Великолепные руины. Глава 2. 3

Начало на http://www.proza.ru/2010/11/23/5 - предисловие
http://www.proza.ru/2010/11/23/15 - глава 1


Добрались до околицы деревни уже ночью. Ехать пришлось в обход. Крутой спуск могли одолеть разве что пегасы. Но Алтей летать не умел.
На околице Альмаир критически осмотрел себя и своего скакуна.
- Да, вид у нас неважный, слишком уж потрепанный. Стыдно так и перед людьми показываться. Но, думаю, нам простят, - он еще раз попытался в бледном свете луны как-нибудь придать значимости своим лохмотьям. Не получилось. Вздохнул, потер изумительной красоты кольцо на пальце – символ королевской власти в Кантании. -   Как  говорил наш учитель словесности, величие должно быть не внешним, а внутренним, –  король засмотрелся на кольцо, которое  теперь поблескивало даже в неверном свете ночной царицы неба.
Вскоре заехали на двор, весьма похожий на постоялый.  Но спешиться  всадник не пожелал. Ждал, когда ему выйдут навстречу.
 - Желательно с оркестром, фанфарами и криками: «Да здравствует король!», - горько усмехнулся про себя жеребец, наблюдая за своим маленьким другом. 
Когда из дверей трактира высунулся неопрятный слуга и грубо выругался на неизвестном Альмаиру, хотя и понятном Алтею, языке, король только глазами захлопал от изумления.
- Ого, так мы еще и не в Анна-им-Кантании. Здорово же мы с тобой, Алтей, прокатились. Но ничего, Альмаира Великого должны знать и в соседних государствах.
Конь жалобно заржал, а его юный спутник так и не  понял, почему.
- Ну, чего там стали, бродяги, – неласково встречал их слуга. – Или заходите, или убирайтесь прочь.
Было темно. Лохматый детина не мог разглядеть хорошенько новых посетителей. Пришлось ему  все-таки выйти во двор. От этого он стал еще больше ругаться.
- Эх, жаль, что не понимаю ни слова! – пробормотал Альмаир. – Но говорит он, по-моему, не очень вежливо. Тебе не кажется?
Алтей громко фыркнул, забил копытом.
- Принесла же нелегкая, - ворчал тем временем слуга. – Что б им в лесу заблудиться! Только думал спать отправиться…
Но, потрясенный статью великолепного жеребца, которую не уничтожило даже изнурительное путешествие, детина на мгновение потерял дар речи, а потом уже чуть ли не с восхищением выдохнул:
- Какой красавчик!
Коню стало не по себе. Но его неразумный товарищ отнес перемену в тоне слуги на свой счет.
- Я – Альмаир Великий, король Анна-им-Кантании, – величаво проговорил мальчуган. – Мы с конем заблудились, и нам требуется помощь: кров, еда, баня и информация о том, в какую сторону нам ехать, чтобы вернуться на родину.
Ответ, понятное дело, оказался для  короля неожиданностью. Слуга громко и не без яда рассмеялся. Он ничего не понял из сказанного, но тон речи уловил. Нахохотавшись, тот без всякого мыслимого почтения прогорланил:
- Ты, бродяга! Ты останавливаешься или как? Хотя, судя по твоим лохмотьям, платить за ночлег тебе будет нечем. Проваливай, господин Задранный Нос!
Он развернулся, и, не дожидаясь ответа, пошел в дом.
Альмаир был потрясен, пожалуй, даже больше, чем оказавшись в лесу.
- Этот невежда ничего не понял, а я не знаю их языка. Меня учили всякой ерунде, но не научили языку соседнего государства. Это что-то невероятное! И зачем вообще мне тогда учителя? – Алтей видел, как его маленький спутник злится и раздражается все больше и больше.
Несколько мгновений казалось, что никто уже не покажется из трактира, но они ошибались. Человек, одетый несколько  богаче и опрятнее предыдущего, открыл дверь. Вслед за ним показался было, и тот мужик, который был им уже знаком, но вышедший отдал распоряжение, и тот исчез.   Тон появившегося красноречиво говорил о том, что перед ними хозяин трактира.
Вскоре снова выбежал слуга с  факелом в руке.
Теперь путники предстали перед чужаками во всей своей красе: мальчишка – грязный, исцарапанный, исхлестанный ветками, в разорванной одежде, но при этом  держащийся чуть ли не величаво; и конь, в котором с первого взгляда угадывался  первоклассный скакун, равного которому, быть может, не сыскать и в целом мире. Зрелище весьма интригующее.
Вдруг Алтей с ужасом заметил, как маленькие глазки хозяина загорелись жаждой наживы. Он ведь был конь и понимал не только слова людей… Недобрые предчувствия сжали ледяными щупальцами мудрое лошадиное сердце, но голод и усталость оказались сильнее благоразумия и осторожности.
«Ну что у нас можно забрать?» - подумал он и успокоился.
Откуда Алтею было знать, что хозяин прикидывал цену на него. Даже при всей мудрости и проницательности, он не мог и предположить, что лошади не во всех  мирах  сами избирают себе хозяев, и кое-где  продаются, как рабы.
Хозяин любезно поклонился юному посетителю. Альмаир спешился с легкостью, в которой нельзя было угадать его смертельной усталости. Ради того, чтобы произвести впечатление, он всегда готов был на любые жертвы. Алтей только вздохнул. Ничему его маленький друг не научился за время путешествия по Скрюченному лесу. А тот лишь ободряюще потрепал его по гриве и  вошел вслед за хозяином в манящий светом и теплом дверной проем.
С Алтеем остался только неопрятный слуга, встретивший их первым.


В доме было тепло и уютно. Жарко потрескивал огонь в очаге, несколько толстых лучин, вероятно, пропитанных маслом, довольно сносно освещали неправильной формы комнату, не единственную в этом доме. Странники любили этот трактир. Хозяин его хоть и был порядочным мерзавцем, зато хозяйка всегда была воплощением доброты и понимания. К тому же, он находился на самой границе миров. И хоть это была мрачная граница, но она пользовалась популярностью у ищущих неприятностей на свою голову исследователей всякого рода, а также бездельников, развлекающихся игрой со смертью. Кроме того, из леса иногда выходили странного вида люди – слишком замкнутые и отстраненные. Они тоже не против были посидеть в трактире, послушать последние новости из обитаемых миров. Кто они такие, никому не было ведомо. Но платили пришельцы хорошо. И к тому же, в избытке снабжали трактир дровами.
Элдани мирно потягивал густое от времени вино, когда на дворе послышался какой-то шум, очень похожий на перестук копыт.
- Надо же! Здесь, оказывается, есть безумцы, разгуливающие по ночам.
- Пойди, посмотри, Этти, кого там еще принесло, - хозяин мерзко улыбнулся и подмигнул Элдани. – Господин, вероятно, скучает? А тут новая компания.
Элдани пропустил тираду мимо ушей . Почему-то этот волосатый мужик видел в нем товарища и всячески пытался завязать с ним отношения. Но сам он не собирался заводить себе подобных друзей…
- Там какой-то мальчишка на коне, - осклабился вернувшийся Этти. – Нищий, вероятно. Зато весь такой… - запас слов у Этти закончился, а потому он показал, «какой» мальчишка, смешно вытянувшись и приняв горделивый вид.
- Ребенок? – хозяйка оторвалась от своего вязания. – Так чего же ты оставил его на улице?
- Молчи, женщина! – грубо прервал ее муж, но, заметив укоризненный взгляд Элдани, тут же переменился. – Ну-ка, давайте посмотрим, кто там пожаловал, - и сам последовал к двери.
Когда он вернулся в сопровождении мальчишки, все находящиеся в доме разом оглянулись на вошедшего и стали его с недоумением рассматривать. Хозяйка всплеснула руками, увидев изможденное лицо ребенка, и принялась хлопотать вокруг него. Она указала ему на свободное место за большим общим столом прямо в углу дома и поставила перед ним большую чашку молока. Видя, с какой жадностью он припал к ней, она расстроенно покачала головой. По всему было видно, что путник давно ничего не ел. Элдани с удовольствием наблюдал за ней: за тем, как она поспешно пошла к печке, чтобы налить горячей мясной похлебки, как при этом расстроенно причитала.
- Надо же! Ночью, один. Да еще в таком виде! Верно, заблудился! Надеюсь, что не в этом ужасном лесу? Сейчас, надо срочно тебя покормить!
Но к тому моменту, когда она вернулась с дымящей тарелкой в руках, новый постоялец уже крепко спал.
- Судя по всему, он не из бедных, – один из присутствующих, благородного вида человек, оглядел спящего. - Одежда у него, конечно, весьма потрепана, но когда-то она была весьма дорогой. Ведь это тончайший шелк, – он тронул манжету на его рубашке.
 - И это тоже очень дорогая и к тому же редчайшая ткань, – Элдани показал на лохмотья мантии.
- И обувь у него тоже весьма и весьма добротная. Только вот фасон странный. Что-то я такого ни разу не встречал, - добавил другой постоялец.
- Вы бы видели его коня, – хохотнул хозяин. - Не жеребец, а просто сказка.
Все высыпали из трактира посмотреть на дивного скакуна, которого Этти уже расседлал и определил в конюшню. Алтей тревожно повел ушами.
- Посмотрите, какая стать! Такой скакун мог бы украсить даже королевскую конюшню.
- Насыпьте ему самого лучшего овса, – Элдани был восхищен видом жеребца, – За мой счет.
Хозяин довольно потер руки и распорядился накормить коня отборным зерном. Потом они вернулись в дом, все еще выдвигая всевозможные предположения о том, кем бы мог быть юный путешественник.
- Посмотрите, у него на пальце кольцо. Вы видели когда-нибудь подобное?
Кольцо выглядело так, будто его выточили из цельного драгоценного камня, может быть, даже алмаза. Только все знали, что это невозможно. А потому с удивлением рассматривали кольцо на руке юного путешественника. При его виде у хозяина трактира жадно заблестели глаза.
- Да, много удивительного увидишь, работая в таком месте. Но, господа, пора спать.
- Да, верно. Завтра надо рано отправляться в путь.
Хозяин был рад это услышать. Ему не нужны были свидетели появления в его трактире какого-то высокородного юнца.
Рано утром все постояльцы разъехались каждый в свою сторону. Они еще долго потом вспоминали о странном случае в придорожном трактире и  рассказывали о нем своим знакомым. Но  кто таков заблудившийся  мальчик, так и осталось для них загадкой.



Альмаир и не думал просыпаться. Он так устал за последние дни, что теперь спал как убитый, ничего не слыша и не чувствуя.
Проснулся он где-то в полдень, когда солнце стало нещадно светить через окно прямо ему в глаза. Поднявшись, увидел висящую рядом с ним на стуле чистую одежду. Это было очень кстати. Вероятно, его все же узнали.
Хозяйка, немолодая и с усталыми морщинками под глазами, сидела неподалеку, вышивая. Заметив, что он проснулся, женщина подошла и стала ласково звать его куда-то на непонятном языке.
Досадно все-таки, что среди великого множества языков, которые он без труда осваивал благодаря вмешательству фей, этого наречия не было. Альмаир сморщился на мгновение. Он получил очередное доказательство тому, что никаких фей в помине нет. Иначе они обязательно предусмотрели бы случившееся с ним. Да и в подобную передрягу он никогда бы не попал.
Что ж, рассчитывать надо было только на себя. Значит, нужно было внимательно вслушиваться в незнакомую речь, пытаясь уловить смысл фразы.
Он специально не двинулся с места, желая, чтобы женщина повторила приглашение. И та снова стала звать его, показывая на кипящую на печи воду. И тут его осенило: она звала его купаться!
Все-таки он изучал родственный этому язык! Но не на уроках с иностранными учителями, а на занятиях, которые он всегда считал пустой тратой времени – на уроках  древней словесности.
Это казалось странным.
Но думать было некогда. Надо было срочно разбираться в незнакомой лексике. В том, что это ему удастся, Альмаир не сомневался. Он представил, как будет поражен его успехами учитель словесности, и довольно заулыбался.
Настроение с каждой секундой все поднималось. Все-таки ему, как всегда, везло. А путешествие по страшному лесу он будет потом вспоминать как самое большое приключение своей жизни. И оно, конечно, войдет в историю кантанийских королей.
Снизойдя до благодарственного кивка хозяйке, заблудившийся король выскочил во двор, чтобы убедиться, что с Алтеем все в порядке.
- Алтей, милый. Как у тебя дела?
Конь тревожно заржал. Ему не нравился хозяин трактира и то, как тот на него смотрел, и то, что его привязали к столбу в этом тесном стойле. Но сказать об этом он не мог. 
Альмаир  тревоги Алтея не заметил.
- Я понял, к какой группе принадлежит этот язык, - радостно заговорил он. -  Мне надо еще немного послушать их речь, и я буду понимать, что они говорят. И смогу им объяснить, куда нам надо. Хотя, возможно, они и сами уже все поняли.
Хозяйка трактира снова ласково позвала его купаться. Быстро кивнув ей, мальчик отвязал Алтея, мимолетно удивившись, зачем того вообще привязывали. Но ни  о чем плохом он и подумать не мог.
Залезть в бочку с теплой мыльной водой после стольких дней скитаний по сырому, мрачному лесу, ночевок на земле среди опавших листьев и преющей древесины оказалось невероятно приятным.
«По-моему такого удовольствия я не испытывал никогда в жизни!» - довольно думал король, оттирая жесткой мочалкой застаревшую грязь.
После купания Альмаир с удовольствием переоделся в грубую, но зато чистую и целую одежду. В Кантании он ни разу не видел  такой толстой и плохо обработанной ткани. Но, может, это новый стиль у соседей?
Как раз в это время пришел хозяин трактира, который куда-то отлучался поутру.
Увидев мужа, женщина начала что-то быстро объяснять ему. Альмаир внимательно слушал, пытаясь отыскать в их речи знакомые слова. Но о чем они говорят, так и не понял. Ясно было только, что они спорят друг с другом.
Хозяйка раскраснелась и, отвернувшись к плите, стала решительно наливать ароматную похлебку, которую затем поставила перед голодным путником. От ее вида и запаха у него аж слюнки потекли, а в животе заурчало. Он снова радостно улыбался, предвкушая очередное удовольствие. После всего, что пришлось пережить в лесу, даже мелочи приводили его в восторг. Вот уж лекарство от хандры!
Альмаир потянулся за ложкой, но трактирщик резким движением отодвинул миску с едой, разлив половину драгоценной жидкости на деревянный стол, и начал что-то грубо ему говорить. И тут до него дошло, что он требовал заплатить за ночлег и еду.
Мальчик встал и с гордым видом повторил вчерашнюю тираду о том, что он заблудившийся король и что в случае, если они ему помогут, он отблагодарит их по-королевски.
Понял что-либо разбушевавшийся хозяин трактира или нет, но только он как-то мерзко рассмеялся ему в лицо и грубо потащил во двор. Там он красноречиво показал на торбу с овсом, повешенную перед Алтеем, показал на одежду Альмаира, которая сменила его королевские лохмотья, и что-то заорал. Алтей громко заржал и начал биться в стойле, пытаясь выбить его дверцы.
По реакции Алтея, понимающего все языки, и по жестам хозяина Альмаир, наконец, догадался: хозяин предлагает ему рассчитаться за еду и ночлег, отдав коня!
Он похолодел от ужаса. Рванулся к жеребцу, но не тут-то было. Цепкие пальцы надежно вцепились в его плечо.
Алтея надо было спасать!
- Алтей, беги! Слышишь, скачи отсюда! Скорее! Встретимся где-нибудь там… – отчаянно крикнул он своему другу и неопределенно махнул рукой в сторону дороги. – Я свистну. Беги же!
Конь к тому времени успешно выбил створки стойла. Альмаир удовлетворенно увидел, как он, перепрыгнув через невысокую ограду, поскакал прочь. Только седло осталось висеть на железном крюке над стойлом.
- Хочешь коня? Так догони его, -  злорадно рассмеялся  король и, почувствовав, что хватка трактирщика ослабела,  с презрением стряхнул его руку с плеча.
Лучше бы он этого не делал.
Невероятная для Кантании гримаса ненависти, которую Альмаиру еще ни разу не приходилось видеть в своей стране, исказила лицо трактирщика. Мальчик даже испугался, не заболело ли что-нибудь у того. Но, когда хозяин наотмашь ударил его по лицу, ему стало понятно, что лицо тарактирщика исказила не боль. Король никогда не испытывал такого к себе отношения, да и вообще для Кантании это был немыслимый поступок. Он задохнулся от возмущения, обиды и унижения.
- Ты?! Ты… ударил меня? Да как ты смел! – он жалел, что у него нет с собой меча, которым можно было бы проткнуть обидчика. – Ты будешь изгнан за свою дерзость! Слышишь! Ты осмелился поднять руку на человека. К тому же на короля!
В голове у него не укладывалось, как можно нарушить святейший закон их мира. Ударить другого можно было только во время спортивных состязаний по боевым видам спорта или же во исполнение приговора. Но, это мог сделать только палач.
В порыве ярости, вдруг наполнившей все его существо, он начал грозить хозяину всеми угрозами, какие только мог придумать. Но тот не внял. Напротив, он вцепился в него сильней прежнего и повторял все время одно и то же слово. Альмаир уже понимал, чего тот хочет. «Плати!» – так переводилось требование хозяина трактира. Добросердечная же хозяйка стояла в отдалении, украдкой утирая глаза, не решаясь вмешаться в происходящее.
- У меня сейчас с собой ничего нет, - пытался объяснить король, перемежая свою речь нелестными эпитетами в адрес приставшего к нему скупердяя,. Но трактирщик не унимался.
- Плати, - ревел он на незнакомом наречии, добавляя потом короткую тираду.
Наконец, Альмаир понял, отчего так пристал к нему этот злодей, проследив за его взглядом, прикованным к кольцу неземной красоты. Он отдернул руку и спрятал ее за спину.
- Это символ королевской власти. И тебе, мерзкий мужлан, это кольцо все равно не принесет пользы, - Альмаир знал, что только ему это кольцо будет всегда впору и что никто другой не может его носить. С детства ему внушали, что ни при каких обстоятельствах он не должен с ним расставаться. Но сейчас весь мир перевернулся. Все запреты, все правила оказались вдруг ненужными. Ведь его ударили! И этот человек до сих пор стоит перед ним, и земля не скинула его со своего лица. Видя, как заблестели глазки трактирщика, он с омерзением сорвал кольцо со своей руки и бросил тому под ноги.
- Попробуй-ка надеть его, – с презрением бросил мальчик и развернулся, чтобы уйти.
Однако уйти просто так не удалось. Как только он повернулся спиной, трактирщик набросился на мальчика, беспощадно колотя его и зовя на помощь слуг. Хорошо, королю попалась под руку увесистая палка, которая валялась тут же на дворе. Он подхватил ее и стал так ловко орудовать ею, словно мечом, что нападающие на него невольно попятились под градом увесистых ударов.
 «Не зря я все-таки предпочитал фехтование математике!» - мелькнуло у него в голове, но образ любимого учителя, публично выпоротого по его приказу, вызвал глухую боль в сердце.
«Сам виноват», - отмахнулся он от неприятных воспоминаний и, воспользовавшись возникшим замешательством, выскочил за ограду трактира и отчаянно засвистел, призывая Алтея.
Конь не заставил себя долго ждать. Прилетел, как стрела, и Альмаир на всем скаку запрыгнул на него, уцепившись за гриву.
Не оглядываясь, они помчались, куда глаза глядят, прочь от этого страшного места.
***
Это происшествие было последним испытанием, сломившим мужество заблудившегося короля. Мальчик обхватил шею Алтея и горько плакал, как обычный ребенок его возраста. Он ничего не стал рассказывать о побоях, но конь и сам догадался, видя его горящую щеку. Сейчас он очень жалел о потерянном даре речи, не в силах утешить своего маленького друга. Единственное, что Алтей мог сделать для него, так это  унести как можно дальше и как можно быстрее.


За все дни долгого путешествия они проехали не одну сотню, а может, и тысячу миль, пытаясь отыскать дорогу в Анна-им-Кантанию. Альмаир уже довольно сносно говорил на местном наречии, и поэтому мог объяснить цель своего путешествия.
Сначала, не научившись на собственном горьком опыте, мальчик по-прежнему представлялся королем, что вызывало неизменные насмешки. Потом он уже просто спрашивал у людей, не слышали ли они о его родной стране. Но никто не мог ему ничего ответить. Он переводил название страны на все мыслимые языки, но все равно никто не знал о Стране Утреннего Света.
Люди по-разному встречали эту странную пару: великолепный конь и тощий мальчуган на нем.  Кто-то испытывал сострадание к заблудившимся, кто-то смеялся над удачной выдумкой, принимая ее за уловку, цель которой – разжалобить народ, чтобы получить милостыню. Были даже такие, которые усматривали в седоке конокрада, и сообщали о нем стражникам. Но на счастье путешественников до сих пор все стычки с властями заканчивались благополучно. Конь неизменно ускользал до того, как его могли поймать, а мальчик без коня ни для кого не представлял интереса.
На дворе уже стояла зима. Снег и мороз теперь были их обычными спутниками. И лишь чудо хранило их жизнь.
Какой-то сердобольный лорд подарил Альмаиру длинный плащ, подбитый мехом, не очень новый, но зато теплый. Сначала гордость странствующего короля страдала от милостыни, которой они жили с Алтеем, но потом он смирился, потому что другого варианта выжить не представлял. С собой у него не было ни денег, ни ценностей, а клад им по пути не попадался, и мешок с деньгами, как ни странно, нигде не валялся посреди дороги, поджидая, когда его подберут уставшие путники.
Раньше Альмаир не задумывался, откуда у людей берется богатство. Но не у тех, которые работают, а у тех, которые все свое время проводят в роскоши, танцуя на балах, забавляясь охотой и светскими приемами. Теперь это стало для него неразрешимой загадкой, решение которой было так желанно. Ведь знай он источник этой самой роскоши, его гордости больше бы не приходилось страдать. А пока он кутался в старенький плащ, пытаясь хоть как-то согреться, и несся на своем лихом скакуне все дальше и дальше.
Безуспешные попытки найти дорогу домой наложили на юного короля свой безрадостный отпечаток. Он все больше замыкался, редко разговаривал с Алтеем и был постоянно погружен в угрюмые мысли.  Алтей, может, и хотел этому воспрепятствовать, но что  он мог сделать? Говорить-то он по-прежнему не мог, а лошадиную мимику люди всегда не очень хорошо понимали. Невеселые  дни стали для них  обыденностью.
В один из таких дней Альмаир ранним утром покинул очередных гостеприимных хозяев, согласившихся пустить его на ночлег. Скакать надо было быстро, потому что ближайшее жилье, по словам приютивших его крестьян,  было на расстоянии летнего дневного пути. А ведь зимой-то день намного короче… И это грозило ночевкой на открытом воздухе.
Кругом царило белое однообразие. Смотреть было не на что. Да и не хотелось. Мальчик с головой погрузился в раздумья.
Конь тоже был утомлен бесконечной белизной пейзажа.
Вероятно, поэтому ни один, ни другой не обратили внимания на то, что погода начала меняться. И даже когда пошел снег, они не придали этому особого значения. Зима все-таки на дворе. Сыплющимся с неба снежинкам удивляться не приходилось. Но вскоре снег не просто шел. Он валил огромными хлопьями, скрывая все окружающее за сплошной белой завесой.
О быстром галопе пришлось забыть. При такой видимости это было просто опасно. То и дело из пелены снега буквально в нескольких шагах от них вставало то дерево, то огромный валун.
Путешественники медленно продвигались вперед, пока не стемнело. А снег все валил и валил, тут же стирая все их следы. Пора было позаботиться о ночлеге, но спать на снегу никому не хотелось –  так и замерзнуть было нетрудно. Однако передвигаться ночью по незнакомой местности тоже было небезопасно.
- Ну, что, Алтей, будем делать?- без особого энтузиазма в голосе спросил продрогший Альмаир. – Уже почти стемнело. Может, остановимся? Дальше ехать будет сложнее.
В ответ конь отрицательно замотал головой, давая понять, что лучше не останавливаться.
- Но ты устал, наверное?! Хотя, и вправду, если остановимся – ничего от этого не изменится. Какой отдых на морозе!..
Конь при этом думал, что наступление темноты не особо меняет положение дел, потому как из-за снегопада все равно ничего не было видно. А потому лучше двигаться, пока еще есть силы и надежда найти хоть какое-нибудь человеческое жилье.
Так посовещавшись, они решили ехать дальше. Но, как и можно было ожидать, то ли из-за темноты, то ли из-за метели, они сбились с дороги. Хотя, возможно, ее просто замело, так что они ее уже не различали. И может быть, сбились с нее уже давно. Ведь кругом не видно ни зги.
Они брели по снежной пустыне всю ночь и весь следующий день. Но никаких признаков жилья так и не появилось.
- Алтей, у меня руки и ноги, как деревянные. Я уже даже держаться не могу. И одежда вся стоит колом. Надо попробовать как-нибудь согреться. Может быть, мне пробежаться с тобой?
Мальчик сделал попытку слезть с коня, но его руки и ноги отказывались повиноваться.
- Нет, не могу. Я, наверное, слишком замерз. А ты как себя чувствуешь?
Алтей очень устал, но холод и непогоду ему было переносить проще. Ведь животные не носят одежду, которая может промокнуть, а затем замерзнуть и одеревенеть.
К вечеру снегопад закончился, но мороз стал еще крепче. Когда звезды высыпали на небо, Альмаир снова подал голос.
- Я устал, Алтей. От всех этих приключений устал. От всего… Ты не против, если я посплю?
Алтей был против. В голосе своего юного друга он почувствовал безразличие, которого до сих пор в нем не было. К тому же на морозе спать нельзя - замерзнешь. Но только объяснить этого всего он не мог.
Конь было попытался расшевелить своего наездника. Он то взбрыкивал, то скакал во весь опор, то резко останавливался, то неожиданно начинал громко ржать, но все было бесполезно. Мальчик, обвив руками его шею, заснул.
Теперь Алтей скакал осторожно, боясь потерять по дороге свою драгоценную ношу…
…Под утро жеребец наконец заметил впереди огонек, который не мог означать ничего другого, кроме человеческого жилья. Он поскакал увереннее, имея маяк в этом безбрежном снежном море.
Огонек, как оказалось, горел в окне трактира, во двор которого Алтей и зашел.
- Ну, вот и приехали, – сказал конь и сам шарахнулся от своего голоса. Оказывается, они действительно приехали, и дар речи вновь вернулся к нему, как и обещал Владыка.