Воин Иван и принц Арамейка III продолжение

                Часть 3.

                Принц Арамейка.

- Люблю тебя, мой край родной. - Прошептал принц по имени Арамейка, и глубоко вздохнув, широко перекрестился. С крыши царского дворца, на котором он стоял в этот утренний час, были видны синие горы. Их сахарные пирамиды виднелись вдали и притягивали к себе взор юного принца.
- Там на ваших склонах лежит тайна мира, и я найду ее. - Обращаясь к ним, сказал принц, и, сделав поклон в сторону снежных вершин, отправился в свои покои. Он был очень юн, наш герой. От роду ему было всего 16 лет. Его отец был знаменитый царь Вартимей. Но вот уже как год тому назад царь отправился в дальний путь. Путь неблизкий, путь опасный. Страшные времена наступили для его народа. Полчища персов, готовились захватить его великую страну. И он отправился в глубину вражеского стана, дабы умерить гнев персидского шаха, и остановить убийственную волну войны. Но время неумолимо продолжало свой бег. От послов давно не было никаких вестей. И смутные предчувствия сжимали сердце юного принца.
Надо ли говорить о том, что в отсутствии его отца он был всеобщим любимцем придворной челяди?  Я думаю, что это было бы излишне. Он был не только любим ими. Но более того. В нем, во всем его облике, говоря народным языком, души не чаяли. Любое его желание, движение бровей, воспринималось как приказ. А счастье слуг, заключалось лишь в том, что бы уловить его благодарную улыбку. Или угадать его желание. Надо ли говорить о том, что его мать, несравненная царица Амината, ради него готова была отдать свою  жизнь? Думаю, что это также излишне. Он был любим всеми: простым народом, как благодетель; купцами, как справедливый торговец; воинами, как бесстрашный боец. И даже уличными мальчишками, как неудержимый игрок в салки-догонялки. Шестнадцать лет! Как прекрасен этот возраст. Где воедино сплетаются юношеские мечты, и ощущение возмужания тела. Мускулы наливаются силой, а душа рвется в небо. Желания и пылкие мечты сменяют одно другим. Яркие картины различных подвигов вспыхивают в юной душе и заменяются новыми. Не менее героическими. И не менее важными. Как прекрасна, ты, о, юность! Как ты свежа, зарница духа! Поэтому роскошные палаты, разноцветные ковры, танцовщицы, богатые пиры, давно уже не привлекали внимание принца. Его тонкая душа искала Истины. И чем больше она проникала в таинство Бытия, тем более Арамейка убеждался в суетности этой жизни. Красивой, сытой, богатой, но такой холодной и бессмысленной. Нередко во время пиров его орлиный профиль покрывался сумрачным облаком раздумья, и поправляя свои длинные, черные как смоль волосы, он уходил из зала восвояси в свою комнату, чтобы побыть там одному, и предаться размышлениям. Он ложился на свою постель и его изумрудно - зеленые глаза испускали влагу слез. Он искал  Истинную цель своей жизни. Но она ускользала от него. Горячая кровь его предков кипела в его жилах. Неудержимым фонтаном она изредка прорывалась в те минуты, в его словах и движениях.
 Но как разнятся в своем корне дивные мечты и обыденная жизнь! Душа, уязвленная нектаром свободы духа, устремляется  к небу. А ее привязанность к пище и питию притягивает ее к земле. И как порой бывает больно для юного сердца спуститься с высоты полета на грешную землю и увидеть там суету и бессмысленное прозябание людей. Но что делать? Наша душа связана с  бренным телом, и только смерть разделит их.
 Бег по кругу суеты, забот и фейерверк праздничных дней, клекот павлинов и богатое убранство дворца были для него не более, чем красивой декорацией жизненного театра. Да! Еще, конечно же, общение с мамой и слугами приносило ему немало забот. Разнообразное печенье, варенье, персики. Бабушки, тетушки и так далее, и тому подобное. После этих встреч с ними, принц чувствовал в своей душе полную пустоту. Излишняя ласка его матушки и неустанные вздохи, и ахи его бесчисленных нянек выбивали его из колеи.
-  Мужчина я, или нет! - восклицал он, и грозно насупив брови, нервно ходил в своей комнате из угла в угол. Не в силах справиться с волнением в эти минуты, он бил себя в грудь и пытался таким образом остановить свое сердцебиение.
-  Они считают меня за ребенка! - Чуть не в голос плакал он, вспоминая их сюсюканье. Их реплики о его исхудавших щечках, истончавших на охоте ручках, о дрожащих от недоедания ножках, выводили его из себя.
- Я воин, или овца паршивая?! - Наполняя свою душу праведным гневом, восклицал он, обращаясь к горным вершинам. Так, или примерно так, говорил он в тайне от всех. Но ничего нет в этом мире тайного, что не сделалось бы явным. Единственным человеком во всем дворце, который давно заметил те перемены, что таились в  душе юного принца, был визирь по имени Айран. Его правый глаз, обезображенный ударом клинка, был безжизненно пуст. Но его левое око зорко следило за тем, что происходило во дворце. Надо ли говорить о том, что по богатству жизненного опыта ему не было равных во всей той стране? Думаю, что в этом нет особого смысла. Надо ли упомянуть о том, что его познания в области философии, астрономии, медицины, тактики боя, были равны древним мужам? Напрасный труд. Он был мудрой опорой своего государства. И этим все сказано. Но теперь его стране грозила беда. Персы! Страшное племя. Они сметали все на своем пути.Они сеяли вокруг себя смерть и ужас разрушения. Но главное было не в том, что  его народ находился в опасной близости от войны. Главная его забота была в том, что бы успеть спасти веру своего народа.
Он был стар. Он был очень стар. Его жизненный опыт мог сравниться с возрастом столетнего дерева. Он многое видел в своей жизни.  Еще больше он в ней пережил. И поэтому он чутко уловил те перемены, что произошли в Арамейке.
- Еще не время, сын мой, еще не время. - Шептал он, украдкой наблюдая за ним. И как он был прав в этом! Что проку от горячих порывов сердца? Там, где нет холодного разума, кипящая лава юной крови принесет за собой только опустошение души.
- Нужны плоды, о юноша. - Мягко улыбаясь, шептали его уста. Строго нахмурив брови, он грозным голосом подзывал к себе  принца, и, сделав ему внушение, вновь отсылал его в женские покои.
 - Если нет корня, сын мой, древо рухнет. - Посмеиваясь про себя, говорил он, глядя ему вслед. Покорный вид уходящего туда принца приносил сладкую боль его сердцу. Он так любил его! Но, что ему было делать? Ведь он должен был  сделать из него настоящего мужчину! Пусть принцу будет больно. Но только тот, кто научится преодолевать боль своего сердца, сумеет победить и телесную боль. Ах, как ты был мудр, визирь Айран! Как далеко простирался твой взор!
-  Ты воин, сын мой! Ты воин! - Говорил он в след Арамейки. - Но самый главный враг человека – это он сам! – Тихо шептали его уста.
 Так говорил Айран, и хитро прищурив свой единственный глаз,  вновь и вновь придумывал различные причины, по которым принцу приходилось так часто бывать во власти женского попечения. Так шло время. Но вот однажды львенок проснулся. У него открылись глаза, прорезались зубы, окрепли когти, и львиный рык огласил окрестности дворца. Случилось же вот что.
Однажды утром, после привычного завтрака, когда улицы города были полны торговым людом, и базар кипел своей яркой жизнью, Айран прервал привычные для принца поучения и отослал его в женские покои. Юноша, придя туда, как всегда попал в ту самую тягостную для него обстановку, от которой так плакала его душа. Там было все: мягкие подушки, сладкая халва, веселое пение. Ласковые взгляды и бархатные слова любви слетали с уст многочисленных женщин. Юный принц, как терпеливый ослик, терпел их напор. Это терпение унесло его разум вдаль к синему небу, и сквозь затуманенные окна глаз он едва мог различать многочисленные фигуры его родственниц. И как-то незаметно для него и окружающих его нянек, одна молодая вдова по имени Сирида очень близко приблизилась к нему и, сделав маленький выдох, слегка прикоснулась своими губами к его девственным губам. Сначала принц даже не понял, что с ним произошло. Но вдруг пелена забвения упала с его глаз, и он увидел рядом с собой лицо красивой женщины.И вдруг, молния гнева поразила его юное сердце. Вне себя от ярости он вскочил на ноги, и его голос разорвал утреннее небо.
 - К оружию, воин! – закричал он, и, вооружившись большим подсвечником, вступил в сражение с женским полом. Бой был прекрасным. Враг был разбит, повержен и изгнан из дворца. С дикими воплями женская армада бросилась прочь от разъяренного принца. На улицу из окон дворца одна за другой стали вылетать разорванные подушки, и обломки разбитой мебели. Радостный визирь стоял неподалеку от окон дворца, и, мягко оглаживая пальцами свою седую бороду, приветствовал действия принца:
 - Очень хорошо, очень славно! – Наблюдая за тем, как из распахнутых настежь окон вылетают разноцветные тряпки, говорил он.
-  О, благословенная Сирида, дочь моя. Да воздаст тебе Господь за твое послушание. И в этой жизни и в вечности! -  Радуясь тому, что его план полностью удался шептал он и потирал руки. Он изредка вскидывал свои седые брови вверх, выглядывал из-за угла веранды и приговаривал:
-  Теперь комната нянек! - И грохот разбиваемой там посуды подтвердил его догадку.
-  А вот очередь любимых тетушек! - И вылетевшие оттуда украшения и ларцы радовали его старое сердце.
-  Настал черед спален. - Мысленно подбодрил он принца. Вылетевшие из их окон перины и одеяла подтвердили его слова. Айран был терпелив. Он знал, что горячая кровь Вартимеев остывает не скоро. И поэтому он взял маленькую деревянную скамеечку, присел на нее, и стал терпеливо ждать. Паника бегущих из дворца женщин едва не возмутила всю столицу. Купцы и простолюдины, с ужасом взирая на то, как из окон дворца сыпется белый пуховый снег, недоуменно спрашивали друг у друга:
 - Что случилось?! Пожар? Измена?- В страхе спрашивали они друг у друга. И если бы не мудрость визиря Айрана, то быть беде. Но как ты был мудр, визирь Айран! И твои слуги, так вовремя оказавшись среди толпы, смогли остановить ее беспорядочное сомнение.
-  Да это просто принц Арамейка в своем доме порядок наводит! - Объявили они людям. И те, кивая головами, одобрительно загомонили:
- Это верно! Это правильно! В доме должен быть порядок. - Говорили они и расходились один за другим по своим делам. Испуганная стайка женщин, во главе с несравненной царицей Аминатой, сбившись в маленькую кучку, со страхом и трепетом наблюдали за тем, как гибнет их богатство. Та самая вдова, по имени Сирида, приблизившись к визирю Айрану, сделала ему земной поклон, и застыла рядом с ним в ожидании его приказаний.
-  Ах, это ты дочь моя. - Очнувшись от задумчивости, сказал ей Айран.
-  Подойди ко мне поближе. - Он сделал ей знак рукой, и она  приблизилась к нему.
 - Ты все сделала правильно, дочь моя. Правду сказать я не надеялся увидеть тебя в живых, но слава Богу, все позади. Возьми это золото и укройся на время. - Сказал он ей и отдал ей мешочек, полный золотых монет.  Затем он, мягко улыбнулся и добавил:
-  Ты знаешь, я был очень горячий и очень сильный юноша. Если бы со мной случилась такая история, я бы отрубил тебе голову. - Сирида вскрикнула и закрыла лицо руками.
- Не бойся, дочь моя, все уже в прошлом. Ступай с Богом. Когда тут все утихнет, я тебя позову. - Сказал он ей, и Сирида, прижимая руки к груди,  бросилась прочь из дворца.
 - О, как ты юн! - Прошептал Айран, прислушиваясь к боевым крикам Арамейки, доносившимся из женских палат до его старческого слуха.
-  Лев проснулся, - усмехнулся он, - теперь ему нужна добыча, и Бог даст ему ее. - Устало вздохнув сказал визирь и склонив голову на грудь, смежил свой единственный глаз. Прошло время. Грохот уничтожаемой утвари становился все тише. И вот в тот момент, когда из окна спальни вылетел последний красный диван, Айран понял, что пришло его время. Он устало поднялся на ноги и засеменил на встречу Арамейке. Кровь свободолюбивых предков принца кипела в нем через край. Временами она прорывалась в его грозных восклицаниях. Войдя в комнату, Айран увидел, что в руках у Арамейки находится два блистающих дамасских клинка. Они непрестанно вращались у него в руках, и образовывали из себя солнечный круг. Разгоряченное лицо принца пылало яркой краской.
-  Ах, как ты прекрасен, мой юный лев!- Прошептал про себя Айран, и переступил порог комнаты.
-  Айран! - Закричал принц ему навстречу, - уйди с дороги, старый визирь, или я снесу твою седую голову! – Закричал разгоряченный Арамейка. Слегка улыбнувшись его грубой реплике, Айран наклонил свою седую голову и сказал:
 - Жду этого с нетерпением, о, мой повелитель!
 Принц сбавил  обороты своих клинков, и теперь в их движении появились паузы.
-  Я убью ее! - Закричал он, и вновь взмахнул клинками.
-Тогда необходимо начать все сначала, мой принц.
- О чем ты говоришь?! – В раздражении воскликнул юный воин.
– Сначала надо убить ее праматерь, Еву. И тогда достичь своей цели, о, свет моих очей.- Тихо произнес визирь и сделал поклон принцу.
 Его мельничные крылья сбились с ритма, и, сделав еще несколько движений, приостановились.
- Что это значит, Айран?!
- Природа и зов крови женщины неподвластны рассудку, принц. Там где есть чувства, там властвует сердце.
- Я вырву его у нее из груди! - Закричал разгоряченный юнец, и разбил клинками цветочную вазу, полную нежных роз. Вода хлынула из нее на пол, и несколько ее ароматных капель упали  на  лицо визирю. Он засмеялся их прохладе, и смахнув их бисер со своих щек, сказал:
-  Тогда возьми и мое старое сердце, о, повелитель. - И юноша, окончательно ослабев, остановился.
- Ты хочешь меня задержать! – Воскликнул он.
- Кровь не вода, сын мой. - Ответил ему Айран.
- Так пусть она прольется!- Закричал ему  в ответ разъяренный принц.
Он с яростью ударил по лежащим на полу подушкам, их ткань рассеялась и белый, лебединый пух, тучей взлетел к самому потолку.
- Ха-ха-ха, - засмеялся Айран его белизне.
- Что тебя украшает, сын мой? - Спросил он Арамейку. И принц, бросив на него гневный взгляд, задумчиво сдвинул свои тонкие брови. Прикусив нижнюю губу, он на мгновение задумался. Все - таки он был очень хорошим учеником. И искусство риторики и философии были его любимыми предметами.
- Уж не хочешь ли ты сказать, о, визирь, что сегодня пострадало мое рассуждение?
- Рассуждение принца великого Востока? – Утвердительно спросил его визирь.
- О, да! – Сказал принц и бросил клинки на пол. Они грустно зазвенели и остались лежать там неподвижно. Но разгоряченная кровь его предков еще будоражила его сердце. И он, сложив руки на своей груди, гордо спросил:
- И  что теперь?
- Теперь, мой сын, опустись с вершины своего сердца в его разумную часть, и вспомни, кто ты.
- Я принц! – воскликнул он.
- О, да! Ты принц из рода Вартимеев, а не убийца!
Этот довод был слишком сильным, и руки Арамейки упали с его груди. Он недоуменно осмотрелся по сторонам и сказал:
- Да, это верно.
- Как верно и то, что солнце стоит над землей, и все его видят. – Подхватил его фразу визирь и продолжил:
- Так  царь стоит над своим народом. И если его руки обагрятся невинною кровью, то сможет ли устоять его государство? – Спросил его визирь.
Арамейка, повинно склонил голову, немного постоял и произнес тихим голосом:
- Прости меня, учитель.
- Бог простит тебя, чадо. Иди ко мне. – И он широко раскрыв свои объятия, принял в них юного воина. 
-Но как это несправедливо, учитель! – Сказал ему Арамейка.
- О, юноша! Месть прилична только глупцам! Смирение – вот та добродетель, которая проходит сквозь небо.
И юный принц, уткнувшись в его грудь, дал волю своим детским слезам. Насытившись ими, принц оторвался от влажной груди Айрана, и спросил его:
- Что мне теперь делать?
- Женщины…- Начал было Айран.
- Нет! – воскликнул Арамейка.
- Не торопись, сын мой! Дай мне сказать до конца. – Он немного помолчал и продолжил свою мысль:
-  Женщины странные существа на этой земле. Они сами не знают, что делают. Но поверь мне, дитя мое. Если бы Господь дал им немного разума, присущего нам, мужчинам,то род человеческий прекратил бы свое существование. И слава Богу, что Он лишил их разума! Они идут на подвиг чревоношения, не сознавая всей его глубины и  его вечного таинства. Они делают это так, как будто бы это есть их дыхание. И в этом их счастье. Мужчина живет рассудком. Этот рассудок убил бы плод в чреве прежде, нежели он смог там образоваться.Терпеть боль и знать, что она продлиться долгих 9 месяце?! О, нет! Это не для мужчины. Но Ева, рождая своего первенца, видела в нем не боль и страдания. Она видела в нем свое продолжение и спасение мира. Вот так и твоя мать, несравненная Амината, видела тебя таким, каков ты теперь есть.
- Но мне больно, учитель. - Устало сказал Арамейка.
- И мне было больно, сын мой. Мы все страдаем от этой боли. Но рано или поздно нам нужно ее победить.
- Теперь я готов это сделать! – Вскидывая голову вверх, смело сказал юный принц.
- Не торопись, дитя мое! – Улыбнулся визирь. – Твой род известен по всей вселенной. Но царь, это не тот человек, который владеет миром. А тот, кто владеет своим сердцем.
- Разум и слово. - Прошептал ему в ответ принц Арамейка.
- Слово и дело. - Ответил ему Айран.
Они отстранились друг от друга, и принц, сделав поклон учителю, шагнул к разбитым окнам дворца.
-Слушайте, все! – Закричал сверху Арамейка. И стайка испуганных женщин, вздрогнула от неожиданности.
 – Отныне я запрещаю приближаться ко мне всем женщинам в этой стране. Всем, кроме моей матери, царицы Аминаты. Коснувшейся меня – смерть от руки палача. Да будет так! – Сказал он, и глашатаи, подхватив его слова, в мгновение ока разнесли эту весть по всему городу.
- Э-э-э! – Говорили в народе. – Наш Арамейка будет великим царем. Кто победил женщину, тот победил мир. - Цокая языками, говорили они.
- Он настоящий воин. - Покачивая головами, восклицали крестьяне.
- С женщиной станешь слабым. - Одобрительно шептали воины.
 – Это правильное решение. - Хвалили его мудрецы и звездочеты.
Немного постояв в проеме окна, Арамейка сделал знак рукой и обращаясь к испуганным женщинам, произнес:
-  А теперь войдите в дом, но помните, что я сказал! - Приказал он испуганным родственницам. И они, утирая слезы, поднялись в свои разбитые покои.
 Прошло несколько дней. История эта постепенно забылась. Все стало на свои места. Распорядок дня во дворце был все тем же. Но только теперь лишь с той разницей, что между Арамейкой и женской частью дворца царило полное отчуждение. Они могли только издали наблюдать за ним, и вспоминать то благословенное время, когда он был так близок к ним. Их горю не было предела. Но что поделаешь? Таков удел всех женщин на этой земле. Птенцы вылетают из своего гнезда и, расправив крылья, взмывают к небу. Они высоко парят в нем и  лишь изредка возвращают к нему свой взор. Они мужают и идут на подвиги. Совершают ошибки и побеждают свой страх перед будущим. Они становятся сильными и смелыми воинами. Они страдают от жестокости мира и набираются там  жизненного опыта.
 Но во все времена ничто так не почитается в мире, как мудрость. Ведь в том, что он устроен именно так, проявляется высшая сила Его Творца. И тот, кто мудр не разумом, а сердцем, тот видит в нем торжество Божественного Промысла. Айран был мудр. О, как он был мудр, этот старый визирь! Он лишь на время прикрыл свой ум пеплом отчуждения и устранился от бега тех событий. Но его сердце продолжало ту невидимую работу, ради которой он и подверг Арамейку столь тяжкому испытанию. Победа над женщинами во дворце – это ли славная битва? Они всегда тянутся к силе и само присутствие рядом с нею уже достаточно для их слабого разума. Но впереди у Арамейки была его главная схватка. Она была подобна выбору между жизнью и смертью. Кто знает, выдержит ли он ее? Но Айран не спешил. Он знал, что все в этом мире движется по законам Божественного Промысла. И если так будет угодно Богу, Он Сам приведет Арамейку к той точке отсчета, где его подвиг рано или поздно совершится. Айран терпеливо ждал. Да и куда ему было торопиться? Жизнь его была уже на закате, и только этот юноша держал его здесь, на земле.
- Оно придет, твое время. Но не теперь! Не сейчас! - Глядя на скорбное лицо принца, горячо шептали его уста.  Так прошло две недели. По  их истечении истерзанная горем разлуки царица Амината, получила наконец разрешение навестить своего возлюбленного сына. Ее неоднократные попытки увидеть его оканчивались теперь неудачей. Он совершенно стал недоступен ей и чужд ее ласкам. Кто может утешить горе матери, которая упускает из своих рук свое единственное чадо? Разве что внуки, изошедшие из его чресел, способны заменить его ей. Но так устроен этот мир. Такова женская доля на земле. Рождать детей и терять их. Живыми или мертвыми.
 Надев свои лучшие одежды, убитая горем мать вошла в царские палаты, и застыла там, в ожидании своего сына. Принц  порывисто вошел туда, приблизился к своей матери, взял ее  руку и поцеловал. Затем, быстрым движением отошел от нее в сторону и не позволил ей более прикоснуться к себе. Она тяжело вздохнула, и, роняя слезы из глаз, произнесла:
-  Как я рада тебя видеть, мой мальчик!
- Я тоже рад тебя видеть, мама, - ответил он ей.
- Арамейка, свет моих очей, подойти ко мне поближе, я так соскучилась по тебе.- Попросила она его.
- Это невозможно. Я дал слово. Достаточно для тебя того, что я уже здесь.
- Но ты мой ребенок! -  Воскликнула она.
- Я принц великой страны! – Повысил свой голос Арамейка.
Царица Амината покорно склонила голову и тихо произнесла:
- Кровь твоих предков сказала в тебе это. – Устало прошептала она.
- Мама, что проку тратить время на пустые разговоры? Я мужчина, или придворная кухарка?! – Хмуро спросил он ее.
- Но что ты прикажешь делать мне, твоей матери?! - Воскликнула она. - Когда я носила тебя у себя под сердцем, ты был там частью моей души!
- Ах, мама! Я что, должен опять вернуться  туда?
- О нет, мой мальчик! О, нет!
- Тогда зачем терзать душу пустыми воспоминаниями?
- Но я не могу иначе!  Ведь я твоя мать!
- Послушай, женщина, - гордо воскликнул ей в ответ Арамейка, - Что ты хочешь со мной сделать?! Должен ли я быть достойным имени своего отца, или стать в твоих руках безмозглой куклой?
- Но, Арамейка, я…
- Довольно, мама, я все сказал.
- Позволь мне хотя бы обнять тебя, сынок! – Попросила она его.
Арамейка тяжело вздохнул, приблизился к матери, на мгновение прижался к ней,  затем отошел в сторону и сказал:
- Мне больно, мама.
Она же, не в силах сдержать свое горе, заплакала и сказала ему в ответ:
- Я вижу в тебе твоего отца. Сильного, гордого и честного воина. Да будет так, как ты сказал, сын мой.
С этими словами, она сделала ему поклон и удалилась из царских палат.
Теперь пришло то самое время, ради которого и жил на этой земле старый визирь. Он, конечно же, был рядом и все слышал. Но главное он увидел то, что желал увидеть. Он понял, что юный лев прошел свой Рубикон. И за ним теперь существует только та цель, ради которой и стоит жить на земле.
-Я все слышал, - входя  в тронный зал, сказал он.
Арамейка, присев на царский трон, задумчиво склонил голову на ладони и встретил его хмурым взглядом:
- И что теперь? –Спросил он.
- Настало время узнать Истину, сын мой.
- О чем ты, говоришь,  учитель?
- Я расскажу тебе одну великую тайну. Но поклянись мне всем святым на свете, что ты никому ее не откроешь.
- Клянусь жизнью матери и честью отца! - Дерзко воскликнул Арамейка ему в ответ.
- О, сын мой, - устало присаживаясь на ступеньки трона, произнес визирь, - жизнь коротка, а честь исчезнет вместе с человеком.
- Но у меня больше ничего нет. - В недоумении сказал ему Арамейка.
- У тебя есть твое сердце. – Ответил ему визирь.
- Для тебя я готов вырвать его из своей груди. - Воскликнул юный принц.
- В этом есть главная сила твоих предков, сын мой. Ради чести и славы великого Востока они отдали свои жизни. Теперь настал твой черед.
- Но что я должен сделать?
- Послушай меня, малыш. Я стар и дни мои сочтены. Я открою тебе ту тайну, которую поведали мне мои предки. Но ты заключи ее в своем сердце. Пусть тайна рода Вартимеев умрет вместе с тобой.
- Клянусь тебе в этом, учитель!
- Ну, хорошо. Слушай. – Сказал ему старый визирь и, сделав небольшую паузу, продолжил:
-  Все в этом мире изменяется, и все приходит в прах. Когда-нибудь и мы с тобой превратимся в тлен. После нас останутся только наши дела. И вот что было открыто мне  моими предками о тебе.Великое путешествие ждет тебя, Арамейка. Дорога в никуда. Сражение с несуществующем. И ты больше никогда не увидишь своей отчизны.
- Но мой отец… - Прошептал Арамейка.
- Убит! – Воскликнул в ответ визирь.
- Моя земля? – спросил принц.
 - Повержена в войнах.
- Что будет здесь?  - Ужаснулся малыш.
 – Пустыня, горе и дым пожарищ.
- О, Боже мой! – Воскликнул юноша и упал на колени.
Айран ласково потрепал его по плечу, и сказал:
- Не плачь, сын мой. Такова воля Небесного Отца.
- Но почему, учитель? – Утирая слезы, спросил его принц.
- Ничто в этом мире не проходит без следа. Всему в нем есть предел. И только гордости нет предела. Запомни, сын мой. Гордость – гибель души народа. Смирение – его сила. Смиренным народам принадлежит эта земля. Ибо Господь, воплотившийся на земле ради нашего спасения, был Само Смирение.
- Но ты говорил, что воин…
- Однажды я сказал тебе, сын мой, что смелость, храброе сердце, отвага, дерзость в бою с врагом, есть праведный порыв души. Да, в битве с врагами и гордая душа приносит свою пользу. Ведь нет больше той любви, кто свою душу положит за своих близких. Она бесценна в ближнем бою, но гибельна  для веры народа.
- И в чем же наше будущее?
- В молитве к Богу, сын мой. Надо вернуть ее людям. Не спрашивай меня, как это сделать. Спроси меня, кто должен это сделать.
- И кто же?
-  Ты!
 - Я?
- Да, ты! Принц Арамейка, сын славного рода Вартимеев. Мой любимый ученик. И вечный путешественник. 
- Но что я могу сделать?
- Не спрашивай меня об этом, сын мой. Твой путь никому неизвестен. Он покрыт мраком и туманом. Но поверь мне, Арамейка. Ты должен пройти его  до конца.
- Когда я должен это сделать?
- Сейчас.
- Сейчас?!
- Да, конечно. Сегодня последний день, о котором говорится в древней рукописи.  Она содержит тайну твоего рода. Тайну рода Вартимеев и тайну начала спасения великого Востока.  И, слава Богу, что этот день настал.
- Я погибну?
- О нет, сын мой, о нет! Но сегодня свершится то, ради чего ты пришел в этот мир.
- И что же это?
- Сначала на горных склонах ты должен найти Таинственный Ковчег. Там ты найдешь тайну, которая спасет тебя от смерти.
- Но как я смогу, учитель?
- Не перебивай меня. Там ты увидишь то, что приведет тебя к победе.
- Но что это?
- Не спрашивай меня, сын мой. Я знаю только то, что написано на бумаге. Все остальное принадлежит тебе.
-  Но мой дом!? Мои родные?! – воскликнул принц.
-  Прости меня, сын мой. Сегодня их последний день. – Спокойно ответил ему визирь.
- Измена?
- Да, сын мой.  Сегодня они  умрут.
- А как же я?
- Тебя уже ищут!
- Но что же мне делать?
- Беги, сын мой, беги!
- Но куда?
- Вершина ждет тебя! Найди тот Ковчег, Арамейка. Все остальное свершится само собой.
Старый визирь устало приподнялся на ноги и, наклонившись под трон, достал из под него узелок с провиантом и походной буркой.
- Возьми это с собой, сын мой.  Я могу предусмотреть многое, но твое будущее мне неизвестно. - Вздохнул он.
Принц в недоумении взял узелок в  руки и сказал:
- Учитель, может быть, в предсказание вкралась ошибка?
- О нет, Арамейка, о нет! Слышишь? – Сказал  он, прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам. Визирь поднял указательный палец вверх и добавил:
 - Это гонец!
Торопливый топот копыт подтвердил его слова.
- Сегодня сбудется тайна рода Вартимеев.
- И ты погибнешь? – Горячо спросил его принц.
- Это не так важно, сын мой. - Усмехнувшись, ответил ему Айран. - Важно то, что я успел воспитать тебя мужественным воином и отважным человеком.
Арамейка прижался к нему и в ужасе зашептал:
- А как же моя мама?
- Она уже мертва, сын мой.
- Персы?
- Да, Арамейка.  Персы и предатели твоего отца уже во дворце. И ты в опасности. Беги же, принц, беги. Найди Ковчег, и там ты узнаешь то, что было открыто моим предкам триста лет назад.
- А как же ты?
- Я задержу их здесь, сынок!
- Я не могу оставить тебя одного, учитель!
-Поверь мне, сын мой, я слишком стар, чтобы спорить с тобой, но и не так слаб, чтобы отдать свою жизнь даром. Возьми с собой и это в дорогу. - С этими словами Айран достал из-за своего пояса большой кинжал в черных ножнах и отдал его принцу. Арамейка обнажил его клинок и прочитал выгравированное на его лезвии  изречение:
- « Разум и слово!» Он перевернул клинок на другую сторону и громко прочитал его  окончание:
- « Слово и дело!»
 Топот бегущих по коридору вооруженных людей заставил принца вздрогнуть, и он, вернув кинжал в ножны, сказал:
-  Что мне теперь делать, учитель?
- Спасайся! Не теряй ни минуты! Там, где выход из нашего тайного хода, я приготовил для тебя арабского скакуна. Возьми его, сын мой, и да поможет тебе Бог!
- Но как же ты, учитель?
-Беги, сын мой, беги! Я их задержу.
Принц поцеловал своего наставника и опрометью бросился из тронного зала. Он приблизился к спальной комнате отца, отодвинул там потайную плиту и спустился по винтовой лестнице в подземный проход. Тот вывел его за стены города, и он оседлав коня, помчался в горы.
Тем временем старый визирь Айран, сняв со стены два дамасских клинка, спокойно ждал своего часа. Он был слишком стар и слишком мудр, чтобы делать ошибки. Теперь он не имел права на ошибку. Он все рассчитал. И  его последняя схватка на этой земле свершится именно так, как то было предсказано в старом пергаменте. Он скинул с себя ненужный ему теперь шелковый халат, и в свете восковых свечей, блеснула молния  стальной кольчуги.
-Я жду вас, мои друзья, - сказал он. И, как будто дожидаясь его слов, в тронный зал ворвался отряд вооруженных людей.
-Приступим к бою, дети мои, - сказал он им навстречу.
Ловко вращая клинками, он не подпускал врагов к себе. Изменяя тактику боя, он доставал их издалека и не давал им ни единого шанса на победу. Поверженные персы и их приспешники, падали один за другим. Лужицы крови напитывали мягкие ковры тронного зала. И ее запах будоражил безумную толпу убийц.
-У нас есть еще с тобой время, - улыбаясь в лицо противнику, шептал визирь. Невидимым взором, он видел, как его быстрый конь, уносит Арамейку в горы. Но минуты Айрана были сочтены. Набежавшая толпа лучников накрыла его фигуру тучей каленых стрел. Они пронзили его со всех сторон и он, падая, непрестанно шептал:
-Разум и слово, сын мой! Слово и дело, принц Арамейка!
Предатели схватили мертвое тело визиря, и победно восклицая, вытащили его из тронного зала.
- Вы слышали? – Выглядывая из  под трона царя Вартимея сказал гном, по имени Трипполь. Он радостно потер руки и добавил:
 - Дело сделано. Мы найдем  его у Ковчега! – Сказал он,  и три гнома бросились в погоню за принцем.