Оружие против таланта

ОРУЖИЕ ПРОТИВ ТАЛАНТА.
   ( фантастический рассказ)
   
  - Нашел! Нашел! - заорал, вскакивая из-за стола и с грохотом опрокидывая стул Юрка Скворцов, молодой химик лаборатории синтеза полимеров одного из крупных химических комбинатов.
  Юрка ошалело крутил головой в поисках достойной кандидатуры, с которой можно было бы поделиться внезапно нахлынувшей радостью. Хотя радости было и много, но Скворцов не хотел её выдавать сразу всем. Он был молод, и ему хотелось делиться своим счастьем как можно дольше и больше. Юрка скользнул взглядом по пышной прическе Марины Шапкиной и устремился к Сереге Антонову, серьезному молодому мужчине с чрезвычайно умным лицом.
  - Смотри Серега, - таинственно прошептал Скворцов, хватая собеседника за рукав и бросая перед ним два листа плотной бумаги, исписанных мелким убористым почерком. - Смотри, какую я новую реакцию для синтеза нашего базового полимера придумал. Смотри, какая сшивка красивая получилась. Как тебе?
  - Слушай Юр, - также таинственно прошептал Антонов, высвобождая рукав от захвата и двигаясь в сторону выхода. - Некогда мне сейчас. Извини старик. Меня шеф по самые уши нагрузил. Вот надо корректировку плана за прошлый месяц в отделе организации труда подписать. Меня уже ждут там. Сам понимаешь, что туда никак нельзя опоздать. Потом к снабженцам за новым телефоном побегу. Наш то аппарат совсем уж на ладан дышит. Сегодня не успею, опять другим отдадут. Извини, в следующий раз как-нибудь расскажешь. Прости, друг.
  Серега весело сделал всем приветственный жест рукой и скрылся за дверью лаборатории. А Юрка не успокоился, он обернулся и бросился мимо Марины к Владимиру Сергеевичу Булкину.
  - Владимир Сергеевич, - уже почти в полный голос обратился Скворцов к своему пожилому коллеге, - посмотрите, какую я реакцию придумал. Такой ещё нигде не было. А вся соль здесь в применении не одного катализатора, а тройной смеси. Смотрите.
  Владимир Сергеевич буквально на днях вышел на финишную предпенсионную прямую и потому свято соблюдал свое, выкованное годами, жизненное кредо: " Кто понял жизнь, тот никуда спешить не будет". Булкин не торопясь, снял очки, протер их носовым платком уже не первой свежести, тяжело вздохнул и глянул на Юркину писанину. Смотрел на неё Владимир Сергеевич минуты две, потом примерно столько же посмотрел на Скворцова, опять вздохнул, причем ещё тяжелее, чем в первый раз и вынес краткий вердикт:
  - Нормально, на рацуху потянет.
  - Как на рацуху? - заерепенился Скворцов. - Это же практически открытие. Такого вообще ни у кого не было. Я ведь всё в библиотеке о реакциях синтеза нашего полимера прочитал. Всё. Никто таких катализаторов не применял. Вернее по отдельности применяли, но в таком сочетании никогда. Я думаю, что у меня настоящее изобретение, а может даже и открытие. Вы на свойства-то полимера посмотрите.
  - Хорошие свойства, - опять кивнул головой ветеран. - Только для открытия мелковато, хотя, если с умом подойти, то, как изобретение можно потолкать. Однако я тебе не советую этого делать. Частным образом его оформить хлопотно и накладно, а через родное предприятие будешь двигать, то столько соавторов налетит, что тебя обязательно в заявку вписать забудут. Ты лучше вместо открытий этих, вон с Маринкой в кино сходи, пользы-то больше будет, и нервы тебе никто портить не станет. Береги их, нервы-то, ведь все болезни из-за них проклятых. Вот так вот.
  Владимир Сергеевич плавным движением вынул из кармана сигарету, не спеша, размял её в длинных пальцах, подмигнул Скворцову и тоже скрылся за крашеной в светло-серый цвет дверью. В лаборатории из потенциальных слушателей осталась одна Шапкина. Она что-то сосредоточенно разглядывала под алым ногтем своего мизинца и видимо о чем-то мыслила.
  - Марин, глянь сюда, - за неимением никого больше рядом, обратился к девушке Юрка, - смотри, как можно теплостойкость нашего полимера повысить.
  Марина вскинула на неугомонного юношу аккуратно изображенные бровки, поджала нижнюю губу, давая понять парню, что он своим беспардонным вмешательством, нарушил напряженный мыслительный процесс серьезного человека. Шапкина вчера вечером была в производственном цехе с проверкой технологического процесса и потому усиленно думала о том, начать ли ей писать отчет сейчас сразу или же всё-таки отложить эту работу на послеобеденное время. Марина ломала голову над своей проблемой уже второй час, но решения, даже в перспективе, пока не просматривалось.
  - Да разве с такими дебилами можно работать, - подумала она исключительно про себя и, устало, улыбнувшись, показала полную готовность выслушать молодого человека, несмотря на крайнюю занятость.
  Скворцов сразу же раскрыл перед томным взором Марины свои карты. Он старательно разъяснил все выкладки, слегка обозначил минусы своего предложения и ярко очертил его плюсы. Плюсов было гораздо больше, поэтому и рассказ о них звучал радостно и жизнеутверждающе.
  - А всё-таки я дура, что не пошла учиться на металлургический факультет, - грустно подумала Шапкина, продолжая изображать на лице великую заинтересованность рассказом своего товарища по работе. - Вон, Наташка Елинская второй раз уже замуж выходит и всё в своем мартеновском цехе. Да и чего ей не выходить там, у огня всегда выбор приличный был, настоящих мужиков всегда к огню тянет, а здесь из свободных кадров, один Юрка и тот малахольный. И о чем это он всё щебечет?
  - Ты представляешь, на сколько? - как раз в этот самый момент поинтересовался Скворцов.
  - И на сколько же? - попыталась попасть в тему разговора Марина.
  - На сорок четыре градуса! - радостно хлопнул собеседницу по коленке новатор.
  - Ну что из этого? - столь же радостно взвизгнула от неожиданности Маринка.
  - Как что? Ты чего вчера в заводской газете выступление технического директора не читала? Он же ясно сказал, что если бы нам удалось повысить теплостойкость полимера на семь градусов, то мы сравнялись бы с зарубежными аналогами и увеличили бы сбыт продукции на четыре процента. Представляешь?
  - Ну и чего? - всё ещё плохо представляла Шапкина.
  - Как чего? А если теплостойкость повысится на сорок четыре градуса, наш сбыт возрастет вдвое, а может и втрое. Ведь с такой теплостойкостью у нас и за рубеж полимеры охотно брать будут. Знаешь, как прибыль предприятия возрастет?
  - Чего и зарплату повышать будут?
  - Конечно, повысят.
  - Вот это было бы здорово! - искренне обрадовалась Марина. - А то надоело у предков бабки клянчить. Представляешь, вчера я себе мобильник классный присмотрела, ну и вечером подваливаю к папахену. Мол, так, мол, и так, а он жмотиться начал. Самое главное, я знаю, что у него башли есть, но не дает. Эх, мне бы зарплату приличную да разве бы я стала так жить. У меня уже практически все подруги на иномарки пересели, одна я, как дура на "девятке" тащусь. Знаешь Юр, как порой обидно становится?
  Шапкина хотела дальше продолжить разговор в тему, но тут в дверях неожиданно появился заведующий лабораторией. Юрка сразу же оторвался от Маринки и бросился на руководителя, разворачивая перед ним свои записи.
  - Владимир Федорович! Смотрите, чего я придумал!
  Завлаб хмуро посмотрел на листы, сначала слегка поморщил лоб, потом вдруг вздрогнул и изумленно закачал головой.
  - Подожди Скворцов, - прошептал Владимир Федорович, терзая свою нижнюю губу. - Это чего?
  - Новая реакция синтеза нашего базового полимера.
  - Подожди, подожди. Так чего выходит, твоя сшивка макромолекул повышает теплостойкость почти на сорок процентов. Не может этого быть.
  - Так есть же Владимир Федорович. Есть.
  - Ну, есть только на бумаге, - махнул рукой завлаб, - а на деле-то может быть и не пойдет ничего. Хотя надо обязательно попробовать.
  Юрка будто ждал этого взмаха начальственной руки и словно спринтер по команде стартера метнулся к своему столу. Там Скворцов покопался самую малость и извлек на свет божий небольшой пакетик со светлым порошком.
  - Вот, - с радостной улыбкой изобретатель преподнес шефу свою ношу. - Вот это я сам синтезировал по своей методе. У меня и результаты испытаний из лаборатории имеются. Вот он актец-то, мне испытания на той неделе девчонки в отделе контроля провели за коробку конфет.
  Вид пакета поверг начальника в такой трепет, что он неожиданно для себя вспомнил отчество своего подчиненного.
  - Вот это здорово Юрий Сергеевич, - беспрерывно мотая головой, не переставал удивляться завлаб. - Я ведь тоже по молодости пробовал изменить реакцию синтеза, тоже хотел катализатор другой подыскать, но до такого сочетания не додумался. Наверное, не каждому это дано, перевороты технологические устраивать. А при каком давлении у тебя реакция идет?
  Юрий Сергеевич небрежно ткнул пальцем в одну из строк своих записей, и начальник яростно зачесал голову.
  - Так значит и давления высокого не надо? - начесавшись, хлопнул он в ладоши. - Значит, наши старые реакторы использовать можно и увеличить при этом объем выпуска полимера без серьезных капвложений. Молоток Юра, молоток. Честно скажу, не ожидал от тебя такого. Конечно, ты подавал надежды, но такого.... Пойду начальнику техотдела доложу, а ты давай быстренько подготовь эскизную схему опытной установки. Мы с тобой таких дел скоро навертим!
  Начальник техотдела комбината Игорь Николаевич Трубачев сидел в своем кресле и напряженно следил за мухой на оконном переплете. В данный момент с этим насекомым было связано принятие довольно-таки важного решения. Игорь Николаевич решил для себя, что муха должна точно определить выбор места его субботней рыбалки. Он загадал: если муха заползет на правую сторону оконной рамы, то рыбачить надо ехать на озеро, если же на левую, то на реку. Оба места были равнозначны по своей привлекательности, поэтому Трубачев никак не мог принять решения без посторонней помощи. Муха немного потопталась на месте и уверенно двинула вправо. До решения проблемы оставалось одно лишь мгновение и вдруг, в самый неподходящий момент распахнулась дверь, и муха испуганно взмыла к потолку.
   На пороге обозначился улыбающийся заведующий лабораторией синтеза полимеров, который тут же стал махать перед носом Игоря Николаевича какими-то листами, окончательно добивая, только что испорченное настроение.
  - Посмотрите, Игорь Николаевич, какая идея в нашей лаборатории родилась, - задыхаясь от каких-то своих эмоций, звонко вопил завлаб. - Вот, полюбуйтесь. Это же почти гениально.
  - Чего ты мне свои бумажки в нос суешь? - резко осадил подчиненного Трубачев. - Ты вот лучше мою бумагу почитай.
  - А что это?
  - Сейчас узнаешь. Читай вслух.
  - Приказ, - неуверенно приступил к выполнению указания руководства Владимир Федорович. - В связи с падением спроса на продукцию комбината и повышением цен на энергоносители приказываю срочно провести комплекс мероприятий по минимизации затрат в производственной деятельности.
  Заведующий лабораторией монотонно и бесстрастно читал умные пункты приказа, но на восемнадцатом номере он вдруг замолчал. Лицо его покрылось голубоватой бледностью, руки задрожали, а на лоб выпала приличная испарина.
  - Как же так Игорь Николаевич? - захрипел сиплым голосом испуганный завлаб. - Как же так? Разве можно в моей лаборатории сокращать две единицы? У меня же всего семь человек работает, и работой вы меня уже до конца года завалили.
  - Было семь, станет пять, - постучал пальцами по краю стола техотделовский начальник. - Не боись Федорович, не из таких переделок выскакивали. Прорвемся. Я тебе естественно помогу. Вот, например, я уже одну кандидатуру на сокращение подобрал. Должность Булкина уберем. Ему всё равно через год на пенсию. Только рад будет. А уж второго ты давай сам предлагай, не всё мне за тебя пахать.
  Владимир Федорович застыл подобно сфинксу с африканского континента и видимо собирался быть подобным ему не только по наружности, но и по времени пребывания в загадочном молчании. Однако руководитель такой возможности ему не предоставил и суровым взором мгновенно разбил все позывы к загадочности, а без неё молчание становилось глупым.
  - Давайте Шапкину уберем, - одними губами прошелестел несостоявшийся сфинкс.
  - Кого?
  - Шапкину.
  - Шапкину? А вы Владимир Федорович приказ-то внимательно прочитали или как?
  - А чего там?
  - А там всё! - рявкнул Трубачев. - Читай ещё раз!
  Приказ был ещё раз прочитан, но непонимание у завлаба осталось. Он изумленно посмотрел на начальника и решил, не искушая судьбу вопросами причитать документ в третий раз. Только и после этой читки смысла недовольства руководителя завлаб не понял. Наблюдая терзания подчиненного, Игорь Николаевич тяжело вздохнул и ткнул пальцем в самую нижнюю, самую бледную строку бумаги.
  - Читай!
  - Подготовил Шапкин А.Д..
  - Теперь понял, а если не понял, то промоделируй предлагаемый тобою вариант и скажи мне как ученый ученому, сколько в твоей лаборатории останется человек после следующего приказа о минимизации?
  - Всё ясно Игорь Николаевич.
  - А чего тебе ясно?
  - Нельзя Шапкину под сокращение подводить.
  - Молодец. Думай дальше.
  - Давайте Царева увольнять, - тут же выпалил очередной вариант заведующий, но выпалил не просто, а с каким-то ядовитым подтекстом.
  - Тогда уж давай и Фомина заодно, - моментально парировал выпад подчиненного Трубачев. - Они ведь с Царевым братья.
  - Какие братья?
  - Братья наших с тобой жен, - пояснил Игорь Николаевич незадачливому сотруднику. - Знаешь, как сказал кто-то из знаменитых, что счастье - это когда ты с радостью идешь из дома на работу и с радостью же возвращаешься с работы домой. Тебе чего дома радости не хочется?
  - Хочется, - уныло согласился Владимир Федорович и решил не предлагать кандидатуры Антонова.
  У Антонова подруга работала секретарем у директора по экономике, а жена заместителем начальника отдела снабжения. Предлагать к сокращению человека с такими качествами не просто глупо, а глупо в квадрате и даже непростительно для руководителя среднего звена.
  - Так чего ж Скворцова, что ли сокращать? - неожиданно даже для себя выпалил вдруг завлаб.
  - Скворцова говоришь, - искренне заинтересовался предложением начальник, - А Иван Степанович Скворечня из городской администрации ему не родня?
  - Вроде нет.
  - Тогда хорошо. Ну, давай излагай, что это за тип такой, твой Скворцов.
  - Нормальный парень, чего попросишь, всё сделает и сверхурочно, если надо без слов остается. Работает у нас недавно, но уже подал два рационализаторских предложения. Вот ещё неплохую реакцию придумал для получения нашего базового полимера.
  - Стоп! - прервал выдачу характеристики Игорь Николаевич. - Слушай Володя тебя ещё раз заставить приказ почитать? Где там сказано про то, что нам с тобой надо подобрать кандидатуру на награждение медалью "За трудовую доблесть"? Ты давай в тему излагай.
  Заведующий немного подумал и нехотя указание выполнил.
  - В прошлом месяце Скворцов не провел проверку технологического процесса по графику, на той неделе опоздал на работу, а позавчера пожарник грозился его оштрафовать за курение в неположенном месте.
  - Вот это добре, - впервые за разговор улыбнулся Трубачев. - Это то, что надо, а то начал мне лапшу на уши вешать. Тащи сюда своего Скворцова.
  Радостный Юрка влетел на порог кабинета высокого начальства и застыл там, улыбаясь своим счастливым и потому, наверное, немного глупым мечтам. Он вежливо поздоровался и, протянув вперед принесенный с собою лист бумаги, уверенно пошагал к столу руководителя.
  - Так вот вы, какой товарищ Скворцов? - проигнорировав приветствие вместе с листом , задумчиво промолвил Игорь Николаевич. - Ну, впрочем, таким вас себе я и представлял. Все мы были молоды, все мы были нетерпеливы. Ну, как товарищ Скворцов, работается у нас? Может, какие претензии к предприятию есть?
  - Хорошо работается, - немного удивленно, но все ещё радостно пожал плечами Юрка, - и нравится мне в лаборатории. Я вообще химию всегда любил. И претензий у меня никаких нет.
  - Это хорошо, что у вас претензий нет, - устремив на молодого человека строгий взгляд, сказал Трубачев и тут же встал из-за стола. - Хорошо, что у вас нет, а вот у предприятия к вам претензии имеются. И претензии серьезные. Не дисциплинированный вы человек товарищ Скворцов. На редкость недисциплинированный.
  - Как так? - захлопал глазами Скворцов.
  - А вот так. Кто в прошлом месяце сорвал график проверки технологии. Вам поручили такое ответственное дело, а вы его изгадили неподобающим образом.
  - Как изгадил? - растерянно прошептал Юрка. - Я же в командировке был, а когда приехал, то цех уже не работал. Сырье не завезли. Я же Владимиру Федоровичу всё объяснил, и он мне срок проверки перенес. Правда, Владимир Федорович?
  - А ты на Владимира Федоровича не кивай, - погрозил молодому человеку пальцем Трубачев. - Знаю я вас нарушителей. У вас всегда начальник виноват. Нехорошо молодой человек. Ой, как нехорошо. Да ладно бы, если дело только одной проверки касалось, а то вы и опоздать на работу любите.
  - Так было это всего один раз.
  - Значит, было, не отрицаете. Правильно, кто же такой факт отрицать будет. Все труженики комбината, как один тянутся к дисциплине, к повышению производительности труда, а вот из-за таких как ты у нас в стране бардак. Вот такие и не дают нам нормально жить и трудится. Что же вам молодой человек в жизни не хватает? Всё ведь вам дали. Что же вы честно-то не хотите жить? И как только тебе не стыдно юноша?
  - Игорь Николаевич позвольте мне объяснить! - чуть ли не со слезой в голосе попросил Юрка.
  - Не позволю! - грозно оборвал его руководитель. - Вот оно нынешнее воспитание: я ему слово, а он мне десять в ответ. Ты прав Владимир Федорович, гнать его надо из лаборатории поганой метлой. Извини, что я тебе сразу не поверил. Не знал я, что такие подонки бывают. Не знал.
  - Да, ну вас всех! - вдруг почти нечеловеческим голосом завыл Скворцов. - Плевал я на вашу лабораторию! И на науку эту чертову плевал! И на вас всех вместе с нею! Не надо мне ничего!
  Скворцов развернулся на месте, словно бывалый сержант роты почетного караула и хотел бежать прочь из негостеприимного кабинета, но Трубачев ловко поймал его за рукав.
  - Ну-ка сядь! - снова строго, но уже с отеческой интонацией приказал он. - Жалко мне тебя сопляка. Ой, жалко. Знаю, что вредно тебя жалеть, но жалею. Не хочу тебе трудовую книжку портить. Черт с тобой, пиши заявление по собственному желанию. Ох, погубит меня когда-нибудь моя доброта. Не ругайся Федорыч, давай не будем парню судьбу крушить, а вдруг он одумается, вдруг за ум возьмется. Черт с ним пусть пишет по собственному желанию.
  На следующий день на столе перед Трубачевым лежали два документа: приказ об увольнении по собственному желанию инженера-химика Скворцова Юрия Сергеевича и распоряжение технического директора о разработке долгосрочной программы по повышению теплостойкости базового полимера. Программа была насыщенной и потому весьма интересной. Чего здесь только не было: и сотрудничество с оборонными институтами, и зарубежные командировки, и серьезные капитальные вложения. Игорь Николаевич внимательно изучил оба документа, и довольно откровенно улыбнувшись, прошептал.
  - Неплохо для начала.
  И только он это промолвил, в правом углу у потолка заклубилась зеленовато-желтая дымка, и из неё раздался скрипучий глас:
  - Отлично сработано агент Дельта.
  Трубачев сразу же вскочил на ноги, встал в стойку смирно и бодро ответил в сторону правого угла:
  - Служу своему измерению!
  - Молодец, - прошептал угол. - Хорошо служишь. Людям спуску никак нельзя давать. Если мы допустим их к нашим тайнам, то они и себя погубят и нас добьют. Вот были бы все, такие как ты, то эти обезьяны до сих пор на деревьях бы сидели, но, к сожалению очень много промахов у нашей агентуры. Не каждый способен вычислить потенциальных ниспровергателей, данных нами истин и не каждый способен поселить в их душах черную обиду. Обида на людей - вот главное оружие против таланта. Молодец Дельта! Наше измерение вашей борьбы не забудет!
  Облако из угла исчезло. Юрий Николаевич сел в свое кресло и стал ждать прилета мухи. Борьба борьбой, а свои проблемы тоже надо было решать.