Клён ты мой опавший

                Тогда ещё мы молодые были.

    Каждую весну на могилку  мамы,я приезжала  в недалёкий  городок поездом в ночь, а на утро уже была  в гостях у брата. Они меня ждали на день  поминания- радоница,чтобы вместе пойти на кладбище. Оно находилось за городом в лесочке вековых, задумчивых  берёз. Их  тонкие ветви усеянные нежными серёжками свисали изящными, длинными прядями к сырой земле-матушке. Казалось они  оберегали  земные, одинокие холмики и шептали на ветру прилетевшим раз в году,душам небесным приветствия.   
    Но,этой  весной к торжеству приехать смогла я лишь во второй половине дня. Брат был дома один без жены,она уехала к дочери.
К моему  сожалению,он уже выпил заметно. Встретил  меня Александр и сказал радостно:
-Слава богу встретились,здравствуй.-Нищему собраться стоит только подвязаться. Я сообщила ему? что привезла вкусной еды и цветы и мы с лёгкой душой поспешили.   
    Поправили могилку,от прошлогодних листьев очистили, украсили цветами. Даже солнце благосклонно осветило на памятнике портрет мамы. И при свете луча,глаза её смотрели благодарно.
На  столике  разложили нарезанный пирог,налили компот.  Саша к удивлению моему  поставил пол литра водки и гранёные маленькие стопки.- Нельзя пить на кладбище-сказала я и добираться до автобуса  далеко не сможешь дойти,а я не извозчик, не помощник.
   Налил стакан и выпил он, другой наливает, не закусывая. Я испугалась учитывая  возможные последствия. А кругом весенняя мокрая земля кое-где ещё снег просматривался.Вот это да и спасая брата я отважилась.
- Выпьем на двоих - сказала я. Но? всё  равно он был пьян в доску, а мне казалось, что я чуть лучше. И вспомнили мы сидя на кладбищенской скамье, возле пустой бутылки и нарезанных  кусков, что наша Мама любила песни.
- Давай споём-Сказал мне брат.
- Ты понимаешь для мамы? И продолжил:
- Спой" Как влюбился в огонь мотылёк..."

              « Я вспомнила сказку, забытую сказку,
                О том как влюбился  в  огонь  мотылёк.
                Он думал что будет нежна его ласка,
                но пламени жарка сдержать он не смог.
                Вот вечером чистым, прохладным, душим
                В окно растворённое молча,влетел,
                и словно безумный не чувствуя  боли,
                В огне золотистом мгновенно сгорел.
                Любовь моя тоже забытая сказка,
                ты жаркое пламя,а я мотылёк.
                И если меня ты коснулся губами,
                то я  бы сгорела как то мотылёк.

Я посмотрела на небо высокое, на переплетение чередующих берёз.Тогда мне виделось будто сома природа отдыхала ,а я на сцене среди полей тихо напевала,о радости и грусти души моей.
Вдруг в памяти  возникла песня на стих,  Есенина, 
                «Клён ты мой опавший
     Клён обледенелый,что стоишь качаясь под метелью белой.Её мы исполнили в двоём с братом.
     Как то говорила мама-плачь о живом.
За вечерело, но солнце ещё не опустилось за горизонт. Я забеспокоилась нужно домой возвращаться.Только смотрю,а брат готовится ко сну. Прибралась я на застолье нашем  и растормошила Сашу. Взявшись за руки мы осторожно пошли на дорогу.
Возможно на взгляд прохожего виделось,бредут пьяные, как  идёт бычок качается все ямки  для него. Но слава  Богу,мы вышли на сельскую, дорогу. По правую сторону  от нас кладбище осталось, а с другой раскинулся  реденький лес. Вдруг к радости моей, я увидела  в нескольких шагах от нас, близко зелёный холм весь в белых  цветах подснежниках. А посреди этой красоты. Возвышался  как великий кипарис, причудливая,  вековая  берёза, 
Она,   как  пристанище, кивала нам,  махая  белыми ветвями, покрытыми
Как веснушками,  зелёными, липкими первыми  листочками.
Добрались, благодарение слала,  тогда я Богу.
А, брат,  возможно,  он  не понял, что мы  ещё не дома? Как только я остановилась, он тут же упал, стукнувшись головою о выступающий древний корень из земли. Уснул.
                Отыскав среди этой возвышенности,  лужайки я присела рядышком, и спиной
Придвинулась к стволу берёзы. Какая  благодать, я отдыхала, хоть на миг,  чудесный.
Поудобнее,  расположилась, взглянула в даль небесную, и подумала:
-Пусть он немного поспит, отрезвеет. Любуясь на вечерние,  синеющие дали, видимо я
Тоже ушла  в чуткий, волшебный  сон.
Проснулась я, тогда, от тихого, спокойного мужского голоса.
- Он говорил, увещая, заботливая нотка  взывала в его голосе, ко мне:
-Ай, я, ай! Земля то, сырая.  Сырая  Она! Ай, я.
Услышала я,
и почувствовала себя защищённой,  словно в Господнем Раю. Совершенно в бодром, здравии и   здоровье,  трезвой.  Я посмотрела   в сторону  голоса, рядом с моей стороны, стоял  коренастый, пониже среднего роста мужчина.
Успела я только взглянуть и отметить, возможно, одет он был в  рыжую  дублёнку и пушистую шапку.  Я, как очнулась и прикоснулась,  скорей до брата:
-Вставай, проснись, уже люди беспокоятся о нас. Посмотри,
уже темнеет.
Вот этот человек заботился о нас. Александр, тут же открыл глаза, совершенно трезвый
Трезвее не бывает, и смотрит удивлённо на меня?  Где мы?
И тут же посмотрели в ту сторону где, только что присутствовал и оздоровил нас.
Лесовик. Хранитель.
Быть может.

Конечно. Явное волшебство.