Человеческий фактор

               
 Неожиданный ночной звонок обычно предвещает беду, Наташа убеждалась в этом не раз. Сердце встрепенулось испуганной птицей и болезненно сжалось. Разгоняя остатки сна, в голове зароились тревожные мысли: кто, когда, как? Рука с дрожью потянулась к мобильнику.
– Алло, алло!

Спавший рядом муж завозился, что-то пробормотал, но не проснулся. Торопливо схватив висевший на стуле халат, женщина поспешила на кухню. Звонила сестра. Алёна захлёбывалась от слёз:
– Наташа, Наташа! У нашей Даши…лейкемия….Что делать…что делать…Как Любаше такое сообщить?
– Ты где? В больнице? На «скорой» девочку привезли? Что врач сказал? – от волнения Наташа едва не села мимо табурета.

Алёна рыдала в трубку, не в силах что-либо сказать. Пятнадцатилетняя внучка Дашенька была для неё светом в окошке. Дочь работала в Москве, домой приезжала только на выходные. За девочкой присматривали бабушка с дедом и, как водится, баловали её, покупали любые сласти, любые фрукты…Даша росла румяной крепышкой, сильной, спортивной. Но где-то год назад парень, в которого девочка влюбилась, насмешливо намекнул, что терпеть не может толстушек. И понеслось…Одна диета следовала за другой, один комплекс умопомрачительных упражнений сменялся другим…Алёна с мужем хватались за голову: внучка худела на глазах, превращалась в ходячий скелет. Вмешалась Люба, и до анорексии дело не дошло. Но здоровье девочки было подорвано. Она стала вялой, невнимательной, несколько раз падала в обмороки. Идти в больницу отказывалась категорически, не считала себя больной. Наоборот, гордилась, что смогла стать такой худощавой и подтянутой. И вот…
Недавние события калейдоскопом закрутились в голове Наташи, она вдруг сердцем почувствовала: здесь не всё так просто.

– Алёна, Алёна, ты слышишь меня?! Откуда знаешь, что это лейкемия? Если не врач сказал, то кто? Валя? Какая Валя? Соседка Валя? В регистрационном журнале написано? Я сейчас вызову такси и приеду. Утром? Ты уверена, что справишься? Хорошо, я приеду к восьми.
Наташа посмотрела на часы. Скоро четыре. Уснуть уже не получится. Женщина подошла к окну, отодвинула штору. Темнота, тишина. До рассвета ещё далеко. Промозглая осень затянулась, конец ноября, а снега нет и в помине.
 Лейкемия…Белокровие…Страшное заболевание… Почему именно Даша? За какие грехи?
А услужливая память «выуживала» из недр подсознания то, что случилось очень давно. Белокровие… Маринка… Круглолицая большеглазая Маринка с бледной, не загорающей на солнце кожей, с длинной, ниже пояса, русой косой…

– Всем привет! – высокая девушка-худышка порывистым ветром врывалась в диспетчерское бюро, где работала Наташа, отдавала стопку документов начальнику, затем устремлялась к столу подруги,  – Натка, ты очень занята или найдёшь минутку для общения? Найдешь?
Она брала «гостевой» стул и удобно устраивалась напротив. В дымчато-серых глазах вспыхивали лукавые искорки, лицо озарялось каким-то внутренним светом.
– Мы с сестрой вчера побывали в новом кинотеатре. Понравилось? Не то слово! Представляешь, огромный ступенчатый зал, а экран! А акустика! Фильм – индийский. В нём такое… – и Маринка с воодушевлением, помогая себе жестами, изображала, что же происходило на широкоформатном экране. Как в сказке: красивые герои, красивая любовь, музыка…

Кинотеатр открыли совсем недавно, народ толпами спешил посетить новейший очаг культуры, желал приобщиться к чему-то высокому и Вечному. А Наташе никуда не хотелось. В сентябре в Афгане убили любимого брата-близнеца. Не стало Димки, и огромный, игравший всеми цветами радуги мир вдруг стремительно сжался до пространства небольшой комнаты, где всюду лежали и висели фотографии брата, его вещи, незаконченные картины…
Беда, она одна не ходит. Сердце отца, крепкого, сильного мужчины, вдруг спасовало перед инфарктом. Поседевшая за ночь мама боялась потерять и супруга. Вымолила у начальства внеочередной отпуск и почти поселилась в больнице.  Алёна училась в другом городе, бабушка еле передвигала ноги. Наташе частенько приходилось ночевать одной. Если становилось невыносимо, она просила подруг поддержать её. Маринка охотно  приходила с ночёвкой, покорно слушала бесконечные рассказы о незабвенном братишке и ненавязчиво пыталась отвлечь подругу от горьких мыслей.
               
Перед  Новым годом из армии вернулся Валерка, одноклассник и Димкин друг. Он стал ежедневно заглядывать к Наташе, тоже пытался растормошить впавшую в депрессию девушку. Постепенно Маринка как бы отошла на второй план. Она не сердилась, понимала, парень не на шутку влюблён в её хорошенькую подружку. Любовь ведь творит чудеса… Зато в глубине серых, цвета грозового облака, глаз поселилось уныние. Себя девушка считала некрасивой, но бодрилась, хорохорилась, дурачилась, чтобы другие не догадались, как ей больно…
Как-то в обеденный перерыв, отчаянно жестикулируя, Маринка рассказывала о страшных катастрофах, выпавших на долю отважных лётчиков из новейшего фильма  «Экипаж», а Наташины сотрудницы, позабыв об остывающей пище, как поралоновые губки воду, впитывали каждый красочный эпизод. Та-ко-го в советском кинематографе ещё не было…

Вдруг Маринка закрыла глаза и на мгновение застыла, словно прислушивалась к острой внутренней боли. Её руки затряслись мелкой дрожью, на лбу выступила испарина. Испуганные женщины вскочили и, роняя стулья, устремились к побледневшей девушке:
– Марина! Марина! Что случилось? Тебе нехорошо?

Девушка резко встряхнула головой, словно отгоняла навязчивое видение:
– Нет, нет, не переживайте, всё в порядке. Просто голова закружилась. Простыла где-то, температура…Плохо высыпаюсь, зубрю, сессия скоро.  Выпью аспиринчик, и всё пройдёт. Натка, завари мне чайку покрепче!

Маринка заочно училась в Москве, в экономическом вузе, и два раза в год уезжала на сессии  в столицу. Наташа завидовала ей: учёба учёбой, но всегда находилось время на посещение театров и музеев. И магазинов. Какие обновки привозила подруга! В родном городе днём с огнём не найдёшь…
За ночь Маринке стало хуже, но утром она вышла на работу и обращаться к врачам не спешила.

– Зачем беспокоить медиков из-за банальной простуды? Участковый терапевт давно считает меня симулянткой, небольшая температура может держаться неделями, – горько шутила девушка, – Работать не хочу, тунеядка такая, вот и делаю вид, что болею.
Но на этот раз вмешалась «тяжёлая артиллерия». Начальник цеха приказал не дурить, а отправляться на больничный. Грипп – болезнь заразная, не хватало другим разболеться. Квартальный план и так на грани срыва. Пришлось подчиниться.
– Ко мне не приходите, грипп, он заразен, – собезьянничала неугомонная Маринка,  – И чтобы за это время сделали квартальный план!

Посмеялась и пропала, как лёгкое облачко в летний полдень. За неделю, что температурила, даже к телефону не подходила. Обиженная Наташа поддалась на Валеркины уговоры и побывала, наконец, в новом кинотеатре.
«Экипаж» потряс девушку до глубины души, заставил о многом подумать. Если зациклиться на своём несчастье и лишь горько плакаться окружающим на злодейку-судьбу, ничего хорошего не получится. Плачь-не плачь, брата не вернёшь. И радовался бы он добровольному заточению сестры? Вряд ли… Димка был жизнелюбом.

На работе Маринка появилась бледнее ватманского листа.
– Угадайте, девочки, что мне доктор вчера сказала. Испанка? Вирус марсианский? Ну и фантазия у вас! Всё проще. Мои недомогания от того, что рядом нет молодого человека. Замуж выйду или любовника заведу, хвори как рукой снимет. Докторша в этом так уверена, даже на анализы не послала…А покрасневшее горло велела полоскать содой… Лучше бы я взяла хозяйственный и не ходила в поликлинику. 

Девушка отвернулась к окну, глотая слёзы обиды. Замужество – дело  хорошее, но если на ближайшее будущее имеются другие планы? Вся надежда только на аспирин, горчичники и соду.
Планы планами, а Маринке становилось хуже. Она похудела ещё больше, быстро утомлялась, стала молчаливой и раздражительной. Зная, что их участковый терапевт – женщина грубоватая, с не сложившейся личной жизнью: она и замужним женщинам советовала завести любовника для поднятия иммунитета, Наташа тщетно пыталась убедить подругу обратиться в другую поликлинику, к другому врачу.
Маринка упрямилась:
– Думаешь, там будет иначе? Не хочу больше унижений! И некогда мне болеть, сессия на носу. Сдам экзамены и в отпуск уйду, к бабушке в Сочи поеду. На солнышке погреюсь, в море накупаюсь, первых ягод поем. Может, и с молодым человеком познакомлюсь, почему нет?

Наташина жизнь понемногу налаживалась. Папу выписали из больницы, и он быстро шёл на поправку. Измученная переживаниями мама вздохнула с облегчением и немного расслабилась. Похоже, родители смирились, что сына больше нет. Остались дочери, нужно было жить ради них. Когда в марте Валерка объявил родителям о своём желании жениться на Наташе, и папа, и мама обрадовались грядущим переменам. Но попросили  отложить свадьбу до осени.

В начале апреля Маринка уехала в Москву. В институтском общежитии был телефон, девушка  иногда звонила Наташе, рассказывала, в каком театре и что удалось посмотреть. Скромно сообщала об очередной пятёрке: мечта о красном дипломе согревала её сердце. А потом позвонила однокурсница…
 
Слабость и утомляемость, которые мог бы вылечить энный молодой человек, оказались грозными предвестниками болезни. Марина потеряла сознание во время экзамена, «скорая» увезла девушку в ближайшую больницу. Там у пострадавшей взяли анализы и ужаснулись. Диагноз прозвучал громом среди ясного неба: последняя стадия лейкемии. Пару месяцев девушка отчаянно боролась за жизнь, но в родной город возвратилась в гробу.

Маринку хоронили в жаркий июльский полдень. Ночью прошёл короткий освежающий дождь, смыл пыль с деревьев и газонов. И они жизнерадостно зазеленели. Оббитый алым атласом гроб плыл над толпой провожающих и в свете солнечных лучей казался пылающим на ветру костром. Наташа едва передвигала вдруг онемевшие ноги и сквозь туманные линзы слёз неотрывно смотрела наверх. Туда, где среди живых цветов в гипюровом подвенечном платье неподвижно лежала безучастная к всеобщему вниманию подруга.

Лейкемия – это приговор...Но прошедшие десятилетия медицина не стояла на месте. Должны были появиться новые лекарства. Даша, Дашенька, за что же тебя так?
В половине восьмого Наташа уже обнимала осунувшуюся, постаревшую на добрый десяток лет сестру. Она привезла с собою термос с кофе и бутерброды, заставила Алёну поесть.

Известие, что Дашу из реанимации переводят в обычную палату, вселило надежду: значит, не всё так плохо. Потом добрый час женщины ждали окончания обхода, чтобы побеседовать с врачом. Алёна успела рассказать о Вале, соседке с третьего этажа, которая работала здесь санитаркой. Она ночью украдкой сходила в приёмный покой, поговорила с медсестрой, даже заглянула в журнал. Там чёрным по белому было написано – у Дарьи Михайловны Смирновой лейкемия.

– Лейкемия? С чего вы взяли? – удивилась строгая женщина-врач, и стёкла её очков грозно блеснули, – Я ещё выясню, откуда такая информация! У вашей девочки железистая анемия. Болезнь неприятная, но организм молодой и сильный, справится. После обхода больную переведут в обычную палату, приходите в обед, приносите орехи, гранаты. Творог. И больше никаких бесконтрольных диет!

По дороге домой Алёна плакала и смеялась от счастья:
– Анемия, всего лишь анемия. А гемоглобин нагоним! Вот дед из поездки вернётся, отправлю его на рынок, он знает толк в орехах, а сама паштетик печёночный сделаю… Наталья, ты знаешь, где у нас гранаты сейчас продаются? Вот и я не встречала…Не сезон, что ли…А сок? Гранатовый сок! Есть, и в нашем магазине есть!

У дверей Алёниной квартиры женщин поджидала всхлипывающая соседка Валя.
– Алёна, прости меня Бога ради! Я не думала, что так получится…Я ведь от души помочь хотела, а не напугать. Оказалось, этой ночью «скорая» привезла двух Смирновых Д.М., вашу Дашу и женщину сорока двух лет…Влетело же мне от главврача за любопытство, но это ерунда… Прочитал лекцию о человеческом факторе и отпустил…Мог бы и уволить… Главное, чтобы Дашенька поправилась…

У Наташи зазвонил мобильник. Даша, легка на помине.
– Баба Наташа, у меня всё путём. Приходи, пятая палата в терапии…И не позволяй раскиснуть бабушке, сама знаешь, какая она паникёрша…