Королева Фея Моргана

Женщина в красном платье, стоящая в тени цветущего розовым дерева, это Королева Фея Моргана; парчовые вставки на алом шелке, колосья, вышитые золотом, точеная маска лица, фарфоровая улыбка – все то, чем она кажется смертному, живущему здесь, под этим небом (а не, например, под тем сводом, которым казалась бы земная поверхность обитателю небесного леса); человек, стоящий рядом с нею – это, конечно, Тристан. Его приключения общеизвестны и для кого-то покажутся полными грусти, для кого-то – прекрасной участью, достойной и зависти, и преклонения;
Тристан, поскольку испил глоточек неведомого – уже не такой простой смертный, каким он являлся раньше, но, к своему стыду, он пока что не знает, как следовало бы относиться ко всем своим новым свойствам, ко всему тому, чего он никогда не знал ранее, о невыдуманности чего он вряд ли подозревал: драконы, единороги, рыцари, львы и синицы, парящие рыбы, прозрачные девы, изумрудные лиственницы – все обладает собственным голосом, и все говорит ему, и все пленительно распевает;
- «Мои уши – в них целый оркестр, как же мне быть? и что же мне слушать – скрипку или тромбон, соловья или цикаду? вокруг меня столько прекрасного – что слезы наворачиваются на глаза, вокруг меня – вещи, не обозначенные никаким именем, но – существующие, но – возникающие, но – самые существенные; я люблю всё, что есть – что мне делать?»
Взор королевы не затуманен печалью, она глядит сквозь Тристана и сохраняет молчание: о том, что  предмет его мук – безусловно, прекрасен; будучи тем, кто она есть, она может видеть, что близнецы очень часто рождаются на этот свет вполне независимо друг от друга. Не связанные ничем, заметным снаружи: ни часом рождения, ни деревом родословной, ни полом, ни именем – они все ж таки обладают какой-то общей душой. Бывает и так, что, встретившись только случайно – на простой деревянной палубе случайного корабля, за случайным кубком вина (неизвестного сорта) – они, наконец, узнают свою душу друг в друге, и вино, безвредное для любого, для них становится роковым. Руки, прежде ловившие дым, пустоту – теперь ловят только друг друга: как зеркало ловит свет. Как море слепит наблюдателя бликами, как яблоня обрастает цветами, как птицы сплетаются с воздухом крыльями, как огонь оставляет в живых саламандру – так и они целуют друг друга, потому что не могут иначе, потому что созданы так, именно так, а не как-нибудь по-другому;
Королева Фея Моргана вслух произносит немного другое:
- «Вы, Тристан и Изольда, и ваша нежнейшая схватка, ваша чистая страсть, ваша радужная борьба – вы нуждаетесь в том, чтобы быть защищеннее. Если я протяну тебе щит – распорядись им как следует, если его использовать верно – вы сбережете третьего, того, кто подобен желтому облаку, того, кто всегда между вами, он – тот, кто начинается в твоей диафрагме, заканчивается – у нее между лопаток; он – то, что связывает всех близнецов, в одно неделимое целое»;
Тристан отвечает несмелой и благодарной улыбкой, на щите нарисованы и Артур, и Гвинерва, и желтое облако (по имени «Ланселот»), парящее между ними; Тристан кланяется и клянется: что раздобудет для третьего сердце, способное не разбиться;
Королева сохраняет свой вид до тех самых пор, пока Тристан не прячется (вместе с солнцем) за горизонтом (облака разукрашены в пурпур и медь); а после Моргана садится в ладью и вплавь поднимается вверх: тем, что она есть – неписаной книгой, красотой безо всех очертаний, мечтою мудрейшего из скитальцев.