Собака весенняя

Правдивые рассказы о жизни.
                СОБАКА ВЕСЕННЯЯ
                1
         - О, время уже одиннадцать, пора пить чай.
         Валентина ополоснула чайник, налила  профильтрованной водички точно столько, сколько надо на двоих, и поставила на газплиту на средний огонь. Одновременно  установила и форму – сковороду для выпечки печенья на открытом огне. Из шкафа вынула небольшую чашу, куда стала класть продукты ( она умела это делать на глазок, то есть без мерки): разбила два яичка, насыпала с полстакана сахару, сода, соль, немного лимонной кислоты, две ложки кефира, масла сливочного с полкуска, натёрла немного кокоса и напоследок насыпала два блюдечка муки. Стала  размешивать - получилось  довольно мягкое тесто. Помазала треугольные углубления в формочке и стала класть на них кусочки теста размером с  большой грецкий орех, и стала выпекать. Три минуты с одной, три – с другой, пока чайник вскипит, пока заварка заварится – уж и печенье на стол поставлено.
         Пока «на автомате» всё это делалось, Валентина нисколько о самом процессе готовки не заботилась, а любовалась отражением сковороды на блестящей поверхности пузатого нержавеющего чайника, и вспоминала мамин самовар - точь  в точь  такой же: только форма у самовара совсем другая, и отражения на нём куда более интересные! Сидит, например семья за чаем, в поте лица чаи все гоняют, а пара младшеньких сидят и рожи корчат на самовар – а там, как в кривом зеркале,  очень смешные,  и сразу несколько рожиц с тобой  передразниваются! Как же тут детишки за столом не забалуются, даже, бывало, и по лбу старшие щелбан дадут, а те всё равно через пять минут опять за своё – пока со стола самовар совсем не уберут, спокойно про дела  поговорить старшим членам семьи( а семья собиралась в полном составе лишь на обед да на ужин) так и не дадут.
        Воспоминания во время готовки вернули Валентину к давним событиям её детства, а память - штука беспощадная – сколько бы времени не прошло с тех пор, всё кажется, будто вот – только что …
                2
         Жил в ту пору в их, теперь уже такой далёкой, деревне, мужчина средних лет, коренастый, работящий, лицом светел, приветлив, но , как теперь думается Валентине, очень и очень одинокий. Нельзя сказать, чтоб люди с ним не общались, очень даже наоборот. Однако большая  половина  населения – а это в основном были напуганные рассказами родителей дети, так же ещё и женщины, которые каждую случайную встречу  с этим человеком старательно расписывали соседям, добавив какую-нибудь небылицу. А народ, в основном, думается, охочие до сплетен  больше всего  столетние старухи, нянчившие бесчисленных своих внуков и правнуков, и при этом  совершенно безграмотные, верил в эти сказки… 
         Кто знает, возможно, люди просто уже  боялись всего, что вероятно могло хоть как – то навредить им или их семьям  уже просто по привычке , ведь какие времена народ  пережил! Кто остался жив,  молча  и с  видимым  рвением  по мере  сил своих строил общее светлое будущее – коммунизм. А для этого можно и лишения , и большую нужду перетерпеть. В ту пору любимая фраза на устах взрослых  звучала очень серьёзно и часто: « Всем миром ничего не страшно». Дети не были забалованы, на мир смотрели с оптимизмом и никак не могли понять, почему это взрослые постоянно оправдываются. Лишь какое – то сомнение закрадывалось на миг в их души, когда на расспросы о войне, о товарище Сталине, о раскулаченных односельчанах и родственниках в ответ слышали зловещее шипенье – предупреждение : «И у стен есть уши! Замолчи сейчас же, и больше никого и никогда об этом не расспрашивай! Ты что, упекут, и не узнаешь, кто, где вообще есть!» И убоялись дети любознательные, старались  запретные темы не  затрагивать, раз уж  родителям от этого больно. А  уже  отмечали восемнадцать лет   Победы в Великой Отечественной войне, а в домах на самом видном месте красовались аккуратно вырезанные с газет портреты вождей – В. И. Ленина и  И. В. Сталина. Так и жили.
                3
         А тот одинокий дядечка, как потом узнала выросшая Валентина, как раз и был одним из потомков тех бедолаг, кто был раскулачен в лихие  тридцатые годы двадцатого века. Дом был крепкий у него, двор обнесён дощатым забором, так что, кто мимо шёл, хоть и старался чего – нибудь  усмотреть на его дворе, ничего не видел и не слышал. Тихо он жил, никого не трогал, не обижал, без особой нужды даже по работе с людьми не заговаривал. В общем, жил, как все. При нём жил сын его, инвалид с детства, ровно столько скота они держали, сколько советская власть разрешала, и ещё была у них престарелая полуслепая собака чёрной масти.
         Собака в основном отдыхала у  ворот своего хозяина, редко отлучаясь по  своим собачьим делам. Валентина тогда была совсем ещё малышка - годика три ей было от роду, старшие братья и сёстры, когда Валька им докучала, стращали её этой собакой: что, мол, она везде ходит и сама себе корм ищет, а хозяин его, это кулачье отродье, жадный, совсем собаку не кормит. Вот она и злая, особенно любит на маленьких детей нападать!
          Вот так оставляли её одну в избе и убегали, на ходу застёгивая свои латаные – перелатаные  одежонки. Да сколько же можно! Тут в люльке орёт младший, все такие хитрые! Куда Вале – то деваться, приходится хвататься за верёвку, привязанную к люльке- лишь бы этот горлопан(так его называли старшие; впоследствии и вправду из него вырос горластый богатырь) прекратил орать. Никогда не знаешь, почему это родители всё время на работе, да почему дети должны сами себя или друг друга должны смотреть. Ох, скучно Валюше одной сидеть да и тяжеловато изо всех сил за верёвку дёргать! Да жаловаться на судьбу, нюни распускать, или плакать от каждого подзатыльника она не считала нужным- иначе столько интересного можно не увидать, не узнать, пока за дверью будешь стоять обидой давиться. Валя знает, чего уж скрывать- бывало, прятала там свои слёзы , и подолгу, пока по  трещинам  на стене( а дом был срублен из сосны, и брёвна потрескались) не рассуёт обиду и не начнёт чего- нибудь придумывать с  участием этих   изумительно красивых извилин.
         «Плевать» на проблемы она ещё не умела, а потому просто резко бросила надоевшую верёвку, соскочила с нар  и полезла доставать свою одёжку. Как всегда- не достать, высоко висит. Ухватилась за висевший рядом папин бушлат – и, хватаясь всё выше и выше, полезла ногами по выступающим округлостям стены. С треском бушлат оторвался с вешалки, и Валя полетела на пол, всё еще крепко держась за бушлат. Она только на полу увидела, что  одной рукой она обнимает папину, а в другой – свою одёжку. Какой тут горевать! Скорее старших надо догонять! На ходу, по примеру братьев, запихиваясь в пальто, она выбежала на двор. Постояла, деловито оглядываясь по сторонам. Не видно никого. Видимо, играют в прятки,- решила она, и тут же услышала их голоса. Звуки доносились с конца картофельного поля, а оттуда, конечно же, никого не увидишь!  А это оттого, что в целях укрепления берега реки, в пойме которой находился их огород, родители насадили быстрорастущие деревья- ивы. Так что даже и реку нельзя было сквозь их ветви разглядеть.
                4
      Стояла весна. Слякоть. Кое как переставляя тяжеленные сапоги вместе с налипшее грязью, на ходу, не обращая ни малейшего внимания на эту тяжесть и вообще на погоду, она старалась докричаться до старшей сестры, как они могли позабыть, ведь родители всех их  убьют( ну, во всяком случае они так грозились), велено ж было к реке не ходить, и не оставлять без присмотра малыша в люльке! Не слышат. Там свои пререканья, идёт спор . Дошла кое как. Те на неё перекинулись ругаться, что припёрлась, да от люльки убегла. Старшие решили тогда уж заключить мирное соглашение, видимо захотели и свою задумку совершить, и от Вали отделаться. Немного отойдя в сторону, пошушукались и выставили вперёд парламентёра в лице принявшего весьма суровый вид старшего брата. Это ребята  в тогдашние времена зимой и летом играли в войнушки , сами себе мастерили сабли, винтовки, пистолеты и прочую необходимую амуницию, без устали  зимой копали в снегу траншеи,  рыли окопы, устраивая боевые действия то у одних, то у других соседей на огородах.
      Приблизившись к Вале,  он быстро ухватил Мишу( этот был старше Вали на три годика, но она тогда об этом, конечно, даже не подозревала) за плечо и торжественным тоном провозгласил:
 - Вот тебе оставляем Мишу. Идите домой. А мы вдвоём с Раей сходим на разведку на тот берег.
Круто по военному развернулся, ухватил Раю за руку и побежал к мосткам. А мостки , хоть и сделаны были из жердочек, ещё держались. Вода в реке  ещё не поднялась до конца, хотя лёд с неделю, как тронулся. Даже сохранились дрожащие от натиска воды «перила» из тальника, все эти хиленькие строения для половодья- ерунда, ежегодно бурлящий поток их уносит; но летом ребятня постарше заново  вбивает колья через обмелевшее тело реки на его дно, целыми днями не вылезая с воды, пока победно не соединит два берега. А есть для чего стараться- тот берег метров на тридцать, а то и на сорок в ширину зарос вдоль реки –ах!... вкуснейшей ежевикой, которая начинает созревать в конце июля… Правда, там и жгучей крапивы полно, но это уж дело второстепенное. Уже, когда Валя была постарше, бывало, мать ставит самовар,  а  Валюша схватит алюминиевый ковшик- бежит  за речку ежевики набрать. Пока самовар вскипит, ежевика собрана, вымыта, сахаром посыпана, уже  в пиалах на столе стоит- айда, ребята, налетай!
        Однако, кто у Мишутки спрашивал, хочет он тут оставаться или нет? Что он, дурак какой? Хе, зимой окопы копать- так без него никак! И Миша, на всякий случай дав затрещину  Валюхе, решительно двинулся к мосткам. От неожиданного его манёвра Валька заплакала, трясясь всем телом. Миша вернулся, дал ещё затрещину, чтоб не орала, а то люди услышат. И опять побежал туда же. Ох, шуму было… Видимо, для безопасности, старшие переходили на тот берег по одному. Валя вняла второй затрещине- а кому охота лишний раз по морде получать? Девочка -то  она сообразительная! Видит: Рая на том берегу кричит на Мишу, Толик почти что дошёл до берега, ишь, бояка, еле ноги переставляет! Миша ,он вообще шустрый, почти побежал по жердочкам, а что там на него кричат- потом разберёмся.
         Рая пошла, сопя от злости, к мосткам. Поставила ногу на жердю и хотела пойти быстро- быстро, но не тут – то было. Нога соскользнула и застряла в дырке между двумя жердочками. Но она не из тех, кто сдаётся!  Решила ухватиться за «ручку»,стала дрожать вместе с перилами, однако потихоньку пошла. С того берега кричали, чтоб она вернулась назад, показывали ей и Мише «маклашки», но Мишутка почти был у того берега; а Валюха, глядя на быстрые, мутные  воды, несущие весь накопившийся  по её берегам бытовой мусор, солому, целые ошмётки неразложившегося навоза, шла и шла, и все её мысли были скованы в одно : - выдержит или не выдержит мостик?
      Дошла до середины. Нет больше сил. Остановилась, глядит, Миша то же стоит, не дошёл. Отдышалась. Наконец, до её слуха дошли дикие вскрики с противоположного берега… Сестра кричала:
- Быстрее, бегом, быстрее! Собака!
А  Толик орал, чтоб, значит, мы назад дали ходу. И Валя увидела, как заметались они там по берегу, замахали руками, вразнобой орали так, что было ничего не разобрать. Казалось, целую вечность она стоит и прислушивается, что они  вообще хотят. Видит, повернулся кое – как в обратном направлении Мишутка.» -Ну, раз уж он ,то и я», и потихоньку развернулась, стараясь не сорваться. Вот это дела!  Валюха даже дышать перестала: нос к носу она стояла… с той самой кулацкой собакой! Глаза в глаза! О- о, теперь Валя знает, почему все так боялись этой собаки! Эта собака больше всех собак на свете! И ещё она делает вид, будто удивляется, что это тут дети под ногами ходят…
      Тут собака небрежно, даже как – то грациозно подымает лапу, легонько за попу толкает Валюху с мостков, и идёт, как ни в чём не бывало, дальше.  Теперь Валя  продолжала  дальнейшее наблюдение за странной собакой уже с воды, буруны которой подхватили и закружили её так, что даже было бы приятно, если бы не надо было следить за дальнейшими действиями собаки. Нет, почему –то она не боялась потонуть, и не барахталась, не кричала. Только её широкенное пальтишко при резком падении с высоты вздулось, и так и не сдулось, что голова и плечи всё время по этой причине находились над водой. Тем временем собака дошла до Мишани, проделала изящно те же движения, и ушла восвояси. Мишутка судорожно пытался схватиться то ли за собаку то ли за воздух , при этом орал так, что будь здоров!
                6
        После некоторого замешательства на том берегу началась операция по спасению. И всё это, естественно сопровождалось руганью, слезами, спорами, беготнёй, приказами. Наконец, нашли палку подлиннее и побежали догонять по берегу Мишу. Надо было его спасти побыстрее не только оттого, что он  шумел слишком уж громко, но и оттого, что он был очень и очень красив- так, что люди просто даже приходили на него полюбоваться. Да он и сам не дурак, быстро ухватился за конец палки, когда волны его прибили ближе к берегу.
        Устали, тяжело с воды вытаскивать человека в мокром насквозь зимнем одеянии… Но ничего, не растерялись, побежали ловить Валю.  А она ведь  как раз посередине реки в воду угодила. Пока буруны не столкнулись с излучиной, девчонка так и неслась, как уточка на волнах. Старшие кричат, вязнут в иле, падают, сами промокли до нитки. Однако, всё таки уговорили Валюху  ухватиться за конец протянутой ей большой ветки ивы.
      - Да, всё -таки спасли они тогда наши жизни, как же до дому донесли, как от родителей скрыли этот факт? Этого Валентина не знает до сих пор. Брат грозился »убить»,если кто либо заговорит об этом с родителями, или при них… Так что, тайна – она есть тайна!
                7
        - Ну, как печенье – то, сынок?