Автобус

Он зашёл в автобус в заднюю дверь. Обшарпав черными глазами, совсем без интереса, людей, он встал в самый угол и медленно взялся за поручень. Его спина была выпрямлена, лицо неестественно спокойно. Глаза были пусты, несмотря на насыщенный концентрированный цвет. Они медленно ползали по сонными, сердитым людям. С бабушек – на детей – с детей – на молодых людей...
«Сколько здесь детей» - будто раздалось где-то вне его головы, но где-то слишком близко. Он с неохотой огляделся, медленно и непринужденно, но увидел лишь безразличные взгляды горожан. Молчат.
Где-то на передних сидениях заливисто смеялся ребёнок. Пожалуй, единственное существо, которое было счастливо. За его хрупкой спиной был ранец с большим изображением человека-паука. Он что-то рассказывал папе, который сидел рядом и досматривал прерванные сны. Не замечая, что отец его не слышит, он говорил, говорил... и без остановки смеялся.
Черноглазый не реагировал.
Он всё так же смотрел на всех и ни на кого одновременно.
Две бабушки сидели рядом. Они обсуждали пенсию, как это было принято. Хотя у бабушек это, скорее не принято, это действительно всегда их волнует. Кому добавили, сколько добавили, а если не добавили, то почему не добавили. Той бабушке, которой всё же добавили – было не так интересно, а та, которая осталась ущемленной, с ненавистью высказывалась о правительстве. Впрочем, ненависть была обоснованная.
Черноглазый лениво (так казалось) переполз глазами на молодую парочку. Девушка сидела рядом с парнем, держала его за руку... точнее, они держались за руки, но создавалось впечатление, что именно она его держит. Крепко, как на стальной цепи. Парень порой поворачивается к ней, заметит её взгляд, улыбается. А, отвернувшись, так же смотрит в сторону других девушек. Цепь тогда становится туже, и на лице парня вновь появляется виноватая улыбка.
Но черноглазому и это неинтересно.
Он, ровно дыша, отворачивается.
Как вдруг... Зёленые глаза. Чьи-то зелёные глаза. Кажется, он что-то пропустил. Вернув свой взгляд, он увидел, что неподалеку от парочки сидит девушка. Темноволосая, с утонченным чуть курносым носом, с удивительно красивыми губами и длинной тонкой шеей. Она смотрит на него пристально. Так пристально, что черные глаза больше не могут отвернуться.
«Правда, красивая?»
Спрашивает всё тот же голос. Но черноглазый уже не в силах оглядеться. Зелёные глаза держат его. Они как-то с упрёком смотрят. Точно, с упрёком. Будто что-то знают, чего-то опасаются, но не боятся. Иначе они не врезались бы с такой силой в затвердевшее черное золото.
«Не жалко?»
Опять он. Голос. Такое ощущение, что он всё ближе к голове. Но, нет. Это не его голос. Он его не узнает. А свой голос он определенно узнал бы. Черноглазый, слегка напрягаясь, продолжает смотреть на девушку. Остановка за остановкой... Кажется, она собирается выходить. Её тонкие руки вкрадчиво вцепились в сумку. А зелёные глаза всё равно не отпускают. Смотрят и смотрят... Губы дрогнули в улыбке?
«Улыбнулась тебе. Видишь?»
Голос стал совсем близко. Черноглазый в смятении. Девушка собирается выходить, подошла к поручню, но напоследок обернулась. И увидела вопрос в черных глазах. Немой. Который разделил человека надвое. Сломал изнутри, но не нашёл ответа. Черноглазый в муках отвёл глаза.
«Вот и правильно»
Сообщил голос.
Может...

Девушка вышла из автобуса незаметно. Черные глаза попытались вновь её найти сквозь запыленные стекла, но не смогли. Она завернула за остановку, помня того странного молодого человека, как вдруг раздался взрыв... Сердце дрогнуло. Раздались крики людей. Девушка поспешно обернулась. Автобус горел. Мгновенно превратившись в руины, догорал.
В голове сумбурной кашей стали раздаваться голоса... детский заливистый смех... А этот огонь, он вместе с клубами дыма, коричневел... и всё больше стал походить на глаза того незнакомца.