Аймакан

             По  улице  шёл худощавый, невысокого роста, старичок. Шаркая изношенными кирзовыми сапогами, он прихрамывал и сутулился. Несмотря на тёплую осень,  на нём   была старая  чуть ли  не до колен ватная фуфайка.  Голову прикрывала цигейковая шапка-ушанка с выцветшим кожаным верхом. Одна рука согнута в локте и прижата к туловищу. Потерянный взгляд выражал мучительную давнюю боль и безнадёжное отчаяние. Явная  физическая неполноценность в сочетании с отрешенным поведением и несколько странным обликом, вызывала к нему жалость у многих людей и тихие насмешки со стороны других. Кто-то называл его ненормальным. Некоторые, пугали своих, ещё маленьких, детей.
- Не будете слушаться, придет Аймакан и заберет с собой!
На самом же деле он был человеком безобидным, в какой то мере даже беспомощным.
           Двое мальчиков, лет пяти-шести, увидев на улице Аймакана, собрали на дороге маленькие камушки и, ради забавы, стали  кидать в него. Старичок обернулся, рассерженно и с обидой прикрикнул на детей. Молодая женщина – мать пацанов, вышла на улицу.
- Сейчас же идите сюда! -Что же вы делаете, разве так можно издеваться над человеком? - пристыдила она детей. Чувствуя свою вину, дети  безропотно стояли рядом. Мать решила  рассказать им о судьбе этого несчастного человека. 
               
                *****
         В давние  тридцатые годы, в период коллективизации, когда  Аймакану было лет семь-восемь, его родители вместе с ним  уходили от надвигающейся  нищеты и голода из Казахстана, в Китай. Путь не лёгкий да и опасный; за день не пройти.  На ночь сделали привал в горах, а под утро,  мальчишка  проснулся от  крика. Семья оказалась в ловушке  вооруженных  грабителей. На  глазах у ребёнка  застрелили отца, затем мать. В смертельном страхе  ребёнок  пустился бежать. Один из разбойников, на коне, кинулся в погоню и вскоре настиг.  Свесившись  на скаку с седла он схватил мальчишку за руку и, удерживая его на весу, поскакал обратно. Швырнув пацана на землю, он  присоединился  к остальным  бандитам; они  навьючивали своих лошадей награбленным скарбом. Аймакану хотелось громко разреветься от жгучей боли в плече, которое чуть  не вырвал ему  всадник, но страх неминуемой смерти удерживал от рыданий.  Бандиты не обращали на него внимания, и он воспользовался моментом;  незаметно сбежал, спрятавшись в расщелине между скал. Мальчишка вернулся к месту стоянки к полудню. Разбойники забрали почти  всё: пару лошадей и весь запас продуктов. Остался  лишь кусок  кошмы, служивший подстилкой для отдыха  на стоянках. Аймакан подошел к убитым родителям; из его глаз  брызнули слёзы. Несколько дней мальчишка находился на месте стоянки. В небе стаями кружилось вороньё, а  ребёнок, раздавленный горем и отчаянием, с ужасом смотрел на тела родителей, теряя при этом рассудок. 
         Чабан, пасший в горах овец, увидел мальчишку. Он сидел на земле, сложив под себя ноги, монотонно подвывал.  Словно мир, окружавший его, перестал существовать. Он даже не обратил  внимания на подъехавшего на лошади человека, который сразу  же приступил к захоронению  родителей. Чабан забрал пацана к себе. Однако прожил ребёнок в чужой семье не долго.
          В отаре колхозных овец иногда случался падёжь. Одну такую овцу, пастух принёс домой, накормить крайне истощенную семью: жену, четверых своих  детей и  Аймакана.  После этого  чабана  посадили на несколько лет в тюрьму.  Его дети стали умирать от голода. Когда не стало третьего ребенка, Аймакан покинул  бедствующую семью.  Его домом стали - степь и горы; пищей - корни растений, суслики и мыши. Скитаясь по степям, он встречал опустевшие, покинутые людьми  аулы. В других же аулах, где ещё продолжалось какое-то существование, изнуренные голодом и болезнями  люди, поедали не только степных зверьков но, и собак и  кошек….
          Аймакан бродяжничал много  лет. С годами жизнь стала меняться в лучшую сторону. Время от времени он появлялся в одних и тех же селениях.  Казахский народ исконно славился  гостеприимством. С ним  делились последним куском хлеба; кто  одежду даст; кто и на зиму приютит.  На работу его не брали; его рука практически не двигалась, к тому же он был не в себе.
          В  шестидесятые годы, большинство  казахов  из Китая,  репатриировалось на родину. Вернулся и дядька Аймакана - единственный брат  отца. Работая на автолавке, ему зачастую приходилось ездить по всему району в  посёлки, где он и  узнал о гибели своего брата и судьбе племянника. Спустя  немного времени, направляясь  в один из аулов, на проселочной дороге он увидел идущего путника, в старенькой  одежде, галошах на босу ногу, с загорелым и обветренным лицом. Водитель остановил около него машину и предложил подвести.
- Как тебя зовут? – спросил он путника садящегося в кабину.
- Аймакан.
- А как звали твоих родителей?
 Взгляд путника стал растерянным, его мысли устремились в далекое прошлое....  Не дождавшись ответа, водитель автолавки назвал имя своего брата и его жены. Услышав имена, путник  прикрыл лицо рукой и заплакал жалобно и протяжно. Он вспоминал родителей и весь тот ужас пережитый в детстве, а может быть и всю жизнь. С тех пор Аймакан жил у своего дяди.

Примечание:
          В   период насильной  коллективизации, в результате голода, погибло сорок процентов  населения Казахстана.  Больше миллиона  казахских беженцев   откочевали  в близлежащие республики и  государства. Это социальное бедствие  вошло в историю под названием  ,,Казахская трагедия’’