Прости людей

Лидия Гусева
http://www.proza.ru/2010/11/02/1036

- Не ходи туда. – Сказала мне мать. - Не ходи, у тебя слабое сердце. Хочешь, я пойду с тобой? - повторила она. 
- ?
Нет, я одна направилась по родной и любимой тропинке. А вот и живые ворота! Сколько раз мы входили сюда, не сосчитать. Как всегда я перекрестилась перед входом.
- Здравствуй.
Он встретил меня холодным молчанием и, действительно, уже укутал запахом смерти. Что же с тобой произошло? Почему?
 Они лежали, беспомощные, разорванные в клочья, расщепленные на волокна, вырванные с корнями, срубленные как шашкой, перекрученные как веревки. Любимые сосны и ели лежали повсюду, поваленные сумасшедшей силой. Мой дорогой, мой сказочный лес! Скажи, кто тебя так? Зачем? Ты весь удар взял на себя. Дома начинались в десятке метров, но не так пострадали.Как-будто их припугнул только кто-то.
   Я бродила, нет, еле пробиралась сквозь полумертвую и полуживую кашу, которую оставила после себя великая битва деревьев с неизвестным монстром. Вывороченные с огромной толщей земли сосны простирались на десятки метров по земле. Огромные подошвы со столетними корнями, наоборот, возвышались вертикально, достигая также нескольких метров. Я как будто оказалась в доисторическом периоде, теряя ориентир, не узнавая леса и не находя многих сосен, которых знала в лицо.  Деревья лежали вповалку, некоторые, беспомощно ухватившись за ствол другого, отчаянно поскрипывали, пропитывая меня  своим стоном и запахом разложения. Я искала ту, которую больше всех любила.  Мы всегда останавливались здесь передохнуть и рассказать ей все новости, которые произошли за зиму. Не спеша, вокруг, собирали ягоды и говорили, говорили…  И тогда затихал шум ее кроны, как и  у других деревьев поблизости, пение птичек и постукивание дятла прекращались, и, соскучившись за зиму по человеку,  лесные жители  очень внимательно слушали про нехитрую человеческую жизнь. Наша сосна была, ах какая я нехорошая, может, найду ее еще! Нет, нет, не была, а есть! Слезы еще больше превратили все в расплывчатую зеленую кашу. Да, именно эту сосну, мы взяли с собой на фотографии в дом. Чтобы она всегда знала наши семейные новости, а мы видели ее! Фотография была необычной и завораживающей. От ее высокой стройной и красивой кроны расходились какие-то фиолетовые волны, а в стволе, будто вырисована человеческая фигура в белом одеянии. 
Перебирая все в памяти, я брела наугад. Вдруг, мои глаза остановились на удивительной разнице цвета. Огромная сосна, сложившая аккуратно вдоль ствола свои могучие ветви и также параллельно им длинные иголки, простиралась на 35-40 метров по земле. Ее хвоя контрастно отличалась от других. Иголки были цвета морской волны вперемежку с цветом синего неба и глубоко серых грозовых туч! Но преобладал аквамариновый цвет. Какая красавица! Я дотронулась и погладила их. Иглы были холодными-холодными, покрытыми липковатой, начинающей твердеть восковой жидкостью. И этот дурманящий, и всегда пугающий человека сладковатовый запах смерти. Нет, это не тот запах, когда несут елку в дом на Новый год, это не тот запах от свежераспиленных деревьев, даже не тот, когда дарят покойнику венки из еловых веток.  Деревья просто умирали медленно. Их корни, поднятые вверх вместе с землей, еще питались остатками ее соков и снабжали, как могли, раненое дерево.  Вот почему был такой запах, запах медленной смерти. И вот почему у тебя разные цвета иголок. Ты уже не живая, но и не мертвая. Мой взгляд оторвался от верхушки сосны и устремился по стволу далеко вперед. Я была взволнована. Сосна лежала в живом коридоре шириной не более полуметра из елок, елочек и сосен. Она никого не поранила! Как дерево могло выбрать такую траекторию!? Выдержав неземную силу, сосна рассчитала за последние секунды своей жизни как ей упасть, чтобы не задеть даже самую маленькую елочку, кустик и чуть ли, не травинку. Смутное предчувствие подкосило мои ноги. Такой благородной могла быть только наша сосна! Мне не хотелось верить! Судорожно начала пробираться вдоль ствола, спеша к вывороченному подножию. Да, я уже узнавала ее затейливую кору, которая вырисовала на фотографии фигуру человека. Да, а вот и засохший веночек из одуванчиков, который мы оставили ей в июне с детьми у подножия…  Как слепая я подняла его, развернулась и пошла назад, ведя теплой ладонью по всему ледяному стволу дерева. Дорога была будто длиною в жизнь. Очнулась я уже снова у кроны. Беспомощно повесила одуванчиковый веночек на самую верхушку. Корона должна быть на кроне.  Была мертвая тишина, все птицы попрятались, не было слышно рабочее постукивание любимого дятла, только в голове стучало: « Прощай и прости нас, прощай и прости нас, прощай и прости нас…»
Карельский перешеек, июль 2010г.