Ненасильственный бунт

Ты можешь громко смеяться в метро, есть вишни целыми ведрами, пить пиво прямо на улице, забыть причесаться перед отходом. Можешь, внезапно разозлившись, пнуть случайный фонарь, а потом долго прыгать на одной ножке и громко ругаться матом. Ты разделяешь белое и черное, плохое и хорошее, цветное и серое, злых и добрых, не терпя компромиссов и промежуточных состояний. Только Да! и Нет! Только с восклицательными знаками в конце и с большой буквы.
Твой юношеский максимализм выводит меня. Это бесит, это раздражает. У меня на столе сидит серая монахиня, она гладит меня по голове и говорит, что злиться нельзя: злость - это детство и глупая трата нервов. Моя серая монахиня никогда не позволяет мне с криком бежать на толпящихся вокруг куска булки голубей, не позволяет скорчить гримасу ребенку и отчитать медленную и бестолковую кассиршу.
Это ничего, без этого я выживу, но Ты!
Ты бесишь меня раз за разом, и у серой монахини, сидящей на моем столе, все хуже получается меня успокоить. Ты сводишь меня с ума! Я хочу злиться на тебя, хочу кричать на тебя, бестолково мотать головой и топать ногами, но моя серая монахиня не позволяет мне этого. Иногда я пытаюсь убежать от нее - и бегу поскорее к тебе, чтобы впасть в это безумное состояние и высказать, наконец, тебе все, что так долго не позволяла мне сказать моя серая монахиня. Но она догоняет меня каждый раз, возвращает домой, усаживает за стол, садится рядом и снова успокаивает меня, гладит по голове, напоминает, что злость - это детство, а я, я - уже взрослый.
Но сегодня я справлюсь с ней. Я долго сидел за своим столом, у меня было время разработать план. Я продумал все детали, и теперь все точно получится.
Утром я не пью кофе и не причесываюсь. Я беру свой портфель, выхожу из квартиры и выбрасываю его в мусоропровод. Слушаю, как гремят о его стенки все вещи, выпавшие из открывшегося портфеля, а когда все стихает, пешком сбегаю по лестнице, не дожидаясь унылого лифта, каждое утро подолгу блуждающего между этажами.
 А потом я пугаю голубей около подъезда, корчу рожу соседскому мальчишке, бегу к метро. Улыбаюсь людям в вагоне, и они торопливо начинают осматривать себя, а я улыбаюсь еще шире и выхожу не на своей станции. И становлюсь на эскалаторе не с правой стороны, а с левой, полностью заблокировав проход торопящимся людям. А потом я прихожу на работу и увольняюсь, потому что я никогда не хотел быть тем, кто я есть, и меня бесят все эти люди, выворачивающие на меня свои помои.
Я покупаю в ларьке огромный разноцветный леденец, кладу его в карман, и иду домой, пешком, потому что у меня больше совсем нет денег - они улетели в мусоропровод вместе с портфелем.
Прихожу домой к вечеру, достаю из кармана огромный разноцветный леденец и дарю его серой монахине, сразу же разворачиваюсь и снова ухожу.
Я скоро буду у тебя, так что готовь посуду - я буду говорить тебе, как я тебя ненавижу.