Две женщины морского лейтенанта. 2 часть, 2 глава

Глава 2. «Странный славянин»

Штурман сторожевого корабля «ЛОСЬ», контуженный, оказавшийся в воде после первого взрыва от столкновения сторожевика с плавающей миной, не видел агонии своего корабля и гибели товарищей.

Хотя, взрывная волна и произвела большие разрушения в носовой части СКРа, его машины какое-то время продолжали работать, поэтому он прошел еще несколько миль, прежде чем остановиться навсегда.

Огромная жажда жизни, а, скорее всего, просто чудо, помогло оглохшему от контузии, нахлебавшемуся воды лейтенанту, почти в бессознательном  состоянии, вынырнуть на поверхность океана. Повинуясь инстинкту самосохранения, он перебирал руками и ногами лишь с одной целью – не пойти ко дну. К горлу подступала тошнота. В голове звенело и шумело. Мысли путались и обрывались, не давая сосредоточиться на чем-то одном. Молодой человек никак не мог понять, что с ним произошло, и почему он оказался в воде. (Последствия контузии и укол "гидрологов" давали о себе знать!)

Спустя некоторое время, действия штурмана стали более осмысленными. К нему постепенно начала возвращаться способность соображать. Ему вдруг сделалось страшно:

«Где я? Куда плыву? Что со мной?» - замелькали в голове тревожные мысли.

Лейтенант огляделся. Вокруг вздымались океанские  волны, покрытые непроглядной ночной тьмой. Он закричал, что было силы, но не услышал своего голоса. Слух все еще не возвращался к пострадавшему. Штурман стал в отчаянии вертеть головой во все стороны, в надежде что-либо разглядеть. Оказавшись на гребне большой волны, он вдруг увидел позади себя огонь. Вдали что-то горело. То, что это был пожар на «ЛОСЕ» – лейтенант не знал, но понял – надо плыть в этом направлении, там спасение.

Надежда придала дополнительные силы, но намокший китель и ботинки неумолимо тянули вниз. Китель штурман снял быстро, а вот ботинки с набухшими шнурками, долго не сдавались. Наконец, и они камнем пошли ко дну. Плыть сразу стало легче.

Но тут, к своему ужасу, пловец обнаружил, что пока он освобождался от одежды, огонь, который служил ему ориентиром – бесследно исчез. Второго взрыва человек не слышал и не знал, что со сторожевиком все было кончено. В отчаянии он заметался: сначала поплыл в одну сторону, затем в другую, но все было бесполезно – огня нигде не наблюдалось. Силы моряка начали таять с катастрофической быстротой. Он хоть и был неплохим пловцом, но невозможно переплыть океан!

Темень. Куда ни глянь – одна непроглядная темень и ничего вокруг. Только один раз бедняге показалось, что справа от него мелькнула какая-то вспышка, но больше она не повторилась. Происходящее казалось моряку кошмарным сном. Он тряс головой и щипал себя несколько раз, но, увы, проснуться не мог – это была страшная явь.

Моряк опять стал кричать и звать на помощь пока окончательно не сорвал голос. Тогда от бессилия и безысходности он горько заплакал и перестал бороться за жизнь. Но трудно утонуть тому, кто умеет плавать. Как только мозгу не стало хватать кислорода – он тут же дал команду рукам и ногам, и потерпевший опять оказался на поверхности.

Тут судьба улыбнулась лейтенанту во второй раз – он наткнулся на большой кусок спасательного пенопластового круга. Штурман судорожно вцепился в этот спасительный обломок и затих, переводя дух.

Стало намного легче, но новый коварный враг стал неумолимо подбираться к моряку. Имя этому злодею – холод. Июньская вода, возле Курильских островов, не отличается особой теплотой, и в это время она не превышала 15-16 градусов по Цельсию. Вот когда лейтенант пожалел, что сбросил китель. Тот был хоть и мокрый, но все-таки немного, удерживал тепло остывающего тела. Инстинктивно штурман поджал колени ближе к подбородку и стал стараться не делать лишних движений.

С каждой минутой становилось все холоднее и холоднее. В голове у моряка замелькали причудливые картины и образы, потом сознание стало заволакиваться каким-то розовым туманом, и наконец лейтенант впал в забытье. Он не видел, как начался рассвет, как на горизонте появилась сначала маленькая точка, едва заметная на фоне низких кучевых облаков, и как она выросла в рыболовецкую шхуну с названием «Морской дракон»

… На «Морском драконе» врач не предусматривался штатным расписанием, но рыбаки, подолгу находившиеся в море, не раз сталкивались с ситуациями, когда кто-либо падал за борт в холодную воду. Для спасения пострадавших они знали простые, но эффективные народные средства.

Подобранного человека занесли в теплый кубрик, сняли мокрую одежду, положили на койку и растерли докрасна шерстяной рукавицей. Посмотреть на спасенного  собрался почти весь экипаж шхуны. В небольшом кубрике сразу стало не продохнуть.

- Расходитесь, расходитесь, парни, - прикрикнул на моряков боцман Ли Чен, который врачевал на судне всех заболевших, одному ему ведомыми мазями и настоями. - Вы свое дело сделали, а теперь предоставьте несчастного моим заботам. Уж если он попал в мои руки, то я постараюсь вернуть душу в его остывшее тело.

Все недовольно заворчали, но послушно стали расходиться, обсуждая между собой, откуда мог взяться потерпевший, и сколько времени он находился в воде. Большинство сходилось на том, что проплавал спасенный достаточно долго, и рыбаки удивлялись силе его организма, так боровшегося за жизнь.  Боцман же продолжал колдовать над своим новым пациентом. Ли Чен намазал все его тело особой мазью, потом разжал ножом крепко сжатые зубы лежащего и влил в рот крепчайшую настойку из спирта, женьшеня, лимонника и других лечебных снадобий.

Зелье видимо было адской крепости потому, что спасенный несколько раз содрогнулся, а на лице его проступило гримаса боли. Боцман заулыбался и радостно потер руки. Смерть, почти забравшая в свои костлявые руки, упавшего за борт человека, медленно начала отступать.

Хотя спасенный и не был знаком корейскому боцману, и судя по внешности принадлежал к другой расе, но все равно пожилой моряк радовался от сознания того, что ему удалось спасти несчастного.

Примерно через час в кубрик, где находились боцман, и пострадавший спустился капитан «Морского дракона» Пак Хи.

- Ну что, старина Ли? Как  себя чувствует наш утопленник? - пошутил вошедший и обнажил в улыбке свои прокуренные редковатые зубы.
- Да, действительно, господин капитан, еще чуть-чуть и этот бедолага мог стать натуральным стопроцентным утопленником. Но этот русский оказался крепким малым. Судя по всему, он пробыл в воде  часов шесть, может меньше, но не намного. Я просто удивлен, – при такой холодной воде этот парень должен был неминуемо погибнуть от переохлаждения, а он жив! Правда, я опасаюсь, что у него может начаться воспаление легких, но думаю, что он выкарабкается. Его сильный организм и мои снадобья должны сделать свое дело.
- Ты прав, Ли. Парень пробыл за бортом более четырех часов.
Второй помощник сказал мне, что за его вахту на локаторе не было ни одной отметки судов. Старпому тоже никто не встречался. Это значит, что судно, с которого свалился наш герой, прошло раньше. Но с чего ты взял, что спасенный русский? - спросил капитан.

Ли хитро улыбнулся:

- Этот парень, в бреду,  произнес несколько фраз, - похоже, звал кого-то. Я хоть и не знаток языков, но, поверьте мне, господин капитан, смогу отличить, когда говорит немец, когда француз, а когда русский.
- Ну да. А может он поляк? В этих районах мы встречали много польских рыболовецких траулеров. Ставлю сто против одного, что ты, боцман, не сможешь отличить русского от поляка, - возразил ему на это Пак.
- Ваша правда, господин капитан, - смутился Ли Чен, - я как-то не подумал об этом. Может он и не русский, но то, что он славянин – это точно. - не сдавался подчиненный.
Ладно, какая в принципе разница – русский или поляк. Все они одним миром мазаны! Пусть будет славянин, ни мне, – ни тебе. Так и запишем в судовом журнале: «Поднят из воды человек славянской национальности». - Сказал капитан, засмеялся и дружески похлопал пожилого моряка по плечу.

Он уже собрался подняться к себе на мостик, как вдруг спасенный произнес несколько английских фраз и попытался сесть на койке. Боцман бросился к нему и стал силой укладывать больного обратно в постель. Тот, в горячке, вырывался и бегло говорил по-английски. Наконец, он обессилено упал на подушку и затих.

Капитан крайне удивился произошедшему событию:

- Ну что, боцман? Слышал, на каком языке говорит этот парень? А ты мне – «славянин, славянин»!
- Клянусь вам, господин капитан, что до вашего прихода он бормотал совсем по-другому. Я слышал своими ушами.
- Вот как? Ладно, ладно. Я тебе верю. Какой смысл тебе врать? - «кэп» озадаченно почесал затылок. - Ну что же, поживем увидим. Если все, что ты мне говорил, правда, то я селезенкой чувствую – здесь что-то не чисто. Какая-то здесь кроется загадка, и у меня совершенно нет желания ее разгадывать. Я придерживаюсь старого доброго принципа: кто меньше знает – тот меньше забывает, и дольше живет!
- Вы очень мудрый человек, господин Пак, и, как всегда правы. Этот славянин, и впрямь, очень странный, - согласился боцман.
- Вот что, раз имени его мы пока не знаем, то будем называть этого человека – «странный славянин». Ты, Ли, присматривай за ним хорошенько, а мне пора на мостик, - сказал капитан и с тем вышел из кубрика.

… Прошло  несколько дней с того момента, когда корейцы подобрали в океане неизвестного моряка. «Морской дракон» безостановочно продолжал свой путь к родным берегам страны «Утренней свежести», как издревле называли Корею ее жители.

У спасенного, как и предполагал Ли Чен, началось воспаление легких. Больной метался в бреду и бормотал на разных языках. Многие из членов экипажа шхуны, по очереди, дежурили у его постели. Больше всех, конечно, старался боцман. По натуре он был сердобольный человек, да и марку народного целителя необходимо было поддерживать. Благодаря целебным настойкам и снадобьям, болезнь протекала в не столь тяжелой форме, но все же   «странному славянину», как стали все называть спасенного с легкой руки капитана, пришлось колоть антибиотики.

Так как шхуна не вела рыболовецкий промысел, то у боцмана было намного больше свободного времени, чем обычно и он его, за исключением личных нужд, посвящал своему пациенту. Именно неустанная забота Ли Чена, простого корейского рыбака, позволила вырвать спасенного моряка из лап неминуемой смерти. И это был перст божий. Судьба, в который раз, улыбнулась бывшему лейтенанту и штурману бывшего сторожевого корабля «ЛОСЬ». Время шло своим чередом, и спустя еще двое суток, южно-корейская шхуна подходила к Пусану.

На мостике «Морского дракона» опять нес вахту второй помощник, к нему поднялся капитан. Он поднес к глазам бинокль и, убедившись, что окружающая обстановка в норме, завел со штурманом разговор:

- Ну что, «суперкарго» – уже скоро будем дома?
- Да, господин капитан. Осталось еще совсем немного, - с радостью в голосе ответил помощник.
- Ты, я вижу доволен?.. Конечно, тебе то не за чем переживать. С тебя взятки гладки, а с меня руководство фирмы, будь оно неладно, шкуру спустит за поломку траловой лебедки и преждевременный уход с промысла. Не знаю – оставят ли в капитанах? - мрачновато произнес Пак Хи. - Я слышал, что ты тоже не собираешься задерживаться на «Морском драконе»?
- Да, господин капитан. Не стану скрывать, надоели длительные рейсы. Дом я себе уже купил, теперь хочу жениться – есть у меня на примете одна девушка из хорошей семьи. Обзаведусь собственной семьей, перейду на  буксирное судно и буду ходить  вдоль берега.
- Эх! Мне бы твои заботы. Конечно – молодость прекрасная пора. В твоем возрасте я тоже был полон сил, энергии и больших замыслов. К сожалению, юность – бьющийся товар. Так что, «сэконд», пользуйся моментом.
- У вас слишком мрачное настроение, «мастер». Может быть, все еще и обойдется? В преждевременном прекращении лова нет вашей вины.
- Ну да. Если бы там, наверху, думали так же, - немного помолчав, капитан продолжил. - Теперь еще и этот  «странный славянин» свалился на мою голову. Объясняйся из-за него с властями. Кстати, ты же сегодня с ним беседовал, что он рассказывает?
- Беседовал, было такое дело, господин капитан. Этот парень сегодня утром первый раз пришел в сознание. Меня тут же позвал боцман. Поскольку я неплохо знаю английский, он хотел, чтобы я порасспросил спасенного человека о том кто он такой и откуда. Я спустился к старине Чену и попытался поговорить с его подопечным, насколько мне позволяют мои познания в английском языке.
- Ну и каков результат вашего собеседования? - нетерпеливо спросил капитан.
- Совершенно никакого результата. Информации, как говориться ноль целых и ноль десятых. Если бы мне удалось что-либо выудить из спасенного, то, будьте, уверены, что я немедленно доложил бы вам обо всем.
- Как так?! - не поверил «мастер». - Он, что не понимает твоего английского произношения?
- Нет, с этим вроде бы все в порядке. Он понял о чем я его спрашивал.
- Тогда в чем причина?
- Этот парень ничего не помнит. Совершенно ничего – ни кто он, ни как его зовут, ни с какого он корабля. Начинает отвечать по-английски, потом перескакивает на какие-то другие языки, которых я не знаю.
Похоже, при падении в воду, он сильно ударился головой. К тому же, этот «странный славянин» еще слишком слаб. Долго разговаривать с ним я не смог, потому что парень опять впал в беспамятство – наш разговор его сильно  утомил.
- Да, необычный случай, - размышлял вслух Пак Хи, выслушав длинную речь подчиненного. - Ну да ничего, передадим этого парня службе безопасности. Пусть они там все выясняют. Это их работа, за это им и деньги платят.
- Истинно так, господин капитан. Вы, как всегда, рассуждаете мудро, - польстил капитанскому самолюбию второй помощник.

Пак Хи ничуть не смутился столь неприкрытой лести. Он похлопал  своего штурмана по плечу:

- Хороший ты мужик, «суперкарго». Жаль  будет с тобой расставаться. Ну, бог с ним, с этим «славянином». Смотри тут в оба глаза, а я пойду к себе. Нужно готовиться к подходу домой – привести в порядок все бумаги. - изрек на прощание капитан и, за ним  захлопнулась дверь рулевой рубки.

…В Пусане шхуну «Морской дракон» встречали представители фирмы «Дары океана» и несколько сотрудников службы безопасности, которых по радио предупредил капитан. Иначе поступить он не мог, так как ситуация со спасением иностранного гражданина, да еще с подозрением на то, что он из страны, принадлежащей к социалистическому лагерю, была неординарной.

Траулер медленно подходил к причалу. Морской ветер развивал полы черных плащей сотрудников безопасности. Они стояли с каменными лицами, исполненными выражения собственной значимости. За ихним автомобилем виднелась санитарная машина.

Как только судно пришвартовалось, и моряки спустили трап, на борт поднялись все чиновники вместе с медиками. Через время санитары на носилках вынесли невольного пассажира рыболовецкой шхуны, который в очередной раз находился в бессознательном состоянии.

Проводить «странного славянина»  вышел почти весь экипаж «Морского дракона». Санитарная машина взревела мотором и, включив сирену, протяжно завывая, покинула территорию порта.

Спасенного моряка, по решению властей, поместили в военно-морской госпиталь.