Курьёз 19

"ЧЕСТЬ СЕМЬИ"

Случилось так, что пришёл в отдел милиции некий мужичок. И хоть явную "мелочуху" заявил - а куда с ней деваться - натуральная полноценная квартирная кража. Трёхкомнатная квартира дядюшки, являвшегося главой полновесной семьи, располагалась на первом этаже старого дома в центре города. Кража была, мало сказать, нелепой. Она была нелепой до фантастичности. Из квартиры можно было "выскрести по сусекам" на хорошую сумму, ибо дом был - "полная чаша". А "шлёпнули" - лишь пару старых (не старинных, а именно старых) наручных часов. Каждый из "антикварных" предметов был хозяином добросовестно и со знанием дела оценён. Первые часы - в 2 рубля, вторые - в 3. Итого, хату "обставили" - аж на пятерик. Мужик понимал, что своим заявлением себя чуть ли не позорит. Признавал, что ущерб для него малозначительный. Он даже честно признался, что эта пара часов ему не была дорога даже как память (ни о себе, ни о родственниках, кому часы могли раньше принадлежать). Более того - он предполагал, что часы, вероятнее всего, были уже неработющие. В его большой семье никто бы не вспомнил - когда этими часами последний раз пользовались или просто заводили. В общем, не часы, а натуральный хлам. Хранили их просто так, по привычке. Давно бы выбросили - да ведь не мешают. Лежат себе, как говорится - "пить-есть не просят". Лежали часы в хрустальной вазочке в серванте. Никто из членов семьи никогда эти "реликтовые" часы не трогал.

И вот, пришёл глава семейства днём домой, полез за какой-то надобностью в сервант - а часов-то на месте и нет. Упёрли. Все домочадцы - на работе, да на учёбе. Значит - в квартире побывал кто-то посторонний. Кто мог стянуть эти чахлые вещи? Какой-нибудь глупенький пацан. Серьёзный воришка взял бы что-то приличное. И вспомнил дядька, что был у них в семье случай пару месяцев назад, когда забыл он ключи от квартиры. Попасть в квартиру можно было лишь через маленькую форточку. Во дворе был маленький паренёк, типа Тома Сойера. Из неблагополучной семьи. Сам - немножко придурковытенький, но безвредный, не шибко шабутнОй. Этого-то пацанёнка и попросили влезть в форточку и открыть замок входной двери изнутри. Сам замок был самозахлапывающийся (по типу английского). Паренёк всё проделал на высшем уровне, и избавил от необходимости дверь взламывать.

Мужик пришёл к выводу, что парнишка "вспомнил" свой приобретённый навык, и наведался в квартиру уже по собственному почину. Форточка в квартире почти всегда оставалась открытой. А раз уж повадился "пшеницу топтать", то в следующий раз, по наущению старших товарищей - "обработает" квартиру по полной программе.

Довод был весомый. И как ни крути - всё сходилось на юном "пионере-герое". Пацана пригласили в отдел. С ним прибыли все его многочисленные родственники. А родственников у мальчугана оказалось до ужаса много. Особенно много было старших братьев, двоюродных братьев и разного рода дядей. И это не считая прямых родителей-прародителей. Семья была русской и, в определённом смысле, "порядочной". Если бы семья была цыганской, то получился бы некий автономный табор. "Порядочность" семьи выражалась в том, что все члены семьи были судимы (многие - не по разу). Но никто в этой семье никогда не совершал "корыстных" преступлений. Семья чётко придерживалась правила - не брать чужого. Судились же, в основном, за хулиганство, да нанесение телесных повреждений разной степени тяжести (как придётся). Естественно, что членов "хулиганствующей" семьи до глубины души потряс тот факт, что младшего её члена подозревают в краже, да ещё - какого-то откровенного дерьма. "Гаврош" сразу заявил - и милиционерам, и членам своего гладиаторского семейства, что никаких часов он не крал, ни в какую квартиру не залазил. Его родичи строго-настрого, раз и навсегда запретили ему брать что-либо чужое. Он подтвердил факт залезания в квартиру дяденьки по его просьбе, чтобы открыть замок изнутри. Но больше никогда этого не делал.

"Семья хулиганов", вся "расписанная" татуировками, как божий храм иконами, расселась в фойе отдела в ожидании развязки запутанного дела. Оголённые части тел этих послушников (а дело было летом) были так плотно иллюстрированы иконописными фресками однотонного синеватого цвета, что фойе вполне могло показаться приделом Успенского собора.
С мальчишом - потенциальным "плохишом" - начали беседовать дежурные опера. Парень вёл себя как "Кибальчиш". Он честно излагал, чем занимался в течение дня. Был во всём правдив, последователен и принципиален. По всему выходило, что никакой кражи он не совершал. Дежурные опера, измучавшись с мальчишом как "буржуины", сдали его для беседы операм по малолеткам. С ними беседа была короткой. Опытные (в общениях с криминальными детишками) работники, побеседовав с ребятёнком, заявили, что парня надо спокойно отпустить домой, так как он не врёт. Ибо мальчишка при родителях сказал, что если бы даже взял эти злосчастные часы, то честно сказал бы об этом, даже зная, что будет серьёзно наказан. Но чужие вещи он никогда не брал, хоть и много раз мог это сделать (в других ситуациях). Но ему уже давным-давно в семье был вбит в голову запрет на это. Он знает, что его "старшие" очень не любят людей, берущих чужое. А они - "уважаемые" люди, и он хочет, чтобы и его они уважали (как порядочного человека). Парень вёл себя как самурай, и опера пришли к выводу, что он не при чём. Вся ситуация в её тупиковом развитии была доложена начальнику отдела, бывшему ещё и ответственным от руководства.

Начальник посчитал, что "повесить" на отдел идиотскую квартирную кражу, при наличии "сахарного" подозреваемого - нонсенс. И взялся лично побеседовать со "злодеем". Кто знает - как инквизиторы убедили Галилея "отречься"? Одними ли уговорами, или принуждением? Может применяли элементы гипноза. Начальник не кричал на мальчугана, беседовал с ним, как со взрослым. Но гипнотическим даром, видимо, обладал. В результате задушевной беседы пацан, разрыдавшись, сознался в краже. Часы ему было предложено принести с родственниками в отдел. Самой комичной была сцена, при которой "уважаемые члены семьи", узнав, что малыш проворовался, воздевали к небу руки, закатывали глаза, посыпали головы пеплом от выкуренных сигарет, и восклицали: "Господи! Какой ужас! Какое горе! Позор-то какой, в НАШЕЙ семье - вор!". На них было смотреть и жалко и смешно одновременно. Всем этим цветастым прайдом, семья спустилась на первый этаж. И столкнулась в дверях отдела с юной дочерью хозяина паршивых часов, которые девица несла в своей руке. Как оказалось, утром того дня у неё отменились какие-то занятия, и она решила сделать дома что-то типа генеральной уборки. И чёрт её дёрнул - переложить проклятые часы в другое место, чего за всю предшествующую историю никогда не случалось.