Перуновы узлы 1. Ведун, 2. На вечевой площади

 1.Ведун.
 
"...Они считают, что один только бог, творец молний, является владыкой над всеми, и ему приносят в жертву быков и совершают другие священные обряды..."
  (Прокопий Кесарийский)

"Был он крещен и жил среди народа своего, бывшего язычниками..."
   ("Житие Александра Невского")

Издревле русичи не тако глагол миру являли, яко  подьячии в приказах да скрипториях писахом, кривду выводя на пергамент, подчищая да подправляя самосканные словесы летописцев. Палимпсесты да сказания олонечьи тому порукою. Иначе мысль сказителей-былинников витала в Перуновых высотах. Не в дубе и сосне Перун,  убо в сердце и в звоне меча-булата воинова. Те времена были таковы, што резали мы руны Перуновы на досках, на носах ладей драконовы головы тесахом, носили рубахи из льняна полотна, лапотки из лыка,  луки ладили из черемухи пахучей, стрелы из тальников да чернотала, бо зело дороги были медь да чекан-железо. Выкровенится краснотал на заре, там где держали мы крепь, обороняя от ворога родные пределы. Где звенели мечи о мечи- белый череп зияет глазницей в ямине, ползёт жук-носорог, ящерка забилась в пустоту , как в норку.Выглядыват, язычок раздвоенный кажет,блестит глазёнками-бусинами, а мне мстится -то дракон. И надо иметь богатырского коня, меч остер-булат, штоб снести тому змею голову. А то расправит он кожисты крыла, в два взмаха долетит до девичьего терема и унесет Ладу в свою темную пещеру. Ищи-свищи тогда в Тридесятом Царствие! 

А мы не в Тредисятом Царствии по своим  скитам и вежам тогда живяхо.А среди рек, дубрав да ельников с березниками. Шумят карабельны сосны на юру, а под яром сруб из тех сосен сложенный. А рядом другой, а за ним третий. Вот и наша вежа, завется Яровое. А тот яр -толь курган древний, в коем спят вечным сном витязи, то ль глыба с неба сверзившаяся, поросшая лесом... Звались мы тогда кривичи, родимичи да вятичи, а опрежь нас живяхо по тем же дебрям, рекам  да озерам чудь-чухонь, поклонявшаяся медведю с лосем да варяжья  рать набегами опустошавшая наши вежи наведывалась. 

Перун ведуна из облацы зрит. Ведун, волхвуя, видит –кому какова судьба выпадает. Ведунья в плошку с зельем  веремным смотрит  да зрит, как витязь в поле по ветру бунчук простёр. Сварожич прыщет стрелы-лучи на пути перепутья, лада сердоболится о своём  донюшке,  злату косу заплетая текучей как Пинега- река голубою лентою. Идут варяжьи струги по той реке. Быть сече.  Ведает ведунья о том да не обронит вещего слова. Бо идет на выручку Сигурд Непобедимый давняя зазноба  Фреи по прозвищу Ужиная Коровлева. 
 Высится поветями изба Фрейи у края бочажинного болота. В купальскую ночь скинет ведунья    рубище и  водит хороводы с русалками, возложив на голову корону из кувшинок. Знает Фрейя силу болотных трав, приворотные заговоры ей ведомы. По прозвищу Ужиной Королевы и наша вежа Ужанихой зовется. Это хоть с посохом по суху, хоть по воде  босиком – от Пскова – града день да ночь ходьбы.

Намедни ходил я во Псков –град мимо скита пустынника Фотия, заглядывал в его книги зело ученые. В одном только титульном вензеле заблукал, как в прибрежном диколесье, куда, было дело, ходил с маманей да Анютой по ежевику.  Дивно и сутемно. Имена Христа и Марии под титлами, как  кузня Михайлы Железная Рука под кровлей. В той кузне и сковал Михайло мне меч для сечь, охаживая раскаленный в горне булатный прут молотом, закаляя его в крови волчьей да в студеном ручье. Тот клинок волос на лету режет, рассекает пополам подкову.


...А в Нове городе  смута. Посадские князя изгнали.Призвали волхвов вернуться из лесу и востановить Перуна, коего Путята со дружиною а Волхов сбросили, как дело было и в Киеве, где богов отцов наших по Подолу волоком влекли, хлестали плетьми и спихнули в Дон.Желали вернуть прежнее да не вышло. Вышел князь навстреч седому , как лунь, волхву. И спрашивает:
- Чем докажешь силу бога своего?
- С тем што ты умре, князь!
-А брешешь, собака!

И выхватив из за наборного пояса боевой топор-чекан, с каким ходил на хазар, печенегов и византийцев, рассёк волхва надвое, как чурку. 

Спросишь,а как я ведуном стал, как спознался с тайнами вещего слова , заветных порошков и ядовитых отваров, которые  даруют колдуну способность находиться в провидческом  оцепенении между жизнью и смертью, зреть времена , закрытые  для обычного ока?  А через то, как мальчонкой  попал в полон  к Сигурду Непобедимому да  к прорицательнице Фрее,што помнила сказания о пророчице Вельве, вместе с Сигурдом висы пела.  Меня да соседскую  Лелю захватили  свирепые викинги , спалив нашу вежу до тла. Рос я во Фьёрде  Драконьего Мыса.  А тот мыс каменной шкурой Фафнира покрыт.Скалами скалится.И говорила Фрея,што в одной из пещер до сих пор клокочет лавою сердце драконье.А кто отведает мяса сердца драконова, тот непобедимым станет. Да как его отведать аль хотя бы изведать, то - металл расправленный, каменье кипящее. Но нато и чур на слове заветном, што иной и огнь заглотить в силах да не поперхнуться.Да не каждому то дано. Бо иное слово -та же лава.Жжот ,но с языка льётся. И на кого упадет хоть капля-прожжот насквозь.

Так вот и стал я драконом огнедышащим. Не по своей воле, а потому што вошла в меня Перунова сила. Привели меня витязь Явор да варяг-берсерк Сигурд в капище Перуново, где стоял и каменные болваны Тора. И посвятили меня в воина на алтаре того капища, политой жертвенной кровью...
-Клянись! -сказал Явор.
-Клянусь !-воздел я к небесам вложенный в мои руки меч.

И ударила в меч молния. И вошла в меня и Перунова сила, и сила бога  Тора. А третья сила -огневая ярь Сварожича.

 Со мной ли то было, аль с моим прапращуром? Кто его разберёт! Сказывала мне матушка сказы про богатырей и старых богов зимними вечерами под голошение вьюги в печной трубе.Шли витязи, обступившими нашу вежу островерхими елями да разлапистыми соснами.Прислушаюсь-толь волк воет в подборье,толь ветрище вьюшкой гремит, будто гром-булавой о щит великаний, толь буран - падера дерет когтями по кровле до крови? Или вернулись Перун с Тором, штобы разнести в щепы нашу утлую  избушку?

...Сколько уж лет минуло с тех пор, как штурмовало войско Святослава Итиль хазарский , а за ним Семендер и Саркел! Сколько воды утекло в Днепре с тех пор, как , взяв дань паволоками,узорочьем  да рабами в Царь-Граде возвращался Святослав в Киев да не достиг его холмов! Святослав шёл на челнах вверх по Днепру, а  сын его, Владимир, пустил Перуна вниз по течению той же реки. И где-то они даже могли и встретиться -поверженный воин, и поруганный Бог Войны ,Громов и Молний. Один -обезглавлен, другой - обесславлен.

 Но вот уже псы ливонские , закованные в доспехи рвутся ко Пскову и Нову Городу.

Застегнул я на медны застёжки недописанную книгу, завернул её в холстину, сунул на полку из тесовой доски рядом с испещренными боевыми заклинаниями кожами и пузырьками со снадобьями Ужиной Королевы, влез в кольчугу, как уж в кожу, опоясался мечом, шлем на главу водрузил, шагнул за порог вместе с приручённым волчонком Остроухом.Шаг, другой, третий... Припал к роднику-студенцу под бугорком испить ключевой водицы на дорожку- вижу смотрит на меня толь синь небесная , толь очи витязя в шлеме с кольчужной бармицей. Сверкает шлем на солнце - переносье стрелкой поперек бровей. Губы червленые лыбятся. Чему радуешься - Вася? А сам не знаю -чему! Тому, што выпала доля за Русь постоять, как отцу отца моего за веру отцов наших? Аль тому , што никто не ведает -не Вася я , волхв Яровит?Не иначе -и тому , и другому , и третьему.И какая она -наша вера? Звоны колокольные, оклады иконные, псалмы царя иудейского Давида? Аль тесаные из бревна чуры во бору, на лесной поляне?


2. На вечевой площади


"В се же лето въсташа волъсви в Суждали, избиваху старшую чадь къ дыяволю наущенью и беснованью глаголяще яко си держать гобино. Бе мятежь великъ и голод по всеи тои стране. Идоша по Волзи вси людье в Болгары и привезоша жито и тако ожиша. Слышав же Ярославъ волхвы приде Суздалю изъимавъ волхвы расточи, а другым показны, рек сице: «Бог наводить по грехомь на куюждю землю гладом или мором ли ведромь ли иною казнью, а человекъ не весть ничтоже»
" Повести временных лет".

"И красив он был, как никто другой, и голос его – как труба в народе, лицо его – как лицо Иосифа, которого египетский царь поставил вторым царем в Египте, сила же его была частью от силы Самсона, и дал ему Бог премудрость Соломона, храбрость же его – как у царя римского Веспасиана, который покорил всю землю Иудейскую..."

             "Житие Александра Невского"


Я ли это или мой прапрадед -в буче поднявшихся на сокрушителей древних богов? И я, и он.Я в ём, он -во мне.Слитный воедино, как звон колокольный, вечевой.

 Иду я тропою вдоль ручья, Остроух у ног крутится.Поднял голову, а надо мною вран - Чернокрыл круги нарезает. Выходил я его из вороненка ,выпавшего из гнезда, как и волчонка ,маманю коего стрела княжих ловчих сразила. 
С тех пор вран вместе с Остроухом всюду за мной следует. Волк-по земли, вран-под облакы.

 Иду я по тропе , а вот и березка -берестяна краса склонилась над омутком, а на ней ленточки цветные повязаны. Выглядывает из омутка щур -Златопёр, плещет хвостом, прощается.Вымахал!А был щурёнок в обрывке рыбацкой сети запутавшийся.Ослобонил я ево из ячей той сети-путанки -отпустил в речку карасей гонять. А та речка -рукавом в Ижору впадает.А Ижора -в Неву.  Стрекоза села на камышинку и сквозь её крылышки , как сквозь слюдяные оконца вижу я Милораду. Это она повязала те колышимые ветром ленточки. А вот и она сама.
- Далече ль собрался, Васюня!?
- В Нове городе князь дружину собирает. Швед на Русь идет...

А во Новгороде на площади народ толчется, што карась в мордушку понабившись, кольчуги да шлемы блещут. Рвутся витязи в бой, горячие вечевые речи в гущу людскую бросают, взгромоздясь на пустую бочку из под хмельного мёда аль на задравшую оглобли телегу.
- Дадим шведу по шеям.
-Скипидарчику под хвост псам...

Навродь почитай то ж,што и и в Новгороде было, когда Путята с Добрынею Перуна порушили...Да и на бучу в Ростове и Суздале схоже...То да не то! В Новгороде волхв по воде хвалился пройти-да, обмишурившись, кровию умылся. В Ростове волхвы баб посекли по голым задницам за то што, вроде как они урожай попортили-известны ведьминские проказы. А сами , мол, по амбарам попрятали зерно, пока голытьба голодала. Смерды на боярынь поднялись, толь по сусекам шарить, толь у них под юбками да за пазухами...А в Суздале и того плоше вышло...Из-за того же жита , якобы припрятанного, на "старшую чадь" поднялось холоповье. Оголодали! Но при чем тут Перун со Сварогом и мать рожаница Макош в ум не возьму...Пошли попы с хоругвями , иконами в руце и псалмами на устах люд честной разгонять, а они в дреколье. Так што -где кровь, где пожар, где Бог, а где Диавол - поди разбери...
 
 Потом тока разбрелись мертвых собирать, раны зализывать. Кто-то даже поймал внизу по течению реки Великой прибившегося к берегу Перуна, утащил его в лес,и посадские тайком бегали в чащобу ему жертвы приносить, хоть уже и выстаивали заутрени и обедни в соборе. А уж если беременна баба, то и Богородице во храме поклоны била, свечки ставила, звенели монетою о дьячкову чашу, и в лесок торопилась повязать ленточки на ёлку, угождая Макоши.Так и продолжали жить на две веры и в Новогороде, и в Пскове,и Полоцке, и в Ростове, и в Суздале.

 Уж состарились мятежные волхвы, давно под бугорками могильными их кости истлели, но новые народились, коих заветными тропами приводили на заповедные капища старики да бубки.
- Не забывайте это тропки!-говорили. - Старые боги ещё вам помогут.Придет время.
 И впрямь! Толкусь я в толпе на площадной, вечевой, вижу мужик на телегу лезет речь молвить. Распрямился во весь рост- смотрю- вылитый Перун с поляны за Гремучим  Ключом.Рослый.Станый. Широкоплечий.Кольчуга. Панцирь. Ясный взор. Шелом с пикой навершия, соревнуется блеском с куполами собора за спиной. Правду дед говорил о том, што старые боги восстанут из могил!Вот и восстал он на горе врагу.

-Постоим за землю русскую! Не дадим её ворогам на поругание. Ливоны с Тевтонами крестовый поход объявили. У шведов аппетит разыгрался, пока Орда к нам за спину заходит...

 А был тот витязь -князь Александр Ярославич.О, как!

И дошла весть от дозорных - ладьи шведов по неве в сторону Ладоги -озера движутся. Божий человек Пелгуй их в темноте узрел.Крались корабли татью в ножи,штоб вонзиться в землю Новгородскую ножом в спину.
- Немедля выступаем!-кинул клич князь,озирая дружину и ополченцев
И добавил,словно перо соколиное бросил на чашу колеблемых весов сомнений:"Не в силе Бог,а в правде."