Общество абсурда главы 1, 2

1.
- Господин министр, но...- пожилая женщина в очках поджала губы. Увидев, что лицо министра сморщилось, как будто он съел лимон. Она набрала полной грудью воздух и приготовилась продолжить, как министр жестом руки её остановил.
- Женскую точку зрения мы уже послушали. Хотелось бы услышать, каково мнение на этот счет господина Крутера.
С места встал маленький щуплый мужчина с огромной плешиной на голове. Он прокашлялся, зачем- то протёр очки, надел их, снова снял... Каждое его движение эхом отдавалось в стоящей в кабинете тишине. 12 глаз нетерпеливо смотрели на него. 12 особо приближенных к президенту человек. Господин Крутер  тяжело вздохнул:
- В общем, госпожа Лямин права. Рождаемость снижается потому что исчезает материнский инстинкт.
- Ну и хорошо, что исчезает.- Министр побогровел. Эта идея была его детищем, с которым он возился всю свою жизнь. В начале результаты были колоссальные: рождаемость возрастала. По его подсчетам,через 20-30 лет общество должно было состоять в большей части из хороших исполнителей, которые не задавали лишних вопросов, а просто выполняли своё дело, и лишь в меньшей части- из думающих образованных людей, которые были призваны руководить этой массой. Тогда, 20 лет назад, мешал пресловутый материнский инстинкт. И вот, наконец-то, природе надоело бороться с человеком и она просто- напросто лишила новых женщин этого самого инстинкта.- Какое имеет отношение этот самый инстинкт к рождению детей.
- Можно я?- госпожа Лямин уже успокоилась. Она взяла себя в руки и могла спокойно объяснить происходящее. Здесь не нужны были научные термины, ибо среди профессионалов  в этой области их было  только двое: она и Крутер. – Понимаете ли, чтобы женщина смогла родить, она должна забеременеть. Организм женщины вырабатывает, вернее вырабатывал, специальный гармон, который отвечал за привлекательность. Она подсознательно в момент предстоящей овуляции притягивала к себе мужчин. Женщина выделяла запах, который воздействовал на мужские рецепторы и он был готов в совокуплению. В то же время, женский организм готовился одновременно к тому, чтобы принять потомство, передаваемое мужчиной, выносить  его,  выкормить, и сберечь. У женщины забрали 2 последние функции: выкормить и сберечь. Постепенно женщина начинает себя ощущать не более, чем инкубатором. Женское тело эксплуатируется, в то время, как мужское- нет. Происходит дисбаланс в природе. А природа не любит, когда над ней глумяться...
- Вы всё сказали? Я подумаю, оставьте мне ваши записи. А вы подумайте, что нам надо сделать, чтобы исправить ситуацию без этого самого материнского инстинкта... Все свободны.
Министр посмотрел на Катрин Лямин. Когда-то она была красивой статной женщиной. Она была умна и подавала хорошие надежды как учёный. Но однажды она влюбилась и забеременела. У Катрин родился ребенок, и она перестала быть учёным. Её разработки были настолько ценны, а заменить её было не кому. Малышу шёл всего 3й месяц, когда Катрин вдруг заявила, что намерена сидеть дома с ребёнком до года. Уже в те времена это была неслыханная дерзость. Ей напомнили о контракте, что она может потерять всё. Но женщина была непреклонна. Её материнский инстинкт пересилил её научный потенциал. Но однажды она осталась одна: без мужа и главное, без малыша. Катрин как обезумела. Она кричала на всех углах, что фашисты в годы второй мировой лишали детей своих матерей, и что в цивилизованном обществе такое не позволительно. В конце-концов, она была помещена в психиатрическую клинику, откуда её и забрал министр. Пройдя через все тяготы судьбы, она сохранила статность, как бы сказать породу. Но взгляд её погас, она стала равнодушна. Министру понадобилось полгода, чтобы привести её в норму. О ребёнке она больше не вспоминала, работать стала за 4х. Исследования их лаборатории периодически потрясали мир. Казалось, что эта женщина живёт одной работой.  Кто-то из журналистов её назвал самым умным и одарённым человеком планеты. И вот, спустя много лет, она вдруг снова заговорила про материнский инстинкт.
А ведь так замечательно всё начиналось. Такая была гениальная доктрина государства. И одним из разработчиков этой доктрины была Катрин.
2.
- Ты чего сегодня такой мрачный, не по погоде? В кои веки над нашим городом такое хорошее солнце?- По ту сторону забора, оперевшись на воткнутую в землю лопату, стоял худощавый высокий мужчина с красивым аристократическим профилем. Пышные волосы свободной волной ниспадали на лоб, прикрывая покрытые легкой поволокой дымчатые глаза. Он снял рабочие перчатки, сложил их вместе и засунул в карман ярко- зелёной рабочей куртки.
Насмотря на то, что стояла поздняя осень, в воздухе пахло весной. Как-то по особенному расчирикались воробьи, облепив голую березу.
- Да так, проблемы... Проблемы...- Министр в этот субботний день был одет в теплый спортивный костюм. Спортом он давно уже перестал заниматься, даже для поддержания формы. А костюм любил. В нем он сам себе казался каким-то подтянутым...- Слушай, Жан,- неожиданно он окликнул соседа, который достал уже из земли лопату и собирался уходить.- Как там суды, всё так мамаши и бьются за своих детей?
- Да, Пьер, ты отстал от жизни. Это было лет 10 назад, когда мамаши бились за детей. Сейчас биться-то почти не кому. Впрочем, и 10 лет назад это уже делали только иностранки. Наши-то перестали около 15 лет назад как это делать. Помнишь, какая тогда была пропаганда свободной независимой деловой женщины. Везде, на телеэкранах, с плакатов на нас смотрели улыбающиеся бизнес леди, которые рассказывали, как хорошо они сделали, что отдали детей на воспитание государству, что они регулярно посещают своих малышей, но ничто не мешает им самореализовываться, быть хорошей женой и интересной супругой. И как негативно показывали мамашек- клушек, погрязших в домашнем хозяйстве и детьми. А потом через год- два снова показывали этих же мамашек, но уже изменившихся, похорошевших, со счастливыми улыбками на лицах... Общественное мнение тогда сильно переменилось не в пользу материнства. А почему ты вдруг этим заинтересовался. Я помню твой интерес был тогда, когда одна иностранка пыталась выкрасть своего ребенка и наша компания пошла бы в трам-тарары, если бы её во время не арестовали и не обвинили  в жестоком обращении с собственным ребенком. Организовано было всё так чисто, что ни один журналист не смог подкапаться... К стати, а как поживает твоя Грета?
- Грета?...- министр как-то неопределенно пожал плечами, зачем-то оглядываясь на дом, который стоял позади него, как бы ища поддержку...- Грета...- Казалось, что он с трудом вспоминает имя своей жены.
С Гретой он познакомился, когда был студентом первокурсником. Высокая статная, как породистая лошадь, норвеженка приехала в эту страну изучать язык. Его забавляла её манера говорить, умиляла её манера удивляться. Вскоре он понял, что влюбился без памяти в эту смешную «Пеппи- длинныйчулок...» До Греты он даже не подозревал о существовании Пеппи. И эта детская история настолько ему понравилась, что он даже какое-то время стал называть Грету Пеппи.
Они стали жить вместе с маленькой студио, снимаемой в центре города. Родители Пьера не очень одобряли выбор сына, но не вмешивались. Ну живут детки и пусть живут, опыта набираются. Никто тогда и не подозревал, что они так и не расстануться. Через несколько месяцев Грета заявила, что ждёт ребенка. В планы 20летнего Пьера ребёнок не входил. И он предложил подруге отложить на время. Грета сама была молода, да и влюблена в Пьера. Решение было принято обоюдно и без особого сожаления. Сожаление пришло позже, через несколько лет, когда врач объявил Грете, что детей у неё никогда уже не будет. Но и тогда одержимая своим мужем- молодым удачливым политиком, Грета сильно не переживала. Она полностью отдалась делу супруга. Была его правой рукой. Перелом наступил позже, когда однажды, она съездив на родину, вернулась опустащенной. Пьер долго не мог узнать, что же произошло. Но однажды Грета вдруг написалась: «Ты помнишь, какой сегодня день? Если бы в этот день 20 лет назад я не послушалась тебя и не сделала бы операцию, наш сын уже закончил бы школу...» У Греты началась истерика. Пьер никогда особой тяги к детям не испытывал, поэтому он лишь пожал плечами, решив, что это всего лишь минутная слабость. Но запой продолжался с неделю. В министерстве, где он уже работал, хоть пока и не министром, но был так близок, ему дали понять, что его карьера может оборваться. Он быстренько поместил Грети в закрытую клинику. Алкоголиком она стать не успела, поэтому времени на лечение и реабилитацию много не заняло. Но из клиники Грета вышла совершенно иная, опусташенная. Прошло еще почти 17 лет с того времени, Грета по прежнему живёт рядом, в одном доме, и даже спит на одной с ним кровати. Но в то же время- она отсутствует. Будто она есть и её нет... Она перестала помогать мужу по службе, расчитала домработницу и теперь полностью занялась обустройством дома. Только никто не знает, что за огромной библиотекой, Грета создала маленький закрытый уголок, где наклеила яркие с машинками обои, поставила детский сульчик на который усадила плющевого мишку- подарок её родителей на её 5-летие. Перед Мишкой поставила стол, на котором стояла большая деревянная машинка. Грета, сделав домашнюю работу, запиралась в этой комнате. Один раз Пьеру удалось подсмотреть, чем же заниматься там его жена. А она доставала из маленького чемоданчика детские вещи, которые успела купить тогда, когда была ещё беременной, разглаживала кофточки и штанишки руками, прижимала к лицу и молча сидела. Потом все это убирала. Однажды Пьер работал в библиотеке, когда услышал бормотание из-за дверей. Он испугался, что Грета сошла с ума. Он, стараясь не дышать, припал ухом к двери. Оказалось, что Грета просто слушала через магнитафон сказку. С ума она не сходила, и он теперь уже сожалел об этом, ибо видел, что жить с этой реальностью ей намного тяжелее. Но для усыновления они были уже слишком стары, да и слишком привыкли к равномерной спокойной жизни. Более, он не слышал от неё в его адрес ни упрека, что у них нет детей. И лишь однажды, после банкета в честь 5летний успешного проведения в жизнь его концепции, она сказала: «Я знаю, почему нам бог не дал детей. Он не хочет, чтобы на свет появились ещё такие же монстры, как ты...»