Мишка

  Мишка всякий раз замирал в этот момент: мама подоткнула одеяло, поцеловала его в лоб («Спокойной ночи, Мишутка!» - «Спокойной ночи, мам!»), выключила свет, и вышла, притворив за собой дверь. Тонкая полоска света, и приглушённый шум телевизора – вот и всё, что связывает его теперь с родителями. Он здесь один – совсем один! – а в шкафу уже зашевелилось, заёрзало, засопело… Днём всё было нормально: Мишка лазил в этот шкаф, то доставал бадминтонные ракетки, то подолгу смотрел на свои ведёрко, лопатку, формочки для песка («Нет! Я уже большой! Пацаны ведь засмеют!»), то копался в старых пожелтевших фотографиях, которые лежали вперемешку с открытками, письмами и вырезками из газет в коробке из-под обуви – в шкафу было много чего интересного, целый мир. Ночью же шкаф преображался: освещаемый время от времени светом от фар проходивших под окнами машин, он казался огромным старым домом, населённым… Мишке не хотелось думать о тех, кем он мог быть населён.

  Сегодня же, после того, как мать прикрыла дверь, Мишке вдруг стало стыдно за самого себя: одиннадцать лет уже, пора уж перестать бояться! Чего как маленький?! Он решительно встал, подошёл на секунду к двери, прислушался: мама с папой тихо мурлыкали о чём-то, но их разговор перебивал шелест телевизора. На всякий случай он залез в ящик письменного стола, достал фонарик, но решил пока его не включать. Поёжился: на улице стояли морозы, и дома было прохладно. Кожа мгновенно покрылась пупырышками от холода и страха. Он надел джинсы, набросил рубашку, ногами нащупал сланцы – так-то теплее! Стиснув зубы, Мишка подошёл к дверце, и тихо, чтобы не заскрипела, открыл шкаф, раздвинул пахнущие пылью куртки, и шагнул внутрь.
  «И нечего тут бояться! – подбадривал он себя. – Вот закрою дверцу, посижу тут, а потом – спать!» Дверца закрылась так же тихо, как и открылась. «Тьфу ты! Батарейки уже старые!» - спиралька в лампочке фонарика еле тлела тусклым желтоватым светом, и освещаемые ей шубы казались золотыми. Через минуту лампочка, вспыхнув на мгновение, совсем погасла, и Мишка уже собрался выбираться из шкафа, когда он заметил в глубине шкафа какой-то свет. Он двинулся в его направлении, вытянув вперёд руку. Мех маминой шубы щекотил ему щёку, под ногой хрустнула подсолнечная семечка, но в момент, когда Мишка ожидал упереться в стенку шкафа, его рука коснулась еловой ветки. Не веря, Мишка шёл вперёд, и через несколько шагов он настолько углубился в лес, в котором уже занималась заря, что потерял из виду то место, где он в него вошёл. Теперь он стоял на небольшой полянке, посреди которой ни с того ни с сего стоял уличный фонарь наподобие тех, который Мишка видел на Арбате – правда он не горел.
  «Вот осёл!» - ругнул себя Мишка, и тут заметил, что на него кто-то пристально смотрит из-под куста. На всякий случай, он вытянул вперёд руку с погасшим фонариком, и самым грозным голосом, на какой был способен, крикнул:
  - А ну, кто там? Выходи!
Глаза в кустах на мгновение исчезли, и на полянку вышел…
  - Крыса?! – Мишка опустил фонарь, и наклонился, чтобы получше рассмотреть зверька, который, казалось тоже с интересом разглядывал его.
  - Вообще-то, я бобёр…
  - Говорящий бобёр?!!
  - А чего тут удивительного? Вот кто ты – это вопрос! Я таких зверей ещё не встречал…

                ***
  Мама тихо приоткрыла дверь, не глядя, нажала на выключатель, поморщилась на яркий свет, протянула руку к сыну, и уже, было, хотела, как всегда по утрам, нежно погладить его по волосам, да сказать привычное: «Мишутка, вставай, в школу собираться пора!», но тут заметила, что сын лежит поверх смятой постели в джинсах и рубашке. Лицо его было каким-то … счастливым, что ли? Волосы собраны на затылке в хвост, а на шее была серебряная цепочка с медальоном. Медальон был приоткрыт, и мама с удивлением увидела в нём камею, изображавшую красивую девушку в царственном венце. Только тут она заметила, что на ногах у сына были надеты сапоги из мягкой кожи, из-под кровати торчал край щита с золотым львом, стоящим на задних лапах, а рядом лежал меч в потёртых ножнах. «Ах ты мой фантазёр!» - мама потрепала Мишку по голове, он замычал, повернулся на другой бок, и она шепнула:
  - Ну, сынок, вставай! Последний день в школе сегодня, а завтра уже каникулы, и мы все пойдём на маскарад…