цена любви глава 22

начало: http://www.proza.ru/2010/09/30/1212
 Глава 22
 Весенние звезды

   …-Ирка! Ир! Господи, да где ж ты витаешь?
   -Томка?! Откуда ты здесь?
   -Дак меня перевели в дневную, на расфасовку, со вчерашнего дня. Мы теперь рядом с тобой, так что буду захаживать, ну, разумеется, когда ты на смене!
   -В дневную перевели… Но почему?
   -Ну, ты совсем где-то не здесь, подруга, - засмеялась Тамара, - перевели, потому что беременным нельзя по ночам работать, закон запрещает.
   -Ах, да, конечно, извини. Слушай, а у тебя уж и заметно, немного…
   -Да не очень, четвертый месяц только. Как хорошо в обед, ни начальства, ни суеты… Раньше бы я тоже ушла, а теперь далеко. В столовой перекусила, только чая не попила. Пойдем, Ирк, хлебанем по чашечке, да посекретничаем, о нашем, о девичьем. Сплетни тебе расскажу, интересно, небось, чего народ про вас с Крыловым болтает!
   -И чего?
   -Во-во, так и знала, что зацепит! Пошли! С тебя чай, с меня сплетни!

   …-Значит, ругают Никиту? – в третий уже раз переспросила Ира. – Но почему?
   -Из зависти, наверно, почему ж еще… Каждая коза у нас на заводе, даж самая невзрачная, перед ним хвостом крутила, думая, а вдруг именно на нее он обратит свой невыносимо красивый взор, а как угасла надежда, так они  и обрушились на него все вместе, хором! И такой он, и растакой, соблазнил девчонку, воспользовался, что и мама у нее далеко, и подсказать некому. Делегации, слышь, назначают от смен к тебе, так что жди, не сегодня-завтра будут, пока в утро работаешь!
   -Делегации?! – изумилась Ира. – Господи, этого только не хватало! А зачем?
   -Жалеют тебя, увещевать явятся, - со смехом продолжала Тамара, - совсем наивная, славная такая девушка, молодой специалист, с высшим образованием, и надо же! попала в лапы к такому проходимцу! И женатый он, и в тюрьме побывал, и старше-то на столько лет…
   -Жалеют?! – с полным ртом чая фыркнула Ира. – Ой, Томк, прости. Не попало на тебя? Дураки, какие дураки… «в лапы попала»… если бы они только знали, если бы знали… какие они… эти «лапы»...
  -Ириш, боюсь спрашивать, да наверно, и не стоит, потому что по тебе и так видно… Хорошо с ним, а? Я как увидела тебя, сразу поняла… ты всё мрачная ходила, зеленая какая-то, а теперь светишься вся… и глаза как звезды… весенние звезды…
   -Почему весенние, Томка?
   -Весной звезды особенные, Ириш, сверкающие, радостные. Разве ж ты никогда не замечала? – мечтательно вздохнула Тамара, потом, понизив голос, с придыханием, спросила, - ну, и как он, наш Дон-Жуан прекрасный, небось по полной тебя осчастливил?.. Ой, подруга, да ты еще и краснеть не разучилась?! Да ладно тебе, ладно… думаешь, я не понимаю? Пригодился мой ключик, правда ведь? Вижу-вижу, что пригодился!  Ты только не обращай ни на кого внимания, пусть болтают, что хотят, языки без костей. Поболтают да перестанут, вам-то что, главное, что вы вместе, и вам хорошо... А остальное…
   -Я и не обращаю, Томка, - тихо, как бы про себя, улыбнулась Ира, - да мне, честно сказать, и не до этого… Я без него… дышать не могу…
 
    … в ту, самую первую их ночь, с пятницы на субботу, фонарь под окном все-таки «домигался», и  совсем утух, сдавшись на милость отвалившегося провода, зато небо развеялось, вышли звезды, и  красивая, почти полная луна, радостно озарила своим призрачным колдовским сиянием соскучившийся по ней мир…
   …в Иринкиной комнате было светло и таинственно, и лунная дорожка целомудренно падала на пол рядом с кроватью, а он принес ее на руках, немую и покорную, почти оглохшую от бешеного стука под щекой его сердца, с запутавшимися в его волосах трепетными пальцами,  с пахнувшими его поцелуями губами… И началась та сказочная, освященная луной ночь, которую невозможно описать словами, а можно только пить, захлебываясь и не напиваясь, жадно и ненасытно, всю сразу и по частям, не различая вокруг ничего, кроме его глаз, живя лишь касаниями его рук,  слыша лишь его губы, его шепот, его тело…
   …с ним все было не так, совсем не так, как с Мишкой…нет, про Мишку она вспомнит потом, много дней  позже… а тогда… тогда даже имени его не возникло в ее затуманенном негой сознании… Никита был… он был неторопливым и ненастойчивым…он не пугал ее, не смущал и не настораживал… он был именно таким, как нужно, и каждое его движение, каждое касание приносило ей новый водопад, новый водоворот сумасшедшего восторга… Даже не заметив, как и когда он  раздел ее, она вдруг поймала себя на том, что с восхищением любуется в свете луны его телом, и совсем не удивилась, обнаружив собственную руку там, где прежде не могла бы ее  даже представить.  Изумленно вздохнув от  неведомого прежде чувства щемящей, и совсем не стыдной нежности, она продолжила делать то, что ей так понравилось, трепетно ощущая, как чутко он реагирует на ее прикосновения… как терпеливо и бережно  ласкает ее, не мешая  ей и не останавливая….

   …и не нужно было говорить о любви… достаточно имени, сорвавшегося с губ… в мареве сбившегося прерывистого дыхания… под аккомпанемент сумасшедшего биения сердца… достаточно имени, чтобы окончательно захлебнуться в нежности, утонуть и раствориться, не ища и не желая спасения, потому что здесь, на самом дне этой таинственной бездны, тебе ничего не страшно, и ты мечтаешь, жаждешь увязнуть еще глубже, упасть в него, в этого самого родного тебе незнакомца, упасть и отдать ему все… все, что он пожелает взять… оставив себе лишь имя, свое собственное имя, произнесенное его губами, в мареве сбившегося прерывистого дыхания, под аккомпанемент сумасшедшего биения сердца…
    …и если у тебя еще остались силы, если ты не окончательно утратила контроль над своей моторикой, если голос еще подчиняется тебе,  ты ответишь, ты шепнешь, прямо в его милые полураскрытые губы, горячечно и не сразу, словно в бреду, ты шепнешь ему… «Ники… пожалуйста, не мучай больше… возьми меня, возьми… прямо сейчас… возьми меня всю… любимый…»
    …и он ответит… он ответит… «да, милая…  я знаю, что ты чувствуешь… я больше не могу сдерживаться… я твой… желанная моя… »
    И завертится, бешено вращаясь, хоровод любви… и  не оставит ничего, совсем ничего в этом мире, кроме непостижимого, сводящего с ума ощущения его в тебе… и ты взмолишься неизвестно кому, желая  продлить это безумие, и эту сладчайшую на земле муку… а потом, одновременно с ним, взорвешься головокружительным фейерверком экстаза, и только руки его, с бесконечной нежностью ласкающие твою влажную спину, только любимые губы, бережно стирающие с твоих плеч любовную истому, только они напомнят тебе, что ты все еще жива…

     -Ники… Ники… это…это…- он перевернул ее на себя, и она лежала у него на груди, даже не пытаясь собраться с силами, - Ники, милый… это…
    -Я знаю, воробышек мой, я знаю… - с таким же трудом переводя дух, тихо шептал он, - дай мне секунду, любимая… один миг…полежи так, пожалуйста, не двигайся… - и потом снова ласкал ее…  но теперь эти прикосновения  успокаивали ее, качали и нежили, мягко и ненавязчиво возвращая в окутанную луной ночь….

    Они лежали рядом, тесно прижавшись, и он целовал ей руки, бессвязно бормоча какие-то нежности, а она с восторгом и восхищением смотрела сбоку на его точеный профиль, не зная, кого благодарить за подаренное ей чудо…
    Утром она проснулась, а он сидел возле и смотрел на нее. Пахло чем-то вкусным, не то блинами, не то гренками, свежим кофе, а еще яблоками?
   -Вставай завтракать, соня, а то весь день проспишь, - весело сказал он, любуясь ею, -  какая же ты у меня красавица!
   -Красавица?! – фыркнула она. – Кто бы говорил?! Ты на себя посмотри! В зеркало! Глаз ведь не отвести… - и потянулась к нему, и обняла, совсем забыв, что не одета. – Ники, это наверно, не очень легко, жить с такой внешностью?
   -Совсем не очень, - улыбнулся он, целуя ее в губы, - очень не легко… А ну, давай, одевайся, и не провоцируй меня, а то рискуешь, очень рискуешь остаться без завтрака, и сама отлично знаешь, почему…
   -Ну, и пусть! Иди сюда, Ники…

   …-Ирка, ты куда опять уплыла? Ну, прям беда с тобой, и как только Варвара тебя терпит? Ты ж где угодно мыслями, только не на работе! Вот что с человеком  любовь делает!
  -Да ну тебя, Томка, ты меня в краску вгоняешь. Я просто задумалась … как буду оправдываться перед делегациями, чем объяснять свое  ужасное, аморальное поведение?!
   -Да, трудно тебе придется, - поддержала шутку Тамара, -  клятву будешь давать, что сие безобразие больше не повторится! Ты готова каяться, грешница? – возвысив голос, дурашливо вопросила она.
   -Не-а, госпожа инквизиторша, никаких клятв! Можете подвергать меня какому угодно наказанию, пыткам и розгам, но это безобразие будет повторяться, вновь и вновь, пока… ой, Томк, а вдруг что-нибудь случится, и он от меня уйдет?
   -Ты что, ему не веришь?
   -Верю! Ему верю! Но вдруг… мало ли каких неприятностей не бывает в жизни…
   -Мало, не мало, незачем об этом думать! Ему надо развестись со своей клавой, сделать тебе ребенка и подарить свою фамилию. Ну, что ты на меня так смотришь, словно я по-японски разговариваю? Ты матери, небось, ни слова не написала про свои новости?
   -Конечно, нет, какой смысл! Она Никиту ни за что не примет, а меня так и вовсе обзовет нецензурно... Да и рано еще писать.
   -А когда не рано? Когда бабкой ее сделаешь?
   -Зачем бабкой? Ты ж сама говорила, Никита не дурак, чтоб направо-налево…
   -Мало ли я что говорила. Даже незаряженное ружье, и то раз в год стреляет, а он с тобой, сама понимаешь, не одну ночь… и еще сколько будет, так что, подруга, не зарекайся. Он что, с тобой никаких планов на будущее не строил, ну, в смысле совместной жизни? Если б вы расписались, тебе квартиру бы выделили, как раз летом  дом сдают, все бы к месту, а случись тебе забеременеть, так и вовсе двухкомнатную…
   -Томка!
   -А что Томка! Постель постелью, а о быте тоже думать надо, не просто же так кувыркаться, рано или поздно надоест,  жар утихнет, а что останется?
   -Ты прям, как моя мать, умеешь настроение испортить… Ой, Никита идет, сейчас в дверь постучит…
   -Да где ты услышала? Может, это и не он вовсе?
   -Я его по шагам узнаю. С конца коридора еще… а вот и он…только он так стучит…
   -Безнадега… - пробормотала Тамара, направляясь вслед за Ирой к двери, -молодо-зелено… Здравствуйте, Никита, отлично выглядите! Пока, Иришка, зайду как-нибудь…
   -Я на секунду забежал, - шепнул он, обнимая Иру, - соскучился, с утра не виделись. А ты что такая… встревоженная? Тамара чем-то огорчила?
   -Нет, что ты, - глядя в любимые глаза, оттаяла Ира, - просто …я тоже, соскучилась… С моими сменами… так мало видимся…
   -Ничего… до вечера доживем… воробышек…

    «…нет, я не смогу ни о чем таком с ним говорить, не смогу, - возвращаясь домой после смены, мучительно размышляла Ира, - развод, квартира, совместная жизнь… конечно, Томка реалистка, она всегда в корень смотрит, но мне… мне главное, чтобы он был со мной, с бумажкой из ЗАГСа, или без нее, какая разница? Да и как я буду спрашивать его, как? «Никита, а скажи мне, когда ты разведешься со своей Ритой и женишься на мне?» Тьфу, Томка, и зачем ты мне про это сказала?»
    А вдруг он уйдет от меня? Что тогда?
    А тогда мне будет плохо. Очень плохо. Да нет, тогда я просто не выживу. Превращусь в растение, в амебу, в инфузорию туфельку…
   И неужели у нас может утихнуть жар любви, неужели мы можем надоесть друг другу?!
   Нет. Нет! Нет!!! Каждая ночь… как наважденье… внеземная музыка… каскад эмоций. Его взгляд, руки, ненасытность поцелуев, все новые и новые ощущения в постели…

   Он ничему не учит, ничего не навязывает, ни к чему не принуждает, но с каждым разом им все лучше и лучше вместе … если это вообще подходящее слово, если это возможно - быть лучше…

   Если он уйдет…Она просто не сможет жить, она задохнется в безвоздушном пространстве, в погибшем в его отсутствие мире, без него она ничто; сорванная былинка, унесенная ветром, гонимая и одинокая; желтый осенний листок, белая снежинка, растаявшая на ладони… Она любит в нем все, каждую клеточку, каждый волос на голове, каждую черточку на дорогом лице… Но принуждать его разводиться, связывать собой его свободу? Нет, ни за что!… пусть будет так, как решит судьба… пусть будет так….

   И Ира начала вдруг страстно мечтать о ребенке… если судьба разлучит их, оторвет друг от друга, разбросает по миру…  тогда у нее хотя бы осталась его частичка… Его сын. Или дочь…
    Такая же красивая, как он… черноволосая и кареглазая… такая же, как он…
    Никита… Ники… Ники…
далее:http://www.proza.ru/2010/11/27/460