517

***

 В то время существовал царечек, шуршали министрики, суетились писательки и музыкантики - и творил один рабочище. Все его  приспособления и изобретения по сей день используются, а всё, что он делал руками, до сих пор на ходу...
 (А в другое время жить пробовал царек и среди министриков несколько министров затесалось и даже один писатель заявился и с музыкой одна кассета, но вот с рабочими как раз беда была: рабочийки какие-то, рабочечки, рабки - работнички, короче; одна пьянка с ****ями на уме…)

***

Ты, нежная, недоверчива и холодна как обычная белокурая бестия.  Помогать надо слабым, тем более, когда они открывают такие богатые и сильные страны…

Полдня думалось без слов, но потом как посыпались слова плодами! Всё правильно: и яблоня долго на солнце нагревалась, прежде чем накалилась докрасна...

Едет на юг, но мы молча глядим на нее, местное течение дел считая несравненно более важным. (Уходя, она семенила очень, зябко саму себя обнимала. И в итоге ее сразу облаяла черная собачка…)

***

Посуду мыл - засохшие остатки к кастрюле сильно пристали – но, вымыв жирные руки, взялся за кисточки и  нарисовал такое! Чистил картошку, скребя ее давно не точеным ножом, и укладывая в грязную и холодную воду – но попутно мычал  сильную песню.  Ел, давился, руки опять испачкал, еду подогреть в спешке поленился – но  потом присел и настрочил этот текст...  (Никакие мелочи уже не кусаются - а только их ведь  целое войско... И если бы я еще умел петь!)