Запасной вариант. Глава 4. Бриллианты за пазухой

Ничего, пусть расстреляет весь магазин. Надолго ему патронов не хватит. А мы пока вот здесь, прижавшись к холодненькому асфальту, полежим. Сюда он не достанет. Но нашему казенному драндулету, конечно, не повезло: стёкла так и сыплются.
— Ты давай, с этой стороны его отвлеки, а я сзади зайду, — говорит Андрей, повернув голову в мою сторону.

Он вскакивает, как распрямившаяся пружина, и, прячась за «Мерседесом», прыгая и замысловато перекатываясь, будто в брейк-дансе, исчезает в кювете. Но этот армяно-абхазский Рэмбо, похоже, — ноль внимания. Сильно уж увлёкся «дискуссией» на заданную моим «Макаровым» тему. Пуляет почём зря короткими очередями по радиатору и бамперу — только искры летят. Я же в ответ изображаю прицельные выстрелы, хотя палю в белый свет, как в копеечку: живой он нам, живой нужен, да и из «Макарова» всё равно никуда не попадёшь! Тут я мигом пытаюсь представить себя на месте своего «оппонента». Так учил меня в школе контрразведки подполковник-препод, который теперь занялся экстрасенсорикой. Взвинчен он, этот горец, понятно. И ему ой как не хочется с нами встречаться. В чём же дело? Лежит он сейчас за перевёрнутой вверх тормашками «Хондой» и надеется нас с Андрюхой укокошить? Чтобы потом — тягу на нашей же машине? Видимо, так. Но почему стрельба только из одного ствола? Со вторым-то орлом что? Из пристяжного ремня выпутаться не может?
Короткая пауза в стрельбе. Значит, один рожок расстрелял. И пока не успел зарядить второй...

Резким броском скатываюсь в кювет. Ого! Андрюха уже ухватил «акаэм» за приклад и цевьё и вертит автомат в руках ворошиловского стрелка. Горец сопротивляется. Упорный. Перезарядить не успел. Второй рожок валяется рядом. Так что эта штуковина для стрельбы очередями в данной ситуации — всего лишь навсего дубина. Да, в общем-то, и мой «Макаров» уже разряжен. Я упираю дуло между мощными лопатками горного орла. Орёл с досадою швыряет к ногам автомат, словно сожалея о том, что те самые лопатки не доросли до кондиций крыльев, и, поднимая руки, говорит:
— Всо, мужыкы, всо!

Действительно — «всо». Приятель его, что рванул на форсаже от аэропорта в эту скифскую степь, вывалился в кювет из дверки, отворившейся после кувырка машины. Башка его непутёвая расколота. Кровищи натекло на пожухлую осеннюю травку! Вот его-то душенька непутёвая уже шуршит крылами, отлетая…
Держу горца на стволе. Но сам-то знаю, что в магазине пусто. И, словно прочитывая эти мои мысли (вот она где — экстрасенсорика!), горец дёргается в сторону — и ну бежать по стерне. И никакой это не орёл, не витязь и не тигр, а то бы взлетел, покрошил нас мечом на шашлык, порвал когтями. Да и что ты, Корнеев, армянина от грузина отличить не можешь? Давида Сасунского с Важей Пшавелой спутал?
В два прыжка настигнув бегуна, Андрюха делает ему подсечку и, заломив руки за спину, щёлкает наручниками.

- На лимонку надеялся, боец! — нянчит Андрей на ладони вынутую из-за пазухи беглеца кругленькую в рубчик «игрушку». «Она что — пластиковая, раз аэропортовский металлоискатель на неё не щёлкнул? Или он её в степи подобрал? Да нет, видно, в машине ею обзавелся», — мелькает в моей аналитичной башке. Кавказец косит на гранату чёрный, налившийся кровью глаз, — абрек, кажется, готов кинуться и зубами вырвать колечко с чекой. Вот и сажай таких в самолёт! А потом, где-нибудь на высоте две тысячи метров, — фюзеляж пополам и клювом в землю. Да, именно так. И не говорите, что это слишком мрачный прогноз. Ведь кроме гранат-железок нынче предостаточно придумано и другого взрывающегося добра — ни собака не унюхает, ни металлоискатель не среагирует. И затем какая-нибудь там группа поиска обнаружит в выгоревшей окрест тайге обугленный трупик того младенца, что плакал в аэропортовском накопителе! А вокруг — ошмётья мамы... Как бы отрицая мои чёрные мысли, над нашими головами гудит набирающий высоту аэробус. Горец провожает самолёт презрительно-гордым взглядом.
— А это что? — вынимает Андрюха из-за пазухи задержанного аккуратненький мешочек из плотной брезентовой ткани.
«Витязь» молчит, глядя на быстро уменьшающийся самолёт. Ни дать ни взять — ждёт, надеясь на то, что кто-то заложил в багажном отсеке мину, и вот-вот фюзеляж разорвёт надвое.

На шоссе возле нашего «Мерседеса» тормозится милицейский «бобик». К нам по стерне бегут двое милиционеров. Подкрепление. Из мешочка на ладони Андрея выкатываются прозрачненькие переливчатые камушки.
— Ого! Алмазы! — говорит Андрей. — И даже парочка бриллиантиков!
Андрей знает толк в камнях. С тех пор, как мы ввязались в эту канитель, он обзавелся толстой книжкой с цветными картинками и вычитывает оттуда всякие остросюжетные истории про алмазы величиной с яйцо, а то и больше... Выкопанные в Индии «Кох-и-нор» и бриллиант «Орлов» вместе с их приключениями освещают нам путь во мраке криминального беспредела. Мы как бы путешествуем во времени, то и дело переносясь по испускаемым драгоценными камнями лучам в давние века. Эти бриллиантики и алмазы, что поблескивают сейчас на ладони, конечно, калибром помельче, чем те, за которые резали, свергали, бросали друг друга в темницы шахи империи Великих Моголов...
— Карата на два каждый потянет, — со знанием дела говорит уставившемуся на «стекляшки» тяжело дышашему милиционеру Андрей. А тому хоть и сама «Гора света» с тюрбана шаха — реквизнул бы жене на брошку — и все дела, раз бежал, сбивая дыхалку. Хотя, может быть, он и вполне честный мент.

Ну вот, теперь в машину этого чернявого амбала — и ладушки. Спина-то у него — аэродром. И что ему не сиделось в его Нагорном Карабахе? Чего его от милых сердцу всякого джигита гор, где каждый абрек, как на пачке «Казбека», летит на крыльях бурки, уносимый горячим скакуном по горному серпантину, занесло в эту унылую степь, в края чингизидов? В «Толмачи» эти? Вон они — «Толмачи» — поверх колёс перевернутой «Хонды», из которой выколупывают для протокольной описи труп лихого кунака. Высунулись деревенскими крышами, как будто это островерхие шапки кучумова тумена. Неужто вот этой отчизне присягал ты на верность, контрразведчик Корнеев? Что это за недруг такой к нам пожаловал? Что за новая орда? Милиционеры один за другим выгружают из салона «Хонды» «акаэмы». А вот и ящик с патронами. И ящик с гранатами здесь же. Тут нешуточный бой мог бы завязаться. Если бы до последней гранаты. Если бы Андрей не скрутил бандюгана, которого уже запихивают в милицейскую машину. Да он и не дёргается. Всё ему ясно без толмачей, без переводчиков — выпендриваться теперь уже бесполезно.