Одна, но пламенная страсть

С семи лет у Гоши Жеребцова была Мечта. Именно так он называл ее про себя – где-то вычитав именно такое написание Очень Значителных Слов. Мечта была крупнее, серьезнее и навязчивее, чем у его сверстников, грезивших, максимум, покорением космоса или бюджетных денег. Гоша очень хотел спасти весь мир. Именно так – не одного человека, и даже не целый автобус – он был согласен только на мир. От чего, собственно, предстояло спасать, как это должно было выглядеть, и чем завершиться – виделось смутно, основное место в его фантазиях занимали крупные газетные заголовки типа: «Спаситель мира – скромный парень из Костромы», или «Григорий Жеребцов – великий герой всех времен», или даже «Григорий, спасибо от всех нас!». Содержимое статей виделось так же смутно, как и их предпосылка, но сам факт приятно будоражил. Иногда он даже сам побаивался собственной значимости. Шутка ли? Ведь больше и значительнее подобного подвига нет, и быть не может!
Мечты захватывали настолько, что Гоша плохо спал по ночам. В итоге – наверстывал на уроке, и оценками постоянно огорчал родителей. Те пытались воздействовать, но ни уговоры, ни репрессии должного влияния оказать не могли – более того, в некотором роде служили стимулом, тренировкой перед ожидающими впереди трудностями спасения мира. Впрочем, во всем остальном Георгий был мальчиком положительным – он понимал, что когда-нибудь биографы обязательно отметят его благонадежное детство. Так что в итоге грехи списали на плохую наследственность (дед его тоже считался записным лентяем, хотя на самом деле – был тайным даосом, воздающим должное недеянию. Впрочем, времена тогда были суровы и о нестандартной философской ориентации он предпочитал помалкивать), тлетворное влияние запала и неблагоприятную экологическую обстановку.
Где-то к середине десятого класса он осознал, впрочем, что в условиях глобального мира во всем мире и отсутствия контактов с агрессивно настроенными инопланетянами проблематика спасения мира вполне может лежать где-то в области научных изысканий, и попытался наверстать. Получилось, впрочем, не очень – вступительные в медицинский, на био- хим- и физфак были благополучно провалены. Пришлось довольствоваться ветеринарным училищем.
За последовавшие годы учебы, а затем – работы, Мечта не то, чтобы потускнела, но несколько была потеснена вопросами более насущными. Впрочем, быт его устроился довольно неплохо – ветеринаром он был неплохим, и удалось устроиться в небольшую, но вполне солидную клинику. Там он был на неплохом счету, коллеги относились к нему с симпатией, хотя и считали несколько рассеянным и чудаковатым. Некоторые девушки даже кокетничали с ним, а мужская часть – вполне охотно звала составить компанию за кружкой пива после работы. Он по инерции попробовал и то, и другое, но свидания не очень-то удавались, зато регулярная, пусть и умеренная выпивка пришлась весьма кстати. Она хоть как-то помогала справляться с грузом будущей ответственности, который уже сейчас весьма ощутимо давил на него. Случалось, правда, особенно – после третьей, или четвертой кружки, что он слегка расходился, становился пафосен, и загадочен. Но с этим он всячески боролся – ведь не последнее место в будущих биографиях отводилось добрым воспоминаниям его коллег.
Подвиг пока что откладывался. Все, что удалось ему сделать – спасти некоторое количество хомячков, собак и кошек. Среди которых, к слову сказать, оказалась порядочно заштопанная после дворового инцидента сиамка Мира. Это было то ли явным намеком – то ли издевательством, впрочем, будучи оптимистом, он склонялся к первому. Что побудило ее хозяйку, Наташу дать подобное имя, он так и не узнал, хотя часто наведывался – сначала к пациентке, а затем и просто – на чай. Наташа была девушкой симпатичной, скромной и отзывчивой, она могла часами сидеть, подперев щеку ладонью и выслушивать его рассказы о славных личностях прошлого – биографии конкурентов тоже стали своеобразным пунктиком. При этом она никогда не забывала подлить свежего чая взамен остывшего, и подсыпать печенья, которое Гоша, в задумчивости, грыз килограммами.
Знакомые и приятели начали шушукаться. Девушки на работе, вдруг, стали смотреть на него со вновь проявившимся интересом, коллеги мужского пола – снисходительно прощали все более и более частые пропуски вечерних заседаний. Все сходились на одном – пора остепениться парню. Гоша же о подобном и не размышлял – его вполне устраивало сложившееся положение, и менять его казалось бессмысленным. Но Наташа, которая была девушкой не только скромной, но и практичной, уже порядком устала от чайной благости и, взвесив все за и против, перешла к решительным действиям. Закончились они тем, что однажды утром он, к своему немалому удивлению, проснулся в ее кровати. Впрочем, это его вполне устроило, и уже через неделю он переехал. Мира его давно одобрила, ролители тоже довольны, так что со свадьбой тянуть не стали. А еще через год встал вопрос о пополнении семейства. В общем, все окончательно успокоилось.
Но однажды, проснувшись и подойдя к зеркалу в ванной, Гоша понял, что сегодня ему исполняется двадцать семь лет – и что двадцать из них, были, в общем-то упущены. Мечта не приблизилась ни на шаг. Это сначала удивило его, потом расстроило, а затем – вогнало в основательную хандру. Он попытался преодолеть ее легким запоем, но попытка была тут же пресечена женой – мягко, но решительно.  Попробовал переключиться с биографий выдающихся деятелей на непризнанных гениев, но это чтение вызывало у него только скуку и раздражение. Оставалось только уйти в работу – но она своей приземленностью лишь напоминала ему о несоответствии Мечты и реальности.         
И вот, когда он уже было, сломался, в голову пришла Идея. Если уж мир не предоставляет ему шансов, почему бы не взять все в свои руки? В самом деле, эффективнее всего и, что немаловажно, с минимальными жертвами можно спасти мир от угрозы, которую ты сам и создал. Этические противоречия в этот момент не сильно волновали его – Мечта была важнее, и Гоша с азартом ринулся в процесс погубления мира.
Он не стал мелочиться – достойной его масштаба ему казалась лишь пандемия. Что-то страшно заразное, легко переносимое (самостоятельно путешествовать по свету и распространять бациллу не представлялось возможным), и, желательно – не слишком убойное, он все-таки преследовал вполне себе гуманные цели. Знаний ветврача для создания подобной бациллы было маловато и он засел за учебники – разумеется, втайне, чтобы впоследствии не дай Бог, не возникло темных пятен в его эпохальной биографии.
Главная проблема заключалась в экспериментальной проверке. Гоша был человеком в общем-то неплохим и ему было до слез жалко подопытных мышек, на которых предстояло испытать свою идею. Поэтому, он пытался делать свои расчеты как можно более точно – чтобы сохранить число невинных жертв. Впрочем, долгое время, жертвы были небольшими – от его продукции мыши толстели, или худели, внезапно лысели, или наоборот – зарастали буйным мехом всех возможных цветов и оттенков, включая ядовито-зеленый, но дохнуть в муках отказывались. Любого другого подобное натолкнуло бы на мысль о поражении, но Гоша знал – он слишком много раз предавал Мечту, чтобы отступиться на этот раз.
И вот – свершилось. Как-то раз, заглянув в клетку, он обнаружил, что очередная порция подопытных валяется на полу лапами вверх. Еще не веря в свой успех, он повторил опыт. Результат был тем же, и, что немаловажно – загодя приготовленная вакцина его авторства, избавляла мышей от болезни даже на последних этапах болезни. Идеальное средство для уничтожения/спасения мира было найдено. Через день он взял отгул и отправился вершить Историю. Весь день он бродил по городу, распространяя заразу а вечером, придя домой, с аппетитом поужинал, выпил три стопки водки, поцеловал заметно отяжелевшую жену и отправился спать.
И приснился Гоше сон. Вначале, он сидел на каком-то то ли кресле, то ли троне – в абсолютной темноте. Мысли его в этот момент одолевали странные и противоречивые – было серьезное подозрение, что все каким-то образом вскрылось, и ждет его сейчас отнюдь не восторженная толпа. И он почти уже уверился в этом и даже успел – на всякий случай, покрыться холодным потом, как вдруг вспыхнул свет. И Гоша увидел что сидит он и вправду на троне, причем, из чистого золота, а у ног его распростерлись, нет РАСПРОСТЕРЛИСЬ многие и многие благодарные жители Земли, его, Гошей, вакциной спасенные. И были среди них представители всех цветов и наций, молодые и старые, мужчины и женщины – в основном, кстати, прехорошенькие. Но Георгий, как принципиальный семьянин, тут же отбросил соблазны и стал наслаждаться чисто платонически.
Всю ночь его бедная жена не могла заснуть – муж громко причмокивал, активно вертелся, и делал странные пассы руками. В итоге она, исключительно из чувства мести, огрела его пару раз подушкой по голове и ушла спать на кухню. Впрочем, с утра она ему ничего не рассказала – в самом деле, человек же не отвечает за свое поведение во сне?
А зараза Гошина, в итоге, не сработала. То есть людям она оказалась совершенно до лампочки. Зато почти все городские кошки вдруг облысели и приобрели насыщенно розовый оттенок. Тогда же выяснилось, что причина такой странной метаморфозы совершенна неочевидна, и лечения, судя по всему нет. Все светила городской ветеринарии лишь горестно причмокивали и разводили руками. А чуть позже, разнесся, по сарафанному радио слух, что один доктор – таки лечит. И пациетнки потекли в Гошину клинику рекой. В итоге, он делал всем инъекции своей сыворотки, и приводил в божеский вид. А заодно – заработал очень даже приличные деньги, так что они с женой смогли, наконец переехать, что, учитывая родившегося вскоре сына, пришлось очень кстати. Он даже съездил в отпуск в Европу. А мечты о спасении мира оставил – раз и навсегда. Потому что слишком уж стыдно получилось.
P.S. А мыши и крысы после этого в Костроме вывелись, не поверите – начисто.