Солнечный дождь

Москва. Осень. Самое обыкновенное серое утро. Лучи постаревшего ноябрьского солнца оставляют кривые пятна на стенах бетонных многоэтажек. Медленно и противно моросит дождик. Зябко кутаясь в плащ, я шагала по лужам. Околевшие пальцы с трудом сжимали сумочку, ноги насквозь промокли, прическа растрепалась, а противная стрелка на ручных часах снова сулила опоздание в лицей. Итого: с самого утра плохое настроение. Закрыла зонтик. Сбежала по ступенькам перехода, где тут же слилась с безликой толпой. На секунду зажмурила глаза, ожидая увидеть обыкновенное зрелище: одинаковые, пожелтевшие от никотина и злобы, впитавшие в себя всю усталость и грязь большого города лица. Однако, сегодня люди были явно чем-то оживлены. Стала приглядываться. Все как обычно:  грязные стены из почерневшего кафеля, полумрак, запах сырости и плесени, в углах жмутся нищие и попрошайки.. Пройдя дальше, я наконец поняла в чем причина оживления толпы.  У стены окруженный плотным кольцом изумленных людей стоял музыкант. Смычок ловко и нежно скользил по струнам старинной  скрипки, извлекая из нее чудесные звуки. Музыка лилась, кружилась, играла, ударяла в голову и обрушивалась шумным водопадом на самое сердце. Что-то вдруг екнуло, кольнуло, упало в самые пятки и шумно забилось. В этой простой, нехитрой симфонии было все: и пение соловья, и слова нежности на первом свидании, и  свист ветра, и шум прибоя, и девичий плач, и любовь, и сила, и все к чему не может быть равнодушно человеческое сердце. Я оглянулась вокруг: люди стояли завороженные, как и я, забывшие о времени. Музыка пробуждала  и лечила равнодушную толпу. Откуда же, из какой затаенной глубины человеческой души, из какого совершенного мира неслась эта музыка, таинственная и волшебная?  Я подняла глаза на музыканта. Чуть сутуловатый, высокий, в темном плаще и черной широкополой шляпе. В этом не было ничего необычного, но лицо… вся загадка скрывалась в прекрасном и одухотворенном лице молодого музыканта. Его веки были слегка опущены над сиявшими странным светом глазами, губы скрывали полуулыбку, из-под шляпы на высокий лоб падала темная прядь волнистых волос. Лицо дышало и благоухало музыкой. В эту минуту он жил только своей мелодией, слышал только ее, и все, что творилось вокруг него, было далеко за чертой, разделяющей жизнь и искусство. А возле вымазанных в грязи старых сапог лежал чехол от скрипки, наполненный монетами и бумажками. Люди все подходили и подходили, чтобы поблагодарить его за прекрасную музыку, купюры опускались и опускались в футляр, но музыкант не видел их. Он играл заключительную часть своей симфонии, самую сильную и великолепную. И он играл ее не ради денег. А ради другого…того что выше денег и славы.
    Музыкант закончил. Восхищаясь, люди начинали расходиться улыбчивыми и добрыми. Желчь и злоба как будто растаяли. Каждый шел и радовался всему: и дождику, и осени, и солнечным пятнам на бетонных стенах. Каждый, вспоминая куда он спешил, больше не проклинал свою жизнь и не мучил себя вопросом: «Зачем я это делаю?», просто шел и улыбался…
Музыкант стал собираться, и только тут я заметила у противоположной стены перехода старую сгорбленную бабушку. Протянув свою дряхлую немощную руку с кривыми, трясущимися пальцами,  она просила у прохожих денег. Но в тусклых, безжизненных глазах уже давно погасла надежда. Старушка  ничем не отличалась от сотни других таких же старух, выпрашивающих милостыню в метро. Редкие седые волосы, глубокие морщины у рта, густые брови, дряблая желтая кожа. И вся она, словно сжатая в комочек, жалкая, никому не нужная в этом большом городе. Будучи совсем обыкновенной, ничем не приметной старушонкой, на фоне необычного музыканта она совсем не привлекала внимания. Жестяная кружка в ее руках была абсолютно пустой, в то время  как кого-то засыпали купюрами в этот день. Сегодня она осталась без куска хлеба. Однако ее лицо не выражало какой-либо злобы по отношению к музыканту, расстройства или страха за свою жизнь -  лишь тупое равнодушие и усталость. За долгие годы старости ей уже надоело нести на себе тяжкое бремя нищеты, а ждать помощи было неоткуда…Единственное, что вырвалось из ее груди при виде вороха заработанных юношей денег -  короткий вздох:
- Эх, что же он будет делать-то с такой охапкой рублев?
А юноша продолжал собираться, ни на что не обращая внимание. Его серые задумчивые глаза смотрели на предметы, но не видели их, словно сосредотачиваясь на какой-то посторонней, лишь ему понятной мысли. Все с тем же посторонним выражением лица музыкант поднял чехол от скрипки, наполненный купюрами, положил пару бумажек в карман своего широкого плаща и будто случайно, словно не зная, куда ему идти, подошел к сгорбившейся трясущейся бабушке, неожиданно вывалил перед ней все заработанные деньги и ласково улыбнулся, обнажив свои белые зубы. Старушка еще не совсем поняла, что случилось, и была поражена всем и сразу: и улыбкою, и свалившимся с небес счастьем,  и просто поступком юноши.
  - Миленький… да как же это…ох…эх…не уж то! Мне?...Как? Храни тебя Бог, родненький…да бывает ли!? Кто ж это послал-то…Господи, слава тебе….На таких-то людях мир и держится…Ангел…Апостол…Никола -Угодник ….Как же это?  Благослави тебя Господь….
По морщинистым щекам скатывались на губы соленые капли. Нищая, удивленная и счастливая, крестила уходящего странного юношу.
    Музыкант шагал по лужам, уходя все дальше и дальше, ветер развевал полы его плаща, дождь бил в  лицо….Силуэт странника удалялся, но все еще бросались в глаза на фоне людской толпы, спешащей к метро, сутуловатые плечи, темный плащ и шляпа. Куда он уходит? Куда спешит? Зачем идет? Наверное , он знает… Быть может, он видит перед собой вовсе не мостовую, залитую лужами, а  дорогу, освещенную солнцем. Дорогу, понятную лишь ему. Дорогу, ради которой он и живет. А вдруг он живет, чтобы помогать людям увидеть свет в серых буднях,  чтобы попытаться скрасить тяжесть и горечь бытия нищих и обездоленных? А может он живет ради искусства, и его не волнуют такие бытовые проблемы, как деньги? Как бы то ни было, но такие люди все еще есть, и я верю, что их все-таки больше, чем нам кажется…
    Я стояла под дождем и улыбалась.  Музыканта уже почти не было видно, а я все еще слышала мелодию, которую он играл… . Я опоздала, промокла, замерзла, но это же так здорово! Здорово, что идет дождь и светит солнце: солнечный дождик. Здорово, что нищая старушка сегодня сможет пообедать. Здорово, что осень, что утро, что впереди целый день еще… Какой день? Впереди еще целая жизнь! Здорово, что люди, которые слышали сегодня прекрасную музыку,  пришли на работу такие же радостные, как и я.