Я не виновен

Игнат сидел на скамье подсудимых и ждал своего слова, последнего слова. Он смотрел в зал на людей, на адвоката, судью, прокурора, смотрел и думал, ну, что я вам могу сказать? Ведь вы мне не верите! От усталости, и бессилия, не было ни злости, ни ненависти, просто пустота…
- Подсудимый, встаньте! Вам предоставляется последнее слово…
Это  случилась, ровно полгода тому назад. История, настолько банальна, что даже и не хочется ее пересказывать. Но сейчас, как перед смертью, она у Игната пролетела мгновением. Возвращаясь после свидания со своей девушкой, поздно ночью домой, забежал во двор, а там, как в детективных романах, труп! С ножом в сердце. Игнат подошел, перевернул лежавшего, думая, что человек просто болен или ему стало плохо, задел руками нож. Конечно, и одежда испачкалась кровью. Короче, все против него, а тут как назло во двор въехала машина патрульной службы, менты!
- Вот это да! – раздался голос из-за спины.
Игнат оглянулся. Он встал в полный рост, и произнес:
- Это, это не я. Я не виноват, я шел вот оттуда…
- Виноват, не виноват это ты узнаешь в отделении, а сейчас давай-ка ручки, под браслетики.
Игнат, молча, без сопротивления протянул руки, низко наклонив голову. Почему? Почему именно я угодил в эту историю, думал он. Ведь еще один поцелуй и во двор мог войти другой человек. А эти? Они, что, поджидали меня? Как быстро они подъехали и именно в тот момент, когда я попытался помочь человеку. Ну, ничего, успокаивал, тогда себя Игнат, в милиции должны разобраться.
Его сначала поместили в одиночную камеру, не давая воды, продержали часа три. Потом приехал следователь и вел себя развязано, Игнат понял, он пьян!
- Ну, что дружок? Будем сознаваться?
- Товарищ…
- Я тебе сука, не товарищ, а гражданин! Ты меня понял, мразь?
- Я не мразь. И я ни в чем не виноват!
- Что? Ты не мразь? Да вы все, мелкие людишки, вы твари, ползающие по этой земле.
- Я не тварь, - и Игнат встал со стула.
Следователь поднял на него глаза налитые кровью. Этот взгляд излучал ненависть, презрение, к человеку, который не был повинен ни в чем, а только в том, что он сказал, я, человек. Да иногда можно промолчать, иногда это полезно для здоровья. И многие так и делают! Но есть очень маленькая часть людей, которые не могут, врать, они не могут пройти мимо сирого и больного, они не могут молчать, когда видят несправедливость, и их разум взбешен, когда их унижают. Игнат принадлежал к этой маленькой части человечества.
Следователь нашел, толстым пальцем кнопку вызова, дверь кабинета открылась, и появился сержант.
- Трон!!! – взревел следователь.
- Есть. – коротко ответил сержант.
- Сейчас ты сам мне скажешь, что ты тварь, что мать твоя проститутка, а будущие дети пидерасты. Не веришь?
- Этого, ты не услышишь от меня никогда! – голос, Игната был тих, но тверд.
Следователь ожидал мольбы прощения и унижения, но этот тихий и уверенный голос  его  привел в  еще большее бешенство.  Есть в милиции такие стулья с высокой спинкой, их, как правило, держат подальше от посторонних глаз, так вот, эти стулья называют тронами, ибо они внешне и похожи на них. Сажают в него  человека и привязывают ноги ниже колен к ножкам стула, выше колен, к сиденью в проделанные специально для этого щели. Стягивают ремнем грудь к спинке трона, а руки, так же как и ноги к подлокотникам стула. В довершение перетягивают шею к самой верхней части спинки, но так, что б человек мог дышать, но не глубоко. Если истязаемый, трезв, то ему силком вливают немного водки или вина, подождав немного, пока алкоголь проникнет в кровь, берут анализ, и определяют, пьян!  И начинается избиение. Бьют по - разному. Кто смоченным и скрученным полотенцем, кто тупым предметом, что б не оставлять следы преступления. Но бьют долго и человек понимает, убьют. Ведь нет спасения, некому прийти на помощь. Есть медицинский работник. Но он не для помощи, а для констатации факта суицида, если наступит летальный исход. На унижение и уничтожение человека, эта ментовская машина отстроена со времен, товарища Ежова! Эта машина редко делает сбои, а если и происходят таковые, то наверху их лихо скрывают, ведь это машина, поддерживающая Власть! А власть всегда должна быть сильною.
Игнату влили полбутылки водки в раздвинутый рот. Захлебываясь он все-таки проглотил ее теплую и противную в себя, и этого было достаточно. Врач работал медленно, но уверено, ведь не впервой это делалось. Затем, подошел сержант, бугай под два метра ростом и сильно ударил кулаком с намотанным полотенцем в район солнечного сплетения. Искры. Вы, когда, ни будь, видели искры, но не желтого цвета как от огня, а стального! Они такие яркие, с резким очертанием всего контура искры. Они немного похожи на искры от бенгальских огней, но намного ярче! Удар! Еще удар! Дыхание сбито. Хочется согнуться калачиком, защищая себя, но удавка на шее не дает этого делать. От боли, Игнат тянулся головой вниз, веревка предательски впивалась в шею! В этот момент начинается рвота.
- Ну что? Наверно очень много выпил? Разве твоя мать «потаскушка», не говорила тебе,  что пить водку это плохо? Знаешь, ты меня очень обидел. У моего сына был день рождения! А ты знаешь, что значит для меня мой сын? Да откуда, слизняк, тебе это знать? Сержант, дай ему по яйцам, что б не было у него детей.
Палач исполнил приказание, ударив ногой между ног. От сильного удара в пах и ниже, у мужчины начинается сильный позыв к испражнению. Понимаете, это нельзя передать словами, это можно только почувствовать. Боль. Но страшнее боли, унижение. Унижение , кто-то начинает плакать, кто-то наоборот стиснув зубы, замыкается и молчит. Игнат замолчал.
- Так вот, змееныш, мой сын, это мой наследник, это-то ради кого я вообще живу! Ты понимаешь? И из-за тебя, тварь, меня оторвали от этого замечательного события. Сержант, налей нам по немного, и продолжим.
- Я не тварь.
Следователь, чуть не поперхнулся, услышав такие слова. Он вскочил в ярости, и толкнув стул, так что б Игнат упал на пол спинкой, стал бить его ногами. Били долго, и по очереди. Игнат, то порой проваливался, куда-то в темноту, то тупая боль его возвращала обратно на свет. Но этот свет становится не мил, в этот момент просишь у Бога легкой и быстрой смерти. Тогда приходят в голову такие, мыли, если это так страшно и больно, Господи, за что мне это? В чем моя вина? А если виновен, прибери и меня и накажи сам! Кто эти люди? Почему они меня судят и наказывают? Кто им дал право? Ты? Господи ты им дал право убивать и унижать? Тогда зачем твои наказы и заветы? Но если их уполномочил не Ты, тогда кто им дал эту власть? Сатана? Значит, миром правит он? Господи, спаси и сохрани! Дай мне силы, бороться и не сдаться слугам Дьявола!
Каждому человеку хочется жить. Каждому. Но одни идут на сделку со своей совестью, другие этого не делают, и тогда машина сминает таких, или калечит. Игнат не дал показаний и не оформил явку с повинной. Его раны залечили в одиночной камере. Потом бросили в общую, где пытались через «стукачей» , донести до него, что надо знать следователю. Игнат молчал. Он одного понять не мог, как так происходит в мире, что не повинный человек, принимает на себя, такие адские муки, и не в Аду, а на земле, и нет ему веры ни от кого. Ты бьешься головой о стену, но стена молчит, ты разбиваешь кулаки в кровь, а она молчит, почему? Потому, что она стена, а ты человек! Но как? Скажите люди, как можно сделать так, что б тебя услышали? Как пробить стену? Нет больше сил, и ты опускаешь голову, но только голову, ты не становишься на колени, ибо встав на них, ты превращаешься в тварь!
И вот…
- Подсудимый, вам предоставляется последнее слово!
Игнат встал, обвел невидящим взглядом зал заседаний, адвоката. Судью, прокурора, и произнес:
- Люди, я не виновен, – эти слова прозвучали тихо, но так твердо, что судья, прищурив глаза, посмотрел на этого парня.
Часто в практике судейской бывает так, что чувствует судья, что нет вины подсудимого, но «дело» сфабриковано так, что не за что придраться, и тогда идешь против воли и совести. Судья опустил голову, секретарь объявил:
- Суд удаляется для вынесения приговора! Встать! Суд идет!
ЧАСТЬ ВТРОЯ И ЗАКЛЮЧИТЕЛЬНАЯ….
Судья сидел и перелистывал «дело» , тупо смотря в потолок. Что у него за работа? Судить людей. А кто дал ему право судить? Государство. А что такое Государство? Машина призванная защищать общность людей провозгласивших себя народом.  Да. А ведь когда то придется и самому держать ответ, но не перед властью, а перед Богом! Что я ему отвечу? А спросит ли? Спросит и отвечу! А, что отвечу? Ведь вижу,  парень не виновен, может отправить на доследование, можно, опять же, нет оснований, все грамотно оформлено, а по этой статье ему грозит от пятнадцати лет, а он и женат, то не был. Постой, но он был на свидании, и девушка это показала, да, но убийство, произошло уже после свидания. Постой, экспертиза показала, что убийство произошло, так, так….нет, не зацепишься, по времени совпадает, но! Не может же человек, поцеловав девушку, вбежать во двор, выхватить нож и, убить! Может, если это самооборона, но парень этого не сказал. Да, надо идти. Судья посмотрел на часы, и махнув головой секретарю, встал.
- Встать! Суд идет!
Весь зал встал. Многие смотрели на безучастное лицо Игната. Многим было жаль этого парня, но..улики, вещь серьезная! Судья встал, и начал читать приговор. Как вдруг из зала суда раздался крик!
- Этот парень не виноват!
Судья даже не увидел, кто это крикнул, но был благодарен этому голосу, этот голос снял с него, с судьи грех, и дал Надежду на Справедливость! Он поднял голову на голос и увидел женщину, она стояла в черном платке, ее глаза излучали страдание.
- Кто вы? У вас есть, что сказать суду?
- Я жена убитого, и его убила я.
Зал заседаний разорвался одним вздохом. Судья смотрел на эту женщину и сразу понял мотивы убийства, это в его практике случалось не раз, что посмотрев на человека, он мог сказать многое известное только ему одному. Он мысленно уже себе сказал, что эта женщина получит минимальное наказание, ведь она спасла его от греха! Совесть? Здесь Совесть должна молчать, здесь говорит Справедливость, а в зал он сказал, ударив молотком по столу:
- В связи с изменившимися обстоятельствами «дела» , «дело» отправляется на доследование.
Все вздохнули облегченно. Игнат смотрел на всех, непонимающим взглядом, а про себя сказал:
- Бог, все-таки, есть!