Неэротическая проза N...

В столовую нам приходилось заходить парами. Сегодня я думаю, что это было очень мудрое решение.
Суп  часто был очень горячим, и дети  могли нечаянно  сделать с ним то, что могут сделать не только  вертуны из младшей детсадовской группы, но и более старшие  неловкие  люди.
Суп был не только горячим, в нём ещё часто плавал жареный  лук  и пятна подсолнечного масла, на котором его жарили. 
Это сегодня я знаю все эти кулинарные подробности, и , думаю, что могу описать их вполне аппетитно,  но  тогда  это  было настоящим испытанием на честность, на выполнение правил– взрослых надо слушать и надо  есть всё, что дают в детском саду.
Я и ела бы этот варёный жареный лук, испытывая все муки отвращения, доступные человеку в четыре года, если бы не Толя.
Это с ним в паре мы заходили в столовую.
Это он отдал мне свой  красивый стульчик , это он помогал мне вылавливать лук из моей тарелки и съедал его, чтобы нас не ругали за то, что мы спрятали его под тарелкой. 
Это он..
.Помню, что он был меньше меня ростом, с трудом тащил тот – красивый - стульчик , помню , что он  стоял в дверях детского сада, когда мама уводила меня, заболевающую ветрянкой., а потом ангиной,а потом  желтухой и  прочими болезнями, которые отняли у меня детский сад и Толю.
  Его семья перехала в другую местность ,  только моя мама через годы и годы всё ещё напомнала мне о том, как мы играли с Толей в песочнице детского сада, как она не хотела мешать нашей игре, как Толя соглашался быть моим поросёнком и даже хрюкал ...
 Я не помню этого, помню суп- варёный лук в нём, а Толю – его лицо- не помню...
Не помню ? Не вспоминаю, а помню той женской лукавой памятью, которая в мгновения потери всяких смыслов , шепнёт  и о том луке, и о стульчике, и о многом другом, что есть в словах « единственная моя «...