Ирония судьбы

За окном стоит непроглядная темнота, глаза слипаются, будто бы их кто-то ради шутки намазал клеем. В ушах раздаётся чудовищный писк, и я, тщетно силясь понять, что всё-таки происходит, беспомощно пытаюсь локализовать данный источник сигнала. Раздражающий фактор, который настойчиво сообщает мне о начале новой недели.
- Чёрт возьми! Сегодня же понедельник! Какой всё-таки безжалостный прибор, придуманный человечеством ради самоистязания, это ж надо до такого додуматься? Будильник? А почему, собственно, сигнал? Почему не оголённые электрические провода, подведённые прямо к мошонке? – но надо вставать, тем более мой будильник не заткнётся до тех пор, пока я не нажму вожделенную кнопку отмены сигнала. Всё может случиться, на мобильнике может запросто сдохнуть батарейка, особенно во время очень важного разговора, настенные часы могут спешить или опаздывать по той же причине, твой МП-3 плеер приветливо сообщит о тающем заряде, но лишь на будильнике такого не будет никогда. Он будет верещать, как бешеный скунс, отравляя всем существование своими ужасающими звуками.

Но придётся вставать, потому что меня ждут. Кто ждёт? Зачем? Работа? А какая, собственно, работа? Я ведь сам навязался к ним со своим резюме. Они даже сопротивлялись поначалу, не хотели брать, но потом поддались и согласились. Для них я лишь существо среднего рода, человеческая единица, которая обязана что-то делать. Эмоции, внутренний духовный мир, мои страхи, комплексы, желания и характер не учитываются. Просто мне платят зарплату за то, что я делаю, и одним из условий является моё прибытие на работу вовремя. Опоздание для них - это священное табу, и если бы не соц.защита, меня давно бы следовало изжарить на жертвенном пепелище, чтобы другим было не повадно. Как жаль, что мне не 10 лет, и вместо этого идиотского будильника меня бы разбудила мама. Вместо слов она бы просто молча включила свет в моей комнате и ушла. А я бы тем временем придумал массу причин, почему с утра не нужно идти в школу. Кстати, очень странно, мне уже за 30 и, тем не менее, всё ещё снится школа. То я пропускаю уроки, сбегая с них на пару с лучшим другом, то оказывается, что все готовы к четвертной контрольной, кроме меня, то я не выполнил домашнее задание. Снов множество, а школьная тематика ставит в тупик.

А хотите вылечиться от надоевшей любимой песни? Поставьте вместо сигнала будильника эту самую песню. И через пару недель эта «любимая» мелодия заставит неприятно содрогаться с началом первых тактов.
Встаю с дивана и в полнейшей темноте иду на кухню. Свет включать не хочется, пусть темнота ещё немного побаюкает. Пока набираю в чайник воду из-под крана, мельком смотрю на залитую уличными фонарями ярко-жёлтую автостраду, по которой изредка проезжают первые жаворонки. Мокрый асфальт поблёскивает своей влажной сыростью. По краям автострады, словно макеты кровеносной системы человека, угрюмо стоят чёрные деревья. Уже успевшие потерять свой товарный вид, бывшие когда-то позолоченные листья начинают свой извечный процесс перегноя, удобряя почву для новых поколений. Представляю, что там находится прямо сейчас: стоит лишь копнуть носком сапога, как на свет тут же появятся всякие личинки, жуки и прочая живность. И в этой среде тоже живут, и мало того - размножаются.   А наступит зима, и все они либо заснут, либо умрут. Покончив разом со всеми своими мизерными проблемами. А мне всё равно придётся ходить на работу и мёрзнуть от холода в общественном транспорте. Не люблю позднюю очень, она словно пограничное состояние здоровья, перед тем как окончательно выздороветь. Температура спала, нос уже начинает свободно дышать, прошли все боли в горле - и тем не менее ты ещё до конца не здоров. То же самое и с погодой, и ты вынужден терпеть эту сырость и холод, и ждать пока наступит окончательная чистота и мороз. В зиму всё кажется намного чище, в этом её очевидный плюс.

Но мои размышления прервал громкий щелчок электрического чайника. Пора готовить себе завтрак. Нужно обязательно взбодриться, но чтобы найти банку с растворимым кофе, придётся включить свет. Свет - это не только удобство, придуманное человеком, это ещё и обличитель всех жизненных неровностей. Секунду назад мой тёмный мир был идеален, никаких тебе резких линий и очертаний, и ты находишься словно в космическом корабле, а за окном иллюминаторов виден далёкий холодный космос ночной улицы. Теперь всё разрушено. В раковине видна стопка немытой посуды, накопившейся с выходных дней. На столешнице вперемешку стоят пустые пивные кружки, надорванные пачки от чипсов, шоколадок, и прочей кондитерской нечисти, наполненной нашими излюбленными разрыхлителями, загустителями, консервантами и прочими «Е». Пытаюсь отыскать банку с кофе, но все попытки тщетны. Голова соображает медленно, сплошные тупняки. На выходных меня угостили чудной травой; собственно, это главная причина, почему они пролетели незаметно. Конечно, в компании курить гораздо веселее, но в одиночестве гораздо лучше прислушиваться к собственным чувствам. И как хорошо, что я до сих пор не женился, мне бы пришлось потихоньку расставаться со своими  любимыми привычками. Нет уж, лучше я буду терпеть этот бардак, разбросанные носки, мусор и т.д. Единственное, чего не хватает, так это секса, простого, без претензий, безотказного. С женой в этом плане проще, захотел и она тут же рядом. Её не нужно долго уговаривать, дарить цветы, подарки и всё, что любят женщины. В субботу, уже предварительно нагрузившись, я позвонил своей подруге, но у неё, оказывается, начались месячные, и я тут же потерял всякий интерес. Еле уговорил не приезжать, причём пришлось подбирать такие слова, чтобы не обидеть. Ненавижу себя за эту ложь, почему не сказать в лицо то, что думаю? Ладно, если девочки нет, придётся по старинке все свои желания гасить собственной рукой. А трава вызывает нехилый стояк, поэтому придётся ставить диск с порнухой.  Прошло пять минут, я кончил и закурил. Вместе со спермой пропали последние мысли о женщинах, можно было и вовсе не звонить, приехала бы и сломала кайф. Самое странное, что алкогольное опьянение можно себе представить по обрывкам ощущений, накопившихся за многие годы. Но состояние «накурки» вспомнить нельзя, оно будто бы самоустраняется со временем. Знаешь только, что будет обязательно хорошо, свободно, легко и приятно, но как именно - не помнишь. Слушаю музыку и разбираю все звуки композиции на разные составляющие. Вот голос солиста, он стоит особняком, в отличие от других звуков, иногда ему вторит бэк-вокал, а вот и бас-гитара на заднем фоне, ей вторит барабанная установка с дребезжащими тарелками из солнечной меди,  и, конечно же, соло-гитара. Внимание быстро перескакивает с музыки на голос, с голоса на смысл слов, со смысла на собственные мысли и т.д. Через час или полтора начинается жуткий «свин». В этот момент в магазин идти бесполезно, все непременно увидят, в каком ты состоянии, а продавщица на кассе обязательно задаст один из своих дурацких вопросов.  Поэтому всё, что нужно, я закупил заранее. А баночное пиво уже достаточно охладилось для активного употребления. В этот момент ты понимаешь, почему один сорт отличается по вкусу от другого. Реклама обретает новый смысл, с каждым глотком в памяти вновь возникают общепринятые картины, хмель, солод и чистая вода из артезианской скважины. Вкус становится насыщенным и объёмным. Какие идиоты те, кто покупает пиво ради тупого нажиралова, ведь это божественный и ни с чем не сравнимый вкус. Разве таким вкусом можно упиться? Чипсы приятно дополняют общую вкусовую картину, и как только начинает отпускать, я медленно набиваю вторую папиросу. Выхожу на общий балкон, взрываю, и неспешно, словно смакуя, затягиваюсь по новой.

Чуть сладковатый и тягучий дым медленно заполняет мои лёгкие. Некоторые из прохожих, почуяв знакомый терпковатый запах, начинают нервно крутить головами в поисках. На моей практике ни один из знакомых не отказался от протянутой беломорины. А говорят, что трава - это жуткий наркотик, а может, это общественный заговор? Мне всё равно, я задерживаю дыхание и стараюсь продержать дым как можно дольше в своих лёгких. Спустя несколько секунд шумно выдыхаю, и всё повторяется по новой. Небольшая пьяная волна прокатывает по телу, но это не трава, а табак. Я до сих пор не привыкну к действию никотина, так как в обычной жизни курю очень редко. Но вот, с каждой затяжкой, меня начинает забирать всё больше и больше. Я словно на взлётной полосе, готовлюсь к старту. Начинается финальный отсчёт, яркие огни вдоль взлётной полосы приветливо мигают вдалеке. Осталось немного, 9…..8…..7…..6…..5…..4…..3……2……1…..на старт! И вот резкий толчок - и меня уносит вперёд, подхватывает и, расправив крылья, я уже набираю скорость, предусмотрительно убрав шасси. Стряхиваю пепел, разворачиваю бумажный мундштук с остатками желтых дорожек. Рву на мелкие части и захожу в квартиру. Сплошной позитив, энергия ДЗЫ в кубе, точка вселенского спокойствия и познание житейской мудрости, всё это сейчас находится во мне, где-то там, внутри.      
 
И после такого полёта тебе вдруг, еле продравшему глаза, приходится вставать и насильно себя бодрить. Где же эта проклятая банка. И вдруг озарение. Точно, банка как и сахарница, находится рядом с диваном. Я оставил её вчера здесь, чтобы не бегать лишний раз на кухню. А может, поваляться на диване, пока я пью кофе? Нет уж, это тупиковый путь, мне ещё больше расхочется идти куда-либо. Ненавижу свою работу. В первую очередь из-за того, что на неё нужно всё-таки ходить, а во вторую - из-за отсутствия альтернативы. Не люблю и не верю тем, кто говорит, что их работа самая лучшая. Она не может быть ни лучшей, не любимой, ни ещё какой-то. Бывает, что платят много, и количество денег пересиливает все жизненные недовольства. Мне же платят немного, но достаточно, чтобы хватило на жизнь и всяческие удовольствия, от которых могу, но не хочу отказываться. Поэтому я могу открыто ненавидеть свою должность и сотрудников, огрызаясь на разные колкие замечания или попросту игнорируя «сокамерников» презрительным молчанием. 

Растворимый кофе пить неприятно, но всё-таки лучше, чем чай. Чай я предпочитаю зелёный, и не дай бог с утра, можно натурально проблеватся. А так ничего, с кофеем отлично идут вприкуску остатки чипсов, немного шоколада, какая-то засохшая булочка и немного варения, которое мне заботливо передала мама пару месяцев назад. Жуткая смесь, но достаточная по количеству быстро сгорающих калорий, чтобы без проблем доехать до офиса.
Ищу одежду, она должна валяться где-то поблизости, главное хорошо искать. Свежесть носков обычно определяется по запаху: чем слабее, тем более свежий продукт.
Хорошо, что у нас нет «дресс-кода». Хотя вру, его нет у меня как у обслуживающего персонала, у менеджеров же наоборот он присутствует. Поэтому приятно ловить на себе завистливые и злые взгляды, когда я прогуливаюсь в джинсах, кроссовках и всяких майках с неприличными надписями по офисным коридорам. Наконец обнаружив искомое, напяливаю через силу и ищу походную сумку. Там у меня самое святое, отвёртки, обжимные клещи, коннекторы,  обрывки кабеля и т.д. Тупняк всё ещё не проходит, хочется ещё позитива. Но трава кончилась, а государство ещё не додумалось разрешить продавать «легалайз» в каждом ларьке. Помню, как однажды появились курительные смеси, но попробовав синтетику, тут же раз и навсегда расхотелось курить. По голове бьёт очень хорошо, но нет души, нет тёплого огонька, который спрятан в хорошей марихуане. Остаётся лишь маленькая розовая таблетка, на которой виднеется символ христианского распятия. Её мне сунули в одном из ночным клубов мои друзья, я же вместо того, чтобы сразу проглотить, спрятал её в потайной карман, и вместо этого просто курнул небольшую «пяточку».  С этого времени я и мои друзья пребывали в параллельных вселенных, не соприкасающихся между собой. Мы могли лишь удивлённо наблюдать за метаморфозами сознания друг друга, а заодно и всех остальных.

- Была не была! – подумал я и, мысленно распрощавшись со своим замедленным состоянием, глотнул таблетку. Никаких ощущений, лишь небольшая изжога от утреннего кофе, посмотрим, что будет дальше. Закрываю на ключ входную дверь и нехотя иду на автобусную остановку. Пока я был «космонавтом», наблюдая за внешним космосом из окна своей квартиры, всё было замечательно, теперь же я вышел в этот опасный и неприветливый тёмный мир. Лучше бы утро действительно было тёмным и неприветливым, пусть и с лёгким морозцем, да хотя бы с дождиком. Но этот ****ский электрический свет, с жёлтым отливом, ужасно раздражает. Раздражают как фонари, так и глупые рекламные щиты, где изображены шикарные и дорогие вещи, явно не вписывающиеся в это богом забытое место. Где-нибудь в Москве, где-то в центре, они могли бы иметь явный успех, но не у нас в глубинке. И ведь всё равно этот щит находится именно здесь, и на его нужды тратится небольшое количество невосполняемых ресурсов. Вы только вдумайтесь в это слово: «невосполняемые». И для чего? Для глупой рекламы того, что не купит ни один из местных жителей. И сколько таких щитов по всей стране?
Меня, похоже, начинает переть. Начинаю часто моргать, глаза хлопают, словно крылья неведомой птицы. Голова немного кружится, начинается неприятная сухость во рту. Дожидаюсь зелёного сигнала светофора, проверяю, остановился ли транспорт, и быстро перехожу дорогу. Вот и остановка, слава богу, мне не нужно больше никуда идти. Похоже, у меня начинается полная дезориентация в пространстве. Так, главное сейчас сосредоточиться и вспомнить номер маршрутки. По-моему, 65, или 68? Как тут угадаешь? Может, бросить монетку? «Мы не будем полагаться на случай», - тут же слышится знакомая до боли фраза из фильма «Ирония судьбы».
- Извините? Вы не подскажете? До площади, какой номер идет, 65-ый или 68-ой?
Одетая в короткую юбку девушка, жующая жвачку, словно корова, с подозрением смотрит на меня, пытаясь осознать мои слова, и потом, словно очнувшись, просит повторить вопрос. Но беда в том, что я уже забыл, о чём спрашивал, с ужасом это осознаю и пытаюсь тут же вспомнить.
- Я спрашиваю, 65-тый до площади идёт?
- До какой?
«Да что за ****ская привычка отвечать вопросом на вопрос», – раздражаюсь я про себя, но вслух отвечаю:
- До площади Ленина.
- Ах, до Ленина? Идёт, конечно, а ещё 68-ой.
- Спасибо – отвечаю я, и начинаю впадать в ступор. Как же получается, что они оба идут туда? На всякий случай записываю два номера на руке, шариковой ручкой.
Однако начинает холодать, я ёжусь и поглубже закутываюсь в свою не очень тёплую куртку. Не сводя глаз с короткой юбки той девчушки, у которой спрашивал маршрут автобуса, вдруг пробивает мысль, а не холодно ли ей там? Ведь, по идее, ноги открыты, а на улице уже не лето. Представив себя в таком одеянии, ещё сильнее ежусь и даже начинаю немного подтанцовывать. Украдкой смотря на мои интересные движения, стоящие на остановке попутчики стараются не замечать никаких странностей. Прекрасно понимаю их состояние, утром ужасно не хочется на работу, а тут ещё какой-то странный тип.  Однако маршрутка уже подъехала и необходимо в неё залезть. Около входа собралась толпа, и мечты о пассажирских сидениях тут же улетучились. Меня буквально занесло живой волной прямо в дверь. Пытаюсь вспомнить, использовал ли я ноги при этом? Или всё произошло само собой? Впрочем, это уже не имеет никакого значения. Наша субмарина уже задраила люки и начинает погружение во взрослую жизнь. Всё-таки у битлов было веское преимущество, подлодка была большой, а пассажиров всего пять. Наша же подлодка, похоже, вместила гораздо больше допустимого, поэтому немного волнует будущее всплытие на поверхность. Но пока я жду, что мы пройдём море спокойствие, страха… и что там ещё было? Внезапно все мысли прерывает тепло, от человеческих тел и дыхания. Во-первых, можно не держаться за поручень, ряды так тесны, что не хватает на полноценное дыхание, а во-вторых, я нахожусь будто в живом коконе. Мы единый городской организм,  зародившийся случайно от совокупления тяжёлого железного агрегата и уличной толпы. А может, мы как стая сперматозоидов, штурмующих яйцеклетку в области матки? Если как следует присмотреться, всё так. А маршрутка похожа на утробу одного из инопланетных монстров, выбрасывающую из себя очередную порцию живых организмов. Заражение людским вирусом идёт в промышленном масштабе. Мы расползаемся по офисам, и начинаем вести паразитный образ жизни, множась и плодясь заново. Какая отвратительная перспектива рождается внутри сознания, не хватает только «синих вреднючек». Чёрт, я начинаю бредить! И самое страшное в том, что я решительно не могу вспомнить, говорил ли я всё это вслух или всего лишь думал. Судя по лицам моих «сокамерников», всё обошлось лишь мысленным процессом. Лица? А где лица? Господи, что же это за кошмар? Ведь лиц и нет?  Вместо лица у каждого из них кусок глины, свежей и склизкой. Почему? Что случилось с ними? Аааааа, похоже, я начинаю догадываться. Человек является самим собой только во время дороги в пункт назначения; как только такой индивидуум достигает места работы, маска уже умело слеплена и прочно закреплена на лице. Вот едет будущий весельчак, а вот вечно недовольный пессимист, вот едет сплетница и болтушка, а вот серьёзный товарищ из прокуратуры. А к концу дня искусство лепки масок достигает апогея, пальцы устают, и мы готовимся к новым подвигам на завтра.

Я щупаю своё лицо и с ужасом понимаю, что оно уже на месте, гораздо раньше остальных. Я, похоже, увидел то, чего не следовало. Пока все слепы, я не мог иметь глаз. Я не должен был увидеть их незаметные сущности. Мне кажется, что кто-то из толпы, услышав моё сердцебиение и страх, громким голосом заорёт «поднимите мне веки». Но все стоят молча, будто ничего не замечают. Сплошная смесь из сисек, жоп и животов. У кого-то больше, у кого-то меньше. Но суть от этого не меняется. А после огромной мясорубки все превратятся в одинаковый красный фарш, излюбленную пищу подземных обитателей. Мне становится душно; кажется, я попал в какую-то нехорошую игру. Лица моих попутчиков начинают формироваться, но вместо обычных профилей, к которым я успел привыкнуть в жизни,  начинают проявляться ужасные трансформации. Я вижу растущие из плешивых лбов рога, вытягивающиеся свиные пятаки, телячьи уши и покрытые густой шерстью копыта вместо рук. С хищных пастей, увенчанных рядом гниловатых, но острых как бритва клыков, капает свежая слюна. У некоторых из них в глазах нет зрачков, они просто полностью чёрные и безликие, другие просто наливаются кровью, как у диких кабанов при опасности. Мне становится страшно и неловко. Это уже не лица а рожи, страшные и прожорливые. С опаской оглядываюсь по сторонам и начинаю замечать на себе взгляды других.  Выручает спасительная мысль о своей остановке, тут же смотрю в окно нашей посудины и понимаю, что осталось немного. Чуть ли не кричу водителю с просьбой остановить, и протягиваю деньги в раскрытую клешню, покрытую зелёной тиной. Выбегаю и перевожу дыхание. Оборачиваюсь, но вместо ожидаемой картины вижу обычный автобус с обычными людьми. Видимо, быстро замаскировались, похоже, мне повезло.

Свежий воздух нагло проник в мои лёгкие, и голова закружилось по новой. Ноги почти не слушаются, только большим усилием воли заставляю себя идти вперёд. Асфальт становится жидким и липким, прилипая к подошвам, как грязь. Больше всего я боюсь за неровность асфальтового дна: одно неверное движение - и я рухну под эту тёмную жесткую корку как в прорубь. Главное как можно быстрее добраться до работы. Поэтому мои шаги ускоряются, и я чуть ли не бегу по плавленому асфальту, расплёскивая вокруг комья грязи. Наконец я буквально вбегаю на гранитные ступени офисного здания и перевожу дух. Раздаётся ужасный грохот, и вся дорога вместе с машинами и людьми трескается и проваливается вниз. А ведь на их месте мог бы быть и я.
Прикладываю пластиковый пропуск к терминалу безопасности и, получив зелёный сигнал, беспрепятственно прохожу внутрь. Меня начинает штормить и бросать в разные стороны, поверхность под ногами буквально прыгает и трясётся, такое ощущение, что подо мной огромный желатиновый пол. Слава богу, по лестнице подниматься не нужно, для этого есть лифт, который, к сожалению, приходится ждать очень долго. Готов поклясться, что от момента вызова до прибытия прошло не менее десяти лет. Слава богу, что в лифте никого не оказалось, все уже прибыли, лишь я один опоздал.
Лифт стремительно взлетел вверх и меня буквально придавило к полу гравитацией. Удивившись пережитому состоянию, я с трудом поднялся с пола и вышел в коридор. А вот и моя каморка, вечно забитая множеством внутренностей компов и пустыми коробками из-под мониторов и принтеров. На столе стоит ноут одного из начальников отдела, у которого опять накрылась «винда» из-за частого посещения порносайтов. Чужой компьютер - это как личный дневник собственных пороков, достаточно посмотреть историю посещений и можно многое понять о пристрастиях владельца. Именно благодаря менеджерам и их начальникам я смог найти такие сайты, о которых никогда бы и не подумал. Особенно было забавно наблюдать за теми, кто снизошёл до моей жалкой персоны и приходил лично узнать о том, как скоро вернут его компьютер к жизни. Главное здесь накинуть на себя маску из полнейшей бесчувственности к происходящему. Тем сильнее будет раздражение, а потом спустя пару дней начнутся и натуральные  ломки. Они ведь все давно уже стали системными наркоманами, плотно сидящими на игле Интернета.  Все эти асечки, контакты, ЖЖ-шечки, одноклассники и прочая ***та - это как названия наркотиков. Представьте себе, что, приходя с утра на работу, вы вначале закуриваете «аську», потом закидываетесь колёсами «ЖЖ», потом хаваете марку «контакт» и пускаете по вене «одноклассников». Как уж тут слезть? И тут всё обрывается, и доступ прекращён. Представляете себе степень раздражения?

Вот и теперь, ещё один стучится в мою дверь.
Важный такой, в красном шёлковом галстуке на розовую рубашку.
- Сергей, скажи, как там мой ноут поживает, у меня работа стоит!
Даже не здоровается, ну конечно, кто я и кто он, «начальник отдела маркетинга или ещё чего-нибудь», хотя мог бы запомнить хотя бы моё имя. Какой я к чёрту Сергей? Я Михаил, хотя это не имеет никакого значения в данной ситуации. 
- А какой у вас ноутбук? – спрашиваю я совершенно спокойно без малейшего признака заинтересованности.
- Как какой? Вот он, перед тобой стоит.
- Эта машина принадлежит Владимиру Фёдоровичу из отдела снабжения.
- Какому Владимиру Фёдоровичу? – непонимающе переспрашивает толстяк.
- Я же сказал: из отдела снабжения, – терпеливо повторяю я.
- Хм, странно! А где мой?
- Понятия не имею, мне его никто не приносил!
- Как не приносил, я просил своего подчинённого принести ещё в пятницу.
- Ну вот у него и спросите, а мне некогда!
- А почему вы разговариваете со мной в таком тоне?
Надо же, снизошёл до вежливого «Вы».
- Я разговариваю так со всеми, и при этом, как ни странно, все меня понимают правильно.
- Что вы хотите этим сказать?
- Хотя бы то, что вы не вслушиваетесь в мои ответы.
- Ну хорошо, я это так не оставлю. – Он выходит и хлопает дверью.

Странный какой-то, вообще все люди странные сами по себе. А вот таких столько за день проходит, что я теряюсь в догадках, кто это и откуда.

Через минуту открывается дверь и на пороге появляется молодой парень с дредами на голове.
- О привет, чувак, а ты кто?
- Михаил!
- Сергей!
После взаимного рукопожатия обмениваемся недоверчивыми взглядами.
- И что ты тут делаешь? – спрашивает меня мой новый знакомый.
- Странный вопрос, работаю! А ты?
- В общем тоже.
- Слушай, а это не тебя искал только что приходивший толстяк из какого-то отдела, спрашивал за ноут.
- Аааа, Виктор Степанович? Так вот он готов, стоит перед тобой.
- Подожди, он же для Владимира Фёдоровича из снабжения?
- Какого Владимира Фёдоровича?
- Подожди, ты наш новый админ?
- Как это новый? Я тут уже три года пашу.
Такой ответ привёл в замешательство уже меня самого.
- Странно, я тут уже два года работаю, а тебя не видел.
- А где тут ?
- Ну как где? ООО «Промоборудование».
- ООО «Промоборудование?» - переспросил меня новый знакомый, улыбаясь.
- Ну да, а что?
- А то что это ЗАО «АЛЬЯНС», а ООО «Промоборудовние» находится в соседней башне.
- Подожди, ты хочешь сказать, что я перепутал здания?
- А ты чего сегодня с утра принимал?
- Да были какие-то колёса, я, если честно, не помню названия. Хорошо, что вообще сюда забрался, а не в отделение милиции.
- Ладно, – ответил Серёга, - сейчас дело поправим, где–то у меня валялся пакет с «афганкой», из самого Амстердама друзья привезли, быстро поправит. Пошли, курнём на общественном балконе.