Ростов-на-Дону в 1993 году

Весна и лето нынешнего, непростого для страны, года отличались полной аполитичностью ростовчан. У людей наступила апатия ко всему, что не касается повседневных нужд. И это на фоне трагических первомайских событий в Москве, на фоне массового появления новых республик на базе бывших российских краев и областей. А ведь в среде донского казачества еще полтора года назад начали поговаривать о создании Донской республики в составе Российской Федерации. Была даже мысль объединиться с Кубанью, Тереком и Ставропольем. Впрочем, подобные планы существовали еще в годы Гражданской войны, когда атаман Дона Пётр Краснов хотел на базе трех казачьих областей (Донской, Кубанской и Терской), а также Астрахани и горских народов Северного Кавказа создать мощную южную республику под германским протекторатом.
Увы, заглохло в этом году и казачество – одна из самых активных политических сил области. Всё дело, по-моему, в том, что это движение изначально было извращено и направлено не в то русло. Вместо того, чтобы навести порядок в своей области, казаки для чего-то ездили воевать в Приднестровье и Абхазию. А чего стоит ношение казачьей формы образца 1914 года? Спрашивается, почему не 1812? Причем форма лишь отдаленно напоминает казачью, в основном это – наспех перекроенная форма бывшей Советской армии. А ношение нагаек за голенищами сапог? И вовсе абсурд. В 1914 году, как известно, нагайка служила для подстёгивания коня.
Не прибавили популярности казачьему движению и многочисленные экстремистские акции вроде захвата дома Парамонова, драк с местным населением с применением вышеупомянутых нагаек, холодного и автоматического оружия.(Однажды дело дошло даже до гранатомета, из которого был произведен выстрел в квартиру гражданина, чем-то насолившего казакам. К счастью, никто не пострадал).
В результате, если раньше люди в казачьей форме встречались чуть ли не на каждом шагу (причем, не только пешие, но и конные), то теперь это большая редкость. Возможно, им самим стало стыдно за свой маскарад. И правда, нельзя же долго играть в одни и те же игрушки.
Что касается литературной жизни города, то она тоже еле теплится. По слухам, существуют какие-то два альтернативных Союза писателей (причем, совершенно автономно от литературы), в которых большинство литераторов старого пошиба занялись коммерцией или изданием книжек «за собственный счет». Союзы принимают в свои ряды каких-то молодых (от 40 до 60 лет), начинающих и наверняка талантливых писателей. Зачем это делается никто не знает. По старинке принимают и всё. Как было заведено в добрые старые времена.
Правда, в начале лета немного всколыхнуло застоявшееся писательское болото убийство в Москве ростовского художника, рок-музыканта и писателя Сергея Тимофеева. Тимофей, как попросту называли его дружки, не принадлежал ни к одному из Союзов писателей, художников или композиторов. Не издал ни одной книжки стихов или прозы. Не было у него пластинок (насчет персональных выставок картин сказать затрудняюсь). Однако, несмотря на всё это, в кругах ростовского молодежного авангарда Тимофей считался едва ли не самым талантливым. (Такая мысль, во всяком случае, проскользнула в многочисленных посмертных газетных публикациях и в документальном фильме ростовского телевидения). Ну, это не удивительно, У нас ведь в России нужно прежде помереть, чтобы о тебе заговорили. Примеров много, не будем перечислять. Что касается моего личного отношения к Тимофею и вообще к литературной и прочей богеме, то я взираю на этих людей как на инопланетян. Наблюдая за их жизнью, меня не покидает мысль, что они на Земле выполняют какую-то неприятную для них миссию. Они здесь временно. На Земле находится лишь малая часть их существа – тело, а всё остальное, самое главное, – где-то там, на другой планете, в ином измерении.
Проходя по улицам родного города, удивляешься отсутствию очередей – этой, в недавние времена, едва ли не основной примете любого российского города. В магазинах теперь есть всё, что душе угодно, однако, простой советский обыватель заходит сюда лишь для того, чтобы полюбоваться на цены. Цены, действительно, жуткие (если не отбрасывать два нуля).
Самое оживленное место в городе – базар. (Юг России всегда славился своими базарами). На базаре, собственно, и сконцентрирована сейчас вся общественная жизнь города. Если раньше говорили, что все пути ведут в Рим, то сейчас можно с уверенностью сказать, что все пути ведут на базар. Сюда, по дороге в «спальный район», устремляются измученные на малооплачиваемой работе горожане. Базар работает с раннего утра и до позднего вечера. У базара нет перерывов и выходных дней. Здесь можно приобрести всё, не тратя попусту время на поиски необходимого в магазинах. Здесь можно поторговаться и купить дешевле. Здесь царит дух конкуренции и предпринимательства.
Что отличает Ростов-на-Дону от Москвы или от любого другого цивилизованного восточно-европейского города? Азиатские порядки на общественном транспорте. Только в Узбекистане лет десять назад видел нечто подобное: когда троллейбус или автобус на остановке берут приступом, словно неприятельскую крепость. Когда на выход работает только одна дверь – передняя, где водитель на остановках собирает оплату за проезд, и выйти из транспорта – такая же проблема как и войти.
Вообще-то Ростов – специфический город. Здесь рабочим и в голову не пришло бы устраивать «табачные бунты» и останавливать движение транспорта на улицах, как это наблюдалось года два назад в столице. Здесь любое неофициозное мероприятие воспринимается как театральное действо со всеми вытекающими отсюда последствиями. Ростов – деловой город. Здесь не привыкли добиваться чего-либо с политическим плакатом на шее. Неизбалованные вниманием партии и правительства в застойные времена, ростовчане всегда надеялись только на собственные силы.
Московские события мало затрагивают ростовчан. Здесь равнодушно отнеслись к августовскому путчу ГКЧП, а потом к развалу Союза. Ближайшая к Ростову Украина и в прежние времена была «отдельным государством». На Украину ездили раньше ростовчане за продуктами. Сейчас наоборот, украинцы едут за продуктами в Ростовскую область. Что изменилось? Актеры поменялись ролями, только и всего.
Национальной проблемы  как таковой в Ростове не существует. Здесь не придают значения национальности и единственные, кто озабочен этим вопросом – представители казачьего движения и милиции. Первые помешаны на антисемитизме и боязни, как бы в их доблестные ряди не затесался скрытый масон, вторые прочесывают по вечерам базары и прочие злачные места, задерживая всех встречных брюнетов, вызывающих хоть малейшее подозрение в тайной принадлежности к «кавказской национальности».
Еще о некоторых особенностях Ростова. За все время перестройки и правления Ельцина в городе не было ни одной забастовки. Ростов никогда не посещали руководители партии и правительства. В городе до сих пор отсутствует метрополитен, хотя Ростов был третьим городом (после Москвы и Ленинграда), где появился троллейбус. За всё время хозяйничанья демократов в городе не разрушили ни одного памятника Ленину и прочим революционерам. До сих пор в Ростове существуют: площадь Карла Маркса, (которую в народе в шутку прозвали площадью «бороды»), улица Ленина, проспект Октября, Ворошиловский и Буденновский проспекты, университет имени Суслова.
Даже возрождающееся казачество, несмотря на многократные потуги расколоться по старой привычке на красных и белых, совместило в себе оба эти цвета. На казачьих кругах помимо царских кокард и двуглавых орлов на пуговицах мелькают и кокарды с красными звездами, а некоторые «несознательные» старики появляются с целым иконостасом на груди из звезд и других наград сталинской эпохи.
Но основная масса ростовчан, как уже отмечалось, политикой не интересуется. Здесь мало что смыслят в сути проблемы черноморского флота и принадлежности Севастополя. Были они на Украине, ну и пусть себе будут дальше. Для ростовчан это тоже самое, что поднимать, к примеру, вопрос о передаче Ростовского государственного университета Польше (этот университет был эвакуирован в 1915 году из Варшавы), или о создании на территории Ростова армянской республики (на основании того, что часть города, бывшая Нахичевань, заселена армянами).
Нынешним летом всё чаще стали греметь на улицах российских городов выстрелы. Но если в центре пускают в ход оружие в основном мафиозные структуры, цель которых довольно банальна: грабеж или разборки с конкурентами, то в Ростове за оружие берутся всё те же казаки. А у казаков, как известно, мотивы возвышенные: служение России и казачеству. Все кто не с ними, естественно, против них. И свистит пули, не нашедшие свои жертвы в Приднестровье и Абхазии, льется кровь. В конце концов пролилась кровь даже в штабе ростовских казаков, в так называемом доме Парамонова, где был застрелен приведенный для разбирательства гражданин.
Зато преступный мир города присмирел. О вооруженных налетах на банки и магазины не слышно со времен знаменитой банды братьев Толстопятовых. Крупные преступники разъехались по СНГ, а оставшаяся мелкота спилась, опустилась до мелких краж и перепродажи ворованного. От бандитов и гангстеров лидерство незаметно перешло к садистам и сексуальным маньякам. Не успело отшуметь дело Чикатило, убившего на сексуальной почве более пятидесяти женщин и девушек, как стали распространяться зловещие слухи о появлений нового маньяка, которого якобы прельщают черные чулки на женщинах.
В Ростове нет и никогда не было молодежного движения. Если Москва и многие другие города бывшего Союза украсилась в свое время надписями почти на всех заборах, типа: «Цой, мы тебя никогда не забудем!», то в Ростове не появилось ни одной. Если в Москве молодые художники, не удовлетворенные изображением «ню» на полотнах, явились нагишом на Арбат и стали размалевывать друг друга красками, то в Ростове подобное произвело бы эффект разорвавшейся атомной бомбы. За красно и зеленоволосыми панками в Ростове гонялась бы тысячная толпа, как за диковинными существами, а лысых, закутанных в белые простыни кришнаитов попросту отправили бы в Ковалёвку (как у нас называют психиатрическую лечебницу под Новочеркасском).
Единственное, что здесь могут понять и принять – это мордобой между подростками на танцах. Это святое. Русь всегда славилась своими кулачными драками. За это даже милиция не забирает.
Пьют в Ростове много и без меры. Это тоже – традиция. Собственное виноделие здесь издавна конкурирует с кавказским. О самогоноварении и говорить нечего: помимо своего первача всегда в достатке имелась кавказская чача, а уж об украинской горилке и говорить нечего. Впрочем, она мало чем отличается от обыкновенного самогона. Помимо двух традиционных эмоциональных причин пьянства (с горя и с радости), нынешним летом прибавилась третья, экономическая: стали пить из-за инфляции. Если раньше излишек денег складывали в чулок, то теперь пропивают.
Еще немного о разном в виде информации для размышления.
Яркая особенность Ростова (по сравнению с Москвой) – возведение многочисленных двух и трехэтажных домов частными лицами.
В городе очень большие площади занимает частная застройка, что и привлекает сюда цыган и всевозможных беженцев с Кавказа и Средней Азии, лихорадочно скупающих дома у местного населения.
Нынешним летом появился новый вид воровства, не наблюдавшийся ранее: кража овощей с приусадебных участков. Причем этим прибыльным промыслом занимаются не только бомжи, но, зачастую, и законопослушные граждане.
Наряду с бензоколонками теперь можно заправиться прямо на улице, из стоящих повсюду бензозаправщиков.
На удивление, до сих пор не подорожали телефонные разговоры по городу. Цена прежняя – две копейки. Цена двухкопеечной монеты на базаре – десять рублей.
Вот в принципе и всё, что заслуживает внимания. Остальное или не существенно, или присуще и другим городам... Хотел написать «России», но задумался. Действительно, в непонятном государственном образовании мы живем. До сих пор нет никакой ясности с названием государства, с гербом, с границами и составом республик и областей. До сих пор нет никакой стабильности в политике и экономике, и не покидает ощущение краха как перед развалом Союза...

1993 г.