Зонтик для самолюбия

Зонтик для самолюбия

-Здравствуй!
     Голос из прошлого. Обернуться или идти дальше? To be or not to be! Велик старик Шекспир!
-Привет! Вот так встреча!
-Не ожидала?
     Он полысел, осунулся и как-то даже посерел. Этого худого, почти горбатого человека я когда-то любила. Что любила, просто с ума сходила. Чужой! Достаточно двух секунд, чтобы всё стало  на свои места.
     Вот бы так десять лет назад.

Глава первая: о любви и страсти

    Он был седьмой и, конечно, любимый. Я работала мелким клерком в полугосударственной частной лавочке. Он занимал должность повыше, посолидней, был моложе меня лет на шесть, (или на пять?). Графа «национальность» не радовала его. Мама была настоящей русской красавицей, папа - истинный еврейский интеллигент. Он страдал, мучился и не знал, что от жизни ему нужно.
     Мне было тогда немного за тридцать, ему еще не было тридцати. Я не скажу, чтобы он был хорош собой, но и я не была красавицей. Какая-то «химия»  случилась между нами. Его химичило на сексе, мне не хватило любви в юности. Он писал песни и неплохо играл на гитаре. Этого  была достаточно, чтобы понять: это Он! Надо, между прочим, заметить, что страсть к музыкантам  у меня была маниакальной. Первая любовь играл на барабанах; муж тоже баловался тем же инструментом; вот и любовника решила завести из этой когорты людей.

    Закрутилось у нас с ним не сразу, года через два, когда мы уже не работали вместе.
    Страсть! Меня тонизировало это бешеное чувство. Оно поглотило  меня и в какой-то  момент раздавило неудержимым катком вседозволенного прощения. Холод чужой квартиры - это уже потом: украдкой прохождения через соседей, и стыд быть пойманной врасплох. Тогда была эйфория, или агония? Чтобы там ни было, мною манипулировали, мною  играли, мною  утверждались в собственных глазах, и я позволяла с собой проделывать такие финты.
     Одним словом, было весело.

-Послушай! У меня жена с дочкой в Белоруссию к матери уехали. Квартира свободна. Ты как?
-Я всегда «за».
-Тогда после работы, в пять.
-Хорошо.
    Мы встретились у проходной. С ним был наш общий знакомый. Сережка ехидно улыбался, когда мы штурмовали трамвай.
-Вы куда? Может, по пивку?
-Почему бы нет?- сказал Дэн.
    Купив пару бутылок пива, мы расположились у заброшенного фонтана. Беседа текла неспешно, почти вяло. Сергей скалился, Дэн дремал,  я нервничала. Было неуютно в роли любовницы, но со своим любовным зудом я уже не могла ничего сделать.
-Как Валентина Степановна не донимает?
    Сергей явно развлекался. Мы с ним работали в одном цехе. Валентина Степановна была начальником цеха, которая терпеть не могла меня.
-Ничего. Сегодня нормы с прядильщиц снимали. Целый день по цеху бегала.
-Видел, видел. Надо было халатик еще короче надеть и пуговку последнюю расстегнуть.
    Дэн скучал, поэтому в разговор не вмешивался.
-Шут гороховый!- презрительно заметила я и отвернулась.
-Ладно, мне пора домой! Вы как?- Сергей встал и пошел к трамвайной остановке.
-Ну да, ну да.  Идем!- промямлил Дэн и потащил меня в другую  сторону.

     Мы, молча, тряслись в трамвае минут сорок, потом также, молча, купили еще пива и поплелись к его дому. Перед домом Дэн сделал стойку, поозирался по сторонам и тихо вымолвил:
-Я сейчас войду. Ты минут через пять подтягивайся.
    Я кивнула, понимающе, и  покорно стала ждать приближающихся сладких минут блуда.
    Дверь была приоткрыта. Я вошла. Он уже деловито разбирал постель. Немного покоробило, но я отогнала противную мысль и стала рассматривать огромный стеллаж книг.
-Это отца, - прокомментировал Дэн и стал открывать бутылку пива.
    Быстро опустошив некачественное содержимое бутыли, я оказалась  в приятном  мире романтики и грёз: прикосновения любимого человека, сравнимые с полетом над землей, с парашютом, который  еще не успел раскрыться,- и ты - в смятении: что там у тебя впереди!
    Потом он пел. Мечта влюбленной женщины! За эти маленькие минуты счастья я заплатила десятью лучшими годами жизни. Все закончилось, как всегда. Неожиданно позвонила жена и радостно сообщила, что по пути добрый дядя Витя душевно согласился взять её с ребенком до Твери. Это означало, что через 6-7 часов она будет дома. Всенощного блуда не получалось. Я смиренно поплелась на такси.

    Скоро отношения сошли на «нет», хотя фактически  и отношений – то и не было. И вот я вижу его сейчас, а выть хотеться, что десять лет потеряно. Два года с ним  отношений «тяни-толкай», и еще восемь, после него, выматывающей силы ломки. Чушь! Ерунда какая-то, но это правда. Очень не хотелось такого повторения.
-Красавец! Что ж ты раньше не объявлялся! Молодость не вернуть! – противно проверещала я.
-Ну да, ну да! Ты точно подметила,- протянул он.
-Неважно выглядишь! (Я примерила на себя роль стервы ).
-Тебя годы тоже не пощадили! ( Ах, подлец! – это опять я).
-Ты-то похуже сохранился,- злорадствовала я, и, похоже, темы для разговора закончились.
-Многих бывших коллег видел?
-Практически никого. Ты же знаешь, что я сразу ушел с завода. А ты?
-Так  я в Москву укатила, вслед за тобой. Там встреча такая – шанс на миллион.
    Как-то  гаденько захотелось уйти по-английски, но все - таки не зря он мне покоя не давал почти десять лет, я решила свернуть разговор.
-Извини, но скоро автобус должен подойти. Пока! – выдохнула я и,  не оглядываясь, двинулась к выходу.

    «Скорей отсюда», - думала я. Как - будто меня собирался кто-то догонять! Я села в автобус и почувствовала, что на меня надвигается цунами. Стало жаль себя и захотелось утопить всю Тверь своими горючими слезами. М.Горький устами Сатина говорил, что жалеть себя нельзя. Точно! Я была готова впасть в истерику  и разрыдаться на плече у незнакомого дядьки.
   Сосед как-то боязливо покосился на меня. «Глупый, тупой мужик!»- зло промелькнуло у меня в голове. Я отвернулась к окну, пребывая в нерешительности, что мне лучше поспать или хорошенечко подумать. Пока я сидела и выбирала, мужик захрапел, не оставив мне выбора. Я поняла, что уснуть у меня не получится, поэтому придется четыре часа до Москвы пребывать в воспоминаниях.

Я вздрогнула. Сосед  душевненько вывел  трель  и как-то обмяк, дав маленькую передышку.
Так о чем я?

Глава вторая: о любви и невинности

О любви, конечно, о первой.
    Я на днях столкнулась со своим старым знакомым. Зашли в кафе, посидели. Надо сказать: славно посидели, и когда достигли предела, он расчувствовался:
-Знаешь, старуха, так надоела эта социология с физиологией. Романтики хочется!
    Я удивилась, хотя виду не подала. Действовала строго заветам страны самураев: сохраняла своё лицо. А удивилась почему:
во-первых, на старуху я как-то не тянула, и на этот сомнительный комплимент как минимум тридцать лет претендовать не собиралась;
во – вторых; сентиментальный мужик пошел, однако!

    Я – то, наивная, полагала, что  только нам присуще, щелкая спицами, за просмотром очередной мылодрамы, предаваться  грезам о виртуальном мире и трястись в любовной лихорадке. Так не одиноки мы на этой планете Земля! Романтику им подавай! Будут вам, милые мужчины, «Алые паруса»!
    Вы, конечно, помните чувство новизны; если кто-то подзабыл, так вспоминайте! Это всё первое: поцелуй, касанье рук и т.д. и т.п. Вроде бы всё на чувственном уровне, а вроде бы на уровне генной инженерии. В школьные годы я была этаким гадким утенком,  не обделённым интеллектом. Девчонки хороводятся с мальчишками,  я - с учебниками за столом. И еще книжки: «Овод», «Граф Монте-Кристо», «Война и мир». И вот – Он (да-да, опять Он). В белых ботинках и белых носках. Весь холеный и довольный, (и несчастный от любви не ко мне). Короче, полный комплект Дон Жуана местного разлива. К тому же - барабанщик в местной рок - группе.

    Я ринулась в любовь как в омут с головой! Вздохи и охи, страдания душевные и физические, конечно, красные щеки и такое невнятное блеянье при одной только его виде. У  школьной доски я – Жанна д`Арк на баррикадах, а на переменах – Анна Каренина после расставания с Вронским. Он – стервец!- знал об этом, и, конечно же, меня провоцировал: поездки  на мотоцикле, пиджачок во время посещений школьных дискотек, провожание домой, но без всяких домогательств с его стороны. Все пристойно и цивильно. Я - провинциалка,  в провинции - ценности другие, чем  в столице, и стиль поведения иной. Вот по скромности и ведешь себя не так как надо, а тут - первая любовь!
    «Первая любовь подобно бабочке, порхающей с цветка на цветок до тех пор, пока не попадет она в лапы начинающему коллекционеру. Он изловит её сачком, пришпилит булавкой в свою коллекцию и гордится через годы редким экземпляром»,- любила говорить  моя лучшая подруга. Она знала цену этим словам.

       Я его встретила через семь лет после окончания школы.
-Привет! – радостно воскликнул он.
-Здравствуй!- От удивления я остолбенела.
-Вот с женой торгуем! А ты как?- Лоск отъявленного сердцееда весьма пообтерся.
- Я - в Москве. Бизнес приносит прибыль?- Конечно, торговлю китайским барахлом трудно назвать бизнесом, но что не сделать  для когда-то любимого человека.
-Да, какой там! Концы с концами свожу.
        Ему было неловко за свой внешний вид передо мной. Мне было обидно за тот образ, который я столько лет холила. Миф на глазах развеялся как дым. Лучше бы этой встречи не было. Что повторяется предыдущий сюжет? D;j; vu- впереди, Встреча на рынке  была предупреждением, знаком судьбы. Но мы упорно не желаем их видеть. Выгодно, чтобы в дальнейшем найти  оправдание  своим поступка.

        Сосед с удовольствием продолжал спать. Ему  никто не мешал: ни ерзавшая рядом соседка, ни плачущие дети. Кстати, о детях. Если вам нет еще 16  и больше 65 лет, пропустите следующую главу. Мне право, неловко, хотя нового для вас я ничего не открою.



Глава третья: о любви и грехах.

    Говоря обо всем первом, грех не вспомнить о невинности. Грехопадение Евы!
   Ева «прославилась» в веках неуемным любопытством, из-за которого поддалась на уговоры змея и съела запретный плод с древа познания добра и зла.  К тому же, еще и мужа подбила на этот грех. Сей легкомысленный поступок, с одной стороны, обрек все человечество на всевозможные бедствия, а с другой, привел к попытке человека стать хозяином своей судьбы. Из рая изгнали, конечно, двоих, но грешницей только Ева слывет до сих пор. Совратила бедного Адама. Несчастный наш Адам! Он так упорно сопротивлялся!
    У меня было с точностью до наоборот. Соблазнили меня за компанию, хотя я и не сопротивлялась, как Адам. Младшая сестра вышла замуж,  я в двадцать три года  в девственницах прохлаждалась. Так можно было запросто оказаться в «старых девах». Я  могла бы стать в ряд с известными девственниками Андерсеном, Ницше, Блаватской, но я-то не великая. Им простительно, мне было как- то не по себе!

       Мяч пролетел мимо сетки и опустился на мою голову. «Что за урод »? – грубо  коснулось сознания. Миллиарды звезд серпантином вылетели из моей головы, и я с ненавистью посмотрела на виновника. Бог, ты мой! Нечто усатое, улыбающееся плыло мне на встречу. Не худший экземпляр первой половины человечества!
- Ты жива?
- А что уже не похоже?
- Как будто розовая, значит, не все потеряно, будешь жить. А играть ты не умеешь! (Это уже мне, уходя и не глядя.)
    Я разозлилась, не от наглости, а от правды. Играть я действительно не умела, хотя имела 1 разряд по волейболу.

    Сашка. Простой, бесхитростный, отдающий тепло. Их будет много негреющих: тех, рядом с которыми чувствуешь себя одинокой и старой в двадцать лет. Хороший, крепкий, надежный и нелюбимый. Что нам, бабам, надо, ума не приложу. Хотим всё и сразу. Чтобы пылать, чтобы желать, чтобы быть счастливыми и умирать от страсти, но после горения бывает пепел; после желания – скука; после счастья – тоска; а после страсти-пресыщения.
     Он назначил свидание. Просто, незатейливо, с последствиями. Надо отдать должное, для рабочего парня он был достаточно хорош. И я клюнула. Досадно: только все это продлилось недолго. Так как я с детства окружала себя книгами, то мир Ростовых, Карамазовых, Карениных глубоко застрял у меня под «коркой». Восприятие разваливавшегося перестроечного мира у меня было немного иным, чем у моего будущего кавалера, хотя на свидание я отправилась во всем великолепие своей неотразимости.
    Он стоял на площади с букетом гвоздик.
- Привет! Куда пойдем?
-Давай рванем на игру. Ребята с Вагонного играют с командой «Волокно».
- Прекрасно.

    Я оценила этот милый букетик и желание меня развлечь, поэтому и решила его осчастливить. По-женски, сделать ему подарок (благо, тогда у меня было, что подарить мужчине). Настроение в тот период жизни было пакостное. Только что вышла замуж младшая сестра за жуткого эгоиста. Она его любила, и приходилось терпеть присутствие этого неприятного субъекта рядом с ней. Тоска мучила своей прожорливостью, и хотелось «хлеба и зрелищ». Зрелище я получила в полном объеме на игре, «хлеба» - потом в его «берлоге».

    Мы крались по окраине города в полной темноте. В то время все фонари были разбиты, столбы сданы в утиль - сырье, провода сошли за цветной металл. Было весело, темно и грязно. Сашка был трезвенником; он ничего не пил, не курил, был однажды женат и любил собак. У меня же с собаками было особое отношение. У подруги детства была лютая собачка со щенками. И она, при очередном материнстве, цапнула меня в десять лет. С тех пор эти друзья человечества независимо от породы и величины вводили меня в ступор, из которого я выходила с истошной истерикой, топая ногами, визжа и трясясь от страха.
    Мы наконец-то добрели до его двери под вой собак. В доме стояла русская печка. Было тепло и тихо. Меня разморило, усыпило бдительность, и я распрощалась с тем, что нужно беречь смолоду, и то, что, по моему мнению, мешало мне жить.
-Тебе хорошо?
-Мне просто комфортно,- язвительно сказала я, собираясь на работу при освещении свечи.
-Я сейчас подогрею чай.

     Мы, молча, позавтракали.
-Я очень счастлив.
-Ты знаешь: про себя я этого не могу сказать. Ощущение такое, что тебя жестоко обманули. Не дали сладкого.
-Ты слишком многого хочешь. Сладкое нужно заслужить,- самоуверенно возразил он.
    «И то правда»! - Это я уже себе, спеша на трамвай.
    С природой произошла метаморфоза, что и со мной. За ночь все замерзло, с неба порывался снег. Вспомнилось наивное кино 50-70-х годов. Тогда целомудренность не позволяла обнажать человеческие чувства на экране, и режиссеры прибегали к смене погоды в кадре, чтобы передать настроение. Просто моё кино!

     В трамвае было пусто. Точнее, нас было двое. Я и веселый парень у окна.
Милый такой парень, не измученный интеллектом, и кажется, хороший и добрый.
-Сегодня холодно!
-Да, не Сахара!- Меня потянуло на разговор. - С работы или на нее?
-Нет, в институт. Я учусь. А Вы на работу?
-Ну да! - Желание говорить пропало моментально.
    Мальчик был слишком беззаботным, что в моем состоянии тогда было недопустимо. Я отвернулась к замерзшему окну и погрузилась в свои переживания. Раскаяние в содеянном раздавило меня. Стало гадко и неуютно. Уже тогда я поняла, что начало-это конец. И трудно было себя переубедить в обратном. Как вы понимаете до загса, мы с ним  так не добрались! Я окончила институт культуры, а он был простым рабочим парнем, который учил меня щи лаптем хлебать. Я не пожелала.
Правда, о нем ничего плохого не могу сказать. Хороший был человек!

**Библиографическая справка
         Несколько лет назад, путешествуя в купейном вагоне Санкт-Петербург-Кисловодск, у нас возник разговор о девственной природе вещей. Кто был инициатором этого разговора, я уже не помню, но думаю, что Павел Егорович-доцент Санкт- Петербургского университета. Эта тема возбуждала его, и он, как бывалый лектор, ненавязчиво предложил нам. Кроме него компанию мне составляли Тамара Ивановна (милейшая интеллигентная женщина, жена генерала) и Димка, строитель из Железноводска. Мы с ним ехали на верхних полках. Он скучал в нашей компании, поэтому не упускал любую возможность прикоснуться и плотоядно поглядывал на меня. Я – не любительница транзитных романов, поэтому предпочитала общество Пал Егоровича на нижней полке. К тому же, он не возражал.

          Павел Егорович был расположен к разговорам, и беседы плавно текли в нашем купе. Он и Тамара Ивановна ехали на воды. Тамара  Ивановна  изъяснялась как барышня 19 века. Таким образом,  у нее звучал   обычный отпуск в санатории. Димка ехал к себе домой, а я - к родителям в отпуск. Мы уже перебрали почти все темы  случайных пассажиров. Естественно, возникла тема отношений между женщиной и мужчиной. В этом месте Димка оживился и спустился к нам вниз.
-Чтобы понимать суть человеческих  отношений, эту квинтэссенция мироздания, необходимо быть абсолютно чистым.
-Ну конечно, Пал Егорович. Каноны всех религий мира  к этому призывают. Не согреши, не прелюбодействуй и т.д.
-Нет, Оленька, Вы  не поняли меня. Надо быть девственным от природы, тогда восприятие всего мира становится иным и позволяет понять то, что недоступно грешному человеку.
-Следуя Вашим заключениям, Достоевский не понимал квинтэссенцию человеческих отношений, так как грехов у него был воз и маленькая тележка?
-Вам, сударыня, почитать бы, святую женщину мадам Блаватскую. Рекомендую,- припечатал доцент.
          Мадам я не читала к своему стыду или радости, поэтому возразить не могла. Не удержался  и Димка и ринулся в философские дебри:
-Ну, ты, Егорыч, даешь! Если Дашка скажет мне с этого дня: «Ни-ни», то она станет лучше варить борщ?
-Поздно, Дима. Ваша жена не девственно чиста.
-Пал Егорович, на что намекаешь? Что Дашка мне изменяет?
-Нет, Дмитрий, я говорю, что она упустила возможность познания мира, выйдя за Вас замуж.
          Тут взорвалась я.
-Не хотите ли Вы сказать, что Вы сохранили себя для чистоты восприятия мира?
-Оля! Вы были бы снисходительны к возрасту, - тактично указала мне Тамара Ивановна.
-Да, я - девственник, и очень этим горжусь. - Он обиженно  вышел из купе.

          Я смотрела в след этому шестидесятилетнему старику и жалела его. Кому он и что хотел доказать? Люди, воспевающие любовь и прошедшие через нее, никогда уже от нее не отрекутся. Отсутствие невинности им абсолютно не мешало познавать и понимать мир. Дамы, спешите наслаждаться жизнью, ибо время неутолимо несется вперед, и скоро некоторые радости жизни могут стать непозволительной роскошью.  Кстати, я прочитала эту «святую  женщину» Блаватскую. И не такая уж она - святая, а может быть, даже не женщина. Да и учение её весьма сомнительно.

         Сон соседа достиг своего апогея. Дамочка с собачкой в соседнем кресле требовательно повернулась ко мне:
-Примите меры, а то мой Пусик уже волнуется!
           Пусик демонстративно высказывал признаки нетерпения. Он отчаянно стал подвывать.
-С какой радости я буду этим заниматься! Он мне не мешайте! Вам надо, Вы и принимайте!
          Я, конечно, слукавила. Сосед мешал, но к нему я уже начала привыкать, а эта старая дева с Пусиком меня раздражали, и сдавать позиции так просто я не собиралась. Дама быстро ретировалась без боя,  пытаясь ласково унять собаку.
          Водитель резко затормозил перед знаком. Редкино. Воспоминания  услужливо встряхнули меня. Их было двое.

 Глава четвертая: о любви и дружбе.

         Этот роман – мое сплошное недоразумение. Разделить их, как сиамских близнецов, было просто невозможно. Любовь у нас была на троих. Лилия Брик, Осип Брик и Владимир Маяковский. Ничего крамольного, все достойно  было, конечно. Все яйца в одну корзину не кладут, поэтому с одним я встречалась, и с другим тоже встречалась, но не так, как с первым. Пикантность этого положения немного будоражила с одной стороны, и порождала некие сомнения, с другой.

         Я познакомилась с ним на какой-то очередной вечеринке. Всем было весело, а мне не очень. Грустил и он. Это нас и сблизило. Мы разболтались. Вернее, я болтала, а он молчаливо слушал. По природе своей он был застенчив. И было очень непривычно видеть, как этот большой и сильный человек алел как девушка нежного возраста. Это подкупало и располагало к нему. Пока все отрывались, мы занимались словоблудием. Это когда говоришь обо всем и ни о чем одновременно. Я была в ударе: вспоминала и то, что даже сама не знала. Из закоулков своей памяти я выуживала и выуживала информацию.
-Ну, ты даешь! Это нереально запомнить.
-У меня профессиональная память.
- И когда ты успеваешь все читать?
-Нас учили читать по диагонали.
-Слушай, а что ты делаешь 8 марта?
-Дома сижу.
-Тогда я тебя приглашаю.
-На свидание что ли?
-Вроде этого.
          Я искренне обрадовалась. На этот день у меня не было никаких планов, и я уже приготовилась скучать.
-Хорошо.
-Тогда до встречи!
           Он не пошел меня провожать в первый день знакомства, что меня очень расстроило. Я решила набраться терпения и подождать всего два дня.

            Наступило 8 марта. Я при полном параде разместилась у замершего фонтана. Эта нелепая привычка: всегда приходить вовремя или заранее. Автобус не опоздал, а даже пришел раньше на 20 минут. Я мёрзла. Уже думала плюнуть на это свидание и отправится домой пить кофе, закутавшийся в уютный плед. Вдруг остановилась машина, и оттуда буквально вывалился Николай.
-Извини, немного опоздал. Не рассчитал со временем.
-Да чего ж теперь! Приглашай что ли в машину, пока рядом концы не отдала.
          Мы сели в машину и поехали. Как  оказалось, он жил за городом.
-Ты извини, но мы с другом будем праздновать! Я живу с родителями, а он – один.
Меня это абсолютно не настораживало. Николай не производил впечатления  серийного маньяка или извращенца.
-С другом так с другом.- Мне было все равно. Я поскорее хотела выпить чего – нибудь согревающего.
          Мы быстро приехали на место. У ворот нас уже встречал Виктор.
-Рад знакомству, - расшаркался друг.
          Приятный молодой человек! Он обладал природным обаянием, которое вас сразу поглощает и убаюкивает сиюминутно. Мы прошли в дом, и вот там меня  ждал сюрприз. Ведро белых роз стояло посреди гостиной.
-С праздником! Тебе от нас!- мило произнес Николай.

          Я попала в сказку. Даже сейчас вспоминая, я улыбаюсь. Мне подарили праздник с большой буквы. Мы смеялись, дурачились, болтали, пели. В основном, я и Виктор. Николай, по-прежнему, только улыбался и молчал. Домой я возвращалась поздно, счастливая, на такси. Эта сказка продолжалась еще полгода.
           Наше родство душ с Виктором было удивительным. Это было прямое попадание. Я говорила: «А», он продолжал: «Б». Совпадение вкусов, привычек, литературы, музыки было идеальным. Я продолжала ходить на свидание втроем. Мы болтались по улицам, кабакам, а потом вдвоем с Николаем возвращались ко мне, молча. Конечно, долго это в реальной жизни не могло продолжать.  У сказки бывает  конец, и он застал меня врасплох.

          Однажды мне позвонил Виктор:
-Оль, Николай диплом пропивает. Ты приезжай ко мне, а он будет позже. Я тебя встречу на станции, и мы погуляем по лесу. Или хочешь: я закажу такси?
          Виктор не водил машину. Я не знала причину, по которой он не садился за руль, и не пыталась узнать. Он всё равно бы не сказал. Стояли приятные августовские дни, и прогулка по летнему лесу заманчиво соблазняла.
-Встречай на станции!

          Утром прошел дождь, и когда я стала на платформу, то я с тоской посмотрела на летние туфли. Они были новыми и классными. Почему эти мои завыванья? Сразу за платформой начинался лес. Идти по мокрому лесу в тряпичных туфлях было бы той глупостью, которой и отличаются женщины. Виктор нарисовался внезапно. Из-за своих переживаний я забыла вообще, зачем я приехала.
-Привет! Переобувайся!
          Я была сражена. В руках он держал пару спасительных резиновых сапог. Лучше этой обуви в тот миг для меня на свете не было.
-Ты - спаситель!
-Не стоит благодарности. Это жест деревенского жителя,- произнес интеллигент Виктор. - Прошел дождь, трудно идти, но здесь не далеко, и спешить некуда. Как читатели?
-Не докучали. Почти дремала.
 
         Мне стало смешно. Пару лет назад я точно также дремала. Только-только окончив институт, мы с друзьями по спортивной команде «репетировали» встречу Нового года. Я не спала целую ночь, с первой электричкой приехала на работу. Первая половина прошла для меня успешно, но вторая давалась с трудом. Посетителей было мало, и, впав в спячку, очнулась я только от: «Доброе утро!». Это был наш осветитель Артур. «Я на тебя уже 15 минут смотрю. Можно было всю библиотеку вынести, а ты бы и ухом  не повела».
-Ну, что готова? Идем?
        Мы спустились по лестнице и вошли в лес. После дождя было тихо. Зелень была сочной после природного душа. Кое-где стрекотало, бормотало, жужжало, квакало. Но все было гламурненько, очень ненавязчиво и прилично. Природа не мешала нам общаться, можно сказать, создавала условия. Мы шли по протоптанной дорожке  не спеша и чинно. Лес неожиданно перетек в поле. Такой красоты я еще не видела. Сверху - синее небо, внизу - поле, а между ними - деревня.

-Вить, какая красота! Сразу все классики русской литературы вспоминаются оптом.
-А ты что думала, почему мы себя помещиками зовем. Именье, правда, плохенькое, ты же знаешь, но свое, и угодья, не бог вести какие, но больше чем 6 соток.
         Его дом, добротная деревенская изба, стояла на окраине. И Виктор явно прибеднялся.
-Располагайся. Будь  как дома, а посмотрю, что можно перекусить.
-Вить, тебе помочь!
-Нет. Ты - гость! Осмотрись, погуляй!
-Слушай, как-то неудобно!
-Оль, все это условности и глупости! Отдыхай. К тому же это минутное дело.

        Я вышла на улице. Покой и наслаждение на всех уровнях человеческого бытия обволакивали своей пеленой. Такого спокойствие я не испытывала до сих пор и не ощущала потом. Я просто сидела за домом на скамейке, просто не думала, я просто жила. Это был полет на воздушном шаре в нереальном мире с реальными персонажами.
         Мы с ним пообедали на террасе. Тонкий цветочный аромат  рвал  звенящую тишину, и я крутила головой в поисках раздражителя.
- Это цикламен. - Виктор кивнул в сторону горшков с цветами. - Редкий сорт. Пахнет.
        Потом  мы  покружили по местным окрестностям. Ночь подкралась незаметно, а с ней и Николай. Он как-то нежданно нагрянул после ресторана, когда было далеко за полночь.
-Ну как вы здесь? Смотрю: не скучаете.
-Мы тут философствуем. Привет!- Я подобралась к нему.
         Мы еще о чем-то поболтали и стали укладываться спать. Хозяин дома постелил всем в раздельных  комнатах, поэтому я мгновенно отключилась, никого и ничего не слыша. Рано утром я вызвала такси и укатила, ни с кем не прощаясь. Николай не перезвонил, он все понял. Грустно говорить об этом, но ничего у нас не могло получиться ни с одним из них. Они были настоящими друзьями, и Виктор через дружбу никогда бы не переступил. Дружили они с детсадовского возраста. 

          Иногда я задаю себе вопрос: а были ли они? Может, они только приснились. И только цикламен на окне шепчет: «Всё-явь»!

**Библиографическая справка
          У меня много приятелей среди мужчин. Это все те, с которыми мы не прошли  пресловутую точку невозврата. Есть такой термин у летчиков.  Это тот предел, у которого или  надо возвращаться,  или  что-то предпринимать, чтобы не погибнуть. Нельзя  находиться на грани дружбы и любви долго. Можно прозевать единственный  момент, когда  все в жизни возможно поменять со стремительной скоростью  на знак «+».
          Дамы, пытайтесь разнообразить свою жизнь, и если в одном человеке вы не можете  найти букет всех мужских прелестей, то внимательно присмотритесь к его другу. Только не злоупотребляйте! Такие эксперименты имеют свои последствия. Они могут бумерангом попасть в вас.

         Мужик стал стихать, (кстати, Пусик тоже успокоился на заботливых руках хозяйки), потянулся  и устремился к моему плечу. Уже стал почти родным. И тема родственников самой собой замаячила на горизонте.

Глава пятая: о любви и детях

        Вернее, мужей.
         Наш любимый читатель-юрист всегда повторяла: «Девочки! Муж – это даже не родственник. Помните об этом и стройте семейную жизнь с учетом этого постулата». Только кто же прислушивается к советам (заметьте: бесплатным) юриста в молодом возрасте. Мы сами хотим постичь свою жизнь методом проб и ошибок. Набиваем шишки, но довольны, что сами чего-то там сотворили!
          У меня, как у порядочной женщины, их было два. Первый, который пятый, вызывал слишком негативные эмоции. В отношении к нему я всегда резка, груба и невыносимо вульгарна, поэтому чтобы не испортить впечатление: буду предельно кратка. К тому же, краткость, говорят, сестра таланта. Нет, нет, я несколько не претендую на почетную миссию быть знаменосцем сего дара. Я где-то там, на дальних задворках этой великой империи. Это просто к слову.
         Если в двух словах, а точнее, в восьми, то получилось бы вот так:
Одиночество. Тоска. Страсть. Загс. Суета. Тоска. Одиночество. Суд.

**Библиографическая справка.
        Только – спасибо за сына! Дамы, детей надо рожать или по великой любви, или по неудержимой страсти. Любите  страстно! Иногда из этого занятия  дорогой вам человечек получается.

        Сосед совсем освоился и комфортно устроился на моём плече. Я уже не возражала. Вулкан эмоций потух. Я же отходчивая, как многие из нас.
         Я отвернулась к окну и продолжила размышления о своих браках.

Глава шестая: о любви и желаниях

         О втором муже ничего дурного сказать не могу, даже ёрничать язык не поворачивается. Буду также лаконична. Просто очень трудно совпасть в семейной жизни. Кто в ней совпадает, счастливые люди! Они счастливы до того, что посвящают приготовлению семейных щей целые оды. Хвала вам, люди! И я восхищаюсь вами, что вы быт смогли возвести в ранг любви.
         Он был лотерейным билетиком, который я удачно вытащила, но в то время об этом ещё не догадывалась. Ох, какими мужчины  могут быть душками, когда захотят! А он хотел. Он был хорош как муж. Для него ты была центром вселенной, и он крутился вокруг него. «Солнышко, тебе что-нибудь купить? А что ты хочешь, солнышко?» Всё было бы хорошо, только одно «но»….

         Дело в том, что этим «солнышком» будет любая женщина, которую он выбирает. Он, как настоящий мужчина, выбирает сам, но выбрав, создает с ней Его мир. На том жизненном пути появилась я, «женщина с довеском», как любила повторять его мама, т.е. с сыном. Он принял нас, и закрутился в орбите рядом с нами. Можно было сказать, что это и есть настоящее семейное счастье. В трудную минуту тебя подставят плечо, тебя оберегают и про себя тоже не забывают, но ты ведь – не единственная, потому что другая будет для него тем же «солнышком» в следующем временном отрезке.
        Я оказалась права, когда сделала всё, чтобы он ушел. Он быстро женился, и теперь другая была « солнышком», и он теперь вращался вокруг её оси. Правда, еще была одна причина, по которой нам пришлось расстаться. У меня появился Дэн, а я не могла позволить иметь себе два спутника на одной орбите. Вот я  осталась, как та старуха, у разбитого корыта.

         Наверное, он - единственный мужчина, о котором я жалею, что не была мудрой. «Имея, не храним, потерявши - плачем». Так что, дамы, держите цепко в своих руках то стоящее, что благосклонно дарит вам Судьба, чтобы потом не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы.

**Библиографическая справка.
-Девушка, Вам помочь!
        Я очнулась. Мы уже приехали в Москву. Пассажиры дружно покидали автобус. Пусик победоносно взирал на меня с высоты плеча своей хозяйки.
-Я Вам не мешал? Давайте, я помогу!
«Почему бы и нет,- подумала я и оценивающе окинула  взглядом соседа.- Почему он – тупой? Даже милый!».
-Да, я Вам буду признательна. - Я перешла в наступление, почувствовав его уязвимость. Хотя правду сказать, сумка моя не представляла угрозы для моего позвоночника. Но не отказываться же!
         
Р.S. Прощайте, мальчики! Каждого из вас я по - своему любила. Я убегаю.
Кажется, мой восьмой вырулил на взлет. А эта уже другая история.