Этот сценарий для большого мультипликационного сериала я начал сочинять в июне 2010 года. (Ранние черновые варианты его размещены на форуме «Романтики. Ру») Текст писался «на одном дыхании», итогом чего стали эти 24 эпизода. Начиная работу, я не особо рассчитывал, что сценарий привлечёт внимание кого-нибудь из профессионалов-мультипликаторов, тем не менее, я был полон решимости довести начатое до конца. Наверное, это к лучшему, что я лишь недавно узнал, что компания «Базилео» приступает к работе над мультсериалом про Алису Селезнёву – в противном случае я остановил бы работу гораздо раньше, и было бы суждено навсегда остаться в черновиках. Надеюсь, что мультсериал когда-нибудь дойдёт до зрителя и он окажется лучше чем мой текст, который я хочу предложить вниманию читателей.
Девочка, с которой ничего не случится
Сценарий по одноимённому рассказу Кира Булычёва
Первый эпизод к мультипликационному сериалу «Путешествие Алисы»
Поздний вечер. Высотный дом в центре Москвы. Сквозь кроны деревьев пробивается свет фонарей, освещающих аллеи – светящаяся паутина разбегается во все стороны от высотки. Поодаль, метрах в трёхстах – похожая высотка, светится огнями, за нею ещё и ещё… Вдали они сливаются в сверкающую панораму ночного города. Среди неподвижных огней некоторые огоньки – движущиеся. Это флаеры и глайдеры. Вот один летит прямо на камеру, растёт на глазах, проносится мимо… Камера отворачивает в сторону, как бы уступая дорогу, потом вновь устремляет взор своего объектива на высотку. Окно на тридцатом этаже (примерно на 1/3 дома). За окном – рабочий кабинет Селезнёва. Профессор за компьютером, громко и чётко диктует – на экране появляются и встают в строку слова:
- Глубокоуважаемая Каролина Павловна! Пожалуйста, не подумайте, будто я даю советы, как надо воспитывать мою дочь – я всецело доверяюсь вашему таланту педагога. Но в предстоящей работе с Алисой, думаю, вам помогут эти зарисовки. Я расскажу несколько историй, а выводы вы сделаете сами, договорились?
- А завтра в школу мама меня тоже поведёт? - в кабинет заглядывает Алиса.
- Обязательно. Она звонила утром: мама уже летит, она отпросилась на один день.
- Только на один день! В последнее время я её совсем редко вижу…
Отец отрывается от компьютера – Алиса стоит босиком на полу. На ней ночная сорочка.
- Алиса, ты почему не спишь? Я, вроде, уложил тебя в постель…
- Папа, но то, что ты пишешь, наверняка, очень важно. Давай, я тебе помогу: вдруг ты что-то позабыл? Тем более, речь идёт обо мне…
- Чтобы через минуту вернулась в постель! А не то…
- Что «а не то», папа?
- Не то я позвоню Бабе-яге: пусть она тебя утащит в тёмный лес!
- Зачем ей утаскивать меня в тёмный лес?
- Затем, что Баба-яга страшная и злая старушка. Она кушает непослушных детей…
- Неужели ей больше нечем питаться?
- Представь себе, нечем!
- А почему? У неё что, пищедоставка сломалась?
- Нет у неё пищедоставки! Баба-яга живёт в дремучем лесу в деревянной избушке на курьих ножках…
(Компьютер на экране бесстрастно фиксирует их слова – его забыли остановить.)
Алиса внимательно глядит на папу, и по лицу невозможно догадаться – в самом ли деле ей любопытно, или она умело разыгрывает отца. Девочка присаживается на краешек стула:
- Пап, а она что, в заповеднике работает?
- Кто?
- Ну, Баба-яга! Раз она в лесу живёт…
- Алиса! – отец не на шутку рассердился. – Марш спать!
- Но ты же обещал Бабу-ягу! Позови, раз обещал! Я никогда не видела живую Бабу-ягу!
Селезнёв грозно поднимается из-за стола:
- Сейчас я позвоню ей, но ты об этом пожалеешь!
Решительными шагами он направляется в коридор, где установлен видеотелефон, Алиса семенит следом. Селезнёв задумался у аппарата – номера Бабы-яги он, конечно же, не знает. Алиса выглядывает из-за двери: что папа предпримет дальше? Папе ничего не остаётся, как играть до конца: снимает трубку, нажимает наугад несколько кнопок:
- Наверное, Бабы-яги нет дома… Конечно же: ведь она работает по ночам…
Экран светлеет, раздаётся щелчок и на экране появляется лицо какого-то блуканина:
- Посольство планеты Блук слушает!
Алиса подбегает к отцу, на всякий случай, становясь позади:
- Разве это Баба-яга?! На картинках её совсем иначе рисуют!
- Баба-яга? – блуканин удивлён не меньше. – С вами говорит дежурный секретарь Кударакас…
- Простите, - краснеет Селезнёв, - я, видимо, ошибся номером…
Блуканин рассеяно смотрит на Селезнёва, переводит взгляд на Алису… Наконец, он улыбается (понимает в чём дело):
- Ты очень непослушная девочка! Тебя следует наказать. Сейчас я позову Бабу-ягу: жди, она придёт за тобой! (Блуканин отключается.)
- Доигралась? – отец сердит. – Немедленно спать, не то Баба-яга придёт!
- Во-первых, – возмущается Алиса, - не придёт, а прилетит: Баба-яга летает в ступе! Во-вторых, раз она прилетит, то я её непременно дождусь. (Решительно проходит в гостиную и устраивается в кресле.) Должна же я её встретить – иначе это было бы невежливо!
- Как скажешь, - улыбается Селезнёв и возвращается в кабинет.
Он садится за компьютер и, приподняв очки, в недоумении читает текст на экране, пытаясь сообразить: откуда взялись все эти фразы – ведь он их, кажется, не диктовал. Он тихонько усмехается, стирает невольно надиктованное и с голосового ввода переключается на ручной. Печатает, перебирая клавиши. На экране: «Сначала Алиса росла обычным ребёнком. Лет до четырёх. Но потом случилась история с динозавром Бронтей…»
БРОНТЯ
…Москва, аэропорт, ноябрь. Взлетают и садятся аэробусы (огромные глайдеры, использующие антигравитацию). Толпа на лётном поле – учёные, репортёры, зеваки. Сексапильная корреспондентка в ультрамодном белоснежном наряде, изображающем ангела – с крылышками за спиной и пушистым нимбом на голове:
- Мы на лётном поле аэродрома Домодедово. Как видите (её сопровождает оператор с камерой), в данный момент здесь творится нечто неописуемое. Наверное, сама Милена Митина – пусть она не обижается на нас – не собрала бы такую толпу встречающих, как этот спецрейс из Токио. Виной всему – яйцо бронтозавра, привезённое из юрского периода профессором Тоёсимо Якатой. Скажите, Яката-сан, это правда, что вам не раз приходилось рисковать жизнью?
- Могу вас уверить, что в наших путешествиях в прошлое не пострадал ни один человек и ни один динозавр!
- Почему яйцо решено привезти именно в Москву?
В кадре появляется профессор Селезнёв:
- Ни один зоопарк Земли не предоставит более совершенное оборудование и квалифицированный штат сотрудников, чем Космозоо. В нашей коллекции собраны тысячи животных со всех уголков Галактики; и для каждого мы готовы подобрать комфортные – подчас совершенно уникальные - условия для жизни.
- Будем надеяться, что и бронтозавру в Космозоо понравится! Когда же нам ждать прибавления?
- На этот вопрос вам лучше ответит Электрон Степанович, - представляет Селезнёв, - наш ведущий специалист.
В кадре – Электрон Степанович. Он тоже одет по последнему писку моды: на нём зелёный костюм с нарисованными берёзами, кажется, будто у него вместо ног – берёзовые стволы. Электрон Степанович:
- Яйцо помещено в транспортный контейнер. Специальные датчики регистрируют сердцебиение эмбриона. Он развивается нормально и, можно ожидать, что детёныш вылупится месяца через полтора…
Интервью прерывают крики: «Летит!» «Ну, наконец-то!» Над полем снижается похожий на бегемота, грузовой аэробус. Разворачивается, заходя на посадку, мягко садится на массивную, выдвигающуюся из днища опорную плиту. Плавно расходятся створки грузового люка, опускается сходня… На лётное поле спускается тяжёлый многоосный робот-транспортёр с массивным контейнером. Мигают оранжевые проблесковые маячки, на контейнере многочисленные надписи по-японски и по-русски: «Спецрейс Токио-Москва». Толпа кричит: «Ура!» Некоторые машут шапками и платками.
Следующая сцена – инкубатор в Космозоо. Продолговатое яйцо лежит в прозрачном боксе, под прицелами телекамер. В помещении полумрак, светятся индикаторы приборов. На стульях дремлют Селезнёв, Яката и Электрон Степанович (в белых халатах, бахилах, на головах - шапочки). Всюду стерильная чистота. Лёгкий стук. Срабатывает тревожная сигнализация: Селезнёв протирает глаза, приподняв очки, некоторое время он смотрит на яйцо, по белоснежной поверхности которого паутиной разбегаются трещины. Потом спохватывается и тормошит коллег:
- Вставайте! Началось…
Яката вскакивает со стула и бросается к боксу, Электрон Степанович – к приборам. Затаив дыхание, люди видят как от яйца отваливается кусок скорлупы, и из образовавшегося отверстия с зубчатыми краями на мир глядит большой круглый золотистого цвета глаз с узким как кошачья щёлочка вертикальным зрачком. Глаз моргает… Селезнёв:
- Ну же, давай, ещё чуть-чуть…
С хрустом яйцо распадается на две половинки – показались покрытые мокрой чешуёй лапки и тонкий хвостик. Толкая головкой кусок скорлупы, бронтозавр делает первый шаг. Он не такой уж маленький – в нём больше полутора метров длины. Бронтозавр глядит на людей большими детскими глазами, вертит головкой и кажется, будто он улыбается…
Сцена: здание инкубатора осаждает толпа. Её сдерживают роботы. Выходят Селезнёв, Яката и Электрон Степанович. Слышны голоса: «Ну, пожалуйста!» «Всего один кадр!»
- Ни в коем случае! – машет руками Яката. - Вы напугаете малыша своими камерами.
- Пару снимков, наверное, можно? - вопросительно говорит Селезнёв.
- Только пусть не пользуются вспышками, - соглашается Электрон Степанович.
- Пожалуйста, отключите лампы-вспышки! - просит Селезнёв.
…Толпа внутри инкубатора. Среди толпы – Алиса. Она лавирует, стараясь протиснуться в щёлочку меж взрослых, поближе к боксу, и натыкается на японца.
- Чей это ребёнок?! - строго спрашивает Яката.
- Я вам не нравлюсь? - интересуется Алиса.
В толпе оживление, смех, кое-кто аплодирует.
- Нет, что вы, yoiko (хорошая девочка), - Яката смущён, - совсем наоборот…
- Алиса! Кто тебе позволил?! - Селезнёв пытается прибиться сквозь толпу.
- Я с корреспондентами! – отвечает Алиса.
- Как тебе не стыдно! Разве я не говорил, что пользоваться знакомствами в личных целях нехорошо?!
- И вовсе не в личных целях, а на работе! Я - корреспондент журнала «Мир женщины»! (И точно: на груди у Алисы соответствующая табличка, причём она ей явно не по росту).
Отец таращится разинув рот: у него нет слов. Подходит настоящая корреспондентка (У неё такая же табличка, что и у Алисы):
- Извините, профессор, мы временно зарегистрировали вашего ребёнка как нештатного сотрудника. Вы же не станете на нас сердиться? - она улыбается очаровательной улыбкой.
Папа, не сердись, - добавляет Алиса укоризненно, - динозаврик совсем маленький: ему же скучно, когда одни взрослые кругом! Пусть с ним побудет хоть один ребёнок!
…Приоткрыв крышку бокса, роботы торопливо извлекают скорлупки, аккуратно складывая их в контейнер. Динозаврик делает робкие шаги на неуверенно шатающихся ножках, сквозь прозрачное стекло он смотрит на Алису.
- Бедненький, - жалобно приговаривает Алиса (она ухитряется проскользнуть к самому краю бокса). – Наверное, маму ищет… Папа, а как его зовут?
Селезнёв и его дочь в центре внимания телекамер – папа готов провалиться сквозь землю: профессор, густо покраснев, рассеянно улыбается, кланяется камерам…
- Если у него нет имени, - невозмутимо продолжает Алиса, - я буду звать тебя Бронтей. Пап, ты не возражаешь?
Папа (улыбаясь камерам, сквозь зубы вполголоса он бросает):
- Завтра же отправишься во Внуково к бабушке!
…Висит табличка: «БРОНТЯ». Незаметно прошло полгода, наступил май. Из инкубатора Бронтю перевели в исполинский (так сказать, на вырост) павильон под прозрачным куполом: журчит вода в ручьях, водопадами собираясь в огромный пруд, пышно зеленеют лужайки. Растут привычные динозаврам деревья и кусты – араукарии, гинкго, распушили перистые листья саговники. Бронтя в загоне за невысокой оградой. От головы до хвоста в нём уже пять метров. По транспортёру ему подают корм: молодые побеги бамбука и спелые бананы. Бронтя послушно жуёт, но как-то чересчур вяло.
- Что-то аппетит у нашего Бронти пропал, - замечает хмурый Электрон Степанович, - как бы беда не приключилась …
…Загородный дом под Москвой. Алиса смотрит выпуск новостей. Бабушка:
- Что-то ты у телевизора киснешь, с друзьями не играешь, свежим воздухом не дышишь. Давай слетаем в горы или на море, а, Алиса?
- Бабушка, ты не понимаешь, тут про Бронтю рассказывают!
- Дался тебе этот ящер! Ну, давай хотя бы посмотрим «Приключения Красной Шапочки»!
- Не хочу я «Красную Шапочку»!
Диктор информационного канала:
- К сожалению, мы вынуждены закончить выпуск на тревожной ноте. За последние сутки самочувствие бронтозавра ухудшилось. Маленький Броня упорно отказывается от еды. Лучшие специалисты собрались в Космозоо на консилиум – они не теряют надежды спасти малыша, успевшего стать любимцем всего мира…
- Алиса, ты куда?
(Алиса вскакивает с кресла.)
- Бабушка! Мне срочно нужно в Космозоо!
…Павильон Космозоо. Несчастный Бронтя отрешённо лежит в загоне. В лотках разложены всевозможные яства: ананасы, апельсины, кокосы… Подле в белых халатах совещаются специалисты. К Селезнёву подходит робот:
- Игорь Всеволодович, вас спрашивают ваша мама и ваша дочь!
- Ох, только их мне здесь не хватало! Передай, что я сейчас выйду…
Однако выходить Селезнёву не приходится: в павильон, отбиваясь от роботов, врывается
бабушка, позади неё – Алиса с большой сумкой через плечо. Роботы:
- Нельзя! Посторонним вход воспрещён!
- Что значит «посторонним»?! – возмущается бабашка. – Я мама профессора Селезнёва!
Алиса тоже возмущена:
- Папа! Как ты мог скрыть от меня?! Как ты мог!
Подбегает к загону и быстро перебирается через барьер. Бабушка ахает, хватаясь за сердце, а Алиса уже склоняется над Бронтей, достаёт из сумки свежую булку:
- Бедненький маленький Бронтя! Эти глупые взрослые совсем тебя заморят! Это ж надо придумать: полгода одни бананы! На твоём месте я бы тоже объявила голодовку!
Появление Алисы вызывает в Бронте оживление: искоса поглядывая на девочку, он приподнимает головку. Сам бронтозавр ростом уже с небольшого слона, но голова у него размером как у крупной собаки – сенбернара или мастиффа. Алиса легонько гладит его чешуйчатую голову, потом разламывает булку пополам:
- На, угощайся!
Бронтя осторожно берёт булку. Селезнёв опомнился и бросается к барьеру. Алиса:
- Тише, папа! Не видишь: Бронтя тебя боится!
- Да-да! – кивает головой Яката, - Бронтя ничего ей не сделает. (Одной рукой он удерживает Селезнёва, другой – успокаивает бабушку).
Бронтя, тем временем, сжевал вторую половину булки – он встаёт на ноги, взмахивает хвостом - щиты ограждения падают как подкошенные. Высоко задрав голову, набрав воздух в свои необъятные лёгкие, он издаёт протяжный трубный звук… Взрослые трясут головами, а Алиса зажимает уши:
- Вот, и голос у тебя прорезался!
Один из учёных:
- Для меня, очевидно, что динозавр нуждался в перемене питания.
Второй учёный:
- Ошибаетесь, коллега! Всё дело во внимании и ласке!
Учёные спорят, разделившись на два лагеря, Селезнёв, бабушка и Яката, молча, смотрят на Алису (к зрителям они стоят спиной). Алиса подле Бронти, бронтозавр изгибает длинную шею – его голова возле плеча девочки… Картинка тускнеет, сквозь неё проступает текст – вот она уже превращается в отражение на экране компьютера… Вот она исчезает совсем – остаётся только компьютер и текст на экране.
…
…Селезнёв печатает на компьютере, и тихонько в полголоса диктует сам себе:
«С сожалением должен сказать, Каролина Павловна, что, как отец я уделял Алисе недостаточно внимания. Стыдно признаться, но мне вечно не хватало времени заметить, как живёт моя дочь, с кем дружит, в какие игры играет…»
ПРОПАВШАЯ НА МАРСЕ
…Огромный пассажирский лайнер на фоне звёзд (некий гибрид «Боинга-747» с «Титаником»). Струи фиолетового пламени вырываются из кормовых дюз. Ярко светятся иллюминаторы в несколько рядов. Камера приближается к одному из них – небольшая пассажирская каюта. Профессор Селезнёв и Алиса пристёгнуты к креслам.
- Папа, а посадка скоро?
Вместо папы ей отвечает приятный голос, доносящийся из динамика:
- Уважаемы пассажиры! Наш лайнер «Иван Тургенев» приближается к планете Марс. Убедительная просьба занять места в креслах и пристегнуться!
Снова лайнер, но уже на фоне исполинского полумесяца Марса. «Иван Тургенев» снижается – под ним расстилается буро-оранжевая поверхность планеты, окаймленная розоватой дымкой атмосферы. Над ней висят две яркие луны (в виде полумесяцев, выпуклостью вверх) – Фобос и Деймос. Чернеют кратеры, светлые песчаные дюны, похожи на застывшие морские волны. Далеко впереди три полосковершинные горы. Это вулканы Фарсиды – Павлин, Арсия и Аскрея.
Лайнер зависает над лётным полем, выпускает шасси и садится напротив здания космовокзала. От здания отделяются телескопические туннели-переходники, которые герметично пристыковываются к четырём пассажирским люкам.
…Путешественники идут в толпе: у Алисы сумка и видеокамера, у Селезнёва – чемодан на колёсиках. Алиса на ходу пробует приподнять чемодан:
- А мне говорили, что на Марсе всё в два раза легче…
Они пересекают зал, по эскалатору (одни ведут наверх, другие вниз) спускаются на нижний ярус, где лестница превращается в ленту движущегося тротуара.
…Раннее утро. Гостиничный номер. Алиса спит в кровати. Солнечные лучи, принесённые световодами, играют на потолке розовыми зайчиками. Папа теребит её за плечо:
- Алиса, скорее вставай! Не то опоздаешь…
- Опоздаю… - Алиса зевает, протирает сонные глаза. - Куда опоздаю?..
- В детский сад.
- Куда?! И здесь в детский сад?!! - до глубины души она потрясена.
- А ты куда хотела? В президиум научной конференции?
- Но папа!!! Мы так не договаривались!
- Я обещал взять тебя на Марс, и сдержал обещание.
- Детсад – он везде детсад: что на Земле, что на Марсе…
- Одевайся и не рассуждай! - приказывает отец.
Детсад. Отец беседует с воспитательницей, Алиса, понурив голову, держится в сторонке.
- Познакомься, Алиса, - говорит папа, - это Татьяна Петровна, твой воспитатель.
- Как хорошо, что ты к нам приехала, Алиса, – улыбается Татьяна Петровна, - теперь у нас в группе будет ровно 12 пар! Иди скорее завтракать - после завтрака мы отправляемся на экскурсию.
- А она не потеряется? - насторожился Селезнёв.
- Что вы! У нас ещё никто не терялся… - спешит уверить воспитатель. – Тем более, в скафандр ребёнка вшит поисковый маячок…
- Весьма разумная мера! – кивает Селезнёв. (Приседает, чтобы проститься). - Ну, до вечера, дочка…
- Пока… - недовольно бурчит Алиса (отворачиваясь).
…Видеоряд: дети в скафандрах, парами. Алиса за руку с чернокожим мальчиком. Детские скафандры в отличие от взрослых, ярко раскрашены, на них изображены бабочки, цветочки, Микки-Маусы и т. п. Дети садятся в флаер-автобус, Татьяна Петровна у посадочного люка пересчитывает их по головам.
Следующая сцена: уже знакомый космопорт Уэллстауна. Дети длинной вереницей, идут мимо почтовых ракет («Бамберга», «Веста», «Юнона»: судя по названиям, они летают в пояс астероидов). Алиса (исподлобья глядит на воспитательницу, идущую впереди):
- Никто у вас не терялся!.. А я вот сейчас возьму и потеряюсь!
Она отпускает руку чернокожего мальчика (тот глядит в другую сторону). Мимо проплывает робот-тележка, и Алиса быстренько прячется за неё… Девочка крадётся к ракете. Люк открыт, трап опущен – кругом ни души. Она карабкается по трапу, забирается в грузовой отсек и прячется, прижавшись к борту:
- И никто меня не видит!
В отсеке громоздятся штабеля коробок, письма в стопках, аккуратно перевязанные лентами (как банкноты). Напротив люка светится экран: «До старта 10, 9, 8, 7…», Алиса - ноль внимания. Раздаётся звонок. На экране горит: «СТАРТ».
- Что такое? – Алиса с ужасом видит, как люк закрывается. – Погодите!
Она изо всех сил барабанит в люк: поздно! Ракета запускает двигатели и взлетает. Алиса падает на спину, перегрузка прижимает её к полу. Она видит на потолке нечто вроде пульта с большим количеством кнопок, до них надо ещё добраться…
Видеоряд без слов: научная конференция. Актовый зал заполнен до отказа. Селезнёв читает доклад, за его спиной – большой экран на котором схемы, изображения различных животных с других планет. Докладчик что-то объясняет, водит по экрану электронной указкой. Наконец, доклад окончен - профессор кланяется, все встают и аплодируют...
…Напротив одной кнопки написано «ЭКСТРЕННАЯ ПОСАДКА». Алиса, борясь с перегрузкой, тщетно тянется к ней… А ракета уже высоко – Марс заметно округлился, ракета берёт курс на Цереру (на экране: «КУРС – ЦЕРЕРА, ВРЕМЯ В ПУТИ – ОДНИ СУТКИ»). Алиса хватается за ящики, срывает их с креплений, кидает в кучу, и ползком, (перегрузка!) карабкается на эту кучу… Отчаянным усилием жмёт на кнопку. На экране тотчас загорается надпись: «ЭКСТРЕННАЯ ПОСАДКА!» Ракета недолго зависает над Марсом и устремляется к планете…
…Ракета стоит посреди пустыни. Прямо перед ней возвышается огромный пологий холм. Люк снова открыт, Алиса спрыгивает вниз, оглядывается…
- Что это? Куда я попала?! Это не космопорт… Неужто я не понарошку потерялась? – ужас Алисы неописуем. - Папа, найди меня!! Я здесь!!!
Она ревёт в три ручья, пытается утереть слёзы, но когда на тебе шлем скафандра – это невозможно. И от этого Алисе становится ещё горше…На спине её ранца мигает красная лампочка – работает поисковый маячок.
Снова научная конференция. На трибуне новый докладчик. К Селезнёву подъезжает робот, передаёт записку. Тот читает, бледнеет, поправляет очки, снова читает (руки его дрожат). Он шепчет председателю:
- Прошу меня извинить, я должен отлучиться! Моя дочь… пропала.
- Да-да, конечно! – кивает головой председатель.
…Кабинет в детском саду. За столом - Селезнёв, воспитатель, начальник поисково-спасательной службы Назарян. Татьяна Петровна (чуть не плача):
- Не понимаю, как это случилось! Я детей несколько раз сосчитывала – их было 24! Когда в обед мы рассаживали детей за столики, их оказалось 23…
- Скорее всего, ребёнок пропал уже где-то здесь, в городе, - предполагает Назарян. – Вы не волнуйтесь: подняты на ноги пожарные и спасатели, девочку найдут!
На экране компьютера человек в скафандре (за его спиной – марсианская пустыня):
- Докладывает Бэббидж. Туристы-следопыты клуба «Сталкер» закончили поиск в шестом квадрате. Следов пропавшей девочки не обнаружено. Переходим в седьмой квадрат!
- Понял тебя, Артур! – отвечает Назарян в мобильник. - Продолжайте поиск!
- Вы же сказали, что Алиса пропала где-то в городе… - беспокоится Селезнёв.
- К сожалению, - отвечает Назарян, - никакую возможность исключать нельзя.
- В котором часу она пропала? На сколько ещё хватит кислорода?
- Ресурс скафандра рассчитан на 5 часов, – говорит заведующая. - Экскурсия длилась два часа, два часа как мы хватились... Остался один час…
… Марс, пустыня, прямо впереди из песка возвышается огромный холм с пологими склонами. Алиса в тени приземлившейся ракеты, осматривается:
- Что это я реву? Надо же что-то делать…
Она оглядывается, всё ещё всхлипывая, рассуждает вслух:
- Если ты заблудился, надо забраться на дерево и посмотреть по сторонам. (Оглядываться) Деревья тут не растут… Значит надо подняться на горку! Оставляя цепочку следов в песке, она идёт к горе, карабкается вверх по склону холма. Камера отъезжает – мы видим, что это так называемый Марсианский Сфинкс. Алиса крошечной точкой карабкается по его каменной щеке… Вот она остановилась на «переносице», между двух неровных продолговатых впадин - глаз. Алиса осматривается: насколько хватает глаз - всюду горы, горы, горы… И ни малейших признаков города.
- Да… Это не от бабушки на даче прятаться! - Алиса потупила взор. – Ой, что это?
…В фиолетовом марсианском небе пролетает флаер.
- Эй! Эй! - Алиса подпрыгивает и машет руками. – Я здесь!
В кабине на приборной доске загорается лампочка. Пилот флаера:
- Получен сигнал с пропавшей почтовой ракеты. Иду на снижение!
…Снова кабинет заведующей. На экране сурового вида человек в форме:
- Управление Космофлота планеты Марс сообщает: найдена пропавшая почтовая ракета «Церера-246», при ней ребёнок - Селезнёва Алиса Игоревна…
- Она жива? - Селезнёв рвёт микрофон из рук Назаряна. - Скажите, моя девочка жива?!
- Жива! В дальнейшей госпитализации она не нуждается.
- Где вы её обнаружили? – спрашивает Назарян.
- Сидония, район так называемого «Марсианского Сфинкса».
- Это же четыре с лишним тысячи километров! – ахает Татьяна Петровна.
Селезнёв, не говоря ни слова, бросается к выходу.
Зал космовокзала. Появляется Алиса в сопровождении пилота и врача (у пилота на скафандре нашивки, у врача – красный крест). Из лифта выскакивает Селезнёв:
- Алиса!
- Папа! Как здорово, что ты здесь! – она снимает шлем, поправляя слипшиеся волосы. - Я так за тебя переживала!
- Первым же рейсом, - говорит Селезнёв очень жёстко, - отправишься домой к бабушке! Там теряйся сколько хочешь…
- Папа! Я допустила ошибку, но ты всё рано, не прав: ты должен дать мне возможность исправить её!
- И как же, интересно, ты собираешься её исправить?
- Я стану воспитанной девочкой, и больше никогда не буду прятаться!
…Селезнёв вручную печатает на компьютере, тихонько наговаривая сам себе: «И что бы вы думали, Каролина Павловна? Моя дочь сдержала обещание. С тех пор она ни разу не потерялась!»
Селезнёв встаёт из-за компьютера и наконец-то видит: в гостиной, свернувшись в кресле калачиком, Алиса крепко спит. Он тихонько крадётся на цыпочках и на руках относит её в детскую. Уложив дочь в постель, отец укутывает её одеялом.
В коридоре негромко звонит видеотелефон.
- Кто бы это мог быть? – думает вслух Селезнёв. - Скоро полночь…
Он подходит к аппарату, снимает трубку. На экране – уже знакомый блуканин:
- Прошу прощения за поздний звонок, но ваш видеотелефон не был отключён. Я решил, что вы ещё не спите.
- Я как раз собираюсь… А в чём дело?
- Вы не могли бы нам помочь? Всё посольство не спит. Мы перерыли все телефонные справочники Москвы – и электронные, и бумажные, но там нигде не значится кто такая Баба-яга и где она живёт…
СВОЙ ЧЕЛОВЕК В ПРОШЛОМ
Январь. Москва утопает в сугробах. Роботы разбирают ёлку на площади, сворачивают растяжку: «С НОВЫМ 2084-м ГОДОМ!». Перед огромным небоскрёбом, стоянка, плотно заставленная флаерами и глайдерами. Двухместный флип, ищет место парковки, наконец приземляется. Флип - как два сросшихся мыльных пузыря, соединённые круглым отверстием – внутри «пузыря» - кресло, перед которым пульт. Из правого «пузыря» выходит Селезнёв, из левого - Алиса (у неё большая сумка). Они спешат в здание. Над входом надпись: «Всемирный институт времени. Московское отделение». У входа - робот-швейцар. Селезнёв:
- Мы на презентацию. Вот пригласительный! (Протягивает карточку.)
Робот рассматривает карточку. На его груди горит красный огонёк:
- Сколько лет вашему ребёнку?
- Четыре года! – Селезнёв, в отличие от дочери, врёт в глаза в наглую, не краснея.
Красный огонёк на груди робота сменяется зелёным – тотчас в прозрачной стене крыльца появляется прямоугольное отверстие:
- Проходите!
Селезнёв с Алисой почти бегом направляются к гардеробу. Раздеваются, Алиса подаёт пальто, шарф и шапку роботу-гардеробщику, сумку оставляет с собой.
- Пап, а ты почему соврал, что мне четыре года?
- Если бы я сказал, что тебе пять, нас не пустили бы.
- Выходит, иногда врать хорошо?
- Врать всегда плохо! – отрезает отец. – Но иногда, по-другому не выходит... (Вздыхает.)
Актовый зал заполнен до отказа. Селезнёв и Алиса, пробираются к месту, указанному в билете. Поскольку оно одно, отец сажает дочь себе на колени. Презентация в разгаре. Сцену украшают портреты Альберта Эйнштейна, Стивена Хокинга, Джона Уилера, Кипа Торна и Николая Сулимы (под портретом табличка: НИКОЛАЙ СУЛИМА). В глубине сцены сверкает пирамида из разноцветных воздушных шаров. Директор института (с лысиной на макушке), отвечает на вопросы прессы. Какой-то журналист, из зала:
- Почему нельзя путешествовать в будущее? Вы что-то скрываете, или потомки не велят?
В зале смех, директор института времени улыбается:
- Не всё так просто! Путешествия в будущее невозможны, потому что будущего, строго говоря, ещё не существует: его только предстоит создать…
- А всё-таки, возможно обойти запрет?
- Ну, скажем, если кто-нибудь прилетит к нам из XXX века, и заберёт с собой, в его время, то вместе с ним путешествовать можно. Ведь то, что представляется будущим нам, для пришельца уже настоящее…
- Что ж они к нам не едут? – кричит кто-то с места.
- Наверное, они не совершают легкомысленных поступков… Хотя, признаюсь, немного жаль – так было бы интересно хоть одним глазком заглянуть в будущее…
Какой-то солидный учёный:
- Чем ваш метод отличается от методики Тоёсимо Якаты?
- Наша машина точнее японской в миллион раз. Если вы собираетесь в гости к динозаврам, низкая точность не помеха, но как быть, если вы, например, хотите спасти от огня шедевры Александрийской библиотеки? Тут счёт идёт даже не на дни, а на часы! Нашей машине такая задача по плечу!
- Не томите, явите же ваше чудо! – раздаётся нетерпеливый возглас.
Директор подаёт знак - пирамида приходит в движение – воздушные шарики взмывают к потолку, открывая взору машину времени. (Машина, в общем, как у Арсенова – круг и стойка с закреплённым на ней пультом.) Директор:
- Для чистоты эксперимента требуется доброволец… Ну, кто-нибудь? Смелее!..
В зале оживление, но добровольцы вызваться не спешат.
- Есть такой человек! – выкрикивает Алиса.
Она соскакивает с папиных коленок и, прежде чем Селезнёв успевает опомниться, бросается на сцену. В зале смех, аплодисменты. Директор (изумлённо):
- Девочка, ты кто?
- Я Алиса Селезнёва!
- Алиса! Немедленно вернись!!! – профессор Селезнёв вскакивает с кресла.
Смех перерастает в гомерический хохот.
- Ничего-ничего! – пытается перекричать шум директор института. – Наша машина настолько проста в управлении, что с нею справится даже ребёнок…
Алиса уже догадалась, что нужно встать в круг, и смело шагает вверх (круглая платформа довольно высокая, как ступенька):
- Со мной ничего не случится, папа! На какую кнопку нажимать?
- Ничего не трогай, договорились? Итак, текущее время называется «Исходная станция». Время, в которое машина должна переместить путешественника – «Конечная станция». Сейчас это 1975 год…
Пока директор объясняет, Алиса успевает изучить пульт. Она переводит рычажок с надписью «ПУСК», нажимает на кнопку «Конечная станция» и исчезает…
По залу пробегает всеобщий вздох – публика в ужасе замирает. Директор института стоит к Алисе спиной и, прервав свои объяснения на полуслове, машинально оборачивается:
- Но, позвольте… Я не давал разрешения…
Селезнёв (на грани истерики):
- Верните мою дочь!!!
…Узкая комната, оклеенная светлыми обоями. Вдоль стены – книжный шкаф. На противоположной стене висит большой красочный календарь на 1975 год. Выше – несколько портретов: жена, брат, родственники, друзья. Торжества в доме литераторов…У единственного окна (за окном уже темнеет) – письменный стол, горит настольная лампа. За столом человек, неторопливо печатает на пишущей машинке. В противоположном конце комнаты – входная дверь (плотно прикрыта) и платяной шкаф, почти во всю стену – только маленький закуток остаётся в углу, где едва поместится взрослый человек. В этом закутке – прямо из воздуха – бесшумно появляется Алиса.
- Здравствуйте! – говорит она.
Человек за столом выпрямился, поправил очки.
- Здравствуй... девочка! Как тебя зовут?
- Алиса!
- Очень приятно! А я - Аркадий. Ну-с, будем знакомы…
Аркадий встаёт, подаёт руку, Алиса смело пожимает её, оглядывается по сторонам:
- Аркадий, а вы кем работаете? Вас институт времени сюда прислал?
- Нет. Я здешний… Ваш институт попросил меня им помочь. Я согласился. Ты никому не должна говорить, что была у меня. Договорились?
- Я умею хранить тайны!
- Кстати, а твои родители знают, где ты находишься?
- Конечно. Меня папа в институт привёл. А потом один лысый дядя – ну, директор, - предложил прокатиться с прошлое…
Аркадий, конечно, удивлён, но старается не подавать вида. Алиса, тем временем, заинтересовалась пишущей машинкой:
- Это такой старинный компьютер? Какой он большой…
- Компьютер? – удивляется Аркадий. – Нет, это пишущая машинка. Вот, гляди, я нажимаю - на бумаге появляется буква…
- Как медленно!.. У нас компьютер сам пишет… Хотите, я вам свой подарю? - она раскрывает сумку и вынимает компьютер наподобие ноут-бука. – Правда, тут мои любимые сказки… Ну, ничего! Мне на восьмое марта папа новый подарит!
Алиса протягивает ноут-бук. Аркадий (нерешительно):
- Знаешь, мне, право, неудобно…
- Ничего-ничего, мне папа новый подарит!
- Поверь, мне неудобно отказать, но я не могу принять твой подарок! - Аркадий вежливо отводит руку Алисы. - Понимаешь, никакая вещь из будущего не должна попадать в прошлое. Иначе случится беда – будущее не наступит…
- Жаль! – Алиса, прячет ноут-бук. - Это вы столько успели написать? (Рассматривает шкаф.)
- Ну, я пишу не один… - улыбается Аркадий.
- А что вы пишите?
- Я пишу фантастику. Моя новая книга про одного очень смелого, но немножечко невоспитанного человека, который без конца пускается в рискованные авантюры и попадает из-за этого в разные неприятные истории…
- Почти как про меня!
- Надеюсь, - хмурит брови Аркадий, - что, всё же, она окажется не про тебя…
- Ой, дядя Аркадий, мне же обратно пора…
- Давай, я хоть чаем тебя угощу?
- Что вы! Папа уже, наверное, волнуется. Если б вы знали, Аркадий, как он за меня переживает!
- Ну, возьми что-нибудь на память… - Аркадий раскрывает шкаф, берёт с полки книгу в сером матерчатом переплёте. – Ты, наверное, ещё не была на Марсе?
- Прошлым летом с папой летала!
- Вот как…Что ж, но тебе, наверное, всё равно будет интересно прочесть эту книгу про Марс – каким его представляли мы, сто лет назад…
Аркадий вынимает ручку из письменного прибора, пишет дарственную надпись. Алиса принимает книгу, Аркадий берёт её за руку, ведёт в дальний конец комнаты, откуда Алиса появилась:
- Становись в то место, откуда появилась, машина сама вернёт тебя в твоё время.
- До свидания! – она машет рукой Аркадию, делает шаг и исчезает.
…Снова актовый зал. С момента исчезновения девочки не прошло и минуты. Мгновение - в круге снова Алиса, к груди она прижимает подаренную книгу. На сцену вбегает отец:
- Алиса! Ну, я с тобой ещё поговорю! Немедленно домой! (Оборачивается к публике в зале, к директору института). – Извините… Прошу прощения…
Зал встаёт, приветствуя Алису бурными аплодисментами. Селезнёв растерян – он судорожно обнимает дочь за плечи, улыбается какой-то совершенно идиотской улыбкой. Алиса тоже удивлена – перед ней почтенные академики, серьёзные профессора, бесчисленные репортёры: кому же они аплодируют, неужто ей?!
Селезнёв пробирается к выходу, подталкивая сзади Алису.
Провожаемые аплодисментами, они спускаются в проход, и какой-то академик привстаёт с кресла:
- Девочка, ради бога извините, но вы держите в руках первое издание «Пятна на Марсе». Я коллекционирую редкие книги - не могли бы вы уступить её? Готов вам предложить в обмен…
- Извините, не могу! - перебивает Алиса. – Я её ещё не прочитала. Первого сентября я пойду в школу, и вот когда прочту…
…
…Первое сентября. Родители ведут нарядно одетых первоклашек, у каждого из которых ранец за плечами. Вот и Алиса – папа держит её за правую руку, мама – за левую. Папа и мама улыбаются, приветствуют встречных – многие родители им хорошо знакомы – лицо же Алисы не по-детски серьёзно: школа, а какая она?
Школа утопает в зелени. Площадка перед школой – аккуратно подстриженный газон. Вот-вот начнётся торжественная линейка.
- Ну, дальше идти сама… - говорит папа, выпуская руку дочери.
Мама придирчиво оглядывает Алису, поправляет причёску, одежду, приседает:
- Ой, Алиска! Какая ты уже большая… Дай я тебя поцелую…
- Только немножко, мама! Всё-таки школа не детский сад!
Ученики всех классов выстроились в два ряда. Первоклашки, неровной шеренгой, замыкают строй, так что сверху он немного похож на букву «А». Родители толпятся сзади. На высоком школьном крыльце директор – Овидий Григорьевич, завуч, учителя. Торжественных речей нет: директор школы подаёт знак - ученики выпускного класса (в строю их место в центре) подходят к первоклашкам, берут их за руки. Один берёт на руки самую маленькую девочку, в руках у которой звонок - он несёт её вдоль всего строя, девчонка звенит в звонок и смеётся.
Алиса – самая высокая из первоклассниц. За руку, её ведут в школу – на секунду она оборачивается – подмигивает в камеру и машет рукой: до скорой встречи!
Конец первого эпизода.
Второгодники. Сценарий для мультфильма по одноимённому рассказу Кира Булычёва
Второй эпизод к мультипликационному сериалу «Путешествие Алисы»
Павильон в киностудии, идёт съёмка. Съёмочные камеры парят в воздухе, снимая актёров со всевозможных ракурсов. Нет софитов: свет возникает как будто из воздуха строго в нужном месте и в необходимом количестве. Оборудованием управляет оператор за пультом. Рядом режиссёр (в удобном вращающемся кресле):
- Герман, чуть желтизны добавь, мягче, мягче свет!
На голове у обоих закреплены микрофоны с наушниками, на груди таблички: «Владимир Чулюкин, режиссёр», «Герман Шатров, оператор». В уголке, на стульчике скромно пристроилась Алиса Селезнёва (на голове у неё сложная, причудливая причёска). Девочка с интересом наблюдает за происходящим.
Декорация в павильоне изображает кассовый зал провинциального железнодорожного вокзала. Очередь у кассы. Массовка – роботы (если приглядеться видно, что они неживые – у них неестественно бледные лица, чересчур правильные причёски, смахивающие на парики, малоподвижные глаза). Они ужасно вежливы: так и норовят уступить друг другу место. В поле зрения камер (на мониторах пульта) – герой, седовласый мужчина – живой актёр. Он покупает билет. Купил, отходит от кассы…
- Стоп, снято! – командует режиссёр.
Роботы замирают в разных позах. Выключается голограмма-декорация. «Кассовый зал» исчезает – в павильоне остаются только голые стены и обесточенные статисты. Последним гаснет свет. В единственном светлом пятне от одинокого светильника стоит Всеволод Михайлович и вертит в руках бутафорский билет. Режиссёр встаёт с кресла:
- Опять что-то не так?
- Что за консультанты у вас, Владимир Иванович? Билеты сто лет назад были розовые, их отрывали из книжечек, вроде отрывного календаря, и отрезали нужный кусок…
- Ага, - улыбается Чулюкин, - отрывали, потом отрезали… Видимо, для надёжности.
- Мне было столько же, сколько вам сейчас, молодой человек! И я очень хорошо помню, какими были очереди у касс! Какой, извините, болван, пишет для вас сценарии? Он же ничего не смыслит в моей эпохе! Идём, Алиса!
Алиса поспешно вскакивает со стула. Герман машет ей рукой:
- Пока! Папе передай привет!
- Пока, Герман Сергеевич!
- Не забудьте, - напутствует Чулюкин, - через три дня съёмки в Большом Театре…
…
…Нависшие тучи, кажется, что уже наступила ночь. На улице зажглись фонари. Из ночной тьмы летят мелкие снежинки, метёт позёмка. Спешат редкие прохожие, но Всеволод Михайлович и Алиса не торопятся. На Алисе – куртка и тёмные меховые наушники, на Всеволоде Михайловиче – чёрная меховая шапка и старомодное пальто.
- Завтра у тебя день рождения, – говорит старик. - Как тебе, Алиса, мой подарок?
- Спасибо. Теперь я знаю, как делается кино. Всеволод Михайлович, а вы давно снимаетесь?
- Уже двадцать лет. Сперва позвали консультантом. А тут один актёр заболел, и меня попросили подменить. Я снялся, режиссёру понравилось, и с тех пор я играю древних стариков и сказочных злодеев. Какого я Кощея сыграл в прошлом году!
- Видала, - улыбается Алиса. – Только у вас глаза добрые, а у Кощея – у настоящего Кощея – они должны быть злые.
- Странно… Герман мне клялся, что глаза подрисовали на компьютере!
- Их подрисовали, - успокаивает Алиса, - только в некоторых местах, наверное, забыли… Мне такой Кощей даже больше нравится – как будто он всё осознал и готов раскаяться…
- Забыли! – не слыша Алису, сокрушённо качает головой старик. – Халтурщики! За что ни возьмутся – всё разучились делать! Нет, в наш век было по-другому!
– Но ведь тогда многое не умели, - сомневается Алиса, - флипов не было, а телеэкраны были такие малюсенькие, что ничего не разглядишь …
- Зато строили на века, автомобили, сделанные сто лет назад, до сих пор на ходу… Нет, что ни говори, но наше поколение было покрепче! Это сегодня вы летаете на Северный полюс во флаере, а нам приходилось добираться до полюса на собачьих упряжках.
- Но это же долго и неудобно!
- Неудобно! – передразнивает Всеволод Михайлович. – Зато каждый, кто проделал этот путь, мог раз и навсегда узнать, чего он в жизни стоит! Тебе, Алиска, этого не понять…
Всеволод Михайлович поднял голову. (Видеоряд – панорама ночной Москвы.)
- Вот и окна уже зажглись – гляди Алиса, сколько окон, и нет двух одинаковых!
- Красиво, только что в них особенного?
- Для меня они значат многое… Как сейчас помню, однажды вечером мама вывела меня на улицу – мама уже зала, что должно случиться тем вечером, и решила устроить мне маленький праздник. И вот в сгущающихся сумерках одно за другим стали загораться окна. Мне было столько же, сколько сейчас тебе – восемь лет, и до тех пор я и не знал, что в домах могут светиться окна…
- Почему?
- Шла война. Была светомаскировка. Тогда в Москве каждую ночь устраивали салют в честь наших побед, но то, что случилось тем вечером, для меня было краше любого салюта – ведь это значило, что войне конец, и отец вернётся живой… Вот что такое для меня вечерние окна!
Всеволод Михайлович остановился, вдохнув полной грудью морозный воздух. .
- Ты знаешь, Алиса, кино с детства вошло в мою жизнь. Помню как мы с Андрюшкой – это мой школьный товарищ – тайком пробирались на вечерний сеанс.
- А что за фильмы вы смотрели?
- «Джордж из Динки-джаза», «Индийская гробница». А рядом с кинотеатром стоял киоск, где продавали наше любимое эскимо – это такое мороженое на палочке. Представляешь: зима, мороз трещит, а мы шагаем по заснеженной улице и держим по мороженому!
- А зачем деревянные палочки?
- Так в них и был весь смак! Если б ты знала, Алиса, что это был за вкус…
- Сейчас мороженое делают без всяких палочек и оно, по-моему ничуть не хуже!
- Это не мороженое! То, что ты называешь мороженым, - это развлечение для хлюпиков, вроде тех, кто поднимается на Эверест на фуникулёре!
Они с Алисой входят в огромный как дом телепорт-автобус (на нём надпись: «ШАБОЛОВКА – ГОГОЛЕВСКИЙ БУЛЬВАР»). Выходят уже на другом конце Москвы.
- А вы не пробовали заказать эскимо на фабрике? – спрашивает Алиса.
- Пробовал, – вздыхает старик, - оттуда прислали официальный ответ: «Эскимо снято с производства 60 лет назад. Рецепт утерян». Ну, скажи пожалуйста, как можно было утерять рецепт? Кому мешали деревянные палочки…
Они входят в дом, поднимаются в лифте. На этаже прощаются:
- Пока, Всеволод Михайлович…
- До свиданья, Алиса!
Старик подходит к двери, и она с негромким щелчком отворяется. Алиса машет на прощание рукой и взбегает по лестнице на следующий этаж.
Дверь открывает Поля, робот принимает куртку и берет, аккуратно вешает их на вешалку:
- Алиса, час назад приходил Лёша Наумов. Просил передать тебе вот это.
Робот открывает дверцу на груди, вынимает и протягивает небольшую коробочку.
- А! Так это он олимпийский рубль принёс. Он ещё в сентябре обещал…
Алиса достаёт монету. На одной стороне отчеканен памятник Юрию Долгорукому и надпись по кругу: «ИГРЫ XXII ОЛИМПИАДЫ. МОСКВА. 1980». На другой стороне - советский герб, буквы СССР и номинал – 1 рубль. Алиса задумалась:
- Поля, ты случайно не знаешь, сколько стоило эскимо сто лет назад?
Поля думает. Когда он думает, у него мигает зелёная лампочка.
- Информацией не располагаю. Для начала, хотелось бы уточнить, что такое «эскимо»?
- Ладно, Поля, рубля, я думаю, хватит… Скажи лучше, который сейчас час?
- Московское время 16 часов 51 минута.
- До закрытия института больше часа… - Алиса бегом одевается снова. - Должна успеть!
- Куда ты должна успеть? Какой институт? Ужин остынет.
Но Алиса выскакивает за дверь. (Снова одев меховые наушники.)
Следующая сцена – огромный небоскрёб. Горит свет в окнах, ярко освещен вестибюль. Входных дверей нет – под каменным козырьком сплошная прозрачная стена, без единого переплёта. Над козырьком светится надпись: «Всемирный институт времени. Московское отделение. Воскресенье 16 ноября 2087 года. Московское время 17 часов 01 минута». Рабочий день заканчивается, сотрудники один за другим покидают институт. Вот выходит один - Алиса бегом поднимается на мраморное крыльцо, но поздно: отверстие в прозрачной стене успевает закрыться. Девочка останавливается (у неё нет допуска в здание) и терпеливо ждёт следующего. Проходит минута-другая. Из глубины вестибюля показался очередной сотрудник. Он тепло одет, направляется к выходу. Как только человек вплотную подходит к прозрачной стене, в ней тотчас появляется отверстие – точно по росту.
- Погодите, пожалуйста, не закрывайте дверь! - Алиса бросается к сотруднику.
- В чём дело, девочка? – сотрудник недоумённо останавливается в дверях.
- У меня там папа работает… (Алиса густо краснеет и невольно опускает голову.) Он просил срочно зайти…
- Папа? Ну, проходи, раз просил… - сотрудник, рукой придерживая краешек проёма, посторонился, пропуская Алису – та пулей прошмыгнула мимо, устремляясь на лестницу.
«Кажется, пронесло! – вполголоса бормочет она. – Ох, и не люблю же я врать!..»
Она останавливается возле деловитого робота-уборщика:
- Будьте добры, скажите, где сектор переброски XX века?
- Восьмой этаж, направо.
- Спасибо! – Алиса вбегает в лифт.
Следующая сцена: Сектор переброски – длинный тускло освещённый коридор, по обе стороны которого прозрачные двери. На дверях выведены номера 81, 82, и т. д. – на одной стороне чётные, на противоположной – нечётные. За некоторыми непроглядная темень, из-за других исходит яркий свет, и горят предупредительные надписи: «Не входить! Идёт переброска!» Возле одной из дверей собрались три человека. Двое в рабочих комбинезонах (на спине надпись: «Всемирный институт времени. Московское отделение»), третий одет в старинный костюм – жилетку и смокинг, на голове – котелок. В белых перчатках он вертит трость. Сотрудник в комбинезоне:
- Связь через эту трость.
- Ага, как всегда... – кивает человек в смокинге.
Алиса (подбегая):
- Погодите, вы, кажется, сейчас уезжаете в XX век?
- Да, а в чём дело? – спрашивает человек в смокинге.
- У меня к вам просьба (Алиса протягивает рубль). Когда будете там, купите, пожалуйста, эскимо… Это для одного моего знакомого дедушки…
Сотрудники в комбинезонах смеются, человек в смокинге улыбается:
- Девочка, я очень спешу на пароход «Дрезден». Мне нужно раскрыть тайну исчезновения великого Рудольфа Дизеля. Боюсь, что в 1913 году эскимо ещё не выпускали.
- Туда, куда он направляется, - добавляет помощник, - такие рубли не принимают. Там берут марки или фунты. У тебя есть фунты?
Алиса пятится, отрицательно качая головой. Раздаётся звонок, за дверью вспыхивает свет, дверь отходит в сторону, и троица скрывается в помещении, готовясь к переброске.
Алиса задумчиво бредёт по коридору, нерешительно останавливается перед тёмной дверью, оглядывается по сторонам – в коридоре ни души – нажимает на кнопку. Дверь отходит, пропуская её в кабину. В кабине тотчас включается свет, и девочка видит пульт (примерно, как в «Гостье из будущего»).
- Нет! – говорит она сама себе. – А вдруг кто-то отправится в прошлое именно на этой машине?
Она закрывает прозрачную дверь, и свет за нею тотчас гаснет. Алиса идёт дальше, и тут она видит дверь, над которой надпись: «Не включать! Идут испытания».
- Если написано, что идут испытания, - Алиса рассуждает вслух, - значит сегодня ею никто не воспользуется…
У Алисы загораются глаза.
Следующая сцена: машина запущена. Алиса стоит в круге перед пультом. Голос:
- Введите дату переброски.
Алиса набирает на пульте: «1987». Голос:
- Год принят. Месяц, число и час приняты по умолчанию. Держитесь за поручни.
Алиса хватается за поручни. Ослепительная вспышка - её уже нет.
Следующая сцена: Москва, такой же холодный вечер, горят фонари, метёт позёмка. Только это 1987 год. На улицах также мало прохожих, зато полно машин. Ревя моторами на все лады, автомобили проносятся мимо тротуара. Из-под тёмной арки появляется Алиса, оглядывается по сторонам. На встречу идёт пожилая, добрая на вид бабушка.
- Вы не подскажете, где можно купить мороженое эскимо?
- Какое эскимо, девочка? Ты разве не замечаешь, который сейчас час?
- Понимаете, это мороженое не для меня, а для моего знакомого дедушки…
- Мало того, что ты допоздна болтаешься на улице, так ты ещё и лжёшь взрослым! - бабушка возмущена. – Ни один дедушка не станет есть эскимо. Это лакомство для бездельников – прогульщиков и второгодников!..
Алиса бросается прочь. В отчаянии она заглядывает в ярко освещённые витрины – канцтовары, галантерея, «Союзпечать» - как назло, ничего подходящего…
И тут она замирает: навстречу молодая семья: папа, мама и ребёнок в коляске. Не спеша идут по тротуару, о чём-то переговариваются (ребёнок спит), папа на ходу ест… эскимо!
- Скажите пожалуйста, где вы это купили? – спрашивает Алиса.
- Вот, Фима, какой дурной пример ты подаёшь детям! - очень строго говорит молодая мама. - В такую погоду, девочка, мороженое есть вредно…
- Алиска?!! - молодой папа таращит глаза, чуть не подавившись мороженым.
Алиса невольно отступает на шаг и оказывается точно под фонарём:
- Вы меня знаете?! – потрясена она.
- Юлька, смотри, - молодой папа толкает жену локтем, - ведь это же Алиса…
Молодая мама (выпустив коляску, поднеся обе руки ко рту):
- Ой!!! Алиса… Ты откуда?...
Алиса мечется в ужасе. Она хочет убежать, но за спиной – фонарный столб.
- Я вас не знаю!.. – жалобно лепечет она.
- Алиса! – молодая мама нерешительно делает шаг вперёд. – Я Юля Грибкова, то есть уже не Грибкова... А это – Фима Королёв... 26-я школа, 7-й «Б» класс… Неужто позабыла?! Слушай, Фима, а мы не обознались? Может, это не она?
Королёв пристально окидывает Алису взглядом:
- Ну как же не она? Хотя… та Алиса, вроде, постарше была. Тебе сколько лет?
- Восемь, - чуть не плача отвечает Алиса.
- А год у вас какой? – спрашивает Юля.
- Две тысячи восемьдесят седьмой…
Ефим Юлия Королёвы глядят друг на друга. Воспользовавшись этим, Алиса метнулась в сторону, чтобы убежать, но Фима догоняет её в два прыжка:
- Погоди! Не надо нас бояться! Ты уже приезжала к нам из будущего, только давно, когда мы в школу ходили… Юлька с тобой за одной партой сидела…
Юлия Королёва кивает, утирая слёзы:
- Алиса, это правда, поверь нам! Только тогда тебе было не восемь, а тринадцать лет.
- Тринадцать?!
- Да, - кивает Фима.
- Понимаешь, - задумывается Юля, - С тобой это случится через пять лет. А для нас с Фимой это уже случилось! Семь лет назад…
- Ну как, Алиса, миелофон у вас уже изобрели? – Ефим Королёв улыбается.
- Какой ещё миелофон? Я вообще-то за мороженым приехала…
Ефим и Юлия Королёвы (хором):
- За мороженым?!
- Понимаете, у меня сосед, Всеволод Михайлович, ему сто пятьдесят исполняется на днях, он мне всё время рассказывает, как он эскимо в детстве ел, а у нас его уже не выпускают, забыли даже, как оно делается…
- Ай-яй-яй! – качает головой Ефим Королёв. – Как же это вы до жизни такой докатились? (Подмигивает жене) Ну что, Юля, поможем школьному товарищу?
Они спешат по тротуару и останавливаются у витрины под вывеской «Кафе-мороженое». Юля остаётся на улице с коляской, Ефим и Алиса заходят внутрь. Алиса достаёт из кармана рубль. Ефим качает головой:
- Олимпийский!.. Такой и в наши-то времена редкость, а у вас там и подавно… Спрячь! – он достаёт бумажник, отсчитывает деньги (Продавщице за стойкой). – Дайте-ка нам десять… Нет, лучше целую коробку эскимо! Порадуем твоего дедушку, тем более, что эскимо он будет есть не один, а с гостями… Сто пятьдесят лет, всё-таки…
Той же улицей спешат обратно. Ефим позади – несёт большую картонную коробку, Алиса с Юлией впереди. Алиса оглядывается:
- А оно дорогой не растает?
- Не растает, – успокаивает Ефим.
- А у нас всё как ты предсказала, – делится новостями Юлия, - я - детский врач, а Фима – инженер. Мила пединститут заканчивает, а Боря – художественное училище. Садовский опубликовал сборник рассказов, а Сулима изобретает машину времени. Только что-то у него пока не получается… Ты, случайно, не знаешь, в каком году он её изобретёт?
- Точно не помню… Слышала, что в первый раз её испытали десять лет назад.
- Значит ещё не скоро! Десять лет назад… Это ж сколько Сулиме стукнет?..
- А что это за миелофон, из-за которого я к вам опять приеду?
- Прибор для чтения мыслей. Знаешь, один мальчик, который учился в нашем 7-м «Б»…
Тут ребёнок в коляске заворочался во сне, и Юля моментально переключается на него:
- Т-шш… Тише, Коленька, не плачь… А-аа, а-аа…
- У вас мальчик? – шепчет Алиса.
- Мальчик. Если ещё и девочка будет – назовём Алисой, в честь тебя.
Арка подворотни, та самая.
- Ну, я пришла, – прощается Алиса. - Мне теперь туда!
- Коробка-то тяжелей, чем я думал! Давай донесу, а? - предлагает Королёв.
- Нет-нет, я сама справлюсь, большое спасибо!
Она скрывается во тьме. Ефим и Юлия глядят ей вслед. Королёв явно хочет броситься следом – жена тихонько трогает его рукой, и муж, обернувшись, смотрит на жену, на ребёнка и сокрушённо вздыхает…
…Алиса спускается в подвал, балансируя с неудобной коробкой. Боясь оступиться, она глядит под ноги. Путь освещают не светильники – свет возникает как бы из воздуха (так же как и в киностудии в самом начале). Девочка входит в круг, и зажмуривается от страха: руки заняты, держаться за поручни нечем. Тогда из ниш стойки выскакивают две длинных механических руки-манипулятора и обхватывают Алису за талию. На экране машины идёт обратный отсчёт: 3, 2, 1… Вспышка! Алиса открывает глаза: на экране надпись: «Переброска завершена. Пятница 16 апреля 2088 года». Механические руки прячутся обратно.
- Странно. Был же ноябрь! - удивлена Алиса.
Открывается автоматическая дверь, Алиса с коробкой выходит из кабины. В коридоре института - толпа. Выделяется директор (в белом халате поверх костюма), его окружает сотрудники (в фирменных комбинезонах). Тут же родители Алисы и Всеволод Михайлович. Алиса, видя встречающих, невольно пятится – она ничего не понимает. Мама Алисы:
- Алиса, ты жива! – бросается к дочери, обнимает её.
- Мама, осторожней, коробку раздавишь…
- Я же говорил, что с Алисой ничего не случиться! - голос папы дрожит.
- Мама, папа, как вы здесь оказались? Вас Поля прислал? Я же всего на полчаса ушла…
- Ты читать умеешь? – сердито вопрошает директор института. – Было же написано: «Не включать! Идут испытания». Это была экспериментальная машина, ещё не опробованная.
- Ты отсутствовала пять месяцев, - говорит мама (она приседает на корточки, становясь одного с ней роста, прижимает её, целует), - и все эти месяцы мы живём в ужасе…
Алиса по-прежнему держит коробку. Тут она замечает Всеволода Михайловича.
- Я вам эскимо привезла…
Всеволод Михайлович принимает подарок. Коробка заклеена скотчем, кто-то из сотрудников достаёт перочинный нож и разрезает ленты. Из коробки вырывается белый пар.
- Эс-ки-мо! – по складам произносит потрясённый старик. – Ах я, старый дурак! Видеоряд: на полу стоит злополучная коробка, над ней клубится белый пар. У коробки ссутулившийся Всеволод Михайлович, Алиса, которую по-прежнему обнимает мама. Позади папа, положил обе руки ей на плечи. Чуть в стороне – директор института, толпятся сотрудники. Все молчат: немая сцена.
…На следующий день.
Утро, школа, третий класс. В школьном кабинете к каждому столу прикреплена табличка с именем ученика. (Список имён: «Павел Гераскин», «Джавад Рахимов», «Аркадий Сапожков», «Алексей Наумов», «Леонид Званский», «Илья Чашков», «Маша Белая», «Наташа Белая» и т. д. – всего в классе 14 учеников, часть имён в задних рядах не видна. Камера пробегает по ним, и мы видим этих ребят – как бы знакомимся с ними.) На каждом столе – компьютер. Лежат листки бумаги. Ребята что-то пишут в них. Место с табличкой «Алиса Селезнёва пустует. Алиса входит в класс, одноклассники тотчас вскакивают и окружают её. Ребята галдят, каждый норовит пожать руку.
- Алиска! Как ты могла отправиться в прошлое без меня! – сокрушается Гераскин.
- Дурак ты, Пашка! – в сердцах восклицает Сапожков. - Её на всё лето без каникул оставят!
- Ну, Алиса! – вздыхает Наташа Белая. - Ты превзошла саму себя!
- Если б ты видела, что тут было! - сообщает Лёша Наумов. - Боюсь, просто так это для тебя не кончится…
- Уж как пить дать… - поддерживает Джавад.
Открывается дверь, входит классный руководитель:
- Алиса, тебя вызывает директор.
- Чего и следовало ожидать… - вполголоса говорит Джавад. - Держись, Алиса!
- Алиса, мы все с тобой! – напутствует Маша Белая.
- Ребята, почему вы стоите? – спрашивает классный руководитель. - Урок начался, у вас контрольная по математике. Немедленно садитесь за компьютеры!
Ученики рассаживаются по своим местам...
Алиса у кабинета директора (на двери табличка: «Директор школы Веселов Овидий Григорьевич»). Три раза стучит в дверь, приотворяет:
- Разрешите?
- Да-да, Алиса, заходи!
Кабинет директора от пола до потолка зарос разнообразными растениями. От директорского стола во все стороны расходятся тропинки, скрывающиеся в зарослях. Директор в белом халате ухаживает за распустившимися цветами.
- Здравствуйте, Овидий Григорьевич.
- Добрый день, Алиса! – ножницами директор аккуратно срезает фиолетовый плод с куста, похожего на спаржу. – Хочешь попробовать? (Алиса отрицательно качает головой) Зря! (отрезает кусочек, отправляет в рот, жуёт) Пожалуй, немножко кисловат… Так о чём это я? Ах да, знаешь ли ты, сколько ты отсутствовала в школе?
- Пять месяцев. Мне в это трудно было поверить, но на улице уже распустились листья…
- Вот-вот! Уже листья… - согласно кивает директор. - А знаешь ли ты, сколько нового и полезного за это время успели узнать твои товарищи? Смотри!
Директор срывает с соседнего куста другой плод, бурый точно переспелый огурец, разрезает вдоль – под сухой кожурой… хлеб. Настоящий хлебный мякиш. Директор отрывает кусочек, отправляет в рот, отрывает ещё – протягивает Алисе. Она вынуждена взять.
- Спасибо.
- Вкусно?
- Очень! – признаётся Алиса.
- Его вывел твой одноклассник - Аркадий Сапожков.
Алисе становится стыдно. Она краснеет.
- Так какой мы должны сделать вывод? – продолжает директор.
- Какой? – шмыгая носом, переспрашивает Алиса.
- Думаю, и ты со мной согласишься, тебе необходимо остаться на второй год.
- А как же ребята? Ведь они мои друзья! Я не могу без них… Овидий Григорьевич, я догоню, я наверстаю В конце концов, я же взрослый человек!
- Взрослые люди не лазят без спроса в неисправные машины времени и не сводят с ума своих родителей… Да и не только родителей! Итак, вопрос закрыт! Первого сентября добро пожаловать снова в третий класс!
Понурив голову, Алиса возвращается в класс. Ученики пишут контрольную. Едва Алиса входит, все тотчас окружают её.
- Ну что? – интересуется Пашка Гераскин. – Овидий сильно ругался?
- Хуже, - Алиса утирает слёзы, - оставил на второй год.
Все подавленно молчат, потом Наташа тихо говорит:
- А разве так бывает?
- Выходит, что бывает, - мрачно говорит Аркадий Сапожков.
- Ни в коем случае, – возмущается Пашка. – Я не допущу!
- И как это, интересно? – усмехается Маша (и уже другим голосом) – Если наш Овидий решил… (вздыхает) Без тебя, Алиса, наш класс станет не тем…
- Алиса будет учиться с другим классом, а мы к ней в гости будем ходить?! – кипятится Пашка. – Не бывать тому! (Бросается к компьютеру, диктует вслух): «Заявление. Директору школы. Будучи до конца честным человеком, я должен признаться, что весь учебный год недостаточно усидчиво относился к учёбе. Поэтому прошу оставить меня на второй год. С уважением, ученик третьего класса, Павел Гераскин».
Аркадий Сапожков (возмущённо):
- Вот, значит как! Решил что ты один у нас самый честный?!
Бросается к компьютеру, диктует: «Заявление. Директору школы. Уважаемый Овидий Григорьевич! Так получилось, что в последние месяцы я веду большую научную работу, в связи с чем, я запустил текущие учебные дела и допустил отставание по ряду дисциплин. Поэтому прошу оставить меня на второй год. С уважением, Аркадий Сапожков».
Тут уже весь класс кидается к компьютерам. Джавад Рахимов (почти кричит):
- Ребята! Только не повторяйтесь, не пишите одно и то же! Это вызовет подозрение!
В класс входит классный руководитель. Сапожков встаёт и несёт ей листок.
- Аркадий, ты уже выполнил контрольную работу?
- Нет, Каролина Павловна, у меня заявление! (Кладёт листок и возвращается на место.)
Каролина Павловна садится за учительский стол (быстро прочитав):
- Ничего не понимаю… Аркадий, какую работу ты ведёшь, что она мешает тебе учиться?
Пока она читает, к её столу подходит Гераскин:
- А это от меня…
Каролина Павловна (пробежав глазами):
- Паша… Неужели ты меня обманывал? Мне казалось, тебе интересно на моих уроках…
- Интересно. Вот я и хочу прослушать их ещё раз!
Один за другим на учительский стол лежаться заявления. Каролина Павловна прижимает кончики пальцев к вискам:
- Я сейчас сойду с ума! Это что-то невероятное. (Хватает заявления и выбегает из класса).
Джавад:
- К директору побежала… Надо бы узнать, о чём они говорить будут. Кто пойдёт?
- Я эту кашу заварила – мне и идти! - Алиса решительно встаёт, направляясь к двери.
- Алиска, погоди! - вскакивает с места Пашка. - Я с тобой…
Поскольку директорский кабинет одновременно является оранжереей, то с улицы в нём предусмотрен служебный вход. Он всегда открыт - Алиса с Пашкой пробираются внутрь и, пригнувшись, крадутся сквозь заросли. У директорского стола Овидий Григорьевич, Каролина Павловна и другие учителя. На столе – стопка заявлений. Директор:
- Наша с вами задача – воспитывать самостоятельных людей, для чего мы должны уважать мнение ребят. Если весь третий класс хочет остаться на второй год, мы обязаны удовлетворить просьбу учеников…
Пашка (шепчет Алисе на ухо):
- Если они нас и вправду оставят, вот мама удивится…
- Но с другой стороны, - продолжает директор, - выход, я полагаю, можно найти всегда. Алиса, ты подслушиваешь?
- Извините, - Алиса тотчас встаёт и выходит из-за кустов, - мы все очень переживаем.
- Подслушивать нехорошо, тем более, что от учеников у нас нет секретов. Передай своим товарищам, Алиса, что если они помогут наверстать пропущенное за полгода, и ты выдержишь экзамен по всем предметам, то первого сентября все вы будете переведены в четвёртый класс…
- Ясно! – Алиса сияет от счастья. – Большое вам спасибо!
- Но, - продолжает директор, - если Павел Гераскин и в самом деле не до конца усвоил годовую программу, то для него, персонально, мы готовы сделать исключение…
- Ни в коем случае! - Гераскин выскакивает из кустов, точно его ужалили. – Никаких исключений! Я буду помогать Алисе готовиться к экзамену!
- Вот и славно! – улыбается директор. – И впредь, пожалуйста, приходите сюда через главный вход, а не через служебный. Договорились?
Алиса и Пашка покидают кабинет через главный вход, педагоги провожают их взглядом.
Конец второго эпизода.
Тайна третьей планеты (римейк)
Сценарий к мультипликационному сериалу по повести Кира Булычёва «Путешествие Алисы»
Эпизод-3 «Ты уже не ребёнок»!
… Биостанция на Гоголевском бульваре. Зеленеет газон, на клумбах распустились пионы. Порхают бабочки. В бассейне резвятся дельфины и две девочки в гидрокостюмах (чёрных с широкими белыми полосками) и ластах пытаются работать с ними. Одна подманивает, держа в руке рыбку, другая настраивает аппаратуру на берегу пруда. Над густыми кронами деревьев – голова жирафа. У самых его ног - белобрысый Пашка Гераскин.
- Злодей, кому говорят! Смотри на меня! Голову, Злодей, пригни, голову! Вот скотина упрямая: мне же только ухо твоё осмотреть…
Он кричит так громко, что мешает работать, и Алиса встаёт из-за стола и закрывает распахнутое окно.
Лаборатория: белые стены, белые столы, над столами – стеллажи, заполненные приборами, склянками и прочим оборудованием. У дальней стены – книжные шкафы. В углу – аквариум. Висят портреты Аристотеля, Дарвина, Вавилова. На столе большой чёрный микроскоп и электронные часы-секундомер, на табло которых мелькают минуты и секунды. Девочка засекает время, смотрит в микроскоп и что-то записывает в журнал на мерцающем экране компьютера. Входит смуглолицый Джавад (на нагрудном кармашке его белого халата прикреплён стикер с эмблемой – белая птица Дронт и надпись по кругу «Московская биостанция на Гоголевском бульваре», ниже, одной длинной строкой: «Джавад Рахимов, руководитель биостанции»).
- Как твоя дафния? Помощь не нужна?
- Вялая какая-то она сегодня. Должно быть, погода испортится…
- Обещали «ясно» до самой ночи, - усмехается Джавад. Некоторое время он молчит, потом интересуется. – Отец тебя всё-таки берёт?
- Берёт. Сказал, что вопрос решён.
- Когда летите?
- В пятницу, четвёртого числа. А что?
- Да так… мы тут список составили – кому что. Будет возможность – загляни.
- Ладно. Положи мне в ранец.
Джавад вздыхает.
- Вот повезло… В космос – и на все каникулы! А меня в следующую пятницу опять отправляют в Баку… Каждое лето в Баку – там у меня дедушка живёт.
- Баку, говорят, удивительно красивый город, - вздыхает Алиса. - И море там необыкновенное. Ни разу не доводилось бывать на Каспийском море.
- Да, - Джавад невесело кивает, - Баку замечательный… Но не Луна!
С улицы доносится крик Гераскина:
- Ах, вот ты как! Ну, погоди же!! Моё терпение лопнуло!!!
- Слушай, – не отрываясь от микроскопа, говорит Алиса – Помог бы ты ему, а? А то Пашка, чего доброго, биостанцию разнесёт…
- Пожалуй, - соглашается Джавад, и выскакивает из лаборатории. Длинные по росту полы его халата развеваются на бегу. Слышно как они вдвоём с Пашкой укрощают жирафа.
Из-за стола выползает пятнистый питон. Змея не сводит с Алисы взора своих немигающих глаз. Щупая воздух язычком, питон подползает ближе, тычет головой.
- Кыш, Архимед! Работать мешаешь. Иди, лучше на солнышке погрейся…
Змей не слушается, сворачивается на полу кольцами.
Входит запыхавшийся Пашка.
- Что, всё пишешь? Так и прирастёшь к микроскопу когда-нибудь.
- Джавад тебе помог?
- Подумаешь! - недовольно фыркает Пашка. - Я и один бы справился…
- Тогда, может, мне поможешь?
- Да запросто, но ты же знаешь – у меня от микроскопа вечно в глазах рябит...
- С микроскопом я сама как-нибудь, - печально вздыхает Алиса. – Но вот с этим змеем под силу совладать лишь тебе…
Пашка даже не замечает притворства в её голосе.
- Это всегда пожалуйста!
…Архимед отчаянно шипит, угрожающе разевая пасть, отбиваясь от Пашкиных наскоков. Алиса успевает пожалеть, что попросила помощи – Пашка опрокидывает стул, другой, третий – но вида не подаёт. Наконец мальчишка исхитряется схватить питона, который, в свою очередь, обвивает его кольцами, так что неясно даже кто кого поймал.
- Куда прикажете его определить, моя прекрасная дама?
- В вольер, мой верный рыцарь… И заприте, как следует, дверь!
Пыхтя и семеня ногами, похожий на легендарного Лаокоона, Пашка пробирается к выходу. Алиса, наконец, отрывается от микроскопа. Вынимает образец с живой культурой, возвращает её в аквариум. Выключает компьютер, снимает халат и аккуратно вешает его в шкаф на плечики. Недовольно качая головой, расставляет на место опрокинутые стулья. За этим занятием её застаёт Лёша Наумов.
- Привет биологам! – садится на стул, снимая ранец. На нём надпись: «Алексей Наумов».
- Привет филологам. Работа выполнена?
- На сегодня да, но на лето… Задали читать столько, что не знаю даже – найдётся ли свободная минутка.
В лабораторию заходит рыжий кудрявый паренёк на груди которого сияет круглый значок – эмблема биостанции с птицей-дронтом, такой же как на стикере Джавада Рахимова. Это Аркадий Сапожков:
- Привет, Алиса!
Вновь появляется Пашка:
- Наш Архимед водворён в вольер!
- Алиса, как твоя дафния? - Аркадий не обращает на Пашку никакого внимания.
- Да пока никак… Не знаю, успею ли закончить зачётную работу – если нет, то каникулы, боюсь, придётся провести здесь.
- Вот только с генами разберусь и помогу тебе с дафнией – обещаю!
- Спасибо, Аркаша… - отвечает Алиса без энтузиазма.
- Аркаша у нас главный специалист в области теоретической и прикладной генетики! – усмехается Пашка.
- А ты в какой области у нас специалист? – язвительно вопрошает Сапожков. – Биология не пострадает, если ты изберёшь иное жизненное поприще. Пока ещё не поздно, кстати.
- Что ты понимаешь в биологии! Ты будешь просиживать штаны в лабораториях, а меня ждут великие открытия в джунглях Эвридики! Имя Павла Гераскина узнает вся Галактика!
- Ещё бы, ведь ты станешь обедом для малого эвридикского дракончика, и твою фамилию внесут во все справочники, о том, как не следует вести себя в джунглях!
Пашка уже разинул рот, чтобы ответить, но в лабораторию входит Лёня Званский (сзади на ранце написано: «Леонид Званский»).
- Ну вот, вся компания в сборе! Резак с тобой? - говорит Пашка.
Званский (рассеянно):
- Резак? Он-то да… (трясёт свою сумку) Всё пропало, ребята!
- Что пропало? – не понимает Лёша Наумов.
- Отец звонил, - отвечает Званский, - сказал что задерживается, будет только через десять дней, так что самородок, который я обещал, того…
- Мне на следующей неделе лететь, - говорит Алиса.
- Нет, - решительно заявляет Пашка, так не пойдёт! Как можно пропустить такое событие! Древняя щука-мутант в Клязминском водохранилище: это же сенсация! Её, наверное, сам Иван Грозный туда запускал…
- Учи историю, биолог! – фыркает Лёша Наумов. – Клязминское водохранилище построили полтора века назад, при Сталине.
- Ну, значит, сам Сталин! Нет, так не пойдёт: надо срочно что-то придумать… Платина для блесны сгодится? В лаборатории куча реактивов – выделим из них платину!
- Так, всё, я иду домой! – Алиса не в силах слушать Пашкин бред.
- Есть одна идея, - задумчиво произносит Званский, - только…
Друзья внимательно смотрят на него.
- В минералогическом музее лежит золотой самородок. Полтора кило – в самый раз. Народу уже нет, экскурсий до осени не будет…
- Ты с ума сошёл, - возмущается Аркадий. – Это же воровство!
- В этом-то и дело… - вздыхает печально Званский.
- Нет, ну почему же воровство, - вслух рассуждает Пашка, - мы же не насовсем берём! Вот Лёнькин отец приедет, и мы незаметно подложим новый самородок!
- Ну, да… - отвечает Званский, но уверенности в голосе у него нет.
- Тогда пошли!
…Школьный минералогический музей. В витринах разнообразные минералы, огромные кристаллы загадочно переливаются в полумраке острыми гранями. Под стеклом на отдельном месте продолговатый самородок, похожий сморщенный банан. Друзья сгрудились вокруг.
Пашка (нетерпеливо):
- Ну, что встал - открывай…
Лёня Званский (волнуясь):
- Погодите, ребята… Давайте жребий тянуть, а?
Аркадий (озирается по сторонам):
- Вот сюда как явится сейчас кто-нибудь…
- А я уже приготовил! – Лёня достаёт из сумки мешочек. – Тут у меня галька: пять круглых камешков. Все чёрные, а один – белый. Кому достанется – тот достаёт самородок.
- Согласен! – заявляет Пашка, - Чур, я первый! (тянет камень) Чёрный…
Следующим тянет Званский (облегчённо):
- Чёрный!
Сапожков:
- Мне эта затея не нравится! Чёрный.
Наумов:
- Чёрный! Слушай, Званский, ты ничего не напутал? Может, они у тебя там все чёрные?
- Только один остался… - отвечает Званский (Алисе). - Тяни!
Алиса молча вынимает белый камушек.
- Нет, мы нехорошо поступаем! - Аркадий загораживает дорогу. - Давайте я открою…
- Аркаш, не надо! – требует Алиса. - Раз жребий пал на меня, то мне и открывать. Ребята, давайте кончим поскорее, а то и правда кто-нибудь войдёт! Лёня, где кнопка?
- Вон та, красная! - отвечает Лёня.
Алиса нажимает кнопку, и витринное стекло беззвучно поднимается. Званский, краснея от стыда, берёт злосчастный самородок...
…Клязминское водохранилище. Топкий берег, поросший травой. Ива, камыши… На небе потихоньку собираются тучи. Огромная выбеленная солнцем коряга – Алиса устраивается на ней, достаёт из сумки портативный прибор-анализатор, которым планируется обследовать пойманную щуку, настраивает его. Мальчишки сгрудились подле Званского, который лазерным резаком осторожно распиливает самородок вдоль. Прилаживает крючок и леску.
- А его точно не хватятся, ты уверен? – некстати вопрошает Гераскин.
- Поздно об этом думать! – веско замечает Аркадий.
Званский (разувшись, закатав выше колен штаны) заходит в воду:
- Всем отойти, закидываю!
Мальчишки торопливо подаются кто куда, Алиса поднимает руку: из-под ладони лучше видно. Званский раскручивает снасть, точно пращу:
- Э-эх! – со свистом рассекая воздух, сверкая на солнце, блесна бултыхнулась прилично от берега. Лёня дёргает леску. Пашка (с видом знатока):
- Тяжёлая! И блестит как! Обязательно клюнет!
В стороне, куда упала блесна, по воде расходятся круги, ещё и ещё, доносится всплеск – как будто где-то там затаилась огромная рыба…
- Давай, ну же, давай… - нетерпеливо бормочет Званский.
Мальчишки в азарте сбегаются к нему.
- Тише вы, топтуны! Всю рыбу распугаете…
Лёня вытягивает леску, та – ни в какую…
- Неужели, и вправду клюнула? Помогите!
Пашка, Лёша, а за ним и Аркадий бросаются помогать, тянут леску вчетвером.
- Там не щука, а целая акула!
- Ага, пресноводная!
- Пресноводных акул не бывает!
- Да осторожней вы, - машет руками Званский, - леску порвёте…
В подтверждение его слов леска звонко лопается, и мальчишки кубарем валятся друг на друга.
- Ну вот, я предупреждал, - стонет Званский.
- Вот так щука… - Пашка восхищён. - Перекусить такую леску!
- Угу, - Аркадий мрачен, - скажи, что блесна зацепилась за корягу – будет честнее.
Алиса (подбегает):
- Ну, и что мы теперь взрослым скажем?
- Скажем что-нибудь… - вздыхает Пашка.
Аркадий:
- Блесну надо найти, без неё нам не поверят, что самородок мы для дела взяли…
Званский стягивает майку, скидывает штаны, в плавках приготовился нырять:
- Я её утопил, я её и достану!
…
Квартира в доме Селезнёвых. За окном утихает гроза.
- Ну, и что было дальше? – профессор Селезнёв очень сердит.
- Дальше… - грустно вздыхает Алиса, - Мы стали нырять, по очереди. Потом налетела гроза, мы разбежались по домам… – девочка сидит, забравшись с ногами в кресло, укутанная тёплым пледом. Домашний робот Селезнёвых подкатывает столик, на котором чашка горячего чая. (Домашний робот совсем не похож на человека - скорее он похож на Глафиру – домашнего робота из к/ф «Через тернии к звёздам». На белом корпусе красуются наклейки и магнитные безделушки, которыми робота украсила Алиса.)
- Чай с мятой – лучшее средство против простуды!
- Спасибо, Поля!
- По данным метеобюро, температура воды в водоёмах Москвы и Подмосковья 15 целых, 6 десятых градуса. Купальный сезон ещё не начался!
Робот уезжает (он почти бесшумно передвигается на упругих колёсиках).
- В школе хватились пропажи?
- Хватились. В музее была экскурсия для первоклашек. Вот случаются же такие несчастливые совпадения! Каролина Павловна тут же доложила к директору: «Опасность: у кого-то в крови пробудилось прошлое!» Они с Овидием решили назавтра потребовать от похитителей добровольной явки с повинной. Овидий сказал, что мы должны будем пройти курс психологической коррекции. Мне Лёша Наумов звонил – он в школу заглянул и подслушал.
- Что ж, психологическая коррекция, наверное, это лучший для вас выход!
- Выход?
- Ты думаешь, тебе без конца должно сходить с рук? Зимой история с машиной времени, теперь – кража… Алиса, пора отвечать за свои поступки!
- Ты прав, пап. – Алиса горько вздыхает. - Я – преступница…
Звонит видеотелефон. Отец спешит в коридор.
- Леонид Аркадьевич? Да, готовимся потихоньку… Капитан Полосков был у меня час назад. «Пегас» к полёту готов. (Пока он говорит, Алиса торопливо вытирает мокрые волосы, одевается и незаметно выскальзывает за дверь.) Селезнёв возвращается в комнату – дочери нет. Всплеснул руками:
- Какая безответственность! Впрочем, я тоже хорош: не уделял должного внимания воспитанию дочери, и результат, как говорится, налицо. Вернусь из экспедиции – всерьёз займусь Алисой. Поля!
В гостиную въезжает робот.
- Ты не знаешь, куда ушла Алиса?
- Она не сказала, Игорь Всеволодович.
- Это переходит все границы! Если она не вернётся через час – я на всё лето отправлю её к тёте Аустре, пропалывать аритшоки!
- Игорь Всеволодович, – невозмутимо напоминает робот. - Вы обещали написать статью для Фридмана.
- Какая статья! – возмущённо восклицает Селезнёв, раздумывает и неожиданно радостно восклицает. – А что, это идея!
- Лёва! Привет, - он звонит по видеотелефону, - статья почти готова, но у меня к тебе просьба: помнишь, ты мне показывал свою минералогическую коллекцию?
- Ну, помню…
- Там среди прочего были два золотых самородка… Они у тебя ещё лежат?
- С утра, вроде, лежали…
- Ты не мог бы одолжить один? Алисе нужно в школе, э… для зачётной работы.
- Ну, если для работы… Ладно, только услуга за услугу. Одолжи мне синебарса!
- Зачем он тебе?
- Понимаешь, редакцию уже второй месяц одолевают крысы, ловушки, отпугиватели – всё бесполезно. Твой синебарс нас очень бы выручил: на один денёк, а?
- Не знаю, что тебе ответить, у меня в Космозоо половина роботов встала на профилактику, сотрудников категорически не хватает… Но я обещаю, что-нибудь придумать!
- Значит, договорились!
Звонок в дверь. Поля открывает:
- Вас, Игорь Всеволодович!
На пороге парнишка с озабоченной физиономией:
- Здравствуйте, вы профессор Селезнёв?
- Добрый вечер, молодой человек. Разве мы знакомы?
- Нет, вы меня не знаете. Моя фамилия Еговров.
- Чем обязан вашему визиту?
- Я слышал, у Алисы неприятности, хочу помочь. В общем, у меня вот… (Достаёт из школьного ранца золотой самородок, протягивает его Селезнёву).
- Надеюсь, он не краденый?
- Нет! – не по-детски серьёзно отвечает Еговров. – Мой отец космонавт. Привёз из пояса астероидов.
- А! Так он всё-таки не ваш, а вашего отца!
- Папа мне его подарил!
- Знаете что, молодой человек, ваше желание помочь, конечно, весьма похвально, но всякая помощь должна быть разумна.
- Я думал, вы поймёте меня, как мужчина мужчину, а вы… – буркает Еговров и уходит.
Дальше видеоряд (без слов, под музыку) друг за другом в квартиру Селезнёвых являются Маша и Наташа Белые (те самые девчонки из бассейна с дельфинами), потом Алёша Наумов, за ним Аркадий Сапожков – предлагают различные золотые предметы (цепочки, ложки, старинные монеты). Селезнёв внимательно выслушивает каждого и вежливо выпроваживает за дверь. Затем приходит Званский с мешочком настоящих алмазов:
- Я их в туристическом клубе на марки выменял! Они настоящие!
- Благодарю вас, молодой человек, но Алисе алмазы не нужны! – отвечает Селезнёв.
- Ну не было там самородков, понимаете – не было!!! – в отчаянии кричит Званский. - Алмазы были…
В отчаянии, он убегает.
Последним является подросток в чёрном плаще, чёрной шляпе и чёрных карнавальных очках. Низ лица закрыт чёрной повязкой (впрочем, в нём без труда можно опознать Пашку Гераскина). Перед дверью Пашка заговорщицки оглядывается, звонит, положив у порога свёрток, и тотчас стремглав прячется за угол коридора. Прижавшись всем телом к стене, он насторожённо вслушивается. Дверь открывает Поля, глядит по сторонам, подбирает свёрток. Голос Селезнёва:
- Кто там?
Поля въезжает в кабинет.
- Какой-то странный посетитель: позвонил в дверь и тотчас убежал. Оставил только на пороге вот это…
Селезнёв (сидит за компьютером) разворачивает увесистый свёрток - самородок.
- О-ой! (Роняет голову без сил) Что за денёк у меня сегодня! Поля! Завтра же утром сдайте этот предмет в районное Бюро находок!
Опять звонок в дверь.
- Кто на этот раз? – профессор спешит отворить дверь самолично. На пороге – Алиса.
- Пап, извини, что задержалась: я ужинала с капитаном Полосковым.
Алиса проскальзывает в гостиную, отец топает домашними шлёпанцами за ней…
- Что ты делала у Полоскова?
- Ну, я же говорю: он пригласил меня на ужин, и я не могла ему отказать.
- А кроме ужина?
Алиса отворачивается:
- Вообще-то, я ходила спросить, нет ли у него золотого самородка. Капитан обзвонил всех своих знакомых: нам предложили кучу разных самородков, но это всё не то… Папа! Мне нет прощения!!!
Алиса вот-вот разревётся. Отец (решительно):
- Так, ну-ка, сядь!
Алиса, шмыгая носом, послушно присаживается на краешек кресла.
- Завтра в десять, возьмёшь в Космозоо под расписку синебарса и отвезёшь в редакцию «Вестника Галактики». Адрес знаешь?
- Знаю. (Утирает слёзы) А синебарс им зачем?
- Надо. У них крысы завелись…
- Он же такой глупый, (шмыгает носом) он их там всех перекусает.
- Вот и проследи, чтоб никого не укусил. Вечером, ровно в семь, привезёшь обратно.
- Это… всё? – спрашивает Алиса.
- В воскресенье, весь день, работаешь в Космозоо. У нас не хватает сотрудников, так что ровно в половине восьмого явишься к Электрону Степановичу. Он обеспечит фронт работ… (Смягчается.) Знаешь, за последний час я узнал о тебе много нового. У тебя оказалось немало преданных друзей. Они, я уверен, никогда не стали идти на жертвы ради недостойного человека. Так что, хоть ты пока и безответственна, но не безнадёжна!
- Правда… - всхлипывает Алиса, - а экспедиция?
- Экспедиция… В предстоящие дни я внимательно буду наблюдать за твоим поведением. Считай, что это – испытательный срок!
Алиса сияет – не в силах скрыть своё счастье.
- Ой, а как же самородок? – спохватывается она.
- О нём не волнуйся, получу завтра у Лёвы.
- Ты напишешь ему статью?
- Постараюсь успеть до полуночи! - мрачно шутит Селезнёв…
…
…Раннее утро. Москва рдеет розовым в лучах рассветной зари. В воздухе порхают бабочки, с оглушительным визгом носятся стрижи, летают редкие флипы, флаеры и разные прочие глайдеры. Подмосковный космодром № 2 (на здании вывеска: «Межзвёздные сообщения»). На бетонном лётном поле, затерявшись среди изящных пассажирских лайнеров и исполинских транспортников, на трёх опорах стоит маленький кораблик, чем-то напоминающий сказочного Конька-Горбунка. На борту надпись: ПЕГАС – и эмблема, изображающая крылатого коня Пегаса. («Пегас» снаружи: корпус образуют три больших шара, плотно прижатых друг к другу, диаметр шаров – 15 метров. Они соединены тремя очень короткими и очень широкими - метров шесть диаметром - цилиндрическими переходниками. Под переходниками между большими шарами три малых шара – метра по четыре. Большие шары – это соответственно жилой и грузовой отсеки, а также ангар, в котором размещаются пара катеров, малые шары – топливные баки. За каждым из баков ниша-основание для посадочных опор – в полёте они убираются. Двигатель спрятан в центре, между главными сферическими отсеками.) Люки настежь распахнуты, корабль готовится к старту. Возле ворот грузового отсека роботы-грузчики аккуратно перетаскивают с роботов-тележек контейнеры, ящики и всевозможные тюки (яркие наклейки и предупредительные надписи: «Не кантовать!», «Осторожно!») За процессом внимательно наблюдает бортинженер Зелёный время от времени вмешиваясь: «Это туда, это потом, это грузить в первую очередь! Масло, масло в баки не забудьте залить!» Он как заправский дирижёр успевает всюду. Неподалёку – капитан Полосков. К нему то и дело подлетают деловитые, точно шмели, роботы-курьеры со срочными документами. Капитан подмахивает их, не глядя. Приземляется флип, выходят Алиса и профессор Селезнёв (одеты в комбинезоны с эмблемой на груди: крылатый конь и надпись по кругу: «Планета Земля. К/к «Пегас» - надпись на двух языках: русском и космолингве. Такие же комбинезоны с эмблемами на Полоскове и Зелёном.)
- Погрузка, я гляжу, в самом разгаре.
- Погрузка, да, - Полосков мрачен, - не получилась бы перегрузка!
К Полоскову осторожно приближается скромная бабушка.
- Простите, мне сообщили, что ваш корабль следует через Малый Арктур?
- Следует, а в чём дело?
- Дело в том, что на Малом Арктуре работает мой внук Сеня. Он младший научный сотрудник. Нельзя ли переслать ему посылочку?
- Что за посылочка? – интересуется профессор Селезнёв.
- Тортик. У моего внука скоро день рождения.
- Валяйте! – машет рукой Полосков.
- Папа, - спрашивает Алиса, - можно мне пройти на корабль?
- Можно, только смотри не потеряйся: старт очень скоро!
Алиса торопливыми шагами направляется к «Пегасу»…
- Геннадий, обрати внимание, - предупреждает Селезнёв.
- Ой! Я этого не переживу! – капитан тигром метнулся к грузовому люку.
Там столпотворение: роботы тщетно пытаются протиснуть в проём исполинскую коробку с «тортиком». Зелёный в ступоре: разинув рот, он обеими руками схватился за голову. Погрузкой руководит бабушка:
- Вот так, вот так, ещё чуть-чуть… Осторожней!
- И это называется «тортик»?! - Полосков в ярости.
- А что же это такое, по-вашему? - недоумённо вопрошает бабушка.
У Полоскова нет слов, у Селезнёва тоже. Зелёный (приходя в себя):
- Добром это не кончится!
Бабушка (переходит в наступление):
- А как вы думаете, мой Сеня будет есть этот тортик один, или со своими товарищами?!
- Вы же видите: посылка не проходит в грузовой люк! – приходит на помощь Селезнёв.
- Безобразие! – бабушка искренне возмущена. – Сколько лет минуло со времён Юрия Гагарина, а нормальные корабли так и не научились делать!
Жужжа, к Полоскову подлетает очередной робот-курьер – уже не с бумагой, а держа в членистых манипуляторах большой плоский экран. На экране - лицо диспетчера космопорта.
- У вас проблема? (бабушке): Всё в порядке, нашёлся ещё один транспортник, следующий через Малый Арктур. Он более вместительный! (Бабушка торопливо уходит, за ней – перегруженная робот-тележка) Похоже, вы, капитан, были правы. Часть грузов оставьте здесь: во второй половине дня мы переправим их на Луну. Где вы остановитесь?
- В Море Дождей, база «Луноход».
- Добро!
- Экипажу и пассажирам занять места! – командует Полосков.
Убираются трапы и сходни, задраиваются люки. Алиса и Селезнёв - в амортизаторах (каждый в своей каюте), капитан и бортинженер – на мостике. Полосков смотрит на приборы, Зелёный нажимает на кнопки и переключатели:
- Корабль к старту готов!
Диспетчер космопорта (на экране внешней видеосвязи):
- «Пегас», старт разрешаю!
- Внимание, кораблю – старт! – Полосков берётся за большую ручку управления и плавно тянет её на себя.
Ревут двигатели, изрыгая белые плотные клубы, «Пегас» дрожит но… остаётся стоять.
- Что такое… - Полосков ничего не может понять.
- Что-то случилось? – встревожено интересуется диспетчер.
- Похоже, у нас серьёзная перегрузка! – отвечает Полосков.
- Не может быть, - не верит диспетчер, - мы вели строгий учёт… Может, ваши двигатели не исправны?
- Исправны! – вмешивается Зелёный. – У меня приборы перед глазами…
- Наверное, ваши приборы врут!
- Нет, - резко возражает Зелёный. – Это ваш компьютер ошибся!
- Ладно, погодите минутку, мы уточним расчёты… - диспетчер отключается.
Полосков (Зелёному):
- Ну что, Филидор, ждать некогда - всё лишнее за борт! Начнём, пожалуй, с ангара – выгрузим катера: они у нас самые тяжёлые…
- Ой, не надо с ангара! – говорит Алиса по внутренней видеосвязи.
- Тогда с провизионки, – предлагает Селезнёв (тоже по внутренней видеосвязи). – Выгрузим те продукты, что не скоропортящиеся…
- Ой, только не с провизионки…
Полосков подозрительно глядит на Алису.
- Так, так, что за новости? Ну-ка признавайся, Алиса Игоревна, что ты опять учудила?
- Я… Н-ничего… - Алиса зажмуривается: она готова провалиться сквозь землю.
На экране внешней видеосвязи озабоченное женское лицо:
- Игорь Всеволодович! Это неслыханное безобразие! Я категорически запретила Павлику даже приближаться комическим кораблям! Как вы могли…
Её перебивает кавказского вида мужчина:
- Наш Джавад сегодня должен быть в Баку: плов, понимаете, готовят, шашлык жарят, а он… Собрался на какую-то Луну!
Селезнёв (по внутренней видеосвязи):
- И как прикажете это понимать?! – папа сурово нахмурился
- Папа, прости, но я должна была! Должна!!! Это не по-товарищески: я уже несколько раз побывала в космосе, а мои друзья – ни разу.
- И ты… - грозно вопрошает отец.
- И я сегодня ночью провела на «Пегас» наш третий класс. Мальчиков я спрятала в ангар, а девочек – в провизионку…
Полосков не выдержав, начинает хохотать, мотая головой:
- Полтора десятка «зайцев» у меня на борту! Рассказал бы кто – не поверил!!!
Зелёный расстёгивает ремни, и ему не до смеха:
- А вот разбились бы мы сейчас: это было бы как – по-товарищески?!
- Значит так, дочка! – с металлом в голове приказывает Селезнёв. - У тебя ровно пять минут, чтобы все твои друзья до последнего покинули «Пегас». Если не успеют – остаёшься на Земле. И это будет по-товарищески!
Алиса торопливо встаёт и отправляется помогать выпроваживать «зайцев».
Конец третьего эпизода.
Эпизод-4. На Луне и за Луной
… Из распахнутых ворот ангара на бетон лётного поля прыгают мальчишки, по пассажирскому трапу спускаются девочки. Зелёный качает головой (из люка):
- Эх, «покорители Вселенной»! Сейчас вам уши надерут…
…К кораблю из здания космопорта толпой бегут родители…
Алиса (на нижней палубе ангара вызывает отца):
- Папа, пять минут прошли, но мы успели…
- Марш в каюту! Чтоб до конца полёта сидела тихо как мышка!
Родители хватают своих любимых чад и торопливо уводят.
- Счастливо, Алиса! – кричит Лёша Наумов, - Ты рисковала ради нас, ты настоящий друг!
- А всё-таки и мы там будем! – вторит ему Пашка Гераскин.
- Я тебе покажу «будем»! – мать награждает сына увесистым подзатыльником.
Лётное поле пустеет. Полосков на мостике садится в капитанское кресло:
- Кораблю старт!
Взметая белые клубы, «Пегас» отрывается от бетонки и свечой устремляется в небо…
«Пегас» выпускает треногое шасси, снижаясь над серой, стального цвета каменистой равниной. В отдалении зубчатой стеной встают горы… «Пегас» прилуняется в центре круглой площадки, по периметру которой перемигиваются красные огоньки. В такт им равномерно мерцают три габаритных огня «Пегаса». Мягко пружинят посадочные опоры – вспыхнув напоследок, габаритные огни и площадки гаснут. Лишь большие окна капитанского мостика, и редкие иллюминаторы продолжают светиться желтоватым светом. Приподнимается и поворачивается круглая крышка люка – из обнажившейся тёмной ниши выползает гибкий «слоновий хобот», который со звонким чмокающим звуком присасывается к пассажирскому люку корабля.
- Посадка завершена! Стоянка корабля – одни сутки. - Полосков расстёгивает привязные рении и, потягиваясь, встаёт.
То же делает Зелёный. (Третье кресло пустует). Они спускаются в лифте на палубу ниже. Из каюты (на двери табличка - А. И. Селезнёва) выскакивает Алиса:
- Пап, можно мне одеть скафандр? На Земле я его ещё не примеряла.
Из соседней каюты (табличка – И. В. Селезнёв), появляется профессор Селезнёв.
- Скафандры не «примеряют» – ими пользуются. Скафандры положено одевать только по тревоге, или в случае выхода в космическое пространство.
- Но папа! – Алиса надувает губы. – Даже арестованным в старину полагалась одна прогулка в день – я в книжке читала.
- Книжки были дома, а на борту – инструкции! – наставительно говорит Зелёный. - В них чёрным по белому сказано: ресурс скафандра попусту не тратить. А то случится авария – твой кислород закончится раньше времени.
- Ты, конечно, не арестована, - смягчает тон отец, - но гулять тебе разрешено только в сопровождении взрослых.
- Кто вот только будет сопровождать нашу единственную даму? – единственный из мужчин, капитан Полосков ведёт себя галантно, как истинный джентльмен. (Подмигивает Алисе) – У меня сверка карт и навигационных приборов. Я обязан оставаться на корабле.
- А мне аппаратуру для кормления тестировать! - качает головой Селезнёв.
- Зато я до обеда совершенно свободен! – говорит Зелёный. – Оставленные грузы прибывают с Земли только в 15:30. Ну что, девочка, пойдёшь со мной?
- Я не девочка! – резко возражает Алиса. – Я вполне самостоятельный человек!
- Чересчур самостоятельный! – замечает отец. – Не хочешь – оставайся: поможешь мне с аппаратурой. Или в каюте книжку какую-нибудь почитай… Ты, кстати, взяла книжку?
- Взяла! Но читать я сегодня не буду, а возиться с аппаратурой… Извини, пап, нет настроения! (пауза) Ладно, раз мне не доверяют, так и быть – буду завоёвывать доверие.
- Слова, достойные похвалы! – восхищённо отзывается Зелёный (его обычную меланхолию как рукой сняло).
Он подаёт широкую, мягкую ладонь. Алиса сжимает её тонкими детскими пальцами.
- Следите за ней! – напутствует Селезнёв. – Ни на секунду не оставляйте одну!
- От меня не уйдёт! – усмехается Зелёный.
- А я, может быть, и не собираюсь убегать!
Вдвоём с Зелёным Алиса направляется к выходу.
- Скажите, а почему капитан и папа вас Филидором зовут? – спрашивает Алиса.
- Ну, как тебе сказать… Вообще-то это имя, данное мне при рождении…
- А если не «вообще-то»?
- А если не вообще-то, то это история долгая. Как-нибудь, в другой раз расскажу…
Они уходят. Селезнёв:
- Вот так… А ведь ей только восемь! Страшно даже представить, какой она станет в восемнадцать!... Пойду настраивать аппаратуру…
- Сочувствую… - усмехается Полосков.
…Летит время. Профессор Селезнёв закончил настройку аппаратуры, идёт поразмяться. Он неспешно прогуливается по тоннелям и залам лунапорта, осматривает местные достопримечательности (Короткий видеоряд: советский «Луноход-1», водружённый на постамент посреди огромного зала под прозрачным куполом, разнообразные аттракционы, где играет детвора транзитных пассажиров, большой телескоп, где любой желающий может пять минут рассматривать Землю – к нему выстроилась очередь.), так постепенно наш герой добирается до барной стойки. (Вывеска на четырёх языках: русском, английском, китайском и космолингве: «У Лунохода») Робот-официант:
- Чего желаете?
- Будьте добры, что-нибудь, чтобы освежиться…
- Селезнёв! Старина!! Сколько лет, сколько зим!!!
Профессор содрогается от мощного удара, изображающего дружеский хлопок. Оборачивается, болезненно отирая ушибленное плечо…
- Громозека, ты?...
В следующий миг он оказывается плотно прижат к сверкающему, как алмаз, панцирю, заключённый в объятия десятка щупалец (у каждого на конце – раздвоенный кривой коготь). Гормозека жадно, по-брежневски, целует друга:
- Ах, друг мой (чмок)… Как тесен мир (чмок)… Как, оказывается, мала наша Галактика (чмок)… Я здесь, понимаешь, проездом (чмок)… В Москву собрался заглянуть на часок (чмок)… И тут вижу тебя!
- Да-да! – Селезнёв как можно деликатней высвобождается из горячих объятий.
Громозека усаживает дорогого друга за свой столик:
– Официант! Четыреста капель валерьянки и салат! (не давая и рта раскрыть) Я точно знаю, что ты закажешь, официант! Подать сюда бутылку лучшего грузинского вина!
Селезнёв (улыбаясь):
- Киндзмараули, пожалуйста… (Официант отправляется подавать заказ.)
- Ну, рассказывай, дружище: как жизнь? Как жена? Как дочка? Скоро пойдёт в школу?
- Вообще-то уже перешла в четвёртый класс.
- В четвёртый класс! Подумать только! Ещё вчера я помнил её вот такой малюткой… (Громозека нарочно опускает щупальце ниже края стола.) Как быстро бежит время… - в уголке громозекиного глаза блеснула слеза.
- Что с тобой?
- Ах!.. (взмахивает шупальцем) Ты подумай только – как быстро уходит время! Дети растут, а мы стареем…
Официант возвращается.
- Благодарю… - Селезнёв берёт с подноса бутылку и бокал.
Громозека, хватает с подноса бокал. Правый глаз вылезает из орбиты (он на конце гибкого стебелька, как у улитки) и придирчиво отмеряет уровень жидкости:
- Ну я же просил четыреста капель, а тут – четыреста две!
- Четыреста, у нас всё точно! – механическим голосом отвечает робот.
- Нет, Селезнёв, ты только послушай: каков нахал! Я давно приметил – у землян все роботы – жуткие нахалы…
- Да мы, как-то не замечаем…
- Вот то-то и оно, что не замечаете! Другие замечают.
Громозека нежно подхватывает блюдо, на котором затейливо сервированы сочные листья салата, и торжественно водружает его в центр стола.
- Посмотри – разве не прелесть?! Жаль я не поэт – я оды б слагал о салате! Я готов пересечь Галактику, чтобы прикоснуться к фантастическому блюду, (Слова сопровождает короткий видеоряд: космос, космический корабль с планеты Чумароз, его ведёт Громозека.) но сегодня – сегодня! – так и быть, я откажусь от него ради нашей дружбы! Ты мне веришь?
- Верю, охотно верю тебе, Громозека!
Громозека, с трудом пересиливая искушение, пододвигает блюдо Селезнёву:
- Угощайся, друг!
Селезнёв аккуратно накалывает вилкой один лист, не спеша подносит ко рту и с видимым аппетитом начинает жевать.
- Но, раз ты мой друг, то угощайся и ты, Громозека!
- Ты разрешаешь? Мне? О! Селезнёв – ты лучший из землян! – Громозека запускает в блюдо сразу девять щупалец (вилкой ему служат собственные когти), десятым он легонько толкает робота-официанта, по-прежнему терпеливо стоящего у столика. – Свободен!
Робот послушно отъезжает.
- А чем ты здесь занимаешься? – интересуется Селезнёв, без спешки пригубив вино.
- Чем? – Громозека оглушительно хрустит салатными листьями. – Да вот, получаю – вернее пытаюсь получить – инфракрасные детекторы. Знаешь, новейшая технология раскопок – поиск древних руин с орбиты. Моя методика, между прочим! (Многозначительно поднимает кончик щупальца.)
- А что собираетесь копать, если не секрет?
- Вообще-то секрет. Страшный секрет! (В сторону, вполголоса: «Баскури-барипарата!») Но тебе, как лучшему другу, скажу: мертвый город на Колеиде!
- Колеиде? Это где? Никогда о ней не слышал…
- Ещё бы! Это на другом конце Галактики, да и открыли её всего ничего… Когда-то на Колеиде кипела жизнь – и вдруг разом оборвалась! Мёртвая планета – представляешь – абсолютно мёртвая!
- Случилась катастрофа?
Громозека перегнулся через столик (шёпотом):
- Не исключено! (Спохватывается) Слушай, друг, ты меня всё расспрашиваешь и расспрашиваешь, выманиваешь тайны, одну за другой, а о себе ничего не говоришь!
- Что рассказывать… Вот, лечу в экспедицию. Сначала на Блук, потом в свободный поиск. Возвратиться рассчитываю до конца августа.
- На Эвридику не завернёшь?
- Нет.
- И правильно! Нет в Галактике места более гиблого, чем Эвридика – поверь моему опыту. Даже мимо пролетишь – удача отвернётся!
- Но я не собираюсь на Эвридику, как зоологу, мне там нечего делать – малый дракончик в Космозоо уже есть… - Селезнёв осёкся, видя, как переменился в лице его собеседник.
- Слушай, ты вот это нарочно сейчас, да? Чтобы мне аппетит испортить?! – он молниеносно отправляет в рот последний лист, глотая его, даже не разжевав. (Без перехода видеоряд: Эвридика, джунгли, Громозека, орудуя мачете, пробирается сквозь заросли. Из-за деревьев за его спиной возникает громоздкий силуэт хищного ящера) – Во всей Галактике я не выношу двух вещей – земных пауков и эвридикских дракончиков… А ещё друг! (Слова Громозеки как бы комментируют видеоряд.)
- Прости, - оставив бокал, Селезнёв легонько трогает Громозеку за щупальце, - это случайно. Невольно сморозил глупость… (Камера на миг возвращает нас в бар-ресторан)
- Ладно, забыто! – буркнул в ответ Громозека. (Понемногу оттаивает):
- Единственное, что способно примирить с Эвридикой, так это радостное воспоминание о нашей первой встрече! (Видеоряд: ящер подкрадывается совсем близко. Вот-вот он схватит Громозеку, и в этот миг сверкает выстрел. Мёртвый ящер падает. Громозека оборачивается – из кустов выходит Селезнёв, в руке у него – бластер. Чумарозец и землянин пристально всматриваются друг в друга – так ни впервые познакомились). Кстати, ты до сих пор ещё не рассказал, где так метко выучился стрелять…
- Ну… - Селезнёв нерешительно мнётся (он явно не хочет отвечать), - чего только не случается с тобой в молодости! (залпом осушает остатки вина)
- Ты, как всегда, верно это подметил…
К барной стойке подходит невзрачно одетый невысокий человек в шляпе.
- Будьте добры, портвейн!
Громозека долго всматривается в незнакомца (тот стоит к нему боком):
- Не пойму… Я вроде его уже где-то видел, но голос почему-то не тот!
Официант подаёт бокал незнакомцу.
- Благодарю! - посетитель поворачивается к камере лицом, делает глоток…
- Доктор Верховцев? - спрашивает Громозека неуверенно.
Незнакомый посетитель поперхнулся и не может прокашляться.
- Простите… - Громозека страшно смущён.
- Разве мы знакомы? - спрашивает посетитель.
Громозека в полном смятении:
- Видимо я обознался – вы так похожи на одного моего друга, но голос у него другой.
- Что ж, бывает! - легонько приподняв шляпу, незнакомец поспешно откланивается и торопливо уходит, бросив недопитый бокал.
- Вот что значит две лишние капли валерьянки! – Громозека густо рдеет от стыда.
- Ты обознался.
- Понимаешь, - оправдывается Громозека, - земляне кажутся мне одно лицо. Я вас различаю не глазами, а по голосу. Я десять лет знаком с Верховцевым – и за столько времени лицо его я худо-бедно начал узнавать. И теперь… Понимаешь, я готов тебе поклясться, что это он, и одет в точности как Верховцев! Но тембр у него почему-то не такой…
- А кто такой этот Верховцев? – спрашивает Селезнёв.
- Он историк, много помогает мне, особенно когда нужно что-нибудь отыскать в архивах. Вот только за последнее время мы с ним почти не видимся: он собирается открыть музей на одной планете, где-то в районе Малого Арктура…
- Мы, как раз, туда летим…
- Да? Ну тогда, заодно, ты не заглянул бы и к Верховцеву? Передал бы привет от меня! Вот, кстати, у него хранятся дневники ваших знаменитых капитанов МакКелли, Соколовского и Хоуцзяна. Там масса упоминаний о редких животных. Мне, как археологу, они ни о чём не говорят, но тебе, дневники могли бы рассказать о многом!
- Что ж, я постараюсь воспользоваться твоим советом! Спасибо, Громозека!
- Простите, вы с какой планеты? – к Громозеке обращается пожилая, элегантная дама.
Громозека (тихо шепчет Селезнёву):
- Представь меня…
- Позвольте представить моего друга: доктор Громозека с планеты Чумароз, космический археолог!
- Член трёх галактических научных обществ и член-корреспондент двух академий! – добавляет Громозека с напускной важностью. – А это, (он широко улыбается, обнажая острые белые зубы) – мой лучший друг, преданный соратник и истинный благодетель: профессор Селезнёв, директор Московского Космозоо.
- Очень приятно, - рассыпаясь комплиментами, дама смущённо кланяется Селезнёву, - но мне хотелось бы получить ваш автограф, очаровательный Громозека…
- Вы считаете меня очаровательным?! – Громозека взрёвывает так неистово, что дама едва не падает в обморок. – Я осыплю вас тысячей автографов!!!
Выхватив из рук старушки приготовленный блокнот, он раскрывает свободную страницу и размашисто пишет по-русски: «Прекрасной юной землянке от верного поклонника с туманной планеты Чумароз. Бар-ресторан «У Лунохода», 3 марта 2074 года».
- Одно из моих сердец – их у меня три – навеки принадлежит вам!
Дрожащей рукой старушка принимает блокнот и, пятясь задом, спешит удалиться.
- Громозека, ты опять напутал! Во-первых, она не «юная землянка», а дама преклонных лет.
- А во-вторых?
- Во-вторых, ты никак не разберёшься в нашем летоисчислении. Сейчас уже июнь, и год у нас 2088-й.
- Ох, это запутанное земное летоисчисление! Какие-то годы, месяцы, недели… Давно бы перешли на общегалактическую систему – как все нормальные планеты!
- Ну… Не легко, знаешь, отказываться от вековых традиций…
- «Вековые традиции»! Извини меня, Селезнёв, но ты порой рассуждаешь точь-в-точь как мои достопочтимые родственнички с туманной планеты Чумароз! Нет, ты не подумай: я страстный патриот своей Родины, но к соотечественникам отношусь критически: их приземлённая философия не для меня!
Слышен тонкий детский голосок:
- Ой, Громозека!
- Селезнёв! Твоя малютка? - мгновенно встрепенулся чумарозец.
Селезнёв не успевает рта раскрыть. Громозека, едва не опрокинув стул, вскакивает и устремляется к Алисе, вытянув несколько щупалец, подхватывает её и подбрасывает в воздух. Но рядом с Алисой - Зелёный. Бортинженер «Пегаса» явно не понимает намерений негуманоида.
- Полегче, эй! Что вы себе позволяете?!
Громозека деликатно пытается отстранить напирающего человека частью щупалец, но Зелёный намерен драться всерьёз. Тогда чумарозец бережно ставит Алису на пол, и обращает всё внимание на Зелёного: в зале бара-ресторана вспыхивает безобразнейший дебош.
Громозека вдвое выше и в несколько раз сильнее, но его противник во столько же крат решительней. Зелёный прорывается сквозь завесу щупалец и – вопреки всем правилам – бьёт инопланетянина в живот. Ладно ещё, живот у Громозеки бронирован! В ответ инопланетянин поднимает Зелёного к потолку и, зацепив за пояс, оставляет его висеть на завитке люстры, согнутого пополам.
- Ой, снимите Зелёного! – просит Алиса. - Он же не разобрался, он меня спасал!
Зелёный (с люстры, яростно размахивая руками и ногами):
- Бандит! Хулиган! Ну, погоди у меня, осьминог проклятый!
- Пусть лучше повисит! – отвечает Громозека.
- Прости моего друга, Филидор! - Селезнёву жутко неудобно, - Сейчас тебе окажут помощь: эй, кто-нибудь, снимите пожалуйста с люстры нашего бортинженера!
Громозека:
- Беспокоиться о таком грубом и невоспитанном землянине! Будет знать, как кидаться на великих археологов! (Откланивается.) Меня здесь не любят, не уважают, грубо оскорбили и, вдобавок, ещё и унизили недоверием! Мне надо уединиться, пока не уляжется обида! Всего хорошего, пока!
Не оглядываешь, он шагает прочь. Никто не смеет оказаться у него на пути. Алиса (вслед):
- Пока! Ну почему все взрослые такие вредные, такие непонятливые!...
Суетятся роботы, ставят стремянку, снимают Зелёного с люстры. Бортинженер зол и мрачен. (Алисе):
- Кто это был? Твой друг?!
- Друг и папин знакомый.
- Странные у тебя, однако, друзья!
- Какие есть, – философски замечает Алиса. – Друзей не выбирают…
…
«Пегас» медленно поднимается над лунапортом. Словно напоследок желая окинуть взглядом место своей недавней стоянки, корабль медленно поворачивается вокруг своей оси, потом всё быстрее и быстрее набирает ход – и вот уже Луна далеко внизу, она прямо на глазах из плоской сворачивается в шар, на краю которого сияет ослепительно-яркий полумесяц. Далеко-далеко позади – таким же узким полумесяцем сверкает среди звёзд Земля. Экипаж и пассажиры «Пегаса» в амортизационных креслах, пристёгнутые ремнями (экипаж – на мостике, пассажиры – в каютах). Полосков:
- Внимание! Входим в гиперпространство! (переводит рычаг на пульте). Мелькают цифры на электронном табло: 5, 4, 3, 2, 1…
Следующий видеоряд – как из «Звёздных войн». Звёзды на небе все разом срываются мест и превращаются в черточки, метеорами расходящиеся из радианта. От шума двигателей на мгновение закладывает в ушах, но тотчас наступает тишина, наполненная лишь слабым едва уловимым гулом вентиляции. Одновременно гаснут звёзды за окнами мостика – они остаются лишь на круглом, разлинованном на сектора экране астронавигатора (собственно, это не звёзды, а их условные отметки). Полосков:
- Вышли в гиперпространство! Экипажу и пассажирам можно отстегнуться от кресел!
Алиса и профессор Селезнёв стоят на нижней палубе (ниже кают) напротив провизионки (на двери надпись: ПРОВИЗИОННОЕ ОДЕЛЕНИЕ). На руке профессора мигает цифрами электронный секундомер, на полу разложены скафандры. Из лифта выходит Зелёный.
- Твоя задача, Алиса, – одеть скафандр за полторы минуты, - говорит Селезнёв.
- А если не одену?
- Значит, не сдашь норматив, - Селезнёв обнуляет секундомер. - Ты уж не заставляй меня краснеть перед товарищами.
Зелёный:
- Не тяните, а то до конца шлюпочной тревоги бассейн наполнять нельзя…
- Шлюпочной тревоги? – Алисе любопытно.
- В старину, когда корабли ещё по морю плавали, - объясняет Зелёный, - такие учения назывались «шлюпочными тревогами». Команда и пассажиры по условному сигналу собирались на верхней палубе у шлюпок. Кораблекрушения тогда были делом обычным…
- Ага, «Титаник»! Я фильм про него смотрела… Папа, а когда мы на Марс с тобой летали, на большом пассажирском лайнере - там никаких шлюпочных тревог не было…
- Марс от Земли недалеко, трасса перелёта хорошо разведана. На внутренних рейсах, такие мероприятия считаются излишними.
- Добром это не кончится… - многозначительно изрекает Зелёный.
- А почему бассейн наливать нельзя?
- Вопросы потом! – обрывает Селезнёв. - Ты готова?
- Погоди, пап, но ты же сам говорил, скафандр одевают только по сигналу тревоги…
- Будет тебе сигнал… - смеётся Зелёный. Одной рукой он крепко держится за поручень, второй включает бортовой видеотелефон. – Капитан, мы готовы! Можно начинать.
В следующий миг раздаётся противный вой сирены, вспыхивают синие мигалки, по всем отсекам разносится механический голос: «Внимание! Разгерметизация!» Отключается искусственная гравитация, в невесомости пол уходит из-под ног. Алиса:
- Почему невесомость? Это что, правда, авария?!
Вместо ответа отец потрясает согнутой рукой, на запястье которой мигает секундомер: время пошло!
Алиса судорожно хватает уплывающий ярко-жёлтый скафандр и пытается влезть в него. В невесомости её движения неуверенны и неловки, она путается в рукавах и штанинах и скорее чудом умудряется просунуть в них руки и ноги, а голову – в шлем. Вот, наконец, застёгнута молния…
- Папа, всё!
- Две минуты двадцать девять секунд. - оглашает итог Селезнёв.
- Сколько?! – не верит ушам Алиса. – Выходит, норматив я не сдала?
- Сдала на троечку, - утешает Зелёный. – Вот опоздала бы ещё на пару секунд – была бы двойка!
Алиса недовольно фыркает: как же обидно!
- Интересно, а за сколько секунд ты, папочка, скафандр оденешь?
- Сейчас проверим, - улыбается Селезнёв, снимая секундомер и передавая его Зелёному.
Зелёный:
- Три… Два… Один… Пошёл!
Алиса, затаив дыхание, смотрит на точные и уверенные движения отца. Она и ахнуть не успевает, как профессор Селезнёв облачён по полной выправке – скафандр у него серый, стального цвета…
- Пятьдесят семь секунд! – уважительно подводит итог Зелёный. - Пятёрка!
Селезнёв, однако, недоволен:
- Да, я не тот что прежде: укатали сивку крутые горки… В былые дни я укладывался и в тридцать секунд…
- Тридцать секунд! – потрясена Алиса. – Так не бывает, ты нарочно меня обманываешь!
- Не веришь своему отцу – спроси у капитана, – хитро подмигивает Зелёный. - Они вместе проходили службу в рядах Космофлота.
- Ты служил в Космофлоте? Ты никогда мне об этом не рассказывал!
- Чего там рассказывать! А с Геннадием мы не только в Космофлоте служили, но три года проучились в МГУ на курсе теоретической и общей зоологии… Вот этот факт, по-моему, куда более потрясающ!
- Капитан Полосков учился на биолога?
- А почему, по-твоему, профессор летает только с Полосковым? – загадочно улыбается Зелёный.
(Всё это время по-прежнему надрывно воет сирена, и мигают светомаячки)
- Не стоит превращать учения в вечер воспоминаний! – решительно прерывает разговор Селезнёв. – Нам ещё до катера предстоит добраться. При угрозе взрыва корабль надо покинуть максимум за пять минут – иначе катер не успеет отойти на безопасное расстояние.
- В невесомости?
- В реальной аварии выключится даже свет. То, что он сейчас горит – это поблажка, ведь ты ещё маленькая. Была бы большой – дали бы фонарик, и ищи дорогу в полной темноте.
- Но ведь существует аварийное освещение!
- Существует, но бывали случаи, когда отключалось и оно. Как не устаёт повторять наш Филидор - на каждый противометеоритный щит найдётся свой метеорит!
Зелёный согласно кивает. Селезнёв продолжает:
- Мы с тобой сейчас находимся на нижней палубе жилого отсека, катера – на верхней палубе ангара, в соседнем отсеке. Ты должна его достигнуть за пять минут.
- Я готова, папа!
- Очень хорошо! Тогда начнём… Филидор?
- Минутку… Итак, на старт! Внимание! Марш!
Видеоряд: полутёмный отсек, две фигуры в скафандрах – большая и маленькая. Гремит тревожная музыка, звучит песня («Песня о дружбе», слова Анатолия Долматова):
В детстве каждый когда-то мечтал,
Как Гагарин в ракете летать над Землёй,
Мы росли, наши головы звёздная даль
Неизведанным чувством звала за собой.
И в умах наших детских недетский порыв,
Вновь и вновь очарованных звал за собой,
От Земли в небеса, в неизвестность миров,
Ветром солнечным дул и манил за собой.
В космос смело шагнув, в неизвестность летя,
Где ошибка равна даже смерти порой,
Помни, верные рядом с тобою друзья,
Что не бросят в беде, будут вместе с тобой.
И помогут плечом, и пропасть не дадут,
На межзвёздных просторах средь многих миров,
Если надо и жизнь за тебя отдадут,
Помни ты не один, друг на помощь придёт.)
Алиса идёт по маршруту, блуждая по трапам и коридорам «Пегаса». Ей очень нелегко: скафандр всё-таки не платье и не спортивный костюм. Вдобавок она никак не приспособится к невесомости: поручни то и дело уплывают из-под рук. Сбивается, ошибается, но упорно продвигается вперёд. В углу тикают часы. Наконец – ангар. Катер, посадочный люк открыт – Алиса из последних сил забирается внутрь (отец давно уже в катере):
- Пап, кажется, всё!
Секундомер по-прежнему отсчитывает время…
- Пристегнись! – сквозь зубы стонет Селезнёв (он очень переживает).
- А! – одним молниеносным движением Алиса застёгивает привязной ремень.
- Ровно пять минут: секунда в секунду! – возбуждённо кричит Зелёный. - Молодец, Алиска! (По внутреннему видеофону) Капитан, мы закончили, труби отбой!
Сирена выключается, гаснут мигалки, по всему кораблю разносится голос Полоскова:
- Отбой учебной тревоги! Поздравляем Алису Селезнёву с первой сдачей спасательных нормативов. Алиса Игоревна! Примите поздравления от капитана!
- У меня, наверное, сейчас сердце наружу выскочит… - Алиса не может отдышаться. - Никогда ещё так не бегала! Я сдала главный норматив, да?
Селезнёв ничего не отвечает, он молча выбирается из катера. Зелёный:
- По времени прохождения маршрута – на пятёрку, но к нему надо приплюсовать время одевания скафандра. Так что по итоговой сумме семь с половиной минут набегает… Это заслуженная тройка! Боевая тройка, можно сказать!
Алиса убита горем – ещё немного, и она расплачется.
- Тройка?! В школе я отличница, ну не круглая, правда, по отдельным предметам – хорошистка… А здесь, выходит, я… троечница, да?.. (шмыгает носом)
Отец помогает дочери выбраться из катера, снимает с её головы шлем (уже прозвучал отбой, гравитация включена), проводит ладонью по золотистым волосам…
- Я горжусь тобой, Алиса! Ты боролась – по-настоящему боролась!
- Видала бы ты курсантов Космофлота, – утешает её Зелёный, - здоровенные лбы, а как они нормативы сдают! В Академии Космофлота первый год половина в двоечниках ходит! Ну, потом подтягиваются, конечно… Да через год-другой ты этот норматив на отлично будешь сдавать на зависть всем мальчишкам!...
…Рука об руку с отцом Алиса возвращается в каюту.
- Пап, а после обеда я чем занимаюсь?
- Ничем. У тебя был тяжёлый день, и до завтра ты освобождена от всех дежурств.
- Правда? Если так, давай, я перезачёт выполню? Вот чувствую я, что способна на большее! Передохну немного и по-новой, а? (Отец, улыбаясь, отрицательно качает головой.) Ну, если не сегодня то, может, завтра? Так не хочется быть троечницей…
Отец останавливается, и дочь останавливается, он легонько берёт её за плечи:
- Алиса, скажи, чем сейчас занимается Зелёный?
- Бассейн наполняет для арктурских головастов … Ой!
- Вот именно! Устраивать перезачёт – значит выключить гравитацию, и в невесомости 40 тонн воды разольются по всему «Пегасу»…
- Жаль!
- Это жизнь, дочка! Космос – суровая школа. Экзамен держат только раз, и умирают здесь только раз – всерьёз и по-настоящему! Космос – это такое место, откуда не всегда возвращаются…
Конец четвёртого эпизода.
Эпизод-5. Головаст, он же вестиокруст.
…Ночь на мостике «Пегаса» Зелёный несёт вахту. Зевая, он листает иллюстрированный журнал, поглядывая на пульт. Перемигиваются разноцветные лампочки, мерцают экраны. На круглом астронавигаторе, разлинованном на сектора, медленно ползут условные отметки встречных звёзд. Неспешно бегут секунды на электронном табло.
Палубой ниже – каюты. Дверь в одну открыта (она сдвижная, как в вагонном купе). За дверью – беспорядок, валяются инструменты, разомкнутые провода, катушки изоленты. Как будто человек, мастеривший что-то, вышел на минутку. Это каюта Зелёного. Двери трёх других кают закрыты. (На секунду мелькают таблички: КАПИТАН, И. В. Селезнёв, А. И. Селезнёва) Их обитатели крепко спят. Видеоряд такой:
1. Каюта Полоскова. Спартанская простота – ничего лишнего: кровать, шкаф и тумбочка. Полосков лежит на спине и видит сон (судя по всему приятный). Единственное украшение его каюты – семейное фото в рамке на тумбочке: Полосков, его жена и двое сыновей, один из которых (постарше) держит в руках любительский телескоп. И через этот телескоп камера проникает в сон Полоскова. Сначала мы видим звёздное небо, потом – исполинскую тушу звездолёта, окружённого эскортом маленьких звездолётиков. Затем ангар, внутри этого звездолёт-авианосца – рядами стоят небольшие, серые, хищного вида аппараты, суетится персонал – гуманоиды и негуманоиды (форма у всех однотипная). Высокий инопланетянин в мундире (похож на адмирала Акбара из «Звёздных войн») отдаёт приказ, по-отечески положа руку на плечо человека – это Полосков, ему лет 20. Полосков отдаёт честь и садится в кабину боевого звездолёта. Этот корабль внешне отличается от показанных ранее: он похож на старинный SR-71, и такой же чёрный. На его обшивке отражаются звёзды. У кабины эмблема – голова индейца в уборе из перьев и надпись по кругу: «Соколиный Глаз» (на русском и космолингве) – точно такая же эмблема у Полоскова на груди. Пилот запускает оба двигателя, на днище авианосца открывается двустворчатый люк – чёрный звездолёт устремляется в звёздное небо. Заключительные кадры: каменистая, изрытая ущельями и скалами планета, звездолёт Полоскова высоко над ней, вычерчивая в небе инверсионный след. Укрытые в скалах зенитки отчаянно палят по нему, взлетают зенитные ракеты - в небе огненные шарики взрывов, но юркий звездолёт лихо маневрирует, уворачиваясь от них.
2. Каюта Селезнёва. Она куда богаче – хозяин постарался придать ей подобие своей квартиры. Репродукция картины (на ней изображён пейзаж) и полки с книгами на одной стене, на другой (вдоль которой стоит кровать) закреплён пёстрый ковёр. Несколько книг лежат на тумбочке, стоит лампа с абажуром, под ней – большая лупа и очки. Селезнёв спит нервно – неровно дышит, часто вздрагивает. На полке фотография жены – тоже в рамке, но маленькая, умещающаяся в нагрудном кармане. В уголке надпись: «Моему Игорю. Всегда возвращайся!» Далее сон: девушка (в ней угадывается будущая жена), юный Селезнёв (лет 19) танцует с ней на дискотеке. Затем – силуэт МГУ, Селезнёв спешит на занятия, лекция в аудитории. Потом, резко – чужая планета, мутные джунгли и отряд спецназа в касках и бронежилетах выходит на задание (солдаты вооружены чем-то вроде короткоствольных автоматов). На переднем плане высокая фигура в камуфляже (стоит к нам спиной). Через плечо ремень, на котором висит нечто похожее на снайперскую винтовку с массивным оптическим прицелом. Человек в камуфляже оборачивается лишь на мгновение - его лицо покрыто густым камуфляжем. Это молодой Селезнёв. Камера снова возвращает нас в действительность: Селёзнёв спит, лицо болезненно искажено (точно он ранен), пальцы инстинктивно сжимаются…
3. Каюта Алисы. Тут всё аккуратно прибрано. На полке – красивая ваза, в которой стоит букет сухоцветов, выполненный на манер японского бонсай. Висят на ниточках оригами - бумажные журавлики, подпрыгивающие, точно живые, в воздушной струе кондиционера. На тумбочке электронная книга (напоминает ноут-бук). На пластиковой крышке надпись: «Собрание сочинений Джеральда Даррелла на английском языке. Москва, «Детская электронная книга», 2088 г.» У Алисы в каюте тоже фото в рамке – обнявшись, стоят папа с мамой, между ними дочь, повиснув на плечах у родителей, строит смешную рожицу. (На фото Алисе года четыре) И, снова сон – Алисе снятся руки мамы, мама играет с ней (Алисе четыре года), потом море, дельфины, порхает огромная бабочка, потом появляются друзья и подруги – уж известные Маша и Наташа Белые, Пашка, Аркадий, Лёша Наумов, Званский – на зелёной лужайке, среди цветущих кустов они планируют очередной подвиг. Последние кадры – Алиса в скафандре пробирается среди огромных камней (пейзаж вокруг явно неземной).
Весь перечисленный видеоряд длится четыре минуты и сопровождается песней, наподобие колыбельной (что-то похожее на «Свет Земли» из «Дня рождения Алисы»). В песне поётся о любви, о друге, о том, что в дальних странствиях нельзя забывать родной дом.
Ночь проходит – наступает рассвет… Солнце ещё не показалось, на светлеющем небе – редкие розовые облачка. Две убывающие луны (выпуклостью обращённые к пока невидимому здешнему Солнцу) – большая и маленькая. Ослепительно вспыхивают проблесковые маячки – «Пегас», выпустив шасси, заходит на посадку. Посадочная площадка похожа на шляпку исполинского гриба, что на высокой металлической ферме выросла посреди бескрайнего тропического леса. Одни лесные исполины много выше площадки, другие, наоборот, гораздо ниже: площадка стоит на уровне среднего яруса. Первым по трапу сбегает Зелёный – ему руководить разгрузкой. Потом - Алиса. Последним сходит отец:
- Ну вот, Алиса! Первая инопланетная система – Малый Арктур!
- Пап, а почему «Малый»?
- Чтобы не перепутали с Большим! – усмехается Зелёный.
У него в руках дистанционный пульт. Он нажимает кнопку – грузовой люк открывается, на площадку спрыгивают роботы. Площадка мокрая – кругом лужи.
- Похоже, - замечает Алиса, - всю ночь лил сильный дождь.
- Если бы только всю ночь! – к «Пегасу» спешит сотрудник базы. – Сегодня первое сухое утро за последние четыре месяца.
Из «Пегаса» по транспортёрной ленте неспешно тянутся грузы: коробки, ящики, тюки. На площадку поднимаются четыре невысоких робота с огромной металлической ванной, в которой плещутся тёмные, длиннохвостые существа: не то угри, не то саламандры.
- Не стали ждать вашего прилёта, поймали сами – ровно десять штук! – поясняет сотрудник - Вам не стоит задерживаться: со дня на день ждём штормовое предупреждение – за сезоном дождей следует сезон ураганов.
- Что ж, постараемся разгрузиться побыстрей! – говорит Зелёный.
Грузовой отсек «Пегаса», средняя палуба. Здесь устроен бассейн для головастов. Отсек сферический и палуба – соответственно – круглая, диаметром 14 метров. Через центр проходит грузовой лифт: шахта и кабина не имеют ограждения – простая платформа ходит вверх-вниз между четырьмя вертикальными балками, обычно она поднята на уровень средней палубы. Платформа – квадрат с закруглёнными углами, шириной 4 метра. С одной стороны от лифта – той, что обращена наружу, штабелями уложены контейнеры, с противоположной, обращённой к центральной оси корабля – полукруглый бассейн. Он наполнен почти до краёв. Роботы с ванной, а вместе с ними Алиса и профессор Селезнёв поднимаются на грузовой платформе.
- Раз-два, взяли! – командует Алиса.
Роботы дружно поднимают ванну, так что испуганные головасты стремглав ложатся на дно, а растревоженная вода каскадом выплёскивается на пол.
- Алиса!
- Папа, извини. Я подотру. Я мигом! - она бежит за шваброй.
Роботы подносят ванну к бассейну и, наклонив, медленно выливают воду – с оглушительными всплесками в бассейн шлёпаются головасты.
- Ну как? – Алиса вытирает пол, но ей не терпится поскорее увидеть головастов.
Роботы уносят пустую ванну. У бассейна собираются Селезнёв, Полосков, Алиса, последним поднимается Зелёный. На дне извиваются большущие саламандры, похожие на ожившие коряги – настолько их кожа морщинистая, как старая древесная кора. Головасты шевелят крохотными лапками, лениво помахивают широкими, сплющенными с боков хвостами. Глазки крошечные, чуть заметные, конец морды тупой, точно обрублен. То один, то другой головаст лениво разевает беззубую пасть – в полметра шириной.
- Типичный представитель фауны Малого Арктура, - комментирует Полосков, - по-научному, Vestiocrust arcturianus, что в переводе означает «Покрытый корой арктурианец», а по-простому головаст обыкновенный!
- Наш капитан знает мудрёную латынь! – констатирует Зелёный.
- Усилия профессора Кожемякина не пропали даром. Семь потов сгонял с несчастных студентов. Помнишь, Гоша, как он тебя на экзамене завалил?
- Помню, Гена, до сих пор помню… Такое разве позабудешь? Вопрос был как раз про вестиокруста.
- Гена и Гоша!.. Пап, неужели у тебя бывали двойки?
- Можно подумать, у тебя, Алиса, их никогда не бывало…
- Так ты же взрослый!
- А что, если взрослый, так уже не человек? И у взрослых есть слабости… Бояться надо не двоек, бояться надо лени, гордыни и самоуверенности… А двойки надо исправлять!
- Слушайся, Алиса, мудрого отца! – Зелёный, иронично улыбаясь, воздевает палец.
- Какие мы тогда были взрослые! – восклицает Полосков. – Восемнадцатилетние пацаны… Да, так вот, Алиса! Завалил, значит, профессор твоего отца. Гоша сразу ко мне –помоги, мол. Я-то на пятёрку сдал, но друга в беде нельзя бросать: обложились мы со всех сторон литературой, и давай штудировать арктурианскую фауну!
- И пересдал экзамен я на пятёрку! – замечает Селезнёв.
- Ещё бы! Я лично тебе шпаргалки по карманам рассовывал, а после профессора отвлёк, когда ты отвечать готовился.
- Фу, папа, как только тебе было не стыдно!
- Стыдно, дочка! До сих пор стыдно… С тех самых пор, арктурианский головаст преследует меня как злой рок.
- А почему?
- Понимаешь, Алиса, - говорит Полосков, - никто не знает, как появляются на свет юные головасты. Увидеть это в здешних болотистых лесах задача не из лёгких.
- Для этого, – завершает Зелёный, - твой отец с нашим капитаном и задумали привезти на Землю живых головастов.
- А до сих пор в неволе их разводить разве не пытались?
- Пытались и много раз, – отвечает Селезнёв. – Увы! Не приживаются они в неволе.
- А у нас получится?
- Не знаю, - признаётся Селезнёв, - но надежда у меня есть.
На экране видеосвязи – дежурный оператор базы:
- Кончите с погрузкой - пожалуйте вниз. Персонал научно-исследовательской базы подготовил торжественный вечер в вашу честь!
…Видеоряд: подножие посадочной платформы. Густой лесной полог почти не пропускает света. От основания лифтового подъёмника крытая галерея (на уровне второго этажа) тянется в коробчатое пятиэтажное здание – главный корпус. Крышей зданию служит огромный почти сферический полупрозрачный колпак, под которым расположена параболическая антенна дальней связи. Подле расположены невысокие служебные корпуса, тоже соединённые крытыми галереями: научные лаборатории, гараж для техники. Чуть поодаль - энергостанция (её видно по колпаку реактора, на котором висит оранжевый значок радиационной опасности и красным выведена предупредительная надпись: ОСТОРОЖНО! РАДИАЦИЯ!). На бетонной площадке возле главного здания стоит разнообразная техника – грузовые и пассажирские флаеры, вездеходы. Стеной стоят заросли, сквозь которые в разные стороны от базы разбегаются наезженные колеи грунтовых дорог – то тут, то там чернеют лужи. В воздухе порхают гигантские создания, похожие на ручейников и стрекоз, стремительно проносятся зубастые длиннохвостые перепончатокрылые ящеры. Цветов нет: насколько хватает глаз, вокруг только папоротники да хвощи. Исполинские стволы обросли зелёным мхом, некоторые упали и гниют на земле. Пейзаж сумрачный и дикий.
Камера даёт крупный план – ярко освещённые окна актового зала. Торжественный вечер в честь прилёта «Пегаса». На окнах и в кадках вдоль стен живые цветы, зал убран разноцветными гирляндами из надувных шаров. В виде буквы «П» вдоль стен расставлены сервированные столы (небольшие, на четырёх персон), между ними - узкие проходы. Вокруг толчея. Один столик в центре пустует – он для гостей. Противоположная стена актового зала глухая – тут сцена. Между нею и столами довольно много места – это импровизированная танцплощадка. По обе стороны от сцены в зал ведут широкие двери, через одну из которых входят гости с «Пегаса». На Полоскове и Зелёном великолепные мундиры - белые с золотыми нашивками. Селезнёв одет в строгий чёрный костюм с галстуком-бабочкой. Их тут же окружает толпа. Слышны голоса: «Нечасто, нечасто к нам залетают гости…» «Почему так долго?» Зелёный многозначительно улыбается: «Были причины!»
Однако в центре внимания Алиса. На ней, как на невесте, что-то вроде фаты из воздушных ленточек, закреплённых на серебристом обруче с красными блёстками, ниспадающих до пояса, длинное воздушное платье и блестящие босоножки – весь наряд красного цвета.
- А сколько тебе, девочка, лет? – здоровается один сотрудник (низко согнувшись).
- Скоро будет девять!
- В каком ты классе? – другой сотрудник фамильярно поправляет ленточки на плечиках.
- Перешла в четвёртый!
- Учишься, конечно, на одни пятёрки?
- Стараюсь!
- Подумать только, Игорь, три года назад я качал её на коленке! – третий сотрудник.
- Акселерация! – многозначительно поднимает палец четвёртый. – В волейбол играешь?
- Я пузыристка!
- А у меня, - вздыхает пятый, - на Земле дочка осталась. Тоже восемь лет – вчера разговаривал по видеосвязи… Как бы хотелось увидеть её здесь!
Усатый, сотрудник в летах (неодобрительно):
- Отец позволяет себе брать в космос маленького ребёнка!
Гостей сажают за почётный стол в центре.
…Праздник в разгаре. Это нечто вроде вечера художественной самодеятельности и дружеского капустника. Сотрудник базы с длинной бородой переодетый не то клоуном, не то Санта-Клаусом показывает фокусы, достаёт из платочка подарки: мужчинам расчёски и карандаши, женщинам – цветы, Алисе – большую конфету в яркой обёртке. Перед сценой играет оркестр роботов: роботы играют на музыкальных инструментах, ещё один высокий и тонкий робот ими дирижирует. Роботы, разумеется, никакие не музыканты – обычная техническая служба (среди них – те самые, что несли ванну с головастами), просто их на этот вечер перепрограммировали.
- А сейчас, танцы! – объявляет конферансье.
Люди выбираются из-за столов и начинают танцевать. Оркестр роботов играет вальс. Полосков и Зелёный танцуют с местными дамами. Алиса танцует с отцом. Она танцует неумело, то и дело сбиваясь с такта и нисколько при этом не смущаясь. Второй танец быстрый (оркестр играет американский кантри) – тут у Алисы получается гораздо лучше…
После танцев – банкет. Один из сотрудников базы, повернувшись:
- Ну как тебе, Алиса, наша синтетическая утка?
- Съедобная, но наш Поля готовит гораздо лучше! - Алиса жуёт без аппетита.
- Алиса! - Селезнёв густо краснеет. - Как тебе не стыдно: люди для тебя так старались…
- Ой, извините, пожалуйста, я что-то не то сказала… - Алиса тоже краснеет.
- Удивительно непосредственный ребёнок! - улыбаются хозяева вечера.
- Ничего-ничего, - добродушно улыбается Зелёный. – Сейчас вынесут мой сюрприз, который ты, Алиска, будешь уплетать за обе щёки!
Роботы несут десерт – вазы с фруктами и вазочки со взбитыми сливками. (Роботы, опять же, не настоящие официанты, а простые трудяги – временно переквалифицировавшиеся в официантов.) Слышны голоса: «Яблоки, глядите – настоящие яблоки!» «Взбитые сливки – я уж и забыл, как они выглядят…» «Вот это я понимаю – гости!» Хором:
- Ура Зелёному! Ура!
Зелёный, улыбаясь, встаёт, кланяется всему собранию.
- Качать его, качать! – несколько сотрудников, что помоложе, подскакивают и начинают качать бортинженера. Зелёный: - Осторожней! Стол не опрокиньте!
Наконец, его ставят на ноги. Алиса (уплетая за обе щёки):
- Филидор, а где это вы так научились готовить?
- Если на корабле нет шеф-повара, то им надо стать! – Зелёный поправляет мундир.
- Корабль без шеф-повара – не корабль! – согласно кивает Полосков.
…Когда гости возвращаются на «Пегас», уже наступает ночь. Ярко горят окна в ночи, маленький пятачок базы залит огнями прожекторов. Из чёрных джунглей то и дело доносятся какие-то таинственные шорохи, то грозный рык, то душераздирающий вой. Задумчиво шелестят листвой лесные исполины. С лёгким гудением ползёт вверх кабина лифта. Вот и посадочная площадка. По краю - цепь красных габаритных огней. Возле люков светят прожектора «Пегаса». На небе – чужие созвездия. Некоторые знакомы, другие - нет.
- Уф! Вот до чего не люблю я такие вечера, когда кругом столько взрослых, а я одна! - точно сама с собой говорит Алиса. - Все в тебе видят маленького ребёнка, и очень обижаются, если это не так… (Тяжело вздыхает, смотрит на звёзды) Пап, а где наше Солнце?
- Во-он, видишь, звёздочки горят как две скрещенные палочки? (Видеоряд: звёздное небо) Это Южный Крест, а там только что взошла яркая звезда – это Канопус. Вот если от них провести две линии вверх, вроде равностороннего треугольника, то на вершине будет наше Солнце…
- Какое оно здесь тусклое… Другие звёзды куда ярче!
Отец кладёт дочери руку на плечо:
- А скоро оно совсем пропадёт из вида!
…
«Пегас» стартует с Малого Арктура. Планета остаётся позади, корабль погружается в бескрайние просторы космоса… На экране пульта, что на капитанском мостике горит транспарант: ВКЛЮЧЁН АВТОПИЛОТ. Полосков следит за приборами и сверяет курс корабля с картой, Зелёный прямо у себя в каюте чинит корабельного робота (у него снята рука и одна из четырёх ног, чтобы робот не упал, вместо ноги подставлен табурет). Селезнёв у себя в каюте перебирает бумаги и что-то пишет – каждый занят делом.
В бассейне лениво плещутся головасты. Алиса пришла их кормить. Она бросает им охапки водорослей из большого ведёрка, головасты глотают их, разевая рты во всю ширь.
- Что-то, вы, друзья, я гляжу, вечно голодные: сколько ни дай, вам всё мало…
Закончив с кормлением, девочка занялась уборкой: берёт щётку, подметает пол, смахивая обрывки водорослей в совок. Головаст застыл у края бассейна. Алиса щёткой пытается измерить его длину: головаст заметно длиннее.
- Странно, вчера куда короче был! Надо папе рассказать…
Алиса приводит отца к бассейну:
- Пап, ты ничего не замечаешь?
- Вот это да! - отец приподнимает очки от изумления. - В них и полутора метров не было, а сейчас в каждом больше двух! Пожалуй, надо сократить рацион!
Следующий день. Алиса стоит у бассейна, смотрит вниз. Все десять головастов толпой сгрудились у края, прямо у ног девочки. Требовательно разевают пасти – хотят есть.
- Нельзя, понимаете: корма для вас не хватит! – Алиса чуть не плачет. – Ну, потерпите чуть-чуть…
Головасты требуют еды, и она не выдерживает, кидает им ещё немого водорослей.
В отсек входит Селезнёв, за ним Зелёный. Молча глядят на головастов.
- Пап, у меня сердце разрывается! – чуть не плачет Алиса. - Они всё время есть просят!
- Привыкай! – отвечает Селезнёв. - С животными часто так бывает…
- Да-да, пусть поголодают! – говорит Зелёный. – Ишь, отъелись на дармовых харчах! Того и гляди, морда треснет…
- Ничего вы не понимаете! – Алиса в слезах, отец, успокаивая, теребит её по макушке.
На следующий день Алиса входит в отсек и застаёт там Зелёного, орудующего шваброй. Под ногами хлюпает вода. Роботы деловито перетаскивают подмоченные контейнеры.
- Филидор, у нас что, авария, трубу прорвало?
- Какую трубу! – ворчит Зелёный. – Похоже, что твой папа позабыл про закон Архимеда: его зверюги до того доросли, что вода полилась через край!
- В них метра четыре, если не больше! - Алиса заглядывает в бассейн.
- Крокодилы, натуральные крокодилы, - ворчит Зелёный!
Входит Селезнёв (глядя на Зелёного):
- Ну, что у нас на этот раз плохого?
- Зря смеёшься! – сердито отвечает Зелёный. – Глянь лучше на своих подопечных: в бассейне не помещаются! Добром это не кончится…
- А что у тебя в коробках? – интересуется Селезнёв.
Зеленый быстро распаковывает.
- Термоизоляционная плитка. Жутко гигроскопичная вещь: трое суток сушить!
Роботы раскладывают плитку на ящики, бортинженер запускает мощную ветроустановку. В замкнутом помещении грузового отсека от её шума закладывает в ушах.
- Прямо как ураган! – говорит Алиса.
- Похоже, я опять провалил экзамен… - задумчиво произносит Селезнёв.
Ночью ему снится сон: головасты растут и растут, их распухающие на глазах туши заполняют собой отсек. Испуганная Алиса с криком: «Папа!» пятится, роняя ведро водорослей, Селезнёв заслоняет её от требующих еду рептилий, каждая из которых - размером с динозавра. Потом головасты летят в космосе рядом с «Пегасом» и пасти у них такие, что они могут проглотить космический корабль… Селезнёв ворочается во сне.
…На следующий день Алиса приходит к бассейну кормить головастов – в руках у неё большие вёдра с охапками водорослей. Протяжно воет ветроустановка, воздушная струя от мощного вентилятора треплет её волосы.
- Вот и я пришла, завтрак принесла… Ах…
Только один головаст плещется у самого края бассейна. Его товарищи – увы – безжизненно лежат на дне.
Алиса бросается к бортовому видеотелефону:
- Папа! Скорее к бассейну! (Вбегает Селезнёв.)
- Смотри… Они, вроде, как мёртвые…
- Ну что, профессор, - входит Зелёный. - Похоже, передохли твои подопечные!
Бортинженер берт швабру, приседает на корточки на краю бассейна и тычет неподвижную тушу головаста, пытаясь расшевелить. Головаст, лежащий кверху брюхом (брюхо светлое), переворачивается и видно, что это пустая шкурка (правда, очень толстая): от головы до основания хвоста тянется аккуратный разрез, а внутри ничего нет… Зелёный:
- Кто ж это его так? (С тревогой озирается по сторонам) На корабле нас только четверо, если, конечно, во время стоянки на Арктуре…
- Надо осмотреться в отсеках… - тихо говорит Селезнёв, - Алиса, укройся в каюте!
- Папа, если бы к нам пробрался хищник, мы давно бы уже успели его заметить!
- Алиса! – командует отец. – Не рассуждать! Марш в каюту!
- Погоди, папа, у меня идея…
Отец хватает дочь и грубо тащит её по коридору:
- Некогда мне возиться с твоими идеями! Филидор! Заблокируй дверь. Я её запру…
- Запрёшь?! – Алиса вырывается. – Папа, не смей! Меня никогда ещё не запирали!!!
Она сопротивляется так отчаянно, что Зелёному приходится поспешить на помощь профессору Селезнёву, схватив Алису за второй локоть:
- Оно и видно, что никогда!
Вдвоём они заталкивают Алису в каюту, Зелёный что-то быстро делает с замком: дверь захлопывается. Алиса громко колотит руками и ногами:
- Папа! Ты совершаешь ошибку! Папа, если не откроешь, я этого никогда тебе не прощу!
Зелёный торопливо отпирает сейф, где на полке хранятся бластеры, достаёт из своей каюты два фонарика. Селезнёв вызывает по внутренней видеосвязи Полоскова:
- Геннадий! У тебя все телекамеры работают?
- Работают, а в чём дело?
- Похоже, что на «Пегас» проник крупный хищник. На головастов кто-то напал и выпотрошил…
- Так… Что ты намерен предпринять?
- Мы с бортинженером осмотрим «Пегас», а ты запрись на мостике и следи за телекамерами: будешь нас направлять!
- Алиса где?
- Алиса в безопасности. Я запер её в каюте!
Следующий видеоряд без слов: под тревожную музыку Селезнёв и Зелёный, держа бластеры наготове, обшаривают закоулки корабля, подсвечивая дорогу фонариками. Полосков наблюдает. Алиса, заложив руки за спину, бродит по каюте из угла в угол.
Проходит три часа.
- Время обедать. – извещает Полосков (по внутренней видеосвязи).
- Я хочу есть! – вклинивается Алиса. – Если я ваша узница, извольте меня накормить!
Кают-компания «Пегаса» все сидят за столом.
- Ну как, папочка, - Алиса не жалеет яда, - нашёл своего хищника?
Селезнёв молча поглощает еду.
- Если бы ты меня выслушал, не потратил бы столько времени зря. У меня теория…
- Теория! – фыркает Полосков. – Твой отец с Филидором обыскали весь корабль.
- А вот спорим на одно желание, что я найду! Сейчас пообедаем, и пойдём в грузовой отсек. Я уверена, что этот кто-то всё ещё там.
- Спорим! – подмигивает Полосков. – После обеда Филидор подменит меня на мостике…
…Грузовой отсек, бассейн. Полосков:
- Твой отец с Зелёным уже тут каждый уголок обшарили…
Алиса не слышит, она увлечённо рассматривает потолок.
- Смотрите! – она показывает рукой. – Ну что, дядя Гена, я выиграла!
Селезнёв и Полосков задирают головы – на потолке, прижавшись друг к другу, растопырив длинные пальцы (на конце у каждого – круглая присоска), сидят… ящерицы. Тонкие, стройные, с вытянутыми мордочками и странными, сплющенными с боков хвостами. Их чешуя изумрудного цвета.
- Геннадий, сколько ты видишь? – затаив дыхание спрашивает Селезнёв.
- Девять.
- И я насчитал девять. А головастов было…
Алиса уже всё поняла, со всех ног она бросается к последнему головасту. Тот вцепился в край бассейна своими беззубыми челюстями. По телу равномерно пробегают судороги – словно кто-то сидящий внутри хочет выбраться наружу. Ещё конвульсия… Толстая и бугристая, точно кора старого дерева кожа, лопается, спину рассекает глубокая борозда. Складки толстой чёрной кожи топорщатся - одно неуловимое мгновение и…
- Ой, лови её! Лови! – Алиса в азарте бросается к ящикам, а пустая шкурка последнего головаста медленно тонет вслед за теми, что уже лежат на дне. Бронированная шкура вестиокруста весьма тяжела…
По отсеку разносится торжествующий вопль дочери Селезнёва, на миг заглушающий ветроустановку:
- Есть, поймала! Папа!!
Она подбегает, сжимая обеими руками ящерицу. Глаза у неё огромные, чёрные, бока и спина изумрудно-зелёные, а голова и длинные стройные лапки – сапфирово-синие. Вдоль спины тянется мягкий гребень. Ящерица довольно большая – размером примерно с игуану, но во много раз меньше головаста из которого вылупилась.
- Осторожней! Укусит ведь, - укоризненно качает головой капитан.
- Чем кусаться-то! У неё же рта нет – даже маленькой щёлочки…
Действительно – вытянутые челюсти со всех сторон обросли кожей, так что от рта не осталось ни малейших следов.
- Сколько лет летаю, а ничего подобного видеть не доводилось! Игорь, похоже, твоя дочь совершила великое открытие! Я советую назвать эту загадочную ящерицу её именем!
Селезнёв, радостно улыбаясь, принимает живую находку.
- У этой ящерицы уже есть имя! Десять лет назад Ярослав Мрожек поймал её в джунглях Арктура и описал в «Зоологическом обозрении». Познакомьтесь, друзья, - Deficistomius piropterus, чьё имя можно перевести как «Лишённый рта огнекрыл»…
- Огнекрыл?
- Гляди! – отец разжимает ладони.
Почуяв свободу, ящерица топорщит веером ряды длинных слегка изогнутых чешуй на обоих боках. Нижняя сторона у них изумрудная, а верх – огненно-красный. Чешуи алеют пламенем: кажется, что в руках Селезнёва вспыхнул факел. Ящерица стремглав прыгает и, подхваченная струёй воздуха из ветроустановки летит – мгновение, и она уже на потолке, спешит присоединиться к своим подружкам.
- Ну-ка, Алиса, не в службу, а в дружбу – сбегай, принеси мне лупу.
Капитан (помогает Селезнёву ставить лестницу):
- Столько учёных пытались вырастить из головастов этих ящериц, а получилось только у нас – чего же им раньше не хватало?
- Шума ветроустановки. Понимаешь, со дня на день на Малом Арктуре начнётся сезон ураганов. Ящерицы вылупляются именно в этот момент: поднимаются по стволу дерева, ветер подхватывает их…
- Так они расселяются! Как тополиный пух!
- Шум ветра - сигнал к продолжению рода. Ветроустановка «Пегаса», помогла науке!
- Папа, держи! - вбегает Алиса, подаёт лупу.
Селезнёв торопливо взбирается к потолку.
- Пап, а что ты собрался искать?
- Яйца. Скорее всего, они уже успели отложить их… Вот, одно уже нашёл! – Селезнёв рассматривает в лупу чёрную, похожую на виноградину, бусину, прикреплённую к потолку клейким стебельком. (Достаёт из кармана перочинный нож, аккуратно отколупывает.) – Ящерицы, видимо, откладывают их где-то в кронах деревьев. Там они и висят, до нового сезона дождей. Ливень смывает их в ближайший водоём…
- И там вылупляется вот такой малюсенький головастик, (Алиса показывает двумя пальцами) из которого вырастает громадный головаст! (широко расставляет руки) Только, пап, как же, всё-таки, огнекрылы обходятся без рта? Ведь они же не могут есть!
- Им это не нужно. За них едят головасты. Вестиокруст – это личинка, своего рода, гусеница...
- А огнекрыл – бабочка!
- И как все бабочки живёт недолго – думаю, с неделю. А потом огнекрыл умирает…
- Какие милые, какие красивые… Мне их так жалко!
- Но жизнь на том не останавливается, Алиса! Она продолжается, и круговорот её вечен…
- А всё-таки жаль, - Полосков искренне расстроен, - что вам не посчастливилось открыть неизвестный науке вид…
- Мы решили давнюю загадку зоологии – а это поважнее, чем открытие нового вида, - возражает Селезнёв.
- Две загадки! – уточняет Алиса. – Загадку головастов и загадку огнекрылов. Ведь до нас никто и не догадывался, что это одно и то же существо! А мы узнали первыми!
Конец пятого эпизода.
Эпизод-6. Верховцев, кустики и птица Крок
…«Пегас» летит в гиперпространстве. Зелёный в кают-компании отдыхает после вахты - играет в шахматы сам с собой: думает, прежде чем сделать ход, переворачивает доску и снова думает… Из лифта выходит Алиса:
- Здравствуйте, дядя Филидор!
- Привет. Что без дела слоняешься?
- Головасты в огнекрылов превратились, ухаживать не за кем… До самого Блука делать нечего. Тоска!
- Перерыв, значит…
- Перерыв. А чем вы заняты?
- Да у меня, понимаешь, тоже перерыв. Между вахтами. В шахматы, вот, играю.
- Сами с собой?
- А с кем?
- Сыграйте со мной! – Алиса подходит к столу, садится в свободное кресло.
- А ты умеешь?
- Я уже год в шахматный кружок хожу…
- Вон что! Серьёзная соперница… Какими фигурами играешь? Так и быть, уступаю тебе белых! (Поворачивает доску, чтобы Алисе было удобней играть). - Зелёный заново расставляет фигуры на доске. – Ну-с, начнём! Ходи…
Алиса делает первый ход, Зелёный комментирует:
- Е2-Е4, классическое начало… Что ж, и мы ответим на это классически…
Передвигает пешку, Алиса отвечает, они делают несколько ходов. Зелёный (задумчиво теребит короткую рыжую бороду):
- Я уже собирался поставить тебе детский мат! Однако ловко ты вывернулась…
- Сейчас я вам мат поставлю! – с искорками в глазах отвечает Алиса, делая очередной ход, - Шах!
- А мы пойдём ладьёй, - зевает Зелёный, рокируясь.
Они делают ещё несколько ходов, Алиса задумалась.
Из лифта появляется капитан:
- Пока корабль на автопилоте, перекушу! - он спешит к стойке пищедоставки (над окошком надпись: ПИЩЕДОСТАВКА), проходя мимо стола, шёпотом подсказывает Алисе: «Конём на G3!»
- Не надо мне подсказывать! - Алиса делает ход. - Я вот теперь нарочно пошла ферзём!
- Ступай-ступай, болельщик! – Зелёный недовольно машет рукой. – Не мешай нам!
Капитан вежливо кашляет, нажимает кнопку – в окошке пищедоставки появляется чашка горячего кофе и блюдце, на котором лежит бутерброд.
- Ты ферзём, а я слоном! - Зелёным постепенно овладевает азарт.
Алиса опять задумалась, на сей раз крепко призадумалась…
Полосков неторопливо жуёт бутерброд, отхлёбывая из чашки:
- А тебе всё ещё интересно, Алиса, почему нашего бортинженера Филидором прозвали?
- Потому, что это имя дали ему при рождении.
- Нет, не поэтому! Наш Филидор лучше всех на «Пегасе» играет в шахматы, а в старину жил такой знаменитый шахматист по фамилии Филидор. Вообще-то он композитор был, но в свободное от музыки время в шахматы играл. Так вот его, как нашего Филидора, обыграть никто не мог!
- Капитан, не пугай девочку! – усмехается Зелёный.
- Я не девочка, у меня имя есть! – Алиса решительно передвигает слона.
- У тебя, Алиска, не только имя есть, у тебя – характер…- констатирует капитан. - Не позавидуешь твоему отцу!
- Характер - разве это плохо? – спрашивает Алиса.
Зелёный, с минуту подумав, идёт конём:
- Вам вилка, сударыня!
Алиса, вздрогнув, возвращается к доске:
- Как же так… - и точно: она теряет либо слона, либо ферзя. – Ладно, хотя бы ферзя сохраню… (Отступает).
Довольный Зелёный забирает слона:
- Шах!
- Как шах? (Увы, это, правда: конь угрожает королю.) Тогда, пойдём сюда…
- Шах! – объявляет Зелёный, молниеносно ставит ладью.
- Закроемся…
- И мат! (он двигает пешку) – довольный, бортинженер встаёт из-за стола. – Давненько я так славно не выигрывал!
Алиса недоверчиво сморит на доску – она никак не поверит, что проиграла.
- Что ж ты так жестоко с нашей Алисой! – укоризненно качает головой Полосков. – На первый раз ничьей бы ограничился…
- Ничего-ничего, - Зелёный заказывает в пищедоставке стакан минеральной воды, - характер надо закалять!
- Вернусь-ка я на мостик! – капитан ставит использованную посуду в автомойку и уходит.
Алиса, пригорюнившись, сидит над доской. Самолюбию нанесена ужасная рана! Зелёному даже жаль, что он выиграл:
- Ну, что ты так переживаешь? Ну, подумаешь… Ты ведь только год играешь: у тебя ещё всё впереди!
- Всё равно! – буркнула Алиса. – Всё равно я когда-нибудь вас обыграю!
Она со злостью опрокидывает белого короля и встаёт из-за стола.
Подходит к пищедоставке и заказывает апельсиновый сок.
- Давай, сыграем по-новой? – предлагает Зелёный. – У тебя будет шанс отыграться…
- И не подумаю! – Алиса вставляет в стакан соломинку. – Знаю я вас, взрослых: вы нарочно проиграете, а мне такие победы не нужны!
Она некоторое время молча потягивает сок, потом спрашивает:
- Если вы в шахматы играете больше тридцати лет, то сколько ж вам было, когда вы начали играть?
- Да примерно столько, сколько и тебе сейчас. Шахматы, можно сказать, мне подарили путёвку в жизнь.
- Вот как? – Алисе интересно.
Зелёный, не спеша отхлёбывая минералку, пускается в воспоминания, а Алиса, потягивая сок через трубочку, увлеченно слушает.
- Во что только люди не играют в детстве! Твой будущий отец с нашим будущим капитаном, например, играли в индейцев, они по соседству, через двор, жили и были они у своих ребят вождями племён.
- А откуда это вам известно?
- Откуда? От них же самих: бывало между вахтами так вот за игрой жизнь потихоньку вспоминаем: когда ты взрослый вспоминать есть чего! Твой папа, скажем, был Чингачгук - Большой змей, а Полосков - Соколиный Глаз...
- Соколиный Глаз – не индеец, это бледнолиций, которого индейцы прозвали за меткость, - поправляет Алиса. – Я в книжке читала.
- Ты читала, а Полосков не читал! Плохо в наше время было с книжками… Так вот, как положено «индейцу», наш Геннадий отлично стрелял из лука, но до твоего будущего папы ему было далеко: тот стрелял лучше всех…
- Как интересно! Я тоже из лука стреляю. Только мы не в индейцев играем, а в Робин Гуда… Наверное, это мне папины гены передались.
- А мне вот любовь к шахматам досталась, - сообщает Зелёный. – Только не от отца, а от деда: известный был гроссмейстер. А я рос хулиганом. (Плавно меняется видеоряд: эпизоды из жизни юного Филидора Зелёного) Никому прохода не давал. Два раза меня оставляли на второй год за дурное поведение. Школу с горем пополам закончил, а тут по всей Земле объявляют набор в космофлот. Мне двадцати лет ещё не исполнилось, кровь молодая кипит, а космофлот – это же здорово! Подаю документы: у медкомиссии никаких претензий, зато у других претензии нашлись – припомнили мне все мои грехи, и получил я, как говорится, от ворот поворот…
- А как же вы всё-таки стали космонавтом? (Видеоряд: снова кают-компания.)
- О! Так шахматы и выручили. (Опять меняется видеоряд: молодой Зелёный, ещё без бороды и усов чешет затылок.) Обидно стало - как же так: другим в космофлоте служить можно, а мне – нет. Дохожу до самого главного начальника. Он упёрся: таких, мол, в космонавты не берут. Так бы я и ушёл ни с чем, но в кабинете, замечаю, доска, а на доске - фигуры. А я парень отчаянный, говорю: «Давайте пари! Выиграю – зачисляете меня в космофлот!» У начальника очки на лоб полезли, но он ничего, с юмором оказался: «Давай, - говорит. – Только учти, время у меня ограничено, поэтому играем по-быстрому: на обдумывание минута. Ставишь мат – так и быть, беру!»
- И вы поставили ему мат? – улыбается Алиса. (Видеоряд: снова кают-компания.)
- Если б не поставил, с тобой бы сейчас не беседовал… Н-да… В космофлот меня-таки взяли, правда, не в строевые части, а в гражданскую службу. Обслуживали мы разную технику – сперва на Земле, потом в космосе. Так я и стал бортинженером…
- А строевые части чем занимались?
- Строевые? Ну, разные у них были, гм… специальности. Галактический Союз только создавался, неспокойно было, пираты пошаливали. С ними, в основном, и боролись. Это сегодня про пиратов не слыхать, а двадцать лет назад они были серьёзной угрозой…
…На мостике Полосков объявляет по внутренней связи:
- Внимание пассажирам! Мы меняем курс. «Пегас» следует к системе ЕН-11-26.
- А в чём дело? – спрашивает Селезнёв (по внутренней связи).
- Только что меня вызывал диспетчер с Малого Арктура. Просил забросить продовольствие для доктора Верховцева.
- Верховцева?
- Ну да… Игорь, ты что, знаком с ним?
- Нет, но доводилось слышать.
- Он кто: планетолог, биолог, астроном?
- Историк.
- Однако! - Полосков присвистнул. - В общем, сидит он один-одинёшенек, в компании роботов, на недавно открытой планете. Вчера радировал на Арктур, что продуктов осталось на неделю, а транспорт-автомат прибудет только через месяц. Решил слетать к нему и выделить месячный рацион из наших запасов.
- Не возражаю. Если что, продовольствие мы дополнительно закупим на Блуке.
- У них закупишь! - вмешивается Зелёный. - Знаю я ушастых этих скупердяев! Весь запас валюты уйдёт только на картошку!
- Так или иначе, решение принято: человеку надо помочь! – кладёт конец дискуссии Полосков.
- А это недалеко?
- Отсюда – три часа лёта. Курс к системе ЕН-11-26! – объявляет Полосков.
…Высоко-высоко в нежно-зеленоватом небе сияет оранжевое солнце. На сколько хватает глаз, расстилается безбрежная бирюзовая каменистая пустыня. Растений почти нет – только редкие чахлые кустики тонут в дрожащем мареве. Нестерпимый зной. «Пегас» приземляется на бетонную площадку, которой позавидовал бы крупный космопорт - настолько она велика (и совершенно пуста). Вдали виден колоссальный монумент героям космоса – он в строительных лесах. Только лица закончены – это лица знаменитых звёздных капитанов: Роберта МакКелли, Максима Соколовского и Дэна Хоуцзяна.
- Про них я кино смотрела, - Алиса, выглянув из люка, замерла о неожиданности.
Поблизости жилище Верховцева – круглый, белый, ребристый купол. Он как бы обрезан с двух сторон, обращённых в тень. Один «срез» небольшой – там окно во всю вертикальную стену. Второй срез больше – там два окна и дверь между ними. Экипаж и пассажиры «Пегаса» спускаются по трапу, хозяин вышел им навстречу. (Верховцев в точности как в баре «У Лунохода», и говорит так же).
- Добрый день! (приподнимает шляпу) Позвольте представиться: Верховцев Николай Ильич, доктор исторических наук! – по очереди Полосков, Зелёный и Селезнёв здороваются. Верховцев: - Хорошо, что вы вооружены! (На поясах у взрослых висят бластеры.)
- Нас предупредили захватить оружие, хотя и не объяснили зачем, - сообщает Полосков.
- В здешней пустыне водится очень крупная птица, разведчики с Малого Арктура, что иногда наведываются ко мне, зовут её птицей Крок. Она весьма опасна.
- Громозека много рассказывал мне о вас, - сообщает Селезнёв.
- Громозека… Какой ещё Громозека?
- Как какой? – вмешивается Алиса. – Знаменитый археолог с планеты Чумароз!
- Представляете: забыл! - Верховцев улыбается и хлопает себя по лбу
- Он вам шлёт привет с Луны, - Селезнёв пробует изобразить дружескую улыбку.
- А разве он на Луне?
- Да, база «У Лунохода», готовится к какой-то экспедиции… Однако, жарко у вас!
- Что же это я гостей на улице держу! – Верховцев распахивает дверь, приглашая войти.
В доме гудят кондиционеры. Гости друг за другом проходят по коридору, заставленному как попало сваленными контейнерами. Вдоль стен – стеллажи. В конце коридора – гостиная, (если её так можно назвать): тут полный хаос: коробки, ящики, перевязанные кипы бумаг. В углу – застеленная кровать на которой, судя по всему, и спит доктор Верховцев. Он в страшном смущении:
- Предложил бы вам сесть, да не на что. Стулья, сами видите, приспособлены, под книги. Гости меня навещают крайне редко – я и не слежу за домом. Извините за беспорядок!
- Ничего, мы, не обидимся, если на ногах постоим! – успокаивает хозяина Полосков.
- А экипированы-то вы неподходяще, – замечает Зелёный, - шляпу носите, хотя здесь больше подошёл бы пробковый шлем!
Верховцев добит окончательно. Он смущён, он растерян, он снимает шляпу (у него небольшая аккуратная лысина) и кидает её на кровать, но промахивается, и шляпа улетает под кровать.
- Я человек старомодных привычек… В жару предпочитаю спать, а на улицу выхожу когда солнце сядет. В это трудно поверить, но ночами здесь настолько холодно, что без пальто можно замёрзнуть.
- Николай Ильич, - интересуется Алиса, - вы тоже что-нибудь здесь раскапываете?
- Нет, девочка…
- Алиса.
- Очень приятно, Алиса. Я не археолог, а, как говорили в старину, «книжный червь». Если что и копаю, то исключительно в архивах и библиотеках. (Ко всем, не только Алисе): А Горомозеку я знаю много лет: если ему нужно что-нибудь отыскать в архивах, он обращается ко мне.
- А чем тогда вы здесь занимаетесь? – Алисе по-прежнему любопытно.
- Я директор музея истории космонавтики – недавно Галактический Союз принял решение учредить такой музей, а директором назначили меня. И экспонаты потихоньку прибывают – ангар для моего катера уже забит, приходится складывать в доме. Я пока единственных их хранитель – нужно всё оприходовать, описать, составить каталог. Работы столько, что ни минуты свободной. Вы, друзья мои, рановато прибыли – прилетайте через год-другой! - Верховцев осёкся: Селезнёв пристально следит за ним, и взгляд его становится всё более недоброжелательным.
- Вы хотите меня о чём-то спросить?
- Нет… То есть, да, хочу! - Селезнёв на миг теряется. - Скажите, доктор, вы случайно не были на Луне в позапрошлую пятницу?
- Что за вопрос! Я никак выберусь на Малый Арктур, какая там Луна.
- И, тем не менее, я видел там именно вас!
- Что вы говорите! Вы совершенно уверены, что видели именно меня?
- Совершенно!
- Какая-то загадочная история… Вероятно, вы стали жертвой розыгрыша.
- Может быть, может быть… - Селезнёв раздумывает. – Скажите, Громозека говорил мне , что у вас хранятся дневники капитана МакКелли и его друзей – Соколовского и Хоуцзяна. Вы не могли бы мне их показать?
- Показать? – Верховцев искренне удивлён. – Вообще-то дневники капитанов хранятся в запаснике, я их никому не показываю, разве что в виде исключения… А зачем они вам?
- Понимаете, наша экспедиция собирает животных для зоопарка, а Громозека говорил, что в этих дневниках есть упоминания о редких космических животных.
- А, вот вас что интересует! - Верховцев нерешительно мнётся. - Наверное, Громозека преувеличил, как всегда. Я много раз перечитывал дневники всех трёх капитанов, и никаких особых упоминаний, касающихся животных, не встречал! Уж поверьте мне на слово!
- А всё-таки, мог бы я на них взглянуть?
- Взглянуть? Конечно! Только… - Верховцев обводит взглядом своё жилище, буквально погребённое бумагами. – Если только я смогу найти их!
- Отыскать, я думаю, будет непросто… - замечает Полосков.
- А я думал, что только у меня в каюте бывает беспорядок… - констатирует Зелёный.
Хозяин роется в бумагах, переходя от одной груды папок к другой:
- Где же это… Может быть, тут? Нет, не то… Опять не то… (При этом Селезнёву видно, что найти злополучные дневники хозяин не очень-то и спешит.)
Алисе неинтересен этот разговор, она с увлечением рассматривает экспонаты.
- Николай Ильич, а можно потрогать? – она показывает на модель странного космического корабля.
- Что? Да… можешь!
- Алиса! - возмущается Селезнёв. - Ещё только не хватало, чтобы ты разбила модель!
- Ничего-ничего! Она небьющаяся… - спешит успокоить Верховцев.
Полосков и Зелёный нерешительно переминаются с ноги на ногу.
- Я, пожалуй, пойду, посмотрю как там разгрузка! – говорит Зелёный. – За роботами глаз да глаз нужен, вечно что-нибудь напутают…
- Да, - соглашается Полосков, - а я, пожалуй, гляну, не пришёл ли экстренный вызов!
- И нам пора, - говорит Селезнёв, - Что, ж очень жаль, что мне не удалось посмотреть дневники капитанов!
- Мне тоже, очень жаль! – кланяется Верховцев.
- Алиса, пойдём, нам следует вернуться на корабль!
- Папа, нам больше часа стоять, ну можно я ещё немножечко посмотрю!
Верховцев вмешивается:
- Ребёнок почти неделю провёл в замкнутом пространстве, а ведь ему так хочется свежих впечатлений! Позвольте вашей дочери стать первой посетительницей моего музея!
Селезнёву не хочется оставлять дочь наедине с подозрительным доктором, но в глазах Алисы столько мольбы, да и открыто демонстрировать недоброжелательство неудобно:
- Ладно, но недолго. Я буду рядом! (Последнее – скорее для Верховцева).
…Селезнёв спешит к «Пегасу». У трапа неожиданное препятствие: роботы складывают ящики с продуктами и канистры с водой. У них на пути вырастают (иного слова не подберёшь) невысокие – Селезнёву по пояс – кустики, усыпанные мелкими серебристыми листочками.
- Это ещё что такое?
Кустики быстро-быстро перебирают в воздухе ветками, трясут листочками, хотя ветра, вроде бы нет. Они трясут листьями, и от этого рождается неповторимый чарующий звук – как будто тысячи крошечных колокольчиков звенят на все лады, издавая печальные стоны. Роботы с грузами пытаются пройти, но кустики загораживают дорогу, машины с хрустом продираются сквозь неведомо как образовывавшуюся чащу.
- Препятствие, препятствие, осторожно! – механически бубнят роботы.
Подбегает Зелёный. Кустики уже взяли штабель ящиков в плотное кольцо. Впрочем, продукты их не интересуют – их ветви жадно тянутся к плотно закупоренным канистрам.
Зелёный тут как тут:
- Эй, а ну кыш, кыш, пошли вон!
Селезнёв:
- Боюсь, им нечем тебя услышать. Они же растения.
- Вот я сейчас им ветки-то пообломаю!..
Он на миг скрывается в отсеке и тотчас же выскакивает со шваброй. Замахнувшись, он смело бросается в атаку:
- Брысь отсюда!
Кустики чуть подаются назад и начинают окружать Зелёного. Бортинженер распихивает их шваброй, но очень скоро она запутывается переплетении гибких и упругих ветвей, Зелёный тянет её, и не может вытянуть, в конце концов, пластиковая швабра сгибается в дугу и Зелёный бросает бесполезное оружие, а кустики обступили его уже со всех сторон.
- Селезнёв, чего смотришь?! Стреляй!!
Профессор Селезнёв, скорее инстинктивно, тянется к кобуре, но потом раздумывает и, ухватив бортинженера за ворот обеими руками, с трудом вырывает Зелёного из цепких объятий взбесившихся кустов. Кустики теснят людей.
- У меня в кладовой керосин, - бормочет запыхавшийся Зелёный, - сейчас сбегаю за канистрой. Огнём их, огнём!
- Обожди, Филидор, их не огнём надо, нужна вода. Сильная струя воды… Тащи шланг!
Бортинженер скрывается в грузовом отсеке. Селезнев остаётся один на один, с не на шутку разбушевавшимися обитателями пустыни. Кустики буквально впиваются в него длинными гибкими ветками – тянут за пояс и рукава, валят на землю и в этот миг в проёме люка показывается Зелёный со шлангом в руках:
- Держись, профессор!
Он пускает воду, и – о чудо!- кустики, до того раскачивающиеся и гнущиеся на все лады мгновенно распрямляются и замирают под искрящимися струями живительной влаги. Селезнёв торопливо встаёт и отряхивается.
- А как ты догадался, что вода их усмирит?
- Она же растения, Филидор, а растения надо поливать… Как морковку!
- Какие же это растения? Растениям положено на месте расти – где семя прорастёт.
- Чего ж ты хочешь – вода тут главная драгоценность. Без неё не выжить – вот они и приспособились, бродить в поисках воды. Филидор, будь другом, кинь лопатку.
- Зачем?
- Захватим несколько экземпляров для Космозоо! Всё-таки бродячие растения – они не совсем растения, что-то зоологическое в них тоже есть…
…Алиса среди экспонатов. Верховцев поясняет (он неплохой экскурсовод):
- В будущем музее окажутся собраны свидетельства об отважных покорителях космоса! Именно их усилиями планеты нашей Галактики, доселе разобщённые, смогли обрести друг друга и создать Галактический Союз. Эти будущие экспонаты расскажут о великих учёных Земли, ставшими основоположниками космонавтики.
- Ой, а я их знаю: это Циолковский, а это - Герман Оберт, а вон тот - Сергей Королёв… Мы их в школе проходили. А это кто?
- Физики Европейского ЦЕРНа - Антон Ружичка и Анита Сингх - полвека лет назад они открыли антигравитацию, после чего наш мир стал меняться: твои родители ещё застали времена, когда флипы и флаеры казались несбыточной мечтой, фантастикой!
- Подумать, только, а кажется, что так было всегда: я и представить не могу, как люди обходились когда-то без этих полезных машин…
Алиса подходит к соседнему стенду: за стеклом стит модель космического орабля, а с портрета на девочку глядит высокий инопланетянин, похожий не то на петуха, не то – на диковинного попугая: он покрыт перьями точно птица.
- А это кто?
- Славный сын планеты Пилагея – Полугус Земфирский, он облетел всю Галактику, открыв свыше четырёхсот планет.
- Ой! – Алиса рассматривает фотографию лежащую среди бумаг. - До чего на Овидия нашего похож!
- Какого Овидия?
- Директора нашей школы – Овидия Григорьевича. Если б не причёска – был бы вылитый он. У него, правда, карие глаза, а не васильковые…
- Это великий Самаон Гай с планеты Вестер. Васильковые глаза – отличительная черта многих её уроженцев. Вот, например… Где же… (Роется в бумагах) Ага! Это Ирия Гай, единственная дочь Самаона Гая. Видишь – у неё глаза такие же…
Алиса смотрит на фото, в точно карманное зеркальце – до того она и Ирия похожи: даже причёска похожая! Разные только глаза – у Алисы голубые, у Ирии – васильковые. Алисе неприятно:
- Нет, я бы такую в подруги не взяла! - возвращает фотографию Верховцеву.
Верховцев тоже замечает сходство, но, как человек воспитанный вида не подаёт.
- Это фото было сделано шесть с лишним лет назад, когда девочке было 12. Всё пытаюсь связаться с ней, посылал запросы на Вестер – оттуда ответили, что Ирия Гай покинула родную планету, и где её теперь искать – ума не приложу! А она могла бы рассказать много о своём отце.
- А чем её отец знаменит?
- Самаон Гай изобрёл уникальную технологию квазиорганизмов. Космические корабли Самаона Гая – живые существа, их не собирали на заводе из деталей, а выращивали.
- Как это, корабль – и вдруг живой?
- Как тебе объяснить? Вот у вас в Москве, строят дома из коралловых водорослей…
- Знаю, мы это ещё в первом классе проходили.
- Самаон Гай усовершенствовал метод: он вывел такие прочные строительные клетки, что те смогли противостоять космическому вакууму и радиации. Его корабли имели сложную систему питательных трубок – то же самое, что кровеносные сосуды – они пронизывали тело корабля. Корабли, как живые существа, могли расти и даже залечивать раны. Им были не страшны ни метеориты, ни пушки космических пиратов.
- Вы сказали: «они были»?
- К сожалению, в ходе испытаний пропали без вести «Ци-Фэй» и «Синяя чайка», - вздохнул Верховцев, - Самаон Гай скончался, убитый горем, а минувшей осенью бесследно исчез Гай-До – последнее творение, покойного учёного.
- Как печально! – тихонько шмыгнула Алиса…
…Сапёрной лопаткой Селезнёв ловко выковыривает из неподатливого каменистого грунта кустики и укладывает их возле люка, а Зелёный переносит на «Пегас»:
- Фу, какие обросшие! Одно слово – бродяги. Обрезка б вам не помешала…
Бортинженер возвращается за следующей парочкой – в небе мелькает что-то тёмное:
- Берегись!!!
Селезнёв демонстрирует отменную реакцию: кубарем бросается наземь, и в тот же миг над ним мелькает чья-то огромная тень.
- Что это было?
- Не знаю, не успел разглядеть. Что-то очень большое и быстрое.
Селезнёв, схватив в охапку последние кусты, спешно забирается в люк. Он всматривается и вслушивается – ничего не происходит.
- Может, тебе показалось?
- Нет, тут что-то есть, и оно летает. Наверное, та самая птица-Крок, о которой нас предупреждал Верховцев.
Они вслушиваются вдвоём: первым до них доносится легкий ритмичный шум, как от взмахов исполинских крыльев, потом - по земле стремглав мчится огромная тень, раздаётся резкий скрежещущий клёкот, и из-за «Пегаса» выныривает птица Крок во всей красе: длинные крылья, размахом как у небольшого самолёта, короткий широкий хвост, мощный клюв и когти – длиной в локоть. Птица серая, низ крыльев и брюхо почти белые, усыпанные мелкими тёмно-бурыми пятнами. На огромной голове – топорщится хохолок белоснежных перьев с чёрными отметинами на концах. Впрочем, рассмотреть как следует, птицу не получается: Зелёный, не раздумывая, выхватывает бластер и, почти не целясь, стреляет, попадая в крыло. Луч срезает перо, которое, описав в воздухе полукруг, падает прямо к люку – птицы и след простыл.
- Не хотел бы я близко познакомиться с такой птичкой, - Зелёный держит бластер наготове. – Ты куда? Жить надоело?
Селезнёв молниеносно выскакивает из люка, хватает перо и возвращается обратно.
- Я был уверен, что Кроки - это досужие россказни… - ошеломлённый Селезнёв вертит в руках находку. – Для официальной науки, Крока не существует! Вот почему на Малом Арктуре нам ничего и не сказали – боялись, что я подниму их на смех! Но это перо – неопровержимое доказательство! Алиса… (Селезнёв меняется в лице) Её надо предупредить!
Селезнёв молниеносно выхватывает бластер из кобуры и выглядывает в проём грузового люка – как назло «Пегас» повёрнут к обиталищу Верховцева другой стороной – жилым, а не грузовым отсеком.
…Алиса прощается с Верховцевым:
- Ну, мне пора! Папа меня, наверное, уже заждался.
- Тебе понравилась моя экскурсия?
- Очень! Когда вы как следует здесь всё устроите, мы к вам всем классом прилетим на экскурсию, можно?
- Это была бы замечательная идея.
- Я обязательно договорюсь. Всего вам хорошего, Николай Ильич!
- Погоди, я провожу тебя до «Пегаса», – Верховцев лезет под кровать за шляпой.
- Не надо меня провожать, я вполне самостоятельная! – Алиса вприпрыжку направляется к выходу.
- Алиса! Не выходи за дверь – там опасно!
Но Алиса уж на пороге. Верховцев, позабыв про шляпу, выскакивает из-под кровати, распахивает шкафчик, достаёт с полки бластер бросается в коридор, по дороге опрокидывая стулья (груды бумаг рассыпаются, разлетаясь по комнате) – как назло звонит видеотелефон. Верховцев машинально хватает трубку. На экране Полосков:
- Николай Ильич, Алиса всё ещё у вас?
- А, чёрт! – Верховцев швыряет трубку и выскакивает за порог. – Алиса!!!
Поздно. Алиса ещё успевает обернуться, но в тот же миг Крок хватает её. Верховцев вскидывает бластер, целится, но не стреляет – боится задеть ребёнка. Спотыкаясь, он бежит за дом, где у него стоит катер. Запрыгивает в сиденье – катер срывается с места. Почти сразу из ангара «Пегаса» взмывает ещё один катер – в нём Зелёный и Селезнёв.
Крок поднялся уже дольно высоко – он летит к горам, виднеющимся далеко на горизонте, где у него, судя по всему, гнездо. Катер стремительно настигает птицу. Селезнёв за штурвалом. Зелёный высовывается в раскрытый люк и, прицелившись, готовится стрелять. Селезнёв (силясь перекричать свист встречного ветра):
- Не смей! Не стреляй!! Она же разобьётся!!!
Но Зелёный не слышит. В отчаянии Селезнёв закладывает резкий вираж – Зелёный промахивается – луч бластера лишь обжигает лапу Крока, и тот разжимает когти – Алиса, беспорядочно падает вниз…
Конец шестого эпизода.
Эпизод-7. Планета Блук
Прежде чем продолжить – описание катера. Это небольшой обтекаемый аппарат без крыльев, (схема - «летающий корпус») с очень маленьким двухкилевым оперением – выглядит как американский экспериментальный ракетоплан Х-24В. Катер «Пегаса» рассчитан на четверых – у него по два посадочных люка на каждом борту (и ещё один люк на верху кабины – в него высовывается Зелёный). В каждом люке – круглый иллюминатор, впереди – остекление кабины (четыре треугольных окошка со скруглёнными углами). Катер Верховцева, в общем, такой же, но двухместный. Гравитационный двигатель не имеет сопла, сопла планетарные двигателей расположены в корме, у каждого из катеров их две штуки.
Итак.
Катер доктора Верховцева мчится у самой земли – под ним бешено проносятся камни, трещины, редкие чахлые кустики. Всё внимание пилота поглощено драмой, разыгравшейся в небе: он видит, как сверкают выстрелы, как Крок роняет Алису.
…Алиса падает, кувыркаясь в воздухе – на миг крупным планом мелькает её лицо с перекошенными от ужаса глазами. Селезнёв толкает штурвал, бросая катер в крутое пике – скорее инстинктивно, потому что шансов поймать Алису в воздухе невредимой, у него нет. Зелёный падает в кресло, выронив бластер, он схватился за голову: он осознал что натворил. И вдруг происходит чудо – падение Алисы замедляется, замедляется, и вот она уже висит, как бы в состоянии невесомости. Селезнёв резко тормозит – его катер зависает подле Алисы. Отец жмёт на кнопку (надпись: АВТОПИЛОТ) и, распахнув люк, втаскивает девочку в кабину. Крок возвращается, но Алиса уже в безопасности. Нерешительно покружив (катер размером чуть больше туловища Крока) птица кричит напоследок и, несолоно хлебавши, улетает прочь.
- Бери управление! – говорит Селезнёв Зелёному, а сам перебирается с Алисой на заднее сидение. – Сообщи капитану, пусть готовит медицинский отсек!
Зелёный молча лезет в кресло пилота – кабина катера относительно просторна.
Снизу поднимается второй катер. Верховцев (высунувшись из люка):
- С девочкой всё в порядке?
Зелёный (переводит дух):
- Вроде да… А как вы это сделали?
- У моего катера мощный гравитационный двигатель – я создал поле отрицательной гравитации.
- Что копаешься, - кричит Селезнёв, - скорей на «Пегас»!
Зелёный резко трогает с места. Верховцев за ним – катера возвращаются к «Пегасу».
Алиса (лежит на коленях у отца) открывает глаза:
- Папа… я где?
- Всё, всё уже позади… У тебя нигде ничего не болит? Пальцами шевелить можешь?
- У меня ничего не болит! – Алиса пробует потянуться, но отец не пускает.
- Не надо! Лежи! Ты от шока ещё не отошла! Сейчас на «Пегасе», осмотрим, тебя как следует…
…Катер садится у трапа. Зелёный выскакивает первым и, распахнув задний люк, помогает Селезнёву выбраться. Отец спешит вверх по трапу, несёт дочь на руках.
…
Медицинский отсек. Алиса лежит на животе. Крупным планом – её лицо, подбородком на подушке, пальцами она цепляется за край кушетки. Над ней - высокая фигура профессора Селезнёва, и невысокий медицинский робот, он проводит над пациенткой сканером. На заднем плане растворённая дверь, в проходе стоит Полосков, за ним - Зелёный и Верховцев. Медицинский робот:
- Сканирование закончено. Позвоночник цел, спинной мозг цел. Функции в порядке.
- Мне можно встать? – спрашивает Алиса.
- Лежи! – не разрешает отец. – Раны нужно обработать.
Пинцетом он достаёт из контейнера тампон, наклоняется и обрабатывает раны.
- А-а! – Алиса дёргается от боли, - А у меня там глубокие раны?
- Ужасно глубокие. Твоей маме лучше их не видеть… Но до свадьбы, думаю, заживёт!
- Ой! Папа, мне больно! (недовольно хнычет)
- Вот и хорошо, что больно – шок прошёл, значит всё в порядке. Сейчас ещё пластырем заклею – через неделю и следа от них не останется… (робот подаёт пластырь)
- Да, Алиска! - качает головой Полосков. - Ты, можно сказать, родилась в рубашке!
- Это моя вина: нельзя было стрелять! – сокрушённо машет Зелёный. - Игорь, прости…
- Ладно, Филидор, не казнись. В конце концов, всё оказалось к лучшему!
Верховцев, расстроено:
- Кроки – ещё одна из причин, по которой я выхожу из дома, лишь дождавшись сумерек… Если б я не замешкался, ничего бы не случилось…
- Николай Ильич! Я по гроб жизни ваш должник, и если между нами было что не так – извините!
- Да ничего! Раз всё в порядке, я пойду, пожалуй… До свидания, до свидания! (прощается за руку с Полосковым и Зелёным.)
- До свидания! – говорит Селезнёв, не оборачиваясь.
- Да и нам пора – скоро старт! – Полосков собирается уходить.
- Ну, Алиска, быстрее поправляйся... - прощается Зелёный.
- Постараюсь… - Алиса печально вздыхает.
Капитан и бортинженер уходят, оставляя дочь наедине с отцом.
Робот тем временем снаряжает шприц, похожий на пистолет, двумя ампулами.
Алиса с опаской косится (встревожено):
- Папа! Ты что собираешься делать?... А, может, обойдёмся?
- Нет, не обойдёмся: неизвестно в кого эти когти прежде впивались. Может, этот Крок падалью питается – начнётся заражение…
- Ой-ой-ой! А-а-ай!!! (У Алисы из глаз брызжут слёзы) Мамочки, больно-то как!..
- Всё, тише, всё! Больше не буду… Я вмсте с вакциной ещё и снотворное тебе вколол, так что ничего не бойся, спокойно закрывай глазки. Когда проснёшься, станешь совершенно здорова!
Отец укутывает дочь простынёй.
…
Верховцев провожает взлетающий «Пегас», машет рукой. Когда корабль скрывается из вида, входит в дом, подходит к видеотелефону, набирает код: на экране робот-портье.
- Гостиница для транзитных пассажиров слушает.
- Это база «Луноход»?
- Да, это база «Луноход».
- Будьте добры, скажите, некто Громозека останавливался у вас?
- Одну минуту… (Портье вставляет шнур в разъём компьютера, у него мигают глаза). Археолог с планеты Чумароз по имени Громозека в данный момент проживает у нас.
- Благодарю! – отвечает Верховцев.
…«Пегас» в гиперпространстве. На мостике несёт вахту Полосков. По бортовому времени ночь (на часах 01:15), хотя на борту корабля, когда он в полёте, ночь и день – понятия весьма условные. Капитан скучает, откинувшись в кресле, борется со сном. С лёгким стуком за спиной открывается дверь лифта. Полосков отпускает стопор (кнопка на подлокотнике) и поворачивает кресло.
Из лифта выходит Алиса – на ней только длинная больничная рубашка.
- Ты что же босиком-то, пол холодный!
- У меня папа и одежду, и обувь забрал… - надув губы, недовольно бурчит Алиса. - Можно мне с вами посидеть? (Не дожидаясь ответа, забирается в свободное кресло)
- Так ты уже сидишь… Ну-ка, погоди, у меня где-то шлёпки завалялись…- Полосков оставляет пульт и роется в тумбочке. – Держи! (кидает пару шлёпанцев).
- Спасибо. (Алиса одевает сандалии – в кресле она не достаёт до пола ногами.)
Полосков возвращается на своё место. Некоторое время сидят молча.
- Я уколы плохо переношу, - сердито жалуется Алиса. – Особенно со снотворным. Сколько уже прошло?
- Полтора суток.
- А меня до сих пор мутит. И потом, скучно лежать одной. Лучше клетки чистить, чем в медотсеке валяться. С тоски можно умереть.
- Знаю. Болеть по-настоящему всегда ужасно неприятно.
- Дядя Гена, а почему мир так устроен, что все друг друга едят? Гусеницы пожирают листья, птицы ловят и едят гусениц… И не только гусениц. Вот Кроки эти – я же ничего дурного ему не сделала. Я, может быть, подружиться с ним собиралась, а он…
- Наверное, – улыбается Полосков, - он просто плохо был с тобой знаком. Узнал бы тебя получше – первым побежал бы дружиться…
- Дядя Гена, не надо со мной, как с маленькой, а? Я ещё не всё умею, но уже всё понимаю!
Полосков задумывается.
- Ну и вопросы у тебя, Алиса! В твоём возрасте я о другом думал… Дело, наверное, не в том, как устроен мир, а в том, как ты в этом мире живёшь, какие цели перед собой ставишь, по каким картам сверяешь свой жизненный путь. Я так думаю. Пусть не любят тебя, но тебе-то любить никто не запрещает! А когда в тебе горит любовь – пусть даже безответная – это счастье. Горькое, но всё-таки счастье! Да и не все на свете звери похожи на Кроков. Вот, дельфины, например…
- Да! Дельфины они славные… Вот, если бы все звери были такие!
…
Космопорт Палапутра (надпись на космолингве и на языке планеты Блук) – летное поле необъятно, раза в три больше чем космопорт № 2 в Москве. На лётном поле корабли разных форм и конструкций - они прилетают сюда со всей Галактики. Космовокзал напоминает не то исполинский термитник, не то буддийские ступы – три круглых с заострёнными вершинами огромных корпуса, как бы сросшиеся основаниями. В отдалении виден город – утопающие в зелени зажиточные кварталы, застроенные изящными коттеджами, перемежаются массивами серых зданий в 15-16 этажей, где не просматривается ничего, кроме асфальта и бетона. В центре города высятся остроконечные башни небоскрёбов. Начинаясь от космопорта, и до самого города, тянется необъятный рынок Палапутры – главная его достопримечательность. Прямые линии дорог (по ним подвозят товары) рассекает рынок на квадраты разного размера.
Местная архитектура весьма отличается от московской: здешние обитатели, очень озабочены экономией земли, поэтому многоэтажные дома имеют узкое цилиндрическое основание, на которое «надеты» круглые диски-этажи. Один этаж отделён от другого промежутком – крыша каждого из этажей одновременно служит балконом. От низа этажи сначала расширяются, а потом вновь сужаются к вершине, так что со стороны здание выглядит как дерево с аккуратно подстриженной кроной. (Богатые коттеджи имеют только один этаж, так что они похожи на большие грибы).
«Пегас» мягко касается бетонной поверхности лётного поля, на котором практически нет свободного места. профессор Селезнёв, Алиса и Зелёный спускаются по трапу. (Полосков остаётся на мостике – ведёт переговоры с диспетчером). Отец инструктирует дочь:
- Запомни, Алиса, – на Блуке всё за деньги. Бесплатно тебе ничего не дадут.
- Как у нас в старину?
- Да, совсем как когда-то у нас.
- Неужели и мороженое за деньги?
- Даже газированная вода! – усмехается Зелёный.
(Они спустились и стоят возле корабля)
- Пап, а в город мы когда пойдём?
(Для выхода в город Алиса принарядилась. Успев приобрести ровный загар, она выглядит весьма стильно, вся в белом: бейсболка, модная майка, «теннисная» юбка, спортивного вида туфли. Чёрные лишь солнцезащитные очки, по-взрослому закреплённые на груди. В ушах – маленькие серёжки, на руке – браслет, на плече висит изящная сумочка.)
- Сейчас придут представители таможни – подпишут бумаги…
- Ох, не стал бы я наперёд загадывать, когда дело касается таможни! – ворчит Зелёный.
С лёгким гудением, стелясь к самой земле, подлетает аэрокар (небольшая открытая сверху прямоугольная платформа) – с него торопливо соскакивают двое таможенником, чётко и слаженно откидывавши короткий, в три ступеньки трап, по которому чинно спускается третий таможенник (один – водитель – за рулём аэрокара, в кузове – ещё трое). Таможенники одеты в светло-серые мундиры, на голове у них береты, а к поясу пристёгнуты короткие копья с чёрными древками, украшенными резьбой. У первых двух таможенников копья с бронзовым наконечником, у главного таможенника наконечник сверкает золотом и резьба на древке заметно богаче. Он отдаёт честь: резко срывает копьё с пояса, заносит его над головой, так же резко переворачивает копьё и опускает руку, сгибая в локте. Копьё теперь обращено остриём вверх. (Одновременно два других таможенника, за спиной начальника, берут свои копья наперевес):
- Старший таможенный инспектор Рубакас! (Говорит на чистейшем русском языке.) Сообщите, что за корабль, откуда прибыли на Блук?
(Облик обитателей Блука такой же, как м/ф Романа Качанова – «слоновьи» уши, большие, немного печальные глаза, маленький рот и едва заметный нос. Примерно с Алису ростом.)
- Вы что, читать не умеете? - недовольно вопрошает Зелёный.
- Отвечайте, пожалуйста, как положено! – повелительно говорит Рубакас.
Селезнёв:
- Космический корабль «Пегас», планета Земля, порт приписки Москва.
- Назовите цель вашего приезда.
- Приобретение животных для московского зоопарка.
- Ага… - многозначительно потягивает старший таможенный инспектор, а его помощники, усмехаясь, переглядываются – Рубакас цыкает на них, и таможенники вновь вытягиваются по струнке. – Какие животные имеются на борту?
- Сейчас - никакие.
- Однако в вашей декларации упомянуты живые биологические материалы. Вы обязаны сдать их представителям таможни, так как они могут представлять опасность для планеты Блук!
- Это исключено! И потом, вы превышаете свои полномочия, господин старший инспектор. Согласно правилам таможенного контроля…
- Согласно новейшим правилам, - повелительным тоном перебивает Рубакас, - я вправе конфисковать любые биологические объекты, прибывающие на кораблях с планеты Земля! Для начала, я налагаю арест на ваш корабль. Членам экипажа запрещено покидать борт «Пегаса», а также разгружать и принимать на борт какие-либо грузы!
- Это возмутительно! – протестует Зелёный.
- Я буду жаловаться, – спокойно предупреждает Селезнёв.
Рубакас, блистая выправкой, встаёт вполоборота и резко опускает копьё - описав дугу, его наконечник упирается в землю. Тотчас из кузова аэрокара на землю друг за другом спрыгивают трое оставшихся таможенников.
Рубакас командует:
- Габаракас! Трабакас! Дурбакас! Встать в караул у трапа! (Двоим помощникам) – Лапакас! Казуракас! Опечатать грузовые люки! Землян прошу немедленно вернуться на борт! Рубакас командует, водя копьём в воздухе, точно указкой.
(У всех таможенников на груди значок и табличка, на которой значатся его имя, должность и чин – табличка, разумеется, на космолингве, тем не менее, у каждого из таможенников своя надпись.)
- Я этого не потерплю, - предупреждает Селезнёв, - я немедленно иду в наше посольство.
- Я не могу вам запретить, поскольку вы и ваша дочь значитесь пассажирами, - вежливо отвечает Рубакас, - но предупреждаю: всякий раз вы и ваши вещи будут подвергаться личному досмотру.
Возле аэрокара таможенников, прямо на лётное поле садится глайдер – большой, блестящий, чёрный с тонированными стёклами. Спереди у машины закреплены флажки ООН. (Флаг ООН одновременно является и флагом планеты Земля.) Это машина диппредставительства планеты Земля. Из неё выходит землянин в строгом костюме:
- Второй атташе посольства планеты Земля Александр Басов! Кажется, я вовремя: у вас проблемы с таможней? – Басов подходит к инспектору. - Я могу подняться на «Пегас»?
- Разумеется... (стражникам) Пропустить землянина!
Кают-компания «Пегаса». Это участок жилой палубы, где расположены каюты, только по другую сторону от лифта. По одну сторону – стойка пищедоставки, по другую – тумбочка с видеоэкраном. Между ними в вогнутом борту корабля большой круглый люк, с надписью: ПЕРЕХОДНИК. В центре круглый стол, вокруг расставлены кресла, их всего четыре и, поскольку на корабле гость, для Алисы места не нашлось – Селезнёв, Полосков и Зелёный с Басовым сидят, Алиса стоит, прислонившись к спинке кресла отца. Гостя угощают чаем (на столе декоративный сервиз), в вазочке - варенье, на подносе – баранки. Басов:
- Всё началось в первых числах мая, больше месяца назад. (В этом месте меняется видеоряд: кают-компания исчезает, и появляется рынок, торговые ряды, толпа посетителей, и т. д. – Басов как бы комментирует происходящее.) Как рассказывают, на рынке, в зоологическом отделе какой-то неизвестный, чуть ли не даром, стал раздавать любителям птиц необычный живой корм: каких-то синих червяков. Птицы их охотно клевали, к продавцу моментально выстроилась очередь, причём хватать товар снарядились не столько посетители, сколько другие торговцы, чтобы перепродать этих червяков уже втридорога…
- Спекулянты! – усмехнулся Зелёный. (Видеоряд: снова кают-компания.)
- Они самые, - кивает головой Басов (Видеоряд: снова рынок.) - Первые полчаса, всё было ничего, но вдруг выяснилось, что синие червяки размножаются с ужасающей скоростью: каждые 20 минут они делились сразу на пять, а то и на шесть частей – прямо на глазах лотки торговцев, которые успели растащить червей по всему рынку, превращались в синие шевелящиеся кучи… Моментально возникла паника, червяков пытались давить, травить ядами, даже жгли огнемётами…
- Неужели ничего не помогало? – спрашивает Полосков.
- Все меры оказались бесполезны. А когда выяснилось, что синие черви поглощают кислород, а взамен выделяют какой-то дурманящий газ, паника охватила уже всю планету: населению стали раздавать кислородные маски, возле касс космопортов во всех крупных городах, образовалась давка. Жители и приезжие готовы были заплатить любые деньги, лишь бы выбраться с Блука…
- Оксигенофаг с планеты Фикс, - говорит Селезнёв (Видеоряд: сначала кают-компания – Селезнёв говорит. Затем: лаборатория, герметичные боксы в которых учёные в костюмах повышенной защиты проводят опыты с синими червями). - В его тканях содержатся синие водоросли, которые обеспечивают червя пищей – поэтому он так быстро размножается. Опыты с ним проводят только в бескислородной атмосфере при соблюдении повышенных мер предосторожности.
- Папа, разве при фотосинтезе кислород поглощается? (Опять кают-компания)
- Бывает, на Фиксе, например. Там некоторые растения кислород поглощают, а выделяют закись азота. Но чтобы остановить рост, достаточно было перекрыть червям свет.
Басов:
- Вот и на Блуке кто-то догадался. (Видеоряд: червей поливают краской из распылителей, из вёдер, с аэрокаров, полицейские и добровольцы-волонтёры лопатами закидывают червей землёй.) Червей стали поливать чёрной краской, или просто закидывать землёй, потом наступила ночь – кое-как катастрофу удалось предотвратить…
- Чего только не случается на беспокойном Блуке! - говорит Полосков. - Не ясно только какое земляне имеют отношение к сему печальному инциденту.
- Самое прямое! - говорит Басов. - Когда стали разбираться, то свидетели в один голос заявили, что неизвестный, раздававший опасный товар, - землянин.
- И кто же он? – Алиса возмущена. – Мне стыдно, что среди моих соотечественников встречаются такие люди! Ведь целая планета едва не погибла!
- Мы тоже хотели бы получить ответ на этот вопрос… (Видеоряд: толпа, протестующая возле ворот посольства.) Несколько дней у наших ворот бушевала разгорячённая толпа – сейчас страсти поулеглись, но с полсотни активистов общества «За самобытный Блук» пикетируют посольство до сих пор. Так что ходить в город по одному не рекомендую.
- Пожалуй, - замечает Селезнёв, - стоит обратиться в управление Космофлота.
- А я, если не возражаете, использую ваши средства связи, чтобы известить Главное дипломатическое управление на Земле, – говорит Басов.
- Давайте, поднимемся на мостик! – подводит итог Полосков.
- А я могу подняться вместе с вами?
- Нет, Алиса, ты нам будешь мешать! – отрезал Селезнёв.
Взрослые встают и уходят, оставив Алису одну. Одной скучно… Алиса задумчиво смотрит в иллюминатор (в кают-компании два иллюминатора) – у трапа по-прежнему стоят стражники и им, очевидно, тоже скучно. И она решительно вызывает лифт.
…
Алиса спускается по трапу. Ближайший стражник загораживает дорогу копьём:
- Землянин, нельзя! (Оставшиеся таможенники владеют русским куда хуже Рубакаса.)
- А я пассажирка!
- Пассажирка – можно! (Убирает копьё)
Довольная, Алиса подходит ближе.
- Скажите, господин стражник, а почему у вас разные копья? У вас со стальным наконечником, а у ваших сослуживцев – без…
- Это потому, что Габаракас - сержант, а Трабакас и Дурбакас – рядовой. Рядовой наконечник нельзя.
- А тогда ваш начальник, Рубакас – он кто?
- Он – капитан. У капитан золотой наконечник!
- А почему у вас копья? Вы что, до сих пор копьями сражаетесь?
Габаракас смеётся:
- Землянин, ты весь белый, а сам тёмный! Мы давно не сражаться: мы распустить армия. Оставить только таможня и полиция. (При слове «полиция» Габаракас заметно морщится.) Копьё – это не для сражаться, копьё - это честь!
- А почему вы не любите полицию? Разве таможня и полиция – не одно и то же?
- Землянин – темнота! Был бы ты большой, не стал бы отвечать, но ты маленький и потому скажу: таможня – это благородный, неподкупный, бесстрашный герой, образованный и преданный патриот родной Блук!
- Полиция – ротозей, олух, неотёсанный деревенщина, он даже честь отдать, как положено, не получаться! – поддерживает Трабакас.
- Нельзя приплетать к благородная таможня всякая полиция! - добавляет Дурбакас.
- Вот, значит, как… А я думала, вы вместе делаете одно дело – ну, ловите, того человека, кто подбросил на рынок синих червяков…
- Полиция никогда не поймать тот землянин! Такой задача ей не по уму! Его поймать может только благородная таможня!
- А как вы его поймаете? Вы же только и знаете, что он землянин…
- Ты плохо знать нас, маленький землянин! Мы опросить тысяча очевидец и составить по их описаниям портрет.
- И у вас есть такой портрет?
- А как же! Гляди…
Алиса не может скрыть изумления. Ей показывают фоторобот, с изображением доктора Верховцева:
- Вот это да…
- Что я видеть! Землянин, тебе знаком этот преступник?
Алиса прикусила язык.
- Лично я с ним не знакома… Видела его по телевизору!
- Ты знать его имя?
- Это директор музея, доктор Верховцев…
- Трабакас! Записать! Что за музей, какой директор? Землянин, отвечать быстро!
- Музея истории космонавтики… Он рассказывал… по телевизору рассказывал… (Алиса врёт, густо краснея, но стражники, к счастью, на это не реагируют.) про «Синюю чайку», «Цефей», про Полугуса Земфирского…
- Ай-яй-яй! – качает головой Габаракас. – Какой замечательный музей, и такой плохой директор! Теперь, мы знать имя – доктор Верховцев! Теперь ты не уйдёшь от нас! Спасибо, молодой землянин, за честный показания! (Говорит в сторону) Теперь я сменить свой стальной наконечник на бронзовый!
В проёме пассажирского люка показался Селезнёв:
- Алиса! Разве я разрешил тебе покидать корабль?
- Пап, ну я немножечко вышла поразмяться…
- Ты что здесь делаешь? – Селезнёв спускается по трапу (следом – второй атташе Басов).
- Со стражниками разговариваю.
- Ваш маленький землянин только что опознать важный преступник! – говорит Габаракас, демонстрируя профессору фоторобот Верховцева.
- Доктор Верховцев?.. - Селезнёв изумлён не меньше дочери.
Габаракас:
- Трабакас! Записать! Большой землянин подтвердить показания маленький!
- А ну-ка, друзья, быстро садитесь в мою машину! - Басов, к счастью, не теряется.
Габаракас:
- Я должен доставить этих землян на таможню, чтобы допросить по всей форме!
Басов (отмахиваясь от стражника, заталкивает в глайдер Селезнёва и его дочь):
- Мы допросим их у нас, в посольстве! Ваше управление может обратиться к нам с официальным запросом! (Садится сам) Нам уже присылали фотороботы, но мы и знать не знали, кто на них изображён… Вы, профессор, точно уверены, что встречали его?..
Дверцы закрывается, посольский глайдер взлетает.
…
Алиса и её отец неспешно идут бульваром. Богатый квартал, утопает в зелени. Деревья и кусты аккуратно подстрижены. Улица неширокая, чисто прибрана, движения почти нет. (Транспорт на Блуке – разнотипные аэрокары, служащие, преимущественно, автобусами и грузовиками, а также глайдеры – исполняющие функцию автомобилей. Аэрокары летают у самой земли, глайдеры – высоко в небе.) Редкие прохожие, скамейки вдоль тротуара пустые. Алиса в чёрных очках, снимает бейсболку, обмахивается:
- Уф! До чего жарко! В посольстве кондиционеры работают, хорошо, а как снова на улицу, так точно в баню входишь…
Впереди, примостившись в цилиндрическому основанию многоэтажного дома, стоит изящный павильон. Над ним вывеска (на космолингве): УГОЛОК ФИЛАТЕЛИСТА.
- Пап, смотри, марки! Давай зайдём…
- У нас с собой не так много денег, чтобы тратить их всякую ерунду…
- Ну, пап!.. Меня ребята просили присмотреть на Блуке редкие марки…
Селезнёв даёт себя уговорить, и они заходят. Продавец:
- Добрый день, месье, добрый день, мадемуазель! (Он великолепно говорит по-русски, произнося «месье» и «мадемуазель» как истинный парижанин.) Чем могу служить?
Алиса (переносит очки на козырёк бейсболки):
- Нам бы марки посмотреть…
- О! Наш магазин готов предложить вам марки любых планет Галактики! Лучше чем у нас нет выбора во всей Палапутре! Он достаёт из витрины несколько альбомов, раскладывает перед Алисой – та осторожно начинает листать…
- Если мадемуазель желает, я готов предложить ей лупу…
- Merci beaucoup! Ayez la bont; de… (- Большое спасибо! Будьте так любезны…)
- Извините, вы принимаете карточки или только наличные? – спрашивает Селезнёв.
- Наличные, месье, только наличные! Вон там, возле входа, стоит банкомат.
- Благодарю… - Селезнёв идёт обналичивать пластиковую карту.
Алиса рассматривает марки. Продавец поясняет:
- Как я успел заметить, мадемуазель особенно интересуют животные… Обратите внимание – сирианские птицы. Марки объёмные и, если из рассматривать под разным углом, движущиеся… Вот фауна Пилагеи – очень интересная коллекция, а это животный мир Пенелопы – Галактический Союз организовал там популярный курорт. Соответственно, и марки, касающиеся этой планеты, пользуются успехом.
- А старинные, какие-нибудь, у вас есть?
- Пожалуйста, редкая марка государства Черногория, изданная почти 200 лет назад… Если не ошибаюсь, это ваша родина – планета Земля?
- Ой, у меня такой в коллекции нет… А это что такое? Корова, что ли?...
- Простите моё невежество, мадемуазель, что такое корова я не знаю, на марке изображён склисс с планеты Шешинеру. Марки с этой планеты считаются очень ценными.
- А в чём их ценность? – Алиса рассматривает марку в лупу (та совсем крошечная).
- Жители этой планеты непревзойденные мастера. Они добились, например, чтобы изображение появлялось только в определённые дни – скажем, по чётным датам. Или по праздникам. Или, чтобы в разные дни на марке были разные изображения. Например, сегодня вы видите склисса, а завтра вместо него - жителя Шешинеру!
- Ой, как здорово! Я, пожалуй, возьму всё, что вы мне предложили!
Лицо продавца расплылось в широчайшей улыбке:
- О, мадемуазель! Вы настолько очаровательны, что я, пожалуй, сделаю вам скидку!
- Сколько с нас? – сурово интересуется Селезнёв.
- Семьдесят два рупиала.
Профессор мрачнее тучи отсчитывает шесть банкнот. Сияющая дочь забирает покупку. Выходят из магазина.
- Знаешь, я допустил ошибку, согласившись зайти. За 72 рупиала можно приобрести целого склисса, наверное!
- Даю слово, папа, больше я тебя ни о чём не попрошу!
- Охотно верю.
Отец дуется а дочь - дочь на отца. Некоторое время идут молча, проходя мимо нарядных витрин. Селезнёв неожиданно останавливается:
- Редкие книги… Заглянем-ка сюда! Алиса, ты идёшь?
- Нет, папа, там книги бумажные, а я предпочитаю электронные!
- Как знаешь. Стой здесь, никуда не уходи!
Отец заходит в букинистический магазин, Алиса ждёт на улице. В тени дерева примостился уличный торговец, прилично одетый, и стойка у него нарядная: на столике вывеска и большой круглый аквариум, прикрытый крышкой. Слева возвышается ящик (типа примерочной кабинки) – только в нём не зеркала, а лиловая бархатная обивка. На груди у торговца на шнурке висит затейливый золотой медальон с очень тонкой гравировкой. Народу вокруг немного, и у торговца, похоже, неважно с покупателями, потому глаза у него кажутся грустнее обычного (у всех аборигенов немного печальный взгляд). Алиса:
- Добрый день. Как вас зовут?
- Крабакас из клана Баракас. (Говорит неплохо, с чуть заметным акцентом.)
- А меня Алиса! Очень приятно…
Крабакас вздыхает и отводит свой равнодушный взгляд в строну.
- А что вы продаёте, если не секрет?
- Могу предложить вам невидимых рыб.
- Но… У вас же совершенно пустой аквариум! В нём даже вода не налита!
- Это воздушные рыбы, им не нужна вода.
- А это у вас что? (Алиса читает вывеску – на космолингве написано: ШАПКА-НЕВИДИМКА) Шапок-невидимок не бывает!
- А вот и бывает! Если существуют невидимые рыбы, то почему бы не быть и шапке-невидимке?
- И где же она?
- Перед тобой, разве не видишь?
- Но у вас только вывеска и аквариум.
- Ну, разумеется! Ведь это же шапка-невидимка: её невозможно увидеть!
- Я вам не верю!
- Земная девочка – такая маленькая, а уже грубиянка! Гляди, показываю! - Крабакас встаёт из-за стойки, делает вид, что берёт со стола шапку-невидимку и бочком протискивается в кабинку. – Раз, два, три…
Крабакас опускает обе руки, как бы надевая шапку, и… исчезает! Только бархат обивки и виден – хозяин растворился в воздухе!
Конец седьмого эпизода.
Эпизод-8. Планета Блук, продолжение
– Раз, два, три…
Крабакас на глазах растворился в воздухе. Алиса разинула рот – настолько она потрясена. Невольно она протягивает руку, чтобы потрогать то место, где только что стоял фокусник, но не успевает рука девочки прикоснуться, как Крабакас снимает шапку и вновь становится видимым.
- Убедилась, недоверчивая девочка с Земли?
- Господин Крабакас, а можно я попробую…
- Сперва, заплати деньги. Шапку, так и быть, я тебе уступаю насовсем.
- Но у меня нет денег…
- Зато у тебя есть марки. Я готов обменять шапку-невидимку на твой альбом. (Страницы альбома прозрачны, и сквозь них отлично видно его содержимое. Альбом велик и не помещается целиком в модную Алисину сумочку.)
- Эти марки не для меня, они для моих школьных товарищей!
Крабакас привстаёт над стойкой, заговорщицки шепча на ухо девочке:
- Как думаешь, что больше понравится твоим товарищам: какие-то марки, которых у них, наверняка, полно, или настоящая шапка-невидимка?! Подумай: надела шапку, стала невидимой – и свободно заглядывай в тетрадки к отличникам! Надела – и пробралась в учительскую, исправила нехорошую отметку в классном журнале. Надела - и…
- Да что вы мне предлагаете! - Алиса отпряла в негодовании. - Как вам не стыдно!
Крабакас невозмутимо садится на место:
- Если ты честная и правдивая девочка, то ты вместе с твоими друзьями, конечно, можешь найти шапке-невидимке и более достойное применение. Не стану тебя учить.
Алиса мучительно борется с искушением. Искушение пересиливает:
- Так и быть, берите альбом! – достаёт альбом.
- Распахни свою сумочку пошире, шапку я тебе положу сам – она такая воздушная, что может выскользнуть у тебя из рук…
Селезнёв уже вышел из букинистического магазина и пристально наблюдает за происходящим.
- Алиса! – строго говорит отец. – Этот человек тебя обманывает.
- Папа, но он же только что исчезал на моих глазах!
- Это элементарный трюк с прозрачным телеэкраном. Фокусник заходит за экран и исчезает за изображением ящика! Только это уже не фокус, а мошенничество!
- Мошенник… - Алиса торопливо прячет альбом обратно в сумку.
- Кто вы такой, что смеете обвинять в мошенничестве честного торговца воздушными рыбами?
- И где же, простите, ваша чудо-рыбы?
- Здесь, вот в этом аквариуме. – Крабакас даже пододвигает аквариум к Селезнёву.
Селезнёв иронично усмехаясь, протирает очки.
- Простите, но ничего кроме микроорганизмов в вашем аквариуме нет…
Крабакас снимает крышку:
- А вы убедитесь: суньте туда руку!
- Вы просите меня об этом…
- Прошу!
Селезнёв с улыбкой опускает руку в пустой аквариум. В тот же миг Крабакас обеими руками вцепляется в руку не подозревавшего коварства профессора, и держит, вопя во всю глотку:
- Господа! Я разорён! Меня, четного блуканина ограбил вот этот презренный землянин! Он распугал моих воздушных рыб! Мои удивительные, уникальные воздушные рыбы погублены! Господа, помогите мне: скорее зовите полицию!
Вокруг стремительно собирается толпа:
- Земляне совсем обнаглели - не стало от них житья!
- Земляне перебили наших говорунов!
- Мало того, что земляне пытаются отнять у славного Блука его самобытность, так они ещё и пытались лишить всех нас жизни!
Полиция тоже не заставляет себя ждать:
- Что здесь происходит? – являются трое полицейских в синих мундирах с длинными полосатыми жезлами, прикреплёнными к ремню пояса.
Селезнёв:
- Это недоразумение, ошибка, не слушайте его – он мошенник, он всех обманывает!
- Разберёмся! – говорит старший из полицейских. – Командир полицейского патруля Фрагакас! (Отдаёт честь, взмахом жезла) Землянин, следуйте за нами! Пострадавший, тоже – за нами.
- Да-да, я готов написать заявление, господин Фрагакас, - суетится Крабакас. - а вы, господа (к толпе), надеюсь, будете свидетелями!
- Папа! Я с тобой… - Алиса бросается за отцом.
- Ни в коем случае, дочка, ни в коем случае! – отвечает Селезнёв обернувшись. - Немедленно возвращайся в наше посольство – предупреди атташе Басова!
- Заявление я, конечно, напишу, - Крабакас деловито подходит к Алисе, - но я ведь и забрать его могу – в обмен на твои марки. А поскольку я понёс и моральный ущерб, то тебе придётся доплатить. 144 рупиала меня вполне устроят.
В ответ Алиса награждает торговца взглядом, полным ненависти.
Крабакас усмехается:
- Клянусь честью клана Баракас (он вздевает руку, сжимая в кулаке шнурок от медальона), я заберу заявление. Альбом и 144 рупиала – моя цена. Договорились?...
- Вы отвратительный негодяй!
- Как знаешь! – Крабакас смеётся. – Я свою цену назвал. (Уходит вслед за полицейскими.)
- Папа! Папа!!! - Алиса бросается вдогонку.
- Алиса! Немедленно предупреди Басова! – оборачивается Селезнёв.
Полицейские заталкивают его в аэрокар, и садятся сами. Рядом садится Крабакас. Закрытая машина включает мигалки и сирену, трогается с места. Алиса мечется в отчаянии… В тени дерева видна будка уличного таксофона, и Алису осеняет:
- Ну, конечно! - она роется в сумочке, достаёт блокнот, бросается в будку, снимает трубку, набирает номер: никакого результата. – Сломался…
Алиса со всех бежит к следующему автомату, снимает трубку - трубка и здесь молчит:
- Странно, и тут не работает... Они все поломались, что ли?.. Ой! (Хлопает себя по лбу. Роется в сумочке, достаёт монетку, вставляет в щель, набирает номер.) - Алло, это посольство? С вами Алиса говорит, дочь профессора Селезнёва…
Видеоряд: посольство, атташе Басов, перед ним – экран работающего видеофона.
- Слушаю вас, Алиса Игоревна! Что-то случилось?
- Папу арестовали! Прямо на улице! Его увезли в полицейской машине!
- Когда это случилось, - Басов встрепенулся, - где ты находишься?
Алиса выглядывает из маленькой будки. На ближайшем доме висит название улицы: на блукском и космолингве.
- Здесь написано: «Большой цветочный бульвар»… Там ещё букинистический магазин был рядом…
- Понял, знаю такой! Стой, никуда не уходи: я сейчас прилечу за тобой!
Алиса выходит из будки, рассуждает вслух:
- Меня отвезут в посольство и обратно уже не отпустят… Отставят ночевать, а утром отправят на «Пегас»… Нет! Так не пойдёт!
Мимо идёт прохожий – местный мальчишка.
- Мальчик, скажи, ты случайно не знаешь, куда могли отвезти моего папу? Его только что арестовала полиция. (Говорит на космолингве.)
- Твой отец землянин? – юный блуканин злорадно ухмыляется. – Так ему и надо!
- Мальчик, он мой папа, понимаешь? А если бы твоего папу кто-нибудь арестовал…
Юный блуканин больше не улыбается.
- Его должны доставить в ближайшее отделение полиции. А здесь ближайшее отделение вон там – через три квартала, за углом. Свернёшь направо и увидишь вывеску.
- Спасибо, мальчик! – Алиса бросается бежать в указанном направлении.
- Да, не за что… - мальчик провожает её взглядом.
…Полицейское управление. Маленькая комната для допросов – в ней только одно окно из особого пуленепробиваемого стекла (изнутри в окно не видно, что снаружи). Под потомком видеокамеры (снимают Селезнёва в анфас и профиль – на секунду демонстрируется соответствующий видеоряд) и микрофоны (опять же на секунду демонстрируются работающие магнитофоны) За столом сидит Селезнёв. В комнату входит полицейский (похож на Рубакаса, только вместо копья – полосатый жезл, а мундир на нем не серый, а синий):
- Старший инспектор полиции Зубакас. Мне поручено вести ваше дело, землянин.
- Какое дело? Это недоразумение, ошибка.
- Полиция Блука не ошибается! Фамилия, должность, цель вашего приезда?
- Я уже называл и своё имя, и фамилию, и род занятий – называл несколько раз.
- Ну, так и за чем дело стало? Назовите ещё раз - для протокола.
- Селезнёв Игорь Всеволодович. Профессор Московского института экзобиологии, директор Космозоо. Командирован на Блук с целью приобретения животных для зоопарка. Более подробные сведения обо мне и целях моего визита, вы можете получить, обратившись в посольство планеты Земля.
- Попрошу вас воздержаться от дачи советов. Отвечайте лучше на мои вопросы! Давно ли вы знакомы с доктором Верховцевым? При каких обстоятельствах познакомились?
Селезнёв сбит с толку: он-то ожидал совсем иных вопросов...
- Откуда вам известно о докторе Верховцеве?
- Попрошу не перебивать, здесь только я имею право задавать вопросы! Ваше дело отвечать: быстро, чётко и правдиво! Повторяю: когда и при каких обстоятельствах вы познакомились с доктором Верховцевым?
Селезнёв молчит. Инспектор с торжествующим видом взирает на него:
- Имейте в виду, землянин, нам многое известно! Отпираться бессмысленно, Верховцева мы рано или поздно поймаем, и если вы будете продолжать молчать, первым заговорит он! Сейчас у вас последний шанс облегчить участь на суде, который будет решать кто из вас двоих исполнитель, а кто – организатор преступления!
Селезнёв:
- Я отказываюсь вас понимать. Для начала, господин инспектор, потрудитесь объяснить: я арестован, или нет? Если я арестован, то предъявите обвинение и предоставьте, как положено, адвоката: в его отсутствие я не буду отвечать на ваши вопросы. Если я не арестован, то позвольте откланяться. У меня есть более важные дела, чем беседа с вами!
- А вы не спешите, господин Селезнёв! Куда вы торопитесь? (Зубакас что-то пишет в папку.) Я имею право задержать вас на трое суток: посидите, хорошенько поразмыслите… (Поднимает голову, устремив на профессора сверлящий взгляд) Ну, так как – будете говорить?..
…То же полицейское управление, только другой кабинет. На стене – герб планеты Блук (птица-говорун в обрамлении пальмовых листьев и плодов, похожих на гроздья винограда), под гербом – портреты президента Блука (он в гражданском костюме) и министра внутренних дел (в мундире). В кабинете два стола. За одним – трое полицейских жуют бутерброды и пьют чай (вероятно, у них обеденный перерыв). За другим столом – Алиса. Она что-то пишет на листках, старательно выводя буквы. (Пишет на космолингве). Кончив писать, Алиса передаёт полицейскому листки, исписанные убористым аккуратным почерком.
- Скажите, моего папу скоро отпустят?
Полицейский (вытирает об мундир руки, прячет листы в папку):
- Мы подшивать к делу твой показания, госпожа Селезнёва. Думаю, они помочь нам в проведение расследование.
Алиса, в сердцах:
- Выходят, правду рассказывают таможенники, что все полицейские – нехорошие люди!
Один из полицейских давится бутербродом. Выскакивает из-за стола, расплёскивая чай.
- Как смеет земная девчонка упоминать о служащий бесчестной и подлой таможня!
- Всякий из таможня – хвастун, бездарь и бездельник! – говорит другой полицейский. - Таможня облажаться, допустив провоз на Блук страшный биологический оружие – синий червяк с планеты Фикс! Только славный полиция планета Блук стоять на страже закон и ловить преступник!
- Девочка с планеты Земля, немедленно покинь здание управление, если не хочешь быть обвинена в оскорблении честь и достоинство полиция! – говорит третий (тот, кому передали показания).
Алиса понуро выбирается на улицу. Стоит на тротуаре, глядит в окна – где-то там сейчас её отец. На крыльце появляется Крабакас.
- А девочка с Земли! Ну что, деньги принесла?
Алиса не может его видеть – она срывается с места и убегает. Торговец воздушными рыбами, самодовольно улыбаясь, шествует по улице. Алиса преследует его, прячась за деревья или за угол дома, когда Крабакас оборачивается. Крабакас, конечно, замечает слежку, но он не считает Алису опасной противницей…
…Снова комната для допросов. Зубакас:
- Итак, вы готовы дать признательные показания?
- О чём?
- О вашем преступном сговоре с доктором Верховцевым. Кто из вас двоих замыслил совершить ужасное злодеяние – уничтожить население целой планеты?
- Не понимаю, о чём вы говорите… Я учёный, меня интересуют наука, а не заговоры.
- Вы не просто учёный, вы учёный-зоолог! Я уже навёл о вас подробные справки - вы крупнейший в Галактике специалист по космическим животным.
- Я польщён вниманием к моей персоне, господин Зубакас, но с каких пор, позвольте спросить, изучение фауны других планет стало преступлением?
- С тех самых, господин профессор, когда животные в умелых руках сделались орудием для совершения террористических актов!
- Мои руки чисты!
- И вы можете это доказать?
- Простите, господин Зубакас, но доказывать должны вы, а не я!
- Я докажу – не сомневайтесь! Я раскрою ваш злодейский заговор! (В сторону): И стану после этого префектом полиции…
- Наш разговор становится беспредметным. Если я задержан, препроводите меня в камеру.
- Как вы любите командовать, господин Селезнёв: то адвоката, то камеру вам подавай! Открою вам маленький секрет: ни в какую камеру вас не отведут, ближайшие трое суток вы проведёте на этом стуле! Вам не дадут ни есть, ни пить, ни спать, ни даже, простите, отлучиться в туалет, всё это время я и мои коллеги будут вас непрерывно допрашивать. Как показывает опыт, больше двенадцати часов такое редко кто выдерживает, так что к исходу третьих суток вы, профессор, подпишите всё, что нам нужно!
- То, что вы сейчас описали, инспектор, называется «недозволенными следственными действиями», они запрещены Международной Галактической конвенцией.
- Вы опаснейший террорист! На вас не распространяется действие конвенций!
Дверь открывается, в комнату заглядывает полицейский:
- Господин старший инспектор! Вас просят к телефону, срочно!
Зубакас величественно поднимается из-за стола:
- Мы надолго прервём нашу беседу, господин профессор! Через минуту я вернусь, и мы продолжим.
Спустя минуту, Зубакас и в самом деле возвращается, но вид у него совсем другой – потерянный и даже немного помятый.
- Господин Селезнёв! От имени полиции планеты Блук я приношу вам самые искренние извинения. Подозрения с вас сняты, дело в отношении вас закрыто. Вы свободны!
Профессор Селезнёв встаёт и, не говоря ни слова, направляется к выходу.
…Снова улица, Большой цветочный бульвар. На том же самом месте Крабакас пытается продать очередную «шапку-невидимку» доверчивому иностранцу. На сей раз клиент, которого собираются облапошить, – огромный гориллоид с планеты Илеш (Гориллоид – инопланетянин, внешне похожий на гориллу, но передвигается на двух ногах – он прямоходящий, как человек.) Гориллоид:
- Врёшь, мошенник, шапок-невидимок не бывает! Не поверю, пока не увижу, как она работает! (Говорят на космолингве.)
- Сию секунду, господин иностранец! – Крабакас заходит в ящик. – Смотрите, показываю: раз… два… три! (Исчезает)
Гориллоид (в возбуждении роняет огромные солнцезащитные очки, приседает на корточки, хлопая ладонями по ляжкам: ростом он вдвое выше блуканина):
- А-а-аа! Чудо! Чудо!! Покажи ещё, я хочу лучше рассмотреть!
Крабакас появляется снова, держит руки над головой:
- Уступая вашей настойчивой просьбе, так и быть, демонстрирую снова. Раз! Два! Три!
(Снова исчезает.) Гориллоид:
- Работает! Верю!! Плачу любые деньги!!!
Примерно в середине этой сцены из-за дерева появляется Алиса. В руках у неё увесистый булыжник. Она спокойно подходит и метко кидает камень. Яркая вспышка замыкания! Звон разбитого экрана… Вопль обожжённого током Крабакаса:
- Кто кинул камень?
Экран разбит наполовину – в ящике видны голова и туловище торговца воздушными рыбами, а его ноги скрыты оставшимся куском экрана – в нерабочем состоянии он матово-чёрный. Мелкие чёрные осколки блестят на тротуаре… Гориллоид сидит на корточках с разинутым ртом – он поначалу ничего не понимает, потом до него доходит.
- Это что такое… Мошенник! Меня хотел обмануть!!!
Гориллоид необуздан в гневе – он бросается к ящику, хватает блуканина за грудки, и вытаскивает наружу, опрокидывая ящик и разбивая остатки экрана. Трясёт тщедушного торговца со всею богатырской силою. (При этом шнурок на шее Крабакаса рвётся, и золотой медальон падает на тротуар)
- Мерзавец! Скольких ты уже кинул?! Получи, длинноухий гад!
Тяжёлым кулачищем гориллоид наносит столь сокрушительный удар в челюсть, что несчастный торговец отлетает метра на два. Вокруг постепенно собирается толпа.
Гориллоид крушит стойку – аквариум падает на тротуар и разбивается вдребезги. Выпустив пар, гость с планеты Илеш довольный собой уходит – никто не смеет его остановить. Сердобольные соотечественники заняты Крабакасом, его приводят в чувство.
- Что, уже всё кончилось… А этот… Он ушёл? – Крабакас открывает один глаз, потом второй, затем торопливо ощупывает себя – медальона нет. – Где мой клан?! (Ужас торговца неописуем.)
Алиса подбирает медальон:
- Вы, кажется, потеряли...
Крабакас в одно мгновение на ногах:
- Отдай сейчас же, презренная дочь землянина!
Толпа на секунду замирает, а потом дружно начинает хохотать, кто-то аплодирует:
- Твой клан, кажется, породнился с землянами! Вот умора!! Эй, девчонка, не отдавай ему клан – так и надо этому простофиле!
Кто-то нашёптывает сзади:
- Теперь, девочка, ты можешь просить у него всё, что захочешь…
Крабакас падает на колени, заламывая руки:
- Добрая девочка с Земли! Медальон, который ты держишь – знак моего клана, я его хранитель! Я могу его вернуть только по доброй воле – умоляю, верни его! Проси, что хочешь – всё сделаю, только верни! Меня из клана изгонят, жена уйдёт, дети уйдут, родственники от меня отрекутся… Добрая девочка, не губи несчастного Крабакаса…
- Я верну вам знак, но прежде вы заберёте заявление из полиции! – отвечает Алиса.
Крабакас торопливо встаёт:
- Конечно, договорились, сейчас же идём в полицию!
Полицейское отделение в переулке. У входа - профессор Селезнёв и атташе Басов.
- Где теперь искать Алису! – сокрушается Селезнёв. - Одна на незнакомой планете, когда вокруг столько опасностей!
- Не волнуйтесь, - успокаивает Басов, - Думаю, она где-то поблизости…
Алиса (бросается со всех ног к отцу):
- Папа!!! Тебя отпустили!..
Крабакас (останавливается, в отчаянии):
- Уже отпустили! Всё пропало…
Алиса прижимается к отцу, обнимая его обеими руками, Селезнёв воздел руки, словно сдаваясь в плен:
- Ну что ты будешь делать!... Алиса, везде тебя тянет на подвиги!
- Папа, ты не волнуйся за меня! Ведь сколько раз сам говорил, что я – девочка, с которой ничего не случится…
- Главное хорошо уже то, что всё хорошо закончилось! – философски замечает Басов.
Крабакас нерешительно приближается:
- Девочка, прости, я не выполнил твоё желание...
Алиса протягивает ему медальон:
- Единственное моё желание – никогда больше не видеть вас!
Крабакас, вздрагивая, принимает медальон.
Земляне садятся в глайдер и улетают.
…
…К трапу «Пегаса» подъезжает аэрокар, таможенники снимают караул, срывают печати с грузовых люков, садятся в машину и уезжают. На верху трапа переговариваются Полосков и Зелёный:
- И двух дней не прошло, а таможня сняла арест! – удовлетворённо констатирует Зелёный. – Спасибо Басову – помог!
- Эх! Первый раз жалею, что я капитан – с каким удовольствием сходил бы сейчас в город!
В люке показались Алиса и Селезнёв, капитан чуть подался назад, пропуская их. Алиса одета проще, чем в прошлый раз - белая майка в чёрную полоску и шорты, светло-бежевая бейсболка и такого же цвета спортивные туфли. Зелёный и Селезнёв одеты в одноцветные костюмы: рубашки-безрукавки и шорты (такого же приблизительно покроя, что и комбинезоны, которые они носят на корабле). У Селезнёва на голове мягкая панама, у Зелёного - пробковый шлем (На Блуке очень жарко). На груди у всех троих - эмблема «Пегаса».
- Ну, бывай, капитан! - прощается Зелёный. – Мы пойдём, пожалуй! (Друг за дружкой спускаются по трапу, за людьми – три судовых робота)
- До вечера, дядя Гена! – Алиса приветливо машет рукой, и Полосков машет ей в ответ. Люди обходят «Пегас», направляясь к корабельному ангару. У Зелёного в руках неизменный дистанционный пульт. Он нажимает кнопку – верхний люк ангара раздвигается (У ангара два люка – внизу, небольшой, и наверху – двустворчатый, раздвижной), длинная механическая рука манипулятора выносит наружу один из корабельных катеров и аккуратно ставит его на землю. Алиса с отцом садятся в катер, Зелёный закрывает ангар и тоже садится в катер на водительское место, роботы залезают в багажное отделение. Катер взлетает, разворачивается в воздухе и берёт курс на необъятный палапутранский базар.
…Базар. Стоянка транспортных средств (от их разнообразия рябит в глазах), за ней начинаются торговые ряды. Зелёный:
- Мне налево, туда, где продуктами торгуют!
- А нам – направо, где животными! – говорит Алиса.
Селезнёв и его дочь идут вдоль рядов. За ними следует робот (два других ушли с Зелёным) – роботы с «Пегаса» передвигаются на четырёх коротких ногах, и несут по две длинных руки-манипулятора. Голов у них нет – вместо неё пара телевизионных камер на членистой шее. На «спине» - платформа для грузов. В общем, роботы чем-то похожи на сказочных кентавров. А борту у каждого изображена небольшая эмблема «Пегаса».
На рынке неописуемая толчея – посетители всевозможных видов и размеров, собрались, наверное, со всей Галактики. На прилавках разнообразные экзотические товары. Торговцы (тоже разных видов и размеров) наперебой расхваливают их:
- Альгендинские петеары, купите альгендинские петеары – непревзойдённый источник масла для вашего брамбулета!
- Настойка настоящего корня мандрагоры из системы Парадиз! Лучшее средство от облысения и всех болезней!
- Свежие скрррули! Свежие скрррулли! Только что привезены с Брастака!
- Пап, - Алиса дёргает отца за руку, - они что, и правда с Брастака?
Селезнёв смеётся:
- Ты их больше слушай!
Алиса вздыхает:
- Кругом мошенники!..
…Пауза - короткий видеоряд без слов: в продовольственных рядах Зелёный покупает картошку у торговки - жительницы Блука. Зелёный придирчиво рассматривает картофелины, немного брезгливо держа их двумя пальцами: даёт понять, что они мелкие и неважного качества, торговка, напротив, доказывает что её товар лучший на всём рынке. Долго и азартно торгуется (на пальцах). После неё – снова Алиса и профессор Селезнёв.
… Вот, наконец, то, ради чего они пришли на базар – начинается «птичий рынок». Отовсюду слышны рычание, ржание, щебетание и тому подобные звуки. На торговых рядах -аквариумы, террариумы, садки и клетки. Поодаль возвышаются большие загоны, в которых вполне могут поместиться слоны или жирафы. Среди посетителей становится заметно больше детей в сопровождении взрослых.
Селезнёв с дочерью подходят к какому-то странного вида инопланетному торговцу, напоминающему связку воздушных шаров. Он парит в воздухе, держа на цепочке огромную птицу с длинным жёлтым клювом, похожую на тёмно-синего аиста.
- Будьте так любезны, скажите, сколько стоит ваша чудесная птица?
В ответ «птица» на чистейшем русском языке возмущёно кричит:
- Нахал! Это я его продаю! – она клюёт профессора в темя, да с такой силой, что с Селезнёва слетают очки.
Случайные зеваки громко хохочут (каждый – на свой манер, ведь они – инопланетяне), Алиса стыдливо отворачивается, делая вид, что она не заметила папиного конфуза
- П-просите, сударыня… - Селезнёв, густо краснея, подбирает очки.- Не скажете ли вы, как называется ваше удивительное животное?
- Он называется «Шаровик разнокрапчатый», только вам я его теперь не продам ни за какие деньги, потом что вы осмелились жестоко оскорбить меня!
Алиса, стремясь поскорее увести отца, тараторит, теребя его за руку:
- Папа, папа, пошли скорее вон туда! Гляди – кристаллические жуки! Помнишь, ты говорил, что Космозоо уже много лет мечтает приобрести таких жуков…
Селезнёв и Алиса заворожено рассматривают витрину, за которой по искусственным веткам, грунту и даже по стеклу неспешно ползают необычного вида существа. Жуками их назвать можно только условно – скорее сростки кристаллов. Жуки передвигаются на гибких тонких как металлическая проволока ножках и так ярко блестят, переливаясь всеми цветами радуги, что кажутся сделанными из драгоценных камней. В соседних инсектариях другие насекомые – огромные пёстрые бабочки, причудливые палочники, обычного вида жуки, богомолы, тараканы и сверчки. Алиса, отсчитав монеты, покупает коллекцию бабочек (поясняет: «Это для Джавада!»). У соседнего лотка приобретает несколько значков с изображениями животных («Это для Паши!»). Покупает свисток («Это для Маши и Наташи - поможет им с дельфинами!»). Напоследок - книга на космолингве («Для Аркаши!») Тут, деньги у Алисы кончились, и книгу покупает Селезнёв.
… Опять пауза без слов: торговка и Зелёный наконец-то сторговались, ударили по рукам. Бортинженер даёт команду роботам – те грузят себе на спины мешки с картошкой. Снова Алиса и профессор Селезнёв.
…Видеоряд: Селезнёв бережно принимает из рук продавца большие садки с различными насекомыми, рыбками, лягушками и ящерицами, передает их Алисе, а она – роботам, которые ставят и закрепляют на спине друг у друга. Последним ставят террариум с крупным мохнатым членистоногим, похожим на огромного паука.
- Папа, это паук?
- Это паук-ткач-троглодит с планеты Горгона.
- А чем он знаменит?
- Он может плести и вязать.
- Вязать?
- Ему в террариум надо опустить какую-нибудь вещь – она послужит образцом – и материал. Паук из этого материала тебе что-нибудь сплетёт или свяжет. Вернёмся на «Пегас» - увидишь.
Раздаётся крик:
- Караул! Держите!! Сбежал индикатор!!!
Поднимается суматоха. Прямо на Алису, выскочив из-за ног какого-то высокого инопланетянина (похожего на слона) выскакивает загадочный зверь: ярко-красный в белую крапинку (как мухомор) пушистый шарик на четырёх длинных и тонких членистых ножках. Шарик скачет не разбирая дороги, тыкается Алисе в ноги и, припав к земле, точь-в-точь как зайчик, замирает.
- Держите… Вот ты где!
К Алисе вразвалку подбегает толстая инопланетянка (говорит нежным женским голосом) похожая на огромную бугристую жабу, покрытую роговой чешуёй. У неё бурая спина и белое брюхо Руки и ноги у неё короткие, зато невероятно длинный язык: инопланетянка стреляет им, как хамелеон, хватая беглеца за одну из его длинных ножек – подтягивает к себе, и уже потом крепко, обеими руками, прижимает индикатор к груди.
- Простите, - интересуется Селезнёв, а что это за животное?
- Это индикатор. Он не умеет говорить, зато меняет цвет. У вас случайно не найдётся маленького кусочка сахара?
- Извините, - неловко улыбается Селезнёв, - сахар мы не догадались захватить.
- Ладно, у меня есть свой! – великодушно объявляет жаба. – Глядите!
Хозяйка подносит сахар своему строптивому любимцу, и тот тотчас становится нежно-лиловым.
- Видите? Это он радуется… А хотите, я его стукну? – схватив индикатор, его владелица обеими руками поднимает его, с явным намерением ударить о землю. – Он станет фиолэтовым в крапинку…
- Ему же будет больно! – восклицает Алиса.
- Разумеется! – спокойно отвечает хозяйка. – Мы придумываем новые способы, чтобы найти необыкновенные сочетания цветов. Это популярный вид искусства.
Алиса с отцом переглядываются: такое искусство им не по душе.
- А вы не могли бы нам его продать? – спрашивает Селезнёв.
- Продать нет, но обменяла бы с удовольствием.
- Боюсь, для обмена нам нечего будет вам предложить.
- Как нечего, а вот этого удивительного зверёныша?
Язык жабы тянется к Алисе, и та испуганно, прячется за папу.
- Что вы! – Селезнёв жутко смущён. - Это моя дочь…
- Какой ужас! – гневно восклицает инопланетная дама. – Торговать собственными детьми! Я немедленно зову полицию!
- Простите, вы меня неправильно поняли, - терпеливо объясняет Селезнёв. – Я с таким же спехом могу продать Алису, как и она меня…
Селезнёв осёкся, понимая, что он опять что-то не так сказал. Жаба возмущена:
- Это уже ни в какие ворота не лезет! Дочь торгует собственным отцом! Неслыханно!
- Честное слово! – взмолился Селезнёв. – Мы друг друга не покупаем и не продаём. У нас на Земле это не принято! Может быть, я не удачно выразился…
- Спрошу-ка я у индикатора, его обмануть невозможно, - говорит инопланетянка. – Скажи, этим странным существам можно верить?
Индикатор тотчас становится изумрудно-зелёным.
- Как ни странно, он уверяет, что можно. Ты хочешь, чтобы эти любопытные создания тебя купили?
Индикатор становится белым с лёгким оттенком льдисто-голубого.
- Нет, не хочет! – гордо объявляет хозяйка.
- А ты хочешь, - обращается Алиса к индикатору, - чтобы тебя нам подарили?
Индикатор становится ярко-алым.
- Смотрите-ка, - жаба раздражена, - уверяет, что хочет… (Недолго размышляет) Совсем от рук отбился, пожалуй, заведу другого, попокладистей… Ладно, уж так и быть, берите, пока не передумала! И ещё, – на животе у жабы сумка, как у кенгуру, - вот руководство: «Как кормить индикатор и как добиться нежно-розовых эмоций».
Инопланетянка вразвалочку удаляется, индикатор прыгает на руки Алисе, становясь золотистым.
- Папа, посмотри, там случайно не написано, что он хочет сказать?
Селезнёв листает руководство, находит нужную страницу. Читает, поправляя очки:
- Золотистый цвет означает… Любовь!
- Наверное, это любовь с первого взгляда! - смеётся Алиса.
Она бережно ставит индикатор на землю, и он бегает вокруг её ног, точно собачонка…
…Земляне встречаются на стоянке у катера. Роботы Зелёного тяжело нагружены (видны картошка, капустные кочаны, мешки (видимо, с крупой) и ящик с ананасами. Робот Селезнёвых тоже сгибается от тяжести груза: клетки, садки, террариумы, аквариумы… Подле шествует индикатор: он покрывшись лиловыми, зелёными и красными пятнами и полосами, передразнивает робота, имитируя его походку, машина, как и положено машине, не реагирует. Зелёный:
- Ну, я гляжу, день у вас выдался удачный!
- Не совсем, Филидор! Главного трофея мы так и не достали!
- Какого ещё трофея?
- Говоруна… Весь рынок обошли, не один десяток торговцев опросили – увы.
- Да, редкая стала птица! – качает головой Зелёный. - Слышал я, что на Блуке кто-то перебил почти всех говорунов. Теперь их не купишь ни за какие деньги!
- Перебил?! – удивлена Алиса. – Как же это, за что…
- Хотел бы и я знать ответ на твой вопрос! – сокрушённо вздыхает Селезнёв.
(Они разговаривают на заднем плане, а на переднем, на фоне штабелей каких-то ящиков на несколько секунд мелькает крупным планом лицо уже известного нам Крабакаса из клана Баракас – он внимательно прислушивается к разговору землян.)
Конец восьмого эпизода.
Эпизод-9. «Держи курс в систему Медузы!»
Палапутра, стоянка флаеров и катеров; где-то на заднем плене шумит необъятный базар. Селезнёв, Алиса и Зелёный у катера с «Пегаса». Тут же три робота. Крабакас прячется за штабелями контейнеров. Камера сперва показывает блуканина, потом акцентирует внимание на землянах.
- Давайте-ка, друзья, грузиться, - предлагает Зелёный, - только вот, боюсь, в катер мы теперь не поместимся: не рассчитали мы покупки!
- Вот что, Филидор! – говорит Селезнёв. – Вези покупки на «Пегас», а мы с Алисой съездим в город.
Они прощаются, роботы, тем временем, загружают катер. Катер взлетает и направляется в сторону космопорта. Алиса с отцом садятся в аэрокар-автобус, который мчится по прямой как стрела дороге к городу.
…Палапутра. Городская улица. Алиса и тянет отца за руку:
- Пап, гляди какой дом, точь-в-точь как в Москве!
Действительно, у подножия огромных небоскрёбов, в тени высоких деревьев, примостилась ярко разукрашенное здание, похожее на старинный древнерусский терем. У входа (резного высокого крыльца) стоит табличка с надписью: отель ВОЛГА-МАТУШКА. (Написано, естественно, по-русски). Селезнёв:
- Как приятно узреть на другой планете частицу своего, родного… Всё равно, что старого знакомого встретить…
Алиса не слушает отца, он глядит во все глаза куда-то наверх:
- Папа, там, в окне… доктор Верховцев!
Селезнёв смотрит туда, куда показывает Алиса, но там – только раскрытое окно и колеблющаяся на ветерке занавеска.
- Алиса, ты ничего не напутала? Может, тебе показалось?
- Нет, пап, я точно уверена, что это был имен он!
- Странно, ничего не понимаю!... - Селезнёв на секунду задумался, потом говорит: - Знаешь, Алиса, а пойдём-ка, разузнаем у портье!
Они поднимаются по крыльцу и, не без усилий отворив тяжёлую металлическую дверь с позолоченной ручкой, проходят в холл. Внутреннее убранство отеля явно скопировано с каких-то исторических картин и кинофильмов, изображавших российский быт XVI- XVII веков. Со стен и потолков на гостей глядят расписные красны девицы и добры молодцы, жар-птицы, сирины, единороги и другие сказочные персонажи, вдоль стен стоят широкие узорчатые скамьи, а на колоннах, поддерживающих своды потолка, пылают факелы (бутафорские). Портье – блуканин – наряжён в красный кафтан, высокую шапку и сафьяновые сапожки. На столе перед ним книга постояльцев, оформленная под летописный том, все записи в нём – старославянской вязью. Стоит золочёная чернильница, рядом – настоящее гусиное перо.
- Будьте так добры, - обращается Селезнёв, - скажите, у вас случайно не останавливался приезжий с Земли по фамилии Верховцев?
- Одну минуточку… - портье листает книгу, проводят пальцем по строке. – Ве-ри-хов-цев (произносит по складам). Есть такой.
- А где он проживает?
- В 88-м тереме, на третьем этаже.
По широкой белокаменной лестнице с чёрными чугунными перилами Алиса и профессор Селезнёв поднимаются на третий этаж. Проходят длинным коридором, стены которого украшены разноцветной лепниной. Под ногами мягко скрипят ковры, устилающие пол. Узорчатая полукруглая дверь с массивной ручкой-завитком. (цифра «88» и надпись вязью: «Осемидесят да осьмой терем»). Селезнёв дёргает за шнурок звонка (звонок электрический, но вместо кнопки – шнурок). Никакого ответа. Тогда профессор стучит в дверь – от лёгкого толчка дверь приотворяется.
- Доктор Верховцев, Николай Ильич! – Селезнёв зовёт в приотворённую дверь.
Ответа по-прежнему нет. Нетерпеливая Алиса обходит отца и толкает дверь, заглядывая внутрь. Небольшой номер пуст. На японской бумажной ширме висит халат – хозяина нет.
- Папа! Я точно тебе говорю, что он был здесь – видишь, вон и окно открыто!
- Этот человек ушёл! – доносится из-за спины высокий голосок.
Алиса и профессор Селезнёв оборачиваются – в коридоре, напротив двери стоит высокий толстяк в чёрном костюме.
- Пять минут назад я шёл по коридору, и видел, как он уходил.
- Как же он ушёл, – сомневается Селезнёв, - мы бы с ним на лестнице столкнулись…
- Здесь в конце коридора ещё одна лестница – вы, верно, разминулись!
(Точно – сразу за номером Верховцева расположен чёрный ход.)
- И он, конечно же, не сказал, куда ушёл?
- Почему? Сказал! Он сказал, что пошёл на базар. Куда здесь ещё ходить?
Толстяк какое-то время молчит, потом предлагает:
- Если вы хотите ему что-нибудь оставить - передайте мне. Я живу в номере напротив.
Теперь задумался Селезнёв:
- Я оставлю ему записку! – профессор достаёт бумажный блокнот, пишет: «Николай Ильич! Если у вас есть время дайте, пожалуйста, знать! Мы с Алисой ждём вас или вашего звонка на борту космического корабля «Пегас» в любое время (номер телефона, по которому можно позвонить из города на «Пегас»). С уважением, профессор Селезнёв». – Вот, будьте так любезны… (отрывает листок).
Толстяк расплывается в сладкой улыбке.
- Я почту за величайшую честь исполнить вашу просьбу!
…
Видеоряд: компьютер, выключенный экран монитора. Ниже монитора закреплён небольшой пульт управления: видны разноцветные кнопки, рычажки переключателей, ползунки ручной настройки (около одного написано: «РЕЗКОСТЬ» - сверху на космолигве, а снизу по-русски; аналогично около другого ползунка: «ЗВУК»). Около пульта джойстик. Появляется руки человека – он садится за компьютер (сам не виден – только руки), нажимает на кнопку – экран загорается. Сидящий за компьютером ничего не говорит - слышно только его дыхание, иногда доносится покашливание и неразборчивое бормотание (голос понять невозможно) и отдельные восклицания – типа «Ну же, скорей!», «Давай!» «А, чёрт!» и т. д. На экране – светлое прямоугольное поле, рассеченное тонкими визирными линиями (как в приборе наблюдения) на котором видны какие-то неясные тени. Оператор берётся за ползунок «Резкость» - видимость на экране улучшается. Становится виден городской пейзаж, в котором без труда опознаётся Палапутра. Солнце клонится к закату, стеклянные фасады зданий отражают яркие оранжевые блики. Внизу, на переднем плане – плоская белая поверхность подоконника (она не в резкости). Оператор берётся за джойстик пальцем нажимает на кнопку – камера резко дергается, отрывается от подоконника и мчится вперёд – прямо в город. На экране, сбоку от изображения появляются циферблаты: «СКОРОСТЬ», «КУРС», «ВЫСОТА» (также двуязычные – на космолингве и русском).
Смена видеоряда: Палапутра, небоскрёбы, внизу – паутина улиц, зелёный массив городского парка. В воздухе летит миниатюрный летательный аппарат, похожий на крупного жука (и такой же размером). Мелькают, поблёскивая на солнце, крылья, ритмично вспыхивает миниатюрная лампочка, установленная на брюшке псевдо-насекомого. Выписывает виражи, облетает городские высотки, окрашенные розовато-оранжевым лучами заходящего солнца. Сквозь голубую дымку неба проглядывают сразу три небольших луны - растущих полумесяца. Жук держит курс к космопорту, виднеющемуся на горизонте. От городского парка появляется большая птица – она настигает жука, пытается его схватить.
Смена видеоряда: опять оператор. На экране поверх изображения большой красный транспарант: «ОПАСНОСТЬ! УГРОЗА НАПАДЕНИЯ!» Оператор, не раздумывая, нажимает на зелёную кнопку, около которой двуязычная надпись «ГАЗ».
Смена видеоряда: робот-жук выпускает струю оранжевой жидкости, которая мгновенно превращается в беловатое облачко газа. Птица резко отворачивает в сторону – газ ей очень неприятен. Робот-жук продолжает свой полёт в направлении космопорта. Позади – пассажирский терминал, жук над лётным полем – под ним мелькают исполинские туши космических кораблей. Вот он замечает «Пегас» и резко идёт на снижение. Жук облетает корабль (на секунду хорошо становится видно название на борту корабля), находит пассажирский люк и садится на обшивку возле люка. Жук неспешно вертится туда-сюда, скребя по шершавому металлическому корпусу шестью мохнатыми лапки, потом заползает в щель между перилами трапа и проёмом люка, чтобы не бросаться в глаза.
Смена видеоряда: оператор опять берётся за ползунок «ЗВУК» (на экране передающей видеокамеры жука-шпиона густая тень, узкая светлая щель, сквозь которую чуть просматривается лётное поле). Оператор водит ползунком, настраивая слышимость. Резко врывается звук: обычный шум космопорта. Диктор объявляет о рейсах, ревут взлетающие и садящиеся космические корабли. Слышен голос Зелёного:
- Алиса! Тут тебя какой-то местный спрашивает…
…Алиса выглядывает из пассажирского люка. Внизу, у начала трапа стоит Крабакас, бережно держа обеими руками нечто вроде огромной коробки, обёрнутой бумагой.
- Привет, Алиса!
У Алисы на лице застыла гримаса презрения:
- Что вам еще от нас нужно?!
- Алиса! Ты вернула мне мой клан, а я не смог исполнить твоё желание. Это нехорошо! Каждый член клана Баракас держит данное слово – так заведено испокон веков, и нельзя нарушить традицию…
- А обманывать доверчивых иностранцев, значит, можно?
- Алиса! – со стоном почти кричит Крабакас. – Пожалуйста, прежде чем прогонять выслушай! Обманывать других – моя профессия. Тем я зарабатываю на хлеб. Я знаю, что вы на Земле живёте совсем не так, как мы на Блуке. Наш мир так устроен! Но я не затем пришёл… Алиса! Я не сдержал слово. Ты вернула мне клан, и не таишь зла, но я всё равно виноват, позволь мне искупить чувство вины! Я принёс вам подарок, который, я уверен, станет особенно дорог твоему отцу. Пусть твой отец простит Крабакаса!
Руки блуканина дрожат, и свёрток дрожит, и, вдруг, в свёртке что-то начинает громко возиться, как будто там заключён кто-то живой…
- Кто там у вас? – Алисе любопытно, она спускается вниз.
Видеоряда: оператор у компьютера заметно насторожился – он нервно хватается за джойстик, а другой рукой торопливо поправляет настройку видеокамеры. Новый видеоряд: жук выползает из укрытия, его глаза-телекамеры вылезают из орбит, настраиваясь на максимальное увеличение. Голос Алисы из динамиков компьютера:
- Вы нам принесли какое-то животное?
Голос Крабакаса:
- Это говорун, наша священная птица.
Слышно как он срывает бумагу. Камера показывает: трап, внизу стоит Алиса (спиной), перед ней Крабакас в руках у которого клетка. В клетке – большой белый говорун, золотистые перья на голове у которого образуют хохолок, похожий на корону.
Оператор злобно шипит за монитором:
- Погоди же мелкий уличный мошенник! Ты за это поплатишься! – он с яростью ударяет по столу кулаком, так что монитор подпрыгивает, и изображение на время пропадает.
…Алиса любуется знаменитой птицей, чем-то похожей на попугая, а чем-то совсем непохожей.
- А мы с папой весь рынок обошли… Откуда он у вас?
- Его мне передал знакомый. Однажды, года два назад, к нему залетел больной, израненный говорун. Он выходил его – у нас говоруны в большом почёте, на них нельзя охотиться.
- Я видела его на вашем гербе.
- Да, это священная птица! Раньше, наверное, этот говорун жил у какого-то землянина, поскольку он всё время говорил на языке Земли.
- Говорил?
- Он умеет говорить…
- Как наш попугай?
- Про попугаев я ничего не знаю, а говорун может выучить больше тысячи слов на разных языках. Но кому-то, видно, стало завидно, что у нас водятся такие птицы, и говорунов решили истребить…
- Истребить?!
- Недавно какие-то земляне стали скупать всех говорунов, а которых купить было нельзя – крали. Птиц взяли под усиленную охрану, но тогда их просто стали убивать: подсыпали в пищу яд, стреляли из бластеров. Сейчас говорунов почти не осталось. Может быть, это последний в Галактике говорун.
Алиса краснеет от негодования:
- Негодяи, как они осмелились! Убить беззащитное животное – всё равно, что убить человека! Не могу поверить, что это дело рук землян! – она осторожно проводит пальцами по прутьям клетки. – Бедненький… Тебя надо спасти!
Птица неотступно следит за ней большими тёмно-серыми глазами.
- Я не утверждаю, что говорунов убивали именно земляне, - говорит Крабакас, - сам я не видел. Но к моему знакомому, что приютил говоруна, недавно приходил землянин. Он предлагал за птицу огромные деньги – целое состояние, а когда хозяин отказал ему, то начал угрожать, сказал, что строптивцу теперь не жить, и его птице – тоже.
- А как выглядел этот землянин?
- Он был невысокого роста, в шляпе.
- Всё ясно! Это доктор Верховцев… И что же стало с хозяином говоруна?
- Той же ночью его дом пытались поджечь. Хозяин бежал, я приютил его и его птицу, а тут узнал, что вы ищите говоруна для зоопарка. Хоть вы и земляне, но я доверяю вам – вы добрые, никому не причиняете зла. Хозяин птицы тоже так думает, короче, я предлагаю вам говоруна. Даром. Этот подарок загладит мою вину, и говорун у вас окажется в безопасности!
- Я отнесу его на «Пегас»! – Алиса бережно принимает клетку из рук Крабакаса.
- Алиса, - Крабакас достаёт свой медальон, который он теперь прячет под одеждой. – Самая сильная из клятв – клятва честью клана. Клясться надо вот так, сжимая знак в кулаке – только такая клятва считается нерушимой, когда клан просто держат за нитку – это ложная клятва, ей нельзя верить. (Достаёт медальон, который теперь висит на прочной толстой цепи) Клянусь честью клана Баракас, что больше никогда не посмею обмануть девочку Алису, её родственника или друга! – Крабакас сжимает знак в кулаке. – И пока видят свет мои глаза, а в груди бьётся сердце – да будет так!
- Теперь вы его на цепи носите…
- Да… На цепи тяжелее, шею натирает, но зато надёжней – больше не порвётся!
- Спасибо вам, господин Крабакас. Отныне вы тоже мой друг, и если вам случиться попасть в беду, позовите меня – и я приду на помощь!
Крабакас грустно смеётся:
- Прощай, девочка с Земли!
- До свидания, господин Крабакас!
На заднем плане – большие луковицы-купола здания космопорта, горящие в лучах заката.
…Алиса с говоруном поднимается по трапу. Боясь споткнуться и уронить клетку, Алиса внимательно смотрит под ноги и не замечает жука-шпиона, сидящего у люка. Зато его замечает говорун. Когда Алиса приблизилась вплотную, птица ловко просовывает голову сквозь редкие прутья клетки и молниеносно клюёт жука точно в голову. Жук вздрагивает, в нём с жалобным хрустом что-то ломается, между лапок проскакивает синяя искра.
Видеоряд: у оператора тотчас гаснет экран монитора и выключается звук – на сей раз окончательно. На секунду на матово-чёрном экране монитора становится видно отражение сидящего за компьютером – это доктор Верховцев в шляпе.
Видеоряд – мёртвый жук падает на бетон, мимо шествует грузовой робот, спотыкается, роняет тяжёлый контейнер, который с грохотом обрушивается прямо на жука. Зелёный:
- Этого-то я и опасался! Вот так и знал!!! – подбегает к роботу. – Что ты там уронил?
- Ошибка! – отвечает Робот. - Упал запасной комплект деталей к водяному насосу...
- Ну что стоишь? – сердится Зелёный. - Неси на «Пегас», да смотри, не урони снова!
Робот поднимает контейнер. От жука-шпиона осталась лишь рассыпанная на бетонной плите горстка крошечных деталей…
…Кают-компания «Пегаса». В центре внимания – говорун. Птица сидит на спинке кресла, Селезнёв, Полосков, Зелёный и Алиса стоят возле стола. Селезнёв:
- Кто бы мог подумать! Житель Блука, чуть было не упёкший меня в тюрьму, делает вдруг сказочный подарок… Разумеется, я не могу на него сердиться – если бы он поднялся сюда, то стал бы лучшим из гостей!
- Да, - Зелёный многозначительно воздевает палец к потолку, - птица-говорун стоит целого зоопарка!
- А он и вправду говорящий? – сомневается Полосков. – Что-то он ни слова ещё не сказал…
- Говоруша, - упрашивает Алиса, - ну, скажи, что-нибудь...
Говорун молчит нахохлившись, затем топорщит перья, издаёт мелодичный свист и, сразу:
- Attention! Landing to a planet is impossible. To pass to other orbit, do not forget to include shock-absorbers. (- Внимание! Посадка на планету невозможна. Перейти на другую орбиту, не забудьте включить амортизаторы.)
- Ты понял что-нибудь, капитан? – спрашивает Зелёный.
- Слова-то разобрал, - качает головой Полосков, - но причём тут планеты, орбиты и амортизаторы…
- А это необычная говорящая птица! – заявляет Алиса.
- Да, - поддерживает дочь Селезнёв, - космическая птица, которая, наверное, жила у какого-то капитана космического корабля.
- Тогда неплохо было бы разыскать его прежнего хозяина! – замечает Полосков.
- И вернуть ему говоруна? – Алиса недовольна. – А я думала, он у нас в Космозоо станет жить…
- Но, Алиса, - объясняет Полосков, - он же его друг, может быть, он его до сих пор ищет!
- Друг не бросает в беде раненого друга! - недовольно возражает Алиса. - Крабакас сказал, что его знакомый подобрал говоруна больного и израненного… Значит, прежний хозяин никакой говоруну не друг!
- Алиса, - строго говорит отец, - ты судишь о незнакомом человеке, ни разу его не видев. Так поступать нельзя. Возьми, например, Верховцева…
- А между прочим, папочка, - язвит Алиса. – ты сам его когда-то хвалил, и даже говорил, что ты его должник!
- Я благодарил его за то, что он спас тебя!
- Друзья, не надо спорить! – вмешивается Полосков. – День так замечательно начался: не хватало только чтобы мы заканчивали его спорами! Не стоит загадывать наперёд: может быть тот капитан сам захочет подарить говоруна Космозоо!
Говорун, сидевший нахохлившись (точно он спал), опять встрепенулся и заговорил. На сей раз по-русски с чуть заметным акцентом (голосом того же человека, что и в первый раз, по-английски):
- Слушай, Максим! Мне нечего тебе подарить. Хочешь - бери говоруна. Он будет напоминать тебе о наших звёздных скитаниях. В голове у него умещается всё до последнего слова, и у тебя лучше чем у меня или Дэна получается настроить его на нужный текст.
Потом говорун продолжает уже другим голосом и без акцента:
- Спасибо, Роберт! Летим со мной?
Снова голосом первого:
- Ты же знаешь, Максим, как мне хочется уйти с тобой в космос. Но всему есть предел.
И опять второго:
- Как только завершатся испытания, я сразу же прилечу к тебе.
- Папа, ты что-нибудь понимаешь? – Алиса вопрошает точь-в-точь как давеча Зелёный.
Селезнёв пожимает плечами, а Полосков вдруг произносит громко:
- МакКелли!
Говорун тотчас откликается, раскачиваясь на спинке кресла и хлопая крыльями:
- Роберт МакКелли, Роберт МакКелли! Роберт, Роберт, Роберт!
- Какой ещё МакКелли? - спрашивает Селезнёв. – Уж не тот ли, под началом которого мне выпало служить в космическом десанте двадцать лет назад?
- Тот самый, Игорь,– я больше чем уверен! Сейчас он на Земле руководит транспортными перевозками на Венеру и Марс. И если моя догадка верна, то Максим – это Максим Соколовский, а Дэн – Дэн Хоуцзян, знаменитые капитаны космофлота. Они пропали без вести несколько лет назад…
Алиса хлопает себя по лбу:
- Халда! Ведь мне же о них доктор Верховцев рассказывал! Они испытывали живые корабли Самаона Гая – «Синюю чайку» и «Цефей»!
- Не «Цефей», а «Ци-Фэй», - поправляет Полосков, - «Ци-Фэй», в переводе с китайского означает «Энергия полёта» - такое имя дал своему кораблю Хоуцзян.
- Как жаль, - говорит Алиса, - что в нашей школе учат японский, а не китайский!
- Помню, «Ци-Фэй» готовился к старту на Тритоне. Неподалёку, помню, была «Синяя чайка», но туда никого не пускали – корабль только-только, как нам говорили «пошёл в рост». Однажды Максим и Дэн устроили импровизированную экскурсию, провели по «Ци-Фэю». (Примерно в середине реплики видеоряд меняется: ледяная пустыня Титана, синий Нептун над горизонтом, силуэты двух огромных кораблей, потом – внутренний интерьер «Ци-Фэя», тесные помещения, узкие коридоры – от корабля веет неземным, его проектировали не на Земле. 35-летний Полосков в форме капитана корабля и его товарищи осматривают отсек, Хоуцзян и Соколовский – объясняют.)
- Это была неофициальная экскурсия, для коллег, - поясняет Зелёный. - Нам ведь было жутко интересно…
- Меня больше всего поразило, - вспоминает Полосков, - что на борту был всего один пилот, даже роботов не было – сам корабль огромный, раз в десять больше нашего «Пегаса!
- А что это были за испытания? – спрашивает Селезнёв, - Извините моё невежество, но я плохо слежу за событиями мировой космонавтики.
Полосков рассказывает (опять меняется видеоряд, рассказчик как бы комментирует происходящее на экране):
- Десять лет назад Самаон Гай с планеты Вестер, разработал технологию квазиживых организмов. Изобретение сулило переворот в космонавтике. Пилотом-испытателем доверили стать Хоуцзяну. Дэн нарёк свой корабль «Ци-Фэй». Несколько лет шла подготовка к испытаниям, наконец, Дэн стартовал, поначалу всё шло хорошо, но потом связь прервалась – это случилось больше трёх лет назад.
- И что же, спрашивает Селезнёв, - неужели с тех пор никто не знает, что с ним стало?
- Увы… - разводит руками Полосков, - «Ци-Фэй» ищут до сих пор… К тому времени, к испытаниям подготовили «Синюю чайку», на которой удалось устранить многие недостатки «Ци-Фэя». К сожалению, как видно, не все, потому что два года назад, примерно в том же районе «Синяя чайка» замолчала, и пилот её – Максим Соколовский с той поры тоже числится пропавшим без вести.
- Новая техника таит в себе немало опасностей! – вздыхает Зелёный.
- Получатся, что говорун раньше жил у Роберта МакКелли, который передал его Максиму Соколовскому, – вслух рассуждает Селезнёв. – И когда, два года назад Соколовский пропал, на Блуке появился говорун, если, конечно, Крабакас ничего не перепутал… Одновременное исчезновение капитана и появление птицы как-то связны…
- Тут какая-то тайна! – соглашается Полоской.
- Ох, не люблю я эти тайны! – говорит Зелёный.
- А я, очень люблю! – заявляет Алиса. - Говоруша, ты знаешь что случилось?
Говорун не отвечает, сидит нахохлившись: птицу явно клонит в сон.
…На «Пегасе» Алиса разбирает трофеи. На тумбочке в инсектарии паук-ткач-троглодит быстро-быстро плетёт ленточку из гибких золотистых соломин (в качестве образца – красная лента от вечернего Алисиного наряда.) Алиса, лёжа на кровати, сверяет подарки, заказанные друзьями, со списком, вычёркивая те, что уже есть (марки, значки, коллекцию бабочек и т. д.).
- Всё нашла, вот только Лёве Званскому привезти нечего: он просил настоящего металлического робота в помощь юному геологу… Здесь таких не продают!
В каюту дочери заглядывает отец:
- Ну что, Алиса, с завтрашнего дня у тебя прибавляется хлопот! Животные требуют ухода, и тёплых человеческих рук. Одними роботами уже не обойдёшься.
- Да!.. Прощай вольная жизнь…
По внутренней связи раздаётся голос капитана:
- Игорь, к нам опять гости! На сей раз спрашивают тебя!
Селезнёв проходи к лифту, спускается на нижнюю палубу, по трапу сходит на землю. На улице уже темно – почти ночь: на небе загораются первые звёзды, восходит ещё одна луна – круглая (две других, молодых, напротив, клонятся к закату), огнями расцвечено здание космопорта. Равномерный голос диктора объявляет о прибывающих и уходящих рейсах. Внизу у трапа Селезнёва терпеливо ждёт давешний толстяк из гостиницы. (Пространство перед пассажирским трапом освещают два прожектора «Пегаса».)
- А, это вы, - говорит Селезнёв, - здравствуйте. Извините, что не знаю, как вас зовут…
- Зовите меня Весельчак У. Под этим именем меня хорошо знают на сотнях планет. Вам не терпится услышать новости о вашем друге. Он собрал вещи и съехал – сказал, что у него появились какие-то срочные дела.
- Н-да, - неопределённо хмыкает Селезнёв, - действительно, очень жаль…
- Но чтобы вас не огорчать, - продолжает Весельчак, - зная вашу любовь к редким животным, мой сосед купил для вас вот эту алмазную черепашку.
Весельчак протягивает профессору небольшую черепашку. Панцирь её сверкает в лучах прожектора, кажется, что он и вправду инкрустирован бриллиантами.
- Настоящая алмазная черепашка с Менаты! Наш зоопарк мечтает о такой уже десять лет… Что же вы стоите? – Селезнёв сияет от восхищения. – Проходите, будьте гостем…
- Нет-нет! - покачивая головой и улыбаясь, Весельчак поспешно отступает в темноту. – Время уже позднее, мне очень неловко… Всего вам хорошего! Когда-нибудь, в другой раз мы познакомимся поближе…
Селезнёв поднимается в кают-компанию.
- Друзья, посмотрите, что мне только что принесли!
Говорун (на ночь его поместили в клетку) пробудился, что-то кричит по-птичьи, пытается просунуть голову сквозь прутья – он хлопает крыльями, тянется к алмазной черепашке. Говорун кричит:
- Stop the thief! Stop the thief! Be cleaned in Medusa-system! (- Остановите вора! Остановите вора! Убирайся в систему Медузы!)
- Как, тебя она тоже интересует? - смеётся Селезнёв.
Подходят Полосков и Зелёный, вбегает Алиса (всплеснула руками):
- Ах! Какая прелесть!
Алмазная черепашка неспешно ползает по столу, высовывает и приподнимает головку, внимательно осматривая каждого – будто знакомится.
- Папа, можно, я тоже буду за ней ухаживать?
- Мы все станем за ней ухаживать! – говорит Полосков, беря черепашку на руки. – Какой у панциря острый край! Порезаться можно…
- А мне, а мне… - Алиса теребит капитана за рукав.
Полосков передаёт ей черепашку:
- Только осторожно держи, не поранься…
Алиса сажает черепашку на ладонь, пытаете погладить её головку, но та поспешно втягивает голову и лапки в панцирь.
- Ну покажись, покажись, пожалуйста, - уговаривает она, черепашка, однако, её не слушается. - Фу, вредная какая! (Кладёт черепашку на стол).
- Алиса, её нельзя класть на стол, - говорит Селезнёв (Перекладывает на пол). – Она может упасть и разбиться… Завтра оборудуем для неё террариум!
- Да, - говорит Полосков, - завтра у всех много работы. Стартуем до обеда.
- Алиса! – говорит отец. – Утром мы часть наших трофеев мы отправим на Землю с почтовым кораблём. Думаю отправить яйца дефицистомиусов и перо птицы Крок – порадую коллег. Пока не легла спать, напиши письма маме и друзьям.
- Хорошо, пап! Спасибо, что напомнил…
…В грузовом отсеке профессор Селезнёв вдвоём с Алисой упаковывают трофеи. Селезнёв укладывает аккуратно сложенные шкуры вестиокрустов, и залитых в прозрачный пластик, точно мошек в янтарь, дефицистомиусов. Алиса заправляет в бокс кассету с отложенными яйцами. Сбоку клавиатура – Алиса набирает код - загораются лампочки, приборы показывают температуру и влажность. Алиса закрывает бокс, старательно выводит фломастером: «Планета Земля, город Москва, Космозоо, отдел рептилий, террариум. Головаст, он же Огнекрыл. Осторожно - не вскрывать до Нового года!» Поодаль, помещённое в прозрачный футляр стоит перо птицы Крок. В инсектарии паук-ткач-троглодит как заправский корзинщик, манипулирует прутьями, выплетая из них ажурную спинку кресла.
В помещение заглядывает кустик – он уже не похож на лохматого дикаря, аккуратно острижен (именно его ветки пошли пауку на кресло). Кустик трясёт прореженными и укороченными ветками, издавая мелодичный звон.
- Ой, кажется, тебя я забыла полить… - Алиса хватает лейку, бежит к бассейну, черпает воду и щедро орошает кустик – тот мгновенно затихает.
- Пап, а правда я здорово придумала, обрезать и отдать ветки пауку с Горгоны? Он нам кресла сплетёт, а то придёт на корабль гость – ему даже некуда… Пап, давай не будем отправлять кустики на почтовом! Они требуют регулярного полива, а экипаж почтового может не справится. И, потом, я так к ним привязалась…
- Хорошо, - улыбается Селезнёв. – Пусть кустики остаются.
- Папа, а меня кое-кто, кое-куда пригласил! – с загадочным видом объявляет дочь.
- Это куда же тебя могли пригласить! Мы через сорок минут взлетаем!
- Вот именно, что взлетаем! – Алиса улыбается.
Видеоряд: «Пегас» готовится к старту: убирает трап (он складывается внутрь корабля), закрывает люки (люки закрываются изнутри, как в самолёте). Селезнёв в своей каюте пристёгивается ремнями к амортизатору. На мостике Полосков, колдует над пультом. Одновременно он отдаёт короткие команды (Зелёному), принимает доклады о готовности (от Зелёного). Ведёт переговоры с диспетчером. По одну руку от него - Зелёный (тоже занят приборами), по другую – Алиса (сидит в третьем обычно свободно кресле и увлечённо наблюдает за происходящим). Ноги Алисы не достают до палубы. Прикреплённый к подлокотнику её кресла, в миниатюрном амортизаторе лежит говорун. Ему тоже любопытно, он вертит головой и поёт:
When the Alabama's keel was laid, Roll, Alabama, Roll!
They laid her keel at Birkenhead, Oh, roll, Alabama, roll!
Oh, she was built in Birkenhead, Roll, Alabama, Roll!
Built in the yard of Jonathan Laird, Oh, roll, Alabama, roll!
Away down the Mersey she rolled one day, Roll, Alabama, Roll!
And across the "Western" she ploughed her way. Oh, roll, Alabama, roll!
(«Когда киль «Алабамы» был заложен, Катись, «Алабама», катись!
Они поставили её киль в Биркенхеде, О, катись, «Алабама», катись!
О, она была построена в Биркенхеде, Катись, «Алабама», катись!
Построена во дворе Джонатана Лэрда, О, катись, «Алабама», катись!
Далеко вниз по Мерси она понеслась однажды, Катись, «Алабама», катись!
И на Запад направила свой путь. О, катись, «Алабама», катись!»)
Заметив изумление Алисы, говорун невозмутимо произносит:
- Be not surprised, the baby! I - old star the tramp.(- Не удивляйся, детка! Я - старый звёздный бродяга.)
- Внимание, кораблю – старт! – командует Полосков.
Конец девятого эпизода.
Эпизод-10 «Это ты, Алиса?»
…«Пегас» на орбите Блука. Он очень похож на Землю, но вместо одной луны у него целая россыпь маленьких лун (шесть штук: две молодые, одна полня и три убывающих). Помимо естественных спутников, на орбите кружат многочисленные космические корабли ожидающих своей очереди на посадку. Мостик «Пегаса». Все (исключая Селезнёва) в сборе. На плече у Алисы сидит говорун. Раскрывается лифт, на мостик ступает Селезнёв. (Из-под его ног с нечерепашьим проворством выскакивает алмазная черепашка). Появление черепашки заставляет говоруна забеспокоится, он громко кричит, хлопая крыльями:
- Follow a course in Medusa-system! (Следуй курсом в систему Медузы!)
- Вот ты где! – говорит Алиса. - Папа тебя обыскался: она из террариума сбежала!
- Не терпится стать полноправным членом экипажа, – усмехается Зелёный.
- Что-то наш говорун разговорился… - капитан задумчив.
Говорун срывается с места, кричит что-то по-птичьи, подлетает к черепашке с явным намереньем клюнуть (та поспешно втягивает голову в панцирь) – Алисе приходится разнимать. Она держит говоруна (чтобы не хлопал крыльями), ласково его уговаривает:
- Говорушенька, что с тобой? Зачем ругаешься? Ругаться не надо: мы все – одна семья…
- Алиса! – велит дочери Селезнёв. - Ступай в кают-компанию, и посади говоруна в клетку.
- Да, папа.
Она идёт к лифту, Селезнёв (ей вслед):
- Будь добра посмотри, как поживают палочники с Абрадабры и саламандры с Розодора. Короче, жди меня в грузовом отсеке – я скоро к тебе присоединюсь.
- Хорошо, – дверь лифта закрывается.
Селезнёв аккуратно берёт в руки черепашку – та нисколько его не боится, доверчиво высунув голову:
- Как же тебе удалось выбраться из террариума?
- Игорь, как ты просил, я послал запрос на Малый Арктур, – сообщает Полосков. - Только что получил ответ: Верховцева в системе ЕН-11-26 нет.
- Это мы и так знаем, - усмехается Селезнёв, - он где-то на Блуке! Пожалуй, надо послать радиограмму в наше посольство!
- Пожалуй, - соглашается Полосков. – Кстати, заодно я справлялся о МакКелли – его тоже не нет: три дня назад он покинул Землю. К нему в кабинет зашёл какой-то посетитель, они вышли вдвоём, и с тех пор их никто не видел.
- Прямо так и ушёл, никого не предупредив? – удивляется Селезнёв.
- Так и ушёл. Сказал только, что у него появилось неотложное дело.
- Странно всё это.
- Не то слово!
- Не люблю я этих тайн… - встревает Зелёный.
Полосков, Селезнёв и зелёный некоторое время молчат, потом капитан говори:
- Итак, давайте решать, куда летим: после Блука у нас запланирован свободный поиск.
Зелёный:
- Предлагаю Брастак - это совсем рядом, а мы там давно не были…
Полосков кивает:
- Неплохо, кстати, оттуда можно и на Пенелопу заглянуть…
- На Пенелопу нельзя! – возражает Селезнёв. – Планета объявлена заповедником, чтобы там работать, требуется специальное разрешение Галактического Союза, которого у нас нет. Предлагаю Шешинеру: поглядим, что это за склисс, о котором мне говорила Алиса. Оттуда ближе к окраинам Галактики: посетим неизученные миры.
- Что ж, - говорит Полосков, - Добро! Держим курс на Шешинеру!
…«Пегас» следует в гиперпространстве. На мостике Зелёный несёт вахту у приборов, Полосков в соседнем кресле заполняет судовой журнал. Журнал «Пегаса» - не новомодный, электронный, а старинный – объёмистая тетрадь в чёрном кожаном переплёте, на котором золотом выведено заглавие: КОСМИЧЕСКИЙ КОРАБЛЬ «ПЕГАС». И ниже: «Бортовой журнал». Капитан что-то записывает карандашом. Его занятие прерывает тревожный сигнал. Вслед за тем, раздаётся приятный женский голос:
- Внимание! Опасное сближение! Прямо по курсу встречный корабль!
Полосков откладывает журнал и карандаш в сторону.
- Всем пристегнуться! – командует он по внутренней связи.
Зелёный, тем временем, рассматривает на круглом, разлинованном на сектора экране астронавигатора пульсирующую красную отметку (точно в центре).
- Нахально прёт прямо на нас! – говорит бортинженер, поворачивая тумблер передатчика: - Говорит «Пегас»! Говорит «Пегас»! Вызываю неизвестный корабль! Пожалуйста, ответьте!
Зелёный переходит на приём. Из репродуктора доносится:
«Говорит «Пегас»… Вызываю неизвестный корабль… Пожалуйста… Ответьте…» - голос искажён помехами, но это явственно голос Зелёного.
- Что за чёрт… - удивляется капитан. – Неужели твоё эхо?
- Не нравится мне это, - Зелёный нервно теребит бороду, - добром не кончится…
Из лифта выскакивает Алиса.
- По какому поводу тревога? – любопытствует она.
Капитан и бортинженер не на шутку встревожены:
- До столкновения тридцать секунд! – докладывает Зелёный.
– Экстренное торможение, выходим из гиперпространства! – отдаёт команду капитан по внутренней связи.
Алиса молниеносно запрыгивает в свободное кресло, застёгивает ремень. Капитан хватается за рычаг на пульте (на экране транспарант: ЭКСТРЕННОЕ ТОРМОЖЕНИЕ). Видеоряд: «Пегас» выходит из гиперпространства – вокруг корабля вспыхивают чёрточки стремительно мчащихся звёзд, которые почти сразу же замирают, превращаясь в неподвижное звёздное небо. Корабль медленно плывёт на фоне звёзд, работают три планетарных двигателя. Впереди – другой корабль, как две капли воды похожий на «Пегас», только видимый спереди, с «носа». Незнакомец медленно приближается.
Капитан и бортинженер «Пегаса» внимательно изучают пришельца, хорошо видимого сквозь остекление мостика.
- Странно, - замечает Полосков, - похоже, что это земной корабль, причём той же серии что и наш…
На пульте загорается видеоэкран внешней связи. На нём - человек, как две капли похожий на Полоскова:
- Почему не отвечали на наш запрос? – вопрошает человек с экрана. - Мы были вынуждены применить экстренное торможение…
- Позвольте, - возражает Полосков на мостике «Пегаса», - это вы не отвечали на наш запрос!
Капитан говорит и осекается: он видит, что что-то здесь не так, но что именно не так, не понимает. Его собеседник с той стороны экрана взирает на него столь же растерянным взглядом – он тоже замечает какой-то подвох, и тоже не понимает в чём дело. Алиса глядит на экран, и до неё доходит первой:
- Дядя Гена, да это же ты! – девочка тычет в экран пальцем.
- Может, это моё отражение? – недоумённо бормочет Полосков.
Но это не отражение. На экране, по правую руку от двойника Полоскова - высокая фигура человека в очках – он склоняется, перед экраном видеосвязи, и становится отчётливо видно его лицо…
- Папа… - невольно вырывается у Алисы.
- Алиса? – столь же изумлённо произносит второй человек с экрана.
Алиса бледнеет: забавно видеть раздвоившимся неродного тебе человека, но когда это собственный отец – это совсем не смешно…
- Папа, где ты? – зовёт дочь.
Камера показывает крупным планом лицо Алисы, устремлённое на экран, за её спиной с негромким стуком распахивается дверь лифта и появляется отец – профессор Селезнёв.
- Что случилось? – он спешит к пульту.
Алиса молниеносно оборачивается:
- Фу, пронесло! А мне уж было померещилось, что ты туда провалился… (машет рукой в сторону экрана)
Тем временем, с экрана раздаётся:
- Папа, у нас что, авария? – на той стороне из лифта вскакивает девочка, похожая на Алису.
- Интересно, - чуть дрожащим голосом произносит Зелёный, - а я тоже там есть, или…
Он обрывается на полуфразе: слева от двойника Полоскова на экране появляется лицо двойника Зелёного.
Немая сцена: экипаж «Пегаса» и его двойники с экрана рассматривают друг друга. Зрелище удивительное – Полосков, Зелёный, Алиса и профессор Селезнёв как две капли похожи на своих двойников. Даже одежда (рабочие комбинезоны) у них одинаковая, а на груди – одинаковые эмблемы. Разница только в том, что на мостике «Пегаса» в первом ряду (в креслах у пульта) застыли капитан, бортинженер и Алиса, а за её спиной стоит Селезнёв, а на экране – наоборот: Селезнёв сидит в кресле, а позади, из-за высокой спинки выглядывает Алиса-двойник.
- Надо же… Точь-в-точь как я! - Алиса нарушает молчание первой.
Её двойник с экрана понимает о ком идёт речь:
- Что значит, «как я»? – девочка слегка возмущена. – Я – это я (ударяет в грудь крошечным кулачком), а вот кто ты (устремляет с экрана указательный палец)…
- Я – Алиса Селезнёва! – отвечает Алиса своему двойнику на экране.
- Нет, это я – Алиса Селезнёва! – горячо возражает двойник.
- А вы, вообще, откуда летите? – спрашивает профессор Селезнёв, приподнимая очки.
- С Земли, - отвечает с экрана двойник капитана Полоскова. – А вы откуда?
- Космический корабль «Пегас», порт приписки – Москва, - отвечает Полосков.
- Геннадий, - обращается на экране двойник Селезнёва к двойнику Полоскова, - я полагаю – это оптический эффект: мы видим самих себя.
- Тогда почему мы говорим не одновременно? - вопрошает Селезнёв на мостике.
Его двойник тоже приподнимает очки, пристально вглядываясь в лицо собеседника.
- Знаете, - говорит двойник, - если бы я не был совершенно уверен, что я – профессор Селезнёв, я бы решил, что вы – это я…
- Папа! – восклицает Алиса, - А у тебя, случайно, не было брата-близнеца?
- А ты тогда, наверное, моя близняшка? – предполагает двойник-Алиса.
- Я ничего не знаю… - растерянно отвечает ей двойник Селезнёва на экране, - до сего дня я полагал, что ты у меня единственная Алиса на свете…
- Я был бы рад, - задумчиво говорит Селезнёв, - если у меня где-то оказался бы брат… Но, боюсь, дочка, твоя гипотеза ошибочна…
- Ой, папа, - обращается двойник-Алиса а своему папа-двойнику на экране, - а вдруг к нам пожаловали пришельцы из антимира? Я читала, что есть такие антимиры: у них всё из антивещества! Мы коснёмся друг друга и ба-бах!!! Исчезнем в огненной вспышке!
- Исключено! - подаёт голос двойник Зелёного (тоже на экране). – Я регистрирую встречный поток электронов. Это электроны, а не позитроны, так что они (бортинженер с экрана тычет пальцем в обитателей «Пегаса») не пришельцы из антимира!
Зелёный в рубке «Пегаса» тут же бросается проверять слова своего коллеги-двойника. На экране картинка – приближающийся корабль на фоне звёздного неба и ярко горящий транспарант: ВСТРЕЧНЫЙ ПОТОК ЭЛЕКТРОНОВ.
- Сейчас разберёмся кто есть кто, – решительно прерывает дискуссию Полосков. - Приготовиться к стыковке!
- Приготовиться к стыковке! – эхом отзывается его двойник-капитан на экране.
…Видеоряд: оба «Пегаса», пристыкованные друг к другу, плывут на фоне звёзд. Корабли соединяют телескопические выдвижные переходники, протянувшиеся со стороны кают-компании (от передней части сферы жилого отсека). Алиса выскакивает из лифта и бежит через кают-компанию к переходнику.
- Алиса, не спеши!
Алиса (возле самого люка) оборачивается: за ней Полосков, и в руке у него – бластер.
- Зачем, дядя Гена?
- Так надо! - сурово отвечает Полосков. – Тем более, у меня на борту – ребёнок…
- Дядя Гена, – возражает Алиса, - но ведь у них на борту – тоже ребёнок!..
Полосков мешкает – слова девочки заставляют его задуматься. Однако, недоверчивость взрослого берёт своё:
- А ты уверена? Ты уверена, что это не какой-нибудь злоумышленник, принявший твой облик?
- Зачем злоумышленнику принимать мой облик?
- Мало ли зачем! – качает головой капитан «Пегаса».
Он решительно отодвигает Алису:
- Тебе лучше уйти в каюту! – не терпящим возражений голосом требует Полосков.
- И не подумаю! – решительно заявляет Алиса. – Если вас оставить один на один, вы друг другу такого натворите…
- Приказы капитана не обсуждаются! – глаза Полоскова сверкают гневом. – Девчонка… Живо, марш к себе в каюту!
Алиса бледнеет, невольно отшатнувшись, но тут подходит Селезнёв…
- Остынь, Геннадий! – спокойно говорит профессор, - моя дочь ведёт себя, конечно, безобразно, но, по сути, она права: у нас нет оснований подозревать гостей в злом умысле.
На профессоре пояс с кобурой, но Селезнёв не обнажает бластер.
- Для чего же они тогда так похожи на нас?
- Поверь, я тоже хотел бы узнать ответ на этот вопрос…
- И что ты предлагаешь?
- Для начала, спрячь оружие. Не стоит демонстрировать своё недоверие.
Капитан пристально смерил Селезнёва взглядом – профессор абсолютно спокоен. Полосков усмехается, суёт бластер в кобуру и нажимает на кнопку возле люка. Люк с надписью «ПЕРЕХОДНИК» сдвигается в сторону. Открывается короткий туннель, на противоположном конце которого – ещё один люк. Этот люк также сдвигается в сторону, и там стоит второй Полосков, из-за спины которого выглядывает вторая Алиса. Оба капитана пристально всматриваются в лица друг друга, точно пытаясь разобраться: кто из них настоящий Полосков, а кто – оборотень и самозванец.
- Кто вы такие? – наконец, нарушает молчание капитан.
- А вы кто такие? – тотчас отзывается его двойник.
Полосков невольно приближает руку к кобуре, и его двойник делает то же самое – сцена как в ковбойском кино.
- Назовите свой корабль, - требует Полосков.
- «Пегас», - отвечает двойник. – Порт приписки «Москва-2».
- Вы лжёте! К «Москве-2» приписан только один «Пегас» и это наш корабль! – горячится Полосков.
- Полчаса назад я тоже был в этом уверен… - двойник старается казаться спокойным, но голос его заметно дрожит.
Из лифта спешит Зелёный (как давеча капитан, тоже вооружён):
- Геннадий, тебе нужна помощь?
- Филидор, будь другом, положи оружие в сейф! – Селезнёв загораживает ему путь.
Профессор расстёгивает пояс, и демонстративно протягивает оружие бортинженеру.
Алиса переводит взгляд с одного космонавта на другого – ей любопытно как взрослые решают возникшие проблемы. Краем глаза она видит, как на другом конце туннеля то же самое делает двойник Селезнёва.
- Ты думаешь… - Зелёный нерешительно принимает пояс с кобурой.
- Не спорь, Филидор! Положи…
Зелёный идёт относить оружие в сейф, а Селезнёв, молча, не спрашивая разрешения, решительными шагами, заходит в переходник. Навстречу ему – второй Селезнёв. Они останавливаются посередине туннеля. Несколько секунд смотрят друг на друга, потом один протягивает руку:
- Игорь Селезнёв, профессор зоопсихологии.
Второй пожимает руку:
- Очень приятно! Игорь Селезнёв, директор Космозоо!
Они улыбаются – им обоим становится смешно. Обогнув Полоскова, в туннель протискивается Алиса (то же самое с противоположной стороны делает её двойник) и подбегает к своему отцу:
- Папа, скажи, что это значит? – они обе произносят эти слова одновременно, и получается как бы хором.
- Насколько я знаю физику, - отвечает Селезнёв, - кроме наших обычных частиц - протонов, нейтронов и электронов во Вселенной есть иные, зеркальные частицы, из которых сложены зеркальные атомы, планеты, галактики… Наверное, нам посчастливилось встретить гостей из зеркального мира!
- Я бы с вами поспорил, коллега! – возражает второй Селезнёв. – Зеркальные миры друг с другом не взаимодействуют, и мы не смогли бы увидеть – не то что потрогать друг друга!
- Но вы же только что пожали друг другу руки! – говорит вторая Алиса.
- Конечно! – кивает головой второй Селезнёв.- И я совершенно уверен, что нам посчастливилось встретиться с гостями из параллельного мира! Как меня учили в МГУ, в ходе большого взрыва возникла не одна, а сразу несколько вселенных. Скорее всего, нам посчастливилось повстречаться с представителями другой параллельной вселенной…
- Коллега! – укоризненно качает головой первый Селезнёв. – Вам ли не знать, что параллельные вселенные просто так не пересекаются: их соединяют особые туннели - так называемые «кротовые норы» - а где здесь поблизости хоть одна «кротовая нора»?
- Что ж, не откажусь подискутировать с вами! - воинственно произносит второй Селезнёв.
- С удовольствием буду вашим оппонентом! – улыбается первый.
- Правильно! – говорит Алиса. – Вы пока решайте свои вопросы, а мы обсудим свои (говорит своему двойнику) Пойдём ко мне!
- Почему? – удивляется вторая Алиса, - Пошли лучше ко мне!
- Надо же, - качает головой Селезнёв, - у них даже характеры одинаковые!
- Совершенно одинаковые! – подтверждает его двойник. – Давайте, так: я пойду с коллегой Селезнёвым в его корабль, а девочка, э… Алиса, с моей дочерью - в наш!
…Две Алисы идут по кораблю. Одна идёт чуть впереди, решительным шагом – ведь это её корабль, ей тут всё знакомо. Другая Алиса чуть отстаёт, озираясь по сторонам, - пытается, наверное, понять, чем этот «Пегас» отличается от того, откуда она только что явилась.
- Ты чего? – оборачивается та Алиса, что впереди.
- Да вот, всё пытаюсь понять, всё ли на вашем «Пегасе», какое как у нас…
- И как?
Камера на мгновенье пробегает по жилой палубе корабля – круглому столу кают-компании, стойке пищедоставки, тумбочке со встроенным телевизором и музыкальным центром. На тумбочке стоит клетка с говоруном…
- А это кто? – спрашивает одна Алиса другую, увидев говоруна.
- Говорун. Он знает больше тысячи слов на разных языках.
- А откуда он вас?
- На Блуке нам подарил его один человек. Его зовут Крабакас. Вообще-то он не плохой, только любит всех обманывать…
Говорун, доселе мирно дремавший, пробуждается, открывает глаза и произносит:
- The Guard! Beside I divide in eye! (- Караул! У меня двоится в глазах!)
Обе Алисы одновременно прыскают от смеха и заходят в каюту. Камера опять на секунду пробегает по интерьеру (он такой же, как в начале пятого эпизода, в сцене со спящей Алисой). Наша Алиса первым же делом бросается к фотографии в рамке на тумбочке (на ней, напомним, семья Селезнёвых - папа, мама и четырёхлетняя дочь, повисшая на плечах у родителей). Алиса берёт фотографию в руки:
- Мама… У тебя такая же мама, как у меня!
Хозяйка каюты пожимает плечами:
- А разве могло быть по-другому?
- Моя мама по профессии космический архитектор. А твоя?
- Построила город на Марсе. А сейчас строит станцию в поясе астероидов. (Первая Алиса вздыхает) Моя мама – замечательный человек, вот только дома бывает редко…
- И моя тоже! – горько вздыхает вторая Алиса.
Она ставит фото на место. Подле на тумбочке лежит планшет с коллекцией значков.
- Ты что, значки собираешь?
- Монеты. А значки – это для Пашки Гераскина.
Обе Алисы переглядываются. В них разгорается азарт:
- Слушай, я после школы собираюсь стать космическим биологом, как мой отец.
- Я тоже!
- У нас руководитель биостанции Джавад Рахимов. Я везу ему коллекцию бабочек с разных планет…
- И я! – хозяйка каюты снимает с полки коллекцию бабочек.
- А ещё у нас в классе рыжий мальчик по имени Аркаша, он генетикой увлекается…
- И у нас! – хозяйка достаёт книгу по генетике на космолингве.
- А ещё у меня две подружки – Маша и Наташа. Они с дельфинами дружат…
Хозяйка молча протягивает свисток, купленный на базаре Палапутры.
- Но ведь этого не может быть! – восклицает гостья. – Должны же наши миры хоть чём-то отличаться!
Хозяйка каюты задумывается:
- Наверное, должны… А давай проверим!
И девочки идут проверять.
Видеоряд без слов (под музыку): в пространстве среди звёзд плывут состыкованные «Пегасы». Их обитатели знакомятся друг с другом. На мостике два капитана (позабыв про былое недоверие) увлечённо рассматривают навигационные карты, пытаясь найти разницу между своими вселенными. Карты – электронные, введены в память бортового компьютера «Пегаса», нажатием кнопки на экране появляются различные карты созвездий. То один, то другой Полосков водят пальцем по экрану, читают надписи. Карты идентичны. Две Алисы тихонько заглядывают на мостик (капитаны так увлечены, что не замечают их присутствия). Сквозь музыку пробиваются их слова:
- А ты какого числа стартовал?
- Четвертого июня, в пятницу. Без помех вышел на «Эллипс Гагарина»…
- Ты, наверное, хотел сказать «Эллипс Титова»?
- Как Титова?! Гагарина – первого космонавта планеты Земля!
- Первый космонавт Земли – Герман Титов – это даже в детском саду знают! Гагарин полетел следом…
Одна Алиса другой Алисе:
- Есть! Одно отличие нашли!
Палуба в жилом отсеке. В каюте два Селезнёва ведут оживлённую дискуссию о свойствах пространства-времени. Обе Алисы заглядывают в приоткрытую дверь. На столе раскрыты объёмистые справочники и энциклопедии, которые профессора по очереди листают. Что-то пытаясь втолковать друг другу, они чертят какие-то сложные формулы на листке бумаги. Сквозь музыку пробиваются слова:
- Вы забываете про вероятностный характер, коллега! У элементарных частицы существование недетерминировано… Это как «Кошка Гейзенберга» - пока не открыт ящик, нельзя сказать, жива она, или мертва…
- Погодите, «Кошка Гейзенберга», вы сказали?! Но позвольте… принцип суперпозиции сформулировал Эрвин Шредингер! «Кошка Шредингера»! А Вернер Гейзенберг открыл принцип неопределённости…
- Как же так?! – один из Селезнёвых в недоумении – суперпозицию сформулировал именно Гейзенберг! И волновая функция Гейзенберга… А принцип неопределённости обосновал Шредингер…
- Ещё одно! – Алисы хлопают ладошами.
Девчонки спускаются ещё ниже и бегут в ангар. Здесь бортинженеры обсуждают конструкцию роботов. Роботы на обоих «Пегасах» совершенно одинаковые, даже выкрашены в один цвет. И конструкция у них (видно даже неспециалисту» абсолютно идентична:
- А ты каким маслом пользуешься?
- «Мезорамией». Его на Титане выпускают.
- Да, неплохое масло, я тоже всем рекомендую. А суставы, у твоих подопечных, я гляжу, металлопластовые, как у нас…
- Потому за ними глаз да глаз нужен!
- Вот тебе раз! – говорит одна Алиса другой (подглядывают из-за стеллажей).
- Что же, выходит, у них нет различий?
- Вот-вот, добром это не кончится! – говорит один Зелёный другому.
Его собеседник, разглаживая рыжую бороду:
- Ну, Филидор, это ты зря! Что-то ты чересчур пессимистично смотришь на вещи!
- Ты думаешь? – подозрительно вопрошает первый Зелёный.
За ящиками обе Алисы одновременно зажимают ладонью рот, чтобы не рассмеяться – вот, оказывается, какая между двумя бортинженерами разница!
Коридором они возвращаются в жилой отсек и рассуждают по дороге:
- А ты заметила, у нашего Зелёного борода и усы длиннее!
- Зато у нашего они рыжее!
- А ещё я пишу чёрными чернилами такими же, как и твой папа…
- Точно! Я тоже заметила, потому что твой папа предпочитает синие – как я!
- Зато ты, наверное, не заметила, что ваш капитан зачёсывает волосы на бок, а наш – прямо!
- Эх, а ведь и правда! – одна из Алис останавливается. – Вот так, если постараться, сколько нового можно отыскать в давно уже знакомом!
Девочки смотрят друг на друга. Обоим немного грустно.
- Знаешь, - говорит одна другой, - мне всегда хотелось иметь сестрёнку, и вот когда я её неожиданно нашла – а приходится расставаться… (вздыхает.)
- Мне тоже грустно, – признаётся вторая, - но, может, оно и к лучшему? Мы так похожи: представь, родители, друзья, учителя – все-все станут нас путать!
- Это ещё не так страшно, - кивает первая, - а вот как мы бы путали своих пап и мам! Они ведь у нас тоже похожи – совсем как близнецы!
- Ужасно! – соглашается вторая. Она секунду молчит, и неожиданно улыбается: - Слушай, а давай поменяемся родителями? Ты дальше полетишь с моим папой. А я – с твоим…
- Да ты что?! – первая Алиса содрогается от ужаса.
- Не бойся! – вторая успокаивает, кладя руку на плечо. – Я пошутила: каждый должен быть на своём месте…
По внутренней связи раздаётся голоса обоих капитанов:
- Внимание! Просим всех собраться у переходной камеры!
- Ну вот, пора прощаться…
Туннель-переходник в кают-компании. Земляне и их двойники (тоже, впрочем, земляне) собрались у люка
- Давайте прощаться, - говорит один Селезнёв, - осталось две минуты.
Второй добавляет:
- В будущем, я не сомневаюсь, мы наладим постоянную связь между нашими мирами.
- Надеюсь, никто свой корабль не перепутал? – шутит один Зелёный.
Все дружно смеются.
Второй бортинженер достаёт фотоаппарат:
- Сфотографируй нас на память! – просит он робота.
Люди собираются в кучку…
- Погодите! – кричит одна из Алис и скрывается в переходнике. Через пару секунд девочка появляется снова, держа клетку с говоруном.
- Внимание! Снимаю! – робот нажимает на кнопку.
Кадр замирает, превращаясь фотографию.
Видеоряд: «Пегасы» расстыковываются и расходятся на фоне звёздного неба. Сначала один, затем второй срывается, превращаясь в звёздочку – вспыхивает и гаснет и вот уже ничего нет, кроме звёзд.
Звёздное небо превращается в карту, висящую на стене Алисиной каюты. Алиса рассматривает её, потом садится за стол, достаёт из ящика незапечатанный конверт, вынимает письмо, берёт с тумбочки ручку и начинает писать, поддиктовывая вслух:
«Постскриптум.
Дорогая мама! Сегодня с нами случилось удивительное приключение: я повстречала саму себя…»
Алиса вдруг замечает, что пишет чёрными чернилами, в то время как остальное письмо написано синим. Мгновенно в памяти раздаются слова давешней гостьи:
«Я пишу чёрными чернилами, как твой папа…»
Ошеломлённая девочка сидит на краешке стула, приоткрыв рот. Перед её мысленным взором одно за другой предстают апокалипсические видения:
…Квартира Селезнёвых. Утро. Улыбающаяся мама протягивает дочери платье нежно-розового цвета:
- Пожалуйста, одень, Алиса!
- Мама, но я розовое не ношу…
- Не носишь?! Но у нас все носят розовое!
… Внуково. В гостях у бабушки. Бабушка – огромная жаба (точь-в-точь как давешняя хозяйка индикатора на базаре Палапутры):
- Здравствуй, Алисочка! Ну, поцелуй свою бабулю…
Алиса (чуть не плача):
- Но вы не моя бабушка…
- То есть как не твоя?! У нас все бабушки такие!
…Школа. Мимо пробегает Пашка Гераскин. Алиса:
- Паш, пойдём сегодня в Космозоо? Посмотришь, каких мы привезли животных…
- Не-а! Мы с Наташей сегодня на Сумлевское озеро летим, клад Наполеона искать…
Алиса разинула рот:
- Как, с Наташей?...
Пашка смеётся:
- А так! Разве ты не знала, что у нас Пашки Гераскины дружат только с Наташами Белыми?
Точно ужаленная девочка выскакивает из-за стола и со всех ног бросается к лифту:
- Подождите! Остановите корабль!!!
Навстречу – профессор Селезнёв:
- Алиса, что с тобой?
- Папа…
Алиса, широко раскрыв глаза, смотрит на отца, пытаясь угадать тот ли это папа, или другой – с другого «Пегаса»? Встревоженный Селезнёв тоже смотрит на дочь. И тут он замечает ручку, которую Алиса по-прежнему сжимает в руке.
- Так-так… То-то я свою ручку обыскался! – достаёт из кармашка другую ручку с синими чернилами. – Пришлось уже воспользоваться твоей.
Алиса отдаёт чёрную ручку, нерешительно берёт свою, подозрительно её рассматривая…
- Та самая! – поверив, дочь сияет от счастья.
- Конечно, а ты о чём подумала?
- Папка! – Алиса обнимает отца. – Ты самый лучший папка на свете!
Конец десятого эпизода.
Эпизод-11 Шешинеру: ананасы и склиссы.
В клетке на тумбочке (в неё встроен телевизор и музыкальный центр) дремлет говорун. Пожалуй, на «Пегасе» он сейчас единственный, кто отдыхает: все остальные заняты. Капитан на мостике ведёт корабль (рядом неспешно ползает алмазная черепашка – сбежала из террариума). Зелёный вместе с тремя роботами чинит трубы в грузовом отсеке: разобран пол (плиты лежат в сторонке), бортинженер орудует разводным ключом, роботы подают ему инструмент, подсвечивают глубокую нишу фонариками. Селезнёв в белом халате ухаживает за зверями: проверяет их самочувствие, если надо – спешит подлечить того или другого, заполняет журнал. Алиса (тоже в белом халате поверх комбинезона) чистит клетки и террариумы, таскает воду и корм для аппаратуры кормления – трудится как пчёлка. На секунду остановилась передохнуть, утирает лоб:
- Уф! Опять Филидор всех роботов забрал!
- Ничего-ничего, терпи, солдат! – добродушно приговаривает Селезнёв. – На завтра наш бортинженер обещал тебе презент: ананасовый пудинг!
- Скорей бы наступило завтра! – вздыхает Алиса, снова принимаясь за работу.
По видеосвязи звонит Зелёный:
- Игорь! Вечерком, будь добр, спустись в провизионку, принеси на кухню муки, масла, сгущёнки, сахара, яиц и три ананаса получше: а то у меня тут дел невпроворот – раньше полуночи не управлюсь.
- Сделаем, Филидор!
…Поздний вечер. Селезнёв спускается в провизионку, идёт мимо стеллажей, заставленных контейнерами с разнообразными продуктами. Тускло горит светильник. Профессор открывает дверцу холодильника, машинально пробует схватить ананас, но вместо ананаса его рука с размаха упирается во что-то мягкое и тёплое.
- А-ай! Вы, это… осторожнее!
- Кто здесь?! – в изумлении Селезнёв отступает: на полке холодильника сидят, два каких-то крошечных зелёных человечка в длинных балахончиках. Один, так и не отойдя толком от испуга, исчезает, растворившись в воздухе, второй, не обращая ни на что внимания, издавая громкое чавканье, быстро-быстро грызёт ананас маленькими острыми зубками. Ростом он лишь немногим больше ананаса, так что свободно умещается на полке холодильного шкафа. Желая рассмотреть лучше, Селезнёв, согнувшись, подаётся вперёд. – Вы кто?! Как вы здесь оказались?
- Что значит, «как я здесь оказался»?! – возмущается пришелец. – Я, может, здесь живу! Поесть спокойно не дадут!
Он обнимает ананас обеими руками и тоже исчезает вместе с ним, растворившись в воздухе.
Профессор проводит рукой – на полке где только что лежал фрукты – пустые ячейки. Зато возле соседней ячейки появляется третий такой же человечек:
- Прошу прощения, но у меня разрешение – изъять один ананас! – человечек помахивает какой-то бумажкой, - видите: тут рукою вашей дочери написано: «Разрешаю, Алиса!» (Хватает ещё один фрукт и исчезает, бумажка падает на пол.)
У Селезнёва бегут мурашки по спине, волосы встают дыбом. Он с силой захлопывает дверцу холодильника, снимает очки, отирает пот, трясёт головой:
- Бр-р-р! Похоже, я перетрудился... – успокаивается. – Показалось! Точно, показалось…
Открывает холодильник снова. Там уже два человечка, они отчаянно спорят из-за особенно крупного и спелого ананаса, тянут его в стороны:
- Отдай, моё!
- Нет, моё!
Прямо из воздуха материализуется третий зелёненький пришелец:
- Друзья, чего вы спорите! Тут на всех хватит! (Хватает ананас и исчезает.)
Первый:
- Ладно, разделим по-братски!
Второй:
- Замётано! (Исчезают оба вместе с ананасом.)
В полном смятении Селезнёв выбирается из провизионки. Он даже забыл запереть холодильник. Вызывает мостик.
- Гена, ты не спишь?
- У меня вахта. – зевая, Полосков отрывается от приборов. – Игорь, ты что-то бледный весь, и голос у тебя нехорошо дрожит… Что случилось?
- Гена, у тебя телекамеры работают?
- Телекамеры работают круглосуточно... Что (со смешком), на «Пегас» опять проник хищник? Всё-таки зря мы смотрим старинные кинофильмы: на ночь это вредно!
Селезнёв молчит, соображая, что ответить.
- Скажи, пожалуйста, в каких случаях людям мерещатся зелёные человечки?
- Это такие маленькие, которые на плече сидят, с хвостиками? – Полосков держится как можно более деловито, чтобы не расхохотаться. – Такое обычно бывает после обильного застолья в дружеской компании. Где-то в старинной книге читал.
- Нет, это другие… Они ананасы едят… Вон, ещё один! – кричит в трубку Селезнёв (в раскрытом холодильнике на миг мелькает очередной пришелец. – Гена, ты видел?!
Полосков ничего не успел разглядеть, но он не на шутку встревожен:
- Стой где стоишь, ничего не предпринимай! Я к тебе спускаюсь!
Полосков появляется в провизионке спустя минуты три:
- Пошли! – говорит он Селезнёву и решительно направляется к холодильнику. Селезнёв, икая и пошатываясь, (точно с глубокого похмелья) семенит за капитаном.
Они подходят и застают следующую картину: сразу три человечка, встав друг другу на плечи, пытаются дотянуться до ананаса на самой верхней полке. При этом они отчаянно пыхтят, сопят и кряхтят. Нижние полки пусты – ананасов там уже нет.
Полосков:
- Так… Слушай, Игорь, может, мы оба того – в смысле, после застолья?.. Хотя у нас на борту ничего такого нет - разве что спирт в медотсеке… Но мы же с тобой спирт не пьём.
- Я же говорю, - стонет Селезнёв, - это не галлюцинация!
Человечек (тот, что на самом верху):
- Какая ещё галлюцинация?! Что вы несёте! Можете потрогать и убедиться – ну, потрогайте, потрогайте! Смелее!
Второй человечек (тот, что пониже):
- Ещё чего! Нечего им нас трогать – обойдутся!
Третий (который в самом низу):
- Ну что вы там копаетесь, лезьте скорее! Или вы думает, что я вас смогу держать вечно?!
Повинуясь его требованию, верхний, изловчившись, дотягивается до ананасов, сталкивает их, и фрукты градом сыплются на пол. Слышны крики: «ура»! Сразу несколько человечков материализуются и кидаются к ананасам со всех сторон. Ананасы исчезают на глазах. Последний человечек степенно пытается пройти, но нога Полоскова загораживает ему дорогу – зелёненький пришелец требовательно дёргает капитана за штанину:
- Позвольте… (Потрясённый Полосков машинально задирает ногу.) Благодарю! – человечек, не без натуги приподнимает последний ананас, откланивается и исчезает.
- Гена, меня сейчас удар хватит! – Селезнёв расстёгивает ворот комбинезона.
- Дурдом! – соглашается Полосков.
Селезнёв хватает ручку дверцы холодильного шкафа, чтобы закрыть, но тонкий писк заставляет его подскочить, словно ужаленного:
- Стойте, подождите, не закрывайте! – к холодильнику подбегает очередной зеленоватый визитёр, однако шкаф уже пуст. – Опоздал! – вздыхает незваный гость и исчезает.
Селезнёв наконец со злостью захлопывает дверцу холодильника. В растревоженном воздухе бумажка взметнулась с пола – Селезнёв машинально хватает её на лету.
Это крошечный, в четверть листа отрывного календаря пригласительный билет. На одной стороне написано на космолингве: «Посетите новогодний бал-маскарад в честь прибытия Алисы Селезнёвой, знаменитой девочки с Земли!» На другой стороне надписи напечатаны на незнакомом языке, зато с фотографии на папу смотрит улыбающаяся дочь в красном вечернем платье (том же, что и на Малом Арктуре), с краю рукой Алисы выведено (буковки бисерные, но почерк всё равно узнаваем): «Папа! Я разрешила взять ему один ананас. Алиса».
- Ты понимаешь, что-нибудь? – облокотясь на холодильник, чтобы не упасть, Селезнёв демонстрирует билет Полоскову. – Это что? (раздражённо трясёт картонкой) Кто они, вообще, такие, откуда знают Алису?
Полосков ничего не успевает осветить – на холодильнике материализуется человечек (тот самый, что давеча обронил билет):
- Извините! – он манит крошечным пальчиком. – Этот автограф мне подарила ваша дочь! Верните его, будьте добры!
Дрожащей рукой Селезнёв протягивает билет, пришелец его принимает:
- Большое спасибо! (И, прежде чем окончательно исчезнуть) А вкусные были ананасы!
Друзья, оставшись в одиночестве, какое-то время молчат, приходя в себя. Затем Полосков берёт Селезнёва под локоть:
- Знаешь, Игорь, а ну её, эту вахту! Пойдём-ка, ляжем баиньки… Корабль и на автопилоте как-нибудь долетит – трассы тут не оживлённые, авось ни во что не врежемся…
Они расходятся по каютам.
…На следующее утро. Алиса входит в каюту отца. Тот не спит, листает большого формата книгу-альбом с цветными иллюстрациями.
- Папа, у тебя случайно нет справочника по ложнооборотням с Редвайса? Мне бы взглянуть, а то у меня вчера с ними были проблемы…
- Не знаю, - рассеяно отвечает Селезнёв (ночь у него была явно бессонной), - погляди на полке.
- Пап, а что ты читаешь? - Алиса ищет нужную ей книгу.
- Да вот, листаю «Атлас разумных существ Галактики», пытаюсь отыскать… ну, в общем, такие маленькие зелёненькие человечки, сантиметров пятьдесят ростом… Я даже не знаю, с какой они планеты!
- Зелёненькие? – Алиса пристально смотрит на отца. – Пап, а ты сегодня какой-то странный…
- Странный? – Селезнёв отрывается от книги и глядит на дочь.
- Непричесанный, руки дрожат… Ты не заболел?
- Да что-то напала на меня бессонница … - Селезнёв повернулся к зеркалу, достал из тумбочки расчёску, начал причёсываться.
- Зелёненькие… - Алиса задумалась, - ну, если зелёненькие, то это, должно быть, жители Шешинеру, куда мы направляемся.
Селезнёв хватается за Атлас, находит раздел про Шешинеру…
- Точно! Слушай, а ты что, тоже их видела?
- Кого?
- Ну, этих, зелёных… Ты сегодня ночью что делала?
Алиса с некоторым подозрением смотрит на отца:
- Вообще-то, ночью я сплю, пап! Ты какие-то странные вещи говоришь…
Селезнёв берёт себя в руки:
- Ладно, так откуда ты знаешь про жителей Шешинеру?
- Ну… знаю! Помнишь, мы с тобой на Блуке заходили в «Уголок филателиста», я там марки покупала? Так вот, мне досталась одна интересная шешинерская марка: по чётным дням на ней склисс, а по нечётным – житель планеты Шешинеру.
Селезнёв глядит недоверчиво, и Алиса говорит:
- Хорошо, сейчас сбегаю, принесу! – она убегает в свою каюту, через минуту возвращается. – Вот, пап, смотри!
Отец рассматривает в лупу аборигена на марке, потом (уже без лупы) иллюстрации и фотографии в Атласе, чешет затылок:
- Н-да! Вот ведь как бывает: крупнейший в Галактике специалист по космическим животным, а как выглядят разумные обитатели не знает… Стыд и срам!
- Но ты же по животным специалист, а не по разумным существам!
- Алиса, а тебе ещё не приходилось кому-либо раздавать автографы? Вспомни-ка, если это не секрет, конечно…
- Уф! – Алиса прыснула от смеха. – Ну, ты скажешь, пап! Я что, мировая знаменитость?
…Алиса спешит на своё рабочее место в грузовой отсек. Для этого ей надо спуститься в пассажирском лифте из кают-компании на палубу ниже – туда, где медицинский отсек, кухня и душевые. Оттуда кольцевому коридор ведёт на соответствующий ярус грузового отсека. У лифта ей попадается Полосков:
- Здравствуйте, дядя Гена! А Филидор где? Готовит на кухне пудинг?
- Привет Алиска! – Полосков мрачен как никогда. – Не будет пудинга: нету больше ананасов…
- Как нет? Зелёный же купил целый ящик!
- Купил… А прошлой ночью их украли, прямо на моих глазах!
- Украли?! Разве можно что-нибудь выкрасть с корабля, летящего в гиперпространстве?
- Хотелось бы и мне знать ответ на этот вопрос! Эти таинственные воры материализуются прямо из воздуха, а потом так же загадочно исчезают… – Полосков неопределённо машет рукой и залпом осушает чашку кофе, после чего заказывает в пищедоставке ещё одну чашку. – Вот черти зелёные! Наверное, мы невзначай подцепили в космосе какую-то паразитическую цивилизацию, ещё неизвестную мировой науке. Вот бы мне до них добраться, только как? С их-то способностью к телепортации, или что там у них…
- Погодите, - говорит Алиса, - вы сказали, они зелёные? Маленькие такие? И папа меня давеча спрашивал про зелёных человечков… Кажется, я понимаю, кто ананасы стащил – это жители Шешинеру! Они, оказывается, телепортацию изобрели! Вот здорово!
- Что ж тут здорового! - злится Полосков. – Всякие открытия надлежит использовать на благо, так сказать, в сугубо мирных целях, а не во вред! Вот только прилетим, я отобью у них охоту ананасы воровать! И ещё в Галактический Союз пожалуюсь – пусть применит к планете самые суровые санкции!
- Дядя Гена, ну зачем сразу Галактический Союз? Подумаешь – одного только ящика ананасов лишились. Я и без ананасов проживу, мне не жалко! Простите их, дядя Гена!
- И не подумаю! Даже не проси: любое преступление должно быть наказуемо!
Алиса делает серьёзное лицо:
- Послушайте, капитан, а вы мне кое-что должны…
- Я? Тебе должен?
- Вы проиграли спор, не забыли? Мы спорили на желание, когда огнекрылов искали, и вы проспорили!
- Ну, припоминаю...
- Так вот, я тогда не решила, чего пожелать, а теперь желаю: простите жителей планеты Шешинеру! Я не верю, будто они могут что-нибудь украсть со зла!
В клетке вдруг пробуждается дремавший говорун:
- Добро пожаловать, добро пожаловать! Проходите дорогие гости, будьте как дома!
Алиса с Полосковым недоумённо глядят на птицу, но птица гладит не на них, она смотрит куда-то за их спины. Тогда они оборачиваются: у лифта стоит целая делегация в три десятка маленьких обитателей Шешинеру. Их балахоны уже не простые, а, нарядные, разноцветные, красиво вышитые. (У многих на одежде портреты Алисы, а на шеях повязаны цветные шарфики с именем: «АЛИСА».) Они хором скандируют:
- С при-ез-дом, А-ли-са! Спа-си-бо!! Ур-р-р-а-а-а!!! – в руках у них транспаранты с надписями (по-русски) «Добро пожаловать!», «Ура, королеве бала!», «Алиса, мы твои фанаты!», «Прилетай к нам чаще!» и т. д.
Привлечённый шумом из кают появляются Зелёный и Селезнёв, последний - в изумлении протирает очки.
- Что здесь происходит?
Из толпы выходит инопланетянин, ростом чуть повыше остальных – наверное, главный:
- Делегация планеты Шешинеру приветствует Алису Игоревну Селезнёву, избранную королевой всепланетного новогоднего бала, а также спешит засвидетельствовать почтение её родным и друзьям!
Полосков:
- Вы отмечаете Новый год летом?
- Нет, мы празднуем зимой! Но это долго объяснять… Вы Игорь Всеволодович Селезнёв?
- Да, очень приятно! - низко наклонившись, Селезнёв протягивает руку, гость её пожимает двумя ручонками сразу – одной ладонь Селезнёва ему не обхватить. – Чем обязан вашему вниманию? Если речь идёт о моей дочери, то не пойму: когда это она успела стать королевой бала?
Алиса изумлена не меньше отца:
- Папа, я тоже ничего не понимаю!
- Это долго объяснять: мы с ней познакомились в будущем, а выборы прошли в прошлом! – нестройным хором галдят гости.
- Мы пришли, чтобы похитить вашу дочь! – заявляет старший из гостей, и спешит добавить. - Но мы её вам потом вернём!
- Алиса должна быть королевой на нашем балу! – шумят гости.
- Ну, если вернёте, - усмехается Зелёный, - то, думаю, можно… Как, Игорь, не возражаешь?
- Только верните в сохранности! – строго говорит Полосков.
Селезнёв в страшном смущении:
- Не знаю, что и ответить… как Алиса на это посмотрит…
- Как, прямо сейчас на бал? Я же в таком виде (на ней рабочий комбинезон)… Ой! – хлопает себя по лбу. – У меня же платье вечернее есть! Подождите, я мигом! (Бежит в каюту и минут через пять возвращается в длинном красном платье с фатой из ленточек) Я готова, только как вы меня доставите на бал? Вы прислали за мной космический корабль?
- Нет, наш способ гораздо быстрее! – по знаку старшего из гостей, зелёненькие человечки раскатывают по полу коврик. - Алиса, пожалуйста, присядь: мы все сейчас тебя поднимем и переместим во времени.
Алиса послушно встаёт на коврик, приседая на корточки – даже в таком положении она более чем на голову выше инопланетян. Пришельцы – все как один – бросают транспаранты, вынимают из кармашков хламид какие-то пилюли и разом проглатывают их:
- Дружно, раз-два, взяли! – они коврик со всех сторон, приподнимают над полом, кряхтя от натуги. Секунда – и вся компания мгновенно исчезает.
…Впрочем, нет, не вся – один самый высокий и старший инопланетянин остаётся:
- Во избежание возможных недоразумений, я остался, чтобы ответить на ваши вопросы.
- Где Алиса? Куда вы её переместили? – спрашивает Селезнёв.
- Мы переместили её на шесть месяцев назад – в самый разгар Новогодних празднеств. Переместили не только во времени, но и в пространстве: пространство-время неразрывно связаны. Поверьте, мы с удовольствием переместили бы и вас, но, даже собравшись вместе, нам никого из взрослых землян не поднять: ну, вы, понимаете…
- Понимаем, - кивает головой Полосков, - теория Эйнштейна. Но как вы это делаете?
- Это долгая и печальная история! – вздыхает инопланетянин. – Ещё совсем недавно планета Шешинеру была одним из самых спокойных уголков Галактики, но несколько лет назад один наш учёный изобрёл чудо-снадобье, позволявшее путешествовать во времени: на год-другой в прошлое или в будущее.
- До чего только не додумается наука! – говорит Полосков.
- Но добром это, конечно, не кончилось… - многозначительно намекает Зелёный.
- Увы! Сначала нас охватила эйфория: все принялись глотать снадобье и путешествовать туда-сюда. Но никто и оглянуться не успел, как наступило горькое похмелье. Путешественники в будущее, рано или поздно обнаруживали, что с ними случится беда: кто-то попадёт в аварию, у другого дом сгорит, от третьего уйдёт жена.
Зелёный усмехается:
- Ну да, неприятности всегда бывают, и каждому, ведь, не объяснишь, что они не предопределены…
- Пошла гулять молва, - кивает головой шешинерец, - что от будущего ничего хорошего ждать не стоит, и вскоре туда все перестали ездить. Зато все стали стремиться в прошлое: у каждого ведь есть какие-то особенно приятные и радостные воспоминания, которые хочется пережить снова и снова… И так, до бесконечности! (Шешинерец говорит, его слова сопровождает видеоряд: аборигены готовят снадобье у себя на кухнях, принимают его, путешествуют в будущее, где видят неприятности, потом в прошлое, где веселятся.)
- Да… - вздыхает Зелёный, - прежде, у нас говорят, и небо было голубе, и трава зеленее, да и сами мы были молодые, а не такие старики, как теперь!
- И вы что же, так теперь и живёте одним-единственным днём? – спрашивает Селезнёв.
- Это трагедия! Ужасная трагедия! – инопланетянин даже прослезился. – Беспечные граждане забросили все дела. Настоящее их не волнует, будущего они боятся, все только и делают, что путешествуют в прошлое! Боюсь, что придётся принимать радикальные меры – иначе цивилизация погибнет!
Селезнёв (хлопает себя по лбу):
- Теперь понятно, почему уже вчера вечером ваши соотечественники уже всё знали про Алису!
- Конечно, они уже проникали к вам на борт из будущего, - согласно кивает головой зелёный абориген.
- И всё-таки, - спрашивает Полосков, - почему такая радость по поводу прибытия Алисы?
- Мы мирные и незлобивые существа, – с улыбкой отвечает шешинерец. – И больше всего мы ценим доброе к нам отношение.
- Но ведь вчера Алиса ещё не знала, что вы опустошите наш холодильник!
- Ах, какая наивность! – шешинерец глотает пилюлю, исчезает, и тотчас появляется, держа обеими руками ананас (громко дышит от натуги и пережитого волнения). – Я только что оттуда!
- Там же ничего нет! – восклицает потрясённый капитан.
- Геннадий, я понял, - объясняет Селезнёв, - он только что побывал в прошлом, и взял ананас оттуда – из вчерашнего вечера… Ой, а у вас, никак, синяк под глазом?
- И вы ещё спрашиваете! – сердито качает головой инопланетянин. – Это вы мне только что, то есть, вчера вечером заехали: хочется думать, что нечаянно…
Селезнёву страшно неловко:
- Простите, я действительно по неосторожности. Впредь обещаю быть более внимательным!
Полосков качает головой:
- Нет, наверное, я сойду с ума: сначала сегодняшнее утро, потом вчерашний вечер, а под конец Новый год…
- Что ж, будем считать, что инцидент исчерпан! Мне пора: я иду дегустировать ваш ананас, а потом надо ещё успеть на бал, получить автограф от вашей дочери! Мы никогда ещё не ели ваших фруктов, мы даже ничего не знали о них: вот почему мы так горячо встретили Алису: за то, что она разрешила забрать ананасы из вашего холодильника!
Гость потянулся за очередной пилюлей. Зелёный (встревожено):
- Погодите, а Алису-то вы вернёте?
Шешинерец молча выставляет руку с поднятой ладонью (жест: «мол, сию секунду»), берёт ананас и исчезает, а взамен на куче брошенных транспарантов («Привет, Алиса!» и т. д.) появляется сидящая на корточках дочь профессора Селезнёва. Она открывает зажмуренные глаза, оглядывается (в руках у неё весьма объёмистый альбом для марок):
- Как, уже? Никак не привыкнуть! – она встаёт. – Пап, ты меня ещё не заждался? Бал длился целую ночь: музыка, танцы, фейерверки - было так здорово, только ужасно я устала! Прямо с ног валюсь…
Говорун топорщит хохолок и машет крыльями:
- С удачным возвращением, с удачным возвращением!
- Спасибо, милый Говоруша… - она кое-как добирается до кресла, кладёт подаренный альбом, стаскивает обруч с фатой, бросает его на стол. – В гостях хорошо, а дома-то лучше! (Селезнёв достаёт из пищедоставки стакан минеральной воды, и молча подаёт дочери.) Спасибо, папа!
Зелёный (листая альбом с марками):
- Ну, я смотрю, поездочка удалась! Рассказывай, нам жутко интересно…
- Ой, что было, что было… Сначала меня отвезли в фотостудию, потом в типографию: нужно было пригласительные для всей планеты отпечатать. Заодно устроили экскурсию – познакомили с мастерами, показали, как делают марки. Марок подарили – целый альбом! Потом меня опять переместили, но уже ближе к настоящему. Усадили на почётное место, в мою честь выступали лучшие артисты и целые ансамбли, а потом были танцы – я тоже танцевала, правда, сама с собой, потому что ни для кого не подходила по росту…
- Ты там ненароком не наступила на кого-нибудь? - смеётся Полосков.
- Не говорите! Я так боялась… К счастью, обошлось… И всем я раздавала автографы. Я, наверное, раздала миллион автографов!
- И что же твои верные поклонники, - осведомляется Селезнёв, - всё время вынуждены были носить тебя на руках?
- Нет, только в самом начале! – смеётся Алиса. – Потом для моих перемещений они использовали специально сконструированного робота…
…Планета Шешинеру. «Пегас» стоит посреди зелёного луга. Ветер лениво колышет травяные волны. На горизонте стеной стоит лес, внизу, среди невысоких зарослей извивается прозрачный ручеёк на берегах которого зеленеют кусты, цветущие белоснежными цветами, похожими на лилии. Щебечут птицы. Алиса:
- Ах! Как же хорошо здесь! Совсем как на Земле! Пап, я нарву букет? А то когда ещё найдёшь столько цветов!
Из воздуха уже материализуется небольшая делегация важных аборигенов. Впереди - шешинерец в роскошном длинном до пят одеянии с огромным стоячим воротником и гигантским колышущимся на ветру плюмажем на голове (выше его роста). За ним толпится свита. Самый главный инопланетянин:
- Алиса Игоревна, до конца текущего года вы – королева планеты Шешинеру! Вам не нужно спрашивать разрешения ни у кого!
- Даже королевы должны вести себя прилично, – возражает Селезнёв. – И во всём советоваться с родителями!
- Не будем спорить, - говорит главный шешинерец. – Мы уже извещены о цели вашего визита. Вам нужен склисс.
Он делает знак – из воздуха материализуется несколько склиссов.
- Но это же самая обыкновенная корова! – воскликнул Селезнёв.
Члены официальной делегации переглядываются.
- Что такое корова? Извините наше невежество, мы впервые слышим это слово.
- Корова, - это такое земное животное, - говорит Зелёный, - она ещё даёт молоко…
Действительно, склисс как две капли воды похож на простую бурёнку – разве что чуть ниже ростом. Правда есть мелкая деталь - у каждого склисса на спине что-то вроде лошадиного чепрака из полупрозрачной материи. Зелёный, желая видно рассмотреть склисса получше, подходит к нему вплотную. Корова раскрывает свои печальные глаза, медленно пятится, чепрак на спине у неё расползается, и… все видят, что это крылья – огромные, полупрозрачные, похожие на крылья стрекозы.
- Корова и вдруг летает! – восклицает Алиса.
Склисс взмахивает крыльями и неуклюже пытается подняться в воздух - он не только похож на корову, он и летает как корова.
- Хватайте его! – кричат члены делегации. – Он сейчас улетит!
Делегацию сопровождают два огромных робота (огромные они, впрочем, только для аборигенов – для землян вполне обычного роста) – роботы ловят склисса огромным сачком: накрывают и бережно ставят на землю. Склисс, понимая, что улететь ему не дадут, сворачивает крылья и равнодушно жуёт.
- Папа, он в самый раз для Космозоо! Папа, ну давай его возьмём – посмотри, какой он славный!
- Простите, а кому он принадлежит? – спрашивает Селезнёв.
- Склисс? Он ничей! – спокойно отвечает глава делегации. – Для нас огромная честь, что он так заинтересовал вашу дочь.
Роботы уводят склисса на «Пегас». Главный шешинерец:
- Нам жаль расставаться с вами, и где бы вы ни были – знайте: каждый житель планеты Шешинеру отныне ваш верный друг.
Алиса:
- Как же здорово, когда у тебя целая планета поклонников и друзей!
… Планета Блук. Тюрьма. По коридору гулким эхом разносится поступь охранников.
Камера перемещается наружу – на улице ночь. На небе три луны – большая, поменьше и совсем маленькая. Тучи наползают и гасят их одну за другой. Луч прожектора с решётчатой вышки лениво скользит по макушке тюремной ограды. Вот он уходит и сразу же из тьмы возникает якорь «кошки». Он падает, цепляясь за край стены. Резко натягивается верёвка – кто-то очень тяжёлый карабкается наверх. Вот незнакомец в чёрном переваливается через ограду.
Снова коридор тюрьмы. Двое охранников, они проходит мимо (видны их ноги и торсы) – на стене силуэты теней. Охранники, пройдя коридор, поворачивают, и тотчас из-за угла скользит ещё одна тень – высокая и грузная (обладатель тени раза в полтора выше блукан, его голова почти касается сводчатого потолка). Один из охранников что-то почувствовал:
- Ты слышишь? Кто-то крадётся…
Они оборачиваются, но ничего не успевают сделать: с шипением в воздухе клубится облачко снотворного газа. Толстый-толстый «ниндзя» (он весь в чёрном, и лица не видно под маской противогаза) пускает в охранников струю газа из баллончика. Издав лёгкий стон, тюремщики падают, «ниндзя» обшаривает их карманы, находит связку ключей. Вот, наконец, нужный ключ (электронная карточка, на ней тот же номер, что и на двери камеры). Неизвестный вставляет карточку в кодовый замок: пиликанье, щелчок – дверь отходит в сторону (как в купе). В одиночной камере – Верховцев. Жестом, «ниндзя» повелительно предлагает следовать за ним. Верховцев встаёт с койки, торопливо одевает шляпу…
Конец одиннадцатого эпизода.
Эпизод-12. «Планета Шелезяка: полезных ископаемых нет…»
«Пегас» стартует с гостеприимной планеты Шешинеру, выходит на орбиту. К кают-компании в большой вазе – букет свежих цветов. Говорун в клетке распушил перья:
- Beauty! You will be on Aldebaran - flowers bring! (Красота! Будешь на Альдебаране – привези цветов!)
Видеоряд: мельком демонстрируются Полосков и Зелёный (на мостике). Затем камера как бы пробегает по отсекам корабля, и останавливается в грузовом трюме. Алиса и профессор Селезнёв (в комбинезонах, поверх которых - белые халаты) стоят у террариума алмазной черепашки, задумчиво рассматривая его обитательницу. Та, как ни в чём не бывало, невозмутимо ползает по камням. Селезнёв:
- Странно! Уже сколько дней она у нас, но почему-то ничего не ест и не пьёт…
- Так и с голоду помереть можно! – замечает Алиса.
- У холоднокровных рептилий, - возражает Селезнёв, - обмен веществ замедлен. В прошлом веке был описан случай, когда в зоопарке один питон больше года не принимал пищи, без всякого вреда для здоровья.
- Значит и черепашку можно год не кормить… А что – очень удобно!
- Хотя, с другой стороны, – продолжает рассуждать Селезнёв – питон всё-таки огромная змея, а наша подопечная совсем ещё кроха – ей расти надо, а, следовательно, питаться! Покопаюсь-ка я в справочниках на досуге – гляну, не сказано ли там чего про алмазных черепашек с Менаты.
- Папа, смотри! – Алиса обнаруживает дыру в задней стеклянной стенке террариума, с первого взгляда её не увидишь, потому что дыра прикрыта большим плоским камнем.
Приподняв очки, Селезнёв рассматривает аккуратно прорезанное отверстие:
- Так вот, значит, как ты выбиралась из террариума!
- Проделать в стекле такую дыру, да ещё камнем прикрыть? Пап, подозрительно это!
Селезнёв смеётся:
- Алиса! Дыру в стекле черепашка проделала случайно: видишь, какой у неё острый панцирь! (Трогает пальцем край панциря) Камень упал и закрыл дыру, гм… тоже случайно! Наверное, черепашка его нечаянно сдвинула! Не надо видеть загадок там, где их нет.
Загорается экран внутренней видеосвязи. Полосков:
- Игорь, пора принимать решение каким курсом следовать дальше.
- Пап, - вмешивается Алиса, - давай слетаем в систему Медузы! Помнишь, говорун всё время твердил о ней? Вдруг там, помимо неизвестных животных, мы отыщем следы пропавших капитанов «Ци-Фэя» и «Синей чайки»?
(Черепашка, до того неторопливо ползавшая, застыла, только голова её поворачивается из стороны в сторону, внимательно рассматривая говорящих. Краем глаза это замечает Алиса, но вида не подаёт.)
- А где эта система Медузы? – задумывается Селезнёв.
- Довольно далеко, на самой окраине Галактики. – отвечает Полосков. – Для «Пегаса» это две недели пути. Картографирована восемь лет назад космографическим разведчиком с Пилагеи. Есть данные по грунту, составу атмосферы и микрофлоре, полученные автоматическими зондами. Серьёзных экспедиций, насколько знаю, не было.
- Две недели пути и, видимо, две недели на месте… - думает вслух Селезнёв. – А обратно успеем? Алисе ведь нужно вернуться до первого сентября…
- Думаю, возвратимся в Москву 23-го августа!
- Неделя в запасе есть: что ж, не возражаю! Держим курс в систему Медузы!
Полосков отключается. Четвероногая обитательница террариума опять неспешно изучает камни в своём жилище. Алиса (задумчиво):
- Ты явно не простая черепашка: наверное, ты разумное существо, раз понимаешь человеческую речь!
Видеоряд: камера срывается с места и с огромной скоростью устремляется к обшивке корпуса «Пегаса», она как бы проходит сквозь стену – и вот камера уже за бортом корабля – в поле зрения её мелькает звёздное небо, потом камера разворачивается - мы видим «Пегас» со стороны, название на корпусе, эмблему корабля, работающие двигатели. Внизу – голубая планета Шешинеру с белыми пятнами облаков. Как в «Звёздных войнах» корабль стремительно уносится в звёздное небо. Секунду-две ничего не происходит, и тут от края в кадр вплывает ещё один корабль, чёрный, зловещий, остроносый, похожий на боевую ракету. В корме (корабль показывается с кормы) сверкают рубинами четыре работающих двигателя. С боков корпуса у корабля две длинные пушки на поворотных платформах (внешне он похож на истребитель Люка Скайуокера, но гораздо крупнее и более обтекаемой формы), у кормы на борту эмблема – белый череп со скрещенными костями. Зловещий чёрный корабль тоже срывается с места, устремляясь за «Пегасом».
…«Пегас» следует в гиперпространстве. Ночь. На вахте Зелёный. Один из экранов пульта неожиданно включается, на нём появились непонятные знаки и символы. Зелёный (посылает экстренный вызов по внутренней связи):
- Капитан срочно поднимитесь на мостик! Только что получен сигнал SOS.
На мостик поднимается Полосков, привычным движением садится в кресло.
- По какому пеленгу сигнал, кто терпит бедствие?
- На корабль не похоже, - отвечает Зелёный, - да и мало в здешних секторах летает кораблей… Сейчас, сверю координаты с картой…
Он сверяет, а на мостик тем временем поднимаются разбуженные Селезнёв и Алиса. Полосков по-военному быстро успел облачиться в комбинезон, на Селезнёве домашний халат, на Алисе – пижама и шлёпанцы. Зелёный:
- Ага, есть! Сигнал с планета Шелезяка, сейчас, переводчик переведёт.
Загорается транспарант: АВТОМАТИЧЕСКИЙ ПЕРЕВОД, включается динамик (приятный женский голос):
- Планета Шелезяка… Терпим бедствие… У нас эпидемия… Срочно окажите помощь!
Указательным пальцем на большом экране справочного компьютера, стоящего отдельно от пульта, Алиса находит раздел: ПЛАНЕТА ШЕЛЕЗЯКА, и запускает поисковик. Секунд десять спустя экран обновляется: на ней появляется суровый «лунный» ландшафт незнакомой планеты, в уголке текст, который одновременно озвучивается из динамика (приятный женский голос):
- Планета Шелезяка, полезных ископаемых нет, воды нет, растительности нет. Населена роботами. Культура металлическая, низкого уровня.
Динамик повторяет купой текст справочника два раза и сам выключается. Одновременно гаснет справочный экран.
- Не понимаю, - говорит Алиса, - если там только роботы живут, какая может быть эпидемия? Разве роботы болеют?
- Слетаем и разберёмся! – предлагает Зелёный.
- А это далеко? – спрашивает Селезнёв.
- Судя по карте, - отвечает Полосков, - не очень. Три дня потеряем.
- Три дня не страшно, – говорит Алиса.- В школу всё равно не опоздаю!
- Думаю, придётся менять курс, - говорит Полосков, - роботы тоже разумные существа, их нельзя бросать в беде.
- Будь по-вашему, уговорили! – соглашается Селезнёв. – Меняйте курс.
Зелёный вызывает диспетчера с Шелезяки:
- Шелезяка, планета Шелезяка, пожалуйста, ответьте! Вас вызывает космический корабль «Пегас». Приняли ваш сигнал, изменили курс, следуем к планете! Дайте координаты вашего космопорта!
Он вызывает два раза, когда собирается вызвать в третий раз, из динамика доносится ответ (глухой механический голос):
- Слышим вас, «Пегас»! Спасибо, что откликнулись. У нас только один космопорт, его местоположение вы определите по сигнальному маяку. Включаю маяк. (Раздаются короткие ритмичные сигналы.)
- Спасибо, Шелезяка! Мы запеленгуем маяк, как только выйдем из гиперпространства. Посадка через 28 часов!
- У вас на борту есть доктор? (Зелёный переглядывается с Полосковым – оба в недоумении.)
- Доктор? А зачем доктор – скорее вам нужен механик…
- Механик нам тоже нужен, но и доктор бы не помешал.
- Что, положение настолько тяжёлое?
- Тяжёлое. Все потеряли способность к движению. Я тоже: у меня отказали ноги.
- Н-да… - Зелёный призадумался, - что ж, поспешим! Поможем, чем сможем…
…Взметая тучи пыли, «Пегас» садится на пустое лётное поле – Шелезяку крайне редко посещают космические корабли. Здание космовокзала (если так его можно назвать) напоминает заводской цех: вместо традиционного фасада с окнами - сплошное переплетение труб, ферм, кабелей. За исключением электроизоляции, едва ли не всё сделано из металла. Даже лётное поле выложено шестиугольными металлическими плитами (почерневшими от окалины и со следами ржавчины по краям). По трапу спускается Зелёный, за ним Алиса и Селезнёв – все облачены в скафандры (у Алисы скафандр ярко-жёлтый, у остальных они серые, стального цвета). Алиса:
- Пап, здесь же вроде есть воздух?
- Воздух-то есть, но в нём очень мало кислорода. Без скафандра задохнёшься!
Они подходят к распахнутым настежь дверям космовокзала (на них тоже потёки ржавчины). Каждый шаг по металлический поверхности отдаётся гулом. Зелёный, подобрав валяющийся прут, звонко стучит по створке входной двери:
- Эй, кто-нибудь! Откликнитесь! (Он говорит через динамик, закреплённый снаружи у основания гермошлема, внешние звуки он слышит через микрофоны.)
Откуда-то из мрачной глубины доносится:
- Поднимайтесь по лестнице наверх. Вторая дверь направо!
С громким стуком люди поднимаются по решётчатым металлическим ступеням. В помещении почти абсолютный мрак – горят лишь редкие лампы аварийного освещения, такой же важной для людей детали как окна, роботы, строившие здание, явно не были озабочены. На всякий случай Алиса держит в руке карманный фонарик. На втором этаже открытая дверь, возле которой на стене табличка (на космолингве): «Диспетчерская». Зелёный заглядывает внутрь:
- Вы здесь?
Перед пультом узла связи застыл одинокий робот. Стены, потолок, пол и оборудование покрыты толстым слоем пыли. Робот неподвижен, тускло мерцает сигнальная лампочка у него на груди. В отличие от роботов-кентавров «Пегаса», аборигены Шелезяки похожи на грубое подобие человека: у него две ноги и две руки, а наверху – цилиндрическая голова на подвижной шее с глазами-телекамерами. И говорит он как человек – открывая прямоугольный рот.
- Спасибо, что прилетели! – говорит робот. Он пытается поднять руку в знак приветствия, в суставах у робота что-то скрипит, и рука, не пройдя четверти оборота, застревает. – Спаси…
Челюсть робота застревает на полуслове. Зелёный пытается закрыть роботу рот, но челюсть не поддаётся. В конце концов, он изо всех сил бьёт по челюсти снизу кулаком, вправляя её на место.
- Бо! – говорит робот.
- Пожалуйста, не открывайте рот широко. Не то всякий раз придётся вправлять вашу челюсть – так и испортить её недолго.
- Вот видите: я тоже теряю подвижность. Я уже не надеялся, что сигнал бедствия будет услышан: космические корабли редко посещают наш сектор.
Зелёный осматривает робота:
- Н-да, незнакомая конструкция… Ну ничего, разберёмся!
- Я местной конструкции. Меня собрали шестьдесят лет назад. Мы, шелезякцы, всё строим на века. Я могу работать и под водой, и в вакууме, и даже в жерле действующего вулкана!
- Однако, я гляжу, за все эти годы вы ни разу не проходили профилактику! Ай-яй-яй! Что же вы так, батенька, не следите за своим состоянием? Неудивительно, что у вас началась эпидемия…
- Вы нам поможете? – хоть голос у робота неживой, механический, но в нём всё-таки слышна робкая искорка надежды.
Зелёный вместо ответа берёт робота за руку, пытается её согнуть и разогнуть. Суставы издают душераздирающий скрежет. (Зелёный вполголоса бормочет: «Точно старая телега. Словно сто лет не смазывали!»)
- И давно это с вами? – спрашивает он робота, осторожно простукивая корпус и суставы.
- Когда я заступал на дежурство, пять недель назад, со мной было всё в порядке. У нас случались перебои со смазкой, но как-то обходилось. Однако затем с разных концов планеты пошли сообщения о массовом выходе роботов из строя. Потом связь прервалась, последние роботы, которых я видел, были из ремонтной службы.
- Вы их вызвали?
- Нет, они пришли сами. Со мной тогда было всё в порядке. Они заглянули и сказали, что почти весь персонал космопрота разбит параличом – это было три недели назад. На прошлой неделе меня должны были сменить, но никто не пришёл. Я тоже не мог сходить, кого-нибудь позвать – отказали ноги. Думаю, все вышли из строя – я последний. (Слова робота сопровождает видеоряд: эпидемия на Шелезяке, роботы ломаются, выходит из строя, замирают, падают…)
- Боюсь, мне придётся вас частично разобрать: иначе точного диагноза не поставить… Не возражаете?
- Если нужно – разбирайте. Я вам доверяю!
- Сейчас я вызову корабельных роботов, и мы отнесём вас на «Пегас»: здесь условия для вашего лечения неблагоприятные. Антисанитарные, я бы сказал!
- А мы, пожалуй, - говорит Селезнёв, - пойдём с Алисой, осмотримся. Может, ещё кого живого найдём…
- Сморите, не заблудитесь, - предупреждает Зелёный, - сами видите, как здесь темно!
- Мы недалеко! – отвечает ему Алиса.
Видеоряд:
Город роботов, больше похож на исполинский завод. Домов и улиц нет: вместо них – ангары, склады, сборочные цеха и подъездные пути (наземные и воздушные, монорельсовые). С точки зрения человека – полный хаос и лабиринт, тут действительно можно заблудиться. На всём толстым слоем лежит пыль, копоть и ржавчина. Когда-то здесь кипела иная механическая жизнь, но теперь всё стоит: застыли сборочные линии с незавершёнными роботами, у замерших станков неподвижные роботы-сборщики. На груди у роботов горят сигнальные лампочки. Селезнёв и Алиса бродят среди всеобщего запустения, подсвечивая себе дорогу фонариками. Селезнёв:
- Если лампочки горят, то роботы живы. Но, почему-то, парализованы…
Раздаётся жуткий скрип: Алиса проходит мимо одного из роботов и тот, увидев девочку, пытается повернуть голову. Но тщетно.
От неожиданности Алиса отшатнулась в сторону, прячась за спину отца, но любопытство берёт верх: она нерешительно приближается, и вот уже почти прислоняется стеклом гермошлема к голове жителя Шелезяки. У того сохранили подвижность только глаза – телекамеры, вращаясь, медленно выдвигаются вперёд…
- Папа! Он на меня смотрит… – говорит Алиса и добавляет: - У меня такое чувство, будто он плачет.
Селезнёв тихо кладёт руку на её плечо – сказать ему нечего.
- Пап, а мы им можем чем-нибудь помочь?
- Не знаю. Сейчас всё зависит от Зелёного… Идём на «Пегас»!
…Они возвращаются на корабль и застают следующую картину. Зелёный, как заправский доктор, облачившись в белый халат, копается во внутренностях своего механического пациента. В глазу у него монокль-объектив. Роботы с «Пегаса» ассистируют: подсвечивают, подают инструмент. На полу, на стеллажах, на стульях разложены детали. На тумбочке голова робота, подключенная к бортовой электросети. Она вращает глазами, подаёт советы:
- Прозвоните жёлтый, пожалуйста… Нет, ниже, да-да, вот этот… Это блок координации. Там ещё стоит синий – это блок памяти. Очень дефицитная деталь: когда ремонтируем космические корабли путешественников в оплату мы стараемся получить именно такую. Блок памяти стоит не у всех роботов, а только у некоторых, кому нужна память – мне, например. А блок питания у меня в порядке? Вон тот, который оранжевый?
Подходят Алиса и Селезнёв (уже без скафандров). Алиса:
- Ну как?
- А-а! – Зелёный неопределённо машет рукой. – Уже час копаюсь, причины найти не могу. Хотя всё и запущено, но, как ни удивительно, исправно. (Голове робота) Так вы говорите, у вас в последнее время были какие-то проблемы со смазкой?
- Смазку мы меняем, правда, не всегда своевременно. Мне, например, сменили не как положено по регламенту, когда я заступил на дежурство, а три недели назад, когда моё самочувствие проверяла ремонтная бригада.
- Нужно немедленно известить Галактический Союз! – говорит Селезнёв. – Должны же быть какие-нибудь специалисты по болезням роботов!
- Да-да! Такие специалисты бы не… - голова робота отвечает слишком громко, и у неё опять заедает челюсть. (Теперь уже Селезнёв с силой ударяет по ней.) – Спасибо!
- Думаю, всё дело в смазке: другой причины не вижу, – говорит Зелёный. - Попробуем сменить ещё разок!
Один из ассистентов подносит тяжёлую канистру, заливает её содержимое в ванночку. Зелёный:
- Все суставы перебрать, старую смазку счистить, взять, на всякий случай, пробу для анализа. Потом смазать по-новой!
Ассистенты молча исполняют приказ. Работают они чётко и споро: и пятнадцати минут не проходит, как смазка заменена, робот собран. Последняя деталь – голова. Не доверяя деликатную операцию никому, Зелёный аккуратно привинчивает голову сам. Итак, всё готово. Зелёный включает робота (у него на груди дверца, за которой – большая красная кнопка с надписью «ПУСК»). Тот неуверенно поднимает руку, потом ногу, делает шаг, другой и… начинает плясать! При этом, он задевает ванночку и расплёскивает масло…
- Благодарю вас! Благода-а-а… - у робота в третий раз заедает челюсть! Смазку в голове ещё не сменили. Робот сконфужено замирает на месте. Зелёный вызывает по внутренней связи Полоскова:
- Геннадий, будь добр, спустись к нам в ангар и захвати по пути маслёнку из моей каюты!
Тем временем роботы «Пегаса», неодобрительно перемигиваясь лампочками, спешат подтереть пол.
Наконец в ремонтную мастерскую ангара входит капитан. В руке у него маслёнка, а на плече сидит говорун. Полосков:
- Извини, Игорь, что выпустил его из клетки, но он так рвался и кричал, что я не удержался и решил его захватить…
Говорун срывается с капитанского плеча и кружит над роботом:
- Robot, hi! Yahoo! (Робот, привет! Ура!)
Алиса следит за говоруном, разинув рот, Селезнёв и Полосков тоже в крайнем изумлении. Один только Зелёный ничего не замечает. Он заливает масло в заправочные отверстия. В голове у робота что-то булькнуло, и челюсть стала двигаться как надо.
- Здравствуй, смелая птица! – он вытягивает руку, и говорун тотчас садится на неё.
- Вы знаете говоруна? – к Алисе вернулся дар речи.
- Знаю! Я сам его ремонтировал! – стеклянные глаза телекамер робота сияют: наверное, так он улыбается.
- Как же можно ремонтировать живую птицу? – удивляется Селезнёв.
- Два года назад, как раз во время моего дежурства эта птица материализовалась в диспетчерской. Её телепортировало с космического корабля.
- Но ваш воздух не годен для дыхания! – удивляется Алиса. – Говорун должен был мгновенно погибнуть!
- В диспетчерской хранится аптечка с запасом кислорода для живых, – поясняет робот, - по правилам Галактического Союза, аптечку положено иметь на всякий случай. Я помесил птицу в герметичный бокс и осмотрел – у неё отсутствовало крыло: наверное, его оторвало при неудачной телепортации. Пришлось лечить птицу: вместо потерянного крыла, наши мастера изготовили протез.
- Вы хотите сказать, крыло у него искусственное?! – у Селезнёва, что называется, глаза на лоб полезли.
- Наши мастера очень искусны, недоверчивый землянин.
Говорун расправляет одно свое крыло, как бы приглашая его потрогать. Действительно, под перьями (перья, кстати, искусственные, хоть на вид и не отличаются от натуральных) явственно прощупывается металл. Селезнёв осторожно ощупывает крыло:
- В самом деле, это не кость, это металл. А ещё говорят, «Культура металлическая, низкого уровня»! Да она задаст сто очков вперёд любой планете!..
- А что было с птицей потом? – спрашивает Алиса.
- Мы не могли всё время держать птицу в боксе: запас кислорода кончался. От космических путешественников мы знали, что родина этих птиц – планета Блук. Мы собрали космический корабль, маленький, какой сумели, снабдили его запасами на дорогу и отправили птицу на родину.
- Вот как он добрался до Блука! – говорит Полосков. – Как видно, ваш корабль приземлился неудачно, раз, по словам местных жителей, говорун был больной и израненный, однако, он всё же уцелел.
- Говоруша! – восхищённо говорит Алиса. – А ты, оказывается, герой!
- Это смелая птица! – подтверждает робот.
- Друзья мои! – говорит Полосков. – А что это мы держим нашего гостя в ангаре? Приглашаю всех в кают-компанию!
…Кают-компания «Пегаса» в креслах сидят Полосков, Селезнёв, Зелёный и робот. На железном плече робота – говорун. В плетёном кресле, изготовленном пауком из веток обрезанных кустиков, пристроилась Алиса. Люди пьют чай, робот поглощает подсолнечное масло из бутылочки (потягивая его через соломинку. Говорун шелушит орешки (он требовательно щебечет и хлопает крыльями, и робот тотчас поднимает со стола блюдце и подносит – говорун берёт очередной орешек) Тянется неспешная беседа.
- Как же всё-таки это удивительно, - говорит Зелёный. – Мы живые, вы – железные. Но всё при этом у вас всё как у нас!
- Мало ещё доверия между обитателями разных планет, очень мало! - задумчиво произносит Полосков. – Но, будем надеяться, у Галактического Союза большое будущее!
- Доверия мало, - соглашается робот, - у нас доверие в особенности уменьшилось после истории, случившейся два месяца назад.
- Что за история? – насторожился Селезнёв.
- К нам прибыл небольшой корабль. К нам часто перегоняют списанные корабли, предназначенные на слом. В Галактике мало кто хочет возиться с утилизацией старого хлама, а нам металлический лом большое подспорье, ведь на Шелезяке почти уже не осталось руды и других полезных ископаемых. Но на этот раз, корабль прибыл не на слом – ему требовался ремонт. Он прилетел из системы Медузы.
- Из системы Медузы? – переспрашивает изумлённая Алиса.
- Да, и ему требовался серьёзный ремонт. Мы охотно ремонтируем чужие корабли, так как нуждаемся в смазочном масле и деталях, которых не можем изготовить сами, и мы принимаем их в оплату за услуги. Из корабля к нам вышёл живой, по виду землянин, в шляпе и кислородной маске. (Слова робота сопровождает видеоряд: роботы общаются с незнакомцев в шляпе – последний изображён со спины.)
- В шляпе? – переспрашивает Алиса.
- В шляпе, - подтверждает робот. - Мы починили его корабль, но когда стали просить оплату, тот живой рассмеялся и ответил, что не привык оплачивать услуги роботов. Я присутствовал при том разговоре и, захотел пристыдить: «Стыдно, - сказал я, - два года назад мы починили и отправили на Блук птицу-говоруна, который ничего не дал нам, поскольку неразумен, но ты-то разумный, а уподобляешь себя животному!» Услышав это, живой страшно рассердился, стал угрожать нам, твердя, что все роботы поплатятся за то, что помогли говоруну. (Новый видеоряд: незнакомец в шляпе поворачивается лицом, и теперь видно, что это Верховцев в кислородной маске.) Потом он улетел, а на следующий день на планете началась эпидемия.
Звонит видеофон. На экране бегущая строка, механический голос дублирует её:
«Произведён анализ образцов масла, взятого из суставов дежурного диспетчера космопорта планеты Шелезяка. Во всех образцах обнаружены бактерии, разрушающие трущиеся поверхности. Необходима тщательная дезинфекция смазочного масла».
- Всё ясно! – говорит Зелёный. - Тот человек подсыпал в масло вредоносных бактерий. Масло заражено! Носит же пространство таких негодяев: сегодня мне впервые стало стыдно, что я человек, соплеменник этого… не знаю, как его зовут.
- Зато я знаю! – решительно заявляет Алиса. – Это доктор Верховцев.
На некоторое время воцаряется молчание. Потом Селезнёв тихо говорит:
- Наверное, было бы преждевременно кого-то осуждать на том лишь основании, что он человек и носит шляпу.
- Ты, папочка, можешь, конечно, думать что хочешь, только я всё равно чувствую – это он!
- Чувства – не доказательства! – говорит Селезнёв.
- Ну-ка, друзья! Давайте не будем тратить время попусту, - кладёт конец спору Полосков. – Давайте-ка лучше подумаем, как нам спасти роботов Шелезяки.
- А что мы можем? У нас масла на борту одна бочка и пара канистр, – сообщает Зелёный. – Готов уступить бочку, - до конца полёта двух канистр, надеюсь, хватит.
- Одной бочкой не обойтись! – качает головой Селезнёв. – Готов пожертвовать протонным томографом. До конца полёта нам он вряд ли понадобиться, а вам пригодится. Мощный пучок протонов убьёт любых бактерий и обеззаразит масло.
- О, это было бы здорово, - соглашается робот, - Вы замечательные живые! Мне никогда ещё не приходилось встречать столь благородных путешественников!
- И, разумеется, - подвёл итог Полосков, - надо известить обо всём Галактический Союз. Сегодня этот таинственный землянин подсыпает бактерий в систему маслоснабжения Шелезяки, завтра ещё куда-нибудь… Его поступки угрожают всей Галактике!
…Роботы с «Пегаса» заканчиваю монтаж установки по обеззараживанию масла: сквозь томограф продета труба, по которой масло перекачают из заражённых емкостей в другие, куда оно поступает уже очищенным. Потом роботы выкатывают из трюма большую бочку свежего масла – подарок роботам.
Дежурный диспетчер космопорта прощается с землянами:
- Услуга, оказанная жителям Шелезяки, требует награды!
- Мы помогаем бескорыстно, – говорит Селезнёв. - У землян не принято брать плату за спасение.
- Но я хочу вас искренне отблагодарить - от имени всей Шелезяки! Неужели вы откажетесь от подарка?
- А что у вас за подарок? – спрашивает Алиса.
Робот протягивает небольшой ящик:
- Это малый робот, предназначенный для поиска полезных ископаемых. В старину у нас их было много, но потом были недра выработаны и роботы-поисковики стали не нужны. Их давно разобрали на запчасти, случайно уцелел один – возьмите, вдруг он вам пригодиться.
- Папа! - уговаривает Алиса, - Давай возьмём поисковика! Он Лёне Званскому очень нужен!
- Ладно, раз Лёне нужен, так и быть, возьмём.
Алиса принимает ящик:
- Тяжёлый какой! Железный, наверное...
Дежурный диспетчер космопорта:
- Ваш благородный поступок никогда не будет забыт! Граждане Шелезяки обязательно увековечат его в камне! (Зелёному): А как насчёт моего предложения? Оставайтесь у нас!
Зелёный:
- Благодарю покорно, но вы же сами видите: жить на вашей планете мне будет в тягость!
(На Зелёном, как и на всех землянах – скафандры. Свой, особый, скафандр и на говоруне, который тоже захотел попрощаться - говоруна держит Алиса):
- Robots, my friends! Robots, my friends! (- Роботы, мои друзья! Роботы, мои друзья!)
- Прощай, смелая птица! Похоже, вы правы: индивидуальные недостатки конструкции есть у каждого, но пусть они не мешают нашей дружбе! Ну, я пошёл – смазку менять…
Люди поднимаются по трапу, то один, то другой оборачивается, машет рукой… Робот машет им в ответ. Трап убирается, люки закрываются, корабль, взметнув как при посадке тучу пыли взмывает в унылое пепельно-серое небо Шелезяки, сквозь которое едва проглядывает здешнее солнце.
Робот провожает корабль взглядом и машет, машет ему вслед, механической рукой.
Конец двенадцатого эпизода.
Эпизод-13. Система Медузы.
...Мостик «Пегаса». Все в сборе: Полосков, Селезнёв и Зелёный сидят в креслах у пульта, Алиса подле отца. Тут же порхает Говорун. Сзади, стараясь оставаться незаметной, по полу крадётся алмазная черепашка. В чёрной звёздной бездне светят не одно, а четыре солнца: большие - жёлтое и оранжево-красное и поменьше – синее и зелёное. Обе пары вращаются вокруг невидимого центра масс, совершая оборот за девяносто лет. Планеты обращаются жёлтого и оранжево-красного светил. (Видеоряд: сначала система показывается так, как она видна из окон рубки «Пегаса», затем – на экране обзорного локатора корабля. На последнем, на фоне пары Солнц, круглые отметки планет: красная, белая и голубая. Возле каждой - сопроводительный текст) Полосков читает вслух:
- Первая планета Системы Медузы, масса - одна четвёртая Земной, атмосфера разреженная, кислорода нет. Средняя температура на поверхности 800 градусов…
- Здесь нам делать нечего! – комментирует Зелёный.
- Вторая планета Системы Медузы, масса - равна Земной, атмосфера облачная, вдвое плотнее Земной, содержание кислорода 10 %. Средняя температура на поверхности 100 градусов.
- Стоит поискать! – советует Селезнёв.
Говорун (по-русски, голосом Максима Соколовского):
- Ищи на третьей планете! Ищи на третьей планете!
- Птицы считать не умеют! – пренебрежительно отзывается Зелёный.
- А капитан «Синей чайки», по-вашему, тоже считать не умел? – возражает Алиса.
- Третья планета Системы Медузы, - продолжает Полосков, - масса в полтора раза меньше Земной, содержание кислорода 20 %. Средняя температура на поверхности 20 градусов.
Селезнёв настраивает приборы, смотрит на их показания:
- По данным спектр-анализатора на поверхности третьей планеты богатая растительность и, несомненно, развитый животный мир.
- Вот видите, - говорит Алиса, - говорун прав! Если «Синяя чайка» потерпела бедствие, то для вынужденной посадки её капитан наверняка выбрал бы третью планету!
- Когда корабль терпит бедствие, Алиса, - говорит Полосков наставительно, - некогда смотреть, куда приземляться. Так что искать будем на обоих планетах!
Капитан плавно поводит джойстиком – по экрану локатора ползёт белая отметка, похожая на рамку видоискателя в фотоаппарате, разграфлённая четырьмя короткими визирными чёрточками, не доходящими до центра. Над рамкой транспарант: КУРСОПРОКЛАДЧИК. Капитан медленно подводит рамку к изображению второй планеты, так что её отметка опадает в центр рамки. Рамка тотчас же мигает и из белой становится красной, а под ней загорается новый транспарант: «ЦЕЛЬ ЗАХВАЧЕНА». Сбоку от карты системы загорается надпись: ВЫБОР ОПТИМАЛЬНОЙ ТРАЕКТОРИИ - мелькают колонки цифр, кривые линии возможных траекторий: бортовой компьютер решает задачу. Наконец мельтешение цифр прекращается и появляется надпись: ОПТИМАЛЬНАЯ ТРАЕКТОРИЯ ВЫБРАНА.
Видеоряд: корабль в космическом пространстве, на фоне чёрного неба звёзды и четыре Солнца Системы Медузы, из расположенных на днище «Пегаса» дюз планетарных двигателей (их три штуки) вырываются сине-фиолетовые прозрачные языки пламени. Корабль устремляется к цели.
Следующий видеоряд: «Пегас» облетает вторую планету Медузы на низкой орбите. Под кораблём желтоватая облачная пелена без единого просвета. Алиса:
- Тут же ничего не разглядишь: сплошные облака как на Венере!
- Попробуем запустить разведчика, - отвечает Полосков. – Хотя корпус «Синей чайки» выращен из специальной органики, а не из стали, металла в ней тоже имелось немало. Разведчик его засечёт.
Видеоряд: в обшивке ангарного отсека открывается небольшой люк, через который в космическое пространство вылетает небольшой шарообразный зонд (из-за торчащих во все стороны антенн похожий на свернувшегося клубком ёжика). Медленно вращаясь, он отправляется в самостоятельный полёт.
Новый видеоряд: на экране пульта капитанского мостика «Пегаса» высвечивается карта планеты системы Медузы. Карта неторопливо ползёт по экрану, вслед за движущимся по орбите спутником. Звенит звонок – на карте высветилась красная точка.
- Капитан! - коммантирует Зелёный. – Кажется, наш разведчик что-то засёк… Передаёт координаты.
- Сейчас, навожу радар, - Полосков прильнул к экрану.
- С первого раза! - восхищена Алиса.
- То-то и оно… - Зелёный не разделяет её восхищения. – Когда с первого раза, то не миновать подвоха!
Полосков изучает отметку на экране радара:
- Зря ворчишь, Филидор, просто это я везучий! – говорит он. – Когда я в Космофлоте служил и летал на «Соколином глазе», то обыкновенно засекал цель с первого захода!..
- «Соколиный глаз» - это был ваш истребитель? - Алисе интересно.
- Разведчик. Я выслеживал базы космических пиратов.
(При этих словах алмазная черепашка замирает, точно прислушивается.)
- Папа, а ты кем служил? – любопытство Алисы всё сильнее. - Тоже летал?
Селезнёв раздражённо кашляет (Говорит, морщась, чтобы только отвязаться):
- Нет, я служил в десанте.
- Снайпером, - добавляет Полосков.
- А, знаю! Снайпер – это такой меткий стрелок…
- Алиса, не отвлекай капитана! – тихим, но не терпящим возражений голосом приказывает Селезнёв.
(Алиса умолкает. Черепашка, никем не замеченная, вращает головой, то и дело переводя взгляд с Полоскова на Селезнёва – словно желая запомнить их получше.)
- Длина этой штуки – полтораста метров. По габаритам, вроде бы, совпадает… Ну-ка, Филидор, глянь в атлас Сомова – там должно быть описание «Синей чайки» и «Ци-Фэя».
Зелёный набирает на клавиатуре название, и вскоре на экране появляется изображение загадочного, космического корабля, более всего похожего на нераспустившийся бутон лилии – трёхдольчатый рассеченный глубокими продольными бороздами. Поверхность его выпуклых лопастей бугрится от сетки разветвлённых жил… На большей части экрана корабль изображён крупным планом, причём он медленно вращается, дабы его можно было рассмотреть со всех сторон, в нижнем углу изображение неподвижно – на нём корабль нарисован в трёх проекциях.
- А это не может быть какая-нибудь скала? – осторожничает Селезнёв.
- Из чистого металла? – иронизирует Полосков. – К тому же где это ты, Игорь, видел одинокие скалы посреди плоской равнины? Всем приготовиться к посадке!
Говорун (голосом Соколовского):
- Какие странные миражи, их стоит поостеречься!
Хлопая крыльями, он вьётся между креслами, подлетая то к одному, то к другому и настойчиво твердит одну и ту же фразу. При этом он вдруг замечает черепашку:
- Караул! Держите вора! Danger! Stop the thief! (Именно так: и по-английски, и по-русски.)
В раздражении, Селезнёв оборачивается и тоже замечает черепашку – говорун подлетает, садится ей на спину и несколько раз успевает клюнуть её, но черепашка защищена панцирем, под который она прячет голову и лапки.
- Опять сбежала! – профессор вскакивает, всплеснув руками, и подбегает, отгоняя от своей подопечной разбушевавшуюся птицу.
- Как сбежала? – Алиса удивлена не меньше. - Папа, мы же с тобой заделали дыру!
- Видно, нельзя её держать под простым стеклом, - говорит Селезнёв. - Её террариуму требуется какое-то особое, бронированное стекло!
- Да пусть ползает, - говорит Полосков, - она нам нисколько не мешает.
- А если она металлическую обшивку прорежет? - возражает Зелёный. - Только разгерметизации нам не хватало!
- Я её спрячу в сейф, где мы храним оружие! – говорит Селезнёв. – А то наш говорун что-то страшно её невзлюбил. Того и гляди подерутся и оба поранятся!
Он берёт черепашку в руки и направляется к лифту.
- Игорь! - говорит вдогон Полосков. - Посадка через пятнадцать минут!
Селезнёв уже в лифте:
- Я пристегнусь в своей каюте. Алиса, быстро за мной!
Алиса не собирается исполнять папино требование, она торопливо садится в освободившееся кресло:
- Пап, я здесь пристегнусь!
Спорить некогда: Селезнёв спускается вниз один.
Говорун поспешно подлетает к девочке.
- Ой! Мы не догадались захватить для тебя амортизатор! Ладно - ложись ко мне на колени!
Собственно, птица, не дожидаясь приказа, ложится на спину, устраиваясь между колен Алисы, «солдатиком» складывая крылья. Для верности девочка придерживает его ладонями:
- Лежи смирно!
…«Пегас» спускается сквозь молочно-белую кисею тумана. Только у самой поверхности туман редеет и становится видна поверхность: пепельно-серая земля, усыпанная большими и малыми камнями изумрудно-зелёного цвета. Видимость ограничена – уже в километре всё пропадает в тумане: облачный слой атмосферы простирается до самого грунта.
- Ну и где терпящий бедствие корабль? – спрашивает Зелёный.
- Странно, - говорит Полосков, - он должен быть прямо перед нами!
Словно от дуновения ветра туман колеблется и, прямо перед «Пегасом» что-то тёмное начинает проглядывать сквозь сумрачную мглу. Прямо на глазах, в тумане проступают плавные очертания корабля, упирающегося в грунт невысокими посадочными опорами. Матово-синяя обшивка корабля изборождена чёрными прожилками, напоминающими звёзды с тонкими извивающимися лучами…
- «Синяя чайка!» - кричит Алиса, она торопливо сбрасывает ремни.
Говорун взвивается к потолку:
- Остерегайтесь миражей!
Но его никто не слушает. Все дружно расстёгивают ремни, спеша выбраться из кресел.
Следующий видеоряд: В скафандрах трое медленно спускаются по трапу. Скафандры те же, но на них навешаны массивные ранцы системы охлаждения. Сзади на ранцах вспыхивают проблесковые маячки. Первым идёт Полосков, за ним – Селезнёв, замыкает шествие Зелёный. Идут медленно, тщательно выверяя каждый шаг, то и дело оборачиваясь. Наверху – в освещённом окне рубки видна Алиса (над ней вьётся говорун). Девочка машет рукой всякий раз, когда кто-нибудь оглядывается. Голос Селезнёва по радио:
- Алиса! Мы для чего оставили тебя на мостике?
- Связь держать, пап!
- Вот именно! А ты что делаешь? Марш к пульту!
- Слушаюсь! – недовольно бурчит Алиса и садится в кресло (экран от внешней телекамеры показывает разведчиков в том же ракурсе, что и из окна).
- Алиса, - спрашивает по радио Полосков, - в углу экрана окошко дальномера. Замерь, пожалуйста, на сколько мы удалились от «Пегаса».
- Сейчас! – джойстиком девочка переводит курсор с проблесковых маячков на ранцах (космонавтов в клубящемся тумане практически не видно) до неясных контуров корабля. – Вами пройдено 150 метров, а до цели ровно пятьсот! Вам осталось 350 метров! Не понимаю, дядя Гена, вы же гораздо ближе!
- Она не понимает! – усмехается Зелёный. (Меняется видеоряд – снова поверхность.)
- Туман наползает, - объясняет Селезнёв, - а камера расположена выше тумана. Поэтому у тебя видимость лучше…
- Ясно, пап! (Доносится по радио)
- Направление у нас верное? – спрашивает Полосков.
- Верное! – отвечает по радио Алиса.
Новый видеоряд: поверхность планеты. Космонавты продолжают движение. Зелёный:
- Что-то я не пойму: мы уже должны упереться в чужой корабль, а его почему-то нет.
Полосков:
- Что-то вижу впереди! – капитан ускоряет шаг и… упирается в огромную скалу, вершина которой смутно угадывается в тумане.
Подтягивается Селезнёв:
- М-да… Это не «Синяя чайка»!
- Вынужден взять свои слова обратно, Игорь: одинокие скалы посреди равнины всё-таки встречаются.
- Но что-то же разведчик здесь засёк!
Зелёный натыкается на неожиданное препятствие и едва не падает, громко чертыхаясь:
- Чёрт! Вот, что он засёк, капитан!
Полосков и Селезнёв спешат к бортинженеру. На грунте, серди россыпей зелёных камней лежит кусок посадочной опоры космического корабля, сломавшийся при посадке. Полосков счищает с обломка металлической трубы зеленоватый налёт – на нём проступают арабские цифры с латинскими литерами номерного кода и… китайские иероглифы! Полосков читает:
- «Ци-Фэй». Хоуцзян высаживался здесь!
- И, судя по всему, неудачно! – замечает Зелёный. – Впрочем, неудивительно: чего ещё ждать от такой негостеприимной планеты!
- Однако, - возражает Селезнёв, - если учесть, что других следов кораблекрушения мы не наблюдаем, капитан всё-таки починил свой корабль и улетел!
- Корабли Самаона Гая были исключительно живучи, - поддерживает Полосков, - к тому же, они могли залечивать последствия аварий...
- Папа! - в наушниках встревоженный голос Алисы. - Там, рядом с вами… четвёртый!
Космонавты мгновенно оборачиваются – позади среди медленно клубящегося тумана виднеется высокая человеческая фигура в скафандре.
- Кто вы? - Полосков окликает незнакомца, но тот не реагирует. Под тонированным стеклом его гермошлема не разобрать лица. Он делает шаг навстречу, и космонавты невольно отступают, пятясь.
- Максим! Максим Соколовский, это вы?
- Он тебя не слышит, Геннадий, - взволнованно замечает Селезнёв, - наверное, рация настроена на другую волну…
- Мы экипаж «Пегаса», - машет рукой Полосков, - мы ищем вас…
Высокий незнакомец не реагирует, он делает ещё шаг, и… тёмная фигура расплывается в воздухе…
- Привидение, - громко бормочет Зелёный.
- Папа! – кричит по радио Алиса. - Он исчез!
- Странно, а давеча на том же самом месте стояла «Синяя чайка»! – констатирует Полосков. – И так же точно исчезла…
- Вон ещё один! - Зелёный хватает капитана за рукав.
Космонавты оборачиваются: второй человек в скафандре, на сей раз заметно ниже ростом. Присев на корточки, он чинит шасси космического корабля. Полосков (неуверенно):
- Дэн? Дэн Хоуцзян?
Селезнёв решительным шагом направляется к призраку (тот сидит спиной) - когда он подходит вплотную, призрак капитана исчезает. На том месте, где он только что сидел – небольшой камень чуть заметно дрожит, раскачиваясь из стороны в сторону…
- Здесь миражи! – по радио доносится голос говоруна. - Остерегайтесь миражей!
- Папа, - говорит Алиса, - по-моему, говорун пытается нам что-то объяснить!
- Что может объяснить глупая неразумная птица… – недоумевает Зелёный.
Селезнёв перебивает:
- Кажется, я понял! – он приседает на корточки. – Камни… Вот эти камни – они живые! Больше того: они улавливают биотоки мозга. Камни улавливают мысли и образы из памяти всякого, кто попадает сюда, и те обретают здесь вторую жизнь – вот что это такое…
- Игорь, если твоя догадка верна, то это открытие всегалактического масштаба! – говорит Полосков. - Только как её проверить?
Селезнёв подбирает зелёный камень с картофелину величиной. Он похож на кусок малахита и точно годовыми кольцами испещрён причудливыми темными прожилками.
- Думаю, эта окраска – это неспроста. Он, как дерево растёт от сезона к сезону – отсюда и годовые кольца… Отнесём камень на «Пегас», только поместим в термостат, иначе он погибнет – у нас на корабле ему слишком холодно… Филидор, у тебя есть термостат?
- Найдётся, - отвечает Зелёный.
…В кают-компании зелёный камень, так похожий на расколотую глыбу малахита, заключён в прозрачный герметичный бокс (похожий на круглый аквариум, разве только что в массивной подошве-подставке мигают разноцветные лампочки). Люди сгрудились над камнем. Любопытный говорун легонько постукивает клювом по стеклу.
- Говоруша, не разбей! – говорит Алиса.
И тут происходит чудо: камень, как живой, вдруг начинает дрожать и попрыгивать, вот он уже мчится, скрежеща по стеклу бешеной юлой, от него исходит призрачное сияние, он точно испускает клубы прозрачного дыма, который свободно проходит сквозь стекло. Дым сгущается, и вот… второй говорун сидит на стекле.
Первый – настоящий - говорун настолько потрясён, что забывает человеческий язык: он что-то возбуждённо кричит по-птичьи. Тотчас второй молча взлетает, и первый его преследует, отчаянно щебеча, вот он настигает «самозванца», и в тот же миг камень замирает, а призрак - исчезает. Оставшись один, говорун присаживается на плечо Алисы:
- Остерегайтесь миражей! – в голосе его явственно слышна обида.
- Потрясающе! – не может сдержаться Зелёный. – Выходит, оба капитана высаживались здесь!
Алиса озабочена совсем другой проблемой:
- Папа, а мы довезём до Земли этот живой камень?
- Боюсь, что нет. Наш термостат на столь долгий срок не рассчитан.
- Тогда мы должны положить его обратно!
- Разумеется, мы отнесём его туда, где взяли…
- Папа, я его сама отнесу, а то ты из корабля уже выходил, а я ещё не выходила!
- Хорошо, - улыбается Селезнёв, - только с радиатором за плечами тебе передвигаться будет нелегко!
- Ничего, я справлюсь!
…Алиса, тяжело ступая в скафандре, бережно несёт бокс. Ей помогает Селезнёв. За их спинами в мутном клубящемся мареве - «Пегас».
- Всё, Алиса, дальше нельзя, а то мы потеряем корабль из вида!
Алиса ставит бокс, открывает его и осторожно перекладывает зелёный камень на землю.
Только она разогнулась – камень тотчас оживает, и появляется вторая Алиса – не в скафандре, а в простом комбинезоне. Алиса – настоящая Алиса – неуверенно поднимает руку – и вторая Алиса тоже поднимает руку и машет в ответ. Селезнёв, улыбаясь, тихонько обнимает дочь, словно боясь перепутать.
Видеоряд: «Пегас» взлетает. Сквозь шум стартующего корабля доносится голос говоруна: «Ищите на планете-три, ищите на планете-три»!
…Третья планета системы Медузы. Она очень походила бы на Землю, если бы не целых четыре солнца – ближайшие к ней жёлтое и красное светят ярко и греют жарко, более далёкие - голубое и зелёное только светят, но из-за них на планете круглые сутки длится день: когда с небосклона уходит одна пара светил, на смену им тут же появляется другая. Алиса:
- Удивительно, что ни новая планета – то новые чудеса! Папа, а здесь всегда так светло?
- Признаюсь, я тоже удивлён - планеты, у которых не одно солнце, а несколько, почти никогда не бывают населены: на них то слишком жарко, то холодно. Система Медузы – одна из немногих исключений, где есть богатая жизнь.
Они стоят посреди цветущего луга (Алисе трава по пояс) – яркие пятна цветов пестреют на фоне густой зелени, некоторые соцветия высокими султанами возвышаются над головой. В воздухе порхают насекомые, напоминающие стрекоз и бабочек и какие-то пушистые большеглазые крылатые создания, похожие на летучих мышей, и их мех, точно оперение колибри, переливается на солнце рубинами, сапфирами и изумрудами. Остренькие мордочки, деловито исследуют трубки цветов, собранных в высокие соцветия. Длинные язычки слизывают нектар, носы перепачканы в пыльце. На заднем плане - «Пегас». Корабль приземлился в распадке меж холмов, поросших дремучим лесом.
- А светло тут бывает, наверняка, не всегда, - говорит Селезнёв, - наступает пора, когда на своей орбите планета оказывается по одну сторону, а все четыре солнца – по другую. И тогда каждые сутки здесь наступает ночь.
- Интересно было бы взглянуть! – говорит Алиса. - Такая же это ночь, как у нас на Земле, или совсем другая?
- Это будет только через полгода. Ты уже будешь в школе.
- Да… - девочка печально вздыхает.
Глазастая огненно-золотая летучая мышка проносится у самой головы Алисы, а огромная яркая бабочка садится ей на руку.
- Пап, гляди, они нас совершенно не боятся!
- Это потому, что им ещё ни разу не доводилось встречаться с людьми.
- Ну и что, что не доводилось? Люди – друзья природы, а не враги!
Бабочка приятно щекочет ладонь лапками, расправляет крылья, точно желает именно здесь принять солнечную ванну.
- Давай, подружка, я тебя на плечо пересажу… - Алиса только собирается это сделать, но не успевает: что-то длинное и хлёсткое как плеть со свистом рассекает воздух, сбивая бабочку с ладони.
- А-ай! – от неожиданности Алиса подпрыгивает, точно ужаленная.
Из зарослей на неё глядит чья-то остроухая и полосатая разбойничья морда: круглые глаза с узкими, точно кошачьи щёлочки зрачками, длинная зубастая пасть… Из пасти торчат крылья бабочки – той, что только что сидела на руке у Алисы.
- Ты зачем бабочку схватил… А ну, отдай! – Алиса тянет руку.
Зверёк, приглушённо рычит и, зажмурясь, торопливо глотает добычу, выплёвывая оторванные крылья. Его пятнистое тельце покрыто полосатым мехом. Зверёк отступает, но необычно: туловище его пятится назад, а голова, с угрожающе оскаленной пастью, остаётся где была – шея растягивается, точно резиновая. Зверёк, не мигая, пристально следит за Алисой – вот его туловище совсем скрылось, голова, точно помещённая на кончик до предела растянутой пружины, стремительно срывается с места, и с коротким шорохом исчезая в траве.
- Пап, и кто это был, по-твоему? Зверь, стреляющий собственной головой…
- На неизученных планетах водятся неизвестные науке звери, - многозначительно изрекает отец, но он всегда настороже. - Что-то мы слишком далеко зашли - идём-ка к кораблю!
- Идём, - печально вздыхает Алиса.
Конец тринадцатого эпизода.
Эпизод-14. Тайна третьей планеты.
…Капитан и бортинженер копошатся у корабля. Манипулятор выгружает из ангара катер.
- Игорь, - строго говорит Полосков, - хоть ты и начальник экспедиции, мой долг сделать тебе выговор: по незнакомой планете нельзя разгуливать безоружным. Мало тебе прошлой истории с Кроком!
Капитан и Зелёный вооружены – на поясе у каждого висит кобура с бластером, при этом Полосков в скафандре (только без шлема – шлем лежит на сиденье в кабине катера), а бортинженер – в комбинезоне. Подле в ожидании приказа застыл робот.
- Я уже об этом подумал, - признаётся Селезнёв, - пойду, тоже возьму бластер из сейфа! (Поднимается по трапу.)
- А вы куда-то собрались? – интересуется Алиса?
- Наш капитан собрался, - подмигивает Зелёный. – Ему срочно понадобилось на орбиту.
- А зачем?
- Любопытная Варвара! Всё-то тебе надо знать!
- Разведчик, который я перевёл на орбиту этой планеты, почему-то замолчал, - сухо отвечает Полосков. – Слетаю, посмотрю, что с ним случилось.
- Нечего смотреть, - говорит Зелёный, - лови манипулятором и вези сюда – на орбите ничего толком не починишь.
- Ладно, на месте разберусь! Катер готов?
- Готов, можно взлетать.
Появляется Селезнёв, на поясе у него бластер:
- Кто выпустил алмазную черепашку? Я посадил её в сейф, теперь её там нет…
- Я выпустил, - отвечает Зелёный, - она так жалобно скреблась, что я пустил её погулять, а говоруна, чтоб он не напал снова, мы с Геннадием посадили в клетку.
- Говоруна я видел, а алмазной черепашки – нет, - сокрушается Селезнёв. - Знать бы, где она теперь гуляет!
- Папа, посмотри под ноги! – еле сдерживаясь, чтобы не прыснуть от смеха, советует Алиса.
Селезнёв смотрит – у его ног деловито ползает злополучная черепашка. Профессор торопливо подбирает её.
- Что-то я в последнее время совсем издёргался, – он тихонько почёсывает головку черепашки, флегматично рассевшейся у него на ладони. – Ты же редкое животное: зачем убегаешь?
- Папа, а ты выяснил, как правильно кормить алмазных черепашек?
- Представляете, нет! В справочнике подробно расписан режим кормления, и то, почему черепашка иногда может отказываться от пищи, но это явно не наш случай!
- А ты загляни в Интернет, - улыбаясь, советует Алиса.
Полосков (уже в шлеме):
- Здесь не ловится Интернет: слишком далеко до обжитых миров. Ну, ладно! Я полетел. (роботу) В машину!
Робот проворно забирается в багажное отделение, чтобы случайно не сорвало в полёте, его членистые ноги вставляются в специальные гнёзда. Из люка торчат блок телекамер и манипуляторы.
Полосков садится в катер, Зелёный поднимается по трапу, скрестив руки над головой, он желает удачного полёта:
- Бывай, капитан, без разведчика не возвращайся!
Алиса:
- Пока, дядя Гена!
Катер стартует…
…Кают компания. Селезнёв и Зелёный сидят за столом, Алиса несёт на подносе сервиз из пищедоставки. Расставляет чашки с чаем на блюдца, сахарницу (сахар кусковый), вазочку с тонко нарезанным кружками лимоном, садится сама. Говорун (по-русски):
- Приятного аппетита!
- Опять тебя, бедного, в клетку посадили! – вздыхает Алиса.
- Посадили, что б не хулиганил, - отвечает Зелёный, доставая из сахарницы кусочек рафинада (бортинженер предпочитает вприкуску). – Он всё голову норовит оторвать нашей черепашке.
Черепашка ползает между кресел. Селезнёв кладёт в чашку кружок лимона, Алиса – два кружка. Селезнёв:
- А всё-таки богатый здесь мир – одной этой планеты хватит на пятьдесят зоопарков! Я прошёлся лишь на полчаса, но впечатлений масса.
- Не нравится мне это, - прихлёбывая чай, мрачнеет Зелёный, - уж больно тут красиво: жди беды!
- Ты, что-то, сегодня мрачнее обычного, Филидор!
- Ещё бы, не помрачнеешь! Сперва следы кораблекрушения, потом разведчик пропадает – одна дурная примета за другой, вот и Геннадий давеча мне признался, что не нравится ему эта планета.
- Наверное, вас обоих укусила ядовитая муха – меланхолия.
- Просто ты, Игорь, не видишь того, что я сердцем чувствую – планета таит грозную опасность. Соколовский здесь пропал, а до него Хоуцзян…
Говорун (голосом Соколовского):
- Что, пернатый приятель! Попали мы в передрягу… Прости, друг, нет выхода – постарайся добраться до Земли и предупреди Роберта. Расскажи ему обо всём…
Сидящие за столом замирают – Зелёный, откусывавший сахар, чуть не поперхнулся. Слышно только как стучат по полу коготки алмазной черепашки – та торопливо выбирается из-под стола. Алиса (уставившись на птицу):
- Говоруша, ты помнишь, что было? Помнишь, что случилось с «Синей чайкой»? Не молчи – расскажи, пожалуйста!
Говорун молчит. Из-за прутьев клетки он внимательно всматривается в лица землян, словно прикидывая: можно им доверять, или нельзя? Наконец, он повторяет:
- Постарайся добраться до Земли и предупреди Роберта. Расскажи ему обо всём…
- Похоже, наш попугай не расположен откровенничать, - констатирует Зелёный. – Он согласен говорить только с хозяином!
- Говоруша, - упрашивает Алиса, - пойми, мы твои друзья. И капитаны – Максим и Дэн – тоже наши друзья. Они в беде? Им нужна помощь? Мы поможем им – только подскажи, где их искать!
Говорун не глядит на девочку, говорун глядит на алмазную черепашку, а та – на говоруна. Говорун молчит, черепашка на полу смотрит на птицу пристально, не шевелясь, точно кошка, приготовившаяся к прыжку, вот только люди за столом её не замечают. Наконец, говорун произносит:
- The Teapot! Teapot fear! (- Чайник! Опасайтесь чайника!)
Алиса вздыхает, Зелёный усмехается:
- Неразумная птица! Чего вы хотите от неё…
Пальцами обеих рук Селезнёв оплёл подбородок. Подле чашка с недопитым чаем. Он рассуждает:
- Что же могло произойти с новейшим кораблём? Метеорит? Но, как утверждал Геннадий, корабли Самаона Гая были рассчитаны противостоять любым метеоритам…
- На каждый противометеоритный щит найдётся свой метеорит! – Зелёный тоже отставил чай в сторону.
- Может быть, «Синяя чайка» потерпела крушение где-то здесь? – и Алисе стало не до чая.
- Ты забываешь, Алиса, - качает головой Зелёный, - что до «Синей чайки» где-то здесь пропал «Ци-Фэй». А это уже подозрительно: случайно в одном и том же месте корабли крушение не терпят! Тут скрывается что-то очень нехорошее, а мы, как доверчивые простофили, суёмся на своём бродячем зоопарке… У нас на борту кроме трёх бластеров – и оружия-то никакого нет!
- А что, по-твоему, могло случиться? – спрашивает Селезнёв.
- Да всё, что угодно: взрыв корабля, например. Для экспериментальной машины – дело обычное… Так или иначе, говоруна Соколовский успел телепортировать: вот почему птица оказалась на Шелезяке!
- Почему капитан не телепортировался сам? – спрашивает Алиса.
- Вы в школе физику пространства-времени с какого класса учите? – интересуется Зелёный.
- С четвёртого.
- Порасспроси, как-нибудь своего учителя, – продолжает Зелёный, - он тебе объяснит, что телепортация штука тонкая, требует знания точных координат. А ещё чем больше перебрасываемый груз, тем короче расстояние! Людей пока что получается перебросить лишь в пределах города – скажем, в Москве стоят телепорт-автобусы. Видала, какие они громоздкие – как небольшой дом!
- Видала. Я регулярно ими пользуюсь.
- Ну вот, а отсюда телепортировать можно лишь говоруна, в котором нет и кило живого веса. – говорит Зелёный. - И то, судя по всему, телепортировать толком не вышло – говорун долетел только до Шелезяки…
Алиса встаёт, подходит к клетке, касается пальцами прутьев. Говорун топорщит свою золотую корону.
- Говоруша, мы обязательно отыщем капитанов! Что бы ни случилось…
…Селезнёв и Зелёный стоят подле ангара по колено в высокой траве. Бортинженер, держа свой неизменный дистанционный пульт, управляет манипулятором, который выгружает из ангара катер.
- Ты, всё-таки, собрался в поход? – качает головой Зелёный. - Капитана дождаться не хочешь?
- Даю тебе слово: мы с Алисой будем не далеко. Только разведаем ближайшие окрестности, и к обеду вернёмся на «Пегас».
- С Алисой? – качает головой Зелёный.
- Филидор, вдвоём всё-таки безопасней, чем в одиночку, и лучше будет, если на корабле останешься ты, а не маленькая девочка.
- Ладно… Капитан недавно был на связи – он запеленговал разведчик, на следующем витке он его заберёт, так что, наверное, вы одновременно вернётесь.
- Постараемся успеть до его возвращения, - обещает Селезнёв.
По трапу спускается Алиса, у неё необычайно воинственный вид. На шее - тяжёлая камера-бинокль. За плечами на аккуратных ремешках висят небольшой чёрный лук (трубчатая середина – рукоять, за которую удобно браться, с обеих сторон - пара узких изогнутых пластиковых пластин, к которым крепится тетива) и чёрный колчан со стрелами (из широкой трубки – тоже пластиковой).
- Это что за… маскарад? – Селезнёву не подобрать слов.
- Почему маскарад? Вы же давеча сами говорили, что по неисследованным планетам безоружными не ходят! Я и подумала, что раз бластер мне пока не положен, то лук со стрелами будет в самый раз!
- Когда это ты успела выучиться стрелять?
- Хорошо же ты, папочка, знаешь собственную дочку! Мы с друзьями уже третий год в шервудских стрелков играем: Пашка у нас Робин Гуд, Аркаша – Маленький Джон, а я – брат Тук.
- А почему не леди Марион? – шутит Зелёный, но Алиса не понимает шутки:
- Фу, вот ещё!
Зелёный смеётся:
- Вчера вечером, чуть только ты, Игорь, спать улёгся, она шасть на мостик и ну меня донимать: нет ли в мастерской каких-нибудь материалов… Пришлось дать, и робота в помощь выделить – всю ночь мастерила себе и лук, и стрелы, и прочую амуницию.
- И нечего выдавать моих тайн! – Алиса обиженно надувает губы.
- Я бы предпочёл, чтобы ты никогда не брала бы в руки оружие…– сухо замечает Селезнёв.
Отец распахивает передний люк, справа от водительского сидения:
- Садись. Тебе сидеть-то удобно будет?
- Удобно. – Алиса расстёгивает ремень и перекладывает лук с колчаном на заднее сидение.
- Амазонка! Как есть - настоящая амазонка… - смеётся, качая головой, Зелёный.
Наградив бортинженера испепеляющим взглядом, Алиса садится в катер. Катер взлетает…
…Катер мчится у самой земли, взмывает, чтобы перенестись через пригорок (и тогда ветки кустов едва не царапают днище), то с головокружительной скоростью, как на «американских горках» скатывается под уклон. Алиса высунула голову из верхнего люка, рассматривает проносящийся пейзаж в камеру-бинокль, делает снимки, ветер треплет её волосы. Внизу сквозь заросли неторопливо шествует процессия длиннохвостых ящериц. У них жёлтая с зелёными и бурыми полосками чешуйчатая кожа, передвигаются на задних ногах – ни дать, ни взять, динозавры (ростом чуть меньше человека). По краям и спереди шагают самые крупные, а множество мелких идут в центре нестройной колонной.
Алиса, увидев их издалека, приседает в кресло:
- Пап, гляди! Мы их возьмём с собой?
Селезнёв, отвлекаясь от приборов, смотрит, куда показывает дочь:
- Не выяснив чем они питаются и как живут, брать никого нельзя. А то до Земли не довезёшь.
«Динозавры» видят приближающийся катер. Сторожа, идущие по краям стада, замерли, углядев опасность. Они издают тревожный свист, и стадо дружно пускается наутёк: молодняк впереди, а сторожа в арьергарде - замыкают отступление… Стадо скрывается под густым пологом леса. Алиса провожает их взглядом:
- Смотри-ка, папа! Зря мы с тобой надеялись, что это планета непуганых зверей! Похоже, они уже встречались с человеком…
Селезнёв ничего не отвечает, он закладывает крутой вираж – катер берёт курс к широкой поляне, виднеющейся за перелеском.
- Сделаем остановку здесь!
- Ой, сколько цветов! Настоящее цветочное море… Нет – цветочный океан!
Цветов на поляне и вправду много, причём всевозможных: красные, точно маки, белые, похожие на лилии, голубые, напоминающие колокольчики, только исполинские, диаметром в полметра – целые колокола! А есть ещё и жёлтые, пурпурные, крапинку, в полоску… Огромный анемон, выше человеческого роста, благоухает на краю поляны: у него пышная корона бело-розовых лепестков, торчащих из толстого как бочонок стебля. У Селезнёва явный интерес к этому растению, и он сажает катер рядом.
- Это мир цветов, - говорит профессор, - здешние солнца щедро снабжают его светом, и неудивительно, что планета превратилась в рай для растений!
Он выходит из катера, следом выскакивает Алиса, она торопливо одевает портупею с луком и колчаном, застёгивает пряжку ремня.
- А вот ты заметил, пап, – цветов много, а ни бабочек, ни пчёл почему-то не видно… Может, погода должна испортиться?
Селезнёв задирает голову – на небе редкие-редкие белые облачка.
- Не похоже,- задумался он. - Наверное, цветы здесь опыляют какие-нибудь другие животные. Помнишь, летучих мышек, которых мы с тобой видели вчера?
- Помню, как же, только и мышек тоже что-то не видать…
Селезнёв снимает красивого исполина на видео – заходит с одной стороны, потом с другой. Шаг за шагом, он приближается к цветку-гиганту. Алису, тем временем, заинтересовало другое растение. У него длинное соцветие золотисто-жёлтых цветов, лепестки которых оторочены янтарного цвета бахромой, отчего цветущая кисть похожа на распушённое птичье перо. По земле стелется пышная копна бледно-зелёных листьев, усыпанных ровными рядами крошечных, искрящихся на солнце капелек росы. Алиса наводит камеру, делает снимок. Появляется полосатая пчела, она басисто гудит у цветка. Алиса:
- Ой! Ты - как нельзя кстати! Сейчас снимок получится – просто загляденье…
Она приготовилась снимать… Пчела у цветка, и едва она касается бахромы лепестка, как лист тотчас взвивается в воздух плетью, хватая несчастное насекомое, свертывающимся в тугую спираль щупальцем. Растерявшись, Алиса не успевает нажать на спуск.
- Цветок-хищник… Папа! (Алиса повернулась к отцу) Осторожней – тут полно хищных растений!
- Что? – отец, уже возле самого цветка-анемона, оборачивается.
- Папа! Берегись!!! – Алиса видит, как из травы метнулось буро-зелёное щупальце.
У Селезнёва отличная реакция, он бросается на землю, и щупальце проносится над ним, но, к несчастью, у хищного анемона оно не одно. Другое щупальце обвивает профессора за лодыжку. Селезнёв стремглав вскакивает, стараясь прыжком выскользнуть из неплотного пока захвата, но не тут-то было: первое щупальце настигает его, обвиваясь вокруг шеи. (Щупальца такие: кончик узкий и гибкий, ими хищник хватает жертву, а основание широкое и жёсткое, в виде двух лопастей, раскрывающихся и закрывающихся на манер страниц книги – здесь добыча переваривается. Аналогично устроены хватательные листья-щупальца и малого хищника, поймавшего пчелу.)
Селезнёв обеими руками силится разомкнуть смертельные объятия…
- Папа, погоди, я сейчас!
- Алиса! Назад!!! – хрипит Селезнёв…
Алиса не слушает, она выхватывает стрелу из колчана, натягивает тетиву и стреляет. Звонко гудит спущенная тетива, стрела пронзает навылет мясистое щупальце.
- Папа, держись!
Наверное, ещё ни разу девочке не приходилось стрелять в таком сумасшедшем темпе – одна за другой стрелы пронзают щупальца анемона. Третье щупальце взвивается в воздухе, точно аркан - Алиса без промаха сбивает его на лету стрелой. Из ран течёт густая тёмно-зелёная смола… Хватка хищника слабеет, но и у отца сил не прибавляется, а новые щупальца, шурша в траве, сползаются к человеку со всех сторон…
В колчане только одна стрела… Закусив губу, Алиса разворачивается и посылает стрелу точно в сплетение нежных лепестков…
Последний выстрел, наконец-то, достигает цели! Щупальца оставляют жертву, раненый анемон со злобным шипением сморщивается в комок, будто из пробитого воздушного шара выпущен воздух. Множество щупалец, невидимых в густой траве, встают дыбом, окружая раненый цветок плотным частоколом. Только три, что исколоты стрелами, безжизненно валяются. Упавшего навзничь Селезнёва душит кашель.
- Папа! – Алиса бросается к отцу. – Скорее, идём отсюда…
Она помогает ему вернуться к катеру.
…Катер стоит на поляне. По-прежнему благоухают опасные цветы. Селезнёв приходит в себя, расстёгивает ворот, растирает шею...
- Пап, с тобой, правда, всё хорошо? – Алиса копается в раскрытой аптечке. - Может мне Филидора предупредить, чтоб он медотсек приготовил?
- Нет, я уже хорошо себя чувствую. Закрой аптечку: кажется, я обойдусь без медицинской помощи… Однако, хватка у этого анемона! - отец пристально глядит в глаза дочери. – Будем считать, что мы с тобою квиты!
- Пап, да ладно, чего уж там… Ты знаешь, я страшно перетрусила, когда увидела, что он тебя схватил!..
- Все бы так пугались! – добродушно усмехается отец, он уже оправился от пережитого. – Ну что, возвращаемся на «Пегас» или летим дальше?
- Летим дальше!
Катер поднимается в воздух и, описав над негостеприимной поляной круг, движется на юг – с одного борта припекают восходящие золотое и красное солнца, с противоположной стороны холодные лучи малых солнц посылают нашим героям прощальный привет – они вот-вот скроются за горизонтом. (При этом, клонясь к закату, они меняют цвета: прежнее зелёное желтеет, становясь цвета незрелого лимона, а синее – бирюзовым.) Впереди, на фоне густого леса очередная изумрудная поляна – со стороны она кажется вытянутым овалом, когда катер подлетает ближе, становится видно, что поляна - идеальный круг в четверть километра диаметром, как бы очерченный гигантским циркулем.
- Надо же, - комментирует Алиса, - а тут тоже встречаются круги на полях, то есть на лесах! – она хватается за камеру и, высунувшись из люка, снимает: отец закладывает над поляной вираж (на сей раз Селезнёв не спешит).
- Помнится, прошлым летом ты с друзьями пыталась разгадать тайну круга на пшеничном поле под Коломной, - улыбается отец. – Каждое утро созванивались, договаривались, чья очередь дежурить следующей ночью… Ну как, разгадали тайну?
- Ничего от тебя не скроешь! – Алиса густо краснеет. – Нам не повезло: Лёшка Наумов в своё дежурство уснул, и, как назло, именно той ночью и появился круг! Эх, мальчишки, наверное, сейчас на том поле снова дежурят…
- Раз не повезло на Земле, - отец идёт на посадку, - попытаем счастья на чужой планете!
Катер стоит в центре поляны. Она поросла невысокой (по щиколотку) шелковистой травой, что само по себе необычно – как правило, на других полянах, трава гораздо выше. Стена леса, замыкающая открытое пространство, не просто идеально круглая, точно рюмкой с острыми краями кто-то вырезал из раскатанного теста заготовку для огромного пельменя, она ещё и начинается внезапно, без всякого перехода. Ни кустов, ни молодого подроста, столь обычного для опушки здесь тоже нет. Лишь высокие, в рост человека цветы, плотным кольцом, охватывают поляну – и сразу за ними начинается лес. Цветы похожи ни подсолнухи, но лепестки у них серебристые, а корзиночки, идеально гладкие, и в каждом как в настоящем зеркале отражается поляна и всё, что на ней находится. Тысячи зеркал обращены к солнцам, отбрасывая на наших героев яркие зайчики.
- Зеркала, и вдруг растут! - восклицает Алиса, выбираясь из катера.
- Осторожней! - кричит Селезнёв, - вдруг, они тоже хищные?
- Нет, пап, видишь – на них бабочки садятся! Значит, эти цветы никого не едят… Ну хорошо, - заметив недоверие, Алиса достаёт из катера увесистую гайку, привязывает чёрную ленту из пластика, - проверим… В старой книжке я читала как один герой в опасных местах прежде чем идти, бросал впереди себя гайку с лентой…
Алиса швыряет гайку – та падает в траву возле цветов. Цветы никак не реагируют.
- Вот видишь, пап? Они не реагируют – значит, нормальные цветы, не хищные. – Алиса подбегает, снимая на ходу, подбирает гайку, рассматривает живые зеркала. Селезнёв спешит присоединиться к ней: в отличие от увлечённой дочери отец озирается по сторонам, на всякий случай его рука у кобуры. Алиса рассматривает себя в зеркале, тихонько постукивает по тяжёлой корзиночке, висящей на конце толстого волосатого стебля - слышен глуховатый звон, как будто, и правда, стучат по стеклу.
- Алиса, давай-ка возвращаться! Живые зеркала возьмём на «Пегас»…
…Кают-компания «Пегаса». В клетке сидит говорун, с лёгким стуком на полу крутится индикатор, лиловый от восторга, неспешно ползает алмазная черепашка. В огромной вазе стоит охапка зеркальных цветов.
- Ой, как мы их с папой тащили, как тащили, - делится впечатлениями Алиса, - думали, никогда не дотащим! Папа говорил, что эти цветы вырезаны из камня, а я думала – они отлиты из настоящего серебра: такие они тяжёлые!
Зелёный рассматривает себя в зеркале, аккуратно разглаживает бороду.
- Да, пожалуй, вы не зря старались – нам на «Пегасе» зеркал явно не хватало…
- От Геннадия есть какие-нибудь новости? – спрашивает Селезнёв.
- Вот хорошо, что напомнил! – Зелёный смотрит на часы. – Сейчас сеанс связи!
- Пойдём, я тоже поднимусь на мостик, мне надо кое-что обсудить…
- Пока, Алиска! – Зелёный машет рукой и заходит в лифт.
Алиса остаётся одна (ну, если, конечно, не считать животных). Повертеться у зеркала: что может быть приятней? Она строит забавные рожицы, высовывает язык…
- Ой… Что это? – отражение Алисы гаснет, как в испорченном телеэкране, на какое-то время гладкое зеркало цветка становится тёмным, потом опять светлеет – и вот уже в нём Зелёный. Он, не спеша, разглаживает бороду, только как-то странно: не от начала, а от конца, поднимая руку…
Оторопев от неожиданности, Алиса пятится. Индикатор, перестав прыгать, замер, окрасившись в малиновые тона (что означает крайнюю степень удивления). Алиса, справившись с волнением, трогает зеркало - Зелёный невозмутимо смотрит на неё, как будто с экрана видеосвязи при односторонней передаче, когда не видно собеседника…
Алиса срывается с места и бежит в лифт, поднимается а мостик…
На мостике Зелёный и Селезнёв у пульта связи, беседуют с Полосковым:
- У меня всё в порядке, робот захватил разведчик и погрузил в багажное отделение. На следующем витке приземляюсь – ждите меня через час…
Алиса:
- Филидор, скорее! Там в зеркале – ты!!!
Зелёный и Селезнёв оборачиваются, хлопают глазами – они ничего не понимают. Алиса хватает бортинженера за рукав и тянет к лифту:
- Скорее, а то вдруг пропадёт, вы ничего не увидите.
Втроём они возвращаются в кают-компанию. Увы – Зелёного в зеркале нет. Оно матово-чёрное… Вокруг вазы ходит малиновый индикатор: то в одно зеркало заглянет, то в другое…
- Малиновый цвет индикатора, означает крайнюю степень изумления, - рассеяно говорит Селезнёв.
- Ну как же! – обижена Алиса. – Зелёный, ведь только что в этом зеркале был ты!
- Наверное, тебе… - Зелёный хочет сказать, что Алисе показалось, но не договаривает.
Тёмный кружок вдруг разгорается и в нём вновь проступает изображение – только теперь это не Зелёный. На сей раз это лицо Селезнёва. На заднем плане видна зеркальная поляна. Губы у профессора шевелятся – он что-то говорит.
- Испорченный телевизор, - шутит Зелёный. – Изображение есть, а звука нет…
Селезнёв подаётся назад, и появляется Алиса – искажённой, кажущейся больше лица ладонью она (как бы изнутри) стучит по поверхности цветка-экрана. Она нагибается, снова встаёт и уходит, всё время пятясь, даже не пытаясь обернуться – вот она уже стоит вдалеке, у самого катера. Что-то тёмное быстро-быстро летит к девочке, описывая дугу – Алиса поднимает руку, и ловит предмет на лету – это гайка с лентой…
- Кино наоборот! – возбуждённо кричит Алиса.
- Всё ясно! – говорит профессор Селезнёв. – Эти зеркала состоят из тонких плёнок они нарастают пока цветок живой, как бы фотографируя всё, что в них отражается… Сейчас плёнки испаряются слой за слоем – вот и получается «кино наоборот»…
- Смотрите! – кричит Алиса. – доктор Верховцев!
Действительно, на поляне стоят доктор Верховцев в своей неизменной шляпе, а рядом с ним – толстяк, что подарил алмазную черепашку. Вдали виднеется скоростной остроконечный чёрный космический корабль.
- Выходит, Весельчак заодно с Верховцевым… - удивлённо бормочет Селезнёв. – Вот так сюрприз!
Верховцев и Весельчак о чём-то спорят.
- Эх! – сокрушается Алиса. – Жаль, что цветы только изображение предавать умеют! Наконец, они уходят: сперва Верховцев, потом Весельчак (уходят, естественно, задом наперёд). Чёрный космический корабль взлетает.
- Наверняка такой цветок живёт не один год, – рассуждает Зелёный. – глядите, какие толстые у них корзинки! Возьму один и посмотрю, что он нафотографировал пока рос…
Зелёный достаёт из тумбочки большой кухонный нож и срезает цветок со стебля.
…Мастерская, в которой чинили робота с Шелезяки. В зажиме (вроде тисков, но не ручных, а на кнопках) на столе Зелёный закрепляет цветок, зеркалом вверх, берётся за вибробритву. Рядом любопытная Алиса, за ней – профессор Селезнёв. Нетерпеливо переминается с ноги на ногу не менее любопытный индикатор – синий с чёрными пятнами (что означает крайнюю степень нетерпения). Зелёный:
- Срежу сразу сантиметр! – бортинженер вставляет провод в розетку, включает противно жужжащую вибробритву. Толстый слой, полупрозрачный как целлофан, отделяется от цветка. Зелёный осторожно снимает его и переносит на стол.
Под снятым слоем матово-тёмная поверхность. Экспериментаторы ждут, когда появится изображение... Индикатор нетерпеливо жмётся к столу, пытается вскарабкаться на него, чтобы лучше разглядеть, что происходит с чудо-цветком.
- Фокус не удался! – вздыхает Алиса.
Индикатор вскарабкивается-таки на стол, и Зелёному приходится его прогнать:
- Не мешай! (От огорчения индикатор становится сине-фиолетовым в мелкую крапинку.)
Селезнёв достаёт из кармана лупу и, низко склонившись, внимательно рассматривает потемневший экран.
- Тут что-то есть, мелькает что-то, правда, видно очень плохо – уж больно темно…
- Ну-ка, дай-ка я взгляну… - Зелёный нацепляет на глаз монокль-объектив. – Моя штука помощнее будет (Он подкручивает объектив.) Видеоряд – на темном стекле как бы косые капли дождя – только они не размазываются, а наоборот, смазываются и улетают прочь.
- Слушай, профессор, да ведь это же дождь! Капли барабанят по цветку, точь-в-точь как осенью по оконному стеклу. Но вот почему темно, как ночью…
- Так это и есть ночь! Ночи на этой планете наступают раз в год, когда она оказывается по одну сторону от своих солнц, а не между ними, как сейчас! Мы видим зиму этой планеты.
- Ну и мрачная же здесь зима! – замечает Алиса.
- А сколько здесь длится год, ты, Игорь, справочник смотрел?
- Триста восемьдесят дней – чуть дольше, чем у нас…
- Ага, – уже прикидывает в уме Алиса, - один сантиметр нарастает за 180 дней. Ещё сантиметр – ещё половина здешнего года, вновь будет ясный день и лето. А цветок, стало быть, живёт ровно три земных года!
- Сейчас, Алиска, мы твою гипотезу проверим! – говорит Зелёный, вновь берясь за вибробритву.
Очередной слой аккуратно отделён от заметно истончившейся корзинки – чем глубже слои, тем они прозрачней. Бортинженер глядит сквозь срез, держа его обеими руками. – Надо же, как стекло в иллюминаторе, только гнётся!
Теперь уже два среза лежат рядышком. Все склоняются над цветком. Ждать приходится довольно долго, но вот матово-темная поверхность среза светлеет, и, как и предсказывала Алиса, на экране вновь предстаёт знакомая поляна во всей красе. Порхают бабочки, мелькают птицы – само собой, мелькают и порхают довольно смешно - «задом наперёд». Достав из шкафа микрометр, Зелёный измеряет толщину срезанных слоёв, что-то прикидывает в уме и, довольный, теребит свою рыжую бороду.
- Я вот о чём подумал: если Соколовский на «Синей чайке» прилетал сюда, то он вполне мог побывать и на зеркальной поляне: почему нет? Нужно вскрыть слой двухлетней давности и посмотреть.
- Заманчиво… - говорит Селезнёв.
- Здорово! – восклицает Алиса.
Зелёный отмеряет микрометром нужную толщину:
- Для начала срежу чуть меньше двух лет…
Гудит вибробритва. Работа и вправду требует аккуратности, цветок того и гляди треснет. Корзинка уже потеряла лепестки, превратившись в круглую тарелку. В третий раз, она очень неохотно светлеет, но вот в зеркале появляется поляна. Вид довольно странный: там, где трава, теперь голый шершавый бетон - вроде крышки исполинского люка. Глаз даже различает нечто вроде щели, там, где проходит край этой крышки…
В помещение мастерской вползает алмазная черепашка…
Конец четырнадцатого эпизода.
Эпизод-15. «Чайник» и плен.
Зелёный работает вибробритвой.
В помещение мастерской вползает алмазная черепашка...
- Ничего не понятно! - признаётся Алиса. – Что это, площадка космодрома?
- А теперь осторожно, - Селезнёв не обращает внимания на слова Алисы. – Главное – не срезать лишнего.
- Понимаю, не маленький! – Зелёный начинает резать, и в самый ответственный момент происходит непоправимое.
Алмазная черепашка с размаха налетает на индикатора, который с перепугу прыгает, да так неудачно, что толкает Зелёного под локоть. Вибробритва врезается в прозрачную плоть пластинки, та лопается, падает на пол, разбиваясь на мелкие осколки. Индикатор, чувствуя вину, становится чернильно-чёрным. Он мечется по мастерской, убитый горем, требуя, наверное, чтобы его убили, пытается подлизаться к разъяренному Зелёному и, наконец, уползает под стол, где замирает.
- Держите в клетках ваших зверей! – в раздражении Зелёный убирает вибробритву, с грохотом задвигая ящик стола. – У вас, дорогие биологи, животные свободно разгуливают по кораблю – вот вам и результат!
- Не расстраивайся, успокаивает несчастное животное Алиса, - У нас же ещё много цветов осталось…
Она бежит в кают-компанию:
- Ах! – остановилась, разинув рот. - Сюда! (зовёт взрослых) Скорее!
В дверях лифта показались Зелёный и Селезнёв. Тоже замерли.
Ваза повалена на пол, вода лужей разлилась по кают-компании, на полу валяются цветы – точнее то, что от них осталось. Зеркальные корзиночки разбиты – все до единой… В клетке бьётся говорун, что-то отчаянно вереща. Иногда можно разобрать отдельные слова: «Опасность, вокруг опасность! Stop the thief!» и т. д. Алиса:
- Кажется, он требует, чтобы его выпустили! – она выпускает птицу из клетки. – Он должен был видеть, кто цветы погубил… Говоруша, я не ошиблась? Ты видел? Скажи!
Говорун ничего не говорит, он возбуждённо носится по кают-компании и ныряет в лаз аварийного трапа (предусмотрен на случай остановки лифтов).
- Не понимаю, - Селезнёв искренне не понимает, - кроме нас троих и животных на корабле никого нет. Входной люк закрыт. Кто же это сделал?!
Яростные крики говоруна, доносящиеся с нижних палуб, неожиданно смолкают. Алиса, Селезнёв и Зелёный невольно переглядываются, но нет – слышно хлопанье крыльев, птица возвращается. Из лаза аварийного трапа появляется говорун – лететь ему тяжело, потому что в когтях он несёт алмазную черепашку. Её лапки безжизненно свисают, точно тряпочки, головка… Головки нет – клювом говоруна она отгрызана напрочь, и теперь валяется где-то внизу, на месте последней схватки. Алиса в ужасе:
- Говоруша! Что же ты наделал…
- I have caught the thief! – невозмутимо отвечает говорун и, точно кошка, кладущая пойманную мышь, он кладёт к ногам Селезнёва мёртвую алмазную черепашку.
Говорун, страшно доволен. Селезнёв, недоумевая, подбирает черепашку. Из разорванной шеи, откуда по идее должна капать кровь, свисают оборванные разноцветные провода…
- Филидор, ты понимаешь, что-нибудь? – Селезнёв протягивает черепашку бортинженеру.
- Ну-ка, дай сюда! – Зелёный хватает черепашку, садится за стол, доставая из внутреннего кармана набор карманных инструментов. – Сейчас поглядим, как она чирикает!
Бортинженер осторожно поддевает отвёрткой край алмазного панциря. С лёгким щелчком панцирь откидывается, как крышка, под ней - микрочип, переплетение проводов, атомные батареи… Вооружившись чёрным моноклем, бортинженер изучает «черепашку»:
- Чудо враждебной техники! Универсальный робот-шпион, вот кто цветы погубил!
Селезнёв глядит в лупу:
- Тут и микрофоны стоят… Выходит, Весельчак и Верховцев всё слышали!
- И видели! – добавляет Алиса, - она за нами всё время подсматривала!
…Слышен приглушённый шум. Возле «Пегаса» приземляется катер Полоскова.
…
- Геннадий, у нас осложнения, – говорит Селезнёв.
Полосков лишь мельком бросает взгляд на черепашку:
- У меня тоже осложнения. Металлодетектор спутника-разведчика уничтожен.
- Метеорит попал? – спрашивает Алиса.
- Металлодетектор спрятан глубоко внутри корпуса. Кто-то его намеренно разрушил...
- И ты догадываешься кто? – спрашивает Селезнёв.
- Утром догадывался, а теперь уверен: наши старые приятели, которых мы не добили двадцать лет назад.
- Пираты? – не верит Селезнёв. - Уже два года в Галактике не зарегистрировано ни одного нападения! С пиратами практически покончено!
- «Практически» не значит «окончательно»! – замечает Зелёный.
- Игорь! – капитан смотрит Селезнёву в глаза. - На споры нет времени! Их робот-шпион раскрыт и уничтожен, играть с нами в кошки-мышки им больше нет резона.
- Что ты предлагаешь? – спрашивает Селезнёв.
- Перво-наперво, - говорит капитан, - оповестить Службу Галактической Безопасности. Ближайшая к Медузе планета – Пилагея. Крейсер прибудет дней через пять. Нам надо продержаться пять суток, а для этого необходимо срочно перебазироваться: место нынешней стоянки «Пегаса» пиратам известно.
- А может, проще убраться отсюда, подобру-поздорову, пока есть время? – советует Зелёный.
- И бросить в беде двух капитанов! – возмущается Алиса. – Это не по-товарищески!
- Нет, Филидор, не проще! – качает головой Полосков. – Ты забываешь, с какой скоростью передвигается наша посудина: в гиперпространство уйти нам не дадут, скорее всего, не дадут даже выйти на орбиту! Больше того – пираты этого и ждут… А мы предпримем неожиданный ход – поменяем место стоянки! Нам главное сейчас время выиграть…
- Ладно, - соглашается Селезнёв, - командуй, капитан!
- Всем приготовиться к взлёту! – командует Полосков.
- Погоди, - возражает Зелёный, - а как же катер? Его же надо поставить в ангар!
- Не времени, Филидор! Всем по местам, сейчас взлетаем!
Видеоряд: Алиса в каюте, радом говорун. Оба пристёгнуты к амортизаторам. Говорун:
- Teapot fear! (- Опасайтесь чайника!)
Алиса (по внутренней связи):
- Пап, тут говорун опять предупреждает про какой-то чайник…
- Алиса, мы очень заняты, не отвлекай нас. Расскажешь потом!
На мостике (тоже пристёгнуты) Полосков, Зелёный и Селезнёв. Капитан:
- Связь заканчиваю, на борту всё в порядке. Решение – взлетаю!
На экране дальней связи пилагеец, сотрудник СГБ:
- Поняли вас, «Пегас»! Крейсер «Полугус Земфирский» прибудет через пять суток! Благодарим за информацию, держитесь!
Селезнёв (смотрит в окно мостика):
- Геннадий, к нам гости!
К «Пегасу» бегут два человека в скафандрах. В одном без труда можно опознать доктора Верховцева. Доктор что-то кричит, размахивая рукой – в руке у него бластер.
- Поздно спохватился, голубчик! – усмехается Зелёный. – Корабль к старту готов!
Полосков:
- Внимание, кораблю старт! Побегайте, побегайте… пока добежите, мы уже скроемся из вида!
«Пегас» вздрагивает, травянистая поверхность остаётся позади. Селезнёв:
- Высоко не поднимайся, Геннадий. Иначе они нас засекут!
- Знаю! Игорь, ты говорил, что Верховцев с Весельчаком обосновались где-то в районе зеркальной поляны?
- Да.
- Превосходно! Туда-то мы и двинемся. Неприятель не станет нас искать в двух шагах от собственного логова… Только немного поплутаем, собьём со следа…
«Пегас» летит сперва на восток, потом на северо-запад, потом поворачивает на юг, и снова на восток. Наконец появляется зеркальная поляна. Полосков:
- Всем приготовиться к посадке.
- Куда-то пропали все зеркала! – Селезнёв во все глаза глядит вниз.
(Растения и впрямь срезало как газонокосилкой) «Пегас» выпускает опоры. Он уже касается поляны (капитан сажает корабль не в центре, а с краю), как грунт под ним неожиданно исчезает – круглая бетонная плита отъезжает в сторону. Полосков:
- Двигатели на полную мощность!!!
- Не могу! - Зелёный, лихорадочно жмёт на кнопки и переключатели. - Нужно время!
Корабль проваливается в ловушку, крышка над ним захлопывается.
«Пегас» на дне огромной пещеры. Очень темно, потом вдруг резко вспыхивает свет – в корабль с разных сторон упираются лучи прожекторов. Слышен голос из мощного репродуктора (эхом разносящийся по подземелью):
- Вы окружены! Сдавайтесь по-хорошему, не то мы вскроем вашу посудину как консервную банку! Жизнь гарантируем, если откроете люк, нет – пеняйте на себя. Даю пять минут на размышление! (Дублируется по каналу связи – на экране Весельчак У.) Выходить по одному, оружие складывать у трапа, впрочем, - Весельчак не прочь пошутить, - можете оставить бластеры: вы ведь хранили их в одном сейфе с нашей алмазной черепашкой, звёзды ей пухом!
Полосков вынимает бластер из кобуры, снимает с предохранителя, нажимает на спуск – пират не врёт.
- До чего ж глупо мы попались, Гоша! – усмехается Полосков. - Как куры во щи! Ты всё-таки немного с ним знаком – его гарантиям можно верить?
Селезнёв отрицательно мотает головой.
- И я того же мнения, – говорит Полосков. - Но есть ли у нас выход?
- Боюсь что нет…- отвечает Зелёный. - Корпус «Пегаса» не рассчитан на обстрел… И сверху – плита. Как в чайнике! Крышку, значит, открыли, нас впустили, снова закрыли...
Селезнёв, тщетно вызывает Алису по внутренней связи: экран показывает пустую каюту, амортизатор говоруна тоже пуст.
– Алиса пропала! – отец схватился за голову.
Селезнёв готов броситься со всех ног к лифту.
- Стой, Игорь! - капитан решительно его останавливает. – Будем надеяться, что ей повезёт больше, чем нам… Чёрт возьми, сколько воевал, а в плен попадать как-то не доводилось! А тебе?
- Снайперов в плен не берут, – мрачно отвечает Селезнёв.
Полосков нажимает на кнопку. Пассажирский люк «Пегаса» открывается. Опускается трап. Весельчак:
- Так-то лучше!
Видеоряд: под днищем «Пегаса» в глубине ниши, куда убирается посадочная опора, незаметно, отрывается маленький технический люк, через который из корабля тихо и незаметно выбирается Алиса, оставаясь так незамеченной, и как ниндзя повисает в нише, упираясь ногами и руками в стенки. Алиса вооружена – у неё лук и колчан со стрелами. Она слышит, как экипаж по одному спускается по трапу, там их уже встречают. Пираты отбирают у землян оружие, защёлкивают наручники. Подходит Весельчак:
- Где твоя девчонка, профессор?
- Не знаю о чём вы, - отворачивается Селезнёв.
Весельчак криво усмехается:
- Имей в виду, собиратель козявок, если потребуется, мы этот корабль, по винтику разберём…
- Ищите, - спокойно отвечает Селезнёв.
Весельчак (пиратам):
- Поднимитесь на «Пегас», всё осмотреть. Ищите говоруна и девчонку!
- А с этими что делать?
- В камеры, посадить порознь!
- Эй, ну, давай шевелись! – тычками пираты гонят пленников, их уводят в темноту.
Из люка доносится чей-то вопль:
- Весельчак, поймал! Готовь бакшиш! – по трапу вразвалку сбегает пират, за ноги держа говоруна. Птица болтается вниз головой, бьёт крыльями и отчаянно кричит:
- Птица говорун охраняется законом планеты Блук! Охота на говорунов строго воспрещена!
- Когда же ты заткнёшься, болтливый петух, … Открути ему башку!
- Как скажешь, Весельчак!
Пират собирается исполнить приказ, и Алиса, не раздумывая, соскакивает на землю, натягивает тетиву, стреляет: стрела пронзает запястье пирата – он вопит и выпускает говоруна. Почуяв свободу, птица метнулась в спасительную темноту.
- Идиоты!!! – орёт Весельчак – Не дайте ему уйти! Включите свет!! Свет!!!
На потолке у обода люка загораются светильники – в пещере разом становится видна вся, целиком – сводчатые стены, вогнутый потолок (изнутри диаметр её раза в два больше диаметра люка). Пещера круглая с плоским полом, точно чрево исполинского чайника. Говорун уже высоко – по нему палят из бластеров, но птица стремглав скрывается в вентиляционном отверстии. Раненый пират вопит во всю глотку. Весельчак замечает Алису, прячущуюся, под днищем «Пегаса»:
- Хватайте девчонку, болваны! Брать только живьём!
Алиса отстреливается, ранит в плечо ещё двоих (они роняют бластеры), разбивает телекамеры боевому роботу. К сожалению, она ничего не смыслит в тактике: пока одни отвлекают, другие подкрадываются сзади, хватают, вырвав оружие… Алиса сопротивляется как дикая кошка, но пираты сильнее – связанную её подводят к Весельчаку.
- Ну вот, мы и встретились снова, девочка с Земли! – он грубо хватает её за подбородок.
- Ты ещё пожалеешь, что связался с нами! – глаза Алисы сверкают яростью.
Весельчак хочет:
- Ох, и развеселила! – он достаёт нож и спарывает с её комбинезона эмблему. - Увести!
Алису грубо толкают:
- Пошла!
Она идёт, понурив голову, но, вдруг, останавливается как вкопанная:
- Чего встала?!
Алиса видит «Синюю чайку», стоящую в пещере. (На борту корабля название на космолингве и эмблема – летящая синяя чайка.) От неожиданности девочка замирает как вкопанная. Конвоиры погоняют её пинком:
- Чего встала? Шевелись!
Она упирается – тогда пираты хватают её за локти и волокут: из пещеры в тоннель, затем – в узкий коридор, ещё и ещё один. Кругом подземной ловушки целый лабиринт, и чем дальше, тем становится темнее. Со скрежетом отворяется решётчатая дверь, и девочку швыряют внутрь камеры: с разбега она натыкается на что-то мягкое…
- Ой!
- Алиска, это ты?.. – Алиса узнаёт голос Зелёного.
С грохотом захлопывается дверь темницы, ключ поворачивается в замке.
- Сидите тихо, голубки! Не то мы придём, пощиплем ваши пёрышки!
Довольные своей шуткой, хохочущие пираты уходят, остаётся один, и ему не до смеха:
- Почему я их должен сторожить?
- По кочану!
- Робот остался без зенок: пока не починят – сиди вместо него!
- Вот зараза! Как корабль шмонать так «не суйся», а как вертухаем, так завсегда мне… Не было печали, свалились с неба пленники…- пират бродит из стороны в сторону, что довольно быстро надоедает. Сторожить лучше с удобствами, а в начале коридора, под светильником стоят столик и кожаный диван. Кряхтя и чертыхаясь, пират устраивается на нем. Глаза Алисы привыкают к темноте и различают убогий интерьер камеры. Тут, собственно, нет ничего, кроме ниши, вырубленной в скале – должно быть, это кровать (на ней, разумеется, нет ни матраца, ни даже рваного тряпья – голый, шершавый камень). У противоположной стены – жёлоб для стока воды и нечистот. Откуда-то сверху ощутимо поддувает сквозняк (должно быть наверху вентиляционная отдушина). Зелёный осторожно, чтобы не удариться затылком о стену, присаживается на «кровать».
- Чего стоишь – садись, в ногах правды нет.
- И не подумаю! – Алиса в ярости отворачивается. Шевелит руками, пробуя на прочность путы, но те затянуты на совесть. И тогда она начинает плакать – от бессилья.
Тюремщик тотчас откликается:
- Ну, ты, живо замолкла! Не то сейчас встану и заклею твой маленький ротик – поняла?
Алиса плачет уже не так громко, но слёзы душат её. Тогда Зелёный встаёт и бочком-бочком подталкивает её (его руки сзади скованы наручниками), понуждая сесть.
- Ну, будет тебе, будет, вот уж не знал, что ты рёва такая… Сядь-ка лучше, успокойся!
Они сидят на каменной скамье, Алиса, прижавшись к груди Зелёного, ревёт «в жилетку», содрогаясь от беззвучных рыданий. Борода Филидора щекочет её затылок и шею.
- Дядя Филидор, что с нами будет?.. Где папа? Где дядя Гена? Они живы – вы знаете? Что теперь с нами сделают?
- Мы живы – и это главное. Пока ты жив – ничего ещё не кончено. Нельзя сдаваться!
…Небольшая каморка. Стол, на котором горит лампа. На табуретах сидят Селезнёв и Полосков, их руки за спиной скованы наручниками. Лампа на столе устремлена на них. По противоположную сторону во вращающемся кресле сидит невысокий, худой пират, чьё лицо не видно из-за слепящей лампы. По правую сторону от стола на стуле устроился Весельчак. Невысокий допрашивает (бесцветным, похожим на робота голосом):
- Селезнёв Игорь Всеволодович, профессор Московского института экзобиологии, директор Космозоо!
- Крупнейший а Галактике специалист по космическим животным! – хохотнул Весельчак.
- Ну, расскажите немного о себе, Игорь Всеволодович! – продолжает первый. – Нечасто в гости к нам залетают профессора…
- Вас интересуют космические животные?
- Нет, нас интересует то, чем вы занимались двадцать лет назад.
- Учился в университете, грыз гранит науки…
- Ты у меня сейчас другой гранит будешь грызть, – привстав, Весельчак бьёт Селезнёва в ухо - бьёт лениво, скорее, для порядка, - тот, что под тобой. Отвечай, как положено!
При этом Весельчак ненароком задевает лампу, та поворачивается, и становится видно лицо пирата в кресле.
- Доктор Верховцев? – Селезнёв изумлён (Полосков, сидящий рядом, тоже оживился), - Но, вы же только что были там, на верху…
Верховцев переглядывается с Весельчаком:
- На верху? А что, очень даже может быть… Про меня, знаете ли, часто говорят что я ухитряюсь бывать сразу в нескольких местах: то в музее, то на Луне, то в Палапутре… Правда, здорово? Так вы говорите, видели меня на верху? Давно ли это было? Я был один?
Полосков подаётся вперёд и быстро-быстро шепчет: «Гошка, молчи!» Весельчак с размаха бьёт его в лоб, и капитан опрокидывается навзничь вместе с табуретом:
- Полосков Геннадий Павлович! Не надо спешить. Твой черёд тоже наступит…
Полосков корчится на полу. Веховцев не спеша снимает шляпу, кладёт на стол:
- Итак, Игорь Всеволодович, мы ждём от вас обстоятельного рассказа…
- Скольких наших ты положил? – уточняет Весельчак.
Селезнёв молчит. Тогда Весельчак, с видом шулера, достающего козырного туза, по поры припрятанного в рукаве, извлекает эмблему «Пегаса»:
- Профессор, тебе, конечно, знаком этот предмет? (Эмблема с комбинезона Алисы отличается от остальных: комбинезон её меньше, и, соответственно, меньше эмблема.)
Полосков пытается встать. Не оборачиваясь, пинком, Весельчак снова валит капитана на пол – взгляд Весельчака устремлён на Селезнёва. Тот дрожит.
- Моя дочь у вас? – почти кричит Игорь Всеволодович. - Что вы с ней сделали?! Не трогайте Алису – со мной делайте, что хотите, но не троньте Алису!
- Не надо так нервничать, Игорь Всеволодович! – советует Верховцев. – С вашей дочерью ещё ничего не случилось.
- И не случится, - добавляет Весельчак, - мы – благородные пираты, а не маньяки какие-нибудь. Будешь отвечать без запинки – с твоей девчонки и волос не упадёт.
- Вы успели вызвать подмогу? – спрашивает Верховцев.
- Успели, - буркнул Селезнёв, опустив глаза.
- Когда прилетает патрульный крейсер?
- Через пять суток...
- Сколько вы прослужили в десанте?
- Пять лет...
- В скольких боевых операциях принимали участие?
- В двадцати.
- Скольких наших вы уничтожили?
- Я не вёл боевого счёта. Обычно, за операцию я убивал двоих. Думаю, человек сорок.
Широко улыбаясь, Весельчак присаживается на край стола, фамильярно треплет Селезнева по плечу, поправляет его очки:
- Ну, вот, а ты боялся! Знаешь, я в пиратах тридцать лет и за эти годы тоже сорок гавриков замочил. Только я их не стрелял, я предпочитаю вот… - он достаёт из ножен длинный штык-нож, лезвие его сверкает в лучах электрической лапы. - Ты будешь сорок первый…Не бойся, я тебя не больно зарежу, Слово даю! Ведь мы с тобой, в некотором роде, коллеги...
- Я тебе не коллега, убийца! – тихо отвечает Селезнёв. – Я честно служил Родине, и если мне приходилось кого-то убивать, то по приказу, исполняя долг. А ты убивал по личной прихоти, потакая своим звериным инстинктам.
- Ай-яй-яй! - качает головой Весельчак. – А я собирался милость оказать…
Дверь распахивается, и в каморку вваливается толпа – семеро пиратов. Земляне среди них далеко не все: пилагеец, вестернианин, гориллоид с блуканином, есть один негуманоид, похожий на гигантского богомола. Один из пиратов (тот, что впереди – по виду старший):
- Прощения просим, но братва пришла сказать своё слово! Что происходит?! Мы вдруг узнаём, что эта гнида очкастая (кивает на Селезнёва) служила снайпером в десанте… Почему от нас скрываете: хотите, втихаря, снюхаться с легавыми?
Видеоряд: Весельчак тихонько поворачивается боком, и его рука незаметно ложится на кобуру, Верховцев, сидящий за столом, (и держащий руки под столом) также незаметно, достаёт свой бластер и, сняв с предохранителя, держит наготове.
- Ты это о чём, Хромой Бес? – добродушно усмехается Весельчак. – Мы с Доктором ведём допрос, а ты врываешься в ответственный момент. Парни, что с вами? Я вас не узнаю…
- Откуда ты, Хромой Бес, пронюхал, что профессор бывший снайпер? – в голосе Верховцева угроза. - Опять подслушивал?
- Как я пронюхал – тебя, Доктор, не касается! – отрезал Хромой Бес. – Снайпер бывшим не бывает, снайперов в плен не берут – их на месте кончают!
Пираты (нестройным хором):
- Правильно!.. Верно!.. Кончать его!.. Отдавай очкастого!
Верховцев встаёт из-за стола (встаёт боком, чтобы не был виден бластер в его руке):
- А ну, ша!!! Молчать и не вякать! Профессор – наш заложник! За него и его девчонку мы получим приличный выкуп, а если сюда нагрянет крейсер легавых – они послужат нам пропуском! Пока я не сказал - ни один волос с их головы не упадёт!!!
- Ну, а если братва жаждет крови, то я готов предложить… - добродушно улыбаясь, Весельчак подходит к валяющемуся на полу капитану «Пегаса», хватает его за волосы и рывком ставит на колени. – Прошу любить и жаловать: Геннадий Павлович Полосков, в прошлом боевой пилот. Выслеживал наши тайные базы и наводил на них десантуру… Разведчик «Соколиный глаз», слыхали позывные?
Пираты несколько секунд молчат, разинув рты, потом их прорывает. Они выхватывают ножи и кинжалы, тянутся к капитану, визжат и орут (на разных языках) так, что не разобрать ни слова, более-менее слышен один Хромой Бес:
- Мой отец и брат погибли из-за этой мрази! Да я его ломтями настругаю!!!
Весельчак вынужден защищать пленника от разъяренной толпы:
- Тише, парни, ну не здесь же! И, тем более, не сейчас… Завтра утром получите на съедение капитана и его придурка - механика: слово даю! Расходитесь, отдыхайте, заодно придумайте, как их лучше кончить: объявляю конкурс на самую остроумную казнь!
Пираты, недолго погалдев, тянутся к выходу. Последним уходит Хромой Бес:
- Вам бы только пытки коллекционировать, интеллигенты недоделанные! Главное – чтобы он подох, и больше б не вставал…
- Грубый мужлан! – усмехается Весельчак, садясь на стул, - Где тебе понять свет высокой культуры!
Каморка опустела. Верховцев тяжело плюхается в кресло, крутится туда-сюда, стволом бластера трёт переносицу - он переводит дух. Полосков (по-прежнему, стоя на коленях):
- Однако, недисциплинированная у вас братва! Не позавидуешь вам, господа-пираты!
- Это не братва, - отвечает Верховцев, - это стадо баранов. Ему давно пора на бойню.
- Тебе тоже не позавидуешь, капитан, - спокойно говорит Весельчак. – Через несколько часов ты будешь валяться в ногах и умолять, чтобы тебя пристрелили…
…Коридор в подземелье, пират-тюремщик дремлет на диване, задрав обе ноги на стол. Тускло светит одна-единственная лампа на весь коридор. Сырые, грубо вырубленные в скале сводчатые стены – решётчатая дверь, камера, пленники сидят на каменной скамье. Алиса уже не плачет, она устало поникла головой. Зелёный вслушивается:
- Кажись, сторожа сон сморил, - шепчет он. – Ну-ка, Алиска, отодвинься…
- Что вы задумали, дядя Филидор?
- Фокус-покус… - Зелёный ложится на бок, тихонько кряхтит, сгибает спину, вытягивая руки, - Эх, до чего ж я перестал следить за фигурой! Вот на Землю вернусь – срочно сяду на диету…
Сгибаясь пополам, Зелёный просовывает скованные запястья под бёдрами, под коленями, под щиколотками. Тут заминка:
- Алиска! Подтолкни легонько, я, кажется, застрял…
Алиса ногой упирается в запястья бортинженера и толкает их вперёд.
- Ой, моя поясница! Я же просил «легонько»! – Зелёный болезненно разгибается.
Поднеся к лицу скованные руки (в камере очень темно), Зелёный изучает цепь, соединяющую половинки наручников:
- Интересно, из чего она сделана? Если металлоплат или обычная сталь, то кусачки справится, но если это титан… Будем надеяться, что это не титан.
- Дядя Филидор, как вы это сделали?
- Это такой старинный приём – что делать, если тебя связали. Я в детстве хулиганом рос, мы с дворовыми друзьями по-всякому развлекались: тогда-то я этот приёмчик и освоил.
Алиса ложится на бок и тянет руки:
- Ну-ка, я тоже попробую…
- Не старайся, Алиска, я сейчас тебя освобожу, только принадлежности свои достану… - бортинженер расстёгивает молнию комбинезона и лезет во внутренний карман, где он хранит карманный набор инструментов. – Это было непредусмотрительно с их стороны: отобрать оружие, но, как следует, не обыскать!
В кожаном футляре фонарик, кусачки, отвертка, гидравлические ножницы. Скованными руками Зелёный берётся за ножницы:
- Алиска, переворачивайся на живот! Пальцы в кулак сожми!
Алиса послушно ложится, и Зелёный разрезает пластиковый жгут. Алиса растирает затёкшие запястья.
- Теперь бери кусачки и попробуй перекусить цепь, а то мне неудобно!
- Твёрдая какая… - пыхтит Алиса.
- Сильнее, изо всей силы дави!
Девочка жмёт рукояти обеими руками, потом упирает одну рукоять в край каменной скамьи, наваливаясь на другую всем своим телом – наконец звено поддаётся и с лёгким хрустом ломается. Руки Зелёного тоже свободны.
Алиса подбирается к двери.
- А дальше как? На решётке замок… Его получится открыть отвёрткой?
Зелёный, не ответив, встаёт на скамью:
- Так я и думал! Вот откуда сквозняком несёт… Здесь вентиляционный ход. Подай отвёртку! (Алиса торопливо подаёт, Зелёный со скрипом вывинчивает шурупы) До чего ж заржавело!
Зелёный вывинтил шурупы, оставив лишь один, тяжёлая решётка повисла на нём.
- Н-да… Дело плохо!
- А что там?
- Ход узковат. Но ты юркая, думаю, пролезешь!
- Дядя Филидор! Я без вас никуда не пойду! Я вас в беде не брошу..
- Значит так, Алиса Игоревна, отставить разговорчики – ясно?! Это что ещё за детский сад: «не пойду!», «не брошу!» Сейчас я твой начальник, поняла? Слушай мой боевой приказ: выбраться на поверхность!
Алиса молчит, насупившись. Зелёный разъясняет задачу:
- Ты полезешь по вентиляционному ходу - там очень темно. У тебя будет фонарик: держи его в зубах, чтобы руки были свободны. Возьми инструменты - мне они уже не понадобятся, а тебе, может быть, пригодятся. (кладёт коробку в карман Алисиного комбинезона) Ищи колодец, что выходит на поверхность. У них на стенках всегда имеются скобы, вроде лестницы - по ним выберешься наружу. Всё поняла?
- Поняла, я выберусь, но только что потом?
- Потом!.. - Зелёный вздохнул, - Сюда летит патрульный крейсер. Наш капитан успел оповестить Службу Галактической Безопасности. Так что нас ищут. Хорошо бы добраться до катера на прежней стоянке. Там есть аварийный буй… Хотя, там может ждать засада: пираты рано или поздно хватятся, и догадаются, куда ты пошла. В общем (Зелёный обнимает Алису за плечи), тебе, девочка, придётся действовать по обстановке… Напряги весь свой ум, прояви смекалку! Всё поняла?
Алиса молча кивает.
- Сейчас жизнь трёх человек зависит от тебя! – Зелёный вкладывает в нагрудный карман её комбинезона инструменты, берёт за талию и подсаживает. – Ну, ни пуха, ни пера!
- К чёрту! – Алиса смело лезет в чёрный зев вентиляционного хода.
Конец пятнадцатого эпизода
Эпизод-16. Всё, что требуется для хеппи-энда.
…«Чайник». Под ярким светом фонарей на каменном полу стоит огромная «Синяя чайка». Штабелями громоздятся контейнеры. К кораблю приближаются фигурки - одна высокая и толстая, другая - низенькая и худая. Камера делает поворот, и мы видим, что это Верховцев и Весельчак, за их спинами – белый маленький «Пегас». Весельчак:
- Слушай, капитан! Только не делай вид, что ты умер. Мы точно знаем, что ты жив. Мы поймали трёх ротозеев: капитана, его механика и очкастого профессора, который носится по всей Галактике, собирая разное зверьё. А ещё, у нас девчонка – дочь этого профессора. Ты, Соколовский, кажется, любишь детей? Так вот, не откроешь люк и не сдашь корабль, я обещаю – мои орлы убьют пленников у тебя на глазах. И их предсмертные крики будут преследовать тебя до самого конца твоих, надеюсь недолгих, дней…
По поверхности корабля бежит рябь и появляется круглое чёрное пятно – это динамик.
- Стыдись, пират, - отвечает Соколовский, - угрожать расправой над беззащитными не делает тебе чести…
- Стыд - удел слабых, - говорит Верховцев, - мы сильны, и нам стыд неведом.
- Не пытайся тянуть время, Соколовский! – говорит Весельчак. – Ты проиграл, у тебя нет выбора. Ты же не допустишь, чтобы мои головорезы пытали бы и мучили хорошенькую маленькую девочку… Ведь не допустишь?
- Короче, - требует Верховцев, – ты готов сдаться, или нет? Только без глупостей, не как твой дружок Хоуцзян…
- Сначала, мне нужно поговорить с этими людьми.
- Не пытайся диктовать свои условия! – Верховцев раздражён. – Здесь решаем мы, а не ты. Или ты рассчитываешь нас обмануть?
- А, может быть, это вы обманываете меня? – возражает Соколовский, - может быть, ваши пленники уже мертвы, и вы просто блефуете?
- Да пусть поговорит, Доктор! Никуда он не денется, - вполголоса говорит Весельчак.
- Он что-то замышляет… - так же вполголоса отвечает Верховцев.
- Что бы ни замышлял – на мушку его, и дело с концом! - Весельчак достаёт мобильный телефон, - Всем к «Синей чайке», приготовиться! Выводите пленников! Всех четверых!
…Алиса ползёт по узкому туннелю вентиляционного хода. Во рту она держит фонарик, которым пытается освещать себе дорогу. Впереди - паутина, мох и мусор, скопившиеся тут за долгие десятилетия. Девочка вымазалась чёрной как сажа грязью. Вдобавок, она задыхается, она останавливается, вынимая изо рта фонарик…
- Сейчас немножечко отдохну, и опять полезу… Только отдышусь …
Прямо перед ней отверстие в стенке туннеля, снаружи забранное решёткой (такие отверстия то и дело попадаются на пути). Алисе чудится, что из-за решётки доносится чей-то стон. Она осторожно подбирается к решётке, включает фонарик и пытается рассмотреть сквозь прутья что там. В лучах фонарика видна только противоположная шершавая стена – вероятно, стена такой же камеры, в которую её поместили вместе с Зелёным.
- Эй… - осторожно, вполголоса, зовёт она. – Здесь есть кто-нибудь?
Теперь она совершенно чётко и явственно слышит человеческий стон, доносящийся откуда-то снизу.
- Потерпите, помощь уже идёт!
Нет ответа. Алиса говорит сама себе:
- Я должна спешить! Ведь столько людей ждут от меня помощи!
Фонарик нужно опять вставить в рот, но Алиса только что брала его руками, а они у неё буквально почернели от грязи! В узком туннеле ползти можно только на животе, но всё же, Алиса, исхитряется, упёршись плечами в потолок, приподняться и сунуть фонарик через воротник в подмышку. Кое-как его удаётся вытереть о комбинезон:
- Ладно, вроде чистый! - со вздохом, она отправляет его в рот и ползёт дальне.
Как и предсказывал Зелёный, ход расширяется: множество узких тоннелей вливаются в один широкий и настолько высокий, что уже можно встать на четвереньки. Передвигаться теперь можно быстрее, но куда? Алиса вертит головой, пытаясь взять верное направление, и тут она слышит хлопанье крыльев – в узкое освещённое пространство влетает что-то белое. На девочку, уставился большой круглый глаз – от испуга она заслонятся руками, но сразу же узнаёт говоруна. Фонарь во рту мешает, его опять приходится взять в руку:
- Говоруша! Ты меня нашёл!
- Будет трудно, Максим, - пришлёшь говоруна!
- Говоруша, ты знаешь, где здесь выход?
- Птица говорун отличается умом и сообразительностью!
Говорун взмахивает крыльями и пускается в полёт, мелькая в узком луче света, Алиса бросается за ним. Достигнув очередного разветвления, говорун садится на пол и терпеливо ждёт Алису, потом взмахивает крыльями и летит в следующий тоннель. Так они проходят несколько поворотов. И вот – ура! – то, что они ищут: колодец. Сверху в подземелье пробивается тусклый свет. Говорун поднимается вверх, Алиса берётся за ржавые скобы и карабкается следом. Решётчатый люк у самой поверхности – она пытается его поднять. Люк довольно хлипкий, но он привинчен шурупами. Вот так препятствие! Алиса висит, цепляясь за скобы: под ней в непроглядную тьму уходит бездонный колодец. У девочки кружится голова: кажется - ещё немного, и она потеряет равновесие и сорвётся. И тут она мысленно слышит слова Зелёного: «Тебе придётся действовать по обстановке… Напряги весь свой ум, прояви смекалку!»
- Тут всё заржавело, значит, и шурупы, которыми эта штука прикручена, тоже ржавые!
Говорун присел на скобу у неё под ногами и терпеливо ждёт. Алиса подалась назад, упершись затылком и спиной в противоположную стенку колодца (чтобы освободить руки), она извлекает отвёртку, прикидывает, куда её лучше воткнуть:
- Втыкать надо в угол: там держит слабее всего… Где же у решётки угол? – она рассматривает прутья. - Вот куда! (Алиса втыкает отвёртку в щель между люком и оголовком колодца, наискось к прутьям, и, используя её как рычаг, пробует сорвать люк.) Ага! - крышка приподнимается, она втыкает отвёртку снова и снова, идя по краю. - Есть!
Гнилые шурупы отлетают один за другим. Последним усилием она откидывает крышку, открывая путь к свободе, и переползает через оголовок колодца… Сил уже нет, в полном изнеможении Алиса лежит на траве и смотрит в небо, виднеющееся сквозь древесные кроны. Над ней машет крыльями говорун…
...Тюремная камера, Зелёный слышит, как пираты идут за ним. Он прячется возле входной двери, прижавшись спиной к стене и сцепив руки над головой в замок. Ждать недолго: свет фонариков, скрип поворачивающегося ключа, голоса:
- Что-то их не видно… - решётчатая дверь отворяется, в камеру заглядывает уже известный нам тюремщик. - Уснули они, что ли?
Зелёный обрушивает на него удар, целясь в висок кольцами от наручников: попал или нет – неясно, но тюремщик, взмахнув руками, падает, бортинженер молниеносно выхватывает у него бластер.
- Шухер!! Механик, кажется, освободился! – пираты, выхватив бластеры, палят наугад, и у Зелёного преимущество: его-то глаза уже привыкли к темноте! Он стреляет в ответ. - Хромой Бес убит! Отходим!!!
Пираты отступают в коридор, на полу валяется тюремщик (без сознания), в дверном проёме - Хромой Бес (мёртв). Зелёный торопливо проверяет зарядник:
- Ничего, ничего, братцы, у меня тут на вас на всех хватит… - бормочет он, - куда же вы, друзья, попрятались, подходите! Мы так славно начали…
- Давай газ, газ пускай! – орут пираты.
Раздаётся громкое шипение, по коридору стелятся белые клубы газа. Зелёный торопливо достаёт из кармана платок, но газ свободно проникает через него: это не слезоточивый газ, а снотворный. Зелёный судорожно хватает ртом отравленный воздух и, потеряв сознание, оседает на пол…
Из-под камня, оплетенного могучими корнями дерева, бьёт родник. Припав губами, Алиса жадно пьёт прозрачную искрящуюся воду. В озерце она видит своё отражение.
- Ой, какая я чумазая! – она кидается умываться и приводить себя в порядок.
На заднем плане – раскрытый оголовок вентиляционного колодца. На свисающей ветке дерева говорун, он деловито чистит пёрышки:
- The Beauty! Much better now! – говорит он. (- Красота! Сейчас много лучше!)
- Ты думаешь? – отвечает Алиса. – Ладно, меня ведь ждут.
Она обводит глазами незнакомое место, прикидывая в какую сторону идти, взгляд её натыкается на открытый люк:
- Нехорошо! Кто-нибудь туда упадет, и не выберется… - она ставит решётчатую крышку на место, для верности приваливая сверху тяжёлым камнем. – Вот теперь можно идти. Говоруша, ты, случайно, не знаешь, в какой стороне остался наш катер?
Говорун срывается с ветки, кружит над Алисой, потом решительно направляется на север.
Алиса спешит за ним. Видеоряд: они бредут по лесу, мимо сплетений корней исполинских деревьев, затем пробираются сквозь густой кустарник, потом – сквозь густую траву по пояс, то и дело уворачиваясь от ловчих щупалец хищных цветов… Алиса:
- Вроде узнаю поляну… А вон и наш катер!
Брошенный катер с «Пегаса» виднеется сквозь густые ветви кустов.
- Говоруша, пригнись! Здесь может быть засада!
Но говорун её не слушает, он стремительно несётся к катеру: подле него стоит высокий и немного тучный незнакомец в белом скафандре, у него светлые волосы и зелёные глаза.
- Hello! Hi! I' m returned! - кричит птица. (- Здравствуй! Привет! Я вернулся!)
- Oh! My friend! You reaped! – зеленоглазый блондин протягивает руку, и говорун тотчас садится на неё. (- О! Друг мой! Ты жив!)
- Pleased! Pleased! Devilishly pleased! As well be once again together! (- Рад! Рад! Чертовски рад! Как хорошо быть снова вместе!)
Алиса во все глаза глядит на незнакомца, ощущая в нём что-то знакомое:
- Где я его видела? Ах! – она подносит ладонь ко рту. – Я же кино про него смотрела!
И она решительно выбирается из-за кустов:
- Капитан МакКелли, здравствуйте!
- Здравствуй, маленькая девочка, - МакКелли, манит её свободной рукой, - ты, наверное, дочь профессора Селезнёва?
Алиса со всех ног бежит к нему:
- Как хорошо, что вы здесь оказались! Вы, наверное, нас ищите?
- Да, мы вас ищем, и уже довольно давно…
Алиса замирает как вкопанная: из-за катера появляется доктор Веховцев. Он тоже в белом скафандре, без шляпы, на поясе – бластер.
- Капитан! - кричит Алиса. - Берегитесь! Верховцев предатель!!!
…«Чайник», «Синяя чайка». Четверо пиратов ведут двоих пленников. Весельчак:
- А эти где? Чего они там копаются?! - в кармане у него звонит телефон, пират достаёт мобильник. – Чего? Что ты сказал?!! (Он спешно отворачивается, чтобы капитан «Синей чайки» не смог бы разглядеть его лица – лицо у Весельчака багровое от ярости.) – Так, бросайте всё, болваны! Я сказал, бросайте всё!!! Срочно сюда! Оба!
- Что-то случилось? – Верховцев поворачивается к Весельчаку (говорят вполголоса).
- Случилось. Хромой Бес коньки отбросил: механик как-то развязался и его пришил.
- Разве это плохая новость?
- Это замечательная новость… - Весельчак вздыхает. - Девчонка сбежала: уползла через вентиляционный ход.
- Твоим кретинам ничего нельзя доверить! (Показались два последних пирата.)
- Ладно! – зло сплёвывает Весельчак. – Сыграем краплёными!
Как ни в чём не бывало, он вновь обращён лицом к врагу:
- Мы выполнили твою просьбу, Соколовский! Говори, у тебя три минуты.
Пираты подводят к кораблю Полоскова и Селезнёва.
- Я вижу только двоих. Вы обещали четверых.
- Мы ничего тебе не обещали, - отвечает Верховцев, - механик заболел, а девчонка пока побудет в надёжном месте - так спокойнее.
- Хорошо. Нас было трое, трое друзей: Роберт МакКелли, Дэн Хоуцзян и я, Максим Соколовский. Мне с Дэном поручили испытать новейшие корабли Самаона Гая. Пиратам удалось про это узнать, и они заманили нас в ловушку. Когда я пролетал мимо системы Медузы, «Синяя чайка» приняла сигналы SOS. Я изменил курс, думая, что это Дэн терпит бедствие, но когда я приземлялся на поляну, откуда исходил сигнал, «Синяя чайка» провалилась. Только здесь я увидел «Ци-Фэй»: Дэн угодил в ту же ловушку, что и я.
- Ещё бы, - усмехается Верховцев. – Земляне сделались такие чувствительные: ну просто сама добродетель! Вас так легко ловить на любой зов о помощи…
- А где Дэн, где его корабль? – оглядываясь, спрашивает Полосков.
- Пираты попытались разрезать его корабль, и тогда Дэн уничтожил «Ци-Фэй», запустив механизм самоликвидации. Его корабль рассыпался в прах. Поэтому пираты ни разу не пытались проникнуть ко мне: они боялись, что я поступлю так же. К сожалению, мой друг оказался в лапах этих негодяев, я ничем не смог ему помочь и не знаю даже жив ли он…
- Он умер, - заявляет Весельчак, - умер полтора года назад.
- Положение было безвыходно, - продолжает Соколовский, - и я телепортировал говоруна. Камера телепорта такая маленькая, что птица едва поместилась в ней…
- Кончились твои минуты, Соколовский! – говорит Верховцев. – Если сейчас не откроешь люк, мы убьём пленников. Начинай! (Кивает Весельчаку, тот проворно вытаскивает нож и хватает за волосы Селезнёва, чтобы перерезать ему горло) Считаем до трёх! Раз…
- Остановитесь! – говорит Соколовский. - Я выхожу…
Весельчак тотчас бросает Селезнёва и подаёт знак своим «орлам»:
- Приготовиться!
При этом, он вынужден повернуться к «Синей чайке» спиной. И в этот миг открывается люк. (У «Чайки» нет привычного люка: в одном из мест борт конвульсивно сокращается, как если бы по воде бежит круглая волна от всплеска, и появляется круглое отверстие, чуть больше человеческого роста.) Разъярённым тигром Соколовский выскакивает из корабля, хватая Весельчака за горло. Капитан приставляет к виску пирата бластер:
- Никому не двигаться! Если кто шевельнётся вашему главарю конец!
- Да ради бога, - усмехается Верховцев, вынимая бластер. – Живым ты тоже не уйдёшь!
- Не стреляйте!!! – вопит Весельчак, в ужасе зажмурившись. – Делайте, что он скажет!
Пираты в замешательстве, воспользовавшись этим, Селезнёв и Полосков потихоньку отползают в сторону.
- Чего раззявились! – командует Верховцев. – Заходи справа, ты – слева! Окружай – он же один!
Пираты разбегаются, залегают за контейнерами, стараясь подобраться к Соколовскому поближе. Видя, что дело плохо, Соколовский выбивает из руки Весельчака бластер и пинком швыряет незадачливого пирата прочь, а сам молниеносно прячется за посадочную опору «Синей чайки».
- Огонь! – командует Верховцев.
Сверкают выстрелы. Соколовский отстреливается. Весельчак, с проклятьями, пытается подобрать бластер, но там опасно – стреляют. Тогда он проворно подбирается к Селезнёву (он по-прежнему беспомощен со скованными руками) и подносит к его горлу нож:
- Соколовский! Если не сдашься, профессору конец!
И в этот критический момент раздаётся:
- Вы окружены!
- Бросайте оружие!
- Сдавайтесь!
Полосков, ещё ничего не видя, изловчившись, поддаёт ботинком по руке Весельчака, выбивая нож – тот отлетает далеко в сторону. Весельчак вопит от боли.
…С трёх сторон в «чайник» врываются МакКелли, Верховцев (настоящий Верховцев, в скафандре) и Громозека (последний в шести щупальцах сжимает сразу шесть бластеров, и ещё один тяжёлый лучемёт он держит четырьмя оставшимися щупальцами). Оторопевшие пираты послушно встают, бросая бластеры и поднимая руки. Показалась Алиса (она переоделась в новый комбинезон, с эмблемой чумарозского корабля Громозеки):
- Папа! Папа! – она бросается к отцу, с которого как раз снимают наручники.
Верховцев (в скафандре), тем временем, занят лже-Верховцевым:
- А ну, самозванец, покажи своё настоящее лицо! (Его голос уверенный и спокойный.)
- Ничего не понимаю, - запинаясь, говорит самозванец, - это какое-то недоразумение…
Лже-Верховцев пытается выхватить ещё один бластер, но настоящий Верховцев ловко выбивает оружие из рук пирата. Тот отступает, пока не упирается в ставшего на ноги Полоскова: дальше отступать некуда.
- Не смейте меня трогать! Я – директор музея, я буду жаловаться в Галактический Совет на ваше самоуправство!
Настоящий Верховцев протягивает руку и молниеносно срывает с пирата маску… Костюм и шляпа падают на пол и из-под груды тряпья показывается нечто вроде мохнатого насекомого или, скорее, скорпиона: у него длинный членистый хвост с жалом на конце.
- Осторожно! – предупреждает Соколовский. – Он ядовит!
Скорпион угрожающе размахивает жалом, но, видя наставленное со всех сторон оружие, жалит себя в грудь, падает и после недолгих конвульсий затихает…
- Он себя убил! – в ужасе восклицает Алиса.
- Не верьте ему! – кричит Весельчак. – Он притворяется. Это Крыс с планеты Крокрыс, он слишком сильно себя любит, чтобы расстаться с жизнью. Он думает, что вы оставите его здесь, и тогда он убежит. Убейте его!
- Его будут судить, - решительно заявляет Соколовский, - и за все преступления, что он совершил на разных планетах, он обязательно ответит.
- Конечно, конечно! – кивает Весельчак.- Я хоть сейчас готов дать показания: о его преступлениях мне известно всё!
- Ещё бы! – говорит Громозека (щупальцами он ловко надевает наручники на сдавшихся пиратов) – Ты же в них соучаствовал!
- Это не так, клянусь! Крыс меня принуждал, заставлял, он мне угрожал…
- Скажи лучше, как открывается ловушка! – приказывает МакКелли.
- Если отпустите – скажу. По-дружески… - Весельчак улыбается сахарной улыбкой.
- Если ты не скажешь, скажет твой приятель – Крыс.
- Я пошутил! – улыбка Весельчака ещё шире. – Уж и пошутить нельзя!
Он подбегает к стене «чайника» и отодвигает в сторону потайную плиту. Под ней кнопка – пират нажимает, и огромный люк ловушки медленно сдвигается места…
- Громозека, как ты нас нашёл? - спрашивает Селезнев (при этом он обнимает дочь, Алиса – обнимает отца).
- Благодари доктора Верховцева, - отвечает Громозека, - это он поднял тревогу.
Алиса, Селезнёв и Полосков вопросительно глядят на доктора исторических наук.
- Понимаете, - объясняет он, - однажды, когда я совершал свой вечерний моцион, кто-то проник в музей и долго рылся в бумагах и в моём компьютере. Роботы утверждали, что посторонние в дом не заходили - это был я сам! Представляете? А тут вы прилетаете и рассказываете, что видели меня на Луне…
- Это Крыс, - усмехается Весельчак, - Чертежи «Синей Чайки» искал и засветился…
- И вы заподозрили неладное? – спрашивает Полосков.
- Ну, конечно! Я немедленно позвонил на Луну Громозеке, потом разыскал Роберта и, уже втроём, мы пустились за вами вдогонку.
- Но к тому времени, вы уже покинули Блук! – говорит Горомозека.
- А как же вы нас нашли? - спрашивает Алиса.
- На Блуке мы искали тех, с кем вы встречались, и вышли на Крабакаса и местного хозяина говоруна, последний рассказал, что птица часто упоминала про систему Медузы. А Крабакас выдал меня полиции… Мне и моим друзьям пришлось задержаться.
- Полиция Блука, конечно же, не поверила, что доктор ни при чём, что теракт на рынке - дело рук пирата Крыса, - улыбается МакКелли. – Пришлось вызволять товарища из темницы!
- И срочно уносит щупальца! – добавляет Громозека. – Сколько времени потеряли, а ведь дорога была каждая секунда! К счастью, мы всё-таки успели.
…Крышка чайника открыта. Над головой - голубое небо…
- Ну, вот и порядок! – говорит Полосков. – Осталось только освободить нашего Филидора, а то он, поди, уже заждался!
- Погодите! – говорит Алиса. – Там есть и другие пленники! Когда я выбиралась на поверхность, то слышала чьи-то стоны…
- Это правда?! – Соколовский живо встрепенулся: он устремляет на Весельчака бешеный взгляд, подскакивает, трясёт его за грудки. – Отвечай, негодяй, это Дэн? Он жив?!
- Я ничего не знаю, - жалко лепечет пират, - это всё Крыс, он держал пленника в дальней камере… Я туда не заглядывал, а Крыс сказал, что Хоуцзян умер…
- Веди меня к нему, и если он, правда, умер, клянусь, ты тоже умрёшь!
- Скорее, - зовёт Алиса, - надо всех освободить!
…«Пегас» и корабль Громозеки стоят посреди цветущей лужайки. Порхают бабочки и цветочные летучие мышки. Из кают-компании роботы вынесли круглый стол и кресла. (В них - экипаж «Пегаса», трое капитанов и Верховцев устроились в плетёных креслах. Сиденье для Громозеки роботы принесли с его корабля.) Говорун - на плече у МакКелли.
- Ну вот, капитаны снова вместе, как в старые добрые времена! - говорит Верховцев.
- А как вы отыскали вход в подземную ловушку? – интересуется Полосков. – Там же настоящий лабиринт!
- Нам помогли инфракрасные детекторы Громозеки, - отвечает Верховцев (а Громозека по-своему, по-чумарозски кивает). – Когда мы пролетали над зеркальной поляной, он включил их, и вся ловушка предстала на экране – как на карте!
- Эх! – мечтательно вздыхает Полосков. – Такую бы технику, да мне двадцать лет назад… Сейчас бы в Галактике ни одного пирата не осталось!
- Техника – техникой, а живые друзья лучше! – замечает Алиса. (Она разливает чай всем, кроме Громозеки. Чумарозцу она наливает минеральной воды.) – Если бы не говорун, я никогда не выбралась бы из ловушки, и Громозека не узнал бы про зеркальную поляну…
- Птица говорун отличается умом и сообразительностью, умом и сообразительностью! – МакКелли неподражаемо имитирует голос говоруна.
- You will die to speak as I, but try, as I' m, fly! – отвечает говорун, и все смеются. (- Ты умеешь говорить как я, а попробуй, как я, полетай!)
- А мне до сих пор не по себе, - признаётся Соколовский, - оттого, что я так жестоко поступил, когда телепортировал тебя. Ведь я фактически послал тебя на смерть… Простишь ли ты меня, друг? (Говорун что-то по-птичьи насвистывает и хлопает крыльями, топорща свою роскошную корону.)
- Роберт, что это значит? – спрашивает Соколовский.
- Я не знаю точно, но, по-моему, обиды на тебя он не держит! – говорит МакКелли.
- Давненько я не сиживал на природе, в плетёном кресле! – вздыхает Хоуцзян. - Откуда оно у вас?
- Кресла сплёл наш паук, - объясняет Алиса.
- Паук?
- Паук-ткач-троглодит с Горгоны, - говорит Селезнёв. – Неужели не слышали?
- Слышал, что он здорово вяжет варежки, правда, только на одну руку… Но чтобы кресла…
- А я терпеть не могу пауков! - признаётся Громозека. – Никаких: ни земных, ни с Горгоны.
- А, позвольте поинтересоваться, почему? – спрашивает Хоуцзян.
- Что значит «почему»? - обижается Громозека. – Разве такие мерзкие существа могут кому-то понравиться? Ведь это же очевидно!
- Никогда ни о ком не судите по наружности, друг мой! - качает головой Верховцев. – Вот вам живое подтверждение: на Блуке меня бросили в тюрьму только потому, что я оказался похож на одного негодяя… Ведь вас, Громозека, мы любим за ваши поступки, за ваши отзывчивые сердца, которых у вас целых три, а вовсе не за вашу внешность!
- Ласковое Солнце и голубое небо, цветущая земля – что может быть прекраснее! – говорит Хоуцзян. – В конце концов, космос не так уж и велик. Мне жаль, что профессор Селезнёв не собрал столько зверей, сколько хотел. Но зато он и его отважные друзья, все вместе, помогли нам спастись. И потому, наверное, наш долг помогать ему. Обещаю, что когда отправлюсь в новую экспедицию, я привезу самых диковинных, самых невиданных зверей для его зоопарка!
- А вы обязательно отправитесь в новую экспедицию? – интересуется Алиса.
- Обязательно, - кивает головой МакКелли, - причём втроем: разлука нам противопоказана. Вот только Дэн поправится…
Дэн кивает. (За три года в пиратском плену он совершенно поседел.):
- А Роберту не помешало бы похудеть! Я помню, ты был куда стройнее…
- А я, пожалуй, сбрею свою бороду! – добавляет Соколовский. (У Соколовского русая борода, почти до пояса.)
- Ой, не надо: вам так идёт! – уговаривает Алиса. – Вы в ней похожи на Робинзона Крузо!
- Робинзону борода к лицу на острове, а не на корабле, - смеётся Соколовский.
- Я всё хотела вас спросить про вашу предстоящую экспедицию, - потупив глазки, говорит Алиса, - не подумайте, что я напрашиваюсь…
- Алиса! – строго замечает отец. – Ты именно напрашиваешься!
- Папа! Ты всегда меня не понимаешь…
- Нет, я как раз очень хорошо тебя понимаю! А вот ты, действительно, пока не понимаешь простых вещей. Прежде чем браться за какое-нибудь ответственное дело, делу этому следует научиться. Для начала, закончи школу…
- Закончи! Она никогда не кончится – целых девять лет ещё учиться! – Алиса сердито отворачивается.
- Для ребёнка девять лет – длиннее вечности! – Зелёный треплет Алису по голове…
…Густая тень заслоняет оба солнца – над поляной зависает исполинский корабль с целым лесом антенн и угрожающе нацеленными орудиями. От него отделяется катер.
- Ну вот, и долгожданный крейсер пожаловал! – говорит МакКелли.
Катер с крейсера опускается подле «Пегаса», из него выскакивают пилагейцы. (Пилагейцы – это раса разумных динозавров, они похожи на птиц, покрыты перьями, но вместо крыльев у них руки с четырьмя пальцами. Они в бронежилетах и шлемах, оружие наизготовку):
- Ни с места! Немедленно освободить экипаж «Пегаса»!
Экипаж «Пегаса» и его гости замерли от неожиданности. Пауза. Алиса не теряется:
- А мы уже освободились! – говорит она.
- Как освободились, своими силами? (Командир боевой группы спохватывается и отдаёт честь). – Командир боевой группы, старший лейтенант Киарский!
- Ну, не совсем своими, - говорит Полосков, - но освободились. Спасибо, что хоть прилетели вовремя, как обещали!
- А где же пираты? – спрашивает Киарский.
- Идёмте, - МакКелли встаёт, - я провожу. Пираты сдались в плен, и ожидают вас в подземной тюрьме – это здесь, неподалёку…
Бескрайнее космическое пространство, внизу - голубой краешек третьей планеты системы Медузы. С её поверхности одновременно взлетают корабли: крейсер «Полугус Земфирский» (увозящий пиратов), корабль Громозеки (на нём летят капитаны МакКелли и Хоуцзян), «Синяя чайка» (её ведёт Соколовский) и «Пегас».
По бортовому времени – ночь. Профессор Селезнёв, закончив дела в грузовом отсеке, снимает белый халат и идёт спать. Дверь в каюту Алисы приоткрыта, отец решает заглянуть. Алиса, что называется «без задних ног» сопит на койке – даже не разделась. На тумбочке мерцает экран компьютера, на котором титульный лист электронной книги. Отец читает заглавную строку (вполголоса, по-русски):
Gerald Durrell. The Whispering Land. London, Hart-Davis, MacGibbon, 1961
(Джеральд Даррелл. Земля шорохов. Лондон, Харт-Дэвис, МакГиббон, 1961 г.)
«Москва, «Детская электронная библиотека», 2088 г. Аутентичный текст английского издания». (Далее, опять по-английски):
Chapter ten. COACH FULL BICHOS («Глава десятая. Полный вагон Bichos»)
(Под ней эпиграф):
In conclusion, it appears to me that nothing can be more improving to a young naturalist, than a journey in distant countries.
Charles Darwin. The Voyage of the "Beagle".
(В заключение замечу, что, на мой взгляд, для молодого натуралиста не может быть ничего лучше путешествия в дальние страны. Чарлз Дарвин. Путешествие на «Бигле».)
По-видимому, она задремала, едва начав читать – отец бережно поправляет подушку и набрасывает покрывало. Алиса, не просыпаясь, вздохнув, переворачивается на другой бок.
Конец шестнадцатого эпизода.
Остров ржавого лейтенанта. Сценарий по повести Кира Булычёва
17-20 эпизоды к мультипликационному сериалу «Путешествие Алисы»
Эпизод-17. Новости XXI века
…Утро. Солнце золотит макушки московских высоток. За окном с визгом носятся стрижи. Ветер колышет занавески (одна створка окна распахнута). На подоконнике - тарелка с клубникой, возле неё записка:
«Алиска! До двух я на работе – начали делиться крумсы. Если кто будет спрашивать – пусть звонят в Космозоо. Кушай клубнику – пока ты спала, бабушка прислала первый в этом году сбор. Зовёт тебя в гости в субботу варить варенье. Будь умницей и слушайся Полю!»
Алиса спит. На карниз сел воробей. Он хочет стащить ягоду - бросается к тарелке, но натыкается на стекло. Птица бьётся о прозрачную преграду и с досады заливисто чирикает – наверное, по-своему, по-воробьиному, ругается.
Алиса открывает глаза, садится (на ней бежевая пижама). Окно, как уже говорилось, приоткрыто – одна створка отворена, но тарелка стоит напротив закрытой створки. Воробей бьётся о стекло – ему не хватает ума обойти препятствие. Алиса улыбается и, выскользнув из-под одеяла, крадётся к окну - она хочет приоткрыть вторую створку, чтобы птица смогла бы добраться до клубники, и ей почти удаётся, но в последний миг воробей замечает девочку и, раздражённо трепыхая крыльями, он улетает прочь.
- Глупый!
Алиса выбирает самую большую и аппетитную ягоду и отправляет в рот.
В комнату, издавая по пути приглушённое гудение, въезжает Поля. У него работает встроенный в корпус пылесос.
- Доброе утро, Алиса! Я почувствовал, что ты проснулась, и решил прибраться.
- Доброе утро! – отвечает Алиса, выбирая очередную ягоду.
- Не стой на сквозняке, чисти зубы и умывайся, клубника никуда не уйдёт.
- Что ты понимаешь! – отвечает Алиса. – К ней уже птицы подбираются.
- Спрячь в холодильник, - советует Поля.
Совсем неделикатно он выпускает длинный хобот пылесоса, водит им по полу, отодвигая Алису от окна. Со вздохом, девочка отправляет в рот торопливо схваченную клубничную горсть и бежит умываться. Ополоснувшись и утершись пушистым полотенцем, она раскрывает шкафчик, где на полке стоит её зубная щётка…
- Где моя зубная паста?
- Если тебя не затруднит, – отзывается Поля, - возьми пасту твоего папы.
- А где моя? Я же вчера положила новый тюбик!
- Сегодня же принесу ещё. Ты, если не ошибаюсь, предпочитаешь «Утреннюю свежесть»?
- Так! - возмущается Алиса. – Признавайся, опять мою пасту стащил?!
- Не стащил, а использовал! – уточняет Поля. – Сегодня вечером в Клубе Нумизматов выставка. Я готовлю к презентации свою коллекцию значков.
Алиса с неудовольствием берет папину пасту (папа предпочитает «Походную»).
- Почему ты всегда пользуешься моей? Бери папину – у него тюбик вон какой здоровый…
- Паста Игоря Всеволодовича мне не подходит. Она царапает металлическую поверхность.
Алиса, кривясь и морщась, чистит зубы.
- Поля, храни значки в пластиковых контейнерах. Тогда они не потускнеют!
- Благодарю за совет, но свои значки я должен, хотя бы иногда, носить на груди – иначе это не значки. А когда они в контейнере, согласись, это невозможно…
- И тебе есть на чём носить? – говорит Алиса, сполоснув рот.
Алиса выходит из туалета, Поля катит навстречу. На квадратной груди (если это можно назвать «грудью» - ведь Поля не антропоморфен) наискось чернеет бархатная лента.
- Как тебе кажется, мне идёт? Магнитные наклейки я передвинул налево, а переводные картинки пришлось счистить… - в голосе Поли звучат искренние нотки сожаления: они сильно обветшали… Я тебя не обидел?
- С чего мне на тебя обижаться?
- Ну, как же… Всё-таки это были твои награды!
- Ой, Поля, какой ты фантазёр! – Алиса прыснула от смеха.
- Так, ладно! – робот скидывает ленту для значков. – Быстро одевайся. Каша стынет!
…Алиса за столом. Робот подаёт тарелку каши, кладёт ложку, ставит бокал с какао. Заметив недоумённый взгляд девочки, он сообщает:
- Клубнику в холодильнике. Её ты съешь на обед – я как раз приготовлю взбитые сливки.
- К обеду она совсем вкус и запах потеряет! - Алиса порывается встать.
Робот встаёт на пути, не пуская из-за стола:
- Не потеряет. Я настроил камеру на режим деликатного хранения.
- Что ты понимаешь! – обижается Алиса. – Ты ведь её не ешь!
- Я специалист в области кулинарии! В моей электронной памяти заложено 900 тысяч различных программ и рецептов.
Алиса без энтузиазма берётся за ложку.
- Сегодня без комков! – не без гордости объявляет Поля.
- Вот уж никогда не поверю…
Одной рукой девочка держит ложку, а другой тянется к дистанционному пульту. Стены в квартире гладкие, блестящие – их по желанию можно раскрасить экстравагантным узором, можно превратить стену (или её часть) в зеркало, а можно – в телевизионный экран – для этого и служит дистанционный пульт. Алиса нажимает кнопку – на стене загорается окошко меню, она выбирает «Новости». На экране появляется Нина – ведущая утренней программы новостей.
- Доброе утро, дорогие телезрители!
- Здравствуй Нина! – отвечает Алиса. – Что у нас нового сегодня?
Нина улыбается в ответ, как будто слышит Алису:
- Закончился учебный год, и у школьников наступили долгожданные каникулы. А вот у дачников прибавилось хлопот. Первый день лета многие из них проведут на своих приусадебных участках. Вот уже созрела первая в этом году клубника… (На экране – сочная красная клубника, так и просится в рот…)
Алиса давится кашей.
- Нина, - как можно вежливее просит она, - а нельзя ли какой-нибудь другой сюжет?
- Приближается трёхсотлетие Великой Французской революции, – лучезарно улыбается Нина. - 14 июля в День взятия Бастилии на Елисейских полях состоится парад, а вечером начнётся грандиозный карнавал. Для участия в праздничных мероприятиях, которые продлятся целую неделю, приглашены мировые знаменитости Земли и других планет…
- Алиса, - спрашивает Поля, - ты собираешься в Париж?
- Я ещё не решила, - сухо отвечает Алиса.
- Уникальный случай произошёл на знаменитом пляже Малибу, - продолжает Нина. - Начинающая серфингистка, которой лишь недавно исполнилось 5 лет, упала с доски во время пробного заезда. К счастью поблизости резвилась стая дельфинов, которые немедленно поспешили на помощь и вынесли ребёнка на берег. Когда взволнованные родители стали благодарить животных, один из дельфинов ответил им по-английски: «Не стоит благодарности». Это первый в истории достоверный случай, когда дельфин разговаривал с людьми.
- Чтобы дельфины разговаривали, – сомневается Поля. – Вечно эти телевизионщики насочиняют!
- От пляжей Калифорнии, к нашим берегам, – продолжает Нина. - Редкое событие собрало на набережной жителей и гостей Ялты. Акваторию города на некоторое время стала местом отдыха огромного кашалота, получившего прозвище Моби Дик, за уникальный светлый окрас. Не в пример своему тёзке из романа Мелвилла, белый кит выказал качества истинного джентльмена, не проявляя никаких признаков агрессии. Морской исполин провёл у набережной около двух часов, после чего уплыл в открытое море.
- Теперь новости науки, - объявляет Нина. – В мае мир облетела сенсационная весть: создан уникальный прибор для чтения мыслей.
- Тише! Сейчас про моего папу будут говорить. Нина, пожалуйста, подробнее!
- Я передаю микрофон нашему корреспонденту Михаилу Ложкину, - Нина улыбается.
На экране – молодой корреспондент, одетый по последней моде, причёска «Арлекин» - одна половинка брюнет, другая – блондин. (С идеальным, как по линейке, пробором.)
- Здравствуйте, уважаемые телезрители! Мой собеседник – известный космический путешественник и, по совместительству, директор Космозоо Игорь Селезнёв. Скажите, Игорь Всеволодович, как вам пришло в голову создать миелофон? Наверное, вас с детства увлекала мечта сделать общение с животными доступным и понятным каждому?
Селезнёв улыбается. Заметно как он волнуется: перед телекамерами он выступает нечасто.
- Признаюсь, такие мечты когда-то у меня присутствовали. Но они так и остались бы мечтами, если бы в прошлом году, во время космической экспедиции на корабле «Пегас» мне не посчастливилось посетить одну удалённую планету…
- Вы собирали редких животных для московского Космозоо?
- Это была главная наша задача. А попутно мы искали «Синюю чайку», долгие годы считавшуюся пропавшей без вести…
- А ещё, - добавляет Алиса, - мы сражались с космическими пиратами!
- Сама же просила не перебивать, - возмущается Поля, - мне, может быть, тоже интересно!
- На этой планете, - продолжает Селезнёв, - нам встретились любопытнейшие создания – живые камни, способные улавливать биотоки мозга мыслящих существ. Исследования, предпринятые «по горячим следам», принесли массу интереснейших открытий в области минерологи, биофизики и психологии, они по-прежнему обсуждаются в научном мире. Но главный его итог – прибор для чтения мыслей – находится перед вами.
На столе в студии лежит чёрный кожаный футляр. Корреспондент с опаской расстёгивает блестящие застёжки и извлекает миелофон.
- Его можно потрогать? – недоверчиво спрашивает Ложкин. - Надо же… совсем как любительская видеокамера! (Берёт за рукоять.) А как он работает?
- Включите динамик, - подсказывает Селезнёв. – Нажмите на кнопку...
Ложкин (Зрителям):
- Демонстрируя вам, уважаемые зрители, миелофон, мы решили испытать его… (ищет глазами на ком бы испытать) …На нашем операторе! Чтобы никто не сомневался, уверяю – это не домашняя заготовка, это экспромт! (Наводит миелофон, смотрит в видоискатель, поворачивает верньеру настройки) Ага… Вот, кажется, начинаю что-то видеть…
Из динамика громко раздаётся: «Когда же Эдуард соизволит подписать моё заявление? Лето началось, все в отпусках, один я…»
- Гм… действительно работает… Настоящее чудо техники! - Ложкин неловко улыбается. (Корреспондент спешно выключает прибор.) - Для тех, кто не в курсе: Эдуард – это руководитель отдела новостей Эдуард Корнеев. (Ложкин краснеет как варёный рак – видимо оператор очень нехорошо на него посмотрел.) Однако, должен заметить, миелофон, как всякое новое изобретение, таит в себе немало э… сюрпризов...
Лицо Селезнёва становится очень серьёзным:
- Я понимаю, о чём вы хотите меня спросить. Прибор, который вы держите в руках, существует пока в единственном экземпляре. (Ложкин бледнеет и торопливо прячет миелофон обратно в футляр.) Миелофон, безусловно, должен использоваться строго в научных целях.
- Приятно было услышать, что вы, как учёный, сознаёте всю глубину ответственности!
- А мне, со своей стороны, приятно за предоставленную вами возможность рассказать о нашем изобретении и постараться развеять опасения публики!
Корреспондент и его гость раскланиваются, пожимают руки.
- Интересно, - задумчиво произносит Поля, - а мои мысли этот прибор тоже читать может?
- Главное – чтобы они были! – изрекает Алиса.
Она наконец-таки доела кашу. Выпивает остывшее уже какао. Втирает губы салфеткой.
- Спасибо, Поля! – ядовито произносит она. - Комков, и вправду, было немного.
- Я уберу посуду… - отвечает робот.
- Не беспокойся, я сама умею это делать! – Алиса ставит посуду в автомойку.
- Ты на меня сердишься… - не столько спрашивает, сколько констатирует Поля.
- И буду сердита до самого вечера! – отвечает Алиса.
- Ну, хорошо, хоть не до утра… – вздыхает Поля (ему уже не впервой).
- Нина, какой сегодня прогноз? – спрашивает Алиса.
- Синоптики обещают свежий и солнечный день, - по-прежнему улыбается Нина. – Лёгкий северо-восточный ветер не даст установиться жаре. Со стороны Ярославля к Москве приближается атмосферный фронт, но Метеобюро обещает остановить его в районе Переяславля–Залесского, чтобы обеспечить качественный полив плантаций овощеводов.
Уже без улыбки Нина продолжает:
- Служба метеобюро также спешит принести свои извинения жителям посёлка Хивино, на которое минувшей ночью выпал снег. Чрезвычайное происшествие случилось по вине компьютера перепутавшего Хивино с Хибинами, горнолыжные курорты которого накануне заказывали снегопад. Служба метеобюро обещает впредь не допускать подобных недоразумений. Пострадавшие могут обратиться за помощью по телефонам…
- Спасибо, Нина! – Алиса выключает телевизор.
- Метеокомпьютеры совсем распоясались! – ворчит домработник. – Делают, что хотят…
Прошмыгнув в коридор, Алиса снимает трубку видеотелефона и набирает номер. Экран осветился. Появляется женщина, лет пятидесяти. На ней чешуйчатый комбинезон в обтяжку (как на Ихтиандре из «Человека-амфибии») и зелёный парик «Северная русалка».
- Здравствуйте Берта Максимовна! – говорит Алиса.
Женщина снимает очки, откладывает в сторону книгу, которую читала:
- А это ты, юная коллега… А почему ты не в школе?
- Так сегодня каникулы начались!
- Как, уже? Выходит, со дня на день надо ждать наплыва посетителей… Да, кстати, ты не говорила с отцом?
- Говорила. Но вы же знаете, как мой папа относится к нашей проблеме.
- Значит, аппарат они нам не дадут?
- Папа сказал, что списки очередников на получение миелофонов утверждает Академия Наук. Посоветовал подать заявку туда.
- Посоветовал! - саркастически восклицает Берта Максимовна, качая головой. – Там уже три тысячи заявлений…
- Берта Максимовна, - осторожно интересуется Алиса, - могу я к вам сегодня заглянуть?
- Заглянуть? Конечно, крошка… - впервые за весь разговор женщина улыбнулась. - Только не сейчас, а где-то через часок. Сейчас чистят бассейн.
Алиса кладёт трубку и решительно направляется в кабинет отца. Камера движется следом: книжный шкаф (на полке стоит иллюстрированный альбом «Творчество Бориса Мессерера»), картина на стене (Селезнёву нравится Брейгель), окно с комнатными растениями на подоконнике, письменный стол, большой монитор компьютера. «Куда же он его спрятал?» - бормочет про себя Алиса. Она подходит к столу и открывает ящик. Поверх бумаг лежит уже знакомый нам футляр. Алиса хватает прибор и быстро закрывает ящик. Выходя из кабинета, бросает взгляд на большие настенные часы (часы у Селезнёва старинные, антикварные, изготовленные в 2010 г. – у них круглый циферблат и стрелки) – ровно 11.
…Просторный кабинет, движущиеся телеобои на стенах изображают морских обитателей – анемоны, крабы, рыбы, головоногие… Но больше всего, конечно, дельфинов. На полках книги и спортивные награды – дипломы, кубки и медали различных первенств (по плаванью). На почётном месте – золотая олимпийская медаль. На письменном столе подле компьютера табличка: «Директор Московского дельфинария Б. М. Бауэр», в подставке закреплён большой красочный вымпел: «Дельфины – наши братья!» (Изображён стоящий на хвосте дельфин и человек, пожимающий ему плавник.) За письменным столом расположилась дама в зелёном парике. Она по-прежнему читает книгу.
Входит Алиса (за спиной - школьный ранец):
- Здравствуйте!
Женщина в зелёном парике отставляет книгу:
- А, Аиса! Что-то долго тебя не было…
- Вы же сами просили подойти через час.
- Вот, хорошо, что напомнила! Который сейчас час?
Алиса смотрит на наручный браслет:
- Без пяти двенадцать!
Женщина глядит на монитор компьютера:
- Понимаешь… Мне должны позвонить из Лос-Анджелеса. Мировое событие: первый в мире случай прямого общения человека с дельфином! Алиска, ты только представь…
- Я уже знаю, - отвечает Алиса, - сегодня видела в новостях.
- Ну вот, - огорчается хозяйка кабинета, - никакую новость нельзя сохранить! Вечно эти телевизионщики раструбят, и всё испортят!
- А это, что, в самом деле было? – спрашивает Алиса.
- Понимаешь, жду подтверждения. У нас в Лос-Анджелесе есть отделение общества «Люди и дельфины», мне там обещали всё разузнать… Вот, дожидаюсь.
Директор дельфинария встаёт из-за стола. У неё (видимо, с раннего утра) приподнятое настроение:
- Ты только представь, девочка: настоящий переворот в зоопсихологии! То-то твой отец «порадуется»! Знаешь, что он мне заявил недавно? «Вы, Берта Максимовна, добьётесь взаимопонимания с дельфинами не раньше, чем разучитесь говорить с людьми!» И ещё улыбнулся так ехидно… Что-то вы теперь скажете, Игорь Всеволодович!..
Алиса неопределённо пожимает плечами – ей не нравится, когда сплетничают.
- Знаешь, - «Северная русалка» перестаёт улыбаться, - а я догадываюсь, почему твой папа не даёт миелофон… Он боится! Боится, что я докажу, что дельфины – наши братья по разуму. Твой отец (Берта совершенно серьёзна) хочет помешать мне!
- Зачем же моему папе мешать вам? – Алиса в полном недоумении.
- Э-э, крошка! Ты плохо знаешь взрослых! – Берта, хитро прищурилась. – Среди них попадаются такие экземпляры… Душители свободы, душители идей! (С пафосом.) Именно они издевались над Галилеем и жгли Джордано Бруно! Ретрограды, дрожащие за окаменевшие догмы! Ну, ничего, правду не остановить, она всегда пробьёт дорогу!
- Знаете, - говорит Алиса, - я, пожалуй, к дельфинам пойду…
- Да-да, пойди! – кивая, соглашается директорша головой (она возвращается за стол). – Сегодня мы перевели животных в летний бассейн, на улицу!
…Тенистый парк, дорожки, петляющие среди берёз (некоторые – самодвижущиеся). Виднеется набережная Москвы-реки, арки Устьинского моста. На том берегу – старинная сталинская высотка (что у устья Яузы), вдали проглядывает шпиль Останкинской телебашни. Аллеи сходятся к ребристому куполу дельфинария, возле которого в открытом бассейне плещутся два дельфина, отнимая друг у друга большой полосатый мяч. (Дорожка вдоль бассейна выложена разноцветными каменными плитами. Вода кристально-прозрачная, в стене, что обращена к куполу дельфинария, чернеет отверстие подводного туннеля). Алиса покидает здание и, убедившись, что прохожих нет, стремительно съезжает по гладким каменным перилам парадного крыльца. Она спешит к летнему бассейну. Увидев Алису, оба дельфина бросают мяч и наперегонки мчатся к кромке бассейна. Звери радостно хрюкают и пересвистываются, высовывая морды из воды.
- Простите, я так торопилась, что не захватила ничего вкусного…
Один из дельфинов, что-то насвистывая, кивает головой, точно понимает, что ему говорят, другой – переворачивается на спину, высовывая из воды белый живот, так он показывает, что только что плотно пообедал.
- Я хочу кое о чём вас попросить, - говорит Алиса, снимая ранец, - Мне надо прослушать ваши мысли. Вы, не подумайте – у меня исключительно научный интерес (достаёт из ранца уже знакомый футляр, вынимает миелофон). Вас считают неразумными глупыми, а я полагаю, что это не так… (настраивает миелофон) Думайте о чём-нибудь и не отплывайте далеко – договорились?
Она наводит прибор на одного из дельфинов. На экране видоискателя - голова этого дельфина, а затем, как в калейдоскопе кружащийся вихрь изображений – бассейн: прыжки через обруч перед трибунами, таблички с цифрами, ведёрки (и надо угадать, под которым спрятан мячик). Под конец, человеческая рука, протягивает рыбу (это мысли дельфина). Алиса, ничего понимая в этой мешанине, крутит верньеру звуковой настройки. И тут она совершенно явственно слышит: «Смотри-ка, Алиска! Что она делает… Фотографирует? Нет, наверное, опыт ставит».
- Ура! - вполголоса кричит Алиса. – Ещё, ещё, пожалуйста, думайте о чём-нибудь!
Второй дельфин подплывает вплотную, высовывает голову из воды: «Что это у неё за штука в руках? Я такого аппарата ещё не видел…»
- Это миелофон, - объясняет Алиса, - он читает ваши мысли. Вы, пожалуйста, думайте. Думайте ещё!..
«Так и есть, взяла без спроса! Вот влетит от отца!»
От неожиданности, Алиса разевает рот - таких мыслей от дельфина она никак не ожидала.
- А вы откуда знаете, что я взяла миелофон без спроса? – машинально произносит она.
- В бассейн не свались! – раздаётся вдруг за спиной (и Алиса, вздрогнув, едва не роняет миелофон). – Как это «откуда знаю»? Разве не так?
Алиса поворачивается – у бассейна стоит Гераскин.
- Пашка, противный! Ты мне эксперимент сорвал! – сердится Алиса.
Дельфин в бассейне резким взмахом хвоста поднимает фонтан. Он хочет окатить Пашку, но тот стоит к бассейну лицом и успевает отскочить, поэтому весь залп достаётся Алисе.
- Пашка!!! Это всё ты!! - она визжит, топая ногами - Стоит тебе появиться, как эксперимент летит насмарку – давно проверено!...
- Ага! – смеётся Пашка с довольным видом. – Сама миелофон стащила, сама его чуть не утопила, а виноват, как всегда, я…
Сконфуженный дельфин спешно перемещается к противоположному краю бассейна. Алиса, съёжившись, пытается отряхнуться, но с миелофоном в руке это очень неудобно. Передать прибор Пашке даже и помыслить нельзя, а в открытый футляр натекла вода…
- Давай, давай, - усмехается Пашка, выхватывая миелофон из руки девочки.
- Ты мне сейчас же его вернёшь! – она сердито отряхивает волосы и выжимает майку.
- Верну, не волнуйся… В него вода случайно не натекла? Вроде сухой… (Пашка всесторонне изучает аппарат.) А как он включается?
- Тебе это знать не положено!
Алиса пытается забрать прибор, но Пашка не даёт:
- А тебе, выходит, положено…
- Дай сюда! – Алиса применяет силу. – Мне он для дела нужен!
- А мне, может, тоже для дела! Ну, дай хоть посмотреть, я его толком не увидел…
- Только из моих рук… - Алиса всё-таки забирает прибор.
- Ага, видоискатель…- подавшись вперед, Пашка откидывает матовую пластину. - Если его на место не положить, твой папа башку тебе оторвёт… А здесь, наверняка, локатор, тот, который мысли и улавливает… Выключатель, регулятор…. Ничего сложного: ребёнок и тот разберётся!
Девочка подбирает ранец, выплёскивает воду их футляра:
- Как же его теперь просушить… А ты что, уже с отцом разговаривал?
- Пошли туда! – Пашка машет рукой. – Здесь тень, а там солнышко: футляр быстрее высохнет. Давай, я его понесу!
Они уходят, дельфины по-прежнему плещутся в бассейне.
Первый дельфин (на чистом русском языке):
- Собирался искупать противного мальчишку, а нечаянно окатил Алису. Так неудобно!
Второй дельфин (тоже по-русски, но с акцентом):
- В другой раз будешь осмотрительней.
Первый (высунувшись из воды, провожает взглядом удаляющуюся Алису):
- Мне так хотелось извиниться… Насилу удержался!
- Люди ещё не доросли до общения с нами! – сухо отвечает второй.
Дети, тем временем, шагают по аллее.
- Отец пока не знает, - объясняет Пашка на ходу. – Я к тебе заходил, меня на пороге Поля огорошил. «Не скажет ли, молодой человек, куда ушла Алиса?» Я вида не подал: «В чём дело?» - говорю. «Понимаете, Алиса, видимо, взяла с собой один очень ценный прибор Его как можно скорее надо вернуть на место». Не то твой папа оторвёт тебе голову. То есть Поля, конечно, по-другому выразился, но имел в виду именно это.
Аллея выходит на широкую, залитую солнцем поляну.
- Сядем здесь! – говорит Пашка (располагаются на скамейке). – В общем, я подумал, что ты в дельфинарии, и прямиком помчался предупредить.
- Понятно… - вздыхает Алиса. – А я уж было подумала, что отец тревогу поднял…
Сидят на скамейке. Солнце припекает. Алиса хочет взглянуть как там футляр.
- Не просох, - говорит Пашка. – Опять наврали синоптики! «Не будет жары, не будет»!
- Это потому, что мы на солнцепёке, – возражает Алиса.
- Мороженого хочешь?
- Хочу.
Пашка бежит к ближайшему автомату и через минуту возвращается с двумя порциями:
- Ты ванильное любишь? (Протягивает Алисе.) А я предпочитаю кубничное… (Пашка срывает упаковку и, прицелившись, кидает в урну-утилизатор).
При упоминании о клубнике Алиса морщится, о чём-то задумавшись:
- А как ты догадался, что я в дельфинарии? – она откусывает мороженое.
- Чего ж тут непонятного? Прибор – это, конечно, миелофон. Из-за другого, сыр-бор не поднялся бы. Раз он тебе понадобился – значит, ты собралась слушать чьи-то мысли, а чьи мысли ты станешь слушать, как не дельфинов? Ты с Нового года все уши прожужжала про них … (Пашка жадно, шумом поглощает мороженое).
- Дедукцию ты освоил! – вздыхает Алиса (ест тихо, не спеша).
- Я всегда логичен. Только ты не всегда замечаешь!
Алиса пожимает плечами, встаёт и аккуратно отправляет пустую упаковку в утилизатор.
- Ну как он там?
Пашка запускает палец в футляр:
- Порядок, можно класть!
Алиса упаковывает прибор, Пашка жадно следит за тем, как она это делает:
- Зря ты возишься с дельфинами: подумаешь, дельфины! То, что они мыслящие ясно и так, а вот о чём думают земляные червяки или вон те бабочки над клумбой, узнать было бы занятно! У них, правда, мозгов нет, но чтобы мыслить мозги иметь необязательно!
Пашка вопросительно глядит на Алису.
- Дурак ты, Пашка! Кому интересны мысли каких-то козявок и букашек…
- Настоящего исследователя, - отвечает Пашка, - должно интересовать всё! Слушай! (У него загораются глаза.) Сейчас в Останкино лошадей выгуливают. Вот бы послушать, что они думают о своих седоках! Ты подумай: столько всего люди понаписали, а о чём думают лошади, никто до сих пор не знает! Мы с тобой узнаем первыми!
- По-моему, - Алиса прячет футляр в ранец, - ты мне зубы заговариваешь! Так и скажи, что хочется поиграть с миелофоном. (Смотрит на браслет) Через час папа вернётся! (Встаёт и уходит прочь.)
- Погоди, я совсем не это имел в виду!.. (Пашка семенит вдогонку.)
Алиса спешит по аллейке. На обочине возвышается небольшой бронзовый памятник. На постаменте надпись: «Алисе Лиддел, героине сказок Льюиса Кэрролла, от верных поклонников». Не глядя, девочка проходит мимо. Возле памятника несколько скамеек и только один посетитель – старый-старый дед с длинной седой бородой. Когда девочка поравнялась с ним, дед со скамейки кричит:
- Куда ты, пигалица, несёсся? Пыль подымашь, туды-сюды…
- Я не пигалица, - останавливается Алиса, - мне уже девять с половиной лет. И пыль я не поднимаю – роботы три раза в день аллею пылесосят.
- Вот те раз! – возмущается старый дед. – Возражашь, значит? Подь-ка сюды…
- Просите, я не нарочно… - Алиса хочет бежать, но старик с отнюдь не старческим проворством, вскакивает и загораживает дорогу.
Только теперь девочка видит что это необыкновенный дед: в старинном домотканом костюме (в котором, должно быть, очень жарко) в большущей соломенной шляпе и… настоящих лаптях! В общем – старик из сказки. При том, он вовсе не добрый дед:
- Подь сюды, тебе грят!
Алиса испугалась, но вида старается не подавать. Тут её догоняет Пашка:
- Как это «грят»? (Он слышал разговор краем уха.) Разве так говорят?
- Поучи старших, туды-сюды! – отвечает ему дед. – Вот возьму хворостину, да отстегаю по мягкому месту… Што же енто получаесся? Бросили одного на пролятущшем ентом месте… на што енто похоже, я вас с-спрашиваю!..
- А кто вас бросил? – интересуется Алиса. - Вы, вообще, откуда? Где вы живёте?
- Мой дом-то за высокими горами, глубокими долами… - дед запинается и вдруг признаётся, - Сам не знаю! Много бушь знать, скоро состарисся! Слышь-ка, девица, у тебя в сумке калачика не найдёсся? С утра во рту не было во рту росинки маковой…
- Вон автомат стоит, давайте я вам бутерброд принесу, - предлагает Пашка.
Старик даже не удостаивает его взглядом.
- Извините, я еду не захватила, - отвечает Алиса. – А сколько вам лет, дедушка?
- Годков-то немало, - вздыхает дедушка (он уже позабыл про недавнюю вспышку гнева). – Я исшо царя-батюшку Николая Палыча застал, а службу его сынку, Лексан Николаичу, служить-то начал… И вот Гурко, а, можить, то сам Скобелев на белом коне – енерал вобщшем… Вот значить енерал-то нам и велит: «Впёрд, ребятушки, ура!»…
Старик что-то говорит, Алиса тихо шепчет на ухо Пашке:
- Если он помнит царей и каких-то генералов, то ему никак не меньше двухсот лет…
- Видимо, он долгожитель, - предполагает Пашка, - наверное, с юга, раз дом его где-то за горами. Должно быть, приехал на фестиваль долгожителей…
- На фестиваль он бы поприличнее одел что-нибудь, - сомневается Алиса (и правда: одежда деда не слишком опрятная, в заплатках). – И потом, что ещё за фестиваль? Я что-то не слыхала…
- Надо в справочной службе спросить, - предлагает Пашка.
Дед, наконец, замечает, что юные собеседники его не слушают, и сердится опять:
- Чё ж вы енто голышом-то бегате? Парнишка в кальсонах, а девка вобщше незнамо в чём… (На Пашке длинные и узкие шорты до колен, на Алисе – короткие и широкие). У мамок, штоль, денег нет на юбку да на штаны? Срамота!
- Мы нормально одеты… - недоумевает Пашка.
Конец семнадцатого эпиода.
Эпизод-18. Туды-сюды дедушка
Дед, наконец, замечает, что юные собеседники его не слушают, и сердится опять:
- Чё ж вы енто голышом-то бегате? Парнишка в кальсонах, а девка вобщше незнамо в чём… (На Пашке длинные и узкие шорты до колен, на Алисе – короткие и широкие). У мамок, штоль, денег нет на юбку да на штаны? Срамота!
- Мы нормально одеты… - недоумевает Пашка.
- Такая сейчас мода, понимаете? – пытается объяснить Алиса.
- И креста на вас нет… Иль вы басурмане? (Летние майки у детей с довольно широким вырезом, и видно, что крестов – и в самом деле – нет.)
- Я русская, - не понимает Алиса.
- Какого креста? – недоумевает Пашка.
- Православного! – дед запускает руку за ворот и демонстрирует небольшой медный крестик.
- А-а!.. Так теперь свобода, - пытается объяснить Пашка.- Кто хочет, верит в бога, а кто не хочет…
- Конец света! Светопреставление! Грядёт антихрист наказать за грехи великие… Совсем стыд и страх потеряли люди! Ой, наплачетесь, с ентою свободою, ой, наплачетесь…
- Гляди, ещё один! - теребит подружку за руку Гераскин.
По дорожке, припадая на суковатую палку, идёт второй дед – в точности такой же, только шляпа у него не соломенная, а суконная.
- Слава тебе господи! – крестится первый дед. – А то, туты-сюды, и живой души не сыщшешь!
Из-за поворота (с другой стороны аллеи) показались сразу три деда – постепенно вокруг собирается толпа.
- Енто верно! – говорит сурово один из новых стариков-долгожителей, - Енто верно, што ни единой живой души, а всё какие-то фигли-мигли с квасом! Вот, ужо, будет вам!
Он грозит своей палкой Алисе и Пашке.
- Паш, - испуганно шепчет Алиса, - тут где-то дыра в прошлое образовалась, они из неё вылезают. Нужно срочно сообщить в Институт Времени!
- Точно! Пока в эту дыру тираннозавр какой-нибудь не пролез… Давай мобильник!
- Паш! Я думала, мобильник у тебя…
- Мы же с тобой их не берём… – Пашка хлопает себя по лбу. – Бежим в институт!
Они срываются с места, но один из стариков, раскинув руки, загораживает дорогу:
- К-куда?!
- Проучить энтих не мешало бы. Палкой, их, палкой! – подхватывает другой.
- Слыш-ка! – кричит третий. – Я сам в городовых служил! Ну-ка соберись! Ужо, мы наведём порядочек!
Пашка, видя, что дело плохо, готовится к бою:
- Беги, Алиска, я их задержу!
И тут раздаётся звон гонга и слышится знакомый голос:
- А ну-ка, Глеб, обесточь массовку! Так не пойдёт!
Из кустов на аллею выскакивают молодые сотрудники в комбинезонах с Рабочим и Колхозницей на груди и надписью на бейсболках и на спине: «Мосфильм». У них пеленгаторы с круглыми антеннами, а у старшего (Глеба) дистанционный пульт. Глеб нажимает на кнопку, выключая стариков.
- Мы уж было подумали, что тут настоящий провал в прошлое, а это, оказывается, кино снимают… - разочарованно произносит Пашка.
Появляется Герман Шатров:
- Как могло получиться, что ушли роботы из массовки? Почему я их должен по всему парку разыскивать? А если бы кто-нибудь из них ребёнка до смерти напугал? Нет, я этого так не оставлю! Где роботехник?
- Их только позавчера распаковали, Герман Сергеевич, - пускается в объяснения молодой специалист, - мы их протестировать, как следует, не успели.
- Надо успевать, Женя, надо успевать! (сердито выговаривает роботехнику) Вон, бери пример с девочки: наш пострел везде поспел! Привет, Алиса! (Шатров машет рукой).
- Здравствуйте, Герман Сергеевич! – Алиса машет в ответ оператору.
- Ты что, его знаешь? – удивляется Пашка.
- Это папин знакомый. Он часто документальные фильмы снимает про животных.
- В парке гуляете? – спрашивает Шатров.
- Гуляем… - отвечает Пашка.
- У нас неотложные дела, - говорит Алиса.
- Гм… Гуляете по неотложному делу… (Улыбается) Что начало съёмок первого июня, - перестаёт улыбаться Шатров, - вас, Женя, предупреждали ещё месяц назад! И, потом, разве так говорили крестьяне начала ХХ века? Кто их готовил для них программу?
- Ну, я их программировал, - вмешивается Глеб. – Скачал лексикон из романов первой половины прошлого века, туды-сюды…
- Чего? – переспрашивает Шатров.
- Туды-сюды… Тьфу! Это я пока с ними возился, нахватался их выражений…
- Роботы вас не очень напугали? – Шатров подходит к подросткам.
Над аллеей зависает глайдер-автобус (тоже с эмблемой «Мосфильма»). Открывается люк, члены съёмочной группы, подвое, аккуратно переносят обесточенных роботов в салон…
- Вот ещё! – обиженно фыркает Пашка. – Чтобы пугаться каких-то киношных роботов…
- А что за фильм? – интересуется Алиса. – Исторический?
- С эффектом присутствия, симфонией запахов и термоэффектами! - улыбается Шатров.
- А когда премьера? – спрашивает Пашка.
- А ты это во-он у того человека спроси! – улыбается Шатров, кивая куда-то вдаль. – Он тебе точно скажет!
Из глубины аллеи появляется режиссёр Чулюкин:
- Ну что… Первый блин, как всегда, комом… Хоть что-то получилось?
- Первая сцена, по-моему, получилась, - отвечает Шатров.
- Н-да, не густо… Ладно, вечером просмотрю весь отснятый материал…
- Владимир Иванович, - клятвенно заверят роботехник Евгений. – Завтра к середине дня массовка будет готова!
- Нет, уж будьте добры, обойдитесь без спешки! До начала следующей недели времени вам хватит? (Евгений кивает) Добро…
- Володь, раз такое дело, чтобы не простаивать зря, позволь сгонять в Крым? – просит режиссёра Шатров. - Мне только что звонил Сергей Васильев. Доложил, что натура обещает быть как по заказу.
- А ты успеешь? Завтра в десять в павильоне снимаем главных героев - не забыл?
- Успеем! Мне только закат снять, чтоб непременно с фиолетовыми облаками... когда ещё нужную погоду поймаешь!
- Ладно, действуй! – Чулюкин садится переднюю кабину глайдер-автобуса, он улетает.
- Ну что, Алиска, - подмигивает Шатров, - сгоняем в Крым, на натуру, а?
- Я бы рада, конечно, но мне надо срочно домой. Сейчас папа должен вернуться…
- Да? А где твой отец?
- В Космозоо, у него там крумсы делятся.
- Крумсы? Это что ещё за крумсы… - Герман достаёт мобильник. – Алло, Игорь? Ты на работе? Тут такое дело… Не возражаешь, если я украду твою дочку до завтрашнего утра? Что? Да нет… В Крым, снимаем натуру… Туды-сюды, ну и позагорает немножко – в Москве купаться ещё рано… (Герман манит Алису пальцем) Папа хочет поговорить!
- Папа, привет! Я…
Видеоряд: Космозоо, в ярко освещённом боксе делятся крумсы. Вокруг бокса – целая толпа: сотрудники в белых халатах, роботы-служители. На переднем плане слегка возбуждённый Селезнёв:
- Значит так, Алиса, не перебивай, пожалуйста! Я, видимо, задержусь на работе на всю ночь. Вернусь только завтра к обеду. Это очень хорошо, что тебе попался Герман – он за тобой присмотрит, и я буду спокоен. Поезжай с ним, утром он привезёт тебя обратно в Москву. Как приедешь – сразу же позвони. Поняла?
- Да, папа, спасибо! – сияющая Алиса возвращает мобильник Герману.
- Вам в Крым, а мне домой, да? – Пашкина обида неописуема. – Я с вами хочу!
- А тебя Мария Тимофеевна отпустит? – усмехается Алиса.
- Дайте маме позвонить! - просит Пашка Германа.
- Свой телефон давно пора иметь, молодые люди! – укоризненно качает головой Шатров.
Пашка быстро набирает номер:
- Алло, мам! У нас срочная практика в Крыму! То есть как, «почему не знаешь»? Ты меня об этом спрашиваешь? Я, между прочим, предупреждал тебя ещё месяц назад. Ты тогда разговаривала с Валентиной Юрьевной из второго подъезда и, видимо, забыла… Ну, в общем, я уезжаю прямо сейчас… Какая дорога, мам! Брать ничего не надо: завтра утром вернёмся – только закончим павильон для «Мосфильма», и сразу же домой.
У Германа Шатрова потихоньку глаза лезут на лоб, а Алиса густо краснеет…
- Какое ещё купание! – продолжает Пашка. – Работы невпроворот. Старший кто? Андрей Лукьянович, кто же ещё…. Только ты ему не звони, мам! (Пашка вдруг спохватывается) Он очень занят. Ты лучше вот по этому номеру звони… (Пашка быстро нажимает на кнопку мобильника – его хозяин просто ошарашен от такой неслыханной наглости.) Это телефон Германа Шатрова, он кинооператор с «Мосфильма» и наш консультант. Да, он всегда будут рядом!
- Спасибо! - Пашка возвращает мобильник
- Ну, молодой человек… - у Германа нет слов. – Вам палец в рот не клади! Верно говорят: любая инициатива наказуема…
- Да вы не волнуйтесь, мама часто звонить не будет. Проверит, легли ли мы спать – и всё…
Они подходят к съёмочной площадке, на соседней аллее. Суетятся сотрудники, роботы пакуют оборудование. Стоят флаеры и глайдеры – большие и малые.
- Иногда, Пашка, я готова тебя убить! – возмущается Алиса.
Они рассаживаются (Герман во флаер, дети – в глайдер-автобус) и взлетают.
…Крым. Белая плоская вершина горы, меж камней пробивается трава - пока ещё зелёная, не выгоревшая на солнце. На синем небе собираются легкие белые облачка. Синее-синее море плещется у крутого обрыва. Белые чайки реют над волнами. В стороне, довольно далеко от берега, виднеется крошечный остров – скорее скала, торчащая из волн. Над каменистой площадкой зависает глайдер-автобус. Первым выскакивают Пашка с Алисой, за ними – четверо из съёмочной бригады. Из флаера выбирается Шатров. Осматривается:
- Ну что ж, выбор одобряю, и ближний, и дальний планы смотрятся неплохо… Молодец, Серёжа! А там что? (Оператор показывает на остров) Идут какие-то работы?
- Местное стройуправление возводит флаерную станцию и базу для любителей дайвинга.
- Не страшно! Расставлять камеры начнём отсюда, чтобы не попало в кадр…
Держась за поручень, сходит уже знакомый старик из массовки – киношный робот.
- Так, а этот что тут делает? – строго спрашивает Шатров
- Чулюкин распорядился захватить на всякий случай, - объясняет сопровождающий робота Евгений. – Сказал, что может пригодиться для первого плана.
- Я те пригожусь! – сердится старик, - Я те так пригожусь, не обрадуесся, молокосос! Я Шипку брал и Плевну!
- Сколько же тут метров…- Пашка уже склонился над краем обрыва - А там у вас что?
Под обрывом, у самой воды разбиты палатки, суетятся крохотные фигурки.
- Ну-ка, отойди сейчас же! – прикрикивает Шатров. – Свалишься, и отвечай потом твоей, как её… Марии Тимофеевне!
- Там ваш лагерь? – интересуется Алиса (она тоже у обрыва).
- Лагерь. К съёмкам готовимся – завозим потихоньку реквизит, оборудуем площадки. Через неделю начинаем…
- А как же мы туда попадём, здесь ведь так высоко! – спрашивает Алиса.
- Идите сюда, - зовёт один из сотрудников. – Спускайтесь по этой тропке. Вам провожатого дать?
- Ещё чего! – отмахивается Пашка и вприпрыжку устремляется вниз.
- Пашка, погоди! – Алиса спешит за ним.
- Куды понеслася, пигалица! – за детьми весьма проворно поспешает робот-старик. – И ты парнишка, путём смотри… Кубарем покатитесь, руки-ноги поломаете...
Робот так ловко и проворно скачет по камням, что очень скоро настигает Пашку и Алису. Пашка даже вынужден заметить уважительно:
- А вы совсем не стариковский дед!
- А то! – усмехается робот. – За дитями пригляд нужон, не то беда, туды-сюды!
…Лагерь киногруппы, дымит походная кухня. Деловая суета.
- Ну что, - Пашка стягивает майку, - пошли, окунёмся, пока взрослые далеко! Вода, наверное, тёплая…
Слышен манящий шум в прибрежной гальке. Волны набегают на берег, кричат чайки.
Алиса вдруг переменилась в лице. Пашка злорадно хихикает:
- Что, дома купальник забыла? Вот так-то Алисочка! Кто всегда говорил, что Гераскин сначала действует, а потом думает, а у самой что вышло?
Он разувается, скидывает шорты, оставшись в плавках, с разбега бросается в воду:
- Ах, хорошо!
Расстроенная Алиса собирает камни на берегу. Камни очень красивые: некоторые круглые, как бусины, другие неправильной формы, но со сглаженными углами. То тут, то там попадаются раковины, выброшенные на берег пучки водорослей. Пашка нарочно плещется у берега. К воде подходит робот-старик:
- Парнишка, далеко не плавай! Рыба-акула подкрадётся, ноженьку откусит!
- С какой стати! – Пашка смеётся. – В Чёрном море акулы не водятся!
- А вот и нет! – со злостью кричит Алиса. – Здесь водится акула-катран.
- Тоже мне нашла акулу! Со щуку величиной. А вода-то, вода, какая замечательная!
Алиса поднимает плоский камушек и с силой бросает его – отскакивая от поверхности, камень мчится в сторону Пашки…
- Не добросила, не добросила! – веселится Пашка.
Он поворачивается и, продолжая смеяться, плывёт прочь от берега.
- А ещё другом называется, - вполголоса бормочет Алиса. – Макака!
Внезапно Пашкин смех обрывается. Что было сил, Пашка гребёт к берегу.
- Акула! – кричит киноробот.
- Здесь нет акул… - начинает Алиса и осекается: невысокий треугольный плавник быстро приближается к Пашке, а тот уже выбивается из сил.
- Пашка, держись! – девочка скидывает ранец и в одежде бросается в воду.
Пашка у самого берега, воды примерно по пояс, но мальчишка устал и не может устоять. Он падает на четвереньки, захлёбываясь в воде… Алиса, изловчившись, ловит его за плечо и тащит из воды, но, оступившись, сама падает на спину, и набежавшая волна окатывает её с головой…
- Где она? – Пашка дрожит, не может прокашляться, отплёвываясь от горькой морской воды. - Я как этот плавник разглядел… Никогда так быстро не плавал…
За спинами детей раздается до боли знакомое хрюканье. Встав на ноги, Алиса видит дельфина – высунув ухмыляющуюся морду из воды, он трясёт длинным зубастым рылом, словно смеётся: как я, мол, вас здорово разыграл?
- Фу, как ты нас напугал! – говорит Алиса.- А ты, Пашка, тоже! Хорош биолог: акулу от дельфина отличить не может...
- Пу-усти! – Пашка вырывается и торопится к берегу. – Отличишь, его, как же! Попробуй, отличи, когда он весь в воде…
- Ну что, Пашенька, - Алиса вымокла до нитки, но ей нисколько не печально, - поздравляю с открытием сезона! Как тебе водичка? (Ехидно хихикает.)
Шурша галькой к берегу подходит Герман Шатров (он уже разделся, в плавках и пластиковых шлёпках):
- Так, так! Время, значит, даром не теряем… Кто разрешал купаться, позвольте спросить?
- Никто! – Пашка, выбравшись из воды, в изнеможении падает на камни.
- А это что, обязательно, спрашивать разрешение? – Алиса остановилась по щиколотку в воде и пытается выжать майку.
- Значит так, дорогие мои ребятушки! – сурово качает головой Герман. – Купаться только вместе со мной! Я поручился вашим родителям и, следовательно, отвечаю за вас. Всё понятно?
- Понятно, - недовольно бурчит Пашка, переворачиваясь со спины на живот. – Только мне купаться что-то уже не хочется…
- Герман Сергеевич, а я купальник не захватила…
- Вон, палатку видишь? – показывает Герман. - Беги туда, спроси Катю, это наш реквизитор, она тебе что-нибудь подберёт…
Алиса бежит в указанном направлении, на ходу подхватив ранец. Вот реквизиторская (над входом в палатку надпись «РЕКВИЗИТ»).
- Здравствуйте, Катя, - здоровается девочка, - у вас нет какого-нибудь купальника?
- Ты и без купальника я гляжу… - качает головой Катя (девушка, лет 20-и). – Кто ж это сушить-то будет! Ладно, ступай в палатку, одежду твою я на верёвке развешу. Солнце ещё не село, за час, думаю, высохнет…
Картинка на экране резко съёживается, превращаясь в узкое овальное поле, разграфлённое визирными линиями. Оно равномерно колышется вверх-вниз, точно наблюдатель находится в лодке, качающейся на волне. Пропадает звуковой фон – вместо него скрежещущий механический голос:
- Twenty-sixth report! In camp came to completion: six big people and two small. (- Докладывает 26-й! В лагерь прибыло пополнение: 6 больших людей и 2 маленьких.)
Ему отвечает другой такой же неживой голос:
- I understand you, twenty-sixth! Continue to monitor! (- Понял вас, 26-й! Продолжайте наблюдение!)
Картинка резко меняется: снова берег, Герман Шатров, прислоняя ладонь ко лбу, устремил взор в морскую даль:
- Что там за лодка? Отдыхающие? Не испортили бы кадр, когда будем снимать!
Подбегает Алиса, на ней новенький яркий купальник.
- Я готова! Пашка, чего разлёгся? Идём с нами!
- Ладно… - Гераскин нехотя поднимается с камней, чтобы присоединиться.
- Чегой-то и мне освижисся захотелося! - глядя на них, старик порывается скинуть лапти.
Шатров (по колено в воде):
- Даже не думай! У тебя корпус негерметичен – вода попадёт, и поминай как звали! Тут мастерской поблизости нет, ты это учти.
Вздыхая и по-старчески охая, киноробот садится на валун.
- Жалко мне его, - задумчиво говорит Алиса. – Совсем как живой старик.
- Что, убедительно смотрится? – чуть слышно усмехается Шатров. – Последнее достижение роботехники: Прежние андроиды выглядели неестественно, кадры потом приходилось ретушировать, а у этих и глаза, и кожа, и волосы – всё как у нас, вплоть до папиллярного узора на пальцах! Скоро будут подменять живых актёров в главных ролях… Ну что, поплыли?
Герман и дети плывут наперегонки: первая Алиса (она плавает лучше всех). Пашка отчаянно пыхтит, но не может за ней угнаться, оператор сильно отстаёт:
- Эй, не так быстро! Мне за вами не угнаться…
Пашка отфыркивается, высунув голову:
- Он что, плавать не умеет?
- У него искусственное сердце, - негромко объясняет Алиса.
- Н-да, не повезло человеку.
- Тебе тоже! Ты меня так и не догнал!
Пашка со злостью хлопает ладонью по волне, так что брызги долетают до подружки:
- Алиска-крыска! Зато я лучше тебе ныряю! Спорим, я до дна достану!
- Ты хоть знаешь, столько тут до дна?
- Всё равно донырну! – набрав побольше воздуха, Гераскин уходит на глубину.
- Пашка, не дури! – кричит Алиса.
Минута-другая, Пашки нет. Алиса тревожится всё сильнее.
- Вот упрямый осёл! – восклицает она в сердцах и ныряет за ним.
- Дети, что вы делаете! - Герман по-прежнему далеко. - Немедленно выныривайте! Мне ведь за вами нельзя!..
…Алиса ныряет, зажмурившись, и уже под водой широко открывает глаза. Косые лучи вечернего солнца прочертили пучину моря. Толща воды кажется зеленоватой, сверху он светлая, отражённы волнами, на ней играют солнечные зайчики. К низу она темнеет и дна совершенно не видно – тут приличная глубина. Лениво колышутся прозрачные как стекло зонтики медуз. С силой взмахивая ногами, оставляя за собой редкие, сверкающие ртутью пузырьки, девочка погружается в бездну. Алиса ищет Пашку и вертит головой во все стороны, вода колышет её золотистые волосы. Чья-то тень мелькает внизу. Девочка устремляется ей навстречу. Может, это Пашка?
…Пашка выныривает из воды с шумом, словно кашалот, только что поохотившийся на гигантского кальмара. В руке он сжимает ракушку:
- Ну что? Проспорила! (Алисы нет.) Алиса, ты где? – Пашка испугался не на шутку.
Он набирает воздух, чтобы нырнуть, но Герман подплывает и крепко хватает мальчика:
- К-куда! Н-ныряльщики! Ещё не хватало, чтобы вы потонули!
- Пустите! Я под водой плаваю сколько хочешь…
- И не подумаю! Сейчас Алиса вынырнет, и мы все вместе отправимся на берег!
…Алиса ищет Пашку, Пашки нигде не видно. Внезапно, прямо перед глазами возникает чья-то ухмыляющаяся морда, и это явно не Пашка (с его дурацкими шуточками) – морда тёмно-серая, низ белый как бумага, а глаза – по бокам. От неожиданности девочка раскрывает рот – кверху вырывается приличный пузырь воздуха, разбивающийся на струйку мелких пузырьков. Алиса идёт ко дну, но, усилием воли заставляет себя собраться и, взмахивая руками, поднимается к поверхности.
Вот и поверхность. Девочка пробкой выскакивает из воды и не может вздохнуть: вода попала в горло. Она чуть не уходит обратно под воду, но Герман, к счастью, хватает её. Он пару раз легонько стукнул по спине, чтобы Алиса смогла прокашляться.
- Что случилось? – встревожено спрашивает он.
- Русалку увидала, не иначе! – усмехается Пашка.
- Морда, - кашляя, пытается говорить Алиса. – Такая страшная, что просто не могу!
- Значит не русалка, а водяной, - хихикает Пашка. - Раз морда страшная…
- Как тебе не стыдно, Павел! – строго говорит Герман. – Твою подружку кто-то напугал, а ты смеёшься!
- Простите, я не хотел… - Пашка густо краснеет.
Неподалёку расступается волна и из воды высовывается рыло дельфина. Пашка:
- Смотрите-ка, снова приплыл? Понравились мы ему, что ли?
- Пшёл отсюда! – свободной рукой Герман посылает в него брызги (дельфин тотчас скрывается). – Вздумалось ему детей пугать!
- Не надо, - просит Алиса (ей уже лучше). – Это я виновата: не узнала сразу.
- Ну, хватит, - решительно заявляет Герман. – Поплыли к берегу, ныряльщики! Солнце скоро сядет, как бы мне не прозевать закат…
Облака потихоньку затягивают западную половину небосклона, и впервые за день становится темно. Тянет холодным ветерком. Вдали из воды показывается дельфиний плавник, удаляющийся прочь. Алиса:
- Тебе привет от дельфинов Москвы!
Втроём, наши москвичи плывут к берегу.
Следующая сцена: снова разлинованный овал прибора наблюдения. Механический голос:
- Base is the twenty-sixth! Answer, twenty-sixth! (- База вызывает 26-го! Ответьте, 26-й!)
- Twenty-sixth in touch! (- 26-й на связи!)
- What is the situation on the shore? Twenty-sixth, you see the enemy? (- Какая обстановка на берегу? 26-й, вы видите противника?)
В поле зрения прибора – Алиса и Пашка, пробирающиеся сквозь прибрежные заросли.
- I am twenty-sixth, I watch the enemy. (- Я 26-й, наблюдаю противника.)
- The enemy saw you? (- Противник видит вас?)
- No, not see! (- Нет, не видит!)
- Ok! Proceed to the main operation - the capture of slaves. Try to take no noise! (- О' кей! Приступайте к основной операции – захвату пленного. Постарайтесь взять без шума!)
- Will be done. (- Будет исполнено)
Алиса и Пашка пробираются меж валунов. За плечами у Алисы ранец, с которым она больше не расстаётся. Её одежда высушена (и даже выглажена - реквизиторша Катя постаралась) волосы аккуратно расчёсаны, чего не скажешь о спутанной Пашкиной шевелюре – он полагает излишним расчёсываться чаще одного раза в день. Летают и печально кричат чайки. Пашка (показывает на чаек рукой):
- Слушай, а давай их мысли послушаем? Мысли чаек – это же так интересно!
- Я все их мысли знаю наперёд – о еде, да о ветре. Птицы ни о чём другом не думают.
- Ну, тогда - оленей, у них-то мыслей наверняка побольше! Я, кстати, вон на той горе стадо разглядел…
- Вот то-то, что разглядел! Это тебе не ручные маралы из Филевского парка. Они здесь совсем дикие и ближе чем на километр тебя не подпустят.
- А какая у миелофона дальность?
- Сорок метров.
- Маловато…
- Для дельфинов вполне хватит – они сейчас в бухточках держатся у самого берега… Надо только найти!
- Дались тебе эти дельфины! Мимо стольких животных прошли!
- Да, дались! Раз уж я пошла на преступление, до должна довести его до конца!
Пашка подбирает плоский камушек и пускает его по воде:
- Раз, два, три, четые… (Считает блинки.) Двенадцать! – гордо объявляет он. – А у тебя больше девяти не получается!
Где пропал камень, из воды выпрыгивает дельфин. Бултыхается и мчится прочь от берега.
- Ну вот, спугнул! – сердится Алиса. – Что за наказание у меня сегодня! У тебя только задаваться получается, Пашечка! Больше ты ничего не умеешь…
- Может, на обрыв влезем? – предлагает Пашка.
- Зачем?
- Оттуда все окрестные бухточки - как на ладони. Сразу увидим, где дельфины прячутся!
Алиса задумалась: вообще-то это мысль!
- Ладно, давай! – соглашается она.
Как заправский скалолаз Пашка карабкается вверх, не забывая, впрочем, останавливаться и подавать руку. Итак, вершина… Вид – бесподобный: море, горы, темный лес, стеной. Волны накатывают на берег. По-прежнему летают чайки, дельфинов нигде не видно.
- Зря только лазили! – констатирует Алиса.
Внизу, под обрывом к берегу приткнулась небольшая моторная лодка. Трое пассажиров нерешительно стоят, словно споря: кому первому сходить на берег. Зрелище нелепое и довольно комичное, и Пашка глядит во все глаза. Что-то здесь не так! На пассажирах широкополые соломенные шляпы, как у обычных отдыхающих, но тут один поднимает руку, и становится видно, что это механический манипулятор робота.
- Алиска, пригнись! - вполголоса просит Пашка.
- Что там… - шепчет Алиса, - роботы какие-то
Роботы топчутся в лодке. Ветер доносит снизу из речь:
- The first to go the forty-ninth! – говорит один. - I already went first, and he did not went! I dripped sea salt into the lower joints. (- Первым должен идти сорок девятый! Я уже ходил первым, а он – нет! У меня морская соль в нижних суставах.)
- Do you have defective equipment. – отвечает другой. - You - the second category. I order you to go down into the water and take the boat! (- У тебя неисправно вооружение. Ты – вторая категория. Приказываю спуститься в воду и принять лодку!)
- Какие странные роботы, - удивляется Алиса, - играют в войну – словно дети!
Один из роботов и вытаскивает лодку на берег. Двое других спрыгивают прямо на сушу. И тут становится видно, что это и впрямь необычные роботы: во-первых, они незнакомой конструкции, а во-вторых (и это самое главное) роботы выкрашены в… камуфляж! Все роботы землян либо однотонные, светлых или тёмных тонов, либо раписные (те, что работают с детьми, либо обслуживают празднества). Но цвет хаки в сочетании с оливково-бурыми пятнами на Земле можно увидеть разве что в исторических кинолентах…
- Thirty-third remain in place, - командует старший, - remove the water and sea salt from the joints! Forty-ninth, goes with me!» (- 33-у оставаться на месте, удалить воду и соль из суставов! 49-й, идёт со мной!) Роботы снимают шляпы и оставляют их в лодке. Они неторопливо идут вдоль кромки воды, ища, где лучше подняться на крутой склон.
- Алиска, - шепчет Пашка, - это боевые роботы. Помнишь, мы в Англию на экскурсию ездили? Я в Бовингтоне, в танковом музее, точно таких видел!
- Может, это реквизит для фильма, который Герман с Чулюкином снимают?
- Да ты что! Их фильм про начало ХХ века, а тогда боевых роботов ещё не делали… Тогда вообще роботов не делали!
- Знаешь что, - говорит Алиса, - бежим, предупредим взрослых!
- Бежим! – соглашается Пашка.
Дети, пригнувшись, бегут к зарослям. За их спиной раздаётся громкое (по-русски):
- Стоять!
- Засекли! – кричит в полный голос Алиса. – Пашка, врассыпную!
Пашка всё понимает без слов – он бросается направо, Алиса – налево. Алиса мчится во весь дух – спасительные заросли уже совсем рядом... Она бросается в кусты, отползает в чащу и затаивается, свернувшись калачиком. Кусты позади подозрительно трещат…
Конец восемнадцатого эпизода.
Эпизод-19. Десант из прошлого
…Робот-старик пробирается по берегу моря:
- Кудыть-то запропастилисся пострелята, тудыть вас растудыть! К кручи в море упадуть, руки-ноги обломають… Ох, горе с дитями, ох горе! Были ль туть али нет? Мальчонку Павлом звать вродя, а девчонку? Чудное имя у ея какое-то Аня, Асилиса… Ох, память стариковская! Старость – не радость… А-ли-са! (вспоминает, потом кричит) А-ли-са!!! Пав-луш-ка!!! Отзовитеся!!!
Старик спускается к бухточке. У самой воды на камнях лежит металлическая лодка.
- Гляди-ксь, лодка! Надоть тех людей позвать, можа видали наших-то? Эй! Есть кто тута?
За спиной старика из-за скалы возникает сутулая тёмная фигура:
- Человек! Стоять!
- Стою…
Старик оборачивается и видит боевого робота:
- Мать чесна! Чудищше-железищше страхолюдное… Ты чей будешь?
- Человек! - боевой робот быстро шагает к старику. - Молчать!
Старик хочет сказать «молчу», но не может: раз была команда молчать, то надо молчать…
…Пашка убегает от второго робота, тот, несмотря на неуклюжую внешность, не отстаёт. На широком плече машины раскрывается створка, и из неё высовывается короткий толстый ствол (на миг мы видим Пашку в перекрестии прицела: мальчик петлят как заяц, но прицел сбить не удаётся, он неотступно следует за жертвой). Выстрел! – из короткого ствола вылетает два шарика, соединённых тонким шнуром. Миг – и они обвиваются вокруг Пашкиных ног – тот падает как подкошенный.
- На помощь! – успевает крикнуть он, но над мальчиком склоняется робот.
Широкая металлическая ладонь зажимает рот…
…Алиса замирает, прижавшись к земле. Чтобы не было слышно её дыхание, девочка даже зажимает рот. Кусты подозрительно трещат. Сквозь густую листву проглядывает чёрная тень (солнце уже садится, его лучи идут почти параллельно земле). «Меня не видно. Не видно! Не видно!» - как заклинание беззвучно шепчет она. Беглянку действительно не видно, но, почему-то, преследователь подбирается ближе и ближе… Треск уже в паре шагов… Вдруг он стихает, и Алиса слышит стук собственного сердца.
Жесткий металлический захват впивается в плечо.
- А-а-а! – Алиса вскрикивает от неожиданности и пытается вскочить, но манипуляторы прижимают её к земле. Рот заклеивает липкая лента скотча. Робот без суеты стаскивает с девочки ранец, связывает руки, потом ноги. Голова робота выдвинута вперёд, «спина» его сутулая – кажется, что на ней полукруглый горб. На вершине этого горба открывается маленький лючок и оттуда высовывается длинная штанга с миниатюрной телевизионной камерой – она вертится туда-сюда, осматривая местность. Местность безлюдна.
- I am twenty-sixth! Forty-ninth, report the situation! (- Я двадцать шестой! Сорок девятый, доложите обстановку!)
- Report to the forty-ninth! Prisoner captured. The enemy did not see me! (- Докладывает сорок девятый! Пленный захвачен. Противник меня не заметил!)
- Go back to the boat! I am twenty-sixth, attacked and seized! I also back. Thirty-third, prepare the boat! (- Возвращайтесь к лодке! Я двадцать шестой, осуществил захват! Я тоже возвращаюсь. Тридцать третий, готовьте лодку! )
…Закат. Пышущее медью Солнце в великолепном обрамлении фиолетовых облаков. Съёмочная группа готова к работе: в выбранных точках размещены камеры (парят невысоко на антигравитаторах), подле глайдера на вершине горы развёрнут передвижной операторский пульт. Шатров, расположившись у экранов, подзывает молодого сотрудника (оператор успел одеться, на голове закреплены наушники и микрофон):
- Серёженька! Я вижу, ты ничем не занят: не в службу, а в дружбу – возьми мой телефон и отвечай на звонки.
- А отвечать-то что? – Серёжа принимает протянутый мобильник.
- Что хочешь! Только чтобы никто меня не беспокоил! Ясно?.. Так, все по местам! Приготовились!.. Начали! – Шатров берётся за джойстик.
Серёжа отходит в сторонку. Только отошёл – звонок.
- Алло… Вам Германа Сергеевича? Он занят… А кто его спрашивает?
На экране крупным планом Мария Тимофеевна, молодая женщина лет тридцати (за её спиной – московская квартира Гераскиных):
- Извините, что я отрываю вас от важного дела, но не могли бы вы позвать Павлика? Он ведь где-то рядом?
Новый видеоряд: Крым, вершина горы, Серёжа:
- Какого ещё Павлика? Строит павильон? Для нас?! Ничего не понимаю… Нет, вообще-то, днём приезжали два школьника из Москвы – мальчик и девочка. Мальчик, как я понимаю – это ваш Павлик… Нет-нет, вы не волнуйтесь, с ним всё в порядке! Они купались, загорали, потом пошли в горы… Сейчас, должно быть, где-то лазают по скалам…
Видеоряд: Мария Тимофеевна с вытаращенными глазами. Сперва, она краснеет, потом бледнеет - до неё начинает доходить:
- Какое купание? Какие скалы?! Ну, паразит, только в Москву вернись!.. Извините, это я не вам… Их хоть кто-нибудь сопровождает? Вы точно знаете, или только предполагаете? Что значит «не волнуйтесь»?!! Извините… Да, конечно… Как только закончите съёмки, пожалуйста, проверьте… Да-да! А я перезвоню вам чрез час!
Видеоряд: Крым, вершина горы, голос Глеба, ассистента:
- Моторная лодка у четвёртой камеры! Сейчас войдёт в кадр!
- Проклятье, так и знал! - чертыхается Шатров. - Другого места, конечно, не нашли…
Верньерой оператор осторожно сокращает поле зрения камеры, и лодка в углу экрана (её изображение слегка расфокусировано) проходит мимо кадра (его поле помечено прямоугольником). У кормы лодки угадываются трое в шляпах. Ближе к носу – ещё трое. Кажется, они лежат…
Лодка подпрыгивает на волне. Алиса с Пашкой лежат на дне, на носу судна – Алиса слева от старика, Пашка – справа. Рты залеплены скотчем, ноги связаны (тем же скотчем), руки – за спиной. На старика, из-за бороды, скотча не пожалели: полупрозрачная лента кольцом охватывает голову. 49-й управляет лодкой, 33-й присматривает за пленниками:
- I took the big man! (- Я захватил большого человека!)
- Are you going for an award! – отвечает 26-й. (- Ты будешь представлен к награде!)
Лодка держит курс на запад. Последние лучи закатного Солнца ярко освещают роботов: на камуфлированном корпусе заметны бурые потёки ржавчины. Кое-где облупилась краска. Резиновые уплотнители суставов в серых пятнах известкового налёта. На груди у каждого боевого робота отлично сохранилась эмблема – четырёхконечная звезда в круге и аббревиатура: NATO, а когда они поворачиваются задом, чуть ниже спины заметна выгравированная надпись: Made in USA. (А вот головы роботов видны хуже – они под соломенными шляпами.) На спинах роботов также нанесены номера – 26, 33 и 49. Дети притихли, молчат, пристально следя за похитителями, старик же порывается что-то сказать, но из-за кляпа лишь нечленораздельно мычит.
Лодка приближается к острову-скале, отвесной стеной вздымающейся из воды. Изумрудными пятнами растет мох, золотистыми – лишайник. Алиса видит краем глаза серую бугристую стену и, чтобы рассмотреть получше, пытается приподняться. 33-й:
- Смотреть нельзя!
Алиса не слушает, и тогда 33-й подаётся вперёд и довольно грубо её толкает, заставляя лечь. Пашка, видя, что похитители собираются сделать что-то с Алисой (саму Алису он не видит – её загораживает старик), пытается толкнуть 33-го связанными ногами.
- Не двигаться! - 33-й переключается на Пашку. – Иначе мы опустим твою голову в воду, и ты перестанешь получать кислород для дыхания.
- Человек, надо признавать факты! – говорит 26-й. - Ты потерпел поражение, я – победил. Значит, ты должен слушаться. (Он обращается ко всем пленникам.)
Роботы бросают шляпы на дно лодки. Теперь видны их круглые головы-полусферы. Почти всё «лицо» занимают тонированные забрала (как нашлемные стёкла боевых лётчиков), под которыми спрятана оптика. По бокам головы, неподвижными рыбьими глазами выступают блестящие тёмно-сапфировые выпуклости инфракрасных датчиков. Оружие спрятано в корпусе, под створками на плечах, и на груди (всего четыре створки).
Мотор звучит глуше, лодка останавливается у узкого металлического причала. 33-й закрепляет пеньковый конец на корме, потом на носу. (При этом едва не наступает на Пашку.) Вверх, прямо по отвесной каменной стене, идёт крутая металлическая лестница.
- Release the prisoners legs! – командует 26-й. (- Освободить ноги пленным!)
49-й исполняет приказ: с нижней стороны «руки», на манер перочинного ножа, появляется широкое лезвие. Оно острое как бритва - робот без усилий вспарывает скотч.
Они поднимаются по лестнице – первым идёт 49-й, за ним старик, Пашка и Алиса, замыкает шествие 33-й и 26-й. (В одной руке он несёт отнятый у Алисы рюкзак с миелофоном, другой держится за поручень.) Подъём кажется бесконечным, лестница гремит и содрогается под ногами. Достигнув вершины, Алиса останавливается – ей хочется осмотреться. Вершина острова – плоская как стол, она слегка наклонена – западный край, у открытого моря, чуть выше восточного, обращённого к крымскому берегу. Кругом голый камень, лишь кое-где, из расщелин пробивается чалый кустарник и редкая трава. Картина, в общем, ничем не отличаетяся от близлежащего материка, если бы не одно но… Вокруг кипит работа – четвероногие, похожие на кентавров роботы возводят ДОТ из известняковых плит. Неподалеку грохочет импровизированная каменоломня – другие такие же роботы режут циркульными пилами известняк на правильные кубики. Эти роботы самые обычные, строительные, на них даже надписи соответствующие – СМУР (большими буквами) и «Крымское стройуправление» (поменьше). Впрочем, боевые роботы в камуфляже тоже присутствуют – трое надзирают за работами, ещё один инспектирует сооружаемую стену, то и дело давая указания:
- Плотней утрамбовать наружную обсыпку! Стена должна выдержать артиллерийский обстрел с моря! Здесь класть фундамент под огневую точку!
Появление пленников удивляет строителей ничуть не меньше, чем они удивили Алису. Строители замирают и, тупо уставившись, глядят на беспомощных связанных людей.
- Почему остановились? - тотчас оживляются надзиратели. - Возобновить работу!
Строители, то один, то другой, нестройным хором:
- Что происходит? Людям грозит опасность?
- Всё в прядке. Эти люди – наши враги! Продолжайте возводить укрепления!
Один из строительных роботов:
- Разве люди могут быть врагами? И почему мы должны подчиняться роботам?
- Молчать! - прикрикивает надзиратель.- Ты не имеешь оружия, ты - робот второй категории! Ты обязан подчиняться нам, роботам первой категории!
- Пленная, почему остановилась?- упирающуюся Алису толкает 26-й. - Вперёд!
Конвоиры грубо понуждают пленников ускорить шаг. Их ведут краем каменоломни (строители провожают их пристальными взглядами), откуда начинается траншея, глубокой расщелиной, с отвесными стенками рассекающая скалу. По сторонам в ней устроены ниши, отходят короткие ходы. Она заканчивается небольшой площадкой, откуда вырубленные в камне ступени выводят на поверхность. Двое часовых. Поравнявшись с ними, конвоир заставляет Алису остановиться:
- To make lieutenant, battle group returned from the mission! (- Предайте господину лейтенанту, боевая группа вернулась с задания!)
- One moment... Come, sir waiting for you! (- Минутку… Входите, командир ждёт вас!)
26-й толкает Алису в боковой проход. Спотыкаясь, она спускается по узким ступенькам. Девочка оказывается в низком и тесном полутёмном каземате, укрытом глубоко в толще скалы. Следом заталкивают и остальных пленников. Помещение квадратное, мебели нет – роботам она не нужна. Горит единственная лампа под потолком. На некрашенной стене висит карта Чёрного моря, Украины и южной половины Европейской части РФ. С юга, со стороны Крымского полуострова, пересекая реки, перешагивая через города, вытянулась длинная и широкая синяя стрела, нацеленная на красный кружочек с надписью: «Moscow» (он на самом верху карты). У карты застыл лейтенант – на его спине вместо номера выведено имя: Ahab, (а гравировка надписи той, что чуть ниже спины – «Made in USA» - позолочена). Лейтенант издаёт равномерное жужжание – как от мощного вентилятора, видимо в его корпус встроен кондиционер, которому явно есть, что охлаждать: голова лейтенанта в заметно крупнее (она вдвое шире корпуса), отчего робот похож на диковинный гриб. Камуфляж лейтенанта светлых тонов, и потёки ржавчины на нём куда заметнее. Лейтенант отрывается от карты, 26-й докладывает:
- Sir, mission accomplished, the prisoners captured! (- Господин, лейтенант! Задание выполнено, пленные захвачены!)
- Where are their weapons? (- Где их оружие?)
- With them we only found this! - 26-й протягивает Алисин ранец. (- При них мы обнаружили только вот это!)
- Attributed to the warehouse taken property, making loans later. Release the voice devices! (- Отнести на склад трофейного имущества, им займёмся позже. Освободить звуковые устройства!)
Роботы срывают скотч с Алисы и Пашки (оба они при этом вздрагивают). Со стариком приходится немного повозиться, но кляп сняли и с него (старик при этом никак не реагирует – он андроид и ему, естественно, не больно).
- Начнём с тебя, бородатый! – лейтенант переходит на русский. – Фамилия, должность, звание? К какому подразделению принадлежишь?
- Горазд вопросы задавать! Сам-то ты кто бушь? Подумашь, чудо-юдо железное, так твою растак! Мы и не такех видали, туды-сюды! Я знашь где бывал? Я Шипку брал, во где я бывал, туды-сюды! А ты… Да тя соплёй перешибить – раз плюнуть. (Плюёт в лейтенанта, плюёт, разумеется, понарошку.)
- Сколько людей в вашей дивизии? – невозмутимо продолжает лейтенант. - Сколько танков, сколько пушек? Где расположен ближайший аэродром? Где дислоцируется тактическое ядерное оружие?
(Краем глаза Алиса замечает, что в углу притаился робот-стенографист. Он подробно записывает вопросы и ответы. Но старик его не замечает, распаляясь сильнее и сильнее):
- Какех-такех танкаф?! Не знамо такех… А людей в Рассее-матушке, слава те господи, много – на всех на вас хватить! И оружье у нас ядрёно – енто правда: дунет и нету тя!
- Значит, людей, говорите, у вас много?
- Говорю те – не стану сказывать! Когда сам енерал Гурко нас в бой посылал, он говаривал: «Не видати вам, солдатушки, вдов своих и сирот, ежели не возьмём мы енту Сапун-гору»!
- Burn! – командует лейтенант. – The defense of the coast is the division of general Gurko! There are nuclear missiles! (- Записать! Оборону на побережье занимает дивизия генерала Гурко! Имеются ядерные ракетные комплексы!)
Лейтенант подходит к Алисе:
- В какой части изволите служить, мисс? Как ваша фамилия?
- Развяжите руки, если хотите со мной разговаривать. И вообще, по какому праву вы нас захвалили?
- Здесь только я задаю вопросы. Что находится в вашем ранце: продовольствие, медикаменты, рация? Запираться бессмысленно – я всё равно его обыщу.
- Там… - Алиса густо краснеет. – Моя видеокамера!
- Назовите номер вашей дивизии!
- На Земле уже полвека никто не воюет, а вы, наверное, сошли с ума! Немедленно освободите нас! Вам же хуже будет, если нас станут искать – сюда прилетят спасатели с бластерами и покрошат вас на мелкие кусочки!
- After the interrogation - in the cooler! – равнодушным голосом приказывает лейтенант. – Miss mentions some blasters, which we have no intelligence. I think this is a new secret weapon of Russian special forces! (- После допроса – в карцер! Девчонка упоминает какие-то бластеры, о которых у нас нет разведданных. Полагаю, это новое секретное оружие русского спецназа!)
- Will be done. – отвечает 26-й. (- Будет исполнено.)
Лейтенант переходит к Пашке:
- Назовите себя, молодой человек! Вы призывник, или служите по контракту? Какое боевое задание вы выполняли?
Пашка проглотил язык. Его голубые глаза с ненавистью смотрят на лейтенанта.
- Напрасно запираетесь. Мы всё равно развяжем вам язык! Молчание лишь продлит ваши страдания – вот всё, чего вы добьётесь своим упрямством!
Пашка молчит.
- In the cooler. All in the cooler. – приказывает лейтенант. (- В карцер. Всех в карцер.)
Роботы хватают пленников за плечи и подталкивают к выходу.
- Стойте! – неожиданно велит лейтенант. – Последний вопрос. Сколько ещё до Москвы?
Тут Пашка не выдерживает:
- Тебя, урод железный, и всю твою ржавую банду привезут в Москву на грузовом глайдере, и я лично сделаю из тебя подсвечник!
- Shoot! – негромко командует лейтенант. (- Расстрелять!)
И тут с места срывается «Туды-сюды» дедушка. Английского языка он не знает, но каким-то внутренним чутьём до андроида доходит, что сейчас случится страшное:
- Не тронь мальчонку! – кричит он, бросаясь на лейтенанта, позабыв про связанные руки. Лейтенант спокойно выпускает нож и молниеносным точным движением бьёт его туда, где у человека должно быть сердце. Но у андроида сердца нет… Старик пошатнулся, но устоял. Удивленный он смотрит на лейтенанта. Зато лейтенант не удивляется. Он сжимает руку в кулак и наносит сокрушительный удар по темени. Голова андроида сминается, из неё сыплются мелкие детали. Старик падает и затихает.
- Alarm! The enemy is misled us! The prisoner was a robot. Perhaps they, robots too! (лейтенант показывает на Алису и Пашку) Immediately check! (- Тревога! Противник ввёл нас в заблуждение! Пленный оказался роботом. Возможно, они тоже роботы! Немедленно проверить!)
Пашка не успевает опомниться, как 49-й сгибает его пополам, сжимая связанные запястья. Он выпускает лезвие и неторопливо режет руку. Течёт кровь.
- This! – заключает лейтенант. – Next! (- Настоящий! Следующий!)
Алиса бьётся в истерике:
- Не надо! Поверьте, я настоящая! Пожалуйста, не надо!! Я настоящая!!!
Её хватает 26-й и так же делает надрез. Из ранки течёт кровь.
- This! – констатирует лейтенант. - All in the cooler! (- Настоящая! Всех в карцер!)
…Москва, Космозоо. Профессор Селезнёв звонит в Крым по мобильному:
- Алло, Герман! Привет! Ну, как у тебя день прошёл, удачно? Рад за тебя… У меня тоже пока, тьфу-тьфу, удачно… Да, я, собственно, о чём: как там моя юная хулиганка? Пока не сильно докучает? Нет? Да что ты говоришь! (Смеётся) А я вот что-то не замечал… Ну да, ты же рядом, тебе, конечно, виднее…
Видеоряд: Крым. Здесь уже почти ночь, на небе сгущаются тучи. Мобильник в руках у Шатрова:
- Всё в порядке, Игорь: накупалась, нагулялась, только что легла спать! Сказала, что очень устала и чтоб до утра не беспокоили… Да-да, всего хорошего! Утром, как обещал!
Шатрова толпой обступают помощники, ассистенты, костюмеры, реквизиторы и прочие члены съёмочной группы. Шатров прячет мобильник в карман, у него дрожат руки:
- Врачи не велят волноваться!... «Не волноваться!» Вот оказался бы хоть один из них на моём месте!... (Не находит слов.) Где они, где… Куда пошли?!! (Набрасывается на молодого помощника.) Где ты их видел в последний раз?!
- Вон там они были… - показывает оробевший помощник. – Сказали… То есть, девочка сказала, пошли дельфинов искать, берегом…
- Пошли искать… Берегом... Ты что, не мог им провожатого выделить?! Они же дети!!!
- Погодите, - вспоминает Евгений, - с ними наш андроид из массовки… А у него радиомаяк!
- Пеленгатор мне, живо! – командует Шатров, ему подают пеленгатор.
Герман нажимает на кнопки: на мониторе возникает карта местности, потом гаснет и вместо неё появляется надпись: «АБОНЕНТ НЕДОСТУПЕН» .
- Ну, и что сие означает? – спрашивает Шатров.
- Это значит, что робот упал в какую-нибудь расщелину. Или, возможно, в пещеру – откуда не проходит радиосигнал… - тихо говорит Евгений.
В кармане оператора звонит телефон. Герман достаёт мобильник.
Снова Москва, квартира Гераскиных. Мама Пашки, набирает номер:
- Алло! Это Крым? Это Шатров Герман Сергеевич? Очень приятно! Вас Гераскина беспокоит, да-да, Мария Тимофеевна! Так как там мой Павлик? Прошло уже больше часа как я вам звонила… Да, я разговаривала с вашим помощником, вы были заняты… (На часах – девять вечера.)
Видеоряд: Крым. Мобильник в руках у Шатрова:
- Э-э… Павлик? А он, э… только что лёг спать! Да-да, спит в палатке! Холодно? Да нет, что вы! Тут ниже 18-и не бывает, а одеяло у него тёплое… Что? Завтрак? Конечно, накормим! У нас замечательные повара… Не волнуйтесь, не волнуйтесь, уважаемая Мария Тимофеевна! Вы сказали в восемь утра? Отлично!.. В восемь, так в восемь!
- Значит так! – Герман Сергеевич старается, как может, сохранять спокойствие. - Завтра в восемь сюда приедет мать Павла Гераскина, чтобы лично отвезти сына в Москву. Если мы не найдём детей до восьми… Если мы их не найдём!... Мы обязательно их найдём!
…Карцер – колодец с отвесными стенами. Очень темно. Алиса и Пашка сидят на дне, прислонившись к каменной стене. Пашка:
- А здесь, оказывается, располагалась секретная база НАТО! Строили подземные ходы, завозили тайком оружие, чтобы отсюда внезапно по Москве ударить! К войне готовились, гады: видала карту на стене? Потом НАТО распустили, базу закрыли, про роботов забыли, они так и остались в тайниках лежать, пока их кто-то не потревожил – вот они наружу и полезли…
- Замолчи… - не слушая его, говорит Алиса.
Она отрешённо глядит куда-то в сторону. Должно быть, у неё перед глазами мёртвый старик.
- Алиска, ты чего? – Пашка придвигается к ней. – Ты какая-то не такая!
Он хочет её растормошить, что сделать не так-то просто – руки по-прежнему связаны.
- Не трогай меня! – она пытается отшатнуться.
Пашка даже замер от неожиданности, но Алиса его словно не замечает:
- Не прикасайся!!! Не подходи ко мне, понял?!! – она отползает в сторону.
- Алис, ты чего?! Эти ржавые консервные банки так тебя так напугали?
Алиса молчит, точно она оглохла и ослепла.
Делать нечего… Пашка встаёт, пыхтит, пробует путы на прочность:
- Надо же! Обыкновенный скотч, а до чего прочный…
Он пытается перетереть путы об шершавый камень. Девочка видит его потуги, и глаза её вдруг оживают – наваждение прошло.
- Паша, извини! – она тяжело дышит. - Что-то на меня нашло… Прости!
- Да ладно, чего уж там…
- Это делается не так! – говорит Алиса. – Нужно согнуться и пропустить руки за ногами, есть такой приём…
Она просовывает руки под коленями, пыхтит, тянется, сгибается в три погибели и кое-как высвобождает руки.
- Надо же, – удивляется Пашка. - Не знал! Ну-ка, тоже попробую…
- Потерпи, Паш, сейчас я тебе помогу… - Алиса находит конец ленты и трёт об стену, отдирает надорванный скотч зубами. – Есть!
Она вскакивает и распутывает Пашку. Геракин растирает затёкшие руки, попутно изучая стены темницы:
- А колодец-то не больно глубокий – метра четыре от силы… И камень, вроде, мягкий… Интересно, ступеньки мы выдолбить сможем?
- А, может, подземный ход, как Фариа из «Монте-Кристо»! Глядишь, лет за двадцать продолбим… Папа с мамой, правда, состариться успеют!
- Подземный ход копать – инструментов нет… - Пашка задумчиво ощупывает шершавый камень.
- А ступеньки долбить – есть? Или ты их пальцем долбить собрался?
- Ну вот, узнаю прежнюю Алису! – усмехается Гераскин.
Слышится топот – к колодцу, как будто, приближаются двое.
- Т-сс! – Пашка подносит палец к губам.
Загорается свет и в дно колодца упирается луч фонарика. Слышен механический голос робота:
- Люди, вы живы?
Зажмурившись, Алиса запрокидывает голову:
- Кто вы?
- Я СМУР-117, Строительно-Монтажный Универсальный Робот. Меня попросили узнать, не угрожает ли вам опасность!
- Кто тебя просил?
- Наш робот-бригадир. Мы строили флаерную станцию, пока не появились эти… роботы первой категории!
- Вот как, - усмехается Пашка, - а что же вы сейчас строите?
- Погоди, Паш! – перебивает Алиса. – Откуда они появились?
- Мы прокладывали подземный переход от посадочной площадки к причалу для катеров и наткнулись на замурованное помещение. В нём стояли большие ящики. Мы вскрыли один – там оказался робот. Он спросил нас, есть ли поблизости люди. Мы ответили, что людей нет. Тогда он велел вскрывать другие ящики, и оттуда стали выходить роботы один за другим. Они сказали, что началась война, и мы должны строить укрепления.
- Какая война? – изумляется Пашка. - С кем?
- Нам не сказали. Мы не знали, что такое укрепления, мы это объяснили тем роботам, первой категории. Тогда каждому из нас они ввели в память новые чертежи и схемы, но что такое война, они не сказали. Раз мы – строители, то наша обязанность – строить, а раз они военные, то их обязанность – воевать. Так они объяснили. И мы строили для них укрепления три последних дня.
- Послушайте, - говорит Алиса, - вас обманывают! Нет никакой войны. Боевые роботы, которых вы случайно разбудили, пролежали под землёй много десятков лет. У них давно устарела и испортилась программа. Вы не должны исполнять их приказы!
- Не должны… - повторяет СМУР-117, - теперь я понимаю…
- Слушай, СМУР! – говорит Пашка. – Ты мог бы нас вытащить отсюда?
- Конечно! Я оборудован лебёдкой.
Сверху опускается крюк подъёмного крана.
- Алиска, хватайся! – Пашка подсаживает Алису, потом, вторым рейсом, выбирается сам.
- СМУР, а как ты сюда пробрался? – спрашивает Алиса, её друга поднимают из колодца.
- Это было очень просто. Флаеры летают над морем и над островом. Объявлена воздушная тревога. Все спрятались в укрытия. Даже часовые спрятались в укрытия. Я воспользовался суматохой и пробрался.
- Значит, флаер прилетел, говоришь? – переспрашивает Пашка, выбираясь на поверхность. - Выходит, нас уже хватились и ищут!
- Но вас двое, а было трое! - замечает СМУР-117 - Я не вижу третьего человека.
- Это был не человек, - отвечает Алиса. – Это был андроид - робот, похожий на человека.
- Его убили! – мрачно сообщает Пашка. – Этот лейтенант, что тут командует, разбил ему голову.
- Разбил голову?! Зачем?..
Пашка в отчаянии смотрит на Алису: ну как объяснишь обыкновенному роботу-строителю такие вещи?
- Потому, что он им не подчинился! Эти негодяи первой категории убивают всех, кто им не подчиняется! – говорит Алиса, и в её голубых глазах сверкает ледяной огонёк ненависти.
- Это очень дурной поступок, - осуждающе произносит СМУР-117. - Ни люди, ни роботы не должны так поступать… Андроида хотя бы можно будет починить?
- Понимаешь, СМУР, - говорит Алиса, - они ведь не знали, что он робот, они думали, что убивают человека!
- Робот не может убить человека! Робот не может причинить вред человеку действием, либо бездействием – таков первый закон роботехники!
- Они считают себя выше закона, - говорит Пашка. – Они, верно, думают, что раз у них оружие, то законы блюсти не обязательно.
- Вам ни в коем случае нельзя оставаться здесь! – говорит СМУР-117. – Здесь вам грозит опасность! Забирайтесь в кузов, я вывезу вас!
Пашка, помогает Алисе забраться на грузовую платформу, ограждённою невысокими бортами (СМУР по конструкции близок к роботам с «Пегаса» - четвероногий робот-кентавр).
- Лежите тихо! - манипуляторами он накрывает детей брезентом.
…Над ночным морем на малой высоте летит флаер. Небо затянуто тучами. Два мощных прожектора освещают неспокойную поверхность моря. В кабине – опытный пилот, лет сорока:
- Докладывает Виктор Соснин! Осмотр прибрежной полосы закончил. Следы пропавших детей не обнаружены! Иду над морем… (Видеоряд меняется: сначала крупным планом – приборная доска, затем переносной видеотелефон в лагере съёмочной группы, вокруг которого сгрудились люди) Пересекаю пролив между побережьем и островом…
- Как они могла попасть на остров? – недоумевает Шатров. – Там больше километра расстояния, и в проливе сильное течение!
- Нельзя исключать никакую возможность! – возражает бравый мужчина, на груди которого табличка: «А. Е. Пономаренко, начальник поисково-спасательного отряда».
- Если они добрались до острова, - рассуждает Серёжа, - то тамошние роботы должны им помочь. Я имею в виду тех, что строят флаерную станцию…
- Их линия связи почему-то не отвечает! – говорит командир поисково-спасательного отряда. – Виктор (он обращается к пилоту), ты сейчас возле острова. Не мог бы ты вызвать тамошнего бригадира?
- Разумеется! – отвечает пилот и вертит переключателем. – Бригадир стройучастка! Бригадир стройучастка! Пожалуйста, ответьте! Вас вызывает спасательная служба! Вызывает спасательная служба! Без толку, Анатолий Ефимович!
- Осмотрите остров! – просит Пономаренко.
Флаер делает крутой вираж, внизу, в лучах прожектора - зловещий пейзаж ночного острова. В поле зрения телекамеры, закреплённой на днище аппарата мелькает траншеи, окопы, ходы сообщения… Кое-где видны колючие мотки спирали Бруно…
- Такое впечатление, что кто-то снимает кино про войну! - Пономаренко вопросительно смотрит на Шатрова.
- Я ничего не знаю! – разводит руками Герман. – «Мосфильм» там точно ничего не снимает – за это я ручаюсь. Может, это какая-то другая киностудия?
- Н-да, загадка на загадке! Но их придётся отложить на потом: сейчас главное – найти детей!
Конец девятнадцатого эпизода.
Эпизод 20. Моби Дик или Белый Кит
СМУР-117 пробирается по туннелю, освещая путь фарами.
- Стой, кто идёт! – боевой робот загородил проход. Откинута створка на плече, на короткой штанге выдвинут и угрожающе наведён ствол пулемёта.
- Я – СМУР-117! Следую на пункт техобслуживания.
- Причина?
- Нуждаюсь в замене узлов гидросистемы.
- Что в кузове?
- Брезент для временного навеса.
Часовой выпускает телекамеру на длинной штанге, с помощью которой осматривает кузов.
- Почему неаккуратно разложен? (Чтобы не были видны прячущиеся дети, брезент нарочно лежит кучей.)
СМУР молчит – наверное, не знает, что сказать.
- Русские роботы всё делают впопыхах! – в механическом голосе часового в камуфляже чувствуется насмешка. - Но ничего, мы научим вас аккуратности! Вы можете следовать на пункт технического обслуживания. Имейте в виду: ваш номер занесён в компьютер. Если выяснится, что неисправности у вас нет, и вы – симулянт, отлынивающий от работы, то будете занесены в третью категорию и разобраны на запасные части! Проходите!
Часовой освобождает путь, СМУР-117 идёт дальше.
- Пронесло! - вздыхает Пашка под брезентом.
- Не радуйся раньше времени! - замечает Алиса.
Развилка. Висит указатель: «Пункт техобслуживания». Робот останавливается.
- СМУР, что там? – тихонько спрашивает Пашка.
- Нужно пропустить.
Путь пересекает колонна четвероногих «кентавров», в кузовах у которых неподвижно застыли роботы в камуфляже. Пашка украдкой выглядывает из-под брезента:
- Кто это их так? Они что – убитые?
- Это третья категория. От долгого хранения некоторые боевые роботы не могут самостоятельно передвигаться. Мы их отвозим на пункт техобслуживания, где их разбирают на запасные части.
Последний «кентавр» с поклажей скрылся в боковом туннеле. Алиса оживилась:
- Послушай, СМУР, а ты не знаешь, где здесь склад трофейного имущества?
- Вам туда не пройти. Его охраняют.
- А что на том складе?
- Аккумуляторы, запчасти и смазочное масло – их конфисковали в первый день. Кроме того, там рация нашего бригадира. С началом войны нам велели соблюдать режим радиомолчания.
- СМУР, мне очень нужно попасть на этот склад! – говорит Алиса.
- Меня туда не пустят. Вас – тем более.
- А ты скажи… Скажи, что тебя послали с пункта техобслуживания – понадобились, мол, запчасти для ремонта… - предлагает Алиса.
- Роботы не могут говорить неправду!
- СМУР, пойми, сейчас чрезвычайные обстоятельства, многие правила не действуют…
- Роботы не лгут ни при каких обстоятельствах. Они либо говорят правду, либо молчат.
- Ты же только что часовому заливал… - недоумевает Пашка.
- Я сказал правду. Я действительно нуждаюсь в замене гидросистемы и шёл на пункт техобслуживания.
- СМУР, но ты же не солжёшь, если скажешь, что тебя послали за запчастями! - говорит Алиса. - Ведь тебя всё равно послали бы за ними, раз ты нуждаешься в ремонте!
- Получается, что так! – соглашается СМУР-117 после некоторого раздумья. - Но есть ещё одно препятствие. Охрана потребует подтверждения. Они сверятся по компьютеру и не найдут там соответствующего запроса!
- К компьютеру можно подключиться?
- Да. Это компьютер нашего стройучастка. У меня имеется доступ к нему.
- Ну, так подключись, и введи запрос!
- Нельзя. Роботы первой категории сменили пароль!
- Действительно, тяжёлый случай! – вздыхает Алиса, но сдаваться она не намерена.
- У тебя есть панель ручного ввода? – спрашивает она после некоторого раздумья.
- Она расположена позади моей головы.
Девочка выбирается из кузова (шея и голова робота расположены позади кузова, так чтобы тот был у него перед телекамерами), откидывает панель – на ней небольшой экран и клавиатура. Алиса нажимает на кнопки – экран освещается. Пашка, стоя в кузове, прислонился к шее робота и интересом наблюдает.
- Какой же у них пароль? – мучительно соображает дочь профессора Селезнёва. (На экране окошко: «Введите пароль».) – «Победа», то есть, «Виктори»? «Москва»? «Освобождение России»?
Алиса пробует слова одно за другим, но ни одно не подходит (Надпись: «Вы ввели неверный пароль».) Пашка трогает за плечо:
- Алиска, ты помнишь, что у того лейтенанта было написано на спине?
- Ахав. Это, наверное, его имя…
- Попробуй! Вдруг, это их пароль!
Алиса набирает «Ahab». Тотчас загорается надпись: «Пароль введён верно» и, вслед за тем открывается база данных компьютера.
- Получилось! Пашка, ты гений! СМУР, диктуй, какие детали тебе нужны?
СМУР-117 диктует. Дрожащими от волнения руками Алиса вносит названия в список текущих запросов пункта техобслуживания.
…Ночь, сияют яркие звёзды. Где-то внизу волны разбиваются о берег. Дует сильный и довольно прохладный ветер. Из глубокой траншеи, что возле каменоломни появляется СМУР:
- Можете вылезать! Поблизости нет патрульных! Извините, что не могу сопроводить вас на большую землю – я не умею плавать…
- Ничего, ты нам и без того здорово помог! – благодарит Алиса. (У неё в руках – заветный ранец).
- Ты настоящий товарищ, СМУР! – покидая кузов, Пашка жмёт на прощанье механическую руку.
Робот скрывается в траншее. Алиса и Пашка лежат между незавершённых известняковых блоков каменоломни.
- Холодно-то как! – недовольно ежится Пашка.
- Терпи, искатель приключений! – усмехается Алиса.
Видно, как над морем летают флаеры, рассекая тьму лучами прожекторов.
- Эх! - сокрушается Пашка. - Сигнал бы какой подать! Ты что делаешь?
Алиса достаёт из ранца футляр с миелофоном, извлекает прибор.
- Хочу узнать, что замышляет лейтенант Ахав!
- С ума сошла, в два счёта засекут!
- Темно, не увидят…
- Ещё как увидят! Я кое-что о роботах этих знаю. Кругляшки у них на голове видала? Синие такие? Это инфракрасные приборы ночного видения! А ещё у них детекторы запаха имеются – человека за триста метров чуют!
- Так вот, значит, как он меня в кустах выследил! Ну, ничего, за дедушку-андроида мы всё равно вам отомстим!
- Раз уж ты собралась слушать, дай послушать и мне! - говорит Пашка, видя как Алиса берётся за наушник.
- Так и быть, будем слушать вместе! Я вместо наушника включу динамик.
…Лейтенант Ахав тяжело поднимается по ступенькам. Безмолвные часовые отдают честь. Каменная лестница ведёт его на поверхность острова. Лейтенант размышляет, миелофон улавливает его мысли и автоматически переводит их на русский: «Мисс оказалась права, пленников, захваченных разведгруппой 26-го начали искать! Вертолёты появляются то и дело, мы не успеваем объявлять воздушную тревогу».
Лейтенант выходит на площадку над западнм обрывом острова, которую он облюбовал для прогулок. Завывает ветер, равномерно рокочет прибой. Очередной флаер, светя прожекторами, пролетает невдалеке – впрочем, он обходит остров стороной.
«Несмотря на экономические трудности, на вооружение у русских всё же поступила новая модель вертолёта! Это опасный противник – летает бесшумно и малозаметен. Боеголовка «Стингера» не захватывает цель!»
На мгновение смена видеоряда: Алиса и Пашка слушают мысли Ахава, Пашка давится от смеха.
«Но, ничего! Старый добрый шестиствольный «Вулкан» никогда не подводил нас! Завтра мы установим его, и будем сбивать эти нахальные русские вертолёты! Малозаметность не спасёт врага!»
Ахав крутит головой, похожей на шляпку гриба – он глядит на Запад, откуда ветер гонит и гонит волны.
«Почему так ошиблась разведка? Почему нет связи с Турцией? Почему молчит Брюссель? Где взвод лейтенанта Билли? Где взвод Чарли? Где взвод Дэвида? Где командир нашей роты – капитан Мелвилл? В наличии лишь мой взвод, лишь я – лейтенант Ахав – сейчас в ответе за всех!»
Снова на мгновение смена видеоряда: Алиса и Пашка слушают мысли Ахава, Алиса тихонько подкручивает верньеру и глядит с холодным прищуром в видоискатель, в котором видит неторопливо прохаживающегося врага.
«Предо мной стоит небывалая задача: разгромить Россию силами моего взвода! Задача выглядит невыполнимой, но она лишь кажется невыполнимой, ибо мы – американцы! Для американцев не существует невыполнимых задач!»
Смена видеоряда: Пашка нетерпеливо ёрзает (ему надоело слушать бред сошедшего с ума робота), и Алиса хватает его за руку:
- Спокойно, Паша! (На Пашку она не смотрит – по-прежнему глядит в видоискатель, на котором мелькают образы мыслей похожие на кадры кино.)
«Залог победы - решимость и быстрота, наша союзник – внезапность! Рейд разведгруппы потревожил врага, но Россия по-прежнему не готова к войне, нельзя дать ей время подготовиться!»
Лейтенант разворачивается на восток. Он рассматривает залитое ночными огнями Крымское побережье. Перед его мысленным взором проходит ночная жизнь: сверкающий неон и толпы беззаботных отдыхающих, влюблённые парочки, танцы на дискотеке (Одно изображение накладывается на другое.) – Алиса видит мысли Ахава в видоискателе.
«Строительство укреплений прекратить! Всех строительных роботов призвать на боевую службу! Удалить из их памяти блоки защиты человека! Они забудут закон, запрещающий убивать, и станут беспрекословно повиноваться нам! Каждый строительный робот способен нести крупнокалиберный пулемёт – они пойдут в первых рядах! Всех отбитых у противника роботов, мы будем ставить в строй – мы получим свежее пополнение, и силы наши будут расти!
Алиса мрачнеет.
«Завтра нас станут тысячи, послезавтра – миллионы. Камень, падающий с горы, обрушивает каменную лавину, всесокрушающей стальной лавиной мы пройдём по России и возьмём Москву! К полуночи мобилизация и вооружение должно быть завершено! К трём пополуночи закончить постройку высадочных средств! За час до рассвета мы высаживаемся на побережье!»
И тут Ахав, глядя на залитое огнями побережье, явственно и чётко произносит вслух:
- Evil - they're coming! (Указывает стальным пальцем.) Well - it's us! (Ударяет в грудь кулаком.) All that we do - morally and justly, whatever they do - is false! In the name of the triumph of virtue, we must destroy Russia! I say this - lieutenant. Ahab! (- Зло – это они! Добро – это мы! Всё, что делаем мы – добродетельно и справедливо, всё, что делают они – ложно! Во имя торжества добродетели мы должны уничтожить Россию! Это говорю я – лейтенант Ахав!)
Пашка перестаёт улыбаться, смертельно побледнев:
- Его надо остановить… - шепчет он.
- Ни с места, лазутчики! Встать!!! – внезапно раздается за их спинами. – Руки вверх!
Дети настолько увлекись, слушая миелофон, что проглядели вражеский патруль... В лицо ударяет свет фонариков: двое роботов подобрались спереди, третий незаметно подкрался сзади. Алиса встаёт, прижав к груди миелофон, Пашка встаёт, подняв руки (но старается заслонить Алису). На детей угрожающе наведено оружие, выдвинутое из створок.
«Меня здесь нет! Меня не видно!!!» - это единственная мысль, что остаётся в голове у Алисы: она дрожит, запрокинув голову и изо всех сил зажмурив глаза…
- Тебя здесь нет! Тебя не видно! – как эхом повторяют роботы.
- Что?!! – пошатнувшись, Алиса открывает глаза (она едва не падает от накатившей слабости).
- Мы не видим тебя! – повторяют хором роботы.
- Что это с ними? – вопрошает ошеломлённый Пашка.
- Приказываю вам немедленно уйти и забыть, что вы нас видели! – говорит Алиса (голос её дрожит, её трясёт и корчит в судорогах – она держится из последних сил.)
- Приказ понят! Будет исполнено! – роботы поворачиваются «кругом» и уходят прочь.
Алиса без сил садится на камень. Тяжело дышит. Пашка тормошит за плечо:
- Алиска, ты что с ними сделала?
Она поднимает голову:
- Паша, это всё он… миелофон! Понимаешь, он, оказывается, не только улавливать мысли может, но он их и внушать может! Я приказала роботам уйти, и они ушли! А папа не знает… Надо немедленно ему рассказать! (Она бормочет, тяжело дыша и шарит свободной рукой в раскрытом ранце. Достаёт прозрачный полиэтиленовый пакет, прихваченный с трофейного склада. Суёт миелофон в футляр, а футляр в пакет, туго завязывает.) Надеюсь, вода не натечёт! Бежим!
Она толкает Пашку, встаёт и бежит сама. Край обрыва, внизу плещет прибой. Высота – метров десять.
- Прыгай! – приказывает она Пашке.
- Нет, первой должна ты!
Далеко позади, там где штаб роботов раздаются чьи-то вскрики, вспыхивает прожектор, завывает сирена. Алиса:
- Нас опять заметили! Прыгай, тебе говорят!
Выгнувшись в воздухе, вытянув вперёд руки, Пашка прыгает со скалы.
Следом, ногами вниз, прыгает Алиса, держа завязанный мешок над головой. Всплеск!
Вокруг вода, чёрная точно чернила. Алиса выныривает, неподалеку барахтается Пашка:
- Ты целая?
- Греби, греби из всех сил!!! – не кричит, а стонет Алиса, и сама гребёт изо всех сил.
На берегу суматоха. На краю обрыва – силуэты трёх роботов. Стволы взведены, роботы ловят пловцов в прицелы и открывают огонь. Вокруг детей, взметая фонтанчики, падают пули.
- Ныряй! – вопит Алиса, и ныряет. (Пашка не заставляет ждать, дети плывут под водой.)
К стрелкам (поливающим из автоматов то место, где скрылись беглецы) подкрадывается СМУР-117.
- Опасность! Людям грозит опасность! – широко раскинув руки, он точно тяжёлый грузовик наезжает на боевых роботов, толкая их в спину, и тройка первой категории (по-прежнему, продолжая стрелять), кувыркаясь, падает в море.
Алиса выныривает, Пашка - рядом:
- Вроде больше не стреляют! – ободрено кричит он.
- Сейчас они лодку заведут! (Как бы в подтверждение слов взрёвывает лодочный мотор.)
Шаря прожектором по воде, лодка мчится, подпрыгивая на волнах. В ней больше десятка роботов. На носу – лейтенант Ахав:
- Cold water has reduced the temperature signature targets, infrared detectors are powerless. But the enemy can not hide from us! (- Холодная вода сократила тепловую сигнатуру цели, инфракрасные детекторы бессильны. Но врагу не скрыться от нас!)
- Нам не уйти… - стонет Алиса.
Пашка подплывает, и обхватывает её, как бы заслоняя от пуль. Дети держится на воде, взявшись за руки.
И тут, прямо возле их голов появляются треугольные плавники.
- Дельфины! – дрожащим голосом восклицает Пашка. (подле него тоже плавник) стая дельфинов окружает детей.
- Пожалуйста, спасите нас! – умоляет Алиса.
Морские звери подныривают под них, вот уже Алиса и Пашка мчатся по волнам, держась за дельфиньи плавники (Алиса прижимает свободной рукой мешок с миелофоном).
- Дии-ири-ежити-иесь! – визжит дельфин.
- Вы умеете говорить? – изумляется Пашка.
- Ми-и-и у-уи-чиимсььь-я!
Их настигает пятно прожектора.
- Сейчас они будут стрелять! – кричит Алиса. – Ныряйте, мы нырнём за вами!
Дельфины её не слушают, вместо этого, от стаи отделяется один дельфин и мчится навстречу лодке.
- The right rudder! – командует Ахав. – Fire! (- Право руля! Огонь!)
Чтобы избежать столкновения, лодка чуть отворачивает (и беглецы вновь оказываются в спасительной темноте). Сразу несколько роботов открывают огонь по дельфину – чёрная вода вокруг него буквально вскипает от фонтанов. Умирающий дельфин издаёт короткий вскрик и тонет.
- Nothing, nothing can stop me, - кричит лейтенант, - neither bullet nor a blaster is not afraid of me, for Ahab is able to destroy only Moby Dick! (- Ничто, ничто меня не остановит, ни пуля, ни бластер не страшны мне, ибо только Моби Дик способен погубить Ахава!)
На груди Ахава открывается створка отсека вооружения, откуда высовывается ствол автоматического пистолета - у лейтенанта только одна створка: много оружия офицеру ни к чему. Лодка подпрыгивает на волне, лейтенант пытается поймать в прицел Алису. (Держась за плавник дельфина, девочка больше чем на половину высовывается из воды и снова становится видна инфракрасному детектору.)
Пашка оборачивается, ища глазами преследователей. Он падает духом – роботы вот-вот настигнут беглецов. И вдруг глаза мальчика округляются. Слышится глубокий и протяжный вздох – такой громкий, что на мгновенье он заглушает рёв лодочного мотора. Позади лодки взметнулся высокий китовый фонтан - края его сверкают в лунном свете, а середина темная, точно ствол дерева, окружённый кроной серебристых листьев. И сразу же за лодкой из растревоженной кильватерным следом воды появляется исполинский горб – точно снежная гора.
- Кит, кит! – кричит возбуждённый Пашка. – Мы спасены!
Алиса оборачивается на крик. Роботы, как ни странно, оборачиваются тоже – наверное, у них не только зрение чувствительное, но и слух. Китовая спина стремительно тонет в волнах…
- Fire!!! – в исступлении беснуется Ахав…(- Огонь!!!)
Роботы наводят оружие, но уже поздно: кит погрузился в пучину. То ли от неожиданности, то ли от неисправности, то ли ещё по какой причине, но сидящий на руле выпускает штурвал и лодка начинает метаться на месте, описывая крутую циркуляцию.
Right wheel! – кричит Ахав. – Fire! Shoot! Once we are destined to die, then die fighting! (- Прямо руль! Огонь! Стреляйте! Раз нам суждено погибнуть, то умрите сражаясь!)
Секунду-две не происходит и вдруг взбаламученная лодкой вода вскипает так, точно где-то под самым её днищем пробудился подводный вулкан, и лодка взвивается в воздух, захлёбываясь воет мотор, а из буруна, как скала, появляется светло-серая голова исполинского кашалота - острый, тараном выдающейся вперёд лоб, разинутая пасть и узкая, усаженная страшными зубами челюсть, торчащая словно бушприт старинного парусника. И маленький, неестественно маленький глаз пронзает взором тьму. Это Моби Дик –в ночи он кажется белее снега. Чёрным метеорами проносятся в воздухе роботы и белыми пенными всплесками исчезают в волнах.
Голова кашалота бросает последний взгляд на картину хаоса и смерти, а потом медленно скрывается в воде. И, прежде чем исчезнуть окончательно, белой тенью кит проплывает под детьми, держащимися за дельфинов, желая показать своим невольным зрителям, сколь он огромен и величав.
Алиса бессильно склонила голову – она засыпает в холодной воде. Тревожно пересвистываются дельфины, и тревожный Пашкин зов тонет в сгущающейся ватной тишине: «Алиса! Алиса…»
Над ласковым Чёрным морем поднимается утро нового. Стоит штиль, не шелохнётся ни один листочек, словно никто не хочет потревожить сон девочки. Лишь птицы где-то кричат, приветствуя дневное светило. Ползёт по прибрежной гальке солнечный лучик.
…Алиса открывает глаза. Она лежит на спине, и видит небо – бездонное, лазоревое, ласковое. Солнечные лучи запутываются в белых кудрях облаков, золотя их локоны. Призывно кричат чайки. Неподалёку кто-то тяжело ворочается, охая.
- Паша… - тихонько зовёт Алиса. – Пашенька, это ты?
Она поворачивает голову и видит Пашку – тот пытается встать на четвереньки.
- Пашка, ты живой!!! – радостная, девочка бросается к другу.
- Наверное живой, раз ещё не умер! – Пашка садится на гальку. – Где мы?
Они осматриваются. Прямо перед ними возвышается ответная стена обрыва, поверх которого зеленеет лес, узловатые корни сосен оплетают камни, цепляясь в крымские скалы, деревья вросли в склоны высоких гор.
- Смотри-ка, Пашка, - дым! Наверное, кто-то развёл костёр, там должны быть люди!
Усталые дети бредут по шуршащей гальке, перешагивая через попадающиеся валуны. Между камней белеет полиэтиленовый пакет…
- Миелофон! – Алиса подбирает прибор.
- Вода, интересно, не натекла? – спрашивает Пашка.
- Затянула на совесть! - Алиса зубами распутывает узел. – Значит, не натекла!
Наконец, футляр извлечён.
- Сухой! – торжественно объявляет девочка.
- Всё равно тебе твой папа голову оторвёт… - устало и беззлобно усмехается Пашка.
- Угу, - соглашается Алиса. - А твоя мама в который раз оборвёт тебе уши. Интересно, сколько пар ушей у тебя ещё осталось не оторванных?
- Не знаю, - улыбается Пашка, - не считал!
Из-за макушек кустов показался край палатки.
- Смотри, да это же лагерь съёмочной группы! – говорит Алиса.
В лагере дымит походная кухня, возле которой хлопочет дежурная – уже знакомая реквизиторша Катя. (Кроме неё вокруг – ни души) Увидав вернувшихся героев, Катя всплеснула руками:
- Мы тут с ума сходим, вас разыскивая, уже собрались водолазов вызывать, чтоб прочесали морское дно, а они… Нате – сами являются!
Алиса и Пашка переглядываются: неужели им тут не рады?
…Восемь утра. Солнце уже высоко, страсти более-менее улеглись. Водолазы прочёсывают морское дно, извлекая одного за другим роботов. Неподвижные утопленники лежат на прибрежной гальке. Пашка подходит к застывшему лейтенанту в светлом камуфляже и потёками ржавчины.
- Вот уж не думал, не гадал, что так скоро увижу вас снова, господин Ахав! Были вы первой роботом первой категории, а перешли в четвёртую – металлолом!
Подходит Евгений, кладёт руку на плечо:
- Почему, металлолом? Такой робот – большой раритет! Танковый музей в Кубинке давно мечтал заполучить в свои фонды хотя б одного робота этой серии, а тут – целая коллекция… Почистят, подреставрируют – станет звездой экспозиции!
- Вот так-то, Пашенька! – Алиса кладёт руку на второе плечо. – Не сделать тебе подсвечника! Зря только похвалялся!
- А меня это не огорчает! – заявляет Пашка. – В музее, даже лучше! Кто ко мне домой ходит? Друзья да знакомые, а в музее бывают тысячи посетителей! Вот и пусть поглядят на безумного лейтенанта Ахава!
Неожиданно Пашка робеет: с тихим шелестом на пляж приземляется флаер, из него входит Мария Тимофеевна Гераскина, собственной персоной:
- Так, а ну-ка быстро в машину! Мы сейчас же возвращаемся в Москву! И учти, что за твои художества, я тебе, я тебе… как минимум, я тебе уши оборву!
- Мам, - Пашка пятится, норовя (совсем не по-мужски) спрятаться за Алису, - а, может, не надо, а? Может, обойдёмся…
- В машину, я сказала! – энергичными шагом Мария Тимофеевна подходит и решительно берёт сына за руку. – И никаких разговоров!
У самого берега резвятся дельфины один из них, выставив рыло из воды кричит:
- До-о-о свиии-ии-да-ни-и-я!
Мария Тимофеевна бледнеет:
- Это что, цирковой дельфин, его говорить научили?
- Почему «научили»? – отвечает Алиса. – Он сам научится!
Мария Тимофеевна становится белее полотна и падает в обморок.
Конец двадцатого эпизода.
Ловушка. Сценарий по мотивам одноименной повести Кира Булычёва
21-24 эпизоды к мультипликационному сериалу «Путешествие Алисы»
Эпизод-21. Потери
…Марс. Город-амфитеатр, похожий на исполинский колодец, перекрытый прозрачным куполом. Подобно небоскрёбу, вздымается стена жилых ярусов, кольцом охватывающая круглую площадь. Каждый ярус состоит из десятка этажей и имеет общий балкон, с бордюром из живой изгороди. На широком дне колодца разбит парк, растут высокие деревья, цветут цветы. Петляют тропинки, из аккуратно выложенных каменных плит. Журчит вода в фонтанах. Порхают бабочки, щебечут ручные птицы. Вывеска (на английском, русском и китайском языках): «Посетите парк развлечений «Валинор» - лучший на Марсе, лучший в Толкиенвилле!» Стайка японских подростков с сумками для сувениров (мальчики и девочки, все – одного возраста):
- Yudzo, naze ushiro ni iru? (- Юдзо, ты почему отстал?)
- Watashi ga mite baiaru o erufu ni. (- Идите, я взгляну на эльфийские фиалы.)
- Ushiro ni, wareware wa sugu ni hoteru ni narimasu! (- Не отставай, через полчаса мы должны быть в гостинице!) - говорит девочка.
- Sensei wa chikau... (- Сэнсэй будет ругаться…) – добавляет мальчик.
- Watashi ga oitsuku yo! (- Идите, я сейчас догоню!) – отмахивается Юдзо.
Юдзо стоит возле «эльфийского павильона». Робот, обслуживающий павильон:
- Anata wa baiaru ni teiky; suru junbi ga dekite ky;mi ga aru baai… (- Если вас интересуют фиалы, готов предложить…)
- Ni! (- Нет!) – перебивает Юдзо (делает вид, что рассматривает витрину).
- Genzai Garadorieru no ringu wa… - вполголоса предлагает робот. (- Есть настоящее кольцо Галадриэль...)
Юдзо делает шаг в сторону, смотрит – школьники садятся в вагон монорельса.
- Okage de watashi wa sudeni ringu o motte! (- Спасибо у меня уже есть кольцо!) – бросается прочь, останавливает прохожего. – Tell me how to get to cosmoport? (- Скажите, как пройти до космопорта? – переходит на английский.)
- Here is on this escalator rise, – объясняет прохожий. - Tier above bus-teleport it's found. You come out right in the waiting room. (- Поднимешься вот по этому эскалатору. Ярусом выше увидишь телепорт-автобус. Выйдешь прямо в зале ожидания.)
- Thank you! (- Благодарю!) – Юдзо вбегает на эскалатор.
Над головой в лучах заката розовеет исполинский купол парка.
…Зал ожидания. Толпятся люди, суетятся роботы-носильщики. Во всю стену – электронное табло, над ним надпись: «Космопорт Толкиенвилл». Голос диктора: «Продолжается регистрация на космолёт «Скиапарелли», следующий по маршруту Марс – Венера – Земля. Время оправления – 20 часов 17 минут».
Юдзо пробирается к арке с турникетами над которыми надпись: СЛУЖЕБНЫЙ ПРОХОД. Мальчик озирается: за ним никто не следит. Он достаёт из кармана пластиковую карточку и вставляет в считывающее устройство. На турникете загорается зелёный огонёк – мальчик пулей проскакивает в коридор. Тут настоящий лабиринт лестниц и переходов, но, к счастью, везде висят указатели: «Багажное отделение», «Вычислительный центр», «Пункт связи», «Маломерные суда». Подросток направляется к маломерным судам: поднимается по эскалатору и оказывается в туннеле, проложенном по поверхности Марса. За прозрачными стенками – великолепный марсианский закат, но Юдзо его не замечает. Он ищет указатель – «Яхты».
Яхты, непохожие одна на другую, выстроились в ряд, каждая соединена с туннелем коротким переходником. Юдзо шагает, напряжённо всматриваясь, губы его что-то шепчут, в руках он держит пластиковую карточку, где написано по-японски: «Сакура». «Сакура» - небольшая, изящная белоснежная яхта, добравшись до неё, Юдзо замирает и озирается – никого нет. Стремглав он ныряет в переходник. Захлопываются люки, переходник отстыковывается, «Сакура» взмывает над бурой равниной.
Юдзо провожает взглядом удаляющуюся Красную планету. Он достаёт фотокарточку и прикрепляет её к пульту – на ней, на фоне цветущей сакуры, молодой 35-летний мужчина.
- Watashi wa, chichi o mitsukeru! (- Отец, я найду тебя!) - шепчет он.
…Квартира Селезнёвых, вечер. Алиса в детской – наводит порядок в коллекции монет. Ей помогает Поля – манипулятором он берёт прозрачный контейнер с монетой:
- Что за монета?
- Британские два пенса, – отвечает Алиса. - Видишь портрет Елизаветы II?
- А что означают три страусовых пера на обороте?
- Три пера… Не знаю! – честно признаётся Алиса.
- Три пера, - голосом истинного знатока произносит Поля, - старинный символ Уэльса, сувереном которого являлся английский монарх…
- У тебя компьютер вместо головы!
- И прямая связь с интернетом! - довольный Поля берёт следующую монету. – А вот не менее интересный экземпляр… На ней изображена скопа!
- Какая же это скопа? Это два цента Южно-Африканской республики! В Африке не водятся скопы – они туда на зимовку прилетают…
- Раз птица держит рыбу в когтях - значит скопа! – возражает Поля.
- Поля! - улыбается Алиса. – Ты живую скопу когда-нибудь видел?! У неё на голове перья хохолком торчат! Это орёл-крикун.
- Н-да… - глубокомысленно изрекает Поля. – Связь с интернетом иногда барахлит!
Звонок в дверь. Голос папы из прихожей:
- Алиса! Мама приехала!
Алиса бросает всё и стремглав бежит в прихожую:
- Мама! Мама! – бросается на шею.
- Ой, как ты выросла, Алиса!
- Ещё как выросла! Мам, а ты надолго?
- Алиса! - замечает отец, - такие вопросы задавать не принято…
- Добрый вечер, Кира Артуровна! – до прихожей добирается Поля. – За ваше отсутствие никто не заболел и не сбежал на Марс. Прикажете готовить ужин, или?..
- «Или»! – мама улыбается. – Сегодня ужин готовлю я! Где мой любимый фартук?
Следующая сцена: Селезнёвы ужинают за празднично сервированным столом, в центре которого – нарядно украшенный пирог. Кира:
- Нравится?
- Вкусно-о-о! – Селезнёв вилкой описывает в воздухе круг.
- Мам, как тебе удаётся сварить буберт без комков? У Поли ни разу ещё не получалось…
- У мамы свои секреты, – уклончиво отвечает Кира.
- Но ты ведь со мной ими поделишься?
- Куда ты так спешишь, девочка? – вздыхает Кира. - Неужто не терпится стать взрослой?
- Что в этом плохого?
- Ничего… - грустно улыбается Кира и легонько поправляет прядь Алисиных волос. – Как бы я хотела побыть хоть ненадолго маленькой девочкой, которая не ведает забот…
- Мама, – Алиса искренне обижена, - у тебя устаревшие представления о детях!.. А давай, в правду, поменяемся местами, а?
- Боюсь, - невесело усмехается мама, - у тебя, Алиска, тоже ошибочные представления о нас, о взрослых!..
- На работе что-нибудь случилось? - осторожно осведомляется Селезнёв.
- Случилось. Президиум Розодорской Академии прислал заключение на наш проект. Замечаний - сорок один пункт! Требуют принять рекламации.
- И что?
- Галактический Союз экстренно собирает согласительную комиссию. Через две недели её члены прибывают на Ганимед. Меня вызвали в Архитектурное Управление, чтобы подготовиться к их приезду…
Маму перебивает звон брошенной на стол ложки.
- Я думала, ты действительно соскучилась по нам, а у тебя, оказывается, дела! – Алиса выскакивает из-за стола. – Спасибо, мама, было очень вкусно!
- Алиса, а как же пирог? – Кира пытается её остановить.
- Сама его ешь! – зло бросает Алиса и убегает прочь.
- Как тебе не стыдно! – кричит ей вслед Селезнёв. – Немедленно вернись!
Кира хватает мужа за руку:
- Не надо, Игорь, я прошу тебя…
- Что значит «не надо»?! Что она себе позволяет?!! Она сейчас же извинится!..
- Дай ей немного успокоиться… - негромко говорит Кира. - Она не права, но ей нужно время, чтобы это понять. Я сама поговорю с Алисой – ты можешь всё испортить…
…Детская. Алиса, о чём-то задумавшись, лежит на диване. Разбросаны планшеты и монеты так и не разобранной коллекции. Входит мама – дочь тут же отворачивается.
- Какая ты стала большая, - негромко говорит мама. – Я и оглянуться не успела…
- Чему ж тут удивляться! - сердито бросает Алиса.
Мама присаживается на краешек дивана, тихонько перебирает волосы дочери:
- Знаешь, в детстве я была такой же. У мамы была ответственная работа, и я часто оставалась одна. С няней было скучно, а сестра была старше меня, у неё были свои интересы, и вечера я проводила в одиночестве… Как я ненавидела такие вечера, когда за окном темно, а в голову лезут мысли одна другой страшнее… Как же я ненавидела свою мать в такие минуты!
- И что?
- А то, что это аукнулось мне сегодня… Алиса, - мама взъерошивает волосы на голове у дочери. – Я не могу иначе. У меня ответственная работа. Я нужна людям!
- А мне? – Алиса поворачивается к маме лицом. – Мне, выходит, ты не нужна? Неужели нельзя найти такую работу, чтобы не ездить дальше Антарктиды?
- Кем ты собираешься быть, если не секрет? – спрашивает мама.
- Космическим биологом, как мой отец.
- И ты тоже будешь сидеть дома, и дальше Антарктиды – ни шагу?
- Когда папа уезжает в экспедицию, он возвращается через три месяца! А ты… Однажды тебя не было дома целый год! Ты даже звонить перестала!
- Тогда на Церере сложилась тяжёлая ситуация. Вышли из строя генераторы. С перебоями работала связь.
- У тебя что ни командировка, то тяжёлая ситуация!
- Алиса, - спрашивает Кира, будто о чём-то задумавшись, - ты бывала когда-нибудь на настоящей космической стройке?
- Ни разу, а что?
- Да ничего, я просто так спросила… - Pui;i j;s v;l joproj;m nepiev;r; uzman;bu? J;s zin;t, ko es… (Мама переходит на латышский: - Парни на тебя ещё внимание не обращают? Ну, ты понимаешь, о чём я…)
- Nav paman;ju;i. Un tas jaut;jums? (- Не замечала. А разве это важно?)
- J;s esat ieguvu;i lielu meitene. - мама наклоняется, целует дочь в лоб. - Tikai mazliet dusm;gs. L;dzu, nevajag dusmoties uz savu m;ti, pat ja mana mamma bija kaut ko nepareizi… (- Ты у меня замечательная девочка. Только немножечко сердитая. Пожалуйста, не сердись на маму, даже если мама в чём-то неправа…)
- Es neesmu dusm;gs. (- Я не сержусь.) – тихо говорит Алиса.
- Вот и славно! (по-русски) Алиса, в холодильнике лежит кусок пирога.
- Спасибо.
Поздний вечер. Спальня, горит ночник. Кира расчёсывает волосы перед зеркалом:
- Подумать только, как быстро прорезался характер у нашей девочки! Она уже не воспринимает безропотно окружающее. А скоро ей захочется всё переделывать…
Селезнёв (лёжа читает журнал):
- Знаешь, меня давно беспокоит, что вы с Алисой всё больше отдаляетесь. Порой мне уже кажется, что Поля стал для неё роднее тебя… (отставляет журнал) А ты не думала сменить место работы? Найти что-нибудь поближе к дому?
- Перейти в Управление? - Кира пристально глядит на мужа. – Игорь, пожалуйста не считай меня, законченной эгоисткой, но я ещё не настолько стара, чтобы становиться администратором!
- Так без конца продолжаться не может. - Селезнёв качает головой. – Когда-нибудь придётся выбирать – семья или карьера… Слушай! (мужа осеняет мысль) А почему бы тебе не взять Алису, пока она на каникулах?
- Взять на Ганимед?! Да ты с ума сошёл, Игорь! Там никаких нормальных условий для проживания…
- У Алисы свои представления о нормальных условиях! В конце концов, не хуже же они, чем были на «Пегасе»!
- Угу! Как вспомнишь ваши ужасные рассказы о космических пиратах, гигантских птицах и цветах-хищниках, так сердце кровью обливается…
- Во-первых, на Ганимеде не водятся птицы и хищные растения, да и космические пираты в Солнечной системе пока не замечены, а во-вторых…
- Во-вторых, - перебивает Кира, - что, по-твоему, Алисе делать на стройке?
- Неужели ей невозможно найти занятие? Она уже многое умеет…
- Ну, положим, занятие найти можно всегда, - задумалась Кира.
- Вот видишь!
- Ладно, уговорил! – Кира отводит взор. - Но согласится ли Алиса?
- Ты ещё спрашиваешь! – смеётся Селезнёв. – Плохо же ты знаешь свою дочь!
- Нашу дочь, Игорь! – уточняет Кира, бросив на мужа негодующий взгляд.
- Да, нашу! – поспешно соглашается Селезнёв.
(Гасят ночник)
…Утро. Космопорт № 1. Космический корабль «Пассат» готовится к старту. Кораблик совсем маленький. По форме он сложен из двух конусов – узкого, похожего на цилиндр и широкого, образующего вершину (и вершина, и излом, соединяющий конусы, плавно закруглены). Высота корабля 12, а диаметр - 10 метров. Четыре выдвижные опоры. На борту эмблема: кучевое облачко с человеческой рожицей, дует, надув щёки. По кругу надпись: сверху – «К/к ПАССАТ», снизу - «Центральное Архитектурно-строительное Управление». Под эмблемой (метрах в двух выше среза днища) – широкий люк (одновременно пассажирский и грузовой). По сходне из корабля съезжает робот-тележка.
Подходят Алиса и её отец.
- Ну, всё, папа, пока!
- Пока! (Целуются на прощанье.)
Папа предаёт Алисе две объёмистые сумки, и дочь, несмотря на изрядный вес багажа, легко взбегает по сходне, оборачивается в проёме люка, кладёт одну из сумок, машет рукой. Селезнёв, отступая, машет в ответ.
Сразу за люком – грузовой отсек. Штабелями, вплотную один к другому, уложены контейнеры (маркировка: ПРОДУКТЫ, ЗАПАСНОЕ ОБОРУДОВАНИЕ, ПОЧТА «ЗЕМЛЯ-ВЕСТА», ПОЧТА «ЗЕМЛЯ-ГАНИМЕД» и, т. д.). Громоздкий робот ловко разворачивается в узких проходах, придирчиво осматривает контейнеры, проверяя, хорошо ли они закреплены. При этом ворчит глуховатым басом:
- Ох уж эти портовые погрузчики! Лишь бы куда-нибудь засунуть, ищи потом по всему отсеку!
- Здравствуйте! – здоровается Алиса.
Робот оборачивается. С левой стороны его груди - эмблема «Пассата», справа табличка – «Старший помощник Посейдон».
- Здравствуйте, Алиса Игоревна. Капитан ждёт вас!
- А куда мне… дальше идти? – Алиса оглядывается по сторонам.
- Следуйте в этот проход. (робот подался в сторону, освободив дорогу) Впереди люк в шлюзовую камеру. Оттуда по трапу поднимайтесь в кают-компанию.
- А разве лифта здесь нет? – спрашивает Алиса.
- Лифт не предусмотрен.
С объёмистыми сумками Алиса протискивается по узкому проходу. Вот и долгожданный проём, крышка люка сдвигается в сторону. Шлюзовая камера – это довольно узкий цилиндр во всю высоту грузового трюма. На потолке открытый люк. В полу ещё один люк (на нём надпись: ДВИГАТЕЛЬНЫЙ ОТСЕК), у противоположного борта – узкий ремонтный люк для выхода в открытый космос. В глубокой нише два скафандра – побольше, для мамы (табличка - К. А. Селезнёва) и поменьше – для Алисы (табличка – А. И. Селезнёва). Алиса останавливается перед вертикальным скоб-трапом. По такому даже с одной сумкой не подняться никак… Из открытого проёма верхнего люка показывается мамина голова:
- А, вот и ты! Давай мне сумки!
Мама спускается до середины трапа, останавливается, держась за трап одной рукой. Алиса подаёт ей одну сумку, затем вторую – свободной рукой с ловкостью цирковой акробатки, мама засовывает в люк тяжёлые сумки.
- Поднимайся за мной!
Алиса карабкается следом за мамой.
Итак, кают-компания. Это небольшое и невысокое круглое помещение, диаметром метров пять. В центре его – круглый стол, за которым три вращающихся кресла. С одной стороны стола – люк в шлюзовую камеру, с противоположной – винтовой трап на мостик. На стене - экран внутренней видеосвязи. Вдоль стены, оставляя проходы у дверей, тянутся мягкие диваны, над которыми из стены торчат светильники. В стене нет ни одного иллюминатора, зато множество сдвижных дверей (на некоторых надписи: КАМБУЗ, ДУШЕВАЯ, ТУАЛЕТ, и почему-то БИБЛИОТЕКА). На двух дверях надписей нет. Мама отодвигает одну из дверей:
- Это твоя каюта! Поставь сумку сюда.
Легко сказать «поставь»! (Алиса заглядывает внутрь.) Каюта – это скорее пенал или футляр – настолько она крошечная. Весь пол занимает спальный мешок. Правда, конструкторы корабля исхитрились втиснуть в столь малый объём приличное количество удобств: кондиционер, шкафчик, лампу и даже телевизор на раздвижной штанге, одновременно являющийся видеотелефоном. Есть также и иллюминатор: борт каюты – это наружный борт космического корабля. Мама ставит вторую сумку в свою каюту.
- Надеюсь, тебя не придётся учить пользоваться спальным мешком?
- Мама, у меня три турпохода за плечами, не считая мелких поездок!
- Чудесно! - Мама разворачивает одно из кресел за круглым столом, раскладывает, ставит на стопор. Алиса послушно ложится, мама закрепляет ремни.
- Ну, всё, дочка! Через несколько минут стартуем!
В люке показывается массивная голова Посейдона. Несмотря на неуклюжую внешность, робот весьма проворно и ловко карабкается по скоб-трапу.
- Капитан, груз закреплён! Люки задраены, герметичность в норме!
Мама кивает:
- Познакомься, Алиса, это старший помощник Посейдон!
- Мы уже знакомы, - отвечает Алиса.
- Как мне повезло с тобой, железный старина! - Кира улыбается и поднимается на мостик.
Посейдон раскладывает амортизатор и пристёгивается (кресло тяжело скрипит под ним).
- Посейдон, а ты давно летаешь? – интересуется Алиса.
- Пятьдесят четыре года, в том числе с твоей мамой семь лет.
- А меня ты откуда знаешь?
- Твоя фотография висит в каюте капитана.
Алиса удивлённо вскидывает брови - слова старого робота для неё неожиданность, но Посейдон этого не видит: кресла разложены по касательной к круглому столу, и смотрят в разные стороны. На экране внутренней связи – капитан. Мама Алисы в кресле пилота:
- Корабль четвёртого класса «Пассат» просит взлёта. Пункт назначения - Ганимед.
- Понял вас, «Пассат» (в углу экрана – диспетчер космопорта). Доложите, сколько людей на борту?
- Капитан корабля - Селезнёва Кира Артуровна, пассажир - Селезнёва Алиса Игоревна.
- Принято! Следуйте северным коридором к контрольной точке «Гагарин». Вторая контрольная точка – Луна-330 «К». Оттуда выходите на свободную траекторию.
- Принято, разрешите старт?
- «Пассат», старт разрешаю!
«Пассат» запускает двигатели, отрывается от бетонки и на короткое время зависает, убирая посадочные опоры. Затем он устремляется в небо. Перегрузка прижимает Алису к креслу. Вот уже под кораблём облака, в клубах которых тонет земная поверхность, очертания Москвы. Вот уже Земля округлилась, окутанная голубовато-фиолетовой дымкой наша планета стремительно удаляется, уплывая прочь на фоне звёзд…
… «Пассат» в космосе. Светит далёкое тусклое Солнце, сверкают звёзды. Повсюду яркие пятнышки блуждающих светил – это астероиды. Кира на мостике. Старпом расположился на диване в кают-компании, читает электронную книгу. Читает он не как человек: книга, лежащая на коленях, длинным шнуром подключена к разъёму у него на груди. На «корешке» горит зелёная лампочка – информация считывается. Руки робота свободны, и он вяжет разноцветный шарф, ловко орудуя спицами. Клубки, чтобы не катались по полу, лежат в пластиковых коробочках. Дверь в камбуз открыта – Алиса, повязав фартук, хлопочет у плиты. В небольшом камбузе с одной стороны расположены пищеблок и посудный шкаф, а с другой – холодильник и утилизатор. На стене висит аптечка, помеченная красным крестом.
Роняя слёзы, Алиса режет луковицу на тоненькие дольки.
- Не понимаю, - глухо ворчит Посейдон, - зачем уделять столько времени приготовлению пищи? Обычно ты, Кира, обходилась простыми консервами…
- У меня взрослый, вполне сформировавшийся организм, - отвечает Кира по видеосвязи, - а у Алисы он ещё формируется. Девочке вредно питаться консервами! (Разговор происходит за кадром.)
Тем временем, порезав луковицу, Алиса кидает в кипящую кастрюлю, помешивает поварёшкой. Потом, собрав с кухонного столика очистки и луковую шелуху, девочка открывает приёмный люк утилизатора:
- Отправляйся на переработку! – приговаривает Алиса, и кидает мусор в пасть приёмника.
Утилизатор смахивает на кухонный миксер, только метр с лишним высотой. На его панели управления мигает зелёный индикатор. Сбоку в прозрачное окошко видно, как бурая вязкая жидкость облепила куски пищевых отходов и медленно растворяет их…
- Алиса, - доносится голос Посейдона, - будь добра, проверь уровень кислотности в реакторной биомассе!
- Слушаюсь! – бодро отвечает Алиса.
Она и снимает с крючка на стене длинный стеклянный щуп, похожий на огромный градусник. Алиса вставляет щуп в небольшое отверстие в верхней крышке утилизатора и опускает его. На верхнем кончике щупа загорается красная лампочка. Алиса вынимает «градусник»:
- Сто четырнадцать и три десятых, норма! – докладывает Алиса.
Низ щупа облеплен тёмной вязкой жидкостью. Вот она собирается в каплю и падает вниз…
- Ай! – Алиса трёт обожжённую ногу.
- Что случилось? – в дверях показался Посейдон.
- Я, кажется, обожглась, - виновато сообщает Алиса.
На её коленке зияет аккуратная круглая дырка…
Не говоря ни слова, Посейдон быстро достаёт из аптечки баллончик, вроде аэрозольного и обрабатывает Алисину коленку шипящей струйкой.
- Реакторная биомасса, - наставительно сообщает робот, - крайне агрессивная среда! Растворяет любую органику... Надо было спрыснуть щуп сразу же, после взятия пробы!
- Буду знать, - шмыгает носом Алиса.
Посейдон ставит баллончик в аптечку, уходит.
- Всё-таки люди имеют несовершенную конструкцию, - ворчит он, усаживаясь в кресло, - у роботов, приёмные испытания занимают, максимум, три года, а у людей они длятся больше двадцати лет! Это при том, что робот, в среднем, вдвое долговечней человека!
- Это как посмотреть, – возражает Кира по внутренней связи. - Чем сложнее конструкция, тем дольше её приходится отлаживать.
- Сложность и совершенство - разные понятия, – не соглашается старпом. – Известный философский принцип…
- Где это ты вычитал? – встревает Алиса. (Вновь хлопочет у плиты.)
- Не вычитал, а услышал. В минувший отпуск, в Сорбонне я прослушал курс лекций по современной философии у профессора Жана Леруа.
- Посейдон, у тебя бывает отпуск? - удивлена Алиса.
- Отпуск положен любому работающему гражданину вне зависимости от того, человек он или робот, – отвечает Посейдон.
- Мой старший помощник – большой оригинал, Алиса! – отзывается мама, - Свою каюту превратил в библиотеку, а свободное время тратит на самообразование.
- Физические потребности разумного робота, - басит Посейдон, - в отличие от человека, невелики. Зато его интеллектуальные потребности, как правило, превосходят человеческие! Поэтому будущее за роботами, а не за людьми.
- Мрачноватая перспективочка! – усмехается Алиса. – И что же с нами будет?
- Детям подобает заботиться о престарелых родителях. Мы до конца будем заботиться о вас!
- Неужели человечество успело состариться? – не верит Алиса.
- Алиса, - деликатно вмешивается мама, - как твой суп? Надеюсь, он не окажется пересолён, как в прошлый раз?
- Я могла бы приготовить и получше! – резко отвечает Алиса. – Если бы ты не так резко меняла курс!
- Извини, Алиса, но во внешнем поясе астероидов сложная навигация… - мама говорит и одновременно нажимает на пульте какие-то кнопки и переключатели.
«Пассат» в который раз закладывает резкий вираж… На кухне всё срывается с места: опрокидывается пачка с солью, звенят тарелки и чашки в шкафчике на стеллажах, кастрюля съезжает с плиты, и Алисе приходится удерживать её, чтобы кастрюля не упала. При этом она, разумеется, обжигает пальцы.
- Ай! – девочка дует на пальцы.
- Одень термоизолирующие перчатки, - не глядя, советует Посейдон.
- Благодарю покорно! - морщится Алиса. - Тогда в руку вообще ничего не возьмёшь! Это всё равно, что боксёрскую «грушу» одеть…
Мимо «Пассата» точно айсберг перед «Титаником» проносится исполинская каменная глыба. Алиса провожает её взглядом (на камбузе есть иллюминатор):
- Люди исследуют пояс астероидов уже сто лет. Неужто трудно нанести на карты все эти летающие скалы?
- Мы во внешнем поясе астероидов, - многозначительно отвечает Посейдон.
- А что из этого следует?
- Из-за тяготения планеты Юпитер здешние небесные тела постоянно меняют орбиты. Вам в школе разве не преподают астрономию?
- Преподают, – Алиса гордо поднимает голову. - У меня по астрономии четвёрка!
- Я поставил бы тройку! - замечает Посейдон. – Ты поверхностно знакома с предметом, не видя связи между тем, что объясняет учитель и тем, что окружает тебя вне школы.
- Представляю, как вы преподавали бы в школе! – язвительно отвечает Алиса. – Бедные ученики…
- Тяжело в учении – легко на работе! – спокойно басит Посейдон. - Именно из-за недостатков школьного образования в космос то и дело попадают недалёкие и легкомысленные люди, вроде туристов с «Далии»!
- А что случилось с туристами с «Далии»? – интересуется Алиса.
- С туристами ничего не случилось. У них сломался утилизатор, и они, недолго думая, выбросили содержимое мусорного контейнера за борт.
- Но это же запрещено! – Алиса искренне возмущена.
- Вот именно! Эти туристы посчитали, что инструкции - пустая формальность. Оказавшись за бортом очистки и объедки, мгновенно превратились в твёрдые ледяные тела. В результате, автоматическая баржа-грузовик, следующая встречным курсом, столкнулась с облаком космического мусора и полностью разрушилась…
- И базы на спутниках Юпитера в тот раз не получили писем! – вздыхает Кира. – А питаться целый месяц нам пришлось одной хлореллой…
- Попробовала я как-то раз хлореллу ради интереса, - говорит Алиса, - Бэ-э-э… Такая гадость! Никогда больше в рот не возьму!
- Привыкнешь, если действительно намерена стать космобиологом! – качает головой Кира. – Космос имеет не только приятную сторону!
- Космос не терпит легкомыслия, - добавляет Посейдон.
Алиса пробует суп:
- Обед готов! – объявляет она.
- Старпом, будь другом, подмени меня! - Кира встаёт с кресла.
- С удовольствием! – робот, отставив в сторону вязание и книгу, поднимается на мостик.
Алиса и Кира обедают. Поскольку корабль продолжает резко маневрировать, тарелки закреплены в нишах на специальных шарнирных подвесах (на столе их три штуки). Когда «Пассат», а вместе с ним и стол, дёргается, тарелки сохраняют первоначальное положение, а потом медленно выравниваются – тем самым их содержимое не расплёскивается.
- На сей раз, немножко недосолён…- замечает мама.
Алиса, молча, подаёт солонку. Мама, так же молча, берёт и бросает в тарелку щепотку соли.
- Лучше недосолить, чем пересолить! – философски замечает Алиса.
- Ты слишком буквально понимаешь житейские мудрости! – отвечает мама. - Тем не менее, ты делаешь несомненные успехи.
- Мам, неужели до сих пор в Солнечной системе пропадают корабли?
- За последний год в поясе астероидов бесследно исчезли «Королевская кобра» и «Асахи» - это не считая несколько автоматических барж.
- Про «Кобру» я видела сюжеты в новостях… А «Асахи», это что за корабль?
- Разведывательный бот с Весты. С ним пропал Такео Комура – планетолог, специалист по астероидам.
- Мам, и что, никаких следов?
- Насколько я знаю - никаких.
- Неужели даже сигнала SOS никто не успел послать? – удивляется Алиса.
Мама не успевает ответить. Включается экран видеосвязи, Посейдон с мостика:
- Принят сигнал бедствия! Беру пеленг.
Почти сразу из динамика сквозь шум помех доносится тонкий детский голосок:
- Mayday, Mayday! The yacht «Sakura» says… Unknown force… Engines can not cope! I'm make emergency landing! (- Мэйдей, мэйдей! Говорит яхта «Сакура»… Неведомая сила… Двигатели не справляются! Совершаю вынужденную посадку!)
Голос забивают помехи. Мама бросает недоеденный суп и бежит на мостик:
- Алиса! Срочно убирай тарелки!
Алиса ставит посуду с остатками пищи в приёмник утилизатора. Мама уже на мостике:
- Успел взять пеленг?
Посейдон включает навигационный экран. Среди множества желтоватых, беловатых и зеленоватых звёздочек ярко светится красная отметка.
- Астероид 567-12. Сигнал шёл оттуда.
- Как далеко от нас? – Кира садится на своё место.
- Три часа полёта, - Посейдон пересаживается в соседнее кресло.
- Как думаешь, ближайшая дежурная станция приняла сигнал?
- Вряд ли. Сигнал был очень слаб. На этих яхтах экономят на всём, в том числе и на средствах связи. По этой причине, кстати, им запрещено удаляться за орбиту Марса. Как она залетела сюда – не представляю. Не иначе, опять какой-нибудь турист…
- Свяжись с дежурной станцией, доложи о происшествии! – велит Кира
Конец 21-го эпизода.
Эпизод-22 Хозяева чёрного астероида
- Как думаешь, ближайшая дежурная станция приняла сигнал?
- Вряд ли. Сигнал был очень слаб.
- Свяжись с дежурной станцией, доложи о происшествии! – велит Кира.
Посейдон перебирается в соседнее кресло (всего на мостике их три). Робот вставляет уже знакомый шнур в разъём передатчика - на пульте загораются лампочки индикаторов. Идёт передача. Тем временем, Кира:
- Алиса! Ухватись за что-нибудь: мы меняем курс!
- Сейчас! - Алиса достаёт из мойки и вставляет в зажим стеллажа последнюю тарелку. Обеими руками она хватается за поручень, «Пассат» закладывает резкий вираж, разворачиваясь почти на 90 градусов. Звенит посуда в шкафчике…
- Капитан, вызывает дежурной диспетчер! – докладывает старпом.
- Включи!
Оживает один из экранов. Оператор дежурной диспетчер:
- Спасибо за сообщение. Мы разыскиваем «Сакуру» уже 10 дней… Ваш старший помощник сказал, что сигнал бедствия дублировался голосовой передачей, не могли вы бы её прокрутить?
- Разумеется, - отвечает Кира.
Не дожидаясь распоряжения капитана, Посейдон включает запись. Капитан, старпом и дежурный диспетчер внимательно её слушают.
- Странно, - замечает Кира, - впечатление такое, что это говорит ребёнок.
- И судя по акценту – японец, - добавляет робот.
- Десять дней назад на Марсе пропал Юдзо Комура, ученик 7-го класса из города Нагоя. – сообщает диспетчер. - Судя по всему, на яхте именно он. «Пассат», что вы собираетесь предпринять?
- Мы следуем к астероиду. Намерены оказать помощь.
- Хорошо. Мы готовим спасательный корабль, но он подойдёт к астероиду не раньше чем через 42 часа. Мы будем очень признательны если вы согласитесь подежурить до его прибытия. Но будьте осторожны: в этом районе уже пропало несколько судов. Там очень сложная навигационная обстановка.
- Мы будем предельно внимательны! – заверяет Кира.
- Добро, постоянно находитесь на связи!
Следующая сцена: Кира с Посейдоном на мостике. К ним присоединилась Алиса, заняв третье кресло. Впереди, через большие иллюминаторы виден астероид – угольно-чёрная ноздреватая глыба, поперечником чуть более полутора километров. Оспины кратеров. Хаотично разбросанные холмы – астероид выглядит как тысячи других.
- А вы обратили внимание, - говорит Алиса, - у Юдзо Комуры и у Такео Комуры с «Асахи» одна и та же фамилия… Может они родственники?
- Алиса, пожалуйста, не отвлекай меня! - отмахивается Кира. - Судя по данным радаров, навигационная обстановка обычная. И, тем не менее, с «Сакурой» что-то случилось…
- Закончил сканирование! – докладывает Посейдон. – Поверхность астероида сложена силикатными породами, под ними залегает водяной лёд. Плотность низкая. Возможно, внутри наличествуют пустоты.
- Бывшее кометное ядро: застряло в поясе астероидов и растеряло газы! – заключает Кира.
- Не совсем, - возражает Посейдон. – Приборы также фиксируют крупные металлические включения. У комет такого не бывает…
- Это корабли, потерпевшие крушение! – предполагает Алиса.
- Очень остроумно! – усмехается мама. – С какой стати кораблям терпеть крушение именно на этом астероиде?
Алиса пожимает плечами – не верите, ну и не надо…
- Старпом, - спрашивает мама, - ты принимаешь какие-нибудь сигналы?
- Нет, и это больше всего настораживает. Если «Сакура» совершила вынужденную посадку, должен работать её аварийный маяк…
«Пассат» ощутимо вздрагивает. Раздаётся сигнал тревоги, на пульте загораются лампочки.
- Приборы фиксируют резко возросший уровень гравитации! Мы падаем на астероид!
- Ускорение?
- Пятнадцать «g»! И оно продолжает расти!
- Алиса, пристегнись! (Алиса тотчас хватается за ремни.) - мама переключает рычажки. - Двигатели на полную мощность!
- Падаем по спирали, - Посейдон следит за приборами. - До столкновения 15 минут…
Астероид всё больше и больше – он уже в полнеба. Угольно-чёрный, закрывающий свет Солнца, он выглядит как зловещая чёрная тень… Кира:
- Это похоже на чёрную дыру… Свяжись с дежурной станцией, доложи, что происходит!
Посейдон поворачивает переключатель, и тотчас в уши ударяет оглушительный свист.
- Эфир забит помехами. Источник на астероиде…
Протяжно воют двигатели – они работают на пределе, борясь с гравитацией. От этого перегрузки быстро нарастают – Алису вдавливает в кресло страшная тяжесть, ей трудно дышать.
- Наш пассажир не перенесёт таких перегрузок! – замечает Посейдон.
Мама бросает тревожный взгляд на Алису.
- Я выдержу! – протестует девочка, но как-то неубедительно.
- Что ты предлагаешь?
- Садиться. Мы выйдем из корабля и попытаемся отключить источник гравитации.
- Похоже, что другого выхода нет… - соглашается Кира. – Ох, и не нравится мне всё это! Сколько до поверхности?
- Семьсот метров! Бери левее – там относительно ровная площадка!
«Пассат» снижается, выпускает опоры. Перед самым касанием корабль тормозит – и в этот миг гравитация неожиданно усиливается. «Пассат» с силой врезается в поверхность, опоры прогибаются, из-под них сыплется грунт… Корабль с жутким скрежетом замирает, накренившись. На мостике гаснет свет, наступает тишина…
Голос Посейдона:
- Все живы? Потерпите, сейчас я включу свет…
Голос Киры:
- Ой, кажется, я вывихнула руку… Алиса, отзовись!
Голос Алисы:
- Я здесь! Мама, за меня не волнуйся!
Зажигается слабое аварийное освещение и довольно мощная лампа на лбу у Посейдона. Призрачно мерцают приборы на пульте. Кира, болезненно морщась, растирает запястье:
- У нас всё цело?
- Передатчик разбит! – докладывает Посейдон.
- Сможешь починить? – Кира, отстегнувшись, встаёт, помогая отстегнуться Алисе.
- На это уйдёт часа три… Но, стоит его включить – кто-то опять забьёт эфир помехами…
- Кто-то? – переспрашивает Алиса.
- Тот, кто управляет гравитационным полем, – объясняет Посейдон. – Или ты думаешь, что оно само включается?
- У этого «кого-то» очень странная манера приглашать в гости, - говорит Кира.
- Я спущусь за запасными деталями! – говорит Посейдон, направляясь к выходу.
- Да, а мы пока осмотримся. Алиса, сможешь включить наружное освещение?
Алиса, сориентировавшись в кнопках пульта, включает внешний прожектор. Кира выглядывает в прямоугольный иллюминатор мостика:
- Вот это да… Да тут настоящий Бермудский треугольник! – восклицает она.
Алиса включает камеру наружного обзора. Вокруг, похожие на скалы, угрюмо застыли разбитые корабли.
- Мама, это что такое?
Кира склоняется над экраном:
- Автоматические баржи, которые возят оборудование и другие тяжёлые грузы для наших баз в системе Юпитера и Сатурна… А вон те - почтовые ракеты…
- Мама, гляди - «Королевская кобра»! – луч выхватывает из сумрака силуэт некогда роскошного круизного лайнера, на борту которого ещё читается надпись: «King Cobra».
Мама, однако, смотрит в другую сторону (Мостик «Пассата» имеет девять окон, причём центральная группа расположена над ремонтным люком.):
- Алиса, разверни прожектор на 12 часов!
Прожектор поворачивается – теперь луч смотрит вперёд. Напротив ремонтного люка «Пассата», метрах в двухстах лежит небольшая белоснежная яхта, на которой по-японски написано: «Сакура»…
- Её угнал Юдзо Комура, - говорит Кира. - Возможно, он всё ещё там. Яхту надо осмотреть!
Слышно как внизу, в кают-компании Посейдон гремит ящиками:
- Я бы не советовал этого делать! Если на астероиде имеется генератор гравитации, то должен быть и его хозяин. И он явно не знаком с хорошими манерами!
- Здесь притаились космические пираты! – говорит Алиса. – Они грабят пролетающие корабли и берут в плен их экипажи!
- Фантазёрка! – усмехается Кира. – С какой стати пиратам захватывать почту или буровое оборудование?
Алиса наводит на «Сакуру» ещё один прожектор. В перекрещивающихся лучах виден изрядно помятый корпус. Чёрным провалом зияет проём входного люка – оторванная крышка люка белеет на полу кубрика… Алиса рассматривает «Сакуру» на экране:
- Что-то мне подсказывает, - тихо говорит она, что никого там нет…
- Даже если и так, - возражает Кира, - мальчик мог оставить записку. И вообще, нельзя отнимать у людей надежду!
Мама решительно спускается вниз.
- Посейдон, ты собрал детали для передатчика? Ступай на мостик! Мне будет спокойнее за Алису, если с ней останешься ты...
Алиса и Посейдон у пульта. Мамин голос по внутренней связи:
- Вы наблюдаете за обстановкой? Какие-нибудь изменения есть?
- Никаких! – отвечает Алиса.
- Всё тихо, - подтверждает Посейдон.
- Я готова к выходу! В случае любой неожиданности, Посейдон остаётся за старшего!
Она отдраивает ремонтный люк. Цепляясь за скобы на борту, Кира спускается вниз и спрыгивает на камни.
- Спустилась благополучно! – говорит она по рации. – Вы меня слышите?
- Связь устойчивая! – докладывает Посейдон.
Осторожно ступая по камням Кира пробирается к «Сакуре».
- Интересно, - говорит она, - какая здесь сила тяжести?
- Одна шестая земной, - сообщает Посейдон, - как на Луне. Видимо, генератор гравитации работает непрерывно.
- Интересно, кто и зачем установил его?
- В справочнике об этом астероиде скудная информация, - сообщает Посейдон. – Астероид 567-12 открыт в 2041 г. автоматическим разведчиком «Пиацци», который его сфотографировал. Других экспедиций сюда не предпринималось. С 2070 г. обсерватория на Весте регулярно отслеживает орбиту в интересах Службы навигации Космофлота. Ею неоднократно регистрировались вспышки радиоизлучения, но астрономы дали им естественное объяснение – «Пьезоэффект, вызванный ударами метеоритов».
- Ох уж эта наша привычка, всему давать «естественное объяснение!» - ворчит Кира.
Она добралась до люка «Сакуры» и забирается внутрь, перешагивая через валяющуюся на палубе оторванную крышку люка. Фонариком Кира освещает путь.
- Н-да… Вы видите? Как будто здесь бушевала шайка разбойников! – констатирует Кира. (На груди у неё закреплена телевизионная камера.)
В кубрике царит хаос - мебель отсутствует, даже внутренняя обшивка сорвана, на полу разбросаны осколки посуды и, почему-то – единственный башмак. В луче фонарика матово поблёскивает небольшая фотография, брошенная на полу. Мама нагибается и на телеэкране становится видно, кто на ней изображён – улыбающийся японец, лет 35-и. Кира собралась подобрать карточку, но раздумывает:
- Это не Юдзо, должно быть, владелец яхты… Посмотрю, что на мостике…
На мостике тоже основательно «похозяйничали»: от пульта управления остался лишь скелет: наружные панели сорваны, блоки с электронным оборудованием выдраны «с мясом» - только клочья разноцветных проводов висят на их месте…
- Ни пилота, ни записки… - вздыхает Кира. - Электронный судовой журнал отсутствует. Скафандра также нет: надёюсь, Юдзо Комура успел его одеть…
- А аварийный маяк? – спрашивает Посейдон.
- Разбит, причём били чем-то тяжёлым и явно не один раз… (В поле зрения камеры - остатки маяка.) Алиса улавливает какое-то движение на соседнем обзорном экране. Она разворачивает один из прожекторов – в его луче какие-то чёрные существа, похожие на людей в скафандрах.
- Посейдон, смотри!
Посейдон переводит взгляд.
- Тревога, капитан! – басит он.
Кира в иллюминатор «Сакуры» видит приближающихся существ.
- Я выйду навстречу, попробую поговорить с ними…
- Оставайтесь на «Сакуре», - советует Посейдон. – У меня такое впечатление, что их цель не разговоры…
Но Кира их не слушает: выбирается из яхты, и машет фонариком. Существа разделяются – четверо поворачивают к Кире, остальные (десятка два) - к «Пассату». Они несут длинную металлическую балку. Четверо существ уже рядом. Кира приветливо машет им:
- Мы пришли с миром! – произносит она на космолингве медленно и чётко. – Объясните, пожалуйста, что здесь происходит?
Камера на скафандре Киры передаёт облик существ – это невысокие роботы (меньше Алисы) и очень старые, неоднократно чинённые. Их металлические корпуса «украшают» вмятины и царапины, кое-где видны потёки ржавчины. У одного робота недостаёт руки, у другого отсутствует «глаз» телекамеры.
- Мы друзья с планеты Земля… - растерянно говорит Кира. – Вы слышите меня, у вас работает радиосвязь?
Радиосвязь у них работает – получив чей-то приказ, роботы окружают Киру.
- В чём дело… - это последнее, что успевают услышать Посейдон с Алисой – один из роботов, зайдя за спину, молниеносно вырывает антенну, закреплённую на ранце Киры.
- Мама!!! – Алиса бросается из мостика, но, к счастью, Посейдон вовремя хватает её за руку. - Пустите! Вы не имеете права меня задерживать!
- Имею. Согласно распоряжению капитана, сейчас я главный на корабле.
- Но там моя мама!
- Ты ничем ей не поможешь. – свободной рукой старпом нажимает на кнопку, и ремонтный люк захлопывается. (Очень вовремя: чужаки уже рядом.)
Алисе остаётся только наблюдать на экране, как роботы волокут упирающуюся Киру по камням – двое тащат её за руки, двое подталкивают сзади. Посейдон сопровождает их прожектором, осторожно поворачивая джойстик. На свет существа не реагируют. Вот они останавливаются возле какого-то огромного угловатого валуна – один из роботов, оставив Киру, приседает и водит рукой – как будто он вращает ручку маховика.
- Вы видите, что он делает? – спрашивает Алиса.
- Вижу, - отвечает Посейдон. – Наверняка это вход в их убежище.
Угловатый валун приподнимается и из-под него вырывается тусклое голубое сияние. Роботы толкают Киру, и все вместе они скрываются в подземелье. Вход закрывается. Раздаются звонкие удары – оставшиеся роботы пытаются выбить люк «Пассата» с помощью балки, раскачивая её точно таран.
- Ничего-то у вас не получится, железные друзья,– скрипучим смехом смеётся Посейдон. - Наши люки очень прочные!
- У нас есть какое-нибудь оружие? – угрюмо спрашивает Алиса.
- На внутренних рейсах оружие не положено. «Правила полётов», статья 17, пункт 2.
- Похоже, что эти правила устарели!
- Алиса, - не терпящим возражений голосом отвечает Посейдон, - я попробую починить передатчик, а ты проследи за тем, что происходит снаружи, хорошо? Только, пожалуйста, будь внимательна.
- Я буду внимательна! – огрызается Алиса не по-детски жестко…
…Длинный, кажущийся бесконечным, сводчатый тоннель, вырубленный в скале. Грубый ничем не облицованный камень. Вдоль стены змеится кабель, тянутся какие-то трубы. Всё покрыто многолетним слоем грязи и пыли. Тускло горят редкие светильники. Оглушительно топоча, роботы тащат Киру по коридору. Кира пытается упираться:
- Объясните, что вам нужно?! Кто у вас старший? Я хочу поговорить с ним! Слышите?!
Поскольку она не может снять шлем, голос приглушён. Роботы не обращают ни малейшего внимания на её протесты, продолжая тупо тащить дальше по коридору. Под прямым углом туннель пересекает другой коридор. Роботы сворачивают направо. Сразу за поворотом стенки туннеля меняются – на них появляется облицовка. Видно, что это внутренняя мягкая обшивка, «позаимствованная» с космических кораблей. Поскольку у разных кораблей она разного цвета, кажется, что весь туннель в заплатках: серые, жёлтые, зелёные, розовые куски перемешаны как попало. Становится светлее – светильники стоят чаще, да и горят они здесь заметно ярче, под ногами мягко пружинит упругий коврик.
Впереди сводчатый проём в стене. От пола до середины его перегораживает барьер – занавеска, висящая на веревочке. Вот она уже рядом – в этот миг занавеска дёргается, из-за неё высовывается аляповатый карлик, чуть больше метра ростом, похожий на сказочного гоблина, какими их рисуют художники: землисто-серый, с вытянутой сморщенной рожицей, абсолютно лысый, длинноносый, с широкими ушами и огромными глазами… На нём нечто вроде мешка из грубой ткани с прорезями для головы и рук. Появление карлика заставляет роботов замешкаться – они останавливаются и тот, что держит Киру, резко машет свободной рукой – мол, освободи дорогу. От роботов исходит пиликанье как от мобильного телефона: наверное, так они переговариваются друг с другом. Кира смотрит на карлика во все глаза, спохватывается:
- Послушайте, – кричит она (шлема ослабляет голос), - объясните, что здесь происходит?
Кира вызывает в карлике не меньший интерес: он таращится, разинув рот.
- Вы понимаете космолингву? (Она обращается к «гоблину» на космолингве.)
Рот карлика расплывается в улыбке идиота, устремив палец на Киру, «гоблин» начинает по-обезьяньи дико визжать и хохотать. Тут занавеска раздвигается и в проходе появляется ещё один робот – он в точности такой же конструкции, что и похитители Киры, только вычищен до блеска, на нём белый передник и белый колпак, а на груди висит нечто вроде ожерелья из разноцветных погремушек. Робот-нянька грубо хватает карлика за руку и утаскивает в боковой проход. Карлик яростно протестует: пронзительно верещит, топает худыми ножками, обутыми в какие-то нелепые башмаки… Роботы вновь толкают Киру, и процессия движется дальше. Вскоре «облицованные» стены остаются позади – опять голый камень, сплетения кабелей и труб. Узкая металлическая дверь, запертая на засов, по обе стороны застыли роботы-часовые. Один, зашевелившись, отпирает дверь, Киру заталкивают в длинное помещение с голыми каменными стенами, освещённое единственным светильником у входа. Дверь с лязгом закрывается, со стуком опускается засов. Кира снимает шлем, встряхивает головой, поправляя волосы, осматривается по сторонам: громоздятся какие-то старые контейнеры, на полу валяется чашка, в углу нескольких местах свалено тряпьё. Шаги роботов утихли, воцаряется мёртвая тишина.
Хотя нет – в углу за грудой ящиков раздаётся какое-то шуршание.
- Здесь кто-нибудь есть? – громко спрашивает Кира.
За ящиками какое-то движение: из тьмы навстречу Кире показалась невысокая фигурка в скафандре. Незнакомец неуверенно приближается – в свете лампы видно, что это черноволосый мальчик, лет двенадцати. На груди его скафандра эмблема - цветок вишни и надпись по-японски «Сакура».
…Рубка «Пассата». Время от времени раздаются громкие металлически удары. Алиса равнодушно следит за экранами внешнего обзора, старпом чинит передатчик. Неожиданно удары прекращаются. Посейдон:
- Чем заняты наши незваные гости? Что-то они затихли…
- Пытались выбить люки: сперва в переходнике, потом в грузовом отсеке, – нехотя сообщает Алиса. - А сейчас бросили свой таран и просто стоят. Как статуи!
- Продолжай наблюдать, видимо, сейчас они сменят тактику.
- Скучно сидеть без дела! Жалко, что нет бластера – я их всех перестреляла бы!
- Не перестреляла бы.
- Это почему же?
- Потому, что я бы тебе не позволил! Дети не имею права трогать оружие, - жёстко отвечает Посейдон. – Ни при каких обстоятельствах!
- И что же мне прикажете делать?! – вспылила Алиса. – Отсиживаться в корабле, в то время как они там… мою маму…
Язык Алисы не может выговорить «мучают».
- Запомни, девочка! Ты «не отсиживаешься», а выполняешь боевое задание: ведёшь наблюдение за противником!
- Очень хорошо! – с сарказмом восклицает Алиса. – Только я и на большее способна…
Некоторое время она рассматривает экран и замечает, что со стороны входа в подземелье идут два робота - тащат тяжёлые контейнеры. Некоторое время Алиса раздумывает: сказать или не сказать, но чувство долга всё-таки пересиливает уязвлённое самолюбие:
- Вон, ещё идут, и что-то несут…
Старпом оставляет передатчик, он смотрит на экран.
- Ничего не разобрать, темно… - недовольно бурчит он. – Алиса, наведи прожектор!
Алиса, джойстиком наводит прожектор, а Посейдон настраивает камеру на большое увеличение. В её поле зрения становится виден контейнер, на боку которого выведено красным: Danger! Explosive! (Взрывоопасно!)
- Заряды для горных работ… Должно быть с одного из транспортов…
- Они что… - встрепенулась Алиса, - собираются нас взрывать?!
- Да, и, похоже, что это им удастся… Немедленно одень скафандр!
Алиса спешно покидает рубку – спускается в кают-компанию, отдраивает люк в переходник. За нею топает Посейдон, и Алиса оборачивается:
- А вам-то зачем?.. Вам скафандр не нужен…
- У меня приказ твоей мамы: защищать тебя. Я буду тебя защищать!
…Видеоряд: роботы неспешно извлекают из контейнеров короткие красные цилиндры и по одному прикрепляют их к борту «Пассата». Алиса и Посейдон в переходнике:
- Как вы меня защитите, если они ворвутся сюда? – Алиса застёгивает «молнию» скафандра, одевает шлем, проверяет герметичность (выполняет всё чётко и слаженно: сказывается папина школа). – Хоть вы сильнее любого из них, их слишком много…
- Незаметно выбирайся через двигательный отсек. В днище аварийный люк. Только не открывай сразу, дождись, когда нападающие заберутся в корабль: иначе, тебя заметят! Я задержу и отвлеку их внимание!
- А потом? Что будет с вами?
- Не думай обо мне, главное – спрячься где-нибудь и дождись помощи. Спасатели уже в пути - они прибудут через 36 часов. Ресурса твоего скафандра как раз должно хватить – в обрез, правда, но должно хватить…
- А потом, спасатели прилетят и попадут в ловушку, как мы?
- Почему всех людей так волнует, что случится потом?!
…Видеоряд: роботы заканчивают прикреплять заряды. Короткие красные цилиндры окружают люк кольцом. Осталось прикрепить ещё пару штук…
- Посейдончик! - умоляет Алиса, - Послушай, что я скажу! Нам важно помочь спасателям, а для этого надо проникнуть внутрь, и отключить генератор гравитации!
- И как это сделать?
- Я спрячусь, а ты сдашься им в плен. Они отведут тебя в пещеру, и ты освободишься, а я постараюсь незаметно пробраться следом…
- Рискованный план… - раздумывает Посейдон.
- У тебя есть предложение получше?
- Хорошо! Я принимаю твой план! Скафандр у тебя в порядке? (Алиса кивает.)
Старпом сбрасывает давление (двигательный отсек негерметичен), отдраивает люк в двигательный отсек. Подав фонарик, он помогает Алисе спуститься, торопливо закрывая за ней люк. Алиса ползком (в отсеке тесно) пробирается к аварийному люку, лавируя между сплетениями кабелей и труб…
…Видеоряд: роботы, закончив приготовления, отступают от заминированных люков на пару шагов (в вакууме не опасна взрывная волна). У одного из роботов дистанционный пульт – он поворачивает выключатель, нажимает на кнопку. Ослепительными вспышками заряды рвут борт корабля – куски обшивки, вместе с запертыми люками падают – струя воздуха из грузового отсека столь мощная, что наружу вылетают сорванные контейнеры. Тотчас роботы устремляются на штурм: самый первый становится на четвереньки, следующие лезут в пролом, ступая по нему, как по мостку. В шлюзовой камере возникает заминка: там старпом. Он выбрасывает за борт одного противника, затем другого… Тут со стороны грузового отсека в шлюзовую камеру врываются очередная волна атакующих: Посейдона хватают и через пролом выволакивают наружу. Облепленного со всех сторон, точно жука муравьями, старпома тащат ко входу в пещеру.
Алиса осторожно выглядывает из люка в днище. Под днищем темнота (прожектора «Пассата» по-прежнему горят), кольцом его охватывает освещённое пространство по которому мелькают стремительные тени. Возле грузового люка топчутся многочисленные металлические ноги, зато у ремонтного люка пусто – пользоваться им неудобно, да и поживиться в шлюзовой камере нечем. Алиса ложится на камни (благо, совсем невысоко) и ползком пробирается под днищем, между посадочными опорами… Вот она бежит, поминутно оглядываясь. Захватчики у «Пассата», заняты грабежом – вытаскивают контейнеры из грузового отсека и складывают их на камнях: они до того увлечены, что не замечают бегства Алисы. Она перебирается через невысокую гряду – перед ней отверстая пасть люка «Сакуры». Девочка подпрыгивает, хватается, подтягивается и переваливается через край проёма. В кубрике яхты – хоть глаз выколи. Алисе приходится пробираться буквально на ощупь – по пути ей попадается фотография – та самая, которую до того видела, но не стала подбирать мама. Алиса поднимает карточку, спрятав её в кармашек скафандра, девочка спешит к иллюминатору: ей любопытно, чем же заняты роботы.
Выстроившись цепочкой, живым конвейером, они легко и деловито перебрасывают добычу с «Пассата» - канистры, коробки, тюки - даже не интересуясь их содержимым. Покончив с грузами, мародёры принимаются потрошить корабль: его иллюминаторы гаснут один за другим. По цепочке плывут и исчезают в пещере шкафчики, спальные мешки, блоки электронного оборудования, волочащиеся по камням клочьями проводов, свёрнутая рулонами внутренняя обшивка… Последними гаснут окна мостика и внешние прожектора – роботы разобрали электрогенераторы. «Пассат» мёртв и становится не отличимым от остальных разрушенных кораблей. Последние роботы, сгибающиеся под тяжестью добычи, скрываются в пещере, Алиса провожает их недобрым взглядом.
…Темница. Кира пристально разглядывает черноволосого мальчика.
- What's your name? (- Как тебя зовут?) – спрашивает она по-английски (японского Кира не знает). – You, most likely, Yudzo Komura? (- Ты, вероятно, Юдзо Комура?)
Мальчик исподлобья разглядывает Киру – он видит эмблему «Пассата».
- Вы русская? - спрашивает он по-русски.
- Я из Москвы, - немного смутившись, отвечает Кира.
- А я из Нагои. Это город в Японии.
- Я знаю, - Кира улыбается. – Хотя, признаюсь, ни разу там не была…
- А я был в Москве! – неожиданно признаётся мальчик, - три года назад наш класс ездил к вам на экскурсию.
- Понравилось?
- Было интересно! – уклончиво улыбается мальчик.
- А на Марсе десять дней назад тебе тоже было интересно?
Мальчик перестаёт улыбаться:
- Откуда вы знаете про Марс?
- Мне сообщил диспетчер спасательной службы Космофлота. Десять дней назад пропала яхта «Сакура», а с нею ребёнок – японский школьник… Кстати, ты мне так и не представился.
- Вы тоже не представились… - буркнул мальчик в ответ.
- Кира Селезнёва! – Кира протягивает руку.
Мальчик секунду или две раздумывает, неуверенно пожимает руку:
- Комура Юдзо!
- Очень приятно!
- Как вы здесь оказались? Вы меня искали?
- Мы летели мимо и случайно приняли твой сигнал бедствия. Мы изменили курс, но когда приблизились к астероиду, наш корабль затянуло в гравитационную воронку…
Юдзо кивает:
- Не продолжайте – со мной было то же. Эти чёрные роботы выломали люк – я едва успел одеть скафандр – и больше ничего не смог поделать…
Кира, чисто инстинктивно, пытается привлечь ребёнка, приласкать:
- Бедный ребёнок! Тебе, наверное, было очень страшно?
Юдзо резко отшатнулся:
- Я не ребёнок!!! Я ничего не боюсь!
Он забивается в уголок за ящики – туда, где прятался, когда в камеру заталкивали Киру. Пауза. Кира ставит на бок два ящика и присаживается. Она первой нарушает молчание:
- А что ты делал в поясе астероидов?
- Искал отца.
- Твой отец Такео Комура?
- Мой отец – бесстрашный учёный!
- А кто твоя мама?
- Моя мать умерла, когда я был совсем маленький. Я её не помню. Отец часто рассказывал о ней, но она для меня всё равно, что фея из волшебной сказки… Вы понимаете?
Кира (печально, очень тихо):
- Понимаю. Что-то неправдоподобно-далёкое, чудесное, невозможное в реальной жизни…
Юдзо:
- Да! (Он готов расплакаться, но он, конечно, не заплачет – при Кире, во всяком случае.)
- Вы жили вдвоём с отцом?
- Мы замечательно жили! Правда, отец часто уезжал, и за мной присматривал Мамору – это мой дедушка. А ещё у меня есть дядя Есидзиро, он живёт на Марсе. Он профессиональный гонщик-яхтсмен…
- «Сакура» была его яхтой?
- Да… Вы не подумайте, я не какой-нибудь (Юдзо долго подбирает подходящее русское слово)… хулиган, которому заняться нечем! Я украл электронный ключ у дяди и угнал яхту потому, что у меня не было другого выхода… Что вы смеётесь?! Не верите?
Кира не может сдержать невольной улыбки:
- Если б ты знал, Юдзо, как часто мне приходится выслушивать точно такие же оправдания от моей дочери! Она без конца попадает в нехорошие истории и всегда твердит: не было другого выхода! Бедные дети! Почему вы всегда суёте нос, куда не просят…
Улыбка Киры сменяется ужасом:
- Алиса… - шепчет она.
Юдзо это замечает:
- Вы летели с нею? Она тоже… здесь?
- Я надеюсь, - медленно произносит Кира, - что моя дочь никогда не окажется здесь…
Конец 22-го эпизода.
Эпизод-23. Обретения
…Алиса крадётся, прижимаясь к камням, при первом же постороннем движении она готова лечь и затаиться. Длинная угловатая глыба – вход в логово загадочных бандитов. Где-то здесь секретный камень. Не без опаски девочка включает фонарик. Грунт сильно примят: ноги роботов протоптали глубокие тропы, сходящиеся к потайной двери (роботы всегда передвигаются по кратчайшим расстояниям), но в одном месте следы отходят в сторону и образуют нечто вроде круглой «полянки». Алиса усмехается, подходит вплотную – так и есть: плоский как блин камень не лежит на грунте, а возвышается над ним на короткой «ножке».
Девочка, приседает, поворачивает маховик. С каждым оборотом край угловатой глыбы приподнимается выше и выше. Из-под него льётся голубоватый свет… Алиса заглядывает внутрь - вниз ведёт пологий наклонный пандус, за которым нечто вроде светящегося занавеса. На стене - большой полосатый рычаг.
Алиса спускается, берётся за рычаг обеими руками и поворачивает его – замаскированная под камень крышка тотчас ложится на место, однако «занавес» остаётся висеть, как висел. Это упругая блестящая плёнка, напоминающая оболочку воздушного пузыря – девочка подносит руку, и по ней расходятся круглые волны. «Это же мембрана телепорта!» - говорит сама себе Алиса и смело шагает вперёд. «Занавес» смыкается за ней. На той стороне – туннель, заполненный воздухом, слабо доносятся звуки: гул, шорохи… На светящемся нарукавном регистраторе значится: давление - одна атмосфера, кислорода - 20 процентов, вредных примесей нет, температура – 17 градусов… Уходящий вглубь астероида коридор едва освещён. Алиса тихонько снимает шлем и делает шаг в темноту. Чья-то тяжёлая рука ложится ей на плечо…
Парализованная страхом, Алиса роняет шлем. Ноги подгибаются, и её затылок невольно прислоняется к чьей-то широкой и угловатой металлической груди…
- Что с тобой? – раздаётся встревоженный шёпот. - Ты ранена?
Конечно, этот «шёпот», да ещё и усиленный многократным эхом, можно услыхать за сотню шагов – что поделаешь, роботы не созданы, чтобы шептаться.
- Посейдончик… - шепчет Алиса. – Нельзя же так пугать…Я чуть не померла со страху.
Алиса нагибается и торопливо подбирает шлем – благо, он небьющийся.
- Извини, не было возможности тебя предупредить.
- Где вражеские роботы?
- За поворотом! – неопределённо машет рукой Посейдон.
Алиса делает несколько шагов.
- Налево, - подсказывает Посейдон, - будь добра, удовлетвори моё тщеславие – включи фонарик!
- Разве у роботов бывает тщеславие? – удивляется Алиса, но фонарик включает.
Луч выхватывает из темноты глубокую нишу. Грудой металлического лома лежат останки неприятельских роботов и аккуратными штабелями – контейнеры и вещи с «Пассата».
- Вот это да… И ты их всех – один?! - Алиса потрясена.
- Сложно было поначалу, с теми, кто меня тащил, – басит довольный Посейдон. – Дальше дело пошло веселее. Я стоял в конце цепочки, помогая складывать наше имущество – вот в эту нишу, и никто из передних – представь – не обращал на меня никакого внимания. И один за другим, как миленькие, они тоже отправились в металлолом…
- Что ж они, выходит, совсем безмозглые?!
- Ну, почему? Просто за них, наверное, думает кто-то другой…
Из глубины коридора доносится равномерный топот множества ног.
- А ну-ка, - командует Посейдон, - гаси фонарь! Быстро в укрытие!
Алиса не заставляет себя ждать – вдвоём со старпомом они прячутся за штабелями. Вот показались роботы – плотной толпой они следуют к телепорту, переговариваясь на ходу резкими пиликающими звуками. С пронзительным свистом за ними смыкается мембрана, и вновь тихо. Откуда-то из недр доносится неясный, едва уловимый гул. Алиса:
- Видимо, кто-то там внизу волнуется: куда добыча с «Пассата» подевалась…
…Старпом насторожился. Совсем по-человечески робот подносит палец к динамику, заменяющему рот:
- Тс-с-с! Тихо…
…Темница в недрах астероида. Кира и Юдзо.
- А что это, вообще, за место? – спрашивает Кира.
- Откуда я знаю? – пожимает плечами Юдзо. – Наверное, тюрьма, где эти… роботы держат своих пленников.
- Кто они такие, эти роботы? Зачем им пленники?
- Что вы меня спрашиваете! Спросите лучше… у них! Я, кстати, несколько раз пытался заговорить, но они меня не слушали. По-моему, эти роботы вообще разговаривать не умеют, только пиликают по-своему… - мальчик некоторое время молчит, потом добавляет. – Мы не первые здесь: до нас тут побывало много людей.
- Почему ты так решил?
- Так надписи же кругом! В основном, по-английски, но есть и по-японски…
Глаза Киры привыкли к темноте – она поднимает голову, и правда – от пола до потолка каждую из четырёх стен украшают надписи – одни начертаны углём, другие процарапаны чем-то острым… В одном месте – целая галерея: рисунки, лица людей. Миловидная девушка безучастно глядит со стены, надпись «Julia, 2084». Рядом написано по-русски, Кира читает вполголоса: «Пожалуйста, если кому-то доведётся выбраться отсюда, сообщите в Москву, Сидорчук Анне Тимофеевне, Проспект Мира, 98 / 1246. Я – её сын Сидорчук Андрей. МВТУ, летняя практика-79».
Надписи десять лет… И вдруг Кире становится нехорошо: стены тускло освещённой камеры дрожат и плывут у неё перед глазами, и начинает казаться, что бесплотные и серые призраки когда-то бывших здесь людей выходят из стен, обступают и наперебой что-то говорят, твердят, требуют, исступлённо кричат ей – все разом и сразу на всех языках. И каждый что-то хочет, а она не может разобрать что именно – Кира в смятении, а призраки всё плотней, всё настойчивей обступают её…
- Замолчите! – кричит Кира. – Пожалуйста, замолчите! Я не понимаю вас!!!
- Что с вами, Кира-сан, - её теребит за плечи Юдзо. – Вам плохо? Я могу чем-то помочь?
- Ничего, ничего… - торопливо шепчет Кира. – Нас теперь двое, и это к лучшему. Мы должны держаться друг друга!
…Старпом насторожился.:
- Тс-с-с! Тихо…
Посейдон разворачивается и молниеносно протягивает длинную руку куда-то темноту. Раздаётся и почти сразу же умолкает отчаянный визг – старший помощник держит схваченное существо за шею, заткнув ему рот своей широченной ручищей. Алиса включает фонарик – её взору предстаёт дрожащий карлик – чуть меньше её ростом. Он часто-часто дышит, хватая воздух носом, от ужаса зажмурил глаза… У него дряблая и морщинистая, землистого цвета кожа – странное дело: он одновременно похож на ребёнка и на глубокого старика. Алиса убавляет мощность лампы до минимума:
- Посейдон, ты его задушишь!
- Его только отпусти – мигом шум поднимет! – ворчит Посейдон, но, всё же, ослабляет хватку – он крепко сжимает пленника за плечо.
- Как тебя зовут? – спрашивает его Алиса на космолингве. – Ты понимаешь космолингву?
Сморщенный лысый карлик ничего не отвечает - лишь мелко дрожит и, всхлипывая, негромко бормочет нечто нечленораздельное…
- Ты так его напугал, что он теперь до завтра говорить не сможет! - качает головой Алиса.
- Если он вообще способен говорить! – Посейдон озирается по сторонам. – Что же нам с ним делать? Ничего путного от него не добиться…
- А ты отпусти его! – неожиданно предлагает Алиса.
- Он же поднимет тревогу!
- Тревога так и так поднимется, а он к своим приведёт – к тем, кто здесь всем управляет!
- Да ты, Алиса Игоревна, отпетая авантюристка!
- Вот именно, и потому мне всегда сопутствует удача!
- Всегда? – с сомнением переспрашивает Посейдон.
- Ну, скажем так, в большинстве случаев…
Посейдон раздумывает пару секунд…
- Ладно, всё равно терять уже нечего… Авось повезёт! - он выводит карлика на середину туннеля и отпускает. - Ну, давай, беги!
Карлик тупо глядит на робота, словно не веря, что он свободен. Потом что-то в нём вспыхивает, и он даёт стрекача.
- За ним! – кричит Алиса, устремляясь следом. (На бегу, она выключает фонарь и прикрепляет его к рукаву скафандра на «липучки».)
Сзади топает Посейдон. Они мчатся по сводчатому туннелю. Вдоль стены змеятся кабели, тянутся трубы, покрытые толстым слоем пыли. Туннель ветвится, карлик, не оборачиваясь, сворачивает то в один, то в другой боковой коридоры. Посейдон (на бегу, он говорит так же чётко, как и стоя):
- Должен признать твою правоту, Алиса! Тут настоящий лабиринт, и без проводника мы бы заблудились!
Алиса ничего не отвечает – скафандр не предназначен для бега, и она уже запыхалась. За поворотом - большой зал, после узкого коридора кажущийся необъятным. Зал явно не вырублен в камне – он похож на отсек огромного космического корабля. Вдоль стен - овальные металлические двери. По всему залу идеально прямыми рядами выстроились кое-как застеленные кровати (постельные принадлежности очень ветхие). На кроватях лежат и сидят или бесцельно слоняются вокруг них карлики. Вбежав в палату, «проводник» нечленораздельно вопит: его собраться поднимают головы и растерянно взирают на пришельцев с «Пассата», пытаясь понять: что бы значило их появление. Однако растерянность длится недолго: как по команде карлики начинают визжать, да так, что впору затыкать уши. Они не суетятся, не убегают, каждый остаётся где сидел или стоял – лишь мотают своими продолговатыми лысыми головками, надрывая лёгкие.
- Они что… дети? – Алиса теребит за руку Посейдона, пытаясь перекричать шум.
Старшего помощника занимает совсем другая проблема: привлечённый шумом в дальнем конце палаты показывается чёрный робот в белом халате. Почти сразу овальные двери на правой стене оживают – они одновременно распахиваются, и в палату врываются новые черные роботы – уже без халатов.
- Быстрее, бежим! – Посейдон тянет Алису за руку, Алиса послушно следует за ним.
Они бросаются к приоткрытой двери у противоположной стены, и попадают в смежное помещение, на сей раз заставленное объёмистыми чанами. В чанах булькает варево, подле суетятся чёрные роботы в белых передниках и колпаках. Приподняв то одну, то другую крышку, они запускают туда половник - беглецы угодили на кухню. Алиса оторопела от неожиданности, старпом встревожен не меньше, заняв боевую стойку, он приготовился драться, но роботы-повара на пришельцев не реагируют: ловить чужаков не их функция. Они лишь знай себе пиликают…
- Вперёд! – командует Посейдон, и они с Алисой бегут дальше.
- Посейдончик… - взмолилась девочка, - я больше не могу… У меня сейчас сердце из груди выскочит…
Старпом, не говоря ни слова, отбирает шлем, берёт её в охапку и спускается по винтовой лестнице. Металлические ступени гремят под ногами. Алиса бессильно свисает с плеча, хватая воздух ртом, точно пойманная рыба. Лестница обрывается в тесном помещении с металлическим полом. Дальше бежать некуда: тупик. Посейдон ставит Алису на пол, возвращает шлем:
- Прячься скорее! Я постараюсь их задержать…
Алиса озирается по сторонам – кажется, что это машинное отделение: повсюду зловеще гудят какие-то массивные механизмы… Лестница содрогается от топота – сверху спускается погоня. С минуты на минуту, преследователи будут здесь…
И в этот миг, в полу перед беглецами открывается неприметный люк, оттуда слышится приглушённый голос:
- Come down to me! (- Спускайтесь ко мне!)
- Who are you? (- Кто вы?) – Алиса приседает на корточки.
Робот не даёт заниматься расспросами - он хватает Алису за подмышки и опускает в люк:
- Be careful… (- Осторожней…)
Чьи-то руки принимают девочку. Посейдон спускается следом. Беглецы оказываются в тёмном пространстве, где единственным источником света является проём люка.
- Leave, I must manhole to close! (- Отойдите, я закрою люк!) – Посейдона толкает невысокий худой незнакомец.
Робот торопливо пятится, и незнакомец, схватившись за крышку люка, плотно её прикрывает. Воцаряется полная темнота...
…Щёлкает зажигалка. Во тьме мерцает крошечный язычок пламени, кажется, что он пляшет на человеческой ладони. Незнакомец держит маленький светильник, изготовленный из кофейной чашки, заслоняя пламя, чтобы не задуло. Он ведёт за собой Алису и Посейдона. Они сворачивают в закуток. Незнакомец ставит свой светильник на грубую полку. Успокоившись, пламя разгорается ярче – взору предстаёт сумрачное помещение, где раньше, должно быть, был склад: грудами валяются контейнеры и поломанные ящики. Посередине стоят два ящика, поставленные на торцы, на них лежит прозрачная пластиковая панель – это стол. Подле опрокинутый на бок контейнер – стул. У стены куча тряпья – наверное, постель. Алиса рассматривает незнакомца – это измождённый обросший старик, его спутанные волосы, наполовину седые, отросли до самых плеч, когда-то синяя одежда стала серой. Незнакомец тоже присматривается к гостям – увидев русские эмблемы, он говорит по-русски:
- Здесь вы в безопасности. Садитесь!
Алиса и Посейдон берут каждый по ящику, ставят их подле стола и садятся.
- Кто вы? – спрашивает Алиса. – Вы здесь живёте?
- Я здесь не по своей воле, так же как и вы.
- И давно вы здесь? – осведомляется Посейдон.
- Скоро год, если верить моим часам. Я понимаю, у вас много вопросов, но, давайте, отложим вопросы на завтра! Сейчас вам лучше отдохнуть.
- Какой может быть отдых! - Алиса озирается по сторонам. – Где-то там моя мама…
- Им удалось схватить кого-то из вас?
- Нас было трое, - объясняет Посейдон. – Наш капитан – мать этой девочки, я – старший помощник. Мы приняли сигнал бедствия с яхты «Сакура». Детский голос звал на помощь…
- Как вы сказали, «Сакура»? - старик насторожился. – Детский голос?
- Да, - продолжает робот, - яхта совершила вынужденную посадку на этом астероиде незадолго до нас. Мы предполагаем, что на борту был мальчик…
Старик вскакивает из-за стола:
- Вы сказали «мальчик»?! Его зовут Юдзо?! Юдзо Комура?! Он здесь?!!
- Вы его знаете? – недоумённо спрашивает Алиса.
- Знаю ли я его?!! – голос старика дрожит. – Ведь я его отец…
Алиса во все глаза глядит на седого старика, по впалым щекам которого текут слёзы, и вспоминает про фото, она извлекает его из кармана, пытаясь опознать в измождённом старике, что сидит перед ней, молодого улыбчивого человека со снимка…
- Это случайно не вы изображены? - протягивает карточку незнакомцу. - Я нашла на «Сакуре»…
Дрожащей рукой Комура принимает снимок.
- В это теперь трудно поверить, но я помню как сейчас… Стоял апрель, в парке расцвела сакура, а мне предстояла долгая командировка в пояс астероидов. Впереди была долгая разлука с сыном, мы сфотографировались на память – я взял с собой его карточку, а ему оставил свою… Выходит, Юдзо не смирился с тем, что я пропал!
Алиса печально глядит на отца Юдзо, не в силах вымолвить ни слова.
- Понимаете, (доктор Комура поднимает голову) Юдзо для меня не просто сын, а я для него больше чем отец: моя жена умерла, когда он был совсем крошечный, и я один воспитывал его! А теперь мой ребёнок в руках этих убийц…
Алиса нечего сказать, вместо неё говорит Посейдон:
- По-моему, вам тоже сейчас следует отдохнуть!
…Темница. У стены, исчерканной надписями, куча тряпья, служащая узникам постелью. На ней пригорюнился Юдзо Комура, и Кира обнимает его, пытаясь успокоить. Мальчик уже не противится – после всего пережитого за этот день у него не осталось сил.
- Не могу себя простить, - бормочет он, - я сдался, а я не должен был сдаваться! Я должен был драться, а я сдался… Если б у меня было оружие, если б было… Я ни за что бы не сдался!
Пальцы и щека Киры зарывается в его густые черные волосы:
- Не надо отчаиваться, ты уже готов отчаяться, а этого делать нельзя! Пока мы живы -ничего ещё не кончено, нельзя терять надежду!
- Они нас убьют! Скажите, Кира-сан, они ведь обязательно убьют, как убили всех этих людей, которые были тут до нас?!
- Не думай о плохом, думай о хорошем, всегда надо думать только о хорошем, что бы ни случилось с тобой!.. – Кира целует мальчика.
- Мне страшно… - беззвучно шепчет японский мальчик.
И тогда Кира начинает петь – петь колыбельную (поет по-латышски), которую она много лет назад пела для Алисы. Голос её слаб, но, отражённый многократным эхом, он постепенно усиливается, и происходит чудо – песня превращается в музыку.
…Звучит музыка (музыкальная тема из к/ф «Однажды на Диком западе» Энио Морриконе). Под её звуки Юдзо успокаивается и затихает. Видеоряд меняется: мы видим вечернюю Москву и профессора Селезнёва, всматривающегося в ночное небо, словно стремящегося отыскать взглядом затерявшийся среди звёзд «Пассат». Сияет полная луна. Всюду жизнь – цветут ночные цветы, обнимаются влюблённые, улыбаются друг другу прохожие, мчатся ярко освещённые поезда монорельсов. Могучие космические корабли взмывают в небо… В поясе астероидов – корабль спасателей. Они спешат на помощь. Музыка становится тише: Алиса спит в каморке, уронив голову на стол. Подле стоит Посейдон, охраняя её покой.
…Посейдон трясёт девочку за плечо:
- Алиса, проснись!
Она поднимает голову, протирает заспанные глаза и дико озирается по сторонам:
- Почему темно? Так это что, был не сон?
- О чём ты? – удивляется Посейдон. – Ты спала, я думаю, хорошо спала…
- Девочка хочет сказать, что вчерашние приключения кажутся ей сном и, несомненно, кошмарным сном… - говорит доктор Комура (он умывается, черпая горстями воду из помятого тазика). – Я её понимаю: как бы и мне хотелось, чтоб было именно так!
Кончив умываться, он утирается чистой тряпочкой, заменяющей полотенце:
- Пока ты спала, мне посчастливилось раздобыть немного воды, ты можешь умыться. Кстати, мы до сих пор не представлены друг другу…
- Алиса Селезнёва…
- Посейдон, – солидно представляется старпом.
- Комура Такео! Что ж, будем знакомы, хотя я предпочёл бы познакомиться с вами при более счастливых обстоятельствах!.. (Пожимают руки – железные и живые.)
- Не мы выбираем обстоятельства, а обстоятельства выбирают нас! – глубокомысленно изрекает Посейдон.
- Впервые встречаю столь интересного и глубокомысленного собеседника из числа роботов! – улыбается Комура. – Вы задали бы сто очков вперёд многим моим знакомым! Алиса, почему ты до сих пор не умылась?
- Спасибо, у меня нет настроения.
Доктор Комура становится перед девочкой так, чтобы в тусклом свете фитиля масляной лампы ей хорошо было бы видно, какой он обросший и измождённый.
- Алиса, неужели ты хочешь выглядеть, как выгляжу я?
Алиса молча идёт умываться.
- Конечно, по законам гостеприимства, я обязан тебя накормить, но еды у меня сейчас нет. Еду, так же как и воду, мне приходится добывать с риском для жизни… Но теперь, когда нас трое, всё, конечно, изменится! Нас ждут великие дела…
Он подаёт Алисе «полотенце». Алиса:
- Теперь с риском для жизни еду будем добывать мы с Посейдоном?
Комура смеётся:
- Однако, у тебя отличное чувство юмора!
- Пока ты спала, мы с доктором Такео обсудили сложившуюся ситуацию, - поясняет Посейдон.
- И даже меня не разбудили? – возмущается Алиса.
- Девочка, - извиняется Комура, - мне было так жаль тебя будить…
- Все вы, взрослые, одинаковые! – со злостью она бросает Комуре его «полотенце».
- Мы обсудили ситуацию, - продолжает Посейдон. – Кажется, у нас появился шанс. Через 26 часов к астероиду прибудут спасатели, но они мало что смогут, если мы им не поможем. Больше того, спасатели сами рискуют оказаться в той же ловушке…
- Между прочим, - резко заявляет Алиса, - это был мой план!
- Ты не знаешь, где находится генератор гравитации и радиопередатчик! - невозмутимо продолжает Посейдон. – Доктору их местонахождение известно. Мы выведем из строя генератор, и по радио предупредим спасателей.
- Если вам всё это было известно, чего же вы до сих пор никого не предупредили!
- Не надо обижаться, девочка! – отвечает Комура. – Это не так просто, сделать, как кажется, к тому же я был один. Один человек мало что может…
- Генератор и радиопередатчик охраняют здешние роботы, – поясняет Посейдон. – К счастью, охрана маленькая. Втроём мы обязательно справимся!
- Хорошо, я согласна, - говорит Алиса, - но сначала мы освободим маму! Ведь вы, Такео-сан, знаете где они держат своих пленников…
- Алиса, поверь, мне хочется освободить твою маму не меньше чем тебе, ведь с нею сейчас мой сын Юдзо! Но тогда нам уже не подобраться к генератору – поднимется тревога, роботы усилят охрану. Наверное, охрана уже усилена – они ведь знают, что вам удалось пробраться в их логово!
- Как это ни печально, - гудит Посейдон, - но, боюсь, моему капитану и мальчику с «Сакуры» придётся ещё какое-то время потерпеть…
- Ладно, - сдаётся Алиса, - вы меня убедили… Так чего же мы сидим? Идёмте, надо действовать! (Алиса снимает с рукава фонарик и включает его.)
…Втроём земляне пробираются узкими тёмными закоулками. Впереди идёт Комура, за ним - Алиса, из-за спины доктора, подсвечивающая путь своим фонариком, замыкает шествие Посейдон.
- Скажите, Комура-сан, - интересуется Алиса, - как вам удалось оказаться на свободе? Вы бежали из плена?
- Мне повезло, - вздыхает Комура, - хотя в тот день, я думал, что большего невезения приключиться не может…
Видеоряд – планетолог Комура в кабине разведбота. За пультом – фотография сына на фоне цветущей сакуры. Голос Комуры за кадром, как бы комментирует происходящее.
- У меня должен был состояться долгожданный сеанс связи с Нагоей. Но, как назло, именно в тот день вышла из строя передающая антенна. Я одел скафандр и вышел в открытый космос, чтобы починить её…
Видеоряд – разведбот на фоне звёзд (надпись по-японски «Асахи»). Комура в скафандре пробирается к антенне. Мимо проплывает астероид – тот самый чёрный астероид № 567-12. Включается генератор гравитации, и разведбот затягивает в гравитационную воронку. Комура едва удерживается, вцепившись обеими руками в основание антенны…
- Мой корабль притянуло к астероиду, когда я был снаружи. Как я при этом не разбился – сам не пойму, наверное, такое случается раз в тысячу лет! Я очнулся и увидел чёрных роботов. Я подумал – может, это спасатели, не наши, какие-нибудь чужие из чужой системы, оказывают помощь терпящим бедствие, и едва не бросился за ними…
Видеоряд – разбитый разведбот на поверхности астероида, подле него суетятся роботы, Комура в скафандре лежит в стороне, закатившись в какую-то расщелину, на ранце горит тревожный красный огонёк. Планетолог приподнимается и видит роботов, удаляющихся с добычей. Раненый Комура кое-как ковыляет, то и дело, останавливаясь передохнуть – вокруг угрюмо торчат остовы разбитых кораблей…
- Но мне снова повезло – у меня оказалась вывихнута нога и я, к счастью, не догнал их. Тут я увидел другие разбитые корабли и догадался, что никакие это не спасатели, а самые настоящие пираты. Но мой скафандр был повреждён, и ничего другого не оставалось, как идти за ними – на поверхности меня ждала только скорая смерть. Я кое-как дополз до входного люка и…
Снова – туннель, Комура, Алиса и Посейдон.
- И я живу в этом разбойничьем гнезде вот уже год!
Луч фонарика упирается в препятствие – от пола до потолка туннель перегородил грубый щит из помятого листа металла. Комура:
- Очевидно, мои регулярные вылазки не проходят бесследно: кто-то принимает меры.
Алиса подсвечивает щит фонариком. Мимо Комуры бочком протискивается Посейдон:
- Стоит ненадёжно… Позвольте-ка, я опрокину его одним ударом!
- Ни в коем случае! – удерживает его японец. – Видите – тонкий шнур? Это - сигнальная растяжка, стоит только задеть, и роботы тотчас узнают, где и в каком мы коридоре! Один раз я уже попадал в подобную ловушку, и едва сумел ускользнуть…
- Что же делать? – спрашивает Алиса.
Комура достаёт из-за пазухи весьма потрёпанные часы, некогда висевшие на рукаве его скафандра:
- Похоже, идти нам придётся другим путём... Это очень опасно, но выхода нет! 4:30 по Гринвичу… По здешнему распорядку дня – пробудка. Через час у ашиклеков прогулка, а за нею завтрак, в это время мы можем проскользнуть по верху незамеченными!
- Ашиклеков? – переспрашивает старпом. – Так зовутся местные жители, о которых заботятся роботы?
- Вы уже знакомы с ними?
- Знакомы! – отвечает Алиса. – И нельзя сказать, что знакомство это было приятным…
Конец 23-го эпизода.
Эпизод 24. Искусство быть человеком
… Вертикальный колодец, соединяющий туннели разных ярусов. На осклизлой голой стене – ржавые шатающиеся скобы. У начала этой «лестницы» Алиса и Посейдон терпеливо ждут сигнала. Сверху раздаётся приглушённый голос Комуры, гулким эхом разносящийся по темным переходам:
- Поднимайтесь! Здесь никого нет!
Алиса карабкается по скобам. Посейдон – следом. Он тяжелее девочки во много раз, а скобы так ненадёжны... На середине пути старпом едва не срывается – камень крошится, и ржавая скоба предательски выпадает из-под ноги: Посейдон повисает на механической руке, и лишь в последний момент успевает зацепиться ребристой подошвой за крошечный каменный выступ… Скоба падает, исчезая во тьме со звоном ударяясь о другие скобы…
Долгожданный люк наверху – нагнувшись, Алиса и доктор Комура помогают роботу выбраться из колодца.
- Не ожидал, что буду так неловок… - Посейдон расстроен. - Извините, друзья! Я не поднял лишнего шума?
- Не стоит беспокоиться, - успокаивает доктор, - сейчас ашиклеков трудно испугать: в любое другое время они чутко реагируют на малейший шум, но только не в эти часы…
- Почему? – спрашивает Алиса.
- Сама увидишь… - Такео Комура осторожно закрывает люк в полу.
После тёмных туннелей помещение, в котором они оказались, кажется залитым солнечным светом, хотя вдоль стен всего лишь горят тусклые светильники. Это палата – та самая, в которой Алиса с Посейдоном побывали вчера, на сей раз совершенно пустая –карликов нет, идеальными рядами стоят застеленные кровати. Алиса крадётся меж них:
- Удивительно, до чего это похоже на детский сад! Правда, у нас в садике, помнится, мы постели заправляли не так гладко, хотя воспитатели строго за этим следили…
- Удивляться здесь нечему – здесь всё делают роботы… Идите за мной!
Наши герои крадутся вдоль стены мимо овальных дверей. Одна из дверей приоткрыта, оттуда доносится уже знакомый визг, но на сей раз под аккомпанемент грохота. Алиса не может удержаться и заглядывает - в глубине помещения, вероятнее всего - столовой, чёрные роботы в белых передничках и высоких колпаках, окруженные толпой карликов. Роботы толкают на тележке огромный чан с пищей, ашиклеки тянутся к нему, задние напирают на передних – кажется, карлики готовы растоптать друг друга. У каждого миска (поскольку посуда происходит с разграбленных земных судов все миски разные – большие и малые, простые и разноцветные, пластиковые и металлические), по которой ашиклек отчаянно колотит ложкой (ложки тоже разнокалиберные). Ни тарелок никто не жалеет. Вот карлик ударяет по керамической тарелке с такой силой, что та разбивается - он садится на пол и точь-в-точь как ребёнок, утирая глаза ревёт. Робот тотчас наклоняется и с нижней полки тележки подаёт новую миску – ашиклек мгновенно перестаёт плакать – он снова упоённо колотит ложкой по миске и визжит.
Половниками роботы проворно отмеряют одинаковые порции еды в протянутые миски. Получив свою порцию, карлик тут же садится на пол и, словно боясь, что отнимут, начинает жадно поглощать бурое, совершенно неаппетитное на вид, месиво. В столовой имеется мебель, но карлики, наверное, не догадываются об её предназначении – столы и стулья они используют исключительно для того, чтобы вскарабкаться и попытаться дотянуться до чана с похлёбкой – таких нахалов роботы гонят прочь, угрожающе размахивая поварёшками. Брызги пищи летят во все стороны, и когда такая капля случайно попадает карлику в лицо – нет предела его блаженству: с довольным видом он слизывает её, хотя бы на миг умолкнув. (Впрочем, если капля кому-то попадает в глаз, реакция прямо противоположная). Ввиду отсутствия порядка, процесс раздачи кажется бесконечным…
- Скорее! - Комура тянет Алису за руку. - Здесь нельзя задерживаться!
Они спешно проходят в другую дверь и попадают в изогнутый служебный коридор.
- Какое печальное зрелище, - приглушённо гудит Посейдон. – Никогда бы не подумал, что живые обители этого астероида окажутся такими… А ведь мы с Алисой считали, что они хозяева, которые всем тут управляют!
- Какие же они хозяева! – усмехается Алиса. – Звери в клетках в тысячу раз лучше живут, чем эти… «братья по разуму»! (И уже без иронии): Их надо срочно спасать!
Гуськом, земляне следуют кольцевым коридором. Впереди – развилка в виде буквы «Т». Комура подкрадывается, осторожно выглядывает в ответвляющийся радиальный коридор – в глубине стоят шесть роботов. Он тотчас возвращается обратно:
- Скорее, сюда!
Земляне заворачивают в нишу, заставленную контейнерами.
- Здесь за ящиками пересидим! (Достаёт часы) Караулы утроены! Не двое стражников, как обычно, а шестеро! Ничего - через полчаса пересмена – часть роботов уйдёт на обход генераторного отсека, тогда в карауле, думаю, останется не больше четверых…
Алиса рассматривает контейнер. На нём написано: ПОЧТА «ЗЕМЛЯ-ГАНИМЕД» и стоит штемпель – до боли знакомая эмблема «Пассата». Заметив, чем поглощено внимание девочки, Комура поясняет:
- Вещи первой необходимости – продукты, воду и кислород – они берегут как зеницу ока, а то, что для них не особо ценно – вроде почты – рассовывают куда попало по разным закоулкам. Можно не опасаться, что сюда кто-нибудь заглянет.
- Как же они дошли до жизни такой? – задумчиво спрашивает Алиса. – Ведь их родиной не может быть астероид, они откуда-то прилетели… Почему же они сделались такими? Что с ними могло случиться?
- Ты права, - вздыхает Комура, - родина ашиклеков расположена вдали от Солнца… Я не знаю всех подробностей, я могу лишь предполагать, что корабль пришельцев, судя по тому, в каком он состоянии, прибыл в Солнечную систему лет двести назад.
- Зачем же они к нам летели?
- Чтобы завоевать и покорить Землю – другой их цели я не вижу.
- Вот эти жалкие безмозглые уродцы собирались нас завоёвывать?!
- Но ты же сама, только что рассуждала, что ашиклеки не всегда были такими, какие они сейчас, - напоминает Посейдон.
- Ну, я это вообще имела в виду… Но чтобы так измениться за каких-то двести лет – не верится.
- А ты вспомни, какой была Земля двести лет назад, - говорит Комура. – Какими были тогда земляне! Как ни горько это сознавать, но многие из наших с тобой предков, в сущности, не так уж и сильно отличались от тех, кого мы с тобой только что видели: такие же убогие потребности, убогие выражения чувств…
- Всё равно, не верится, - говорит Алиса. – Каким бы огромным ни был их корабль, но всего лишь пылинка по сравнению с Землёю! У них бы ничего не получилось…
- Я не знаю, какими были планы ашиклеков, - отвечает Комура. - Может быть, они везли с собой какой-нибудь вирус, смертельный для землян, возможно, атомным бомбами они намеревались сжечь города, а оставшихся держать в страхе, а, может быть, они собирались действовать хитростью и дипломатией: Земля в ту пору была разделена на множество удельных государств, правители которых вели между собой бесконечные войны… Натравливали бы одних на других – так сказать, разделяй и властвуй!
(Видеоряд: на фоне звёзд летающая тарелка. Камера отрывается от неё и уносится вперёд. Сияет Солнце, сверкают Луна и Земля. Затем камера с космических высот стремительно спускается к поверхности Земли, пробив облака – на земле пейзаж конца XIX века: дымят фабричные трубы, угрюмые, бедно одетые люди бредут вдоль обочины, по дороге неспешно ползут убогие телеги, запряжённые лошадьми, их обгоняет паровоз, тянущий вагоны. Сцена переговоров: кайзер Вильгельм встречает британского посла (зал дворца украшают флаги Германии и Британии), при этом кайзер (показывают сзади) прячет за спиной кинжал. Заключительная сцена: Цусимский бой, русская и японская эскадры ведут ожесточённую перестрелку – вспышки выстрелов, дым, пламя взрывов.)
- И что же им помешало? (Когда Алиса говорит видеоряд прерывается – камера как бы возвращает нас к действительности.)
- Всего не предусмотришь, вмешался случай. Когда корабль пересекал пояс астероидов, на пути неожиданно появился каменный обломок. Избежать столкновения не удалось… Здешние астероиды довольно рыхлые – состоят в, основном, из смеси льда и пемзы, но, как ни прочен был корабль, он, конечно, получил тяжелейшие повреждения. Командный отсек оказался разрушен, все, кто в нём находился, погибли. Остались только роботы и те, кто спал в анабиозных ваннах - анабиозный отсек был хорошо защищён.
(Видеоряд: мостик космического корабля. Медленно течёт время, экипаж несёт рутинную вахту. Вдруг на пульте вспыхивают тревожные огоньки, один из пилотов в ужасе что-то кричит, показывая рукой: впереди астероид! Пилоты пытаются изменить курс, но поздно: летающая тарелка ребром вонзается в астероид и погружается в его толщу. Ломаются переборки, сминаются отсеки, гаснет свет… Ряды анабиозных ванн - к ним подбираются роботы, освещая путь фонариками. Они нажимают на кнопки, запуская механизм пробуждения. Из ванн выходят пассажиры корабля – они с ужасом озираются, пытаясь понять, что случилось.)
- И что же стало с пассажирами? – спрашивает Алиса.
- Роботы разбудили их и начали о них заботиться – готовить еду, шить одежду. Беда была в том, что среди пассажиров не нашлось ни одного специалиста, который мог бы починить корабль или хотя бы подать сигнал бедствия – те, кто умел это делать, управляли кораблём и погибли при катастрофе, а те, кто уцелели, видимо, готовились совсем к другому. Это были будущие колонисты, возможно - будущая элита, которая собиралась править завоёванной Землёй.
(Видеоряд: Камера путешествует по отсекам полуживого корабля – видны кое-как восстановленные механизмы, подающие электричество, воздух и воду. Камера проходит сквозь металлическую стену, и мы видим помещение для прогулок, изображающее сквер. Раскрашенный под небо потолок. Искусственное солнце. Искусственные деревья, пластиковая трава. Ашиклеки бессмысленно бродят по траве, роботы пытаются их развлекать, но живые обитатели корабля, ставшие его пленниками, остаются ко всему равнодушны.)
- Опыт эволюции свидетельствует, - как всегда веско замечает Посейдон, - что чрезмерная специализация вредна. Первый шаг к вырождению.
- Именно это и случилось с ашиклеками! - согласно кивает доктор Комура. - Всю работу за них выполняли роботы, от них самих ничего не требовалось – только есть и спать. В итоге, они мельчали, глупели, разучились не только читать и писать, но даже говорить, пока, в конце концов, не превратились… (долго подбирает слово) в обезьян!
Посейдон:
- Философская мысль гласит, что труд сделал человека из обезьяны, следовательно, отсутствие труда превращает человека обратно в обезьяну! Среди землян нет-нет, да и попадаются такие: мол, учиться не нужно, работать не хочу - роботы за меня всё сделают!
- Их бы на экскурсию сюда свозить разок, - сердито говорит Алиса, - чтобы поумнели!
- Самое грустное, - произносит Комура печально, - что в этой истории нет виновных и злодеев. Есть люди, разучившиеся быть людьми, которые не ведают что творят, и роботы, которые желают лишь одного – чтобы их подопечные ни в чём бы не нуждались – были сыты, одеты, обогреты… А что у человека есть душа, которой не пища нужна, а живое общение – роботы не понимают. У них иное предназначение.
- Видели мы их предназначение – захватывать и грабить чужие суда! – возмущается Посейдон.
- Наши суда для них – источник жизненных ресурсов. Запасы корабля ашиклеков были велики, но полвека назад иссякли. Как могли, роботы искали выход – пробурили туннелями весь астероид, научились добывать воду и кислород, однако им не хватало запасных деталей для корабельных механизмов, которые постепенно выходили из строя. К счастью для них, именно в это время мы стали осваивать Солнечную систему, и роботы занялись пиратством. Захваченные корабли они разбирают на запчасти.
- А пленники им зачем? – спрашивает Алиса.
- Пленники… - Комура мрачнеет. – Пленники для роботов лишняя обуза, поэтому они их убивают – чтобы не кормить.
- То есть, как убивают?! – не верит Посейдон. - Робот не может убить человека!
- Для здешних роботов, - объясняет Комура, - люди – это ашиклеки. Мы для них – чужаки…
Слышен громкий протяжный звонок. Он разносится по всему кораблю.
Алиса и Посейдон (встревожено):
- Что это?
Встревоженный Комура вскакивает, лихорадочно доставая часы:
- Как же так, время развлечений ещё не наступило!..
- Развлечений? – переспрашивает Алиса.
- Алиса, - Комура смертельно бледен, - сейчас твою маму и моего сына должны убить. Это и есть развлечение для ашиклеков!
Доктор Комура, Алиса и Посейдон бегут по туннелю, позабыв про осторожность, они уже не боятся нарваться на кого-нибудь из обитателей астероида. От туннеля ответвляется короткий коридорчик, заканчивающийся круглым люком. За люком - огромное круглое едва освещённое помещение, имеющее форму тора. В центре от пола до потолка возвышается исполинская колонна с прозрачными стенками. Это нечто вроде огромного аквариума для морских обитателей, только «аквариум» пуст – лишь на самом дне его неподвижно застыла чёрная, вязкая как смола жидкость. Вокруг «аквариума» из пустых контейнеров и пластиковых панелей устроены грубые трибуны в три уступа. Их несколько, и их разделяют три узких прохода. Помещение довольно высокое – от пола до сводчатого потолка не меньше шести метров. Под потолком висит служебный балкон, охватывающий «аквариум» сплошным кольцом. Именно на этом балконе оказываются земляне.
Комура поспешно задраивает люк.
- Посейдон-сан, скорее! Его надо заблокировать!
Старпом без усилий отламывает от перил стальной прут и просовывает его наискось между штурвалом запорного механизма и оголовками люка – теперь снаружи его не открыть (люк открывается наружу). Посейдон рассматривает помещение сквозь решётчатый пол балкона.
- Что это? – недоумевает он. – Похоже на камеру очистки…
- Она самая, – хрипло отвечает Комура. - Утилизатор твёрдых органических отходов, который эти негодяи приспособили для казни. Людей бросают внутрь, в камеру биореактора, а ашиклеки в это время собираются вокруг и наблюдают, как биомасса пожирает и переваривает жертв…
- Этого не может быть, - в ужасе шепчет Алиса. – Так не бывает…
- Я видел собственными глазами! – голос Комуры дрожит, (почти со стоном) – Последних несчастных с «Королевской Кобры» казнили как раз при мне!
- Доктор, что нам делать дальше? – Посейдон ждёт приказа.
- Оторви ещё несколько прутьев!
Посейдон не заставляет себя ждать.
- Алиса, это тебе! – Комура протягивает девочке прут. – Встань внизу, вон за той дверью, дождись, когда все ашиклеки зайдут в помещение, и тотчас закрой дверь. Как её заблокировать ты видела. Всё поняла?
Алиса кивает, хватает прут и по наклонному трапу сбегает с мостков. Комура (Посейдону):
- Вон там, коридор, по которому сейчас поведут пленников, попробуем их перехватить!
По грохочущим мосткам доктор и старпом бегут к следующему люку (всего на мостки выходит два люка – по противоположные стороны от биореактора).
Через нижнюю дверь, в помещение входят два робота-няньки в белых халатах. За ними - шумной галдящей толпой – вбегают карлики. Они спешат занять лучшие места (у самой стеклянной стены), толкаются, отпихивают друг друга. То тут, то там, вспыхивают короткие потасовки. Один из нянек сразу же занимает место у лестницы на балкон – (во избежание несчастных случаев, ашиклеков туда не пускают). Второй нянька суетится у трибун – помогает ашиклекам вскарабкаться и следит за тем, чтобы никто не свалился. Каждый до того увлечен своим делом, притаившуюся за дверью Алису никто не замечает – когда последний опаздывающий карлик вбегает в зал, девочка закрывает дверь, опускает запорный рычаг и блокирует его прутом.
Комура и Посейдон у люка – выглядывают в коридор. Слышна равномерная поступь. Из-за поворота показывается процессия – ведут Киру и Юдзо (они в скафандрах, но без шлемов) роботы окружают их плотным двойным каре. Роботы идут вплотную, плечом к плечу, марширующие в ногу, так что со стороны они кажутся единым многоногим, многоруким и многоголовым существом.
- Похоже, и здесь кто-то успел принять меры! - басит Посейдон.
Комура видит сына, отделённого стеной врагов (хотя Юдзо и невысок, роботы едва достают ему до подбородка).
- Вперёд! – командует он и, размахивая стальным прутом, словно мечом, бросается в атаку. Посейдон крушит строй противника, точно бульдозер - подобно брызгам летят во все стороны оторванные головы, руки и ноги.
Юдзо замечает отца:
- Chichi! (- Отец!) – отчаянно кричит подросток, нападая на роботов сзади – кулаками он колотит их по головам, пытается повалить, сбить с ног.
- Посейдон! – это кричит Кира.
Капитан «Пассата» тоже готова прийти на помощь, но не успевает: идущие позади роботы тотчас хватают её, скрутив руки. Схватка в узком туннеле перерастает в свалку, не обращая внимания на потери, пользуясь численным превосходством, чёрные роботы теснят Комуру и Посейдона. Комура отступает к люку и в последний миг успевает захлопнуть крышку: буквально перед носом наседающих противников. Доктор блокирует люк прутом.
- Мама!!! – это снизу кричит Алиса.
Загорается свет, и сквозь прозрачную стену девочка видит, как роботы заталкивают в камеру биореактора Киру и Юдзо. Они оказываются на узкой металлической платформе без ограждения. На ней же, отступая под напором врага, в конце концов оказывается и Посейдон. В пылу схватки в него вцепился один из чёрных роботов. Старпом отрывает его от пола, поднимает и швыряет его на дно биореактора.
Зловеще колеблется потревоженная биомасса – по поверхности тёмно-бурого студня бегут волны. Ашиклеки, довольные, визжат и улюлюкают, зато двое нянек наконец-то встревожились: видимо, по радиосвязи до них дошёл сигнал общей тревоги. Оба робота угрожающе надвигаются на Алису…
- Алиса, держи! – Комура хватает один из прутьев, выломанных Посейдоном, и швыряет ей сверху с мостков, Алиса успевает подобрать прут.
Роботы-няньки оборачиваются – они видят доктора, вооружившегося последним прутом и по мосткам спешащего на помощь. Няньки разделяются: один остаётся с Алисой, второй метнулся к лестнице. Размахивая прутом, Алиса отбивается от робота. Краем глаза она замечает, как платформа внутри реактора приходит в движение. Биомасса, чуя приближение пиршества, зловеще плещется на дне – по её матовой глади бегут волны, они растут и прямо на глазах вытягиваются не то в щупальца исполинского спрута, не то в псевдоподии чудовищной амёбы…
- Нет! - кричит в отчаянии девочка. – Мама, нет!!!
Робот-нянька пытается схватить её, и лишь в последний миг Алиса успевает перебороть оцепенение и увернуться. Посейдон, не раздумывая, с размаха втыкает руку в шестерни подъёмного механизма грузовой платформы. Платформа резко дергается, Юдзо едва не срывается при этом, но Кире удаётся его удержать. Рука старпома оторвана, но шестерни заклинены, и платформа неподвижно зависает.
Ашиклеки визжат и стонут от досады.
Комура схватился с нянькой на лестнице. Робот пытается загородить дорогу, но японец прутом сносит ему голову (шея у чёрных роботов довольно хлипкая) – потерявшее ориентацию тело противника скатывается по ступенькам, а доктор, перескочив через него, спешит к Алисе. Второму роботу удаётся перехватить конец прута, и теперь он пытается вырвать оружие из рук девочки. Это ему почти удаётся, но Комура уже за спиной: взявшись за прут обеими руками, японец вонзает его в туловище врага, как копьё. По телу робота пробегают искры короткого замыкания, он судорожно дёргается и с грохотом падает на пол.
…Алиса глядит на мёртвого робота – она второй раз в своей жизни так близко видит смерть (первый раз – «Остров ржавого лейтенанта», меньше месяца назад), и это зрелище не может стать для неё привычным. Из ступора её выводит доктор, волочащий длинную и толстую трубу (трубы лежат у стены – должно быть, их приготовили для скорого ремонта):
- Алиса, помоги, скорее! Берись за второй конец!
Алиса подхватывает трубу. Комура почти бегом проскакивает проход между трибунами и ударяет концом трубы по прозрачной стенке биореактора.
- Что вы делаете? – кричит она. – Если стекло разобьётся, биомасса вырвется в зал!
Ашиклеки притихли: они воют, но воют не как прежде – неуверенно и робко. Видимо, к ним пришло осознание, что эта таинственная и страшная бурая жидкость за стеклом, пожирающая чужаков, вот-вот обретёт свободу и тогда… Тогда она начнёт пожирать их самих – ашиклеков! Они потихоньку-потихоньку начинают перебираться подальше от первых рядов, забираясь на самый верх трибуны…
- Именно! – кричит доктор. – Именно это мы и должны с тобой сделать!
Он раскачивает трубу точно таран, Алиса вынуждена ему подчиниться.
- Но ведь вы погибнете, биомасса вас сожрёт! И карлики эти погибнут…
Алиса осекается: только сейчас до неё доходит, что на ней нет шлема – она оставила его в каморке доктора Комуры:
- Я тоже погибну… Да?
- Алиса, мы должны остановить это безумие, эти человеческие жертвоприношения: их можно остановить, только уничтожив ашиклеков! У нас с тобой нет иного выхода!
- Не надо!!! Мне страшно!..
- Раз всем нам суждено погибнуть, пусть сгинет вместе с нами и это чёрное гнездо! - пытается приободрить Комура. – Неправда, что смерть страшна – её нельзя бояться! Она как собака, которая кусает всякого, кто бежит от неё! Посмотри мне в глаза! В глаза!! Посмотри!!!
- Не надо! – умоляет она: Алиса плачет и вот-вот выронит трубу.
- Не смей! Держи трубу!!! – кажется, ещё мгновение, и Комура отхлещет её по лицу, и Алиса начинает бояться японца сильнее смерти. Она удерживает трубу.
- Сильнее, как следует, её раскачай!
- Не надо!... – рыдает она, но держит трубу, раскачивая её сильнее и сильнее.
И в этот миг откуда-то сверху раздаётся механический голос (оказывается, в зале есть динамики):
- Остановитесь! Ваши действия незаконны! Если вы будете угрожать ашиклекам, вы будете уничтожены!
- Кто ты, кто обращается к нам? - спрашивает Комура.
- Я – Коллективный Разум, разум всех обслуживающих роботов! С тех пор как центральный компьютер корабля вышел из строя, я управляю всеми системами судна и отвечаю за жизнь его пассажиров.
- Почему же я не замечал твоего присутствия раньше? – удивляется Комура.
- Чтобы я появился, роботы должны собраться вместе. Их совокупная интеллектуальная масса должна превысить критический порог. Обычно в этом не возникало нужды.
- Ты должен немедленно освободить пленников! – требует японец. - Открой загрузочный люк биореактора!
- Это исключено! Земляне должны погибнуть.
- Тогда погибнут и ашиклеки! – кричит Комура.
- Я не допущу этого!
Неожиданно в зале начинает возрастать уровень гравитации. Труба становится такой тяжёлой, что Алиса не может её удержать, и она роняет её. Девочка едва стоит на ногах (перегрузка двукратная), но – удивительно – она испытывает небывалое облегчение! Алиса смотрит, как там её мама – у неё тоже неплохо: сила тяжести усмиряет разбушевавшуюся биомассу, и её псевдоподии больше не тянутся к жертвам на платформе – вязкая жижа бессильно колеблется на дне, не имея сил выбросить щупальца. Придавленные тяжестью ашиклеки лежат вповалку на своих трибунах - карлики больше не визжат, а лишь жалобно стонут.
- А ты наивен, Коллективный Разум! – смеётся Комура (японец еле держится, вынужден опереться на прозрачную стену). – Ты что, не знаешь, что ашиклекам и пяти минут не выдержать такой перегрузки! Тебе придётся уменьшить тяжесть, и мы разобьём стекло!
- Хорошо, - я открою люк биореактора, но вы откроете дверь и выпустите ашиклеков!
- Нет, так не пойдёт! – качает головой Комура. – Ашиклеки – единственная гарантия того, что мы останемся живы.
- Назови свои условия, человек!
- Ты немедленно убираешь всех своих роботов из верхнего коридора, открываешь люк и выпускаешь людей из реактора. Мои друзья должны прийти сюда.
- Я принимаю твои условия.
Восстанавливается прежняя сила тяжести. Ашиклеки перестают стонать - они поднимаются, переводят дух.
Сквозь прозрачную стену видно, как открывается люк биореактора и земляне потихоньку выбираются на волю. Платформа опустилась вниз, и выбраться не так-то просто. Первым выбирается Юдзо – Кира подсаживает мальчика на плечо. Затем вылезает Кира – ей помогает Посейдон. Со старпомом выходит заминка – он тяжёл и, вдобавок, остался без руки. Неожиданно на помощь приходят чёрные роботы: высунувшись из люка они подают своему недавнему врагу лебёдку и поднимают его на верх…
- Алиса, на верх, - посылает Комура, - разблокируй люк!
Алиса мчится со всех ног по мосткам. В люк кто-то стучит. Алиса раздумывает: а вдруг Коллективный Разум их обманывает, вдруг это чёрные роботы пытаются взять их хитростью? Тогда она начинает выстукивать в люк азбукой Морзе дату своего рождения – цифры 17 и 11. После некоторой заминки она слышит в ответ 9 и 6 – всё в порядке, это мамин день рождения! Она вытаскивает прут, открывает люк.
- Мама! Как же я соскучилась по тебе!
- А как же я соскучилась по тебе, дочка!...
… Зал камеры очистки. Притихшие ашиклеки стоят плотной толпой и не без опаски взирают на землян. Произошедшее потрясло карликов до глубины души. И их глаза – странное дело - приобретают осмысленный взгляд. Один из карликов подходит к Алисе, теребит её за рукав, заглядывает ей в лицо. Алиса не прогоняет его – она больше не испытывает к нему брезгливости. В конце концов, она начинает улыбаться ему, и карлик тоже пытается улыбнуться – правда, неумело.
Коллективный Разум:
- Итак, ваши условия выполнены. Теперь, ради всеобщего блага, вы должны покинуть борт нашего судна. Вы не можете оставаться здесь, поскольку все запасы воды и пищи рассчитаны только на ашиклеков.
- Я хоть сейчас готов улететь! – восклицает Юдзо Комура. – Но наши корабли разграблены и разрушены. Вы можете предоставить нам хотя бы шлюпку?
- У меня нет для вас никаких транспортных средств.
- Ну, эта проблема, можно сказать, уже решена! – говорит Кира. – Приняв сигнал бедствия с «Сакуры», мы известили спасательную службу.
- Для меня это новость! - признаётся Коллективный Разум.
- Сюда уже летят спасатели, – подтверждает Посейдон. - Через сутки их корабль заберёт нас.
- Давно я не был дома! – мечтательно говорит Такео Комура.
- Погодите! – встревожилась Алиса – А как же ашиклеки… Мы что, так и бросим их здесь?!
- Ни в коем случае! – поддерживает Кира. – Этих несчастных маленьких человечков надо спасать! Их следует доставить… Ну, хотя бы, на Марс!
- Я не могу этого допустить! – резко возражает Коллективный Разум. – Никто, кроме меня не сможет обеспечить ашиклеков необходимыми условиями для проживания! Я лучше всех знаю особенности их организма – биологии и физиологии…
- Послушайте, - говорит Такео Комура, - я прожил у вас почти год…
- Я знаю, – перебивает Коллективный Разум. – К сожалению, мне не удалось вас уничтожить…
- Так вот, - нисколько не обидевшись, продолжает доктор. – За этот год у вас родилось три ашиклека, а умерло – пятнадцать. Такими темпами вам уже через 30 лет не о ком станет заботиться…
- Я должен иметь гарантии, что ашиклеки не пострадают: мы причинили немало неприятностей землянам…
- Неприятности – слишком мягкое слово! – ворчит Посейдон.
- Так или иначе, - негромко говорит Кира, - всё самое страшное теперь позади. Давайте исходить из этого…
… Спустя сутки. Всё тот же чёрный астероид № 567-12 на фоне звёзд. Приближается корабль спасателей «Церера-27». В кабине корабля пилот вызывает по радио:
- «Церера-27» вызывает «Пассат»! «Пассат», отзовитесь! «Пассат», отзовитесь!
Сквозь помехи доносится голос Киры Селезнёвой:
- «Церера-27»! Капитан космического корабля «Пассат» слушает вас!
- Почему вы больше суток не выходили на связь? С вами всё в порядке? Ответьте!
- С нами всё в порядке, все живы и здоровы! А почему мы не выходили на связь… Долгая история, «Церера-27»! Сразу не расскажешь…
Конец
Путешествие Алисы мультипликационный сериал
© Copyright: Дмитрий Инфан, 2010
Свидетельство о публикации №210112400580
Свидетельство о публикации №210112400580
Рецензии