Обучение ангелом

Одна женщина наняла ангела учителем для своего ребенка. Ее сын был даун, и другого выхода она не видела. «Мам, ну ты что, ну какой учитель, я ж не способен понять адекватно ни единого слова!» – «Не говори ерунды, он – ангел, и для него нет разделения». – «Хочешь сказать, что для него все имеют равные права на существование?» – «Может, что и так».
Глаза у ангела не обладали ни зрачком, ни радужной оболочкой, и поэтому не было ясно, на что же он смотрит в любой из моментов. Ангел был высок и красив, он носил нелепое двубортное пальто, цвета хаки, с разрезами для крыльев на спине. Он никогда ни о чем не разговаривал, и, приходя по утрам, просто садился в угол. Мальчик, вздохнув, принимался за Канта самостоятельно. Солнце успевало показать тихой комнате всю коллекцию бликов, и вечерами, когда ученик уже всерьез подумывал о модификации таблицы Менделеева, ангел, недвижимый и бессловесный в течение всего дня, вставал и молча уходил. «Крылья у современных ангелов являются явным атавизмом», - писал мальчик в своем сочинении по биологии. Поскольку ему никто не диктовал условий, он занимался, как хотел, придумывая, кроме всего прочего, несуществующие предметы и невероятные задания. «Возможно, когда-то они были нужны им гораздо более обоснованно; теперь же крылья выполняют чисто декоративную функцию. Если даже ангелы и летали когда-то, то вряд ли были похожи на людей, обладая несколько иной анатомией. Я предлагаю считать, что, например, грудная клетка у них была гораздо шире…»
«Нравится ли тебе заниматься с учителем?» – спрашивала мама у мальчика, приходя с работы. «О да, мы узнаем столько нового!» – восклицал ее сын. Его мама приходила поздно и работала без выходных. Она работала политиком и часто вообще не возвращалась. В такие ночи мальчик не мог уснуть, пытаясь представить, как ангелы чистят зубы или моют посуду. Дом, в котором жил мальчик, был круглосуточно окружен охраной, но ангела, ежедневно проходившего сквозь конвой, охранники не замечали. Иногда мальчик придумывал, что он должен отчитаться или сдать экзамен по какому-нибудь невнятному предмету или несуществующей дисциплине. Он становился посреди комнаты и, набрав в живот воздуха, принимался пересказывать учителю свои сны, сопровождая подробным анализом все, что попадалось на глаза. Ни одна черта на лице ангела не могла свидетельствовать в пользу того, что он слышит эти дотошные сообщения и отчеты. Но мальчика это только вдохновляло на новые подвиги. Свои контрольные тесты и упражнения он тоже проверял сам, безжалостно, но справедливо оценивая их по десятибалльной шкале. «Сегодня в ваших работах, наконец, наметились улучшения», - говорил себе мальчик менторским тоном, невольно поглядывая на ангела краем глаза, через правое плечо, стараясь вести себя тихо и не вертеться, - «хотя я посоветовал бы вам быть смелее в суждениях». За поведение он тоже выставлял себе оценки, не забывая иногда строго выговаривать: «на прошлой неделе, кажется, в четверг, да, точно, в четверг, у вас тоже не было домашней работы!» – «но я же не успеваю, мне приходится и с репетитором заниматься после уроков…» – «молчите, разве это оправдание! Юлий Цезарь на вашем месте успевал бы делать это одновременно, и наверняка бы еще и философский трактат писал!» – «да, разумеется, я был неправ, придется отчитываться снова…» - с показной грустью и тайной радостью произносил мальчик, бросая на молчаливого и статичного ангела счастливые взгляды влюбленного.
«Чему же он тебя учит?» – интересовалась мама мальчика. «О, этого не передать словами! Это какое-то невероятное знание…» – «Знание в области чего? Философии, биологии, физики?» – «О, это ерунда, этим всем я, конечно, тоже занимаюсь, но только, исключительно от скуки, всего-навсего чтобы не сидеть, сложа руки и заперев мозги, я ведь и так совсем недоразвитый… Мне, конечно, очень нравится третий закон Ньютона, но всё, чему меня обучает мой наставник – это он сам». – «Но он же не двигается и не говорит?» – «Да, но это тоже не имеет никакого значения». Мама пожимала плечами. Ей, в общем-то, было достаточно того, что ее неполноценный сын занимается с редким упорством и увлечением, что ей, наконец, можно на этот счет вздохнуть облегченно. Она уставала гораздо больше, чем мальчик, и предпочитала не прикладывать усилия там, где это не было необходимо. И потом, ее сын был единственным человеком, которому она доверяла. Поэтому она просто улыбалась и гладила его по голове, это всё, что она успевала сделать для мальчика, прежде чем в изнеможении лечь спать.
Однажды, среди совершенно обычного дня, когда мальчик сам себе сдавал полугодовой экзамен и сильно нервничал (так как ему достался вопрос о текстуре времени), ангел внезапно вздрогнул и сморгнул своими беззрачковыми глазами. «О, что это с вами?..» – воскликнул его ученик, чутко реагирующий на любое движение воздуха. Вместо ответа ангел содрогнулся еще раз, и мальчик заметил, что то место, где у людей находится кадык, у ангела начало быстро подергиваться, а губы он сжимает из последних сил, будто нечто вот-вот раскроет их изнутри. «Что же это», – вскочил мальчик в глубоком волнении, но увидел, что из немых глаз ангела покатились крупные слезы – часто-часто, он еле успевал моргать. «О, это как жемчуг», – восхищенно пробормотал мальчик, и, подойдя к учителю, взял его за обе ладони, неотрывно глядя на его лицо, еще очень слабо разбираясь в своей новой боли. Ангел плакал около часа, и все это время его ученик стоял перед ним на коленях, держа его за руки, стараясь не разрыдаться от тоски, неведомой прежде, тучной и непереносимой, силясь навсегда запомнить каждую мелочь. Ангел ушел, как только слезы престали застить ему глаза.
Он не пришел ни на следующий день, ни через день, ни через два, он никогда больше не вернулся. «Где же твой учитель?» – забеспокоилась однажды мама мальчика, вернувшаяся из двухнедельной командировки, - «напрасно, что ли, я ему плачу?» – «Нет, не стоит волноваться, мама, просто я уже сдал последний экзамен», – «Хочешь сказать, теперь ты можешь жить и работать, как и все остальные люди?» – с сомнением протянула мама мальчика. «О, не только это, теперь я могу даже умереть, как и все остальные», – улыбнулся мальчик-даун в ответ, и блеск его нечеловечески счастливых глаз подтвердил искренность его слов.