Бульварное кольцо

Господа!

     Если Вы оказались в Москве впервые - начните с того, что я осуществил только вчера, на шестнадцатом году проживания в Москве: пройдитесь по Бульварному кольцу.  Пройдитесь обязательно! И не потому, что Вам может быть и не придется жить в Москве долго, - ведь, сколько еще замечательных городов на Земле, - но и потому, что, даже живя в Москве постоянно, Вы вряд ли сможете побаловать себя такой прогулкой. Ибо при нынешних темпах развития человеческой культуры, когда думать мы должны даже не о завтрашнем дне, о  дне послезавтрашнем, Вас, скорее всего, сразу же  втянет в себя Москва сегодняшняя. Гуляя же по Бульварному кольцу, Вы прикоснетесь к Москве старинной, Вы прикоснетесь к той основе, на которой стоит сегодняшняя Москва.
    
     Начнем мы прогулку, - и Вы можете об этом догадаться сами, - с Мясницкой улицы. И не только потому, что это место для возвышенных ощущений свободноживущего интеллектуала, но и потому, что здесь свободноживущий интеллектуал может перед прогулкой хорошенько подкрепиться. А это, - если помнить, что оный из хохлов, - весьма значимая часть любой прогулки. Не теряйте время на мучительный выбор места, где Вы потратите свои деньги и останетесь голодными. Зайдите в Макдоналдс, что уютненько расположился прямо в исходной точке маршрута – на пересечении Мясницкой и Бульварного кольца. Не верьте тем, кто говорит о Макдоналдсах плохо. Уверяю Вас, что если отбросить тех из них, о ком писал еще наш известнейший баснописец, - ну, не всем еще благосостояние позволяет зайти даже в Макдоналдс, - то останутся индивиды лишь двух категорий. Первые – это нынешние славянофилы. Для них Макдоналдсы – это главный признак американизации России. А нелюбовь славянофилов к Америке, хоть и моложе нелюбви к евреям, но тоже возраст имеет почтительный. Скажем, другой наш литератор, - а именно его мнение мы возьмем в качестве иллюстрации, так как он   встретится нам во время нашей прогулки, - писал, пробыв в Америке всего 4 месяца: «Наше едва остывшее кочевье мне не нравится. Мне нравится цивилизация. Но я очень не люблю Америки. Америка это тот смрад, где пропадает не только искусство, но и вообще лучшие порывы человечества. Если сегодня держат курс на Америку, то я готов предпочесть наше серое небо и наш пейзаж: изба немного вросла в землю, прясло, из прясла торчит огромная жердь, вдалеке машет хвостом на ветру тощая лошаденка. Это не то что небоскребы, которые дали пока только Рокфеллера и Маккормика, но зато это то самое, что растило у нас Толстого, Достоевского, Пушкина, Лермонтова и др. ».
     Ну, да что возьмешь с хлопца 26-ти лет отроду, образование которого, помимо земской школы, составила только что церковно-учительская второклассная школа да плюс полуторалетнее вольнослушательство в народном университете Шанявского. Тем более, равняться то ему приходилось на самого известного нашего литератора, - он также встретится нам сегодня на бульваре, - который хоть и закончил первое открывшееся в России учебное заведение сродни нынешним колледжам, но, тем не менее, был к североамериканским Соединенным Штатам весьма строг, несмотря на то, что в глаза их не видел, да собственно и вообще нигде не был: «А что такое Соединенные Штаты? – вопрошал сей строгий муж. И сам себе отвечал, - Мертвечина; человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит». А не менее известный наш литератор, приводя эти слова собрата по перу в своей статье, - кстати, он тоже не только встретится нам сегодня на бульваре, но и сам бульвар, на котором он нам встретится, носит его имя, - так вот этот литератор,  тоже не видевший США, но уж из-за границы практически не вылезавший по причине слабости здоровья (что, впрочем, не помешало ему попасть в число тех, кто, - по мнению потомков, -  наилучшим образом прочувствовал Россию), так вот, этот литератор так сказал об этих словах поэта: «Как метко выражался ...! Как понимал он значенье великих истин!». И что же после этого, мог сказать наш, упомянутый первым, литератор в первой четверти прошлого века, если и век  спустя не то, что молодые литераторы: сегодня то же самое говорят зрелые мужи, к тому же возглавляющие целые отделы исследователей в институтах по изучению Америки. Я вообще не могу понять, как в нашей стране мог вырасти человек, из-за своей поистине безрассудной любви к Макдоналдсам написавший, что «США – цивилизационный итог культурогенеза»?
    
    Ну, да завершим с первой категорией, а то мы так и останемся голодными. Со второй категорией гораздо проще – это люди, попавшие под влияние антирекламы конкурентов Макдоналдса. Уж на что самостоятелен в суждениях А.Макаревич, но и он вляпался в эту компанию: мол, в Макдоналдсах в меню входит мясо и картофель, а это вредное сочетание. Я, по-видимому, не так силен в теории раздельного питания, но обычная житейская логика заставляет меня улыбнуться: а кто заставляет А. Макаревича в Макдоналдсе брать именно это сочетание? Господа! Поверьте вашему боевому товарищу: система быстрого питания Макдоналдс – это одна из вершин культуры человечества. Это я вам, как страстный любитель уличных кафешек говорю. Вы потратите здесь не более 5-6-ти долларов, а сытыми себя будете чувствовать в течение всей прогулки по Бульварному кольцу.
    
     Первое что Вы почувствуете, господа, вступив на Бульварное кольцо и пройдя немного совсем, - Москва неровная! Вы сразу вспомните о семи холмах, на которых стоит… нет же стояла! И стояла именно в тех пределах, которые предстоит одолеть сегодня нам – это ли не сделает Вас счастливыми в первые минуты прогулки по Сретенскому бульвару.
     Да, мы пошли в эту сторону и вслед за Сретенским, идя по бульвару Рождественскому, Вы ощутите первый спуск, а по бульвару Петровскому Вы вновь будете подыматься вверх.
     Господа! Не забывайте постоянно обращать свой взор на дома, обрамляющие бульвары. Вы увидите много замечательных зданий той поры, которая в юные годы отзывалась в нас болью за униженных и оскорбленных, не имевших возможности жить в этих домах. Любуйтесь, господа, этими домами жадно. Ибо кто знает: чем понять Россию. Может не раз еще соотечественники наши решат, что обедать можно и без столовой – в спальне, или какие иные причины. Кстати, некоторую иллюстрацию к возможным причинам Вы сможете увидеть прямо здесь на Петровском бульваре: вот, скромный двух этажей особнячок под номером «14». Мало сказать, что давно не крашенный, так у него еще и все правое крыло второго этажа провалилось на четверть в этаж первый. Это прямо символ! Только вот чего? Может хозяина? И кто же хозяин: посмотрим на вывеску. Мда… Издательство «Высшее образование». Думайте, господа, где обучать своих внуков.
   
     Но не будем о грустном. Сегодня теплый солнечный  день середины августа. А оказаться в такой день на Страстном! А мы, вот, оказались! С той стороны, с которой подошли мы, бульвар открывает Владимир Высоцкий. Его значение для нашей страны еще лишь определяется. Кто-то любит. Кто-то завидует. Кто-то недоумевает. И именно поэтому, я полагаю, обезображенная бронза лица покрыта совсем не той патиной, какой в ночи музея любовался герой Ремарка. Да, что патина! Насколько я понимаю, бронза не ржавеет. Но то, что происходит с бронзой этой скульптуры иначе как ржавлением назвать трудно. Сколько же еще должно пройти лет, чтобы не осталось тех,  кто  завидует и недоумевает? Чтобы бронза стала как у того, кто стоит в другом краю этого бульвара. Казалось бы: дистанция - Страстной бульвар. Да, что бульвар! В двух шагах сидит тот, чья бронза столь же безупречна, как и сегодняшнее отношение к нему соотечественников – Сергей Рахманинов. Это вообще замечательное место. В традиции Бульварного кольца не просто устанавливать скульптуру, но делать определенную композицию в пределах пространства, к скульптуре прилегающего. Я присел на гранитный бордюр и долго любовался солнечной травой между старых платанов. Все казалось: вот сейчас сбегут с деревьев белки и начнут резвиться в траве. Очень мне не хватало белок. Вечная история: в совершенном - ищешь чего- то… прямо как у Николая Рубцова: «Но даже здесь – чего-то не хватает…». Белок, блин захотелось!
    
     Ну, и завершает (или открывает – с какой стороны идти) Страстной, - или это уже Тверской? – «наше всё»: Александр Сергеевич Пушкин. Только у очень уж дотошных современников наших остались претензии к Александру Сергеевичу. Так, известнейший наш биолог, Александр Александрович Любищев, среди прочего занимавшийся и защитой растений от вредителей, очень был раздосадован тем отношением, которое А.С.Пушкин проявил к важному, на его взгляд, поручению царя – нашествию саранчи на юг Украины. Обследование проблемы Пушкиным ограничилось едким стишком, о том, что «саранча посидела и улетела», а все остальное время, по мнению А.А.Любищева, поэт волочился за Воронцовой, а когда достойная замужняя женщина ему отказала, то мужа ее Пушкин увековечил, как «полу-подлеца и полу-невежду». Я думаю в третейские судьи надо взять А.В.Гоголя: «Влияние Пушкина как поэта на общество было ничтожно… Но влияние его было сильно на поэтов». И еще в том же ключе: «Зачем он был дан миру и что доказал собою? Пушкин был дан миру на то, чтобы доказать собою, что такое сам поэт, и ничего больше…» Нельзя не согласиться: мы мало найдем поэтов, которые бы чистили себя не под Пушкиным (я вспоминаю лишь одного, который чистил себя под Лениным). Так Сергей Есенин майским днем 1924 года писал: «Стою я на Тверском Бульваре//Стою и говорю с тобой». Поэт, можно сказать, брал обязательство, программу максимум: «Чтоб и мое степное пенье//Сумело бронзой прозвенеть». Сегодня мы, - по крайней мере, те, кто совершает пешие прогулки по Бульварному кольцу, - знаем: прозвенел! И совсем недалеко от А.С.Пушкина! Но сначала пересечем Тверскую улицу и войдем на Тверской бульвар.
    
     Кстати, Вы обратили внимание: я не зря запнулся по поводу того, на каком из двух  бульваров стоит А.С.Пушкин. Из стиха С.Есенина следует, что на Тверском. Насколько я, - москвич недавний, - знаю эту историю: раньше Пушкин стоял на другой стороне Тверской улицы. Потом его перенесли. А на его место, если мне не изменяет память, еще на этой самой моей памяти, стоял Карл Маркс. Сегодня его точно нет на входе в Тверской бульвар. И, как мне кажется, теоретик социализма пострадал не по своей вине: ну, не ему же в голову пришла шальная мысль о возможности построения социализма, мало что, в отдельно взятой стране, так еще и в стране почти средневековой. Жаль, все как-то литераторы, да литераторы. Мог бы быть и мыслитель. Хотя я могу и ошибаться. И призрак коммунизма ждет меня в гранитном своем раздумье на одном из многочисленных перекрестков Бульварного кольца.

     Совсем недалеко от входа на Тверской бульвар, на уровне дома «19» звенит огромным количеством бронзы скверик Сергея Есенина. Сам поэт стараниями скульптора А.Бичукова предстает перед нами совсем своим парнем. Даже не битником уже – так изображали поэтов много раньше. Сегодня прическа памятника явно от лучших московских салонов – этакая замысловатая лесенка. Справа в клумбе резвится юный Пегас, слева две райские птицы застыли в истоме. Позади полукругом строенная гранитная скамья с массивной резной бронзовой спинкой. Очень удобно. Сидишь и думаешь о судьбе и творчестве Сергея Есенина. И думал я: а чем же заслужил эту бронзу Сергей Есенин. Крайне малообразованный, сильно пьющий и дебоширящий парень, который завершил свой земной путь, прожив лишь тридцать лет. Что мог он при всем при этом, - а лучше сказать в отсутствие всего этого: того, что положено возыметь личности значимой, - мог сказать согражданам, что сограждане чтят его вторым поэтом после А.Пушкина?  Меня настолько взволновал этот вопрос, что я решил, что сегодня уж обязательно постараюсь купить том стихов С.Есенина и найти там ответ на мучающий меня вопрос. На этой конструктивной ноте   поднимаюсь со скамьи и продолжаю путь.

     Кстати сказать, место расположения композиции, посвященной Есенину, вряд ли определяется  домом «19». Или домом-музеем Ермоловой (№13). Или даже красавцем домом с многочисленной ажурной вязью металлических балконных ограждений («9»). Думается, причина  на противоположной стороне бульвара. Это театр МХАТ. Имени М.Горького. Возможно, для не москвичей надо напомнить, что в Москве с некоторых пор два театра МХАТ. И поскольку они непрестанно борются за то, кто из них более русский, то такой козырь, как Сергей Есенин – это …не могу даже подобрать правильного слова в отведенное для этого время, а превышать время нельзя: это снизит мой итоговой показатель интеллектуальности IQ. А потому, оставив  этого вопрос открытым, продолжаем наш маршрут.

     Завершает личностный ряд Тверского бульвара Климент Аркадьевич Тимирязев. Должен сказать, я мало знаю научное наследие К.А.Тимирязева и потому ограничусь той приятной для меня мыслью, что на бульварном кольце есть и представитель научного способа познания мира. Это не может не радовать. Ну, не может, на мой взгляд, успешно развиваться страна,  которая внимает лишь мыслям молодых и, -  сравнительно с учеными, - малообразованных литераторов. Впрочем, не будем слишком уж углубляться в вопросы о движущих силах культуры – давайте будем внимать результатам действия этих сил. На один из которых, - Никитский бульвар, -  мы  ступили.

     Никитский бульвар, ко времени, когда я оказался у компьютера, почему-то не оставил о себе никаких воспоминаний. И на листах, в которые я, периодически садясь на лавки, вносил пометки лишь одно записано – «Никитский бульвар». Я лишь то помню, что по свойству памяти всем известному подумал и о Никитских воротах (?) и о фильме с названием одноименным. Да еще то думалось в отсутствие примечательных сооружений: что до чего же много на Бульварном кольце тех лиц, чье пребывание среди свидетельств человеческого гения вполне фантасмагорично. И я возможным и оправдывающим находил то объяснение, что среди этих опустившихся людей, являются и те, которые просто сошли с дистанции. Не всякому, по-видимому, дано эту дистанцию преодолевать все время в гору. Вот и тянет их ни в сомнительные подворотни, а к несомненной красоте.
     В Москве такие мысли думаются как-то спокойно, отстраненно. Я помню: в Питере подобные мысли пугали. И не меня одного. Возьмем, скажем, Гоголя? Возьмем! Тем более, что он прямо перед нами!
    
     Николай Васильевич Гоголь. Он открывает бульвар своего имени. Вот еще одна загадка для меня. Загадка массовой популярности. Хотя, может, я ломлюсь в открытые ворота? Ведь, если популярность массовая, то, стало быть, предмет понятен массам? Стало быть, предмет этот принадлежит к массовому искусству? Ну, может не к такому массовому, как «Мурка»… не, -  это я совсем загнул: Гоголь – и «Мурка»! Это уже пошли глюки. Нельзя так много думать – мозг тоже должен отдыхать. Вот и пусть отдыхает, внимая величию Храма Христа спасителя, в который уперся Гоголевский бульвар.
    
     Ну, все! Мы дальше не пойдем – дальше Москва-река. Какое же это кольцо – удивитесь Вы. Да, господа! Такое вот кольцо. Мы в следующий раз пойдем в другую сторону от Мясницкой улицы – то будут Чистые пруды. Вы помните, господа, Аннушка, разлитое масло, бедняга Берлиоз… Здесь до сих пор шныряет тот трамвай!
    
     Но это будет в следующий раз! Ну, а сегодня: Вы помните, господа, как много интересных мест я вам перечислил ранее в окрестностях Храма Христа? В одно из них, - галерею И.Глазунова, - сегодня загляну. Затем в небольшом книжном магазинчике на  Остоженке куплю том Сергея Есенина – и еще одна пятница свободно живущего интеллектуала останется в памяти, как теплое пламя камина.

11-13 августа 2006 года.