Комбат 1968, 2005

В венгерском городе Сольнок прошло основное время моей срочной службы.

Армия - сообщество молодых. Большинство - солдаты 18-20 лет. Командиру
взвода, лейтенанту Ангелову 25. Он был для нас старшим, не только по возрасту и ранжиру, но и "по жизни". Со всеми вопросами, которые мы не могли решить на более низком уровне, обращались к нему – как последней инстанции. Его слово было весомо. Умудренный опытом, возрастом  и званием он имел непререкаемый авторитет. Не было сомнений в том, что его команды или  его советы правильны. Он не мог ошибаться. Сержант или старшина мог, а он - нет. Когда сержанты или старшины приказывали делать что-нибудь тяжелое или неприятное, можно было ворчать, возражать, вступить в полемику, пытаясь избежать этой работы. Но если приказывал лейтенант Ангелов - ругались, но делали беспрекословно, потому что знали, что так надо.

Выше командира взвода нами никто не командовал. Более высокие командиры управляли нашим лейтенантом, это управление было от нас скрыто.  И где-то, очень далеко, на невероятной высоте располагался главный командир всего этого батальона - подполковник Бугаев. Мы видели его не часто, - издалека, на построениях или на общих собраниях. Когда комбат заходил в наше помещение, это было событие, которое можно потом обсуждать. Уставной ритуал в таких случаях исполнялся без купюр.

- Вста-а-ть! Смирно!

Все застывают в оцепенении, взоры на вошедшего. Старший по званию должен быстро сориентироваться, строевым шагом подойти и доложить: "Товарищ подполковник, взвод такой-то занимается тем-то". И только после этого команда "Вольно!". Можно немного ослабить одну ногу. Но напряжение не спадает, все ждут, что изречет комбат. Он должен это сделать, и каждое его слово должно быть наполнено смыслом и значением. Потому, что  другой причины появиться здесь, у него нет.

Лейтенант Ангелов был для нас "отец родной", а комбат - Бог. Невидимый, непостижимый, но иногда спускавшийся на землю.

Хорошо помню его лицо - рябое, живое и умное. Возраст - лет 38. Кто-то  однажды задал ему двусмысленный вопрос. Ответ был: "Старый конь борозды не портит". Он пытался говорить как нормальный человек, но это никак не умаляло его божественную сущность.

   * * *

2005-ый год, занимаюсь частным извозом. Ночь, голосует женщина, лет 30-ти. Ехать куда-то далеко, через весь город. Она рассказывает о своей поездке в какую-то страну, откуда только что вернулась. Спрашивает, бывал ли я там?

- Нет, не был, нигде не был.
- Почему?
- Не хочу.

Как всегда, в таких случаях говорю, что когда-то много ездил по Союзу, и страсть к путешествиям была давно удовлетворена.

- А за границей были?
- И за границей был, служил в Венгрии.
- Мой дед тоже служил в Венгрии, много рассказывал, интересно было.
- В каком городе?
- Кажется, Сольнок .
- Есть такой город, и я в нем служил. Как фамилия Вашего деда? Конечно, это маловероятно, но "чем черт не шутит", может быть, мы там встречались.
- Бугаев.
- Командир отдельного радиотехнического батальона, полевая почта 16291, подполковник Бугаев! 1968 - Чехословакия, потом - Венгрия. Я служил солдатом в батальоне, которым в то время командовал Ваш дед!

Мы еще поговорили по этому поводу. Это был он.
- Где живет Ваш дед?
- На Украине. Плохо живет, старый уже очень и больной. Хорошо, что там есть, кому за ним ухаживать.
- Вы будете там?
- Да, в этом году собираюсь.
- Передайте привет от его бывшего солдата.

Где-то, на задворках моей памяти этот человек жил все последние 37 лет, и был он там таким же энергичным, 38-летним, каким я его знал. Мне никак не изменить этот образ, не представить немощного старика.

 12.08.09