Птицы

Уфа, 2004.

СОЛЦЕ ПЛАКАЛО КОСЫМИ ЛУЧАМИ, обжигая нищую душу Вовы. Он стоял на мосту и смотрел, как приближалась армада суетливых черных туч. Они торопились, путались и натыкались друг на друга, однако ветер предательски направлял их войско на умирающее солнце. Владимир стоял, упершись на поручни и смотрел на закат, грусть и печаль с лучами предсмертного солнца навсегда обрели в его сердце покой. Он думал о вере, о правде и о себе - обычные мысли бывшего самоубийцы. Несколько месяцев назад Вова погиб, спрыгнув с этого моста в зловонный поток сточной канавы. Однако жить перестал он гораздо раньше.
 При жизни Он был глупым мечтателем, жаждущим найти красоту в своем мире, но куда бы он не взглянул, всюду перед ним появлялись злые улыбки. Везде только серость мещанской жизни и жалкие обыватели со своей пошлой радостью. Они - сгусток слепого стремления обладать и властвовать. Не проходит и секунды, чтобы они не мечтали, быть сильнее кого-то. Вова понимал, что своим количественным преимуществом они подавляют его. Он физически ощущал, как изменяется под их давлением, и подобно рыбе на песке беспомощно брыкался, пытаясь противостоять всем им. Но Эта борьба утомляет. И тогда Владимир задал Богу вопрос, который смертельным ядом отравил его душу. Вова спросил « зачем?», но не расслышав ответ, распрощался с иллюзией, и это, значит похоронил себя. Вова перестал собирать пазл своей жизни, он умер. После смерти тело Вовы еще целых семь месяцев ходило на работу, общалось с друзьями, звонило престарелой маме и делало вид, что будто все в порядке. Никому вокруг не приходило в голову похоронить его, никто не чувствовал смрад исходящий от разлагающихся надежд, потому что сами все они были мертвы. Мертвые люди населяли тот город, чьё небо сейчас терзали тучи. Не было ни одного полноценного человека, всюду лишь бесхозные тела. Если бы туда попал живой, он обязательно сошел бы с ума, ведь ему пришлось бы лицезреть покойников повсюду, и за барной стойкой, и в такси, и в кинотеатре, и в метро и в ресторане. А со стороны все выглядело как обычно, люди не переживали скоропостижную кончину своих мечтаний, они не плакали не расстраивались, они просто притворялись, что продолжают жить. Многие из них дотягивали до глубокой старости, и, скорее всего Вова по сей день не нерестовал исполнять роль живого, если бы в то счастливое утро не встретил под этим самым мостом пару влюбленных.
Это были Франс и Лаура. Два прекрасных существа созданных друг для друга и первозданной любви. Нежные как пушок на крыле бабочки, они игрались брызгами воды и невинно целовались взглядами. Франс чувственно гладил грациозную шею Лауры, и следил, чтобы бурное течение не ушибло ее проплывающими обломками деревьев. Они утопали в своей любви и не замечали мир их окружающий, они не видели ни моста, ни стоявшего на нем тела печального парня. Их обнимали лишь райские красоты речушки и прелесть своих влюбленных глаз. Франс и Лаура были счастливы они наслаждались жизнью, пили сок своей любви и не задумывались о грядущем. Жизнь напоминала картину мудреца, ни капли грязной краски ни грусти ни злобы. Куда бы Франс ни бросил взгляд, он всюду видел прекрасные творения Сущего. Он смотрел на мир с любовью и тот дарил ему красоты. Подобно тому, как предметы отражают свет, красота отражается в любви и поэтому все прекрасно, на что смотришь любя. Франс и Лаура обожали жизнь они не искали счастья и не ждали чуда, они не мечтали постичь истины они просто тонули в лепестках красивой любви, но слепили взгляд Вове неосознанностью своего существования. Тело его смотрело вниз на грязную канаву, по которой протекал поток промышленных отходов. Поверхность жидкости покрывала, разноцветная пленка бензина. она омывала полуразложившиеся покрышки и оседала на пустых пивных баллонах. Что щедро разбросали по кромке берега дворовая молодежь. Она же и приспособило соседние кусты под общественный туалет. Картину дополнял пьяный обделавшийся бомж и смрад, чувствовавшийся за несколько верст от речки. Вова смотрел вниз и видел средь всего этого урбанизированного хауса двух диких уток, которые ласкались напротив ржавого кузова автомобиля. Сердце его переполняла обида, казалось, что жизнь издевалась над ним, заставив увидеть эту картину, на которой так жестоко изуродовано счастье. Картину, которая до боли была ему знакома.
О если бы они знали, - думал Вова, - если бы могли осознать, кто есть. Мне жаль вас. - Вова обращался в Лауре и Франсу, но они даже не посмотрели на него. - опомнитесь, утки вы же в сточной канаве, - слова его тонули в красных облаках заката, и говорил он только для себя, - это не место для любви, вокруг одна грязь и ничего кроме грязи. Разве вы не чувствуете как здесь воняет. Глупые утки! Вова кричал долго и вот силы оставили его. Голос сорвался, и отчаянье завязала язык. 
Не было больше сил притворятся, Вова понимал, что обманывает самого себя, адское сожаление разрывало его сердце, он так не хотел умирать, но было поздно. Он уже был мертв. Как глупо после смерти узнать, что был разделен от цели всего на семь месяцев. Владимир не стал прощаться с миром это было ни к чему, он перелез через ограждение и немедля прыгнул.
С тех пор прошло не мало лет. Речушку давно взяли в трубу, а на нее месте построили дорогу. Но все равно каждый вечер сюда приходит бывший самоубийца и отдается под власть своей печали. Он смотрит на закат и вспоминает прекрасную мудрую пару Лауру и Франса их чувственность и любовь, которые, в тот грустный день, содрогая вселенную взывали к нему, «всегда есть еще один шанс», от этого крика бледнел закат и падали звезды. Он разлетелся по галактике и одарил мудростью миллиарды жаждущих, но так и остался не услышанным для Вовы.