно присмотрели симпатичное шелковое белье на большую кровать, задумались о новоселье и полной самостоятельности. Увы, в мегаполисе все мечты чаще всего стирались ценами, мелькающими на огромных рекламных щитах. «Ваша квартира всего за 1 500 000 рублей!» - радостно извещали они, не понимая, что для хрупких тоненьких мам, только окончивших институты, такая сумма никогда не будет стоять рядом со словом «всего». Вот и смотрели девушки завистливым взглядом на новостройки, не забывая молить своих детей, чтобы те не грызли ногти.

По утрам в широко распахнутые дверцы серого трамвайчика впрыгивали дети и студенты, мысли которых крутились вокруг такой пресытившейся им учебы. Школьников расстраивала математика и намечающаяся контрольная по истории, а студенты пытались вспомнить длинные формулы и графики, мечтая как можно скорее вылететь во взрослый – и такой прекрасный – мир.

- Вот зачем нам эта химия? – Грустно кривила чудное конопатое личико юная школьница. – Вот ты, покупая колбасу, будешь дотошно вспоминать эти глупые таблицы?! И я – нет.

Трамвайчик горестно вздыхал вместе с ученицами. Он тоже не знал, нужна ли людям химия или физика, геометрия или иностранные языки – хотя порою и встречал иностранцев и жутко горевал, когда не мог разобрать их веселую чирикающую речь, - но верил, что не нужна. Уж его-то дети врать не будут.

Больше всего нравилось трамвайчику наблюдать за молодыми парами, обнимающимися и шепчущими что-то друг другу на ухо. За их теплыми разговорами и нежными улыбками, за блеском в глазах. Тогда трамвайчик лукаво подмигивал влюбленным своими глазами-фарами и тихонько подавался вперед, от чего девушки покачивались и сильнее прижимались к держащим их за талию молодым людям.

Забегали в трамвайный мирок и седовласые милые бабушки, вяжущие своим внукам пушистые теплые свитера на зиму. Бывали в нём и алкоголики, засыпающие и громко храпящие на все пространство холодного салона.

Трамвайчик любил каждого нового гостя, добродушным поскрипыванием встречал старых знакомых. Его так удивлял этот разношерстный мир, движущийся по своим, не выбранным старыми рельсами, маршрутам. У каждого человека были право выбора и своя судьба, постоянные встречи или новые, такие замечательные, знакомства.

Старенький трамвайчик хотел иной жизни. Той, где можно было бы одним ранним утром съехать с рельсов и отправиться в чудный мир гудящих улиц, встречаясь с иными пейзажами и жителями. Он так хотел стать человеком и отправиться гулять по проулкам огромного яркого города, шептать о чем-то друзьям и обниматься на остановках. Набирать ароматные букеты сирени и торжественно вручать их смеющимся девушкам. Идти лишь туда, куда потребует зов собственного сердца.

Как жаль, что наивный старенький серый трамвайчик не знал, как порою человеческая жизнь куда больше трамвая поставлена на малюсенькие рельсы, везущие каждого по знакомому, надоевшему кругу.

Он даже не представлял, как многие из его пассажиров ненавидят этот ежедневный проржавевший трамвай, скрипящий своими внутренностями и так медленно везущий их по давно приевшемуся маршруту.