17. Так и было продолжение

      Несмотря  на   трудности, в чужой школе я училась хорошо и впервые закончила свой  четвёртый учебный год без троек, здесь это называлось -   быть «хорошисткой». Когда мы выходили из школы с последнего собрания, мама даже сказала:
 -Ну, спасибо тебе, дочь,  я   не  ожидала ! –  эти слова я навсегда запомнила.  Уж очень  редкими были её похвалы.
 
На следующий год меня перевели в другую школу,  поближе к дому.    К дяде Косте я немного привыкла. Мы вместе вставали по утрам , пили чай с хлебом   и   «краковской»  колбасой, она лежала между окон, была всегда холодной, почти  мороженой.  Потом он шёл на работу, а я в школу.
 Маму в автобазе  скоро заметили ,   начальство оценило  её честность, трудолюбие, с людьми она работать умела,  и её назначили диспетчером .   Маленькое деревянное здание диспетчерской  построили рядом с мостом через Усу, на небольшой площадке для стоянки автобусов и грузотакси, оно же служило  автостанцией.  Работа была посменной , мама  чаще бывала дома, наводила уют и порядок.  Нам с Олей купили кровать с панцирной сеткой,  и мы ещё долго спали вдвоём. Потом появился комод , изготовленный местным умельцем.  А на Новый год   поставили настоящую ёлку, вернее – пихту – не  колючую,  горько пахнущую смолой , и мы наряжали её все вместе.
 
В новой городской  школе  я как- то  притихла, опять съехала на тройки и уже не пыталась пролезть в «хорошисты».  Сидела за третьей партой   с Наташей Фоминой, дочкой  прокурора – кудрявой, добродушной девочкой. Она всегда приносила с собой завтрак - два куска хлеба,  намазанных маслом и малиновым вареньем. При этом  ворчала на бабушку, которая заставляла их брать и половину  отдавала мне.
 
На уроках я больше смотрела в  окно и думала о  своём . Математика мне всегда казалась скучной, сухой и неинтересной, но ещё хуже оказался иностранный язык . Я никак не могла понять – зачем  зубрить   чужие слова, значения которых не понимаешь?   Учительница немецкого языка  насмешливо называла меня «спящей красавицей» и часто вызывала к доске,  наверное,  хотела разбудить. Я отвечала на «тройку» и успокаивалась, а на следующий урок она снова меня вызывала.  Понятно, что я не учила и получала «двойку». В конце концов она рассердилась и поручила  моей однокласснице Вере позаниматься со мной , чтобы подтянуть.     Я обиделась , пришла домой и всё выучила. На следующий день Вера обо мне вспомнила только перед уроком, когда прозвенел звонок , попыталась что-то втолковать , но было уже поздно.  Меня опять вызвали , я просклоняла глагол, всё  прочитала,  перевела и получила «пятерку». Естественно, следующий урок учить не стала, и...опять «двойка».
 
Зато русский и литературу  любила,  сами предметы и учительницу, добрую и спокойную  Валентину Николаевну:   невысокую, светловолосую,  с негромким голосом, который заставлял нас   внимательно прислушиваться к её словам.   С этого времени я уже начала  читать.  Всё,  что попадалось. Это могли быть  сказки  самых разных народов ,  военные рассказы,  взрослые книжки. Одну мне подарил  одноклассник на 8 марта  -  сборник повестей с названием «Непослушное сердце» ,она и сейчас у меня хранится. Симпатичного одноклассника звали Володей, он мне нравился , а книжка была,  конечно же, про любовь.    По субботам для нас уже устраивали школьные вечера, мы танцевали «переходную польку», был такой массовый  танец , и играли в «ручеёк».  В этой школе я заканчивала пятый и шестой  классы.
   
Но подруг в новом доме  у меня не было.  Я редко выходила во двор,  чувствовала себя  чужой среди ребят и девчонок ,надеясь, что  здесь мы проживём недолго. Так и случилось.   Вскоре  маме дали отдельную однокомнатную квартиру, правда, опять на первом этаже.    Город строился быстро.  За это время появился целый квартал новых домов слева от  кинотеатра «Кузбасс»,  новая улица называлась  «Советская». Мы переехали весной, школа была теперь немного дальше,  зато у меня появились новые подруги .
 
В нашем  подъезде жила Тамара,  на год младше меня.    Невысокая, черноволосая  и кареглазая , простая и добрая , очень весёлая , ну что ещё надо для дружбы? Семья их была большой:  отец с матерью, старший брат с женой и двумя дочками, Олиными ровесницами;  младший брат, недавно вернувшийся из армии и  Тамара .
 Мне всегда хотелось быть похожей на неё. Она всё умела: кататься на велосипеде,  плавать, играть в волейбол и настольный теннис,  даже  прыгать  в «чехарду» с мальчишками.  Они тоже   её уважали. Одного только не умела – обижаться. Могла любой конфликт свести к шутке, и   всем с ней было легко. Поэтому, когда в школе мы писали сочинение на тему  «Мой  друг», конечно же,  я  писала о Тамаре.   В нашем   доме жила Валя, моя сверстница, но была совсем другой. Обижалась по любому поводу и просто так, требовала к себе особенного внимания, могла и расплакаться, если что-то не устраивало. Она раньше нас  повзрослела и как-то отделилась.

А  мы дружили всем двором!  Собирались вместе мальчишки и девчонки  нашего дома, двух соседних  домов и придумывали игры.  Летом, чаще всего, это был волейбол, даже взрослые выходили с нами играть, или прятки, тут уж мы могли залезть  в подвал и на чердак .  Все вместе ходили на речку, но , к стыду своему, плавать я так и не научилась:  стеснительный характер мешал.    Весной собирались с девчонками воскресным утром и шли через мост на гору за цветами. Возвращались только к  вечеру,  с   покрасневшими на солнце носами и  целыми охапками  рыжих  «огоньков». Цветы эти есть только в Сибири: ярко-оранжевые, похожие на мелкие розы  на прочном высоком стебле.  Пока шли по дамбе, одаривали всех желающих ,  а  дома, ставили букеты  в трёхлитровые банки с водой  и тогда вся комната наполнялась   солнечным светом.   
 
Зимой лазили по пояс в снегу или прыгали в сугробы с крыши двухэтажного  сарая. Когда становилось совсем темно, уходили за дом  на поляну , падали на спину в снег, так, чтобы свет от окон не мешал и смотрели на звёзды.  А космос тогда  уже осваивался, мы это знали из сообщений по радио. В соседнем доме жил мальчишка, который   увлекался астрономией. У него была карта звёздного неба. Он  научил нас находить созвездия  Кассиопеи , Дракона, крошечных Стожар, обеих Медведиц, Полярную звезду и Млечный путь.  Было  заманчиво  и немного страшно  лежать и представлять себя на безлюдной планете, наедине со звёздным небом. В такие моменты казалось, что жизнь создана для чего-то большего, просто время  ещё  не пришло ,  но хотелось верить в сказочное и счастливое будущее. И верилось.   
 
Начались первые симпатии, влюбленности и переживания. Но, часто  тот, кто нравился, обращал внимание на других, а кому мы нравились,  нам был не очень нужен.   Мы с Тамарой секретничали о двух братьях  из нашего дома, ей нравился старший – Борис, мне младший – Володя. Только вот мы для них были просто «свои девчонки».                Летом в нашем  дворе появилась   «новенькая», приехала к кому-то погостить. Володя в неё влюбился , это все сразу заметили. А мне было вначале удивительно, потом  досадно. И наконец, я поймала себя на мысли, что, пытаясь  понять его, смотрю на эту, не такую уж и красивую,  русоволосую и  слегка косолапую девчонку, не своими , а его глазами. Дело дошло до того, что вместе с ним я нетерпеливо поглядывала  на её окна и ждала, когда она выйдет. Это уж было совсем ни к чему! 

Но лето закончилось,  она  уехала восвояси, а однажды зимой Володя вдруг сказал, что я ему нравлюсь, но… Эффект от его слов был уже не тот. Потом они с родителями и вовсе  переехали куда-то.                И всё-таки,  это   была настоящая жизнь, когда замечаешь всё вокруг, от маленькой травинки на поляне  до огромной луны, поднимающейся  из-за горы,  когда чаще смотришь не под ноги, а на небо и  чувствуешь себя  своей  в  окружающем   мире.
   
У сестрёнки тоже  были  подружки, благо, недостатка в ребятне тогда не наблюдалось. Я присматривала за ней,  защищала от мальчишек, иногда даже  дралась за неё. Она  напоминала  своим непоседливым и непослушным характером моё  костромское детство. Я помню, что и ей так же попадало  от мамы.   
Пустырь за домом мы называли «поляной» . Со временем там должны были насадить городской парк, а пока, ближе к  стадиону, построили  деревянную танцевальную площадку и молодёжь вечерами развлекалась   под оркестр или магнитофон.   Однажды Оля с подружками убежала  туда. Девчонки висели  на заборе и разглядывали  танцующие пары  до самой темноты. Мы долго искали её, волновались, а когда нашли, мама  отхлестала её прутиком, приговаривая : « Будешь убегать… будешь убегать… ?» Методы её воспитания со временем так и не изменились.
 
И, всё же, это было лучшим временем нашего с Олей детства, а прожили мы здесь всего семь лет.  Мы с сестрой до сих пор часто вспоминаем наш дом  и возвращаемся в этот двор, когда в жизни бывает совсем уж грустно – посидеть  на старой скамейке, глядя на молчаливые окна, за которыми  почти не осталось знакомых.  Подруги и друзья выросли и разъехались . Но не все,  и с теми, кто остался , мы дружим до сих пор.