Тайны мачизма

Вторая половина греховного яблока
Юрий ГОРБАЧЕВ

ПО СЛУЧАЮ отбушевавшего офисными попойками Международного женского дня самое время вспомнить о тех, кто на нескончаемом карнавале жизни вынужден воплощать в себе мужское начало. "Ян" а не "инь". Это вполне уместно сделать как раз к учредившемуся в России дню дурачеств и розыгрышей - 1 апреля. Все-таки царь дураков Иван-дурак - персонаж мужского рода. А как только мы начнем искать прекрасное в мужчине, так сразу попадем в неловкое положение. Байстрючка с накладным бюстом все-таки сыграна мужчиной. В том и особый комизм... Так уж велось испокон веков, что ряженные в усатого мужика девица и в юбку юноша были предметом потехи. И все-таки девица в штанах и с надранной из кобыльего хвоста бородой почему-то не вызовет такой реакции, как кривовато-волосатые ноги в сочетании с "пачкой" "умирающего лебедя" - непременного персонажа студенческих капустников. Через эту асимметрию, вкупе с попыткой самоиронии, мы, мужчины, быть может, и имеем шанс как-то "определиться в жизни"... Ведь верно подметил поэт, что "на Земле давно матриархат".

День красных самураев

Забавно, конечно, но в соответствии с неумолимыми законами симметрии день рождения Красной Армии мало-помалу преобразовался в праздник, симметричный Международному женскому дню. Вряд ли учреждавшие его "красные самураи" - легендарные комбриги - вкладывали в него такой смысл. И откуда что взялось? И даже переименование его в День защитника Отечества мало прибавило этому празднику милитаристского духу. Именно в этот день женщины России, как бы в качестве компенсации за их обожествление, одаривают нас, мужчин, своим обволакивающим вниманием. В семьях, организациях, в быту и на производстве этот ритуал советских лет воспроизводится с завидным постоянством. Одеколонов, электробритв, рубашек, носовых платков, галстуков в этот день дарится столько, что, кажется, выйди на улицу, войди в общественный транспорт, и ты будешь обонять и видеть насквозь пропарфюмеренных, гладко выбритых денди - в самых модных рубашках, галстуках, непрерывно утирающихся новехонькими носовыми платками. Желание всю жизнь наряжающихся, ежедневно рисующих свое лицо перед зеркалом, ежесекундно контролирующих свою внешность женщин хоть раз в году заняться подобными "художествами" и по отношению к нам - понятно. Женщина, наверное, не простит мужчине самовлюбленного нарциссизма, но посмотреться в себя как в зеркало живому манекену противоположного пола - это пожалуйста! Вот тут-то и обнаруживается зримый подвох в кажущейся симметрии.

Обреченные на венероцентризм

Сравним нашим мужественно-либидоидным взглядом женское и мужское тело. Скажем, Венеру Боттичелли и... Тут даже и сравнить-то почти невозможно, если совершить перескок в другой пол! Ну разве равен дюреровский Адам Еве той же кисти? Разве тождественны половинки греховного библейского яблока познания? Древние греки, правда, могли любоваться мужским "ню". Недаром ими наворочено столько паросского мрамора в бицепсах, ягодицах, икорных мышцах, в прикрытых и полуприкрытых кленовыми листочками табуируемых атрибутах мужественности. Но всякий читавший повнимательне Платонов "Пир" или "Дафниса и Хлою" Лонга знает, что у древних греков были некоторые причины любоваться мужским телом помимо чисто эстетических. Показанный в дни восьмимартовских отдохновений от трудов праведных цикл фильмов Нагисы Осимы наглядно проиллюстрировал, что и Восток мог отнюдь не с иронией относиться к мужской красоте как предмету мужских эротических фантазий. И все-таки в этой отдаленной провинции империи чувств и страстей Осима нашел немного радостного. Два "ян", сложенные вместе, как удвоенная, если не удесятеренная разрушительная сила - да. Но - не созидание. Новые времена, по сути дела создавшие непререкаемый культ почитания женщины, эстетику прекрасного, которую иначе как венероцентризмом не назовешь, мужчину как категорию эстетическую осмыслили лишь в качестве дополнения к женщине. Надо признать: при таком обороте дела - величественный Марс - двойник Афины Паллады, превратился в карлика. В куклу для наряжания...

Гусар, на саблю опершись

Чего только кукольно-вычурного не было в мужских нарядах прошлого, друживших и с золотым шитьем, и с кружевами, и с бантиками! В галунах и аксельбантах гусар, в белоснежных лосинах, наверное, был сосредоточен весь насквозь милитаризованный эротизм времени, отчеканившийся в грибоедовском "Кричали женщины "ура"! И в воздух чепчики бросали!"
Глядящий на нас с живописного полотна гусар-рубака, поэт-кутила Денис Давыдов - вот образ лихого завоевателя женских сердец, которого попросту невозможно представить в роли рогоносца. Кстати, поводом к дуэли камер-юнкера Пушкина и поручика-кавалергарда Дантеса стало анонимное послание, как раз любезно приглашающее Александра Сергеевича к вступлению в Орден Рогоносцев. Невольник чести перспективе ношения этого "титула" предпочел смертельный поединок. Любопытно, что великосветская молва "окрестила" Пушкина и его жену Натали Вулканом и Венерой. То есть свет воспринимал Пушкина в качестве чего-то контрастирующего блистательной красоте его жены. Дантес скорее больше соответствовал тогдашним представлениям о красавце-мужчине. Повесе. Но Пушкин стал первым в России законодателем мужского литературно-светского дендизма, доказавшим своей смертью, что рыцарство, байронизм, помимоцерковная духовность, противостояние Поэта толпе - это все не пустой звук. Что это все - всерьез. Гусарство и рыцарство воскресали в России более поздних времен в самых неожиданных формах. Ставший знаковым образ "Гусарской баллады" - поручик Ржевский в исполнении молодого Яковлева - любовь советских школьниц начала семидесятых. А рыцарь без страха и упрека Штирлиц-Тихонов, абсолютно великолепный в черной эсэсовской форме с белыми кантиками! А решительный Дон Кихот Глеб Жеглов-Высоцкий вместе со своим миловидным "оруженосцем" Володей Шараповым! Их фотографиями украшались стены девичьих комнат в рабочих и студенческих общежитиях задолго до нашествия Мики Рурка и Ди Каприо.

От танкиста Крючкова до "альфонса" Мягкова

Если задуматься над тем, каким образом любовь советских женщин, воплощавшаяся до каких-то пор в монтажнике-высотнике Рыбникове, в танкисте-трактористе Крючкове, в Илье Муромце Андрееве, вдруг совершила перескок на гамлетезирующего Смоктуновского и интеллектуально-утонченного (даже в роли слесаря) Баталова... Ежели попытаться разобраться в том, почему женские сердца вдруг начали трепетать от появления на экране чудака-нонконформиста Мюнхгаузена, сыгранного Янковским... Попробовать понять. Ну хотя бы не до конца. Хотя бы в общих чертах. Потому что - кто ж ее разгадает женскую душу, создающую себе идеал? Фантазирующую. Принимающую или не принимающую. Блуждающую в вечных ни "да", ни "нет". Даже под влиянием стихов Евтушенко, Вознесенского, Беллы Ахмадулиной, фильмов Эльдара Рязанова и песенок Никитина, но все равно вполне самостоятельную в выборе...
Почему вдруг - разгусарившийся в "Иронии судьбы..." Мягков с уже явственной перспективой на плешь награждается знаком "плюс"? А красавчик Яковлев (в прошлой кинематографической жизни - поручик Ржевский) - знаком "минус"? Тут бездна. Пропасть мелочей и нюансов. И в соперничестве двух интеллигентных мужчин, в борьбе за руку и сердце вполне интеллигентной женщины - учительницы литературы, соревнующиеся между собою достоинствами, как два самца гуппи в аквариуме разноцветными хвостами - побеждает гуппи отнюдь не более ярко раскрашенный. Напротив. Верх одерживает тот, кто соблюдает новые правила игры. Покоряет сердце тем, что, сжевав салат, тут же с хирургической педантичностью стерилизует тарелочку под краном. Ущерб классическому пониманию мачизма тут нанесен и предпочтением неревнивого ревнивому, нравственного релятивиста - моралисту. Потому что какой же Денис Давыдов с шашкой наголо станет на кухне посуду мыть? И разве непримиримое неприятие "рогов" не подразумевает вулканическую ревность?
В рязановской сказке весь пафос оттепельной свободы воплощается в засунутом по пьянке в самолет Мягкове-Щелкунчике. Принц обретает Принцессу... Какая дуэль? Просто один из свалившихся на пол борцов, самбистским приемом умело заломив руку сопернику, оказался сверху.

Гетера-гитара как символ мужского обаяния

Мужской идеал семидесятых-восьмидесятых невозможно представить без гитары. Рыцарь, распевающий серенады под балконом, двоится. Он либо - бард, либо рок-н-ролльщик. Хэмингуэевский свитерок или патлы до плеч. Но и в том, и в другом случае - менестрель, который отнюдь не горою мышц, а песнопениями, посвященными прекрасной даме, звоном лютни, пригожестью - покоряет ее сердце. Мягков поет голосом Никитина Барбаре Брыльской, уже давным-давно покоренной Высоцким, Визбором, Окуджавой. Идола, произведенного на свет домохозяйками-интеллектуалками, поднявшими головы от стирок пеленок и толчения картофельного пюре. Отведя взмокший локон за не сильно-то зацелованное ушко, они услышали окуджавское: "Милее сердцу и уму Прекрасное - я пан, Вы пани..." Второй волной "накрыли" и смазливенькие "битлы", и вполне обезьяноподобный Мик Джаггер. Умирая от наркотиков и СПИДа, заокеанские рок-кумиры воплотились в отечественных светил "русского рока". Стереотипы сильнее времени... Взявшая в руки гитару особь мужского пола превращается в Фауста, без труда путешествующего по временному коридору, где он направо и налево влюбляет в себя пятнадцатилетних Маргарит. Благодаря чудесам звукозаписи, рекламе, телевидению несомненными кумирами для девушек сегодняшнего дня стали уже неюные образы Макаревича, Бутусова, Шевчука, Гребенщикова. И лишь этаким рэперским клешнястым крабиком похватывает за штанины солидных дядь от шоу-бизнеса неуклюжий Децл. Филипп Киркоров и Валерий Леонтьев, понятно, здесь вне конкуренции. Вечные юноши-красавчики. В мечтах о которых, возможно, женское воображение, желая "отзеркалить" себя в мужчине, доходит до крайности. До полной подмены мужественности женственностью.

Надо соответствовать

Тем властнее прорывается на первый план мачо. "Бык", способный одним ударом поразить быка. Тореадор. Гладиатор. Самсон, рвущий пасть льву. Будь то Ален Делон или Боярский, Арнольд Шварценеггер или Александр Карелин - это на сегодня абсолютно непререкаемые кумиры и законодатели моды на мужские "имиджи". Интеллигенция, погрязшая в хипповании и клонировании поведенческих стереотипов "серебряного века", увы, оттеснена на задний план. Как ни странно - не мир творческой интеллигенции - утонченных музыкантов и актеров, претендующих на ранимую душу, - а орды политиков стали своеобразным "последним клапаном" мужского нарциссизма. Самолюбованию новоявленных "самураев" нет границ. Без грима и должного имиджмейкерского обеспечения вчерашние хозяйственники скупают газетные площади и эфирное время, мелькают на экранах и страницах печатных СМИ, как бы назойливо предлагая себя взамен голливудских звезд. На смену физикам-шизикам и лирикам с гитарой пришел дебил с мобилом. Скорее всего, он выглядит сегодня в глазах "электората" более эротичным и привлекательным, нежели байронически-поэтичный, изолирующийся от толпы, декаденствующий Гамлет, перенесший свои сомнения из века ХХ в век ХХI. Весьма возрос в рейтинге и армейский камуфляж, еще раз подтверждая истину о том, что "милитаристская составляющая" в мужчинах во все времена пленяла женское воображение. Мужчина-воин. Мужчина - защитник Отечества. Мужчина - опора семьи. Отец. Кормилец. И надо соответствовать...