***

Написано гелевой ручкой с красной пастой. Читать про себя. Шевелить губами запрещается. Дышать тоже. Вдохнете, когда будет чем.

К черту патетику. Убивай меня молча, без лишних эмоций. Блаженной улыбки, растворившейся, как сахар в горячем кофе, будет вполне достаточно.
Здесь даже подробностей не будет. За всем этим последует лишь темнота и тишина. Не пустота – нет, её не будет. Воздух станет тяжёлым и наполнится удивительной свежестью. Причем свежесть эта не похожа на запах только что подстриженной зелёной лужайки перед зданием банка или прохладу морского бриза, - нет. Это другая свежесть.
Вы бывали на скотобойне?
Нет?
Выходит, не знаете, как пахнет свежее мясо…
Нет-нет, городские рынки с мясными прилавками не в счёт. Там запах другой. В нём нет эмоций. Всё уже остыло. Это мёртвая свежесть.
А у нас с тобой всё будет по-настоящему.
Тягучая, как ирис «кис-кис», и тёплая, как парное молоко, застывшая в воздухе свежесть.
Она здесь ненадолго. Через каких-то пару мгновений всё остынет. Мои зрачки остекленеют, а губы навсегда застынут в какой-то кривой букве «О». Издалека может показаться, что я приоткрыла рот, чтобы подкрасить нижние реснички, но на самом деле это именно кривая «О», как в неловком и растерянном «Оу» («Оу, уже полшестого, мне нужно успеть к парикмахеру» или «Оу, меня убили… какая нелепость… парикмахер отменяется»). 
Ты доволен? Не похоже. Как-то скучно всё вышло, да? Всё-таки, наверное, нужно было пропитать всё эмоциями, кровью и воплями. А получилась лишь смесь на один вдох. Выходит, дышать больше нечем? Так может… за мной?
Только на этот раз сделай всё как нужно. Распиши стену под хохлому* и наполни этот вакуум красивыми звуками. Чтобы тем, кто нас найдёт, воздуха хватило надолго.

*помнишь, я как-то читала тебе о том, что Гиппократ выделял в человеке четыре жидкости, среди которых было два вида желчи – чёрная и жёлтая?.. Думаю, ты догадаешься, откуда взять третий цвет, необходимый для росписи под хохлому, и чем всё это творение залакировать.