Великолепные руины. Глава 4. 3

Начало на http://www.proza.ru/2010/11/23/5 - предисловие
http://www.proza.ru/2010/11/23/15 - глава 1
Предыдущая страница http://www.proza.ru/2010/11/27/1712


Порол чужеземца Энтин  с особым тщанием. 
Он уже давно был зол на этого мальчишку, но сегодня тот перешел все допустимые границы. Мало того, что он чуть не устроил драку с благородным постояльцем, так еще и удрал в самый напряженный момент. Даже если этот вельможа и был неправ, и тот, в черном, который пристал к нему, – Алаир все равно не имел права бросить всех. Устали все, но решил отдохнуть только он один. Даже Нирэй, всегда выдержанный и заступающийся за чужеземца, не смог сдержать возгласа разочарования, когда узнал о поступке своего дружка.
Энтин снова размахнулся и с чувством опустил гибкую ветку на спину провинившегося. Тот молчал, и это еще больше злило.
«Экий толстокожий! Видать, не впервые получает. Привык!  - он еще больше распалял себя, желая наказать беглеца достойно. – Может, ветка слабовата? – раздался очередной свист:  – Нет, лозина что надо. И толстая, и гибкая.» 
Энтин во всем ожидал подвоха.
«Надо же, явился за полночь. Думал, что сможет избежать наказания».
Но нет. Он был человеком слова. Продолжение http://www.proza.ru/2010/12/01/970
«Пообещал выпороть его за оба раза, если он еще раз удерет. Вот, пожалуйста, исполняю. Да я бы его и до утра подождал, если что. Он меня просто плохо знает».
Розга опять со свистом опустилась на спину лежащего на лавке нерадивого слуги.
«Свистит хорошо, – удовлетворенно подумал Энтин. – Этот чужеземец, конечно, тоже слов на ветер не бросает. Вон, какую хворостину себе приготовил. Может, думал на жалость надавить? Мол, смотрите, какой я благородный. А может, испугался, что обратно его не приму. Понял-таки, что идти-то ему некуда».
На какое-то мгновение розга зависла в воздухе, не решаясь начать стремительное движение вниз.
«Но меня такими фокусами не проймешь. Хотя, конечно, если бы он попросил, как следует…»
С виду твердый, как скала, Энтин  не мог долго злиться. Все знали, что его можно умолить о прощении. Надо только просить. Но  всегда заносчивый и дерзкий мальчишка даже слова о прощении не вымолвил.
В голове в миг пронеслись события этой ночи.
Сначала Энтин услышал топот копыт. Путешественники обычно так поздно не приезжают. Следовательно, это мог быть только Алтей. Трактирщик выглянул в окно как раз в тот момент, когда конь влетел на постоялый двор, и убедился, что не ошибся. Энтин затаился - хотел понаблюдать, что дальше будет делать этот негодник. Он уже вообразил себе, как тот тихонько пробирается на кухню, чтобы подкрепиться, а потом крадучись возвращается в комнату для слуг, боясь кого-нибудь разбудить.
Но вышло все совсем не так.
Чужеземец встал в дверном проеме, устало прислонившись к косяку, и, казалось, чего-то ждал. Наконец Энтин не выдержал и показался из своей засады.
- Ах ты, дрянной мальчишка! – напустился он на него с ходу, но продолжить не успел. Альмаир приложил палец к губам и шепотом с какой-то незнакомой интонацией сказал:
- Тише. Вы так весь дом перебудите. Все, верно, устали.
После побега эти слова звучали как издевательство.
«Лицемер, – пронеслось в голове у трактирщика. – Жалко ему теперь всех стало. А когда сбежал, тогда ему никого жалко не было».
- Ты еще меня учить будешь! – Энтин закипел, но все-таки словам его внял и стал ругаться полушепотом.
- Не стоит браниться…
Энтин опять не понял тона мальчика. Казалось, что тот смертельно устал, будто это он работал, а не все, кого он здесь бросил.
- Я виноват. И достоин наказания…
Альмаир выступил из дверного проема и протянул Энтину хворостину, которую тот схватил с яростью.
- Ах, вот как! Ну что ж. Пожалуйте на лавку, Ваше Величество, – в его голосе прозвучала явная издевка.
Энтин обычно не позволял себе таких вещей, но сейчас он был слишком зол, а потому шел на поводу у желания уколоть мальчишку побольнее. Но тот как-то странно посмотрел на него. Хотя, вероятно, это все игра воображения. Ведь была ночь, хоть даже и лунная.
- Я – не король, – мальчик словно констатировал факт. Голос у него был какой-то бесцветный. И вообще весь вид такой, как будто он кого-то похоронил.
Энтин отмахнулся от этих мыслей, боясь, что растеряет свою ярость и не сможет наказать прохвоста достойно. Разгневанный трактирщик отнес перемены в поведении слуги на счет страха перед наказанием.
Альмаир задрал широкую белую рубаху и улегся на лавку. Его никогда не били розгами, но он все равно догадывался, что это больно. А потому закусил губу, чтобы не кричать…


Свист. Удар. Свист. Удар.
Сколько их было? Альмаир не считал. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не заплакать и терпеть боль молча и чтобы сохранить хоть малые остатки чести. Всю свою волю он сосредоточил на этом, искусав до крови губы.
Свист. Удар. Свист. Удар.
Он помнил публичную порку, которую учинил своему учителю фехтования за непокорность. Двадцать ударов за одно только возражение его королевскому слову. Так вот что Анифар чувствовал тогда на площади! Обнаженный по пояс и привязанный к столбу, учитель стойко выносил удары и смотрел на своего жестокого ученика. Только к боли, должно быть, примешивалось еще и чувство позора, бьющее не менее больно, но не по спине, а по сердцу. А теперь это чувство, но уже относящееся к собственным поступкам, испытывал сам Альмаир. Если бы он мог повернуть время вспять!.. Но, к сожалению, сделанного было не вернуть. И теперь он принимал наказание как должное.
 «Я никогда не был настоящим королем, – горько думал мальчик. – Я заслужил все это...» – слезы все-таки покатились по его щекам, но не от боли, а от невозможности что-либо изменить. Смысл некоторых своих поступков он начал понимать только сейчас.
Свист. Удар. Свист. Удар.
Розга сломалась.
Но Энтин был уже удовлетворен. Он отбросил обломки в сторону и наклонился над своим слугой.
- Ну что, как это тебе понравилось? – мальчик не пошевелился. – Думаю, на первый раз будет достаточно.
 И, успокоенный, хозяин трактира пошел спать


Нирэй не спал. Он тоже поджидал, когда вернется Альмаир. А потому, заслышав топот коня, стал пробираться в темноте к выходу, чтобы встретить друга на улице. Он еще не знал, что скажет ему, но собирался хорошенько его отчитать.
Сын Энтина  был прямодушен и, несмотря на мягкость, не терпел предательства и несправедливости. Многие знали, что, отстаивая правду, Нирэй становился тверд, как кремень, и мог даже задать хорошенькую трепку тому, кто этого заслужил. А Альмаир поступил сегодня крайне нехорошо, предав интересы общего дела.
Однако оказалось, что ждал беглеца не он один. На фоне окна мальчик заметил мощную фигуру отца. Пришлось, не производя лишнего шума, вернуться в свою комнату.
Через приоткрытые двери мальчик слышал все, что происходило за стеной, и его мягкое сердце, совсем недавно наполненное праведным гневом, теперь наполнилось состраданием. Всего несколько минут назад он мечтал высказать все, что думает по поводу поведения друга. А теперь дожидался пока отец заснет, чтобы поддержать наказанного.
Наконец из родительской комнаты донеслись симфонии и фуги громогласного храпа. Путь был свободен.
Он тихонько выскользнул из своей комнаты и ощупью пробрался к обычному месту порки – широкой лавке почти у самого входа. Здесь было светлее. В лунном свете, льющемся из окна, он различил фигуру чужеземца, так и оставшегося лежать на месте.
- Алаир? – ответа не последовало. – Ты меня слышишь? – он легонько потряс друга за плечо, боясь причинить лишнюю боль, но тот все равно глухо застонал.
- Ты можешь встать? Не молчи. Скажи хоть что-нибудь! – встревожился мальчик.
- Могу…
Альмаир все еще глотал слезы, но старался не показывать этого. Он неловко поднялся. Рубаха скользнула по спине, и наказанный от неожиданности охнул. Но доставлять кому бы то ни было хлопоты  бывший король больше не собирался.
- Зачем ты пришел? Тебя никто не просил!
Нирэй словно не слышал неласкового вопроса, он участливо хлопотал вокруг друга, помог снять рубаху, залил какой-то вонючей жидкостью следы розги на спине. А потом предложил:
- Пошли ко мне. Думаю, в общей комнате для слуг тебе сегодня лучше не появляться.
И, не терпя возражений, он увлек Альмаира за собой.
Продолжение http://www.proza.ru/2010/12/01/970