С кокаином во плоти

- Знаете, чем это кончится? – Лихницкий курил, глядя в окно на Невский проспект.
- Хотелось бы верить, что все вернется на круги своя, Виталий Николаевич. Боже, как надоели все эти цвета: красные, белые, зеленые, черные!..

 Я вспомнил вчерашнюю перестрелку на Исаакиевской площади. Кто-то палил из пулемета с крыши «Англетер» по автомобилю, в котором сидел красный комиссар.
 
-…любая культура, достигшая своего расцвета, неизбежно приближается и к своему завершению, подходит к концу. Вот и Россия дала миру Толстого, Достоевского, Соловьева, Бехтерева, Павлова… И это стало нашим диагнозом, нашим приговором…

С улицы донеслись вопли пьяных матросов, выстрелы.
- Иркутск пал, Колчака должны расстрелять… - произнес Лихницкий в задумчивости, не отходя от окна, - Врангель тоже долго не продержится. Все кончено.

- Слышали о Тверецком? – спросил я, закуривая.
- Нет, - он обернулся и с тревогой посмотрел на меня.
- Вчера был найден в собственной ванне со вскрытыми венами.

- Это уже третий психоаналитик! – Лихницкий тяжело опустился на стул. – Фрейд привез чуму и нам тоже…

- О чем это, вы, Виталий Николаевич?
- Вульф как-то рассказывал, что Фрейд, подплывая к Америке, изрек: «Они еще не знают, что мы привезли им чуму».
 
- Хотите сказать, что психоанализ – чума? – поинтересовался я.
- Скорее "дикий" психоанализ. Нужно быть готовым к встрече с содержанием бессознательного. А наши самоучки, не прошедшие собственного анализа открывают в себе такое, с чем невозможно жить дальше. Хотя, вероятно, дело не только в этом…

- А Вульф не рассказывал вам о пристрастии Фрейда к кокаину? Я слышал, что Зигмунд первый описал свойства этого растения, и долгое время употреблял его. Нынче эта штуковина у нас намного популярнее психоанализа.

- Он называл себя «большим диким мужчиной с кокаином во плоти»…
Говоря, Лихницкий то и дело впадал в продолжительную задумчивость.

- Позвольте попросить вас об одном одолжении, - наконец, сказал он, - Тверецкий передал мне на хранение одну вещь. Он считал ее очень важной. Теперь я хочу отдать ее вам. Дело в том, что последние несколько дней, я чувствую, что за мной следят, и если вдруг что-то случится… Не перебивайте прошу вас! Вы знаете о том, что Троцкий является большим поклонником идей Фрейда? Они встретились несколько лет назад в Вене на лекциях по психоанализу. Ни тот, ни другой еще не были известны так, как теперь. Ознакомившись с идеями Фрейда так сказать, ex cathedra, Лев Давидович пришел к выводу, что у марксизма и психоанализа много общего…

В дверь громко постучали, Лихницкий затравлено посмотрел на меня:
- Все! Я знал, что они придут за мной!
 
Он быстро сунул мне в руки тетрадь в мягком кожаном переплете.
- Прочтите и вы все поймете. Здесь то, о чем я только, что говорил!..

Стук повторился.
- Товарищ Лихницкий немедленно откройте! – Отчеканил бас за дверью, - в противном случае, мы будем вынуждены…

 Изумленный происходящим я смотрел на дверь, пока вдруг из-за спины не раздались оглушительные выстрелы. Обернувшись, я увидел сквозь дым Лихницкого, палящего по двери из нагана.
 
- Здесь есть черный выход! – Лихницкий махнул в сторону кухни. – Уходите!!
Я сломя голову бросился в указанном направлении. Позади опять стреляли. Я слышал, как бьется оконное стекло и ломается от ударов входная дверь.

 Выбравшись на улицу, я огляделся: у дома топтались два молодых красноармейца, то и дело, поглядывая на второй этаж, где была квартира Лихницкого. Там уже все стихло, и лишь из разбитого окна тянулась струйка порохового дыма. Я спрятал руки в карманы и быстро зашагал прочь, в сторону вокзала.

- Из дома никого не выпускать! – донеслось откуда-то сверху.
И уже через секунду:
- Стой, товарищ!! – раздалось у меня за спиной, и сердце замерло – я невольно замедлил шаг, не оборачиваясь, будто не слышу.
 
- Стой, тебе говорят! – прокричал второй. Я почувствовал, как к голове прихлынула кровь, начав пульсировать в висках, услышал их приближающийся топот – и кинулся вперед. Бежал я быстрее - мне не мешали оружие и неудобная солдатская обувь. Обернувшись в очередной раз, я заметил, что один из них остановился и целится в меня из винтовки. Пригнувшись, я припустил так, что едва не наскочил на выруливший из-за угла трамвай. Невольно шарахнувшись, в сторону я увидел, как предназначенная мне пуля пробила железное брюхо вагона. Поражаясь собственной ловкости, я вскочил на подножку и услышал очередной глухой выстрел. Не успел я перевести дух и осмотреться, как на фоне проносящихся мимо домов и горожан возникло запыхавшееся лицо красноармейца.

- Стой, ты, черт! – прохрипел он то ли мне, то ли трамваю.

 Он был уже без шапки, видимо свалившейся в пылу преследования. Недолго думая, я решил заехать по его физиономии ногой. В этой момент трамвай дернуло, и удар пришелся по ржавой железяке. Не обращая внимания на боль, я снова выбросил ногу и попал по кисти, цеплявшейся за поручень. Озлобленная морда красноармейца медленно поплыла вдаль.
 
- Останови машину! – кричала она. – Глуши мотор, черт!

 Спустя несколько секунд машина остановилась…
Первой мыслью было выскочить на проспект, но преследователи приближались, целя в трамвай из винтовок. Я услышал перешептывание пассажиров, обернувшись, понял по их лицам, что никто не собирается меня спасать. Казалось, что многим из них просто интересно, что будет дальше. Глядя на заходящих в вагон солдат, я медленно пятился назад.
 
- Спокойно, товарищи, - произнес один из них густым басом, - просим всех оставаться на своих местах.
- Ну, что добегался?! – спросил другой, тот, которому я отдавил руку. – Ох, и устрою же я тебе, брат…

 Приблизившись ко мне он замахнулся прикладом, и тут я зажмурившись, услышал щелчок. Кто-то, взведя курок, тихо проговорил:
- А теперь оба быстро бросайте оружие. Красная сволочь!
- Что? – процедил солдат, убирая приклад от моего лица.

 Слова принадлежали пассажиру в серой поддевке, в руке которого серебрился кольт, стволом упирающийся в висок шедшего позади красноармейца.
- Я считаю до трех! – и дуло с такой силой уперлось в голову бойца, что тот, зажмурившись, тихо застонал.

- Ах, ты, сука!! – выплюнул тот, что хотел разворотить мне лицо прикладом. И неожиданно вскинув винтовку, выстрелил, попав своему товарищу в шею. Затем молнией сверкнул кольт, раздался еще один выстрел и пуля, вылетевшая из затылка второго бойца, просвистела мимо моего ухо и пробила стекло трамвая. Пассажиры с криками повалили из вагона.
 
- Ты цел? – спросил меня человек, пряча кольт за пазуху. – Идти можешь? Тогда - за мной!
Оторопелый я плелся за ним по каким-то грязным подворотням, пока, наконец, не оказался в шумной душной пивной.

- Здесь они нас не найдут, - сказал человек, садясь за стол. – Водки?
Я кивнул. Предложи он мне сейчас застрелиться - ответ был бы тот же.
Он по-хозяйски щелкнул пальцам и через пару минут на столе возник наполовину заполненный графин и два небольших стакана.