Покудова живы еще все! А. Н. Островский

                "Не все то-золото, что снаружи, истинное золото - на глубине"

       Скоро исполнится 190 лет Драматургу Александру Николаевичу Островскому. В 1847 году на страницах «Московского городского листка» увидела свет его первая пьеса «Картины семейной жизни» и была тут же запрещена цензурой к театральной постановке. Пройдет еще долгих 6 лет, до первого премьерства Драматурга на подмостках Большого театра ( два знаменитых театра, Большой и Малый, тогда еще жили одной общей жизнью).
«… Свои  сани…»станут персональным «выездом» А.Н. в долгую творческую и нелегкую дорогу.
       Гений русской драмы. Самый востребованный национальным русским театром автор. Пьесы Островского ставили, ставят и, будут ставить на театре и когда наши внуки выйдут на пенсии. Все эти театральные миллионочасы, тома и пуды исследований, обследований, изучений, диссертаций за прошедшие полтора столетия наверное (может быть?!), закрыли, замаскировали, заслонили сам источник, саму удивительную драматургию Островского, послуживший всему этому изобилию поводом и причиной. За этими баррикадами и завалами скрылась истина. Метаморфоза произошла странная, и уж никому и невдомек, да и лень, расчистить весь этот пусть и плодородный слой ила, и заново прочесть пьесы А.Н. Островского. Проследить, удивительное, сокрытое под поверхностью формы, развитие таланта  гениального русского  драматурга. Упаси нас Господи, пересматривать достижения театроведения и режиссуры в пьесах А.Н., но сложившиеся на отечественной сцене стереотипы, уже давно превратили Островского в ископаемого мастодонта драмы, чьи произведения нет, нет, да появляются на театральных подмостках, но в давно известных, затертых до дыр театральных вариациях. Умные, но недалекие режиссеры предпочитают подкрасить, подновить; молодые, и не менее недалекие – перелицевать, перешить, вместо рукавов приставить штаны, да так, что и следов Островского не найдешь. Поколение современной молодой режиссуры с пьесами Островского играет, как в песочнице: главное форму по причудливее выдумать, а смысл и текст, как мокрый песок – любой кулич вылепить можно.
Глупость превеликая засоряет нынче отечественный театр.    
       Ну, да пусть их себе тешатся. Давайте накоротке познакомимся наново с театром Александра Николаевича Островского.


1853 год. Драматургу 30 лет. «Бедность не порок»
       Гордей Торцов и Любим Торцов. Всегда казалось, что ось противопоставления находится между ними. «Купец-самодур», ставший к тому времени в пьесах А.Н. уже именем нарицательным приобрел новую черту: «самодурство» становится дорогой к искуплению грехов, разворотом к человечности и правде. Говорят, что друг Драматурга актер Пров Садовский замечательно играл Любима Торцова. Но, как-то мало я видел спектаклей, где постановщик обратил бы внимание на фигуру приказчика Мити. Во всех спектаклях счастливый финал спектакля, женитьбы Мити на дочери Гордея Торцова, Любви, выглядел случайным, не обязательным. Получалось, что для подобного завершения пьесы вполне хватало и примирения братьев. А ведь впервые Островский в это густое, своеобычное, «замоскворецкое» жизненное море своих пьес пускает маленький кораблик настоящей возвышенной любви. Впервые приказчик Митя - человек образованный начитанный. Приказчик – романтик: это так необычно для Островского. Стихи русского драматического поэта Алексея Васильевича Кольцова в его устах звучат по-былинному мудро и певуче. Да Митя и сам пытается писать стихи, подражая Кольцову. Столь сильный лирический мотив еще найдет продолжение в пьесах А.Н.  Каким-то странным образом он перельется в тему любви Катерины и Бориса в «Грозе», но свое лирическое крещендо обретет именно в этой пьесе. Не бытовой, всепобеждающий союз: Митя, Любовь, Любим.

1860 год. Драматургу 37 лет. «Гроза».
       Последние, виденные мною спектакли по этой пьесе вне критики. Для такого сценического «переложения» пьесы критика бессмысленна. Складывается устойчивое мнение, что пьеса себя исчерпала. А пьеса на самом деле не только себя не исчерпала, но даже еще не открыла себя режиссерскому театру. Любовная линия Катерина – Борис почти всегда прямая. А она не прямая. Она замкнута в треугольник. И третья вершина в этом треугольнике не Тихон Кабанов, отнюдь. Третий в этом треугольнике – Кулигин. Да, да, скромный изобретатель города Калинова. Что же он изобретает? Вечный двигатель! Метафору любви! Только эти трое горят в вязкой тьме этого странного мертвого города. Непостижимым метафизическим смыслом об этом несколько раз выкрикивает сумасшедшая барыня. Этот невидимый союз начинается со встречи Кулигина с Борисом, и  заканчивается тем, что Кулигин находит и вытаскивает из реки тело мертвой Катерины.
 Эта метафизика еще раз вспыхнет ярким пламенем любви в удивительном сочинении Александра Николаевича: «Снегурочке».
       Надо отметить, что в «Грозе» Островский впервые, пунктирным контуром, обозначает новую драматургическую линию: купечество-дворянство. Борис – сын купца и дворянки.
Возвращение его в купеческую среду трагично. Видимо это было определенной позицией  Драматурга. Пройдет восемь лет и дворянское сословие представится ему совсем в другой ипостаси.

1868 год. Драматургу 45 лет. «На всякого мудреца довольно простоты».
       Егор Дмитрич Глумов и Клеопатра Львовна Мамаева. Вот и аукнулось дворянскому сословию. Искусно закрученная интрига пьесы впервые приобретает черты детективной истории. Анонимные подметные письма Глумова. Добровольный «следователь» Голутвин, выслеживающий Глумова и предлагающий за взятку продать собранные данные о его ухищрениях. Настоящий и удачный детектив. Через семь лет Островский создаст свой шедевр детективного жанра «Волки и овцы». Что касается Мамаевой, то этот ярко выписанный образ, противоречивый, сложный, найдет самое широкое развитие в творчестве Александра Николаевича. И Гурмыжская в «Лесе» и Мурзавецкая в «Волках и овцах» - суть постаревшие Мамаевы.

1869 год. «Горячее сердце».
       Ярчайший образец комедийного жанра в русской драматургии. Самая современная комедия России! Какой невиданный доселе кураж испытывал Драматург, работая над этой пьесой. Такой прозорливостью и чувством смешного обладал лишь один комедиограф – Мольер. Вдохновение проходит, комедия «Горячее сердце» - комедия на все времена, остается…
…Он теперь на даче живет, в роще своей. И чего-чего только у него нет! В саду беседок, фонтанов наделал; песельники свои; каждый праздник полковая музыка играет; лодки разные завел и гребцов в бархатные кафтаны нарядил. Сидит все на балконе без сертука,  а медали все навешаны, и с утра пьет шампанское. Круг дому народ толпится, все на него удивляются. А когда народ в сад велит пустить, поглядеть все диковины, и тогда уж в саду дорожки шампанским поливают. Рай, а не житье! Ум такой имеет  в себе. Уж каких- каких только прихотей своих он не исполняет! Пушку купил. Уж чего еще! Ты только скажи! А? Пушку! Чего же желать на свете? Все…
       Это не цитата из гламурного нынешнего журнала, это монолог Васи Шустрого из пьесы «Горячее сердце». И речь идет не о начальнике Чукотки Абрамовиче, а о Тарас Тарасовиче Хлынове. Ох, прелюбопытный тип этот Хлынов. Да, что Хлынов, и градоначальник Градобоев, и купец Курослепов, и приказчик Наркис настолько яркие и современные персонажи, что невольно задумываешься, из каких невидимых, непостигаемых, космических глубин  мастерства рождается пьеса в которой время всегда – сейчас и сегодня…

…Как же мне вас судить теперь? Ежели судить вас по законам, так законов у нас много…Вон сколько законов! Это у меня только, а сколько их еще в других местах! И законы все строгие; в одной книге строги, а в другой еще строже, а в последней уж самые строгие. Так вот, друзья любезные, как хотите: судить ли мне вас по законам, или по душе?.. 
       И это не цитата из обвинительной речи прокурора по делу Ходорковского. Это доподлинные слова городничего уездного города Калинова Серапиона Марьдарьевича Градобовоева. Неожиданно, правда?
       И еще одна особенность «Горячего сердца»: по-моему, эта пьеса - либретто первого русского музыкального спектакля. В русской драматургии таких музыкальных пьес больше нет. Форма в форме. Театр в театре. Бесконечное отражение. Переодетые в театральные, разбойничьи костюмы люди Хлынова, легко, через розыгрыш, вытряхивают прямо на сцену главное событие пьесы – разоблачение вора Наркиса, приказчика купца Павлина Курослепова. Виртуозный драматургический ход А.Н. Островского!
А сколько буффонно-театрального в сценах на даче Хлынова, сколько чувства в пении Параши под окнами тюрьмы, сколько ухарства и раздолья русской души в пении Гаврилы, сколько музыки в пьесе. Эх, разудалая комедия вышла у Островского.

1870 год. «Бешеные деньги».
       Савва Геннадич Васильков. На первый взгляд  – все просто: молодой, энергичный человек «жаждет» жениться на «светской львице» Чебоксаровой. Женится. Обнаруживает «брак по расчету», готовность к измене, в страданиях предполагает застрелиться, мораль, ну вот собственно и все.  Вот, этакий наивный провинциал Васильков (нарочитое несозвучие фамилии с именем Савва Геннадич: во всех своих пьесах А.Н. чрезвычайно точен в выборе фамилий имен и отчеств своих персонажей) и именно таким его и играют!  Но это на первый взгляд. Впервые положительный во всех отношения герой Островского совсем не прост. В финале пьесы со слов Телятева ( Да, у него. Он не только богаче всех нас, но так богат, что подумаешь, так голова закружится…) мы убеждаемся, что все поведение Василькова может быть и заранее продуманным фарсом, где истинным мотивом его поведения является достижение заранее поставленной цели (может быть поставленной им еще в Казани, куда был выслан старший Чебоксаров, и откуда судя по всему и приехал в Москву Васильков) – женитьба на Лидии Чебоксаровой. Сопоставляя факты можно прочесть замысел автора именно так, тому много свидетельств. 
Например финал второго действия – продажа Лидии Василькову. Васильков «подает коробку, в которой серьги и брошка». Как? Откуда? Почему? Вроде бы ушел расстроенным, с монологом Чацкого на устах, а получается, что пошел не домой, а… предвидя, ход событий и захватив (скорее всего «домашнюю заготовку») дорогой подарок невесте.  Фигура Василькова предстает совсем в ином свете. Он, выходит сам тот еще интриган, холодный расчет, действует целенаправленно, водит всех за нос, и они все и Телятев  и Глумов, и Чебоксаровы просто пешки в его большой игре. Ему «именно нужно такую жену, блестящую и с хорошим тоном». И пьеса весьма современна, а главное ничего не изменилось с того времени, сначала деньги, потом через женитьбу путь наверх, поближе к власти и пр., так, что Васильков вполне заслуживает наименования – «олигарх». Вся атрибутика на лицо, насколько бы это не казалось циничным, но это так, Александр Николаевич безжалостен к своему герою. Представьте себе только на минуту, какой фигурой должен быть Васильков в городе, что ему телеграммы несут в ресторан, куда он «случайно» заехал с Телятевым!? 
       Островский все время ищет и изобретает новое: новые приемы, новые сюжетные ходы.  По новому выглядит спрессованность ее сценического времени, и совсем уже не от комедии, заданный автором темп, да и жанр уже не столь прозрачен. И, пожалуй, самый симпатичный персонаж – Телятев, умный, наделенный автором подлинным чувством юмора. Благодаря ему и пьеса продолжает оставаться комедией.
Не могу удержаться от P.S.: дворянское имение Чебоксаровых в Казани по поручению Василькова едет покупать Павел Ермолаев. Через 34 года дворянское имение Раневской купит Ермолай Лопахин.

1871 год. «Лес»
       Раиса Павловна Гурмыжская, вдова, лет 50-ти с небольшим, очень богатая помещица, одевается скромно, почти в трауре; постоянно с рабочим ящиком «на руке». Вот как писать об этой пьесе? Ведь опять принципиально новое в творчестве Островского. Где, когда, он столкнулся  с таким человеческим типом? Ведь пьеса о страшном пороке? Пьеса о потаенной страсти к разврату, как о ремесле! Эта темная глубина души постаревшей Мамаевой - Гурмыжской страшит и отталкивает. Жанр комедии? Может о таких чудовищных вещах только и можно говорить со сцены, как в этом жанре? Кто знает? Такой насыщенной агрессивной интриги как здесь, пожалуй что и не найти больше. Обман купца Восьмибратова, переворот в его поведении под воздействием Геннадия Гурмыжского-Несчастливцева, просто невинная игра, в сравнении с чудовищной игрой госпожи Гурмыжской. Как зловонные пузыри на болоте, сквозь текст пьесы перед нами всплывают эпизоды ее отвратительной истории. Можно спорить, конечно, можно спорить! Но внимательное, аналитическое чтение приоткрывает нам бесспорные факты ее биографии. То Карп Савельич проговорится о том, как он деньги на почту возит и отправляет то доктору французу, то итальянцу, то топографу, что землю межует…То сама Гурмыжская подвирает, да сама не помнит о чем нынче соврала, да как… Пожирательница, потребительница молодости своих разнообразных жертв долго вспоминает о том, как воспитывала  юного Гурмыжского «на медные деньги», даже письмо достает из ящика, полученное якобы 12 лет назад от племянника. И почему никто из режиссеров не заинтересовался репликой Бадмаева,- И вам не стыдно, что ваш племянник, дворянин, пишет как кантонист.

                Историческая справка
Кантонисты - особый вид крепостного состояния, но... принадлежали они не лицу, а известному делу. Дети солдат принадлежали Военному ведомству, дети военнослужителей - ведомству Путей Сообщения, дети матросов - Морскому ведомству. Это была особая каста, обреченная на военную службу. Имелись школы кантонистов, в которых обучали грамоте и мастерству, соответственно ведомству. Набирались дети известного возраста…

       Так в какую же службу готовила Гурмыжская племянника? Может она его просто продала в кантонисты? Почему Гурмыжская передает это письмо для прочтения Милонову, а не читает его сама? Почему в известной сцене Геннадий Гурмыжский не видит его в рабочем ящике, когда его открывает и явно интересуется его содержимым? Может он не узнал «своего» письма»! Может это очередная подделка, легенда придуманного прошлого этой весьма страшноватой дамы! Одно из звеньев искусно выстроенной публичной лжи. Впервые в пьесе «Лес» Островский применяет новый прием: он намеренно выпускает ключевые сцены, еще туже закручивая интригу. Мы с вами не знаем о чем договаривались Гурмыжская и Геннадий Несчастливцев в самую первую встречу спустя 15 лет разлуки. Мы расстаемся с Геннадием Демьянычем после слов Карпа, – Тетенька вас чай кушать дожидается, - и снова встречаемся с ним уже в саду, куда из дому выходит Гурмыжская. Другая, менее важная выпущенная сцена: времяпрепровождения Аркадия Счастливцева и Улиты. Загадок в пьесе много! И поле для аналитического, вдумчивого фантазирования до сих пор лежит не вспаханным. Очень занятен последний диалог тет-а-тет Геннадия и Гурмыжской. Манера рассказа Несчастливцева двух актерских историй с очевидностью указывает, на то, что эти актеры могут быть одним лицом! А заключительная фраза этого диалога, – В крайнем случае, если бы вы меня оскорбили очень, я бы убил этого гимназиста (Буланова, юного любовника Гурмыжской), а никак не вас…,- на мой взгляд, точно утверждает, что 15 лет назад отношения племянника и тетки были не только родственными… Надо отметить, что сцена с ящиком Гурмыжской в точности повторяющая, сцену с бумажником Восьмибратова, дана Островским, как прямое сравнение купеческого ушлого лихоимства с подлостью отвратительной в своей развратной низости помещицы-дворянки. Для своего времени за подобную отвагу Островскому полагалось было бы дать орден. 
       И ремарку драматурга, с которой мы начали разговор о «Лесе» я бы подкорректировал так: Входит Раиса Павловна Гурмыжская, вдова, лет 50-ти. Одета скромно, почти в трауре. В кружевных черных длинных перчатках, так чтобы не сразу был заметен явно короче обычного мизинец на правой руке. Рабочий ящик красного дерева держит изящно, словно дамскую сумочку.

1873 год. Драматургу 50 лет. «Снегурочка»
       Может быть, самое неожиданное и удивительное творение  А.Н.Островского. Что толкнуло зрелого, признанного драматурга на «подвиг», на пьесу в классических стихах. Не подражание А.С.Пушкину в  «Козьма Захарьич Минин-Сухорук», а полновесный ямбический стих. По всем законам классицизма. Через 10 лет Римский-Корсаков напишет музыку и миру явится бессмертная опера. Как мы свыклись с этими прописными истинами. Эй, кто-нибудь! Услышьте, прочтите! За узнаваемым, каноническим текстом давно уже не видно смысла, ни слышно потаенных мыслей Островского. Ах, сколько их сокрыто в этом поразительном тексте. Сказка-ложь, да в ней намек! Вот они родители Снегурочки, Дед-Мороз да Весна-Красна. Намеренно отдают дочь в семью бомжей-Бобылей! «Симпатичные» Бобыли на Снегурочке зарабатывают, как еще не выведенная на сцену драматургом мадам Огудалова. Милый во всех постановках Лель-искуситель, тот еще тип! Как же он издевается над бедной Снегурочкой! Обманывает, предает. На добро отвечает изощренным злом. Что же это за царство «берендеево», куда поселяет своих персонажей гениальный автор.

       Царь Берендей на досуге расписывает красками собственный трон:
1-й скоморох. Что ж это царь, к чему, скажи, пристало,
                Внизу столба коровью ногу пишет?
2-й скоморох. Аль ты ослеп? Да где ж она коровья?
1-й скоморох. Какая же?
2-й скоморох. Какая! Видишь: песья.
1-й скоморох. Коровья, шут.
2-й скоморох. Ан, песья.
1-й скоморох. Ан, коровья. С копытами…
Царь. На место, вы! Ни песья, ни коровья,
         А крепкая нога гнедого тура.

По-моему эта "нога" напоминает что-то явно гоголевское!? А чем занимаются берендеи? Что делают? Во всех спектаклях они – народ! Внимательно почитать, да, в общем, ничего они не делают. Ну, совсем ничего. Коров пасут «иногда», и видим мы это только благодаря тому, что один из главных персонажей, Лель, по природе своей – пастух. А в остальном, они абсолютные гедонисты! Нравы в государстве, вне всякой критики и морали. Царь Берендей достаточно откровенно рассказывает нам, а заодно и ближнему боярину Бермяте, как «вовсю» гуляет и резвится с его женой « в саду  своем тенистом». Красавица Купава на нелюбовь Мизгиря бежит жаловаться Царю…, а потом уединяется с Лелем…Снегурочка тает, Мизгирь оканчивает жизнь самоубийством.

Снегурочки печальная кончина
И страшная погибель Мизгиря
Тревожить нас не могут; Солнце знает,
Кого карать и миловать. Свершился
Правдивый суд!

       Берендеям все равно! Они ждут Ярило!
На вершине горы на несколько мгновений рассеивается туман, показывается Ярило в виде молодого парня в белой одежде, в правой руке светящаяся голова человечья, в левой ржаной сноп…
       Всем кто когда-либо изучал историю мирового театра, до боли знаком этот белый цвет одежд и светящийся человеческий череп. На сцену театра Островского вышла сама Смерть!
       Этот краткий обзор пьес А.Н.Островского сделан не случайно. Давайте хотя бы начнем! Прочтем заново нашего великого Драматурга. Подумаем на досуге. Может он и не такой уж «замоскворецкий»! И в историческом ряду Шекспир, Мольер, Пушкин, Гоголь, Островский, Чехов … нет изъяна!