Соседи...

    … «Гусь свинье не товарищ, гусь свинье не товарищ» ….
Машутка весело шевельнула хвостиком-колечком, тряхнула ушками, обдавая прохладой запотевший пятачок, отпугнув настырную муху, приподняла белёсое веко и громко пукнула в сторону расходившегося гусака:         
- «Сгинь с глаз моих, гармошка дырявая. Только и слышишь это бестолковое «га-га-га, га-га-га». На кой вас хозяйка терпит? Носитесь по двору, как метель зимой, – ни смысла, ни порядка, ни тебе уважения, ни субординации».
- «Да, я тут самый главный, умный и красивый! Так что прошу и требую любить и, как говорится, жаловать!» - заверещал в ответ гусак и зло ущипнул Машку за бок.
       Из сарая тем временем показался петух. Судорожно отряхнулся, стараясь не выдать душевного состояния. С видом твёрдо решившего кутнуть семьянина, грустно осмотрелся по сторонам. Потом замотал головой, пытаясь прогнать прочь ощущения от только что исполненного долга.
«Тьфу – опостылели вы мне, несушки старорежимные. Никакого удовольствия, как конвейер, блин! И так каждый день, без передыху. Обещала хозяйка по весне молодок подвезти. Июнь на дворе, а я всё с этими старухами валандаюсь …».
Покосился на гусака - «у этого-то карася безмозглого, какие красотули – любо-дорого посмотреть. А он всё не угомонится – пустобрех, честное слово».
Петя присел на край машкиного корыта, покосился на остатки завтрака. Брезгливо скривился, но, тут же, справился с собой, затопал страшными шпорами, подымая клубы пыли, запричитал на петушиный лад, зазывая своих рябушек, помочь доброй соседушке.
       Из будки высунул нос Шарик, ухмыльнулся другу, звякнул цепочкой, вылез наружу и тут же рухнул на травку в тенёк забора.
Петух потихоньку, помаленьку, кругами и зигзагами пробирался к «своим» вожделенным красавицам. Но делал это грамотно, не привлекая внимания, искусно маскируя свои намерения, особенно от горластого гусака.
Гусыни давно заприметили его интерес и дрожали от нетерпения и предвкушения, глядя на этого красавца в стальных шпорах, богатом камзоле с малиновым воротом, с синими, зелёными, чёрными вставками по всей длине.
«Сколько в нём настоящего, а не показного. Только и видишь, как он направо и налево управляется со своими обязанностями. Так ещё и удовольствие успевает каждой организовать. Вот чёрт ненасытный! Повезло нам с соседом! Ох, повезло!»
«Наш дурачок обленился в конец. Видать для других целей задуман. Ему бы  сплетни да пересуды,  разговоры да скандалы. Стыд один, ей Богу».
       Переглянулись меж собой красавицы гладкотелые и загоготали мечтательно. Нет, не откажем гусару гордому – ох, и загуляем на заднем дворе.
 - «Чья сегодня очередь? - обратилась к своим сестрёнкам белоснежная гусыня.
Ну, нет – ты, серая, и ты, беленькая вчера и так задержались сверх приличия. Отдохните, девчата. Сегодня мой черёд и пойду я одна! Я старшая среди вас, салажата. Радуйтесь, что с понятием.
Наш то гусь лапчатый толком и посчитать не научился. Петруша тот в математике академик. Он и  пощиплет, и потопчет до синяков сладких, и посчитает, когда надо. Хоть тут повезло! Какой год его знаю, а он всё, как железный дровосек. Хозяйка тоже не нарадуется. Сколько раз с соседских уток сгоняла. Смех и грех с ним».
       Гусыни прыснули озорным смехом, дружно захлопали мощными крыльями и вихрем пронеслись по широкому двору, не в силах сдержать, закипающую кровь.
«Ну, всё, мне пора – ишь Петенька, за углом исчез. Давайте, что б всё тут у вас по уму ...
Ты старшая остаёшься, в яблоках. И не подмыливайся. В другой раз».       
 - «А может, меня возьмёте с собой»?
Пискнула самая молоденькая и застенчивая, даже не полугодка».
 - «Ой, девка, уморила ... »!
Смех весёлым гоготом разнёсся по соседским дворам.

Вся округа сообразила – «гусь свинье не товарищ»!
И только петушок ни во что не вмешивался. Забот у него, да дел важных – делать, не переделать.
Везде надо успеть, никого не забыть …

       Шарик нехотя приподнялся на крепкие лапы, потянулся, отставив зад украшенный пушистым хвостом. Растянулся на брюхе, потом перевернулся на спину, поюлозил по траве, изгибаясь, как гусеница, то в одну, то в другую сторону. Встал, отряхнулся крепким торсом, подошёл к корыту, закинул языком пару прихоршней прохладной водицы в клыказтую пасть и прилёг напротив крылечка. Всем видом показывая, что не мешало бы и подкрепиться ...

Ноябрь 2010г.