Быть вместе, Глава 25, Гей-повесть

– Так что ты хочешь на завтрак, мм?

Мы лежали в ужасно развратной позе: Женька между моих ног, положив подбородок мне на живот, периодически то целуя, то поглаживая все подворачивающиеся части моего разомлевшего тела.

– Тебяяя… – протянул я, неосознанно копируя его интонацию и совершенно беззаботно улыбаясь.

– Я буду на десерт, а завтрак у мужчины, который всю ночь занимался сексом, должен быть плотным, – наставительно произнес мой ненаглядный и встал с кровати.

Я повернулся на бок и принялся любоваться. Вот Жека сцепил руки в замок и округлил спину – как большой кот, потом потянулся вверх, игриво щелкнул по краю люстры, взлохматил волосы, зевнул, оглянулся вокруг себя в поисках боксеров.

– Не-не-не, никакой одежды! Иди, готовь завтрак так, а то я не буду есть! – заявил я капризным тоном, упиваясь своей безнаказанностью.

Женька меня в эти дни холил и лелеял, потакал всем моим прихотям, носил на руках и сдувал пылинки. Я знал, что скоро ему это надоест, да и мне тоже, но пока наслаждался. Вот и сейчас Джен укоризненно посмотрел на меня, покачал головой, но как миленький направился в кухню в чем мать родила, бурча себе под нос что-то про «некоторых избалованных сексуальных маньяков», правда, голос у него был довольный до невозможности.

Я блаженно вытянулся на перекрученной в жгут простыне и прикрыл глаза, чувствуя, что снова улыбаюсь. Таким счастливым быть просто неприлично, даже немного страшно – а вдруг не на самом деле? Шальная мысль заставила задержать дыхание, замереть, прислушаться… но нет – все правда было в порядке, на кухне что-то шебуршилось, двигалось, падало, открывался и закрывался холодильник, требовательно мяукал Басик, и Жека – мой Жека – напевал вполголоса ненавистную мной леди Гага, шикая на кота и чертыхаясь. Счастье.

Он вернулся четыре дня назад, а мне до сих пор не верится. И каждый поцелуй, каждое пробуждение носом в его лопатку – чудо. Помню, как он серьезно разговаривал на кухне с Алексеем, что-то ему объяснял, кажется, пытался оправдать меня, хотя мне это было не нужно. Жека отдал нашему хозяину все деньги, которые заработал в Милане, оплатив квартиру на полгода вперед, и Алексей уехал на следующее утро в очередной рейс.

Мы остались одни, я беззастенчиво выпросил на работе отпуск без содержания, и вот уже который день мы не вылезали из постели. Вместе, в обнимку, не выпуская друг друга из рук – мы могли часами, молча, смотреть друг на друга, только поглаживая кончиками пальцев по скулам, бровям, губам. Могли одним сплошным потоком слов говорить друг другу все, что наболело, что пережили, что думаем о будущем… Все остальное время занимал секс. Мы даже не подозревали, что настолько изголодались по ласкам друг друга, да мы просто напросто «сорвались с цепи» и «слетели с катушек», как выразились наши любимые друзья, которым было вменено раз в два дня привозить нам продукты. И у Женьки, и у меня, уже не переставая, ломило мышцы ног и поясницу, саднило в задницах, и… мне начало казаться, что как минимум у него распух один немаловажный в этом деле орган. Но остановиться не было никакой возможности…

– Эй, любовь всей моей жизни, ты завтракать идешь, или я все один съем? – услышал я со стороны кухни.

Решив, что для разнообразия можно поесть и за столом, я сполз с кровати, открыл форточку и последовал на одуряюще аппетитный запах.

– О! У нас есть блинчики? – я потянулся к тарелке и получил шлепок по руке.

– Ага! Правда, покупные, но вполне сносные. Ты руки мыл?! – следующий шлепок пришелся по ягодице, и я поспешил в ванную, пока меня не изнасиловали.

– Детка, хочу тебя огорчить, но нам придется сегодня вечером совершить набег на супермаркет, а то жрать будет нечего, – сообщил мне Женька с набитым ртом, когда мы доедали вторую порцию блинчиков с творогом и клубничным джемом.

– Черт… А Мишель сегодня не выручит – в последний раз? – мне почему-то суеверно не хотелось выходить из дома, казалось, что все волшебство и романтика сразу закончатся, и на нас навалятся какие-то слишком суровые будни.

– Неа… у них с Ури сегодня романтический вечер – говорят на нас насмотрелись, а завтра Миш работает… К тому же… мы не можем тут сидеть всю оставшуюся жизнь, все равно в понедельник на работу обоим и… Ну, ты чего? Ну, Сашка?

Да, я стал невростеником, параноиком и плаксой. Может, и правда, психиатру хорошему показаться? Я знал, что Женька прав, да и сам не собирался запирать его в четырех стенах, как в клетке, но… но…

Джен отобрал у меня блинчик, которым я вяло возил по тарелке со сметаной, и усадил меня к себе на колени. Я сразу почувствовал себя лучше, но не стал подавать вида – я обожал, когда Джен принимался меня утешать по поводу и без. Это было чертовски приятно и сентиментально – сидеть голой задницей на коленях у своего любимого, утыкаться лицом в его шею, чувствовать, как нежные руки гладят по спине, иногда как бы случайно съезжая на ягодицы, слушать всякие глупости, признания и обещания, которые Жека шептал мне в самое ухо.

Я довольно скоро понял, что снова возбуждаюсь, и уже забыл, из-за чего был расстроен – Женькино дыхание щекотало висок, поглаживания становились все более целенаправленными, я неосознанно начал прогибаться, когда ладонь Джена нажимала на поясницу…

– Блинчик? – обманчиво невинный тон Жеки заставил меня вздрогнуть, а перед моими губами возник вышеозначенный продукт питания, обильно смазанный сметаной, которая… вот, точно – я не успел, и белые холодные капли шмякнулись мне на живот и бедро.

– Ммм! Как аппетитно! – Женька сверкнул глазами и наклонился, чтобы слизать с меня сметанные потеки. В мою голову тут же закралась мысль, что закончить завтрак мне не дадут…

Пока Джен со знанием дела вылизывал меня, я отобрал и доел-таки свой блинчик – на всякий случай, вдруг потом долго будет не до еды? Обнаружив мое вероломство, Жека подвинул к себе миску со сметаной, окунул в нее пальцы и занялся невероятно захватывающим делом: он развернул меня к себе лицом, облокотив на стол, и использовал вместо холста, вырисовывая на моей груди и животе шедевры абстракционизма. Я млел от его прикосновений, вздрагивал от попадающих на кожу прохладных сметанных капель, покрывался мурашками, когда мой любимый слизывал свое очередное творение с моего торса. Все мысли вылетели из головы, не осталось никаких страхов и сожалений. А когда последние струйки сметаны полились из миски на мой уже давно гордо торчащий член, я со стоном выгнулся, сам укладываясь на жесткий кухонный стол, раздвигая ноги и мечтая только об одном, чтобы Жека облизал меня и там тоже.

Мы занимались любовью уже, наверное, в стотысячный раз, но почему-то мои реакции на Женькины ласки нисколько не изменились за все время нашего знакомства. Я все так же вздрагивал и краснел в предвкушении, когда Джен начинал языком дразнить мою головку, закрывал лицо сгибом локтя, чувствуя, как мой любимый с силой сдавливает губами мой член почти у самого основания. Казалось, я должен был выучить все его приемчики и то, в какой последовательности он делает мне минет, но Жека каждый раз умудрялся удивить меня, застать врасплох, распалить так, что к концу я себя не помнил. Некоторые ласки в его исполнении были для меня слишком откровенны, я, конечно, не отказывался от них, но ответить Джену тем же решался далеко не во всех случаях.

– Же…Жека, ты… – я попытался приподняться, чтобы увидеть своими глазами, что ощущения меня не обманули, и Джен действительно пробирается языком туда, где еще немного жгло после не такого уж давнего ночного секса…

Мои попытки грубо пресекли, повалив обратно на спину и задрав ноги чуть не до ушей. Я почувствовал, что заливаюсь краской и инстинктивно сжался, но влажный язык настойчиво прошелся между моих ягодиц, и я сдался. Не знаю, хотел бы я увидеть, как Джен это делает, но ощущать его поцелуи ТАМ… черт, это было сногсшибательно! Сразу поняв, что на этот раз меня ничто не спасет, и ни о каком контролировании себя не может быть и речи, я сосредоточился в основном на том, чтобы не свалиться со стола. Я как раз вцепился в жесткие края своего импровизированного ложа, как меня накрыло волной такого яркого возбуждения, что на пару секунд у меня отказала способность нормально дышать. Лаская меня внутри языком и пальцами, Жека второй рукой сжимал и гладил мои яички, и я все больше дрожал, стонал, мотал головой из стороны в сторону, боясь двигать чем-то еще, с ужасом и одновременно восторгом вслушиваясь в угрожающие скрипы многострадального стола.

– Жека, я сейчас… Женька, подожди! – кончать так быстро не хотелось, а отпускать стол было страшно – такая беспомощность еще больше подстегивала меня, вместо того, чтобы отвлекать от неумолимо подступающего оргазма.

Но, к счастью, планы Джена на этот раз совпали с моими: я ничего не успел толком понять, как оказался снова у него на коленях с широко разведенными ногами, прижимаясь к его груди и судорожно пытаясь выровнять дыхание.

– Тихо-тихо, детка … я сейчас… – бормотал Женька, обнимая меня за талию и выгибаясь назад, рискуя сломать себе спину, чтобы зачем-то снова залезть в холодильник.

Я честно пытался расслабиться, хотя меня колотило от желания, старался не тереться уже сочащимся членом о живот Джена, уткнулся ему в плечо и даже закрыл глаза. Но в следующий же миг меня подбросило и чуть не скинуло на пол ощущение чего-то невероятно холодного между ягодиц. Контраст с внутренним жаром был таким сильным, что я вскрикивал и не мог остановиться, пока Жека смазывал меня внутри, а потом, приподняв за ягодицы, осторожно насаживал на свой член, обмазанный тем же… жутко ледяным…

– Бляяя… что это за…? – возопил я, уже чуть не плача от слишком сильных ощущений.

– Сметааанааа… – довольно промурлыкал Жека мне в ухо, медленно опуская на себя почти до конца. – Ммм… просто смазка и презервативы в комнате, и я подумал…

– Черт, да двигайся же! – всхлипнул я, вцепившись в плечи своего не в меру изобретательного любимого – хотелось растопить этот лед, казалось, что мои мышцы съежились и от этого еще плотнее обхватили Женькин член, и вообще, этот холод внутри сводил с ума почище всего, что я уже успел попробовать в сексе.

Жека хмыкнул, перехватил меня поудобнее и сразу задал довольно быстрый темп. У меня потемнело в глазах, сил удерживаться вертикально почти не было, поэтому я сцепил руки в замок, обхватив Джена за шею, полностью отдаваясь в его власть и только слабо надеясь, что он не уронит меня спиной на острый край стола, и что под нами не сломается стул.

Это была безумная скачка. Для меня она прошла в абсолютном тумане, но, видимо, я здорово орал, потому что потом у меня кроме задницы саднило еще и горло. Очнулся я почему-то уже в нашей комнате, в кровати, сразу ужасно замерз и еще какое-то время дрожал, чувствуя отголоски недавнего оргазма, от которого остался внутренний восторг на грани со священным ужасом.

– Я… такое во второй раз… не переживу, – хрипел я, кутаясь в Женькины объятия.

– Переживешь… – ласково «утешал» меня мой любимый, поглаживая по спине и целуя. – Я потом еще что-нибудь придумаю…

– Спасите… – преувеличенно жалобно просипел я, пряча улыбку у него на груди.


***

«Сексотерапия» – как Жека обозвал свои эксперименты с моей несчастной задницей, не прошла для меня даром: я чувствовал себя выжатым как лимон и был согласен и на магазины, и на работу с понедельника, и на…

– Э, нет, я не хочу в «Слайс»! Совершенно точно не хочу. Хочу романтический вечер перед рабочей неделей! – я попытался сделать свой голос максимально твердым, но наткнулся на просящий, даже умоляющий и немного несчастный взгляд Джена.

– Ну, Сашка, ну… там же ребята, они ведь тоже скучали, и я их не видел сто лет… они будут обижаться, да я и сам хочу… А потом будет романтическая ночь – и я сделаю все-все, что ты скажешь! – увидев в моих глазах сомнение, Жека решил надавить на самый действенный рычаг. – Все-все-все… даже самое такое… о чем ни попросишь, да-да… целую ночь… буду твоим сексуальным рабом, ммм?

Я почувствовал, что у меня встает. Спорить и дуться в такой ситуации было глупо, пришлось в очередной раз уступить. Правда, не могу сказать, что я расстроился – с такими-то обещаниями! Но идти в «Слайс» действительно не хотелось, потому что я малодушно боялся встретиться там снова с этим певцом из Москвы. Я, конечно, Жеке про него все-все рассказал, но… Очных ставок я не любил.

Всю пятницу Женька был в предвкушении, тормошил меня, танцевал, пел на всю квартиру и раздавал щедрые авансы, чтобы я не ревновал. Я понимал, что друзья и клуб занимают в его жизни немаленькое место, это не говоря уже о том, что они появились гораздо раньше меня. Ревновать к ним было глупо. Я это знал, но… Иногда мне ужасно хотелось заполучить Джена в свою полную собственность – на двадцать четыре часа в сутки, замуроваться с ним в пещере на необитаемом острове, как-то так…

– Сашка, Саа-шкаа, не грустиии… – пропел мой ненаглядный, обвивая меня со спины руками и ногами, как обезьянка.

Я подхватил его под бедра и попытался встать, но не удержался, и мы оба рухнули на кровать.

– Видишь – я совсем ослабел! Ты меня заездил, – пожаловался я, переворачиваясь и устраиваясь на Жеке сверху.

– Бееедный мой… – без всякого сочувствия в голосе протянул Джен, укладывая ладони на мои ягодицы. – Ну, ничего, с понедельника начнутся трудовые будни: подъем по будильнику, восемь часов на рабочих местах, секс по расписанию… Я буду скучать по нашим маленьким каникулам…

– И я… – мы почему-то перешли на шепот, хотя подслушать мог только Басик, сейчас уютно устроившийся на моих джинсах, приготовленных для вечера. – А давай сбежим? Еще немного подзаработаем и махнем куда-нибудь… на недельку… где будем только мы вдвоем…
Жека погладил меня по щеке с такой нежностью в глазах, что у меня сердце зашлось. Господи, как же я люблю его, все-таки!

– Никто нас больше не отпустит, солнышко. Мы все лимиты по отпускам исчерпали с тобой… Но! В жизни чего только не случается! А в нашей с тобой жизни… вообще, сплошные неожиданности…

Трудно было с ним не согласиться. Я решил не грустить и надеяться на очередное чудо.
В «Слайс» мы пришли поздно – около часу ночи. Как всегда, пока мылись, одевались… пару раз оказались в кровати… в общем, оторвались друг от друга с трудом. Жека привез мне из Италии какие-то нереально крутые шмотки – низкие джинсы «металлик» в облипку, полупрозрачную майку – белую, со стальной сеткой спереди, я даже сам себе нравился. В клубе нас встретили чуть не овациями, облапали, зацеловали, Женьку принялись качать и чуть не уронили на барную стойку, в общем, было действительно весело. Меня немного напрягало искреннее любопытство каждого второго на тему: «Ну как, вы уже друг друга насквозь затрахали, или еще есть куда?», но в целом, я тоже был рад, неимоверно гордился Дженом и забыл обо всех своих страхах. Мы отрывались, целовались, танцевали, пили коктейли «за счет заведения» – подарок от Костика к возвращению Жеки.

Это была классная ночь! Вспомнив про недавние обещания, я стребовал с Джена минет, и мы ненадолго сбежали в челаут. Я выяснил, что заниматься этим в присутствии еще кого-то – пусть даже невидимых, но хорошо слышимых и ощущаемых – меня нервирует, кое-как кончил, не получив такого уж удовольствия, и потянул посмеивающегося Жеку обратно. Мы вернулись в зал и уже повернули к барной стойке, как я заметил там этого чертового певца. Так и знал, что мы с ним столкнемся!

– Жень, пойдем танцевать! – попытался я предотвратить неизбежное, но, увы, Жека оказался быстрее.

– Ого, какой красавчик! Не видел его тут раньше… А не тот ли это любитель провинциальных блондинчиков, о котором я думаю?.. – хоть в голосе Джена и слышался смех, я все равно сгорел со стыда.

И даже решил обидеться. Ну, какого черта, в самом деле?! Я же все честно рассказал – сам, сто раз попросил прощение…

– Саш, ты разрешишь мне маленький спектакль? Обещаю, что никто ничего не поймет, кроме того, кому надо, – зашептал Женька мне на ухо, прижимая к себе поближе.

Я обреченно кивнул. Все равно он сделает по своему, а я, типа, виноват, лучше не спорить…
Джен чмокнул меня в губы, обнял за талию и потащил к бару – как раз туда, где сидел этот парень. Мы плюхнулись вдвоем на один табурет, как-то умудрившись поместиться на нем, переплетясь руками и ногами – я оказался сидящем практически верхом на Женьке.

– Мишель, солнце, налей нам чего-нибудь… восстанавливающего… – Жека многозначительно поиграл бровями и почти положил меня на стойку, жарко вжимаясь в мое тело. – Тебе понравилось, мой сладкий? Дома повторим… и не только это…

Он говорил тихо и очень эротично, но так, чтобы услышал наш сосед. Певец заинтересованно повернулся, увидев меня, удивленно открыл рот… и тут же закрыл, потому что Джен по-хозяйски полез мне под майку, покусывая мою шею, а я все-таки не сдержался и застонал, под радостное ржание Ури и аплодисменты рядом стоящих.

– Что, Джен, так соскучился, что до сих пор не слезаешь с него?

– Алекс, ты еще ходить можешь, или он тебя на руках носит?

– Сашка, ты его тоже вздрючь хорошенько, чтобы в следующий раз думал, как тебя оставлять!

– Ну, блин, семейка! И тут оторваться не могут друг от друга!..

Краснея от этих комментариев, я успел увидеть, как столичный гость сник, потом как-то грустно улыбнулся мне, расплатился за коктейль и ушел в сторону выхода. На секунду мне стало его жаль… но облегчения было больше. Я дернул увлекшегося Джена за волосы и впился ему в губы мстительно собственническим поцелуем, перехватывая инициативу, в свою очередь прижимая его спиной к многострадальной стойке – к бурному восторгу все прибывающих «сочувствующих».

– А теперь – домой, – скомандовал я, услышав долгожданный жалобный стон.


***

А с понедельника нас закрутило. Женьку завалили работой – в преддверии нового сезона съемки шли одна за другой с утра до вечера. Мне тоже пришлось не сладко – настало время отрабатывать все прогулы, и теперь я задерживался в магазине до восьми, а то и до девяти вечера, валясь с ног от усталости. Зато появился повод уйти из агентства. Правда, отпустили меня с большой неохотой, сам Владимир Сергеевич удостоил личного разговора, полчаса расписывая преимущество модельной карьеры. Знал бы он, что после царских посулов Игоря меня уже трудно было чем-то удивить.

– Жаль, жаль, Александр, очень жаль… Ну что ж, насильно мил не будешь. Я только смею надеяться, что если у тебя вновь возникнет желание сниматься, ты обратишься именно в наше агентство, не правда ли? – тон моего бывшего директора так умело лавировал между искренне заботливым и настоятельно предупреждающим, что я предпочел заверить Владимира Сергеевича в его правоте, про себя клянясь и божась не подходить больше к этому бизнесу ближе, чем на километр.

Женька тоже не скрывал своего огорчения по поводу моего ухода, но в этот раз ему не удалось меня уговорить или разжалобить.

– Ну, пойми же, это не мое – совсем не мое! Мне это не нравится, не доставляет никакого удовольствия, только раздражение. Ну, разве что… когда меня снимаешь ты… и то, когда мы только вдвоем – без бригады осветителей и помощников! А работать так постоянно я не хочу – не смогу, ни за какие деньги! И потом… я чувствую, как они все смотрят, Жек, я не вчера родился, да и твоих рассказов наслушался предостаточно. Рано или поздно… сам понимаешь… Я не хочу рисковать.

Женька, конечно, здорово расстроился, но не мог со мной не согласиться. Уже после того, как мы закончили этот трудный разговор утешающим нежным сексом, Жека признался, что и сам все больше и больше боялся возможных домогательств ко мне со стороны всяких «выгодных заказчиков» или более раскованных коллег «по цеху».

– Владимир, все-таки, такой же… бизнесмен, как и Игорь, и кто его знает, на что он может пойти за большие деньги или ради призов на конкурсе… Наверное, мне действительно будет спокойнее за тебя, если ты будешь держаться подальше от наших дельцов, – Женька перебирал пряди у меня на затылке и немного горько улыбался.

А я чувствовал какое-то смутное беспокойство, как будто, несмотря на справедливость всех моих доводов, все же где-то совершил ошибку.

– Я… я просто эгоист, – зашептал вдруг Джен, уткнувшись лицом мне в макушку. – Я действительно мечтал о том, что мы и работать будем вместе, и когда-нибудь я сделаю из тебя звезду, и ты будешь моей моделью… моим, только моим и в этом тоже… Но ты прав во всем, и давай просто больше не будем говорить об этом.

У меня болезненно сжалось сердце. Как бы я не был прав, я все же разрушил мечту любимого человека – ну, какой же я идиот! Я обнял своего печального гения фотографии и пообещал ему, что навсегда останусь его личной моделью, и что он сможет снимать меня сколько угодно и в любом виде.

– А потом ты откроешь свое агентство, станешь круче всех Игорей и Владимиров, а я буду у тебя экономистом – и тебе, и мне приятно, и работать будем вместе, как ты хочешь!

На том мы и порешили, в глубине души понимая, что эти мечты слишком смахивают на фантастику. А я еще неделю испытывал эйфорию, из принципа обжирался пирожными и даже чуть не остриг волосы в знак свободы от модельного рабства, но мой собственный тиран напрочь запретил «портить красоту».

Тем временем лето подходило к концу, из отпусков возвращались знакомые, мне начали звонить сокурсники, обсуждая будущее расписание лекций, Женька уже загрузился темой к предстоящему диплому. Было одновременно жалко окончания каникул, но в то же время я чувствовал облегчение: это лето было чересчур насыщенно событиями и треволнениями, мне почему-то казалось, что с наступлением нового учебного года наша с Дженом жизнь станет более размеренной и привычной…

В тот день я возвращался с работы в особо замученном состоянии: за два часа до окончания смены нам привезли новую партию телевизоров, пришлось, не разгибаясь, перетаскивать тяжеленные коробки сначала в торговый зал для описи, потом на склад – с тем, чтобы завтра с утра начать выставлять образцы на стендах. Спина и руки ныли, и я мечтал о горячем душе и сильных, но нежных руках моего любимого. Я уже почти дошел до остановки, осталось пройти последний двор, как вдруг мой слух уловил характерные звуки нехилой драки. Я напрягся – оказаться втянутым в подобное мне сейчас совсем не хотелось, а обойти возню впереди было не возможно. Но чем ближе я подходил, тем разборчивее слышал, что за углом дома на моем пути несколько человек бьют одного – а это уже не драка, а черте что. А когда до моих ушей донеслось приглушенное:

– Получай, пидор сраный! – тут уже я не выдержал и ринулся в бой.

Я даже не стал тратить время на то, чтобы разобраться: сколько там кого – жгучее бешенство от мысли: «Наших бьют!» – затмило и усталость, и, видимо, мозги. Влетел в плотный комок из трех копошащихся над кем-то тел, пинками раскидал опешивших братков, встав над лежащим и стонущим парнем. Минута замешательства прошла мгновенно, трое жлобов с воодушевлением двинулись на «новую жертву», а я запоздало вспомнил, что еле стою на ногах после трудового дня… Я успел получить один удар по скуле, второй в живот и завалить одного из уродов, вдарив ему со всей дури пяткой по колену. В тот момент, когда я согнулся пополам, пытаясь совладать с дыханием, случилось чудо: вдруг раздался оглушительный лай собак, и на нас вылетело два злющих добермана. Я благоразумно упал на колени и постарался слиться с асфальтом – мой маневр удался и псы меня не тронули, а вот трое бритоголовых с такими живописными воплями унеслись вглубь двора, что у меня душа радовалась. Теперь можно было подумать о себе и все еще неподвижно лежащем на боку светловолосом пареньке.

– Эй, брат, ты как? Скорую вызвать? Сесть сможешь? – я попробовал развернуть его к себе за плечо, но к моему удивлению, парень уперся, отворачивая лицо.

А потом раздался какой-то очень знакомый смешок.

– Твоююю мать. Ну, какого хрена ТЫ влез? Почему именно ты?! – хриплый голос кого-то смутно напоминал, почему-то вызывая неприязнь.

Я инстинктивно отдернул руку, все еще не понимая…

– ****ь. Что же за… Ох… – парень явно злился и, хоть и охал от боли, было похоже, что он мне вовсе не благодарен за спасение, а скорее наоборот.

Ругаясь и постанывая, он все же сел – сам, без моей помощи, и развернулся ко мне лицом. На его физиономии не было живого места, но мне хватило злобного прищура глаз, чтобы в свою очередь начать в полголоса материться.

– Твою ж налево… Макс?! Вот ведь засада…

– Что, знал бы – прошел мимо? – попытался усмехнуться этот придурок, но зашипел от боли: губы у него были разбиты и распухли в два раза, а кое-где и посинели.

– Идиот, – устало отозвался я, вставая и протягивая ему руку. – Давай помогу. Куда тебя отвести? Точно ничего не сломано?

– Да пошел ты, благодетель хренов… Кто вообще тебя просил вмешиваться?! Еще немного и…

– И они забили бы тебя насмерть? Так ты этого добивался? – я потрясенно покачал головой; что-то у этого парня с мозгами явно не то. – Вдвойне идиот. Но тебе не повезло. Я уж если что-то начинаю, всегда доделываю до конца. Так что пока не доведу тебя до твоей теплой постельки, не успокоюсь. Ну, так что – будем вызывать скорую или продиктуешь адрес?

Я для верности достал мобильник, заодно проверив, что эти гориллы его не сломали, так что Максу оставалось только сдаться. Выдав очередную порцию мата, он прислонился спиной к стене, держась за живот, и все же смог криво и жутковато улыбнуться.

– А в свою теплую постельку не хочешь меня пригласить? А то мне идти-то некуда. Всех своих покровителей я растерял, а из общаги меня выкинули вроде как, не то отчислили из института, не то пока хвосты не сдам… И кстати, эти уебки забрали у меня портмоне с документами, так что в больницу меня тоже не возьмут. Вот так-то Саша, не просто быть бэтмэном, ага. Шел бы ты по своим делам, а? Тебя муж ждет, квартирка там у вас, семейное гнездышко – не трать силы на убогих, дай спокойно помереть…

Блин, так бы и вдарил этому гаденышу, если бы у него хоть одно не покалеченное место осталось! Такая меня злость взяла на этого Макса – не передать словами! И даже не понятно было самому – на что я больше разозлился: на то, что он так бездарно загубил себя и теперь желает умереть «в назидание хорошо устроившимся в этой жизни», или на то, что даже сейчас не может говорить без яда и насмешек, а может на то, что попрекает меня моим счастьем… Одно я понял – как бы мне не хотелось его избить, бросить его тут я просто не могу.

– Так, ну ладно, убить себя ты всегда успеешь, а я хочу спокойно спать ночами, чтобы твой красивый труп не беспокоил меня в моих снах своим нытьем. Берись за руку… берись, я сказал, пока я тебя за шиворот не поволок, ****ь! Вот так, обопрись на меня… Все, чтобы до дома рот не открывал, а то, ей-богу, не сдержусь и уроню ненароком…

Кажется, мне удалось его удивить. Во всяком случае, больше Макс не перечил и молчал всю дорогу, пока мы ехали домой, поймав попутку. За что я ему был безмерно благодарен, потому как мне было не сладко: я переписывался по смс с Дженом, а он оказался более чем не рад нашему неожиданному гостю.

«Почему к нам??? Отвези его в больницу или… где он там живет?!»

«Жека, он говорит, что ему некуда пойти, к тому же у него украли документы и деньги. Слушай, он еле на ногах держится, а в больницу не хочет. Не могу же я его бросить!»

«Я не хочу с ним возиться! После всех этих гадостей!! Блин, видеть его не хочу!»

«Солнце, я тоже не в восторге. Но я НЕ МОГУ просто оставить его лежать на дороге»

С тяжелым сердцем я почти волоком втаскивал полуживого Макса в наш подъезд. В машине его растрясло, и я не на шутку боялся, как бы этот камикадзе не свалился в обморок раньше времени. Жека отрыл нам дверь с очень насупленным лицом, но когда увидел разукрашенную физиономию своего бывшего друга, побледнел и без разговоров принялся помогать. Макс все-таки отрубился, глухо вскрикнув от боли, когда мы пытались стянуть с него футболку.

– Фак! Похоже, у него ребра сломаны… – констатировал я.

После непродолжительного совещания мы все же вызвали скорую. Еще пара часов была посвящена нервотрепке, ругани с доблестными медиками, а потом с пришедшим в себя Максом – честно говоря, я уже и сам был не рад, что проявил благородство.

Безумный вечер закончился уже за полночь. Мы с Дженом, совершенно вымотанные морально и физически, сидели на кухне и распивали одну бутылку пива на двоих, Макс – с туго перебинтованным торсом и измазанным йодом лицом, спал на полу рядом с нашей кроватью. В его изголовье сидел Басик: то ли охраняя его сон, то ли решив проявить бдительность по отношению к чужаку.

– Надо же, и кот его не сожрал… – попытался пошутить я, испытывая неловкость перед Женькой за учиненный бедлам.

– Он просто еще не успел хорошенько узнать нашего дорогого гостя, – мрачно усмехнулся Жека и пересел ко мне на колени. – Ты все сделал правильно, детка. Какой бы сволочью Макс не был, я все же не представляю, что бы испытал, если б мне сказали, что какие-то подонки забили его насмерть в подворотне… Он последнее время стал совсем… ненормальным… Когда-то мы были хорошими друзьями…

– Эх… чувствую, он себя еще покажет. Он ведь меня ненавидит. А тебя… любит. Втроем нам будет просто охрененно весело, вот увидишь, – я видел, что шутки получались слишком горькими, но обсуждать ситуацию серьезно у меня не было сил.

Мы еще немного посидели на кухне, просто целуясь и успокаивая друг друга, а затем пошли в постель, зная, что на этот раз – а может и на ближайшие несколько дней – нам будет не до секса. Подивившись на «картину маслом» – Макс с умиротворенным выражением на разукрашенном лице, прижимающий к забинтованной груди слегка ошалелого Басика, мы с Жекой постепенно уснули, морально готовясь к не самым легким дням в нашей жизни.