Чипса

            Слепоглухонемое женоподобное существо запрыгнуло в троллейбус.
            Слепое, потому что глаза обуты в нелепые, но, видимо, такие модные сегодня солнцезащитные очки. Узкая, прямоугольной формы оправа, как у робокопа или андроида из фантастического фильма, обжимает лицо сплошной дугой от уха до уха. Отчего носящий их однозначно приобретает вид несчастного слепого монголоидной расы. Бьюсь об заклад, рассмотреть что-либо сквозь этот кусок пластмассы трудно, особенно в сумерках или ночью. Зато отгородиться от внешнего мира, зашторив глаза – то, что нужно.   
            Глухое, потому что уши заткнуты наушниками. Она не слышит ни объявлений остановок, ни просьб кондуктора пройти дальше по салону, ни желающих поменяться с ней местами, чтобы пробраться к выходу. Так и колышется одиноким стебельком в огибающем её со всех сторон людском потоке.
            Немое, потому что шевелит губами, кривляется, но ничего вразумительного не произносит. Что-то бубнит себе под нос, жестикулируя руками, иногда хихикает и приседает от смеха. Со стороны это напоминает безуспешные потуги немого изъясниться. На самом деле она разговаривает по телефону, одновременно чавкая жевательную резинку, как корова жвачку.
            Тонкие волосики, выпаленные краской, безжизненно повисли. От постоянной «химиотерапии» в желании оставаться яркой блондинкой на голове уже почти ничего не осталось. Так, бесформенная редкая копна соломы с обгрызенными краями. Нечесаная голова, к тому же сальная и давно не мытая, удручает. Вид только что вставшей с постели после ночного марафона любви. Невольно возникает пошлая мысль типа «представляю, что тогда у неё там, пониже». Дурацкая брошка на носу, увы, не спасает положения, а только создаёт контраст на худом и бледном лице.
            Растянутый свитерок и поношенные джинсики. Всё грязноасфальтного цвета. Они «не дружат» друг с другом. Когда хозяйка хватается за поручень, свитерок тянется вверх – считайте мои рёбрышки. А джинсовая рванина с укороченной талией, так ни за что не зацепившись, сползает вниз. На всеобщее обозрение выплывает наколка в виде бабочки. У самого копчика, где уже почти видна «кака». Спереди повешена блестящая цацка для украшения посиневшей от холода пупочно-лобковой части. Осталось совсем немного и можно будет узнать её натуральный цвет волос.
            Чипсово-кока-кольная диета даёт о себе знать: целлюлит уже начал победоносное движение, несмотря на немощность и костлявость фигуры. На обнажённое тельце постоянно выползают две затёртые верёвочки, играющие роль нижнего белья. Не прячет, пускай будут. Это же ведь так эротично…
            Перекинутая через плечо сумка а-ля противогаз на длинном ремне болтается где-то под коленями, растягивает и без того бесформенную сетку свитера. На торчащей ключице красуется хвост змеи, уползающей туда, где по идее должна быть грудь. Ты смотри! И там наследила. Такую наколку видел по телику у индонезийских аборигенов, что питаются червями и опарышами. Бедненькая! Как сильно хочет быть похожей на них!
            Интересно, что будут выставлять и показывать в следующем сезоне или через пару лет? М-да…Уже почти ничего не осталось, кроме… Неужели то самое?!
            Пассажиры передают за проезд. Повернулась и тычет кулаком мне в плечо, продолжая беспардонный и бессмысленный телефонный трёп. Ни «возьмите», ни «пожалуйста». Догадался, отправляю дальше по салону. Возвращаю талончик со словами «Будьте любезны». Не слышит или слов таких не понимает. Долго соображает, что я от неё хочу. Быстро хватает и отворачивается с видом «не мешай мне, дядя, жить». Троллейбус сильно качнуло, и сие существо со всего маху падает на меня, ударяясь в грудь, хлыща облезлыми волосами по лицу, давя ноги. Невольно вдохнул крепкую смесь пота, курева и жевательной резинки.
            Почему-то сразу припомнилась служба в армии, утреннее построение на плацу. Все замерли по стойке смирно. Командир полка проверяет личный состав. Завидев, что впереди стоят выбритые и одетые по уставу бойцы, а сзади спрятался всякий сброд, обращается к нашему командиру батальона:
           – Товарищ майор! Вы – как та хитрая баба, что хотела мужика обмануть. Губы накрасила, а попу помыть забыла.
             Согласен, что грубо, но в самую точку. К чему бы это? А, ну да – запах. Неожиданно, хотя и предсказуемо. Бытие определяет сознание. Оказывается, моя пошлая задняя мысль нашла реальное подтверждение. Бедняжка! Ей ведь некогда. Занята. Ничего не видит и не слышит, всё говорит и говорит…   
             Ногам больно, но вытерпел. Слава богу, вес у неё чипсовый, да и каблуков не знает. Обута в какие-то поношенные китайско-турецкие ласты, лодочки, балетки, пинетки или как их там ещё. Ну, в общем, в плоские ортопеды, так популярные среди молодых, от постоянного ношения которых развивается банальное плоскостопие. Они в них везде: и по городу, и в театре, и в клубе, и на свидание, и на учёбу, и в постель… О-ля-ля!
             Спрыгнула с ноги, как с пьедестала и не то, чтобы извиниться, даже не обернулась. Меня нет, никого вокруг нет. Есть только телефон. И опять пошло-поехало: «Прикинь, я тут сейчас чуть не грохнулась, просто завал. Клёво по чужим ногам прошлась – жесть…». Хихикает, аж попискивает. Того и гляди описается кипятком.
              Где-то читал, что от долгого разговора по мобильнику мозги начинают разжижаться, превращаясь в подобие киселя. Железная коробка транспорта только усиливает воздействие. При этом человек попросту тупеет. Рекомендуют говорить коротко и лишь по мере необходимости. Правда, необходимость у каждого своя.
              Эта чипса выскочила на остановке, не переставая трепаться. Пересказывает свою жизнь по минутам. Хотя в этом мире её просто нет. Она вся там, в телефоне. Ей уже ничего не грозит – разжижаться нечему.

22 ноября 2010 г.