Пригодились

В одноподъездном старом доме всего восемь квартир, и Надя знает всех жильцов.
Последний раз детский смех раздавался в этом доме в прошлом году, когда к соседу снизу приезжала внучка показать своего первенца.
Надя каждый день спускается с четвертого пешком и видит, чем соседи захламляют лестничные площадки. Велосипеды, лыжи, какие-то сундуки, пакеты с мусором, из которых торчат бутылочные горлышки или засохшие цветы - никаких колясок.
Цветам жизни в этом огороде появится неоткуда - неплодородная почва. Большинство уже молодые дедушки и бабушки. Надежда здесь самая молодая, ей тридцать три, и каждый месяц она спускает неоплодотворенную яйцеклетку в унитаз. Она очень хочет ребенка, но боится, что от знакомых ей мужчин может получиться максимум козленок. Нет, Надя вовсе не феминистка и не мужененавистница, просто у нее завышена планка.

Это октябрьское утро началось для нее совершенно обычно: слишком крепкий чай, слишком холодный душ, слишком тугая застежка на новых сапогах - вечно недоовольная тем, что ее внутренний перфекционизм никак не хочет вступить в согласие с действительной реальностью, Надя пребывала в постоянном стрессе, усиленном дважды наступлением осени. Раздраженная она сбежала по лестнице, открыла дверь и чуть не зашибла молодого человека с ребенком на руках, пытающегося одной рукой справится с кнопками кодового замка. Она придержала дверь и пустила его внутрь: "раз с ребенком - значит не бандит!". Ее взгляд скользнул по спящему личику малыша, и она поспешила в магазин, пока чувство зависти не начало ее разъедать. Надя завидует всем у кого есть дети, поэтому она перестала общаться со своими подругами, поэтому она всегда ходит до метро длинной дорогой, обходя детский сад, ни в жару, ни в холод, не изменяя своему принципу.
Парадоксально, но Надя никогда не делала ничего, чтобы приблизится к своей мечте о ребенке. Никаких отношений, ни разу не набирала в поисковике "искуственное оплодотворение", никогда не узнавала, что нужно, чтобы усыновить ребенка. Все что она делала - это мечтала. Мечтала о том, что у нее появится ребенок и как изменится ее жизнь.

Надя зашла в магазин, вихрем пронеслась по полкам, сложив в корзину свой привычный набор. Выложила покупки на кассе и вытащила из кошелька выученную наизусть сумму. Касирша озвучила на триста рублей больше, и они с Надей заспорили можно ли убрать из чека подгузники и как долго это придется делать. Под возмущенные ахи очереди Надя сдалась, плюнула на деньги и ушла. С подгузниками.

В октябре лишь красные ягоды рябины радуют взгляд - листья уже облетели, а снег еще не выпал. Все серое и унылое, как бабушкино пальто с меховым воротником. Надя шла домой в ужасном настроении. Нет, не жалко денег, но что делать с подгузниками? Если бы не лень, она сразу зашла бы к мусорным бакам и выбросила их, но в октябре уже холодно, и руки без перчаток отваливались под тяжестью покупок.

Зайдя в подъезд Надя услышала детский плач. "Соседский правнук - им и отдам ненужную покупку", думала она поднимаясь по лестнице, - "Сейчас закину сумки и занесу", решила она, не обнаружив на площадке ни соседа, ни его внучки, ни ее ребенка.

Ребенок плакал около ее двери. Тот самый, которого она видела внизу на руках юноши двадцать минут назад. Она взяла малыша на руки и внесла в квартиру. Когда она развязала ленточку, на пол глянцево шлепнулся яркий буклет с крупными буквами "Фёдор Аист - когда Надежда потеряна".

Надя достала из пакета подгузники. Пригодились.