Решающий выбор

Жизнь моя проходила в дачном поселке, на севере которого протекала бурлящая речка. Через нее был перекинут тонкий мост из хлипких деревянных балок. Его небольшая высота с лихвой компенсировалась глубиной и резвым течением потока. Люди обходили это место стороной, боясь оступиться и угодить в темную пучину, ну а мне нравилось там бывать, особенно ночью, когда лунные блики, просачивающиеся между ветвями деревьев, касались кромки воды и играли с ней, шипя и мерцая голубоватыми искрами.

Обычно я с радостью наблюдала за тем, как соседские ребята приезжают погостить на летние каникулы в свои загородные дома. Когда-то мы весело играли во дворе, бегали по узким улочкам, покрытым утрамбованным песком и мелкой галькой, резвились и чувствовали себя свободными. Но с приходом августа молодежь уезжала, оставляя меня в компании сварливой тетки и дворового пса. Так повторялось каждый год. Не было ни одного человека, кто бы не знал меня, кого бы я не знала, но счастья от этого не прибавлялось.

Мир вокруг взрослел, люди менялись, неторопливо плелись времена года, уступая друг другу вакантное место за моим окном. Дети вырастали и обретали вольную жизнь за пределами нашего поселения – в городе... там, куда мне не было дороги. В конечном итоге они перестали навещать тихий уголок природы вдалеке от шумной цивилизации, а я осталась наедине со своими мыслями и обидами.

Утром царевна Несмеяна, днем Золушка, а вечером принцесса на горошине. Ворочаясь в постели, я ночами не могла сомкнуть глаз: то в жар бросит, то в холод, то кошмары мучают. В них не было жутких монстров и чудовищ – моим главным страхом стала пустота. Я боялась выйти на улицу в один прекрасный день и понять, что нет вокруг ни одной живой души, что целый мир предал меня забвению и рухнула надежда на счастье, пусть даже самое крохотное. Я боялась правды. Школа кончилась, а что дальше? Ни связей, ни друзей, ни любви. Ничего нет! Тетка бы ни за что не отпустила меня от себя – всю жизнь держала на коротком поводке и дальше держать будет. Кто пол протрет, когда ее радикулит прихватит? Кто грядки вскопает и сорняки выдернет? Кто посуду помоет да за водой сбегает? Это и были мои суровые будни. Зимой посиделки у печки с какой-нибудь старой книгой поднимали настроение, но чуть только наступала оттепель, как беды рушились на девичьи плечи.
Иногда я сбегала из дома за полночь, стараясь незаметно прокрасться мимо обветшалой будки и не потревожить ее хозяина, который тотчас поднял бы лай и разбудил мою «надзирательницу». Я опасалась ее гнева и не хотела нарваться на неприятности, поэтому была быстра, словно ветер, и легка, будто снег.

На мосту царил воодушевляющий покой. Странно, но там я не чувствовала себя никчемной и покинутой – вода любила меня, а также тихие песни и лепестки ромашек, что подчас были брошены мною на поверхность, покрывающуюся мелкой рябью. Река никогда бы не сделала больно, не ранила бы, не тронула. Часто я сидела на шершавой поверхности деревянных перекладин, глядя в темно-синюю даль и мечтая о чем-то далеком и призрачном. Но к утру все фантазии рушились подобно карточному домику, а пронзительный крик петухов отрезвлял дремлющее сознание, вынуждая бросать все и бежать домой сломя голову. Я, как уже повелось, забиралась в постель, накрывалась одеялом с головой и сладко досыпала последние минуты перед началом каждодневной каторги.

Время отнимало силы. Я отдалялась от мира, забывалась, тонула в своих грезах. От рутины голова шла кругом, вечные замечания и упреки стояли поперек горла. Окружение меркло, всевозможные цвета сливались в один тускло-серый – цвет отчаяния, которое затягивало петлю на моей шее. Однажды опекунша застукала меня перед очередным побегом. До сих пор помню то, как забилась в угол и героически, молчаливо терпела новые и новые удары. Больше я не посещала свои любимые места, а тучи сгущались над головой, заставляя бояться будущего или того, что его вовсе может не быть.

Терпение лопнуло в дождливую майскую полночь. Я просто отказалась от привычных работ, устроила забастовку, за что получила угрозу быть выгнанной из дома. Что ж, извольте-с – лучшего наказания не придумаешь! Когда родственница осознала серьезность моих намерений и заметила, как упаковываю вещи в рюкзак, то закрыла двери на засовы и перегородила выход. Разумеется, ее слова были обыкновенным блефом, но меня такой расклад явно не устроил. Побежав к окну, я распахнула створки настежь и мгновенно очутилась на улице в одной только ночной сорочке и ступила босыми ногами на влажную землю, утопая в ней и замедляя тем самым свой бег.

Разозлившаяся старуха спустила с поводка пса, который славился вздорным характером, цепкой хваткой и слабым умом. Тут у меня словно открылось второе дыхание: я мчалась, неслась по песчаной дороге, царапая ступни, стонала от боли и давилась слезами. Скрывшись за поворотом, я чувствовала, как злобный ротвейлер мельтешит по улицам, выискивая меня. К счастью, дождь спутал все мирские ароматы, и лохматый зверь растерялся, уныло опустив голову, и направился домой. Я понимала, что не могу вернуться… Оставался лишь один путь.

По мокрой дороге я брела на реку, впитывая в себя сырость земли и ее гнилостный запах. Бурлящий шум был слышен издалека, в ту ночь поток был особенно сильным. Подойдя ближе, я любовалась безумством стихии, кричащем о желанной, неведомой свободе. Вскоре мне удалось подняться на мост и обхватить руками ветхие канатные перила, чуть склонившись и готовясь слиться с волнами в единое целое. Они омывали стволы деревьев, скользили по зеленеющей траве, а брызги отлетали в стороны с огромной силой, окропляя мое лицо и смывая с него соленые капли печали. Всего один миг – миг до вечности, до сладкого забвения.

Сомнения переполняли душу. Я разрывалась на части между жаждой жить и жаждой избавиться от боли, терзающей сердце. Внезапно с берега прозвучал чей-то крик: «А ну-ка стой!» Незнакомый мужчина мчался под дождем. С его волос по лицу струились прозрачные ручейки воды. По хлипкому мостику он двигался навстречу мне, внезапно остановившись на расстоянии нескольких метров:
– Ты что задумала?! Не делай этого!
– Я должна… Ты ничего не понимаешь! Иди своей дорогой! – Глаза вновь застелила слезная пелена.
– Глупая! Ты ведь одумаешься, да поздно будет. Одумаешься, когда вниз полетишь, когда воды коснешься, в последнюю секунду. Потом не вернуть ничего назад. Молодая девчонка, красивая – все впереди! Дай мне руку, а после расскажешь о том, что стряслось. – Молодой человек протянул мне ладонь.
– Не одумаюсь! А если и одумаюсь, то даже понять ничего не успею – разобьюсь о подводные камни и поминай, как звали!
– А кому ты хуже сделаешь?! Не себе ли? Избавиться от бед решила? Так у всех они есть, просто разные. Людям на то голова и дана, чтобы анализировать свои неудачи, пытаясь найти выход!
– Да не нужен мне выход! Выход в реке, в воде, что так тепло ко мне всегда относилась! Уж она-то не бросит, так что уйди и оставь меня, иначе сам, небось, поскользнешься и рухнешь вниз, а тебе оно не надо.
Вдруг в одном из домов на правом берегу загорелся свет, оттуда выбежала девушка моего возраста. Она держала маленького мальчика за руку и была взволнована:
– Саша! Са-а-ашка!.. Что ты творишь?!!
– Уведи сына в дом и сама ступай! Я скоро приду, – ответил отец семейства и снова повернулся ко мне. – Дурочка, ну дай же мне руку! Я тебя вытащу, спасу, все хорошо будет. А если не дашь, то я за тобой прыгну!
– С ума сошел?! У тебя семья! Иди, говорю!
Александр не слушал. Он сбросил куртку и сапоги, а после отогнул канат и двинулся ко мне по бортику:
– Иди сюда! Поймаю, не упадешь.
– Я спрыгну, если ты еще хоть шаг сделаешь!..
– Выбирай: жить сейчас или передумать, когда будет слишком поздно.

Пальцы спасителя коснулись моего запястья. Он посмотрел на меня самым чистым и ясным взглядом из всех, что я когда-либо видела. Мне захотелось довериться этому человеку, стать ему другом. С каждым мгновением вера наполняла меня изнутри, заставляя рождаться заново. Невидимые крылья вырастали за спиной. Оторвав руку от перил, я вложила ее в Сашину ладонь, но стремительный порыв ветра нарушил равновесие, и мы сорвались вниз, обняв друг друга. Я прижалась к сильному телу, поймав последний глоток воздуха перед тем, как раздался истошный детский крик: «Папа!»

Сияющие звезды пролетали перед глазами. Я тянулась к ним, но никак не могла поймать, собрать и оставить на память о последнем моем путешествии к реке. Лунный свет открывал новые горизонты, тело замерзало, а дыхание замедлялось до тех пор, пока сквозь туманный сон не начали проступать очертания реальности – белый потолок, яркие лампы и две пары испуганных глаз.

Когда я очнулась, боялась пошевельнуться. Не верилось, что жива. Странно, но первая мысль, промелькнувшая в моей голове, была наполнена настоящим счастьем. Человек в белом халате сообщил, что я в городской больнице и со мной все будет хорошо. На вопрос о том, что произошло, пришлось ответить уклончиво, мол, в такую непогоду с кем угодно могло случиться подобное. Медсестра лишь скептически покачала головой. Доктор обследовал меня и уже было собрался уходить, но неожиданное воспоминание о спасителе пронзило мой разум:
– Где он?!
– Кто? – спросил врач.
– Саша!
– Ах… Александр. Нам не удалось его…
– Найти? Но мы же вместе падали, он должен был быть неподалеку!
– …Спасти. Нам не удалось его спасти.

Люди вышли из палаты, оставив меня в привычном одиночестве. Никогда мне не было столь тяжело: ни побои тетки, ни лай сумасбродного пса не отравляли мою жизнь так, как эти слова – последние и самые горькие на свете. Время не повернешь вспять, пути назад смыты волнами реки, которая никогда бы не причинила боль мне, но отняла жизнь у человека, готового делить ее с другими. Так просто сделать решающий выбор между слагаемыми «жить» и «передумать». Отныне я распоряжаюсь обоими, но никто не обещал, что сумма их будет равна самому светлому и долгожданному – счастью.