Сказка господня. ч. 16. дела божьи

  Богу бы наши заботы! Мы-то, наивные, смеем думать, будто бы именно нам приходится таскать на своих утлых плечах небесный купол, будто бы на наших скромных персонах белый свет сошелся клином, а прочим, включая самого Всевышнего, не житье, а Рай – существуют себе потихоньку, бесконечное небо коптя, да ползут за эпохой вдогонку, ни о чем не жалея, хотя… не так уж эти "они" и в ус не дуют. Ошибаетесь, дражайшие. Наша мышиная возня никому, кроме нас самих не нужна и совсем не интересна. А вот те самые "иные" как раз знают, что к чему и почем фунт лиха. Не все, конечно же, – есть и среди них гопники те еще, каких поискать. Но встречаются и совсем уникальны экземпляры, которые совсем "не мы", но зато у них ума побольше нашего. Нас же, глупых одиночек, вообразивших о себе, будто каждый из нас пуп мироздания – легион, а толку от таких - ничуть.
  После такого туманного вступления пора бы и к сути приступить, да что-то все не хочется. Знаете, как это порою трудно – говорить по - существу? Вспотеть можно, стараясь, а все равно получается что-то в духе переливания из пустое в порожнее, а то и вовсе бред сивой кобылы. Я, раб божий Парамон, между прочим, такой же, как и все – не шибко умен, хотя и себе на уме, не очень-то полезен для общества, и совсем бесполезен в качестве высококлассного специалиста, хоть простого трудящегося, хоть инженерно-технического работника. Проверено годами, можете поверить на слово. Ну и что из этого следует? Все равно ведь существую, следовательно, – так угодно Господу нашему. Не верите мне, – можете у него самого спросить. Могу даже адрес дать: планета Сатурн, шестая от Солнца, Терем, рабочий кабинет. (Других населенных пунктов там нет, а в том самом, единственном городе-доме отсутствуют улицы, уж это точно). Слетайте, проверьте. Или кишка тонка? Впрочем, есть еще один нюанс: Бога не каждому дано видеть. Очки, как правило, не помогают, приборы ночного видения – тем более. Так что не тратьте зря времени и ракетного топлива, не говоря уже о гигантских финансовых средствах. Бог сам вас вызовет, когда потребуется.
Так о чем мы? Ах, да, о Боге и делах его великих. Вообще-то никому не известно, чем же он конкретно занимается. Некоторые даже считают, что в данный момент – ничем: потрудился когда-то, создав наш мир, а потом плюнул на все и взял бессрочный отпуск по состоянию здоровья. Шутка. Нам бы его здоровье, истинно говорю. Но – не его заботы. Зачем вам лишняя головная боль?! Так вот, это опасное заблуждение. Не мог и не может творец всего сущего от своего творения отделиться. Это просто физически невозможно, ибо Всевышний как бы и находится во Вселенной, и вмещает ее и еще много чего. Значит, он сейчас здесь, при делах, в курсе всех событий, и опасно близок к каждому из нас. И главное его дело заключается как раз в строгом контроле всех наших дел. Поняли, о чем речь? Так что полегче на поворотах, сдержаннее будьте, товарищи. И не старайтесь внести в этот мир как можно больше хаоса, – это Богом как раз и не приветствуется. Не любит он геростратов, ох, не любит! И мерзавцев всех мастей, кстати, – тоже. Чем меньше вы их напоминаете своим поведением, тем больше у вас шансов уйти от неприятностей. Бог ведь попусту никого не обидит, помните это.
  А наш коллектив хищников… виноват, гениев, совсем в разнос пошел. Не желал никто трудиться – и шабаш! Я-то их прекрасно понимал, а вот насчет Бога – не уверен. Разве Господь когда-либо утверждал, что приветствует тунеядство? Ах, да, так называемая Нагорная проповедь… так ведь кто доказал, что эта ересь есть дело божественных рук?!
 В действительности же все выглядело так. Где-то далеко-далеко восседал на своем рабочем месте  Бог и рассматривал утреннюю почту, хмурясь и радуясь одновременно за триллионы и триллионы своих клиентов. Текст обращений был, как правило, стандартным. Воздавалась хвала адресату, а затем следовала какая-нибудь скромная (или не очень) личная просьба. Дескать, прошу удовлетворить мою заявку относительно приобретения… обретения… и так далее. А то и того хуже: валом шли просьбы сломать соседу ногу, а то и шею, покарать ближнего своего так, чтоб он больше не встал, провалился, чтоб его разорвало, наконец. Иногда такие просьбы и пожелания прекрасно уживались в одном письме-молитве, но чаще всего они шли раздельно, что позволяло как-то их дифференцировать, по-русски говоря – разделить по рубрикам:  клевета, доносы, наушничество, ябеды, политический донос  и так далее. Совсем редко попадались просьбы кому-то помочь, кого-то спасти от неминуемой беды, а то и гибели. Господь искренне огорчался, почему же их было так мало, но в то же время не мог не радоваться тому обстоятельству, что они все еще встречались в этом океане ненависти и тупой злобы.
- Побольше бы подобных просьб! – Грустно думал он. -  Что творится с умами этого чертова человечества, – ума не приложу. Нигде так четко не отражается сущность человеческой души, как в кратком тексте молитвенного послания Всевышнему. От себя, как говорится, не спрячешься. И что со всем этим прикажете делать? Впрочем, посмел бы только кто-нибудь что-нибудь приказать Ему… пришлось бы такому бедолаге тогда отдать последний и единственный приказ – долго жить, а затем отдать и концы.
- Жалкие, ничтожные людишки, - почему-то вспомнились Господу знаменитые слова классика, - ходят, и уныло ищут места, где бы можно спрятаться от жизни! Да ведь не спрячутся, вот что. Под землей найду каналий!
- И он вновь углубился в изучение убогих текстов утренних молитвограмм.
- Какая утомительная и, главное, бесполезная работа, - почти с отвращением подумал он. – Нанять секретаря-письмеводителя, что ли… почему все должен делать я сам?! Других дел нет, что ли?
    И в божественной голове вихрем промелькнул список мероприятий, запланированных только на сегодняшнее утро. Доведись кому-нибудь из вас хоть мельком увидеть хотя бы страницу из этого перечня – умом бы тронулись, честное слово! Один список звезд, которые следовало зажечь на небосклоне, занял бы сто томов самой-самой толстой энциклопедии, ей-богу. А перечень светил, которые следовало срочно погасить (или взорвать) был еще больше. Каталог грешников, праведников и обычных обывателей, которых требовалось срочно куда-то пристроить,  выглядел бы еще внушительнее.
- А вольтерьянцы еще смеют утверждать, будто мне делать нечего, - обиженно подумал он, - а кое-кто воображает, что меня вообще нет! Дураки!
Господь даже закурил от огорчения.
- Мерзавцы, еретики, фарисеи, идолопоклонники, - твердил он, - я вам еще покажу, кто тут – русские свиньи! Придется им всем делом доказать и показать, кто тут главнее всех! С чего или с кого бы начать? С Парамоши, что ли? Ему-то ведь не привыкать… или еще сорок тысяч мучеников в расход пустить, чтоб не мучались? Нет, пожалуй, не стоит… и так народ со счету сбился, не знает, кому поклоняться. Тут тебе и святые, и апостолы, и ангелы, и великомученики… надо все-таки себя ограничивать, товарищ!
   Как всем известно, Бог – триедин. И, если со стороны кому-то может показаться, будто он сам с собой разговаривает, – перекреститесь, окститесь, наконец. Это просто три  его ипостаси между собой переговариваются, вот что. И еще не известно, какой  из них следует бояться больше всего. Разве что, как у известного фантаста Роберта  Шекли – помните?  -  "Больше всего следует опасаться всего”.
         Так и не приняв окончательного решения о  сроках и характере начала своей карательно-воспитательной акции устрашения, Бог вновь закурил, и тяжело задумался: когда же вахта-то закончится? Вспомнив, что никогда, он загрустил и вызвал Птицу-Секретаршу.
- Птичка Божия не знает ни заботы, ни труда, - насмешливо произнес он, - ты, случайно, не видела, куда мои очки запропастились?
Птица только  выразительно округлила и без того круглые глазки да плечами-крыльями пожала: негоже было ей за Господом слежку устраивать! Грех-то какой даже помыслить об этом!
- Ладно, не напрягайся,  -  успокоил птицу Бог, - в кармане они у меня, как всегда. Сама знаешь, что дел у меня по горло, тут не до очков.
Он посмотрел на секретаршу, хотел что-то еще сказать, но передумал и только махнул десницей:
- Я вас больше не задерживаю!
Птица упорхнула в приемную, где защебетала с кем-то по внутреннему телефону. Бог прислушался.
- Алло, Михаил? Что ты делаешь вечером? Давно не заходил, между прочим. Все дела, говоришь? Да какие у тебя особенные дела-то? Они, сам знаешь, у кого…
- До чего же глупая птица, - подумал Бог, - вот уж не дал ей бог ума-то! Куриный ум – и ничего больше не скажешь. Хоть бы раз в жизни что-нибудь умного произнесла или хотя бы подумала. Хоть чучело из нее делай!
А Птица щебетала, щебетала… даже в сон потянуло. Но Богу – не до сна, вся Вселенная на нем.
- Пора бы Парамошу  со товарищи призвать, - размышлял Господь, - скучно без них.  Песенку бы мне пропели, чайку-кофейку попили… так и поступим!
Тут нас в Аду заколбасило. Приподняло, шлепнуло, подбросило да и понесло куда следует. Вот и на месте – том самом, святом, которое пусто никогда не бывает. Сам проверял это неоднократно. Можете и сами в этом убедиться, коли есть охота.
  Сидим мы под пристальным всевидящим оком и одно в голове вертится: сейчас нам отчет держать, а похвастать особенно и нечем. Опять дурака проваляли, опять ни черта не сделано. Хорошо еще, глупостей наделать не успели, и то лишь потому, что вообще ни черта не делали.
- Как вы думаете, зачем вас вызвал? – насмешливо спросил Господь. – Боитесь? И правильно делаете! Бога бояться – в лес не ходить… то есть, я хотел сказать,  все правильно – не меня, так кого же еще? Но и любить меня надо постоянно, постоянно думая:
- А что я сделал во славу Божию?
- Так что же, позвольте вас спросить?
Тут вперед высунулся Хомяк да как затараторил скороговоркой:
- За отчетный период проделана большая работа в области укрепления истинной веры, в частности,  проведены воспитательные беседы с товарищами Пушкиным, Гоголем и Ломоносовым, а также Радищевым и Ампером…
- Что он несет? – С тревогой подумал я. – Опять гашиша накурился? Сколько раз его предупреждали!
А Бог, ничего не говоря, рассмеялся и произнес:
- Плохо врешь, имам! Никакой работы вами не проделано. Мне сверху видно все, не забывай!
Помолчали. Мы с ужасом думали: нагорит всем сегодня под первое число.
- Нагорит, но не сегодня, - отозвался Господь. – Всему свое время, и цыплят по осени считают. А она еще не скоро наступит. Но, тем не менее, кое-что кое-кому все-таки предстоит. Спляшите-ка мне гопака!
Пришлось сплясать. Хуже всего получалось это у Хомяка, – у него и колени-то не гнулись, да и мы с медведем выглядели не лучше. Хищник натужно сопел, все время сбивался с такта и наступал нам на ноги. Зато Дух показал класс! Где и когда он научился украинским народным пляскам – одному Богу известно. Но какие коленца откалывал старый черт! Как ловко подпрыгивал, вертелся, как уж на сковородке, лапами размахивал! Верток он был чертовски, ловок, не по годам. Даже Бог, кажется, остался доволен.
- Замечательно, - произнес он, - теперь попрошу вас спеть. Что, опять не в голосе? Ничего, пойте, как умеете. Тематика сойдет любая, лишь бы не безбожная, и лишь бы не плагиат. За это спрошу строго.
Мы переглянулись: опять! И за этим вызывали? Делать ему, что ли, больше нечего…
- Именно, что нечего, товарищи, - грустно подтвердил Господь, - вернее, дел-то по горло, да все они какие-то рутинные, не интересные. А с вами, друзья, не соскучишься. Шуты гороховые, паяцы вы мои! И что бы без вас делал? Марш на сцену!
Мы понуро выползли на какой-то подиум. Хотели, было, сослаться на отсутствие оркестрового сопровождения, да только Бог наши уловки быстро отверг.
- Обойдетесь без скрипичного трио и дирижера, - строго сказал он. – Под гитару, как обычно!
И на сцене вновь возникла все та же облезлая и истрепанная годами гитара. Я неуверенно взял пару первых же пришедших в голову аккордов и импровизация началась.

 ВЕЧНАЯ ПЬЕСА

Вечно, пишется вечная пьеса –
Том за томом, за вечностью – том,
То никак, то под действием стресса…
Только песня совсем не о том.

В ней ни слова о качестве быта,
И ни звука на тему хандры,
Потому что все это избито
И забыто до лучшей поры.

Бытие наше кажется пошлым.
Слишком много намешано в нем.
Так, смеясь, мы прощаемся с прошлым:
Да горит оно синим огнем!

Черт с ним, с прошлым: что было,  то было,
И быльем пороло, и шабаш!
Но откуда тогда эта сила,
Та, которая нас не спросила,
Потащив в бесконечный вояж?

Что нас тащит по этим спиралям,
То на свет, то из света во тьму
По отсутствующим магистралям?
Бог не скажет,  а сам не пойму.

Все упорно куда-то стремится,
Покидая загадочный старт,
И шуршат за страницей страницы
Вечной пьесы про странный азарт,

Тот азарт, что и хлеба не просит,
Сам нас кормит на первых порах
И по свету всех носит и носит,
Без привалов в беззвездных мирах.

(Мы все знаем, но речь не об этом)!
Пусть останется тайной  сюжет,
О коллизии мрака со светом…
А пока побредем по рассветам
И когда-нибудь сами заметим
Ниоткуда возникший ответ.

Никакого у нас интересу
Нет и быть не могло, чтоб ты знал,
Нашей жизни дописывать пьесу,
Попадая зачем-то в финал.

К черту эти финальные части,
 Оставляй нам сюжет без конца,
Оставляя Господние страсти
Постоянным уделом Творца.

К черту ужасы финишной точки,
За которой лишь черная тьма!
И последние черные строчки
Ты подальше упрячь в закрома.

Нам пройти сквозь всю Вечность насквозь бы,
Не узнав, что такое "шабаш"…
Эту нашу последнюю просьбу
Не отбрасывай с ходу, уважь!

- Странная просьба, - произнес Бог, - никто пока и не отменял вашего бессмертия. Вот дураки! Хотя вас можно понять… вам справку, что ли, выдать? Или поклясться на Коране?
Мы сдержанно хихикнули. Бог шутил и, следовательно, был в хорошем расположении духа. Ну, и слава богу!
- Получите наградные, - продолжал Бог, - а потом проваливайте на все четыре стороны. Кстати, куда наградные списки-то подевались? Ладно, в следующий раз! Не до вас мне сейчас, не до вас. Дела, понимаете!
 Бог придал своему лику сугубо официальное выражение и отвернулся. Мы все поняли и попятились к дверям. Неожиданно Создатель расхохотался.
- И просто же вас купить, дурачки, - тепло произнес он. – Куда же вы, на ночь глядя, на двухсотградусный мороз и ветер со скоростью звука? Что я, изверг какой, что ли? Прошу всех к столу!
Тут и отличился наш дурак Хомяк.
- К столу или на стол? – стал зачем-то уточнять наш старый олух. – На обед, как говорится, попасть не худо, но отнюдь не  в виде блюда!
Ну, все, - подумали мы, - пропали. – За такие шутки в зубах возникают промежутки! Но ничего, обошлось на этот раз. Бог сделал вид, что не расслышал глупой реплики, и стал отдавать какие-то распоряжения Самобранке. Что было дальше, – вы и так знаете. Если же забыли, или не в курсе – перечитайте "Сказку Господню", начиная с седьмой части.
 В заключение хотелось бы сказать следующее.
 Не вздумайте сделать в корне неверный вывод о том, что  Богу делать нечего. Вот еще выдумали! Это только с нашей обывательской точки зрения может так показаться и то, если не перекреститься. В действительности же все обстоит как раз наоборот. Это мы с вами, господа, редкие бездельники, если не сказать хуже. А если что-то и делаем, то, глядя со стороны, неизбежно приходишь к выводу: уж лучше бы  век оставались в праздности, дабы не быть в печали. Может быть, именно это и имелось в виду в Нагорной проповеди? А дела наши известны. Они чернее египетской ночи и почему-то постоянно направлены на черт знает что – то на пьянку, то на деньги, а то и того хуже… продолжать и уточнять не надо, надеюсь?
 Остается только надеяться, что божья деятельность направлена совсем на иное, в частности – на наше с вами благо. Иначе просто жить незачем!
 И еще вот что зарубите себе на носу: никто, а автор – в первую очередь, не призывает вас к тунеядству. Работайте, арбайтен! Но – в сфере полезной деятельности. Никто не заставляет вас (кроме, разве что, глупости и жадности, не говоря уже о лени) заниматься мелким и крупным вредительством, биржевыми спекуляциями и работорговлей, в частности – поставлять секс-рабынь богатеньким буратинам из дальнего зарубежья. В конце концов, можно и фрукты-овощи выращивать, верно? Или выпиливать по дереву…
  В общем, стремитесь к тому, чтобы с божьей точки зрения ваши занятия не были предосудительными. Это не столь уж и трудно  сделать, надо лишь постараться. Остается только пожелать вам успехов на этом трудном поприще. А что касается божьих дел, – то я вам ничего не говорил, но не из страха, а просто потому, что ни капельки об этом не знаю. Бог мне ни слова не сказал, а расспрашивать его я поостерегся. Как бы чего не вышло, истинно говорю! А, вообще-то, в подобном любопытстве нет ничего предосудительного. Попадете в Рай – можете набраться духу и подойти к Богу с расспросами: каковы ваши планы, чем собираетесь заняться на досуге? Дерзайте, господа! Если даже  он возмутится и отправит в Ад, то, скорее всего, в ту самую каптерку. Не исключено, что подобные закутки имеются  при каждой домне. Так что не дрейфите, ступайте с миром по своим делам. А о делах божьих расскажу как-нибудь в другой раз, – когда сам буду в курсе.